Текст книги "Аттракцион 2"

Босс сделал несколько шагов вперед и остановился перед Алексом, как скульптор, любующийся творением своих рук. Он склонил голову набок, как всегда делают те, кто старается выдать себя за тонких ценителей искусства, прищурился, и на его лице прорисовалась довольная улыбка.

– Ну что ж, друзья мои, – громогласно проговорил он, обращаясь к стоящим вдоль стен людям.

Они мгновенно перестали переговариваться и теперь напряженно смотрели на него, видимо, ожидая оценки своей работы. Бичем подошел к объекту еще ближе и зачем-то провел пальцем по шероховатой коже его черной куртки. Видимо, он не знал, как следует проверять готовность экспоната к демонстрации. И теперь он просто стоял в самом центре зала рядом со своим детищем.

– Вы прекрасно потрудились, – продолжил он, выдержав значительную паузу, во время которой в зале воцарилась полная тишина. – Я доволен вашей работой. Сегодня у нас большой день. Я бы сказал, великий день.

Алла поморщилась. Эх, и почему он все-таки не пошел в актеры?

– На нашу демонстрацию придет много почетных гостей, включая самого Господина Президента. Я хочу, чтобы первая публичная демонстрация нашего объекта прошла на самом высоком уровне, – тон его стал начальственно-строгим. – Сегодня мы запускаем самый грандиозный аттракцион в истории человечества. Со временем все парки развлечений уйдут в прошлое. Потому что людям нужно нечто большее, чем визжание от брызг воды, попадающих за шиворот на водяных горках. Им нужны интеллектуальные аттракционы. Аттракционы, имеющие глобальное, космическое значение, и я дам их. Разве все развитие человечества за последние двести лет ни есть один глобальный аттракцион? Еще не все из вас понимают значимость этого события.

Алле показалось, что он взглянул на нее.

– Но в самое ближайшее время вы поймете его. Вы будете вынуждены понять его. Это придет помимо вашего желания. И сегодня мы совершаем первый шаг в создании нового мирового аттракциона. Аттракциона, который изменит саму историю человечества. И, может быть, повернет ее вспять. Старый заржавел и почти не крутит свои колеса, поэтому мы строим новый. Мы почти построили его.

Алла все меньше понимала эту спутанную речь. На лицах многих сотрудников также отражалось недоумение, которое они пытались скрыть за маской напряженного внимания.

– Приближается час демонстрации, – медленно и очень торжественно продолжал глава Корпорации. – Тех из вас, кто должен принимать в ней участие, прошу занять свои места. Остальным же выражаю мою благодарность.

Он повернулся в сторону двери, давая понять, что его речь окончена. Люди в разноцветной униформе зашевелились. Видно, большего они и не ожидали. Алле вспомнилось, как радовались ее коллеги успешному окончанию какого-нибудь эксперимента, с каким весельем открывали шампанское и хвалили друг друга. Эти же были благодарны боссу за то, что он не устроил им разнос. Часть сотрудников поспешила к двери, другая направилась в сторону «камеры хранения объекта». Третья же принялась хлопотать вокруг Алекса, который все это время стоял совершенно спокойно, безучастно глядя перед собой остановившимися стеклянными глазами.

Алла больше не могла смотреть на него. Чувство собственного бессилия всегда было для нее более страшным, чем горечь поражения. Ведь она не могла больше ничего сделать.

Тем временем Бичем выбрался из толпы служащих и подошел к Алле. Он сделал знак Кэт и охранникам выйти из комнаты. Стоявший позади пленницы верзила своей грубой лапой больно стиснул ее предплечье. Девушка с силой выдернула руку, слегка стукнув его локтем в живот.

– Я же сказала, что не хочу присутствовать на вашей демонстрации, – рискуя сорваться на крик, сказала она Бичему. – Оставьте меня в покое.

– Не разочаровывайте меня, мисс Макарова, – проговорил тот. – Я хочу, чтобы вы увидели то, чему так стремились помешать. Вы племянница моего старого друга Майкла. Было бы невежливо не пригласить вас.

– Но… – попыталась возразить Алла.

– Насчет своего покоя можете не беспокоиться, – повернувшись к ней спиной, бросил босс. – Это мы всегда успеем вам дать. Не вынуждайте нас заняться этим немедленно.

Алла почувствовала, что на сей раз он не шутит. Проклиная себя за малодушие, она уныло опустила голову.

– Вы должны лично присматривать за нашей гостьей, – уже привычным приторным тоном сказал Бичем Кэт. – Да, и не забудьте обе переодеться.

Он величественно покинул зал. Кэт посмотрела на Аллу в упор.

– Снимайте комбинезон, – резко сказала она.

– Что, прямо здесь? – удивилась Алла.

– Вы что, не понимаете, что демонстрация начнется через пятнадцать минут? – презрительно спросила ее начальница охраны. – Кто это будет с вами возиться? Можете стать вот тут, возле стены, – смилостивилась она.

Перед тем, как повиноваться, Алла еще раз посмотрела туда, где стоял Алекс. Несколько ассистентов, среди которых она узнала Носову и Бауэр, хлопотали возле него, поправляя его одежду и волосы. Одна женщина в белой униформе припудривала ему лицо. Только Чена и Голованова здесь не было. А сам объект стоял, безжизненный, как мраморная статуя, а наверху, под самым потолком, с завидной периодичностью то появлялся, то пропадал зеленый огонек.

Алле было больно видеть все это. Повернувшись лицом к стене, она стала стаскивать с себя рабочий комбинезон. Оставшись в своем серебристом костюме, она машинально чуть взбила растрепанные волосы и поправила одежду. Доставать зеркало ей не хотелось. К чему ей теперь выглядеть красивой?

– Вы готовы? – в приглушенном гуле, наполнившем зал, голос Кэт прозвучал особенно немузыкально.

Алла не ответила, а просто повернулась к ней лицом. Кэт тоже переоделась. Теперь она выделялась посреди белого зала зловещим кроваво-красным пятном. У них с Аллой оказались схожие вкусы в одежде: покрой их костюмов был почти одинаковым. Но если Алла всегда предпочитала спокойные благородные оттенки, не выделяющие ее из общей массы людей, то Кэт явно стремилась привлечь к себе внимание. Девица не желала теряться на фоне нарядной богатой толпы, которая в эти минуты уже, наверное, заполняла первый этаж здания Корпорации.

– По-моему, красный – ваш цвет, – сказала Алла.

Кэт не поняла, сказано это с иронией или вполне искренне, поэтому одарила свою визави ледяным взглядом.

– Нам пора, – бросила она охранникам.

Те с готовностью направились к выходу. Кэт подозвала к себе нескольких, стоявших вдоль стен, и стала о чем-то тихо говорить с ними. Алла не удержалась и бросила взгляд в сторону Алекса, но центр зала был пуст. Там уже никого не было. Часть крутившихся вокруг него сотрудников направлялась к выходу, а часть исчезла вместе с ним. Ведь пора было доставить объект на место его первой демонстрации.

Алла вышла в коридор вместе с четырьмя охранниками и Кэт. Та посмотрела по сторонам, сказала что-то в прикрепленное за ухом переговорное устройство и нажала кнопку вызова главного лифта. Они все вошли внутрь темной кабины.

Алла снова ощутила собственное бессилие. Для чего все это было? Ради чего она подставила под удар свою жизнь? Алекса больше нет. И, может быть, ее тоже скоро не будет. Бессмысленная жертва. Она сама бессмысленно принесла себя в жертву. Почему все это время она была подсознательно убеждена, что демонстрация не состоится? С чего она это взяла? Откуда такая самоуверенность? На уроках в школе она слышала, что историю делают одиночки. Но что на самом деле может поделать один человек со злой волей многих, к тому же подкрепленной деньгами и властью? Глупо надеяться…

Она услышала негромкий скрежет. Это начали расползаться двери лифта. Значит, они уже на арене.

Когда охранник подтолкнул ее к выходу, Алла не видела ничего, кроме черно-белых клеток арены. Не поднимая головы, он вышла из лифта. Вокруг слышался гул голосов, откуда издалека звучала музыка… Она сразу узнала их. Это были песни Алекса.

Внезапно Алла почувствовала легкий укол где-то пониже ребер. Это вывело ее из состояния ступора, в котором она находилась. Девушка подняла голову, и ее глаза оказались прямо напротив черных глаз Кэт.

– Не вздумай бежать или привлекать к себе внимание, – прошипела она, и Алле показалось, что из ее красных губ вот-вот высунется змеиное жало. – Откроешь рот, я тут же проткну тебя отравленной спицей. Сдохнешь прежде, чем кто-то заметит.

При этом она сильнее прижала холодное острие к коже пленницы. В другое время методы этой Медузы Горгоны, несомненно, привели бы Аллу в ужас. Но сейчас она только горько и презрительно улыбнулась ей в лицо:

– Поступай, как знаешь.

Кэт не ожидала такой реакции. Наверное, ей, как наркотик, был нужен ужас своих врагов. Она посмотрела на Аллу с нескрываемой ненавистью:

– Иди вперед.

Алла и охранники отошли от лифта и встали возле стены, недалеко от боковой лестницы. Там уже стояли несколько сотрудников, которых Алла уже видела в здании вчера. Только сейчас все они были в обычной одежде, а не в рабочих комбинезонах. Только огромные охранники в черной униформе тут и там выделялись на фоне белых стен траурными пятнами.

Кэт встала возле Аллы, так близко, словно они были лучшими подругами и не могли расстаться ни на минуту. К счастью, пленница больше не чувствовала на своем теле жалящий холод металла спицы. У начальницы охраны достало ума оставить спицу в самой одежде Аллы. Но тонкая ткань не была надежной преградой на пути яда, и обе они ясно понимали это.

Алла подняла глаза и посмотрела вокруг. Громадный зал был залит солнечным светом, пробивающимся с улицы, и разноцветными огнями ламп. Арена постепенно заполнялась людьми. Возбужденные от предвкушения чуда или упивающиеся собственным скепсисом, одетые нарядно богатые бездельники или подчеркнуто строгие бизнесмены, все они поспешили почтить своим присутствием грандиозный аттракцион мистера Бичема, одного из самых богатых, а значит, и уважаемых столпов общества. Эту разношерстную цветную толпу беспрерывно доставлял к парадному входу Корпорации широкий белый эскалатор. Трепеща от нетерпения или демонстрируя ледяное спокойствие, каждый из вновь прибывших протягивал свое электронное приглашение одному из трех мощных охранников, загораживающих собой проем стеклянных дверей. Тот с помощью специального прибора проверял подлинность карточки и пропускал счастливчика внутрь, предварительно одарив его скорее пугающей, чем приветливой, зубастой улыбкой.

Дальше приглашенного подхватывала одна из очаровательных девушек в коротенькой золотистой форме и отводила на предназначенное ему место с правой или с левой стороны зала. Бичем и не подумал позаботиться о стульях для своих гостей. По его мнению, необычность зрелища могла с лихвой покрыть причиненные неудобства. Поэтому пришедшие были вынуждены просто стоять вдоль стен, образуя собой живой шевелящийся полукруг, тут и там прорезаемый неподвижными черными фигурами охранников Корпорации. Правда, параллельно входу, поближе к центру зала, был установлен короткий ряд стульев, предназначенных, видимо, для самых почетных гостей.

С каждой минутой людей на арене становилось все больше. Охранники уже не успевали улыбаться, а золотистые девицы вспыхивали то тут, то там, как искры ночного костра.

По служебной лестнице в зал спускались сотрудники Корпорации и становились возле той стены, где стояли Алла и Кэт в окружении дюжих охранников. Кое-кто из работников выглядел вполне цивильно, но большинство было в рабочей одежде. Видимо, присутствие этих людей нужно было мистеру Бичему для подтверждения жизнедеятельности своего предприятия. Ему ведь надо было подчеркнуть, что именно здесь, в его Корпорации, «плодом упорного труда многих ученых (под его, разумеется, руководством), явилось величайшее открытие в истории человечества».

Многочисленная пресса тщетно пыталась прорваться в зал. Мистер Бичем предусмотрительно запретил снимать место демонстрации и выступление Алекса, чтобы многие из его потенциальных посетителей не ограничились возможностью лицезреть воскрешенного кумира по Сети, а заплатили за это право своими кровными денежками. Бедные журналисты, как мотыльки, носились вокруг здания, стремясь запечатлеть как можно больше знаменитостей, приехавших на демонстрацию. Сквозь высокие стеклянные двери было видно, как они толпились возле эскалатора, норовя заехать своими камерами прямо в лицо прибывающим звездам. Охранники последних пресекали это, как могли, стараясь не применять грубость, но это им плохо удавалось.

Приближались последние минуты перед началом открытия нового мирового аттракциона, как говорил мистер Бичем. По обычаю, самые знаменитые и влиятельные приглашенные явились в последние минуты, перед самым открытием. Журналисты на улице чуть с ума не сошли, быстро снимая небожителей и взахлеб комментируя их платья и прически.

Вскоре приготовленный ряд стульев заполнился яркими пятнами кричащих нарядов кинозвезд и скандалистов шоубизнеса. Их оттеняли изысканно бледные, но страшно дорогие костюмы и платья миллионеров и их жен-благотворительниц.

Отдельно сидели политики – серьезные и старообразные. Наверное, с самого детства. Их супруги целомудренно прятали ноги под широкими длинными юбками, в отличие от звезд обоего пола, по привычке обнаживших все, что только было возможно.

Почти все приглашенные прибыли, и в зале на несколько секунд воцарилась благоговейная тишина: гости рангом пониже разглядывали сидевших неподалеку полубогов и мысленно, а то и вслух, сравнивали, какими те выглядели на экране, а какими оказались на самом деле.

Женам политиков было не по себе от этих сравнений. Они нервно переминались на своих стульях, зато звезды купались в нескромных взглядах, как в море шампанского. Все ждали начала обещанного представления, но не было главных гостей, о чем свидетельствовали пять незанятых стульев в самом центре ряда. Эти почетные гости опаздывали, так как знали, что без них, в любом случае, не начнут.

Алла даже не заметила, как на арене появился Бичем. Пройдя в центр зала, он по очереди стал подходить к сидящим. Из-за большого скопления людей и постоянно открывающихся на улицу дверей в зале было очень душно. Многие знаменитости стали обмахиваться платками, боясь, что растает их сложный грим, но стоило к ним приблизиться Бичему, как они забывали о духоте, быстро вставали и любезно раскланивались с ним.

При этом звезды смотрели на Бичема с уважением, политики – с надеждой, а миллионеры – как на равного. Сам глава Корпорации легко менял выражение своего подвижного лица – от явного радушия до чуть скрытого пренебрежения. Его модный костюм искрился в лучах солнца и сложной подсветки, включенной на потолке. В этих переливах Бичем казался моложе и стройнее. Он старался скрыть овладевшее им беспокойство, но Алла, успевшая немного изучить этого сложного человека, заметила его тревогу. О ее причине было нетрудно догадаться – самые почетные гости – господин Президент и мэр опаздывали. Бичем не мог представить себе, чтобы они проигнорировали его приглашение, но страх испытать публичное унижение уже закрался в его душу.

Продолжая прогуливаться среди гостей и перекидываясь с ними остроумными репликами, он незаметно поглядывал на огромные старинные часы, висящие над дверями большого лифта. Стрелка на них подползала к двенадцати, но Бичем не решался начинать свое представление.

Алла так давно не была на подобных мероприятиях, что даже отвлеклась от своих мрачных мыслей. Еще бы, ведь она никогда не видела столько знаменитостей сразу. Наяву они казались ей еще более нереальными, чем на экране. Всю жизнь она была несказанно далека от богемных кругов. Вокруг нее всегда были люди, больше похожие на бизнесменов, сидящих в зале, чем на этих певцов и актеров, и сейчас в ней проснулось естественное любопытство. Все они были разного возраста, и среди них встречались и старики. Возможно, кто-то из них даже знал Алекса лично.

Разглядывая публику рангом пониже, стоящую вдоль стены напротив нее, она увидела дядю Майкла. Он находился недалеко от второй боковой лестницы. Могучая фигура охранника почти заслоняла его. Алла подумала, что это не случайно. На мистере Макарове был все тот же серый костюм, и выглядел он весьма помятым и уставшим. Алле снова стало жаль его.

Она также заметила среди публики то тут, то там огромных парней, на голову выше всех остальных. Не надо было быть специалистом, чтобы узнать в них охранников в штатском. Не говоря уже о громилах в черном, стоявших вдоль стен. Да, тут все взято под контроль. Та легкость, с какой Алла и Алекс ночью проникали во все тайны Корпорации Бичема, обернулась, на самом деле, ловушкой. Депрессия снова едва не овладела Аллой, но ее отвлек странный шум, раздавшийся со стороны стеклянных дверей.

Какая-то дамочка в ярко-лиловом платье и в шляпке с торчащими красными перьями пыталась прорваться внутрь. Сначала все решили, что это одна из истеричных зевак, пришедших поглазеть на проходящих звезд, но приглядевшись, зал выдохнул полувосхищенно:

– Это Лидия Брэнтон… Лидия Брэнтон…

Сначала не поняв, о ком идет речь, Алла вспомнила, что это имя актрисы, игравшей в боевиках двадцатилетней давности. Это были любимые фильмы молодости ее матери. Тогда, когда феминизм еще не набрал достаточно сторонниц во все мире, ленты, где длинноногая затянутая в черную кожу хрупкая красотка с золотистыми волосами гоняла на мотоциклах, налево и направо лупила толпы здоровенных мужиков и годами не занималась сексом в знак протеста против мужского угнетения, имели большое влияние на неокрепшие души домохозяек и их дочерей-школьниц. Лидия Брэнтон была кумиром. Под нее одевались, ей пытались подражать в поведении. Конечно, мало кому это удавалось, но культ светловолосой гарпии продержался лет двенадцать. Век боевика недолог, и Алла видела эти картины еще в детстве, когда мать смотрела их, когда ей хотелось чуточку поностальгировать.

Алла никогда не интересовалась светской хроникой и не имела ни малейшего понятия о том, что стало с этой актрисой. И вот теперь она удостоилась слышать ее пронзительные крики, переходящие в всхлипывания.

Видимо, с ее приглашением было что-то не в порядке. Приглядевшись, Алла увидела, что охранник, нимало не меняя выражения лица, протягивает к женщине руку, приглашая ее показать свое приглашение. А та, отмахиваясь от него, как от роя пчел, что-то доказывает, постоянно срываясь на крик. Скорее всего, она вообще забыла приглашение дома, хотя, возможно, ей его и не посылали.

Понаблюдав несколько секунд за этой сценой издалека, Бичем решительно направился к дверям. Подойдя к бывшей кинозвезде, он прямо-таки растаял от умиления. Он негромко сказал ей несколько слов, и дама тут же замолчала. Правда, по ее плаксивому лицу было видно, как она недовольна и обижена. Бичем галантно взял ее за локоть и провел внутрь. Там он кивнул одной из блестящих девиц, и откуда-то внезапно появился стул. Бичем поставил его с краю ряда и помог даме сесть.

Он старался показать, что эта потасовка не имеет ни малейшего значения. Пройдя вглубь зала, босс как бы невзначай оказался возле Кэт:

– Я же сказал, не приглашать ее! – прошипел он прямо в лицо девице.

– Мы ее и не приглашали. Ее никто не приглашает. Она давно уже ходит везде сама, без всяких приглашений.

– Ладно, – Бичем резко сменил гнев на милость. – Ну, как вам тут? – обратился он к Алле.

Та промолчала и отвернулась.

– Не спускайте глаз с нашей гостьи, – сказал он Кэт. – Я не потерплю, чтобы кто-нибудь испортил открытие моего аттракциона.

Как раз в это время гул в зале многократно усилился. Стоящие у стен зашевелились и даже стали показывать пальцами на двери. Сидящие знаменитости заерзали на своих стульях, изо всех сил выворачивая шеи назад.

Бичем быстро повернулся в сторону дверей и мгновенно сорвался с места. Когда его широкая фигура перестала закрывать Алле обзор, она увидела, что снаружи стоит целая толпа людей, большинство которой составляют высокие плотные мужчины в неприметных серых костюмах. Три охранника, стоявшие в дверях и по очереди пропускавшие гостей внутрь, прижались к створкам, словно старались занять как можно меньше места. Журналисты и зеваки на улице пришли в полное неистовство: снаружи доносились их возбужденные крики и что-то, похожее на скандирование.

Мистер Бичем подоспел к дверям как раз тогда, когда четверо особенно дюжих мужчин в сером без всяких пропусков прошли внутрь и остановились по двое с разных сторон дверей. В проеме появился высокий представительный мужчина в строгом и невероятно дорогом синем костюме. За его плечом стояла стройная худая женщина в изящной фетровой шляпке. Это и были Господин Президент и его жена. Отвлеченный успокаиванием бывшей актрисы, Бичем не успел встретить их как подобает. Алла подумала, как он сейчас зол: ведь глава Корпорации так ждал прибытия Президента.

Тем не менее, Бичем сумел взять себя в руки и рассыпался в льстивом приветствии. Конечно, находящиеся на арене не могли слышать его слов, но их содержание было понятно и по его лицу. Президент все это время стоял в дверях, терпеливо ожидая, пока глава Корпорации закончит свою речь. Потом он царственно протянул ему свою руку. Мистер Бичем с готовностью пожал ее, и только тогда самый высокий гость этого мероприятия прошел внутрь. Хозяин раскланялся и с супругой Президента. Та вежливо кивнула ему и тоже дала пожать кончики своих пальцев, после чего сделала шаг внутрь. Следом за ними в двери протиснулись еще четыре громилы-охранника. Первые так и стались стоять у дверей, а эти последовали за президентской четой, которых девицы в блестящих платьях вели к пустовавшим стульям.

Следом за охранниками в дверях показался невысокий худенький, почти тощий человек с опущенной головой. Не поднимая ее, он сунул свою руку Бичему. Тот учтиво пожал ее, хотя и не с таким пиететом, как две предыдущие. Даже не посмотрев на хозяина, гость торопливо прошел внутрь. Бичем и не подумал обижаться на такую, казалось бы, невежливость. Все знали, что у мэра такая привычка: никогда не смотреть людям в глаза.

Не дожидаясь, когда охрана мэра также войдет в зал, Бичем последовал за вновь прибывшими. Он быстро прошел вперед и, галантно отстранив блестящих помощниц, сам усадил Президента и его жену на места в центре ряда. Их охранники остались по краям рядов, привлекая к себе заинтересованные взгляды некоторых звезд обоего пола. Остальные, стараясь соблюдать максимум приличия, на какое только были способны, искоса поглядывали на власть предержащих. На арене наступила смущенная тишина. Люди только смотрели и тихо перешептывались между собой. Сами почетные гости не подавали ни малейшего вида, что замечают направленное на них внимание.

Подошедший мэр сам уселся на свободное место рядом с супругой Президента. Видимо, они с Бичемом были на короткой ноге. Мэр пришел без жены, и теперь один стул в самом центре ряда должен был остаться незанятым. Это не понравилось Бичему, который во всем любил порядок. Окинув еще раз взглядом всю арену, он убедился, что все приглашенные прибыли, и можно начинать. Глава Корпорации достал свой телефон и бросил в него пару слов, после чего занял место рядом с Президентом и начал вести с ним любезную беседу.

Алла, как и многие в зале, взглянула на огромные часы. Большой стрелке осталось совершить всего один оборот, прежде чем маленькая остановится на двенадцати.

Когда стрелки слились в одну жирную черную полосу, многим из присутствующих показалось, что их глаза налились кровью. Они быстро отвели взгляд от часов, решив, что это – следствие усталости зрительных нервов, и поняли, что, на самом деле, с их зеркалами души все в порядке – просто огромная арена наполнилась ярко-алым, как содержимое вен, светом укрепленных на стенах ламп. Солнечные лучи мгновенно потонули в этом море, лишь сделав его еще ярче. Бичем не зря назначил демонстрацию на полдень: при таком освещении его представление обещало быть особенно грандиозным. Снова, как и в первый раз, Алла услышала срывающиеся с потолка, как капли, тяжелые и мощные аккорды вступления к одной из самых знаменитых песен Алекса. Одновременно с одним очень мощным аккордом, прогремевшим над головами зрителей, как раскат грома, все на арене стало зеленым и призрачным. Алла увидела прозрачные, как будто светящиеся изнутри, лица стоящих напротив людей. Они казались нереальными призраками, бесплотными пришельцами из другого мира. В такт музыке зеленые тени пробегали по залу из одного конца в другой, пока неожиданно не превратились в ярко-синие. Арена тут же стала похожа на подводное царство, а сидящие почетные гости – на морских богов, восседающих на коралловых тронах. Музыка наполнилась особенной глубиной и проникновенностью. Высокие звуки гитары завораживали красотой мелодии, а низкие мягко входили в душу, заставляя вибрировать какие-то давно не используемые и потому заржавленные струны.

Величественная композиция незаметно перетекла в другую – более быструю и нервную. Огни на потолке и на стенах вспыхнули все разом, задрожали и стремительно начали мигать, смешиваясь друг с другом и создавая пучки ярчайших фантастических лучей.

Зрителям некогда было даже перевести дух, не то что оторвать глаза от этого фейерверка света. Мастера по спецэффектам потрудились на славу – даже избалованная публика середины двадцать первого века не видела ничего подобного. Огни словно существовали в самой музыке Алекса, они загорались и гасли одновременно со сложными переливами звуков инструментов. В этом звучании было все – рождение и смерть, взлет и падение, радость и горе. Каждый мог соотнести эту музыку с собой, со своей жизнью, и каждый в глубине души удивлялся – почему ее написал не он? Ведь он всегда слышал эту музыку, чувствовал ее. Она сопровождала каждый миг его существования. Кто-то словно поймал эти звуки из воздуха, чтобы соткать из них магическую паутину, навсегда улавливающую человеческую душу.

Перед глазами Аллы возникло лицо Алекса – таким, как тогда, когда она увидела его совсем близко. Впервые. Его глаза были голубыми и прозрачными, как океан льда. Она улыбнулась этому сравнению. Ему оно, наверное, понравилось бы. Он никогда не боялся словесных красивостей, потому что главное свойство его натуры состояло в том, что он не мог, не смел оттолкнуть красоту. В любом ее проявлении. Алла почувствовала, как на ее ресницах растут две слезы. Легкий взмах – и вот они, летят в пучину мироздания.

Мелодия постепенно стала затихать, как будто уходила куда-то вдаль. Да и огни на стенах стали бледнеть, словно рассеиваемые дневным светом. В зале стало светло, и все снова могли видеть друг друга. Внезапно сверху оглушительно громко ударил новый аккорд, весь зал озарился таким ярким красно-синим сиянием, что все на мгновение закрыли глаза. А когда снова открыли их – на арене стоял Алекс.

Алла смотрела на него, не отрываясь. Не зная, почему, она надеялась, что он не будет выступать. То, что его не было во время всей этой световой увертюры как будто говорило ей, что демонстрация не состоится. И вот теперь он стоял точно в центре арены, в профиль к своей недавней спутнице, озаренный справа красным, а слева – синим лучом.

Многие ахнули. По залу пронесся шелест благоговейного восхищения. Люди переглядывались, как будто хотели убедиться, что это не мираж, что их соседи тоже видят умершего сорок лет назад певца. Ряд почетных гостей зашевелился. Каждый из них считал своим долгом заглянуть в лицо мистеру Бичему и хотя бы взглядом выразить свое восхищение. Даже Господин Президент слегка повернул шею влево и что-то сказал хозяину. Его ледяная леди изобразила легкую улыбку.

Все это продолжалось лишь несколько секунд. На стенах зала возникли необычные голограммы. Квадраты и треугольники, ромбы и овалы принимали очертания материков и океанов. Мгновение – и вот они уже больше похожи на планеты солнечной системы, которая раздвигается по кругу, становясь все больше и больше. Вдруг все рисунки перемешались, рассыпались, разбились на миллионы сверкающих точек и стали похожи на Вселенную. Вот некоторые точки этой Вселенной задрожали, стали ярче и замкнулись в контуры человеческих фигур, устремленных друг к другу. Тот, кто создал эти картины, был великим мастером своего дела, Леонардо световых лучей.

Яркий свет померк. Кроме направленных на Алекса красного и синего, остались лишь обычные желтые прожектора – освещение должно было быть таким, каким оно было на концертных площадках прошлого века. Теперь черная фигура Алекса словно поглощала свет, и все взгляды присутствующих были устремлены на него.

Раздались первые звуки такого знакомого Алле вступления к песне «Я искал тебя». Все это время стоявший неподвижно Алекс вздрогнул. Его тело начало чуть заметно покачиваться в такт музыке. Эти покачивания были плавными и однообразными. Он медленно понял правую руку с громоздким старинным микрофоном, поднес к лицу и приоткрыл рот. Его губы двигались синхронно словам песни, и людям, видевшим его в первый раз, казалось, что легендарный Алекс поет. Увы, Алла видела лишь бездушную механичность его движений. Этот Алекс был таким, каким она видела его на этой черно-белой арене до того момента, который, может быть, тогда заметила только она. Момента, когда его озарило легкое золотое сияние. Она не верила, что сейчас перед ней настоящий живой человек, тот, с кем она была рядом всю прошлую ночь. Он был так близко от нее, всего на расстоянии нескольких метров… Ей захотелось подбежать, схватить его за руки, растормошить… Наверное, она инстинктивно дернулась, потому что острая игла Кэт едва не оцарапала ей кожу. Алла могла только закрыть глаза, чтобы не видеть всего этого.

А песня Алекса звучала, он исправно пританцовывал ей в такт, и зрители были в полном восторге. Затаив дыхание, не смея перемолвиться словом, они следили за каждым его жестом, впивались глазами в его лицо, почти не слыша музыки и не понимая слов песни.

Когда она закончилась, начался тот же быстрый рок-н-ролл, который Алла уже слышала. Огни на стенах и потолке замигали с бешеной скоростью, Алекс задвигался быстрее, поднял микрофон чуть выше и даже стал перемещаться по арене, правда, не больше, чем на метр вправо или влево. Публика стала хлопать в такт веселой мелодии. Многие были не прочь пуститься в пляс, как на обычном концерте, но боялись испортить торжественность мероприятия. Многие уже смотрели на Алекса как на обычного певца, а не на потустороннее чудо. И рок-н-ролл кончился как раз вовремя, чтобы не испортить впечатление от невероятного аттракциона мистера Бичема.

Включился яркий свет, и теперь все могли рассмотреть певца во всех подробностях. Главе Корпорации Бичема нечего было скрывать. Неожиданно в воздухе прозвучал женский голос: