Текст книги "Капкан на спонсора"

– Да, а кто он?

Радости в Женьке поубавилось.

– Черт его знает, толком не представился. Звонила его секретарша, спрашивала, как связаться с Анной Асадовой, я дала твой телефон, рабочий. А она мне: «Сергей Леонидович захочет с ней встретиться», – будто весь свет знает, кто такой Сергей Леонидович.

– А откуда они вообще взялись? – нахмурилась я.

– Сказали, от Гавриленко. Я ж ко всем приставала, у кого бабки водятся, так что неудивительно.

– Неудивительно самим предлагать спонсорские услуги?

– Этих бизнесменов не поймешь. Видно, усмотрели в этом какую-то выгоду. В общем, я тебя предупредила. Они хотят получить рукопись, ну и с тобой побазарить.

Разговор внес в мою душу смятение: невесть откуда появившиеся спонсоры настораживали. Минут через десять после Женькиного звонка мне пришлось отправиться по делам, и в офис я вернулась только в пять. На моем столе лежала записка, в которой Верка сообщала, что мне трижды звонили по поводу рукописи. Координат не оставили. «Странно, – нахмурилась я. – Что это за сверхсекретная фирма, телефон которой нельзя никому доверить?» Мои размышления на эту тему прервал Денис.

– Ты домой? – спросил он, появляясь из своего кабинета. – Я тебя отвезу.

Я отправилась к Женьке на работу, а оттуда вместе с ней на дачу к общей подруге Ленке, домой мы заезжали только на несколько минут, собрать вещи.

Дача располагалась на берегу реки в чудесном месте, погода соответствовала. Ленка делилась воспоминаниями о своей последней любви, и мы с Женькой всецело сосредоточились на чужой любовной истории, так что Аверин нас занимал мало.

В воскресенье, ближе к вечеру, когда мы уже подумывали о возвращении домой, на даче появились гости, решено было остаться до завтра, а вечер посвятить шашлыкам и водке. В понедельник рано утром мы с приятными воспоминаниями и головной болью покинули дачу и разъехались по офисам.

Я клевала носом и завидовала Женьке. Наутро после шашлыков она всегда выглядит молодцом и на жизнь не жалуется, а вот мне было худо, и я в который раз зареклась не употреблять спиртных напитков накануне рабочего дня.

За двое суток ничего существенного не произошло: про Аверина вроде бы уже забыли, лишь в одной из газет в рубрике «На дорогах» появилась маленькая заметка о его гибели. Похороны были назначены на среду, об этом Женька узнала, позвонив в офис Аверина. Из милиции к ним не приходили, следовательно, никакого криминала в его кончине не усмотрели. Я не знала, радоваться этому или нет. Труп я видела и чокнутой себя не считала, налицо хитрая операция, кем-то с успехом проведенная, добровольно идти в милицию и наживать неприятности не хотелось. Тем более что в милиции мне вряд ли обрадуются, чего доброго еще и потешаться начнут над моим рассказом о трупе. С другой стороны, как человек честный и к тому же любопытный, я не могла не думать о том, что совершено убийство и, следовательно, убийцы должны быть наказаны.

Этим мыслям я предавалась до обеда. Звонков в то утро было предостаточно, и тот, что раздался в 12.45, был одним из многих.

– Здравствуйте. – Женский голос звучал завораживающе. – Могу я поговорить с Анфисой Львовной?

– Я слушаю, – привычно ответила я.

– Мы заинтересованы в вашей рукописи. Хотим ее издать. Ведь я не ошиблась, вы и есть Анна Асадова?

– Это мой псевдоним. Простите, могу я узнать, кто конкретно заинтересовался моей рукописью?

– Литературное агентство «Парнас», точнее, его региональное представительство, находящееся в Нижнем Новгороде. Буквально на днях мы откроем свое представительство и в вашем городе. Располагаться оно будет на улице III Интернационала в доме, где ранее была стоматологическая поликлиника. К сожалению, у нас еще не завершен ремонт… но, несмотря на это, Сергей Леонидович хотел бы с вами встретиться. Если угодно, неофициально.

– Простите, что я спрашиваю, а откуда вы узнали обо мне?

– Вас рекомендовал Гавриленко. Вы, должно быть, знакомы?

– В общем, да… – ответила я и вздохнула. Не могу понять почему, но звонок мне не понравился и дама со сладким голосом тоже.

– Когда мы могли бы встретиться? – вернула меня женщина к действительности.

– Когда вам удобнее? – отозвалась я.

– Не стоит тянуть с этим. У вас есть обеденный перерыв?

– Да, есть.

– Отлично. Встретимся в кафе на Летнем бульваре, скажем, через полчаса. Меня вы узнаете сразу: ярко-рыжие волосы, желтый костюм. И захватите рукопись.

Мы простились, а я задумалась.

– Спонсоры? – подняв голову от бумаг, спросила Верка.

– Ага.

– Смотри-ка, есть справедливость на свете. Не зря Женька старалась…

– Да, не зря, – пробормотала я, таращась на телефон, затем решительно набрала номер справочной службы, а через минуту звонила в офис Гавриленко. К сожалению, его самого сегодня в городе не было, а секретарша ничем помочь мне не могла. Вздохнув, я позвонила Ипатову; к счастью, он оказался на месте, и я имела возможность с ним поговорить. Моему звонку он не обрадовался и даже не пытался быть любезным. На мой вопрос ответил, что мной действительно интересовались из литературного агентства, но он особенно не вникал. Спрашивали, как меня найти. Ипатов, который знал меня как Анну Асадову и никаких сведений обо мне не имел, предложил позвонить Женьке и снабдил их ее номером телефона. Вот так. Вроде бы все понятно. Гавриленко обо мне тоже ничего неизвестно, неудивительно, что им пришлось разыскивать меня через подружку. Вроде бы все гладко и никаких подозрений не вызывает, но сомнения почему-то были и исчезать не желали. Невесть откуда появившееся литературное агентство мне упорно не нравилось, так же, как этот женский голос. Тут я некстати подумала, что в офис Аверина тоже звонила женщина, просившая передать, что он уехал в Москву, в то время как он отправился значительно дальше. С другой стороны, если у меня просто мозги повело и я начала страдать манией преследования, а агентство самое что ни на есть настоящее, я лишаюсь, может быть, единственного шанса издать свой роман. Женька меня придушит… В общем, посидев, потосковав и ничего путного не решив, я извлекла из стола рукопись в красной папке и зашагала к стоянке такси, потому что до Летнего бульвара было три троллейбусные остановки и, если я хотела прибыть на встречу вовремя, следовало поторопиться.

Через десять минут я покинула такси. Чтобы попасть в нужное мне кафе, необходимо было перебраться через дорогу. Дело это в середине дня на Летнем бульваре нелегкое по причине оживленного движения, а вот с подземным переходом вышла неувязка: его не так давно затопило, и никто не знал, когда он откроется вновь. Вся надежда была на светофор, но он находился довольно далеко от меня, а вот кафе почти напротив, и я по обыкновению всех торопыг решила рискнуть. Замерла на краю тротуара, повертела головой и, убедившись в том, что риск минимальный, отважно шагнула на проезжую часть.

Далее произошло вот что. Я как раз достигла середины дороги, когда в поле моего зрения появился черный джип. На бешеной скорости он летел прямо на меня, я шарахнулась влево, затем вправо, уже сообразив, что из-за усиленного движения и моей глупости шансов спасти свою голову немного. Я замерла, закрыв глаза и мысленно прощаясь с жизнью. И тут за моей спиной, истошно сигналя, появился еще один джип, обошел меня буквально в нескольких сантиметрах и выскочил на встречную полосу, прямо в лоб первому. Огромный «Гранд-Чероки» шарахнулся в сторону под вой сигналов и через несколько секунд исчез из поля зрения, а мой спаситель на красной «Тойоте» плавно притормозил возле тротуара. К нему на приличной скорости устремился гаишник, а я, воспользовавшись всеобщим замешательством, вернулась на тротуар, на то самое место, с которого начала свой путь.

– Вы в своем уме?! – рявкнул мне на ухо мужской голос, а я, вздрогнув и обернувшись, увидела еще одного инспектора ГАИ. Он был так рассержен, что я по-настоящему испугалась.

– Извините, – пролепетала я.

– Извините, – передразнил он. – Вам сколько лет, девушка? До сих пор не знаете, где нужно переходить дорогу? Идите за мной.

– Куда? – еще больше испугалась я.

– На кудыкину гору. Вот впаяю вам штраф, будете тогда знать… Чокнулись совсем, – покачал он головой. – Прямо под колеса лезут.

Так как инспектор заметно подобрел, я вздохнула с облегчением и смогла кое-что сообразить: первое – я жива, второе – жива я осталась только благодаря водителю «Тойоты», а он сейчас стоит возле своего джипа и, размахивая руками, объясняется с инспектором. Я заспешила в ту сторону и успела услышать, как парень говорит:

– Ты ж видел, командир, этот мудак летел прямо на девчонку…

– С мудаком разберемся. А вот вам, Анатолий Сергеевич, надо учить правила и не нарушать их. Видите, какое движение, а вы на встречную полосу. – Тут он меня заметил и добавил хмуро: – А вам, гражданочка, к врачу бы не помешало обратиться, к психиатру. Вы хоть понимаете, что чуть не погибли? Скорость у джипа была приличная, и летел он прямо на вас, а теперь подумайте, чего б от вашей красоты осталось? Вот ему спасибо скажите и своему ангелу-хранителю, конечно, тоже. Вы ангелу свечку, а я вот этому нарушителю штраф.

– Вы бы лучше оштрафовали психа на «Чероки», – робко заметила я.

– Оштрафуем. Ему тут деться некуда. Небось пьян в стельку… – Он покачал головой и добавил: – Одни придурки за рулем.

– Я верну вам деньги, – тихо сказала я парню, стараясь его утешить, потому что он в самом деле спас меня и наказания никак не заслуживал. Он вдруг засмеялся и взглянул на меня с интересом.

– Денег, говоришь, много? – спросил он весело.

– Немного, – пожала я плечами, – но штраф заплатить смогу.

– Слава богу, я тоже смогу, – опять засмеялся парень и продолжил препирательство с инспектором, а я отошла в сторонку и на него поглядывала.

Следовало признать, парнем он был симпатичным: чуть выше среднего роста, подтянутый, темные волосы, смуглое лицо, на котором сияли ярко-синие глаза. Может, конечно, он не красавец, но такое лицо в толпе не затеряется, это уж точно.

Вопрос со штрафом был улажен, но парень в машину не сел, направился ко мне, а я к нему.

– Много с вас содрали? – спросила я.

– В самый раз. А ты дядю слушайся и дорогу переходи в положенном месте, полно придурков, которые готовы живого человека переехать, точно пачку из-под сигарет. Садись в машину, – кивнул он на джип, – отвезу домой.

– Спасибо, – ответила я. – У меня здесь встреча, в кафе напротив.

– К любимому спешила?

– Нет, по делу. Извините, что так получилось. И спасибо. Выходит, вы в самом деле меня спасли.

– Ну, если уж спас, давай знакомиться. Меня зовут Анатолий.

– А меня Анфиса.

– Телефончик имеется?

– Имеется, – засмеялась я, протянула визитку и добавила: – Здесь рабочий и домашний.

– С тебя чашка кофе в интимной обстановке, так что жди звонка.

Я сказала: «До свидания», помахала рукой и торопливо направилась к светофору: рисковать вторично желания не было.

На встречу я опоздала минут на десять, но не очень переживала на сей счет: десять минут можно и подождать, к тому же окна кафе выходят на проезжую часть, ожидающие меня люди вполне могли наблюдать мое приключение и опоздание тем более простят.

Войдя в кафе, я огляделась, сначала мельком, потом очень внимательно. Ни одной рыжей дамы, девицы или ребенка. Была старушка, но седая. В основном мужчины солидной наружности, что неудивительно: вокруг банки и офисы. В некотором недоумении я прошла за свободный столик, сделала заказ и стала ждать, глядя на входную дверь. Я успела пообедать, выпить кофе и еще минут пятнадцать бесцельно таращилась все на ту же дверь. Народ потихоньку расходился, зал пустел, а рыжая леди в желтом костюме так и не появилась. Возможно, у нее нашлись дела поважнее, а может быть, она вовсе не собиралась на эту встречу… Расплатившись, я покинула кафе, остановила машину и поехала на улицу III Интернационала, которая, кстати, располагалась по соседству с Летним бульваром.

Найти бывшую стоматологическую поликлинику труда не составило. От прежнего здания осталась одна коробка, строительные работы велись полным ходом и на широкую ногу, о чем свидетельствовали зеркальные стекла окон, загадочно взирающие на мир. Немного поглазев на фасад, я решительно обошла здание и во дворе нос к носу столкнулась с одним из рабочих.

– Извините, мне бы Сергея Леонидовича, – с легкой придурью сказала я.

Мужчина, лет пятидесяти, нахмурился, а потом спросил:

– А кто это?

– Управляющий, мне сказали, что он на стройке. Сергей Леонидович, агентство «Пегас».

– Не, не у нас это, – обрадовался дядька. – Мы казино делаем. С размахом. На втором этаже ресторан. И никаких управляющих тут нет. Прораб наш и тот уехал.

– Извините, а мне сказали, в бывшем здании поликлиники.

– Ну…

– Может, у вас тут еще какая фирма?

– Нет, дочка. Чего-то ты напутала. Другую поликлинику ищи, здесь один хозяин.

Мужчина ходко зашагал навстречу «КамАЗу», который как раз вывернул из-за угла, а я заспешила к стоянке такси.

Итак, сомнения меня оставили: телефонный звонок – туфта чистой воды, никто и не собирался со мной встречаться. И зачем, спрашивается, кому-то понадобилось меня обманывать? А затем, уважаемая Анфиса Львовна, что встречу-то вам назначили, а вот в том, что вы на нее сможете прийти, сильно сомневались. Укокошить вас хотели, радость моя, или покалечить. И «Гранд-Чероки» не просто так возник ниоткуда, и водитель его, очень возможно, пьян не был. В этом месте я глухо простонала, до смерти испугав какую-то старушку рядом и ее пекинеса, и кинулась к ближайшему телефону-автомату.

Женьки на работе не оказалось, я позвонила на квартиру и с огромным облегчением услышала родной голос.

– Меня только что пытались убить, – без предисловия заявила я и услышала в ответ:

– Удивила. Меня тоже. Ищу тебя и зубами клацаю. Вызывай такси и двигай ко мне. Только на такси, к частнику не садись, очень может быть, что увезет на кладбище.

– Женька, ты чокнулась, – разозлилась я.

– Еще бы. Давай быстрее, одной страшно и за тебя боязно.

Я вызвала такси из того же автомата, сообщив номер дома, возле которого стояла, и через полчаса была в Женькиной квартире. Открыла мне подружка не сразу, спросила: «Кто», я ответила: «Я», а Женька потребовала, чтобы я назвалась полным именем. Пришлось проорать:

– Глинская Анфиса Львовна!

Женька наконец-то открыла, ворча под нос:

– Следовало убедиться, что это действительно ты. Слово «я» может сказать каждый…

Стало ясно: у Женьки нелады с головой. Я вошла, на нее посмотрела и затосковала: выглядела подружка паршиво – взгляд бегающий, и трясет ее заметно, а главное, лицо белее мела, я такого припомнить не могла, хоть и знала Женьку всю жизнь.

– Проходь, – вздохнула она, – будем чай пить, есть теперь опасно. Ты мне про свое покушение расскажешь, я тебе про свое…

Рассказ Женьки свелся к следующему: сегодня на работе она заскучала и слиняла пораньше, намереваясь как следует выспаться. Придя домой, сразу же почувствовала: что-то не так. Газета лежит на полу, дверца бельевого шкафа прикрыта неплотно, кинулась проверять, все ли на месте, оказалось – все. Решив, что грабители привиделись ей с перепоя, часок вздремнула, а потом занялась неотложными делами. Самым неотложным было похудение. Женька сидела на какой-то сумасшедшей диете и пила раствор морской соли с яблочным уксусом. Бутылка из-под яблочного уксуса с этой адской смесью стояла на кухонном столе рядом с вазой. Но пить залпом целый стакан подружка против обыкновения поостереглась, так как беспокойство, несмотря на алкогольный синдром, не отпускало. Женька внимательно принюхалась и присмотрелась к жидкости в бутылке. Как оказалось, правильно сделала, потому что вместо привычной смеси кто-то налил в бутылку уксусной эссенции, от которой Женька скорее всего с ходу протянула бы ноги, ибо живет одна, а ближайшие соседи в это время на работе.

– А ты точно помнишь… – начала я и устыдилась. Женька сидела на диете не первый день, выхлебала не одну бутылку, и в то, что она вдруг взяла и налила самой себе эссенции, просто не верилось.

– Кто-то шлялся по моей квартире, прикинь? – сказала она со вздохом, после чего настала моя очередь рассказывать. «Гранд-Чероки» произвел сильное впечатление. – Это мафия, – ахнула Женька. – На джипах раскатывают бандиты.

– И еще они травят людей уксусом, – подсказала я. – Это здорово по-бандитски. Нет чтобы по башке кирпичом хряснуть, они подменяют жидкость в бутылочках.

– Ну и что ты думаешь? – обиделась Женька.

– Все яснее ясного. Наши неприятности как-то связаны с моей рукописью.

– И с этим ты хочешь идти к ментам? – скривилась Женька.

– К ментам можно с трупом.

– Ага. После того, как прошла почти неделя. Я ментов знаю, да они нас со свету сживут. Почему раньше не сообщила, то да се, еще решат, что мы замешаны…

– Ну и что? Лучше будет, если нас укокошат?

– Может, и не укокошат, – разозлилась Женька. – Сама говоришь, на бандитов не похоже, а с остальными мы и сами справимся. Проведем журналистское расследование.

– Провели уже, – усмехнулась я.

– Надо вплотную заняться Авериным. Все дело в нем…

– Все дело в рукописи, – перебила я. – Допустим, убийца заметил меня во вторник в офисе и решил убрать как возможного свидетеля, хотя я никого, кроме покойника, не видела… А ты здесь при чем? Каким ты боком в этой истории? Другое дело, если Аверина убили из-за рукописи. Тогда все сходится: убили его, пытались убить нас, потому что я ее написала, а ты с ней хорошо знакома. К тому же ты журналистка, могла что-то заподозрить и начала копать. А здесь три несчастных случая, ничем между собой не связанных: Аверин погиб в аварии, меня сбила машина, а ты, узнав об этом, хватила эссенции, так как жизни без меня не мыслила. А может, у тебя несчастная любовь…

Женька слушала и чесала в затылке.

– Конечно, излагаешь ты гладко, – заявила она, поморщившись. – Но как-то не верится, что кто-то решил укокошить кучу народу из-за какого-то там детектива. Логичнее вспомнить, что Аверин бизнесмен, его убили конкуренты, тебя убирают как свидетеля, а меня за компанию, ведь ты могла мне все разболтать. И рукопись здесь совершенно ни при чем.

– Но один экземпляр ее пропал из литературного кружка, и звонившая мне девица просила захватить ее сегодня.

– Ипатов сам потерял рукопись, а свалил на вора. А сегодня ее просили прихватить на встречу для достоверности.

– Аверин нервничал и здорово интересовался рукописью… И еще, во всех трех случаях замешана женщина: она предупреждает о поездке в Москву, она же звонит мне, и трюк с эссенцией мог прийти в голову только женщине. Мужик на бутылку яблочного уксуса просто не обратит внимания, стоит на столе и стоит. Может, ты пельмени трескала…

– Шерше ля фам, – хмыкнула Женька. – Ладно, посмотрим, кто из нас прав. Давай сгоняем в офис Аверина и еще поспрашиваем. Может, удастся узнать что-нибудь интересное.

– Поехали, – вздохнула я.

В офисе рабочей обстановкой даже не пахло, несколько мужчин с постными лицами курили на крыльце, в коридоре толпились и перешептывались сотрудники, на нас никто не обратил внимания. Мы дошли до кабинета Павла Васильевича и столкнулись с ним в дверях.

– Здравствуйте, – очень серьезно сказала я, он посмотрел на нас сначала растерянно, потом удивленно, посерьезнел и ответил:

– Здравствуйте.

– Пять минут уделите? – попросила я и с облегчением услышала:

– Прошу.

Мы быстренько вошли в кабинет и сели, пока хозяин не передумал.

– Что, опять появились вопросы? – поинтересовался Павел Васильевич.

– Появились, – вздохнула я.

– Ясно. А у нас были из милиции. С утра. Тоже вопросы задавали.

Мы с Женькой переглянулись.

– А что, у них есть причины задавать вопросы? – закинула удочку Женька.

– Наверное. – Павел пожал плечами.

– А кто приходил и как свой визит объяснил?

– Ну… из милиции, откуда точно, не помню… Я на удостоверение, если честно, и не смотрел. Фамилия у мужика Ярцев, это запомнил, девичья фамилия моей жены тоже Ярцева, я еще спросил, может, родственники, а зовут Сергей. Сказал, по поводу аварии.

– По поводу аварии выспрашивать сотрудников погибшего – это любопытно…

– Он спросил, не было ли при Ярославе крупной суммы денег, зачем поехал в Москву, звонил ли оттуда. Ну и про вторник, когда и кто его в последний раз видел.

– Странно, – брякнула Женька, а я нахмурилась и, изловчившись, показала ей кулак.

– Почему странно? – вдруг насторожился Павел.

– Потому что неясно, какое отношение все это имеет к аварии.

– Милиции виднее, – пожал он плечами, а я решила взять инициативу в свои руки:

– Павел Васильевич, мы проводим журналистское расследование, так как уверены, что вашего шефа убили.

– Вы имеете в виду, что кто-то нарочно столкнул машину? Я ведь вам говорил, причин расправиться с Ярославом не было, никаких проблем, честное слово.

– А если это проблемы личного характера?

Павел надолго задумался, потом пожал плечами:

– Не знаю. Вы поймите, я с Авериным дружбу не водил, его личные дела мне неизвестны, у нас были прекрасные отношения, но далее этого здания они не распространялись.

– А друзья у Аверина были?

– Наверное. Только никого из них я не знаю. Ни друзей, ни его женщин, ни его личных проблем. И уверяю вас, здесь их никто не знает. Ярослав был человеком закрытым, для всех нас только шефом.

– А секретарша? – влезла Женька.

– Нет-нет, ничего подобного. Да она и… простовата, то есть она очень хорошая девушка, но Ярославу совершенно не подходит.

– Замечательно, – кивнула я, поднимаясь. – А теперь скажите правду: вы уверены, что Ярослав был в Москве по делам? Точнее, что он вообще там был, ведь это легко проверить? – Взирала я насмешливо, а в голос добавила сарказма. Забавно, но это подействовало. Павел Васильевич вдруг опустил глаза и очень нервно потер подбородок, после чего нерешительно поинтересовался:

– От кого вы узнали?

– Мы неплохие журналисты, – развела руками Женька, а он кивнул и сказал:

– Если Ярослав и ездил в Москву, то не по делам фирмы. Я звонил ему в четверг, нужно было решить срочный вопрос… Нигде не мог его найти.

– Как не могли? – удивилась я. – А мобильный телефон?

– Ярослав не любил, когда его беспокоили по пустякам, считал, что каждый отвечает за свою работу, оттого и деньги получает…

– В общем, он вам не ответил? – подсказала я. – И вас это почему-то не удивило…

– Ответила девушка, – торопливо заговорил Павел. – Сказала, что Ярослав в ванной и просит его не беспокоить.

– И вы больше не беспокоили?

– Я подчиненный, а не его друг. Ситуация была вполне понятной: уехал человек на пару дней в Москву немного развеяться и хотел, чтобы его оставили в покое.

– Зачем же тогда мобильный с собой таскать? – удивилась я и, оказывается, зря.

– Кроме нас, мог позвонить еще кто-то. Кто-то, на чей звонок он бы непременно ответил.

Чужая логика меня потрясла.

– Но ведь сначала он должен ответить, а уж потом узнать, кто ему звонит…

– Мне все объяснили вполне доходчиво, – усмехнулся Павел и выразительно посмотрел на часы.

– Спасибо, – заторопились мы. – Вы не против, если мы зададим пару вопросов Наташе?

– Пожалуйста, – пожал плечами Павел и с легкой обидой добавил: – Мы ничего не скрываем.

– Извините, – спросила я уже в дверях, – а туалет на ночь запирается?

– Туалет? – удивился он. – Понятия не имею.

Наташа сидела за столом и с тоской смотрела в окно.

– А мы к вам опять с вопросами, – осчастливила я ее.

– Да? – Она вроде бы удивилась.

– К вам сегодня из милиции приходили? – Я улыбнулась широко и лучисто, точно приход милиции должен вызывать у граждан огромную радость.

– Приходили, – кивнула девушка. – Молодой мужчина. Сергей Витальевич, кажется.

– Замучил вопросами?

– Нет. Больше интересовался, чего в конторе об аварии говорят. А чего про аварию скажешь? Неизвестно, что теперь будет, может, без работы останусь… – Она опять пригорюнилась.

– У милиции свои вопросы, а у нас свои, – торопливо сказала я, боясь, что собственные неприятности настолько поглотят ее, что будет не до нас. – Наташа, припомните, пожалуйста, не было ли в поведении вашего шефа в последнюю неделю чего-нибудь странного?

Она задумалась, потому что была девушкой ответственной, и честно пыталась припомнить.

– Нет… все как обычно.

– А не просил он вас отправить толстый пакет или папку?

В лице ее промелькнула догадка, потом и вовсе загорелись восторгом глаза, а я замерла в предчувствии удачи.

– Он мне рукопись давал. Ой, забыла, как называется… Анна… Анна какая-то написала. Про убийство там… Я несколько страниц успела прочитать, пока на ксероксе работала.

– Ярослав Сергеевич просил вас сделать копию?

– Да, в двух экземплярах. Я удивилась, зачем это ему, а он сказал: «Надо помогать землякам», – видно, эта Анна из нашего города…

– А куда он дел копии, вы не знаете?

– Запечатал в конверты и отправил с Андрюшей.

– Андрюша – это кто? – стараясь притушить алчный блеск в глазах, спросила Женька.

– Шофер наш. Он на посылках. Обед возит, почту… в общем, разъездной. Вот ему я конверты и отдала, так Ярослав Сергеевич велел. Еще сказал, срочно.

– Когда это было, не припомните?

– В понедельник… Точно. После обеда. И Андрей сразу их увез, как шеф велел.

– А куда увез, не знаете?

– Нет. Шеф сам написал адрес, и я его не запомнила, обратила внимание, что нашего, то есть обратного, адреса нет. А ведь положено, правда? Ярослав Сергеевич мне всегда говорил, у нас даже штампик специальный сделан.

– А можно увидеть этого Андрея? – нахмурилась я.

– Конечно, если он здесь. В среду похороны, забот много, могли куда-нибудь услать…

Наташа вместе с нами покинула кабинет и вышла на крыльцо. Неподалеку стояла красная «пятерка», но в кабине никого не было.

– Где Андрей? – крикнула девушка курившим по соседству мужчинам.

– Сейчас придет, – ответил один из них.

– Подождете? – вздохнула Наташа. Мы дружно кивнули, а она добавила: – Ну, я пойду, ладно?

Андрей появился минут через пятнадцать. Молодой симпатичный парень в спортивном костюме, заметив нас возле машины, посмотрел с недоумением и сказал:

– Здрасьте.

– Здрасьте, – ответили мы. – Газета вами интересуется, молодой человек, – засмеялась Женька. – «Комсомольская правда».

– А мне что, интересуйтесь… – в тон ей ответил парень.

– Вопросик у нас простенький. В понедельник вы отвозили два больших конверта. Не помните куда?

– А вам зачем? – усмехнулся он.

– Затем, что газетчики – народ любопытный. Ну что, на память жалуетесь?

– На память я не жалуюсь. Гороховая, тридцать. Ящик для корреспонденции на заборе. Там и оставил.

– А что у нас на Гороховой, тридцать? – разулыбалась Женька.

– А вы сгоняйте и узнайте, – хохотнул Андрей и сел в машину, а мы переглянулись.

– А что там может быть? – озадачилась Женька.

– Я даже не знаю, где эта Гороховая… Эй, – ухватилась я за дверцу, боясь, что парень смоется. – А второй адрес?

– Ворошилова, бывший райком. – Парень не спеша тронулся с места, а мы вновь переглянулись.

– Слушай, мы забыли спросить, когда приходит уборщица, и про туалет надо знать точно, – озарило меня.

– Ладно, вызывай такси, а я пойду узнаю… – смилостивилась Женька. Мы вместе вошли в офис, но сразу же разделились. Я отправилась к Наташе звонить, а Женька завернула в бухгалтерию.

Встретились на улице.

– Так, Мария Ивановна убирается по утрам, адрес есть. Навестим?

– Далеко это?

– В трех шагах.

– Зачем нам тогда такси?

– А ты знаешь, где улица Гороховая? – поинтересовалась Женька.

– Нет.

– Вот и я нет. Разговор с уборщицей много времени не займет, а деньги у тебя есть… – Я только собралась ответить, как Женька ухмыльнулась: – Есть, есть. И нечего экономить на следствии, здесь такой сюжетец разворачивается, какая там Агата Кристи.

– Вот именно, – кивнула я, совершенно не разделяя восторга подруги: может, она успела забыть, как едва не выпила стакан эссенции, а вот я еще прекрасно помню огромный черный джип, несущийся на меня…

Мария Ивановна жила в пяти кварталах от офиса Аверина в небольшом трехэтажном доме. Мы позвонили в дверь, потоптались, ничего не дождались и уже собрались покинуть подъезд, как появилась женщина с большой сумкой в руках и направилась к нужной нам квартире. Женщине было лет шестьдесят, высокая, крепкая, с абсолютно седыми волосами и нежным румянцем. На нас она взглянула без одобрения, а я с опозданием сообразила, что Женькин оживленный наряд в данном случае неуместен.

Я почти уверилась, что нас отфутболят, но карточки собкоров «Комсомолки» произвели магическое действие.

– Я вашу газету с горбачевских времен читаю, хоть и не комсомолка. – Она засмеялась и провела нас в кухню. – До той поры я вообще никаких газет, кроме «Труда», не читала, да и то, если честно, последнюю колонку, а у вас газета интересная.

Стало ясно, Мария Ивановна спутала нас с московскими коллегами, не углядев приписки на карточке. Разочаровывать ее мы не стали. От чая сначала отказались, а потом с благодарностью приняли приглашение, потому что женщина была словоохотливой, а уборщицы, как правило, примечают то, на что прочие люди никакого внимания не обращают. Я выскочила на улицу и отпустила такси, а вернувшись, застала Женьку и Марию Ивановну за столом, присоединилась и минут пятнадцать пила чай, прислушиваясь к их беседе.

Беседа в основном касалась статей в «Комсомолке» десятилетней давности, Женька по большей части кивала, а я так и вовсе не могла ничего вспомнить, должно быть, по причине тогдашнего юного возраста.

– Хорошая газета, – закончила Мария Ивановна к некоторому нашему облегчению: Женька никогда избытком патриотизма не страдала, относясь к своей работе как к трагической неизбежности, причем с безусловно положительными сторонами, например, можно по звонку сорваться в неизвестном направлении, а я так просто никогда не читала газет.

– Спасибо, – пылая липовым энтузиазмом, сказала подружка. – Если у вас такое доброе отношение к нашей газете, вы, возможно, не откажетесь помочь нам в журналистском расследовании. Дело касается вашего шефа, точнее, его гибели.

– Вот тут, девчонки, вряд ли чем помочь сумею, – вроде бы расстроилась Мария Ивановна. – Ярослава я всего раз пять видела и ничегошеньки о нем не знаю…

– А в какое время вы убираетесь? – порадовалась я, что разговор наконец коснулся интересующей нас темы.

– Прихожу к пяти утра. Зимой попозже. Вечером убираться никакой возможности, кто-нибудь допоздна сидит, молодые все, а на работе просто помешались. В наше время такого не было. Раньше 17.15 – и в конторе ни одной живой души, убирайся на здоровье…

– А как вы в офис попадаете, там что, сторож?

– Нет. Сигнализация. Я прихожу, сама дверь открываю и убираюсь. Наташка, секретарша, к половине девятого приходит, тогда я ухожу. Народ в основном к девяти является, и Ярослав тоже. Иногда пораньше приезжал, но редко.