Текст книги "Замечательные каникулы"

– Ловушки?

– Малоэффективны. Я прикинул вчерне, учитывая способность крысищ к воспроизводству, нам придётся покрыть ловушками всю поверхность земли в три с половиной слоя. Кстати, сами пери уже пробовали устанавливать крысоловки, но крысищ это нисколько не остановило. Именно поэтому Повелительница Пери обратилась в Совет миротворцев.

– А нигде не осталось ни одного шалиса? – спросил дядя Вадим.

– Информация об этом отсутствует. А ты полагал сделать клоны и таким образом восстановить популяцию? – повернулся к нему Иван Дмитриевич.

– На мой взгляд, это было бы неплохо. Не сразу, конечно, но шалисы сумеют призвать этих тварей к порядку.

Но Иван Дмитриевич вздохнул.

– Это было бы оптимальное решение, проблема была бы решена, так сказать, естественным, не противоречащим местной экологии, путём. Но, по-видимому, шалисов больше не существует. Да и где гарантия, что их наследственный материал не был поврежден. Что-то стало причиной массовой гибели этих животных в отсутствии возбудителей болезней.

– А может, найти шалисам достойную замену? – тихо спросила я.

– Маша, ну кем ты их заменишь? Ясно же сказано, что иных хищников там нет, – отмахнулся дядя Вадим.

– А собаки?

– Какие собаки? – не понял дядя Вадим.

– Насколько я знаю, с крысами лучше всего справляются таксы и терьеры. Может, и крысищи им будут по зубам. Вот только таксы, на мой взгляд, маловаты будут. Эти зверюги больше такс. А терьеры – в самый раз. Гусарик уж точно даст жару этим крысищам! Мало не покажется!

– Маша, это смешно. Один Гусар с этой бандой не справится, они же его просто слопают, – сказала Лена.

– Погоди, погоди, Леночка, но ведь мы же можем его клонировать. В этом, несомненно, присутствует некое рациональное зерно, – оживился дядя Иван Дмитриевич.

– Более того, мы можем клонировать не только Гусара, но и его подружку. Сейчас я позвоню Павлу Петровичу и попрошу немного материала от его Златки, – подхватил дядя Вадим.

– А это ещё зачем? – удивилась Лена.

– Если собачки придутся ко двору, то пусть плодятся на страх крысищам. Машка, ты у нас молодец. Пятёрку тебе за идею! – весело сказал дядя Вадим.

– И сколько собак ты собираешься туда отправить? – спросила Лена.

– К сожалению, возможности клональной ограничены. С учётом того, что ещё надо будет отправлять в Рай два наших клона, реально можно подготовить не более трёх пар собак. Но для начала, я полагаю, этого должно хватить.

– Я готов принести себя в жертву и пойти в рай сам, уступив своё место в клональной для собачек, – сказал Лёша.

– Не говори глупостей, – возразил Иван Дмитриевич, – ты же знаешь, что согласно технике безопасности работать в иных мирах должны только клоны и только вдвоём.

– Ну, какая техника безопасности должна быть в Раю? – воскликнул Лёша.

– Рай не Рай, но нарушать инструкцию без особой нужды не следует. Пусть работают клоны, – стоял на своём Иван Дмитриевич.

– Ладно уж, перестраховщики, – вздохнул Лёша, – а кто пойдёт со мной?

– Мне кажется, Ваня, надо послать твоего клона. Ты у нас молодой, неженатый, может там хоть твой клон судьбу найдёт, – хихикнула Лена.

– Ни за что! – живо откликнулся Иван Дмитриевич.

– Что так? – Лена невинно захлопала длинными ресницами.

– Леночка, если бы там обитали только крысищи, то я с превеликим удовольствием, а к женщинам… Я ещё не готов к таким контактам. Может быть лет через пятьдесят.

– Не бойся, Ваня, я тебя спасу и отправлю к этим красавицам своего клона. А уж тебе достанутся потом какие-нибудь каракатицы пострашнее, – засмеялся дядя Вадим.

– Согласен, – отозвался Иван Дмитриевич тусклым голосом, – только давайте не будем терять время.

– Золотые слова, – прошептал вездесущий Минутыч.

– Да, пойдём готовиться, – сказал дядя Вадим.

Первыми в шлюз выскочили терьерчики. Шлюз словно засветился от их радостной рыжины и зазвенел от их лая. Потом появился клон дяди Вадима. Так-так, всё ясно! Рост повыше, плечи пошире, подбородок поквадратнее. Даже вечный хохолок улёгся благопристойнейшим образом. Ох, влетит ему от тёти Кати!

Но тут в шлюз вышел клон Лёши, и я вообще чуть со стула не свалилась.

Ничего себе Добрыня Никитич! Косая сажень в плечах, мускулы картинно перекатываются под рубашкой, пшеничные кудри и усы (а эти-то откуда взялись?) расчёсаны волосок к волоску. Словом, сплошная красота! Только коня не хватает!

– Ты бы ещё павлиний хвост нацепил, – сердито прошипела Лена оригиналу, откровенно любующемуся своим клоном.

Я вдруг представила это зрелище и фыркнула, через мгновение хохотали уже все.

Только лишённый чувства юмора Минутыч остался серьёзным и призвал нас к порядку.

– Ну, что, готовы? – буркнул Минутыч, когда адаптация клонов была завершена.

Оба клона одновременно кивнули, а терьерчики залились нетерпеливым лаем.

– Тогда начали, – невозмутимо сказал Минутыч.

Дымка остановившегося времени растаяла, и можно было подробно разглядеть окружавший миротворцев дивный сад. Роскошные цветы самых разных форм и расцветок, поющие яркие рыбки, ручные колибри, словом всё то, что может представить себе самое смелое воображение при слове «рай». Правда, долго любоваться природой миротворцам не пришлось, потому как на дорожке, выложенной кусочками полированной яшмы, показалась пери.

Она была так хороша, что бедная Лена даже тихонько застонала от досады. Мне стало её ужасно жалко, а вдруг Лёша влюбится в эту красавицу. Я пересела поближе к ней и осторожно погладила её по руке.

– Лена, ну не расстраивайся ты так. Ты в сто раз лучше этой куклы!

Поигрывая огромной шипастой палицей, пери нежным голоском осведомилась, какого дьявола наглые мужчины посмели вломиться в царство женщин и догадываются ли они, какая участь их ожидает.

Грубые слова и несуразная дубина странно не соответствовали дивной внешности пери, и миротворцы на мгновение опешили, но Вадим быстро пришёл в себя и, учтиво поклонившись суровой даме, сообщил, что они с товарищем присланы сюда Советом миротворцев, в который за помощью обратилась сама Прекрасная Повелительница Пери. Красотка с сомнением посмотрела на мужчин, как бы прикидывая, а не пристукнуть ли их прямо на месте среди цветущих глициний, но потом милостиво согласилась проводить миротворцев к правительнице и зашагала по яшмовой дорожке. Вадим и Алексей, переглянувшись, пошли следом за суровой красавицей. А терьерчики побежали за ними, шныряя по придорожным кустам и вызывая страшное возмущение у райских птиц.

Путь оказался недолгим, и вскоре перед миротворцами зазолотился ажурный деревянный дворец. По увитой цветами террасе прогуливалась толпа придворных красавиц. При виде мужчин пери с визгами ужаса и омерзения шарахнулись в стороны.

Ни клоны дяди Вадима и Алёши, ни собаки не делали ничего страшного, а пери продолжали визжать на разные голоса. Но вдруг они все разом смолкли, как выключенные, и вокруг резного дворца вдруг наступила почтительная тишина, и на пороге появилась Прекрасная Повелительница. Она была такая красивая, что я просто онемела. Да и тётя Катя только прерывисто вздохнула, поражённая этой красотой.

Прекрасная Повелительница обвела строгим взглядом своих подданных, потом повернулась к миротворцам. Вадим и Алексей почтительно опустились перед ней на колени и склонили головы.

– Вы и есть миротворцы? – недоверчиво спросила повелительница.

– Да, Прекрасная Повелительница.

– Что же, в вашем мире нет женщин?

– В нашем мире принято, что самое трудное и опасное берут на себя мужчины.

– Ваши женщины такие убогие?

– Напротив. Но мы, мужчины, стараемся не подвергать их опасности.

– Странный мир. А что это за животные рядом с вами?

– Это собаки. В нашем мире собаки самые верные друзья человека и помощники в самых разных делах. Такие собаки, как эти, в нашем мире весьма успешно справляются с тварями, похожими на ваших крысищ. Мы надеемся, что и вам они смогут быть полезны. Возможно, они сумеют бороться с крысищами не хуже шалисов.

Повелительница слегка поморщилась, потом сказала:

– Мне кажется всё это маловероятным, но я готова проверить возможности этих собак. Сама проверить. Пойдёмте в хранилище.

Хранилище оказалось огромным великолепным дворцом, едва ли не роскошнее того, в котором обитала сама Повелительница. Пери и миротворцы вошли в огромный высокий зал, опоясанный по стенам изящными резными галерейками. Зал был буквально набит книгами. Книги стояли здесь от самого пола до почти неразличимого в сумасшедшей высоте купола. Судя по роскошным деревянным переплётам, инкрустированным драгоценными камнями или оплетёнными тонкой золотой сеткой, филигранными застёжками из серебра, золота и перламутра, книги в хранилище были бесценны.

Крысищи успели похозяйничать в этой великолепной библиотеке. У многих книг были изгрызены переплёты, где-то безнадёжно измочалены страницы, а от каких-то книг вообще остались одни застёжки, валяющиеся в беспорядке на полу.

Кроме миротворцев и Повелительницы Пери в хранилище вошло ещё около десятка вооружённых палицами охранниц, но крысищей это абсолютно не смутило. Они не обратили никакого внимания на вошедших в хранилище людей. Впрочем, не совсем так. Один крысищ заинтересовался ботинками Алексея и без всякого стеснения начал грызть шнурки. Получив заслуженный пинок, не сбежал, а припал к земле и угрожающе ощерился, всем своим видом показывая, что готов к бою. Несколько ближайших к людям крысищей также приняли угрожающие позы. Кто-то из охранниц сдавленно взвизгнул от ужаса. Впрочем, не только девушкам, но и Алексею с Вадимом стало не по себе. Если эти твари кинутся…

Но тут Повелительница белыми от страха губами приказала впустить в хранилище собак, нетерпеливо тявкающих за дверями.

– Но если крысищи вырвутся, то многие из собравшихся перед хранилищем погибнут. Крысищей слишком много, и они разозлились, – тихо сказала одна из охранниц.

Повелительница не успела ей ответить – собаки ворвались в хранилище.

Ещё ни одного терьера не приходилось уговаривать поймать крысу. Любитель чужих шнурков мгновенно рухнул, перекушенный пополам. Собаки с заливистым лаем разбежались по залу и, ещё до того, как крысищи успели осознать опасность, передушили немалое их количество. Пери и их Повелительница были поражены увиденным.

– Ваши собаки справляются с крысищами гораздо лучше шалисов. Я даже представить себе такого не могла. Сегодня же прикажу наградить этих замечательных животных почётными бантами, – дрогнувшим голосом сказала Повелительница.

– Прекрасная Повелительница, в нашем мире собак за хорошо выполненную работу просто гладят, – сказал Вадим.

Повелительница неуверенно погладила одну из собачек. Та тут же, завиляв хвостом от восторга, радостно облизала ей руки.

Повелительница посмотрела на свои руки и слегка улыбнулась. Затем она свистнула, призывая придворных, и, когда зал до отказа наполнился красавицами, объявила им:

– Эти замечательные животные называются собаки. Они просто великолепные охотники на крысищ. Пусть они живут в домах в холе и неге, а вот эту собачку я оставлю себе и назову её Отважная Охотница. Все выберите себе собак и дайте им имена. Самцов тоже не обижайте. Пусть собачьи самцы не испытывают недостатка в пище и ласке. Тех из вас, кто возьмёт под своё покровительство самца собаки, я награжу особо.

И добавила, не меняя интонации.

– А мужчин немедленно уничтожьте!

Её нежный голос ещё не отзвучал под сводом хранилища, а оба клона рухнули мёртвыми, сражённые маленькими ядовитыми стрелками.

Мы отшатнулись от вреза, совершенно ошарашенные таким поворотом событий.

– Ни фига себе! – воскликнул эмоциональный Лёша, хватаясь за горло в том месте, куда его клону впилась ядовитая стрела, – а я к этим хищницам чуть живьём не сунулся.

– Поделом бы тебе было, – мстительно прошипела Лена.

А Иван Дмитриевич философски вздохнул:

– Женщины.

А дядя Вадим молчал. Он потерял сознание.

* * *

И вновь я увидела любоцветы. Дядя Вадим и Иван Дмитриевич, как всегда, колдовали в своих лабораториях, а мы с Леной и Лёшей были в центральном зале. Лена уткнулась в монитор справочного компьютера, Лёша, стоя у двери, говорил с кем-то по мобильнику, а я сидела у вреза. Сначала врез был тёмным, потом там возникло какое-то неясное движение, и вдруг врез засветился, и перед моими глазами появились сразу четыре пары танцующих на тонких стебельках сердечек. Тут же появился и проглот. Он подполз поближе к любоцветам, воровато оглянулся и встретился со мной взглядом.

– А ну, иди сюда! – строго приказала я.

Проглот обречённо вздохнул, пополз ко мне. Я кинулась навстречу и распахнула проглоту дверь аварийного шлюза. В лицо мне повеяло дивным ароматом, и мне ужасно захотелось шагнуть вперёд. Но тут проглот тяжело перевалился через порог, и я поспешила захлопнуть дверь.

Лена, услышав звук закрываемой двери, обернулась и завизжала.

– Эй, Машка, это же проглот. Зачем ты его притащила? – возмутился подбежавший ко мне Лёша.

Чувствуя, что ему здесь совсем не рады, проглот испуганно распластался по полу.

– Ну, да, проглот. Я его позвала, чтобы он любоцветы не трогал. Смотрите, там четыре любоцвета расцвели. И им ничего не грозит, и мы можем четыре желания загадать. А проглот пусть поживёт с нами вместо того, чтобы любоцветы лопать. Может, мы даже ещё подружимся с ним.

– Какая дружба может быть с этим волосатым жабом? У него же один мозжечок! – возмутилась Лена.

– Лен, ну ты посмотри, какой он симпатичный, и глаза у него умные. И, вообще, в обиду я его никому не дам.

Проглот подполз ближе ко мне, а я наклонилась и почесала ему подбородок. В ответ он благодарно чирикнул.

– Делай что хочешь, – сердито сказала Лена, но держи его в своей комнате. Если эта тварь попадётся мне в столовой, я в него кину что-нибудь тяжёлое.

– Не надо. Он будет жить у меня и постарается никому не попадаться на глаза.

– Ладно, Ленка, не переживай. Может ещё его Гусар слопает, – оптимистично предположил Лёша.

– Сомневаюсь. Это сколько же собаку надо голодом морить, чтобы он на такую дрянь польстился, – не согласилась Лена.

Кстати, проглот оказался очень симпатичным животным. И я к нему искренне привязалась. И Гусар отнёсся к проглоту вполне дружелюбно, а Флёрка и вовсе признал экзотического зверя своим и подолгу охотно с ним перечирикивался.

* * *

С самого первого дня моего пребывания у миротворцев я мечтала увидеть настоящего ангела, но он всё не появлялся. Зато сатиры постоянно вертелись под ногами, развлекаясь тем, что устраивали всем маленькие гадости. Мне, может, как самой младшей или просто «на новенького», они устраивали гадости чаще, чем остальным. То превратят мои тапочки, прокрутив их через искривлённое пространство, в единую непонятную загогулину, а потом с удовольствием хихикают, наблюдая за моими попытками эту конструкцию разобрать, то сделают так, что стул выпрыгнет из под меня и с весёлым ржанием начнёт скакать по комнатам и коридору, то чашка чая в моих руках по повелению сатиров рассыпается пылью, а горячий чай выливается на мою любимую юбку. Но самое потрясающее было, когда они заставили бедного Флёрку полтора часа читать скучным голосом какую-то занудную лекцию с длинными и непонятными словами. А я с ужасом представляла себе, что какой-то профессор, у которого мелкие пакостники забрали все слова для Флёрки, верещит перед студентами, как волнистый попугайчик. Вообще подобные шутки сатиры проделывали почти каждый день. Но я на них старалась не обижаться. Просто сатиры – такие. И тут уже ничего не поделаешь. Кстати, с того момента, как у нас поселился проглот, которого я назвала Шлёпом, сатиры стали относиться ко мне как-то даже уважительно. Может быть, они боялись, что Шлёп их проглотит. Но он никого не пытался проглотить. Он вообще больше всего на свете полюбил лапшу быстрого приготовления.

Первый раз настоящего ангела я увидела только на исходе первого месяца моей жизни в Москве.

И случилось это так: мы все вместе пили чай на кухне, и к нам пожаловал ангел. Он появился прямо из воздуха высокий, тонкий, в длинной белой одежде. Мягкие светлые волосы, расчесанные на прямой пробор, золотистыми водопадами падали на плечи, огромные голубые глаза ласково смотрели на всех нас, на красивом добром лице играла приветливая улыбка… Но удивительнее всего были крылья – огромные белоснежные и пушистые.

Ангел был явно знаком всем нашим, потому как при его появлении раздались приветственные возгласы:

– Аулеорон! Привет, привет! Какими судьбами?

Ангел обошёл всех, приветственно похлопывая каждого по плечу, и остановился около меня.

– А с тобой мы ещё не знакомы.

– Я – Маша.

– Очень рад, что ты с нами.

Я постеснялась признаться, что я не миротворец, что меня отправили сюда на время, пока родители в экспедиции. И оттого, что я не рассказала об этом, мне стало стыдно, как будто я присвоила чужую славу. Я виновато опустила голову, а ангел ободряюще похлопал меня по плечу и ласково мне улыбнулся. От этого у меня аж слёзы выступили, тогда ангел, чтобы больше не смущать меня, отошёл в сторону и сказал, обращаясь к остальным.

– Друзья, срочно нужна ваша помощь.

– Что случилось?

– Рассказ будет долгим.

– Не торопись, присаживайся к столу, – предложила Лена.

Ангел сел, аккуратно заведя крылья за спину, тотчас на плечо ему уселся прилетевший из моей комнаты Флёрка и прочирикал:

– Привет! Привет! Флёрка хороший.

– Конечно, хороший, Флёрка. Мы будем друзьями, – сказал ангел так, словно каждый день беседовал с волнистыми попугайчиками.

Потом он неторопливо отпил глоток из чашки, переданной ему Леной, и сказал:

– Спасибо. А дело вот в чём. В одном мире жил правитель. Жуткий деспот, надо сказать. Он называл себя Вечноживущим. Поговаривали, что он имел власть над временем.

– А это возможно? – спросил Иван Дмитриевич.

– По крайней мере, деспот прожил, не старея, одиннадцать средних жизненных циклов.

– И всё-таки, в конце концов, помер? – уточнил Лёша.

– Да, – кивнул Аулеорон.

– Что же он так? Грибков, что ли, поел? – издевательски осведомился Лёша.

– Грибов в этом мире нет, – серьёзно сказал ангел, – но при производстве одного из видов пищи получается побочный продукт – галлюциноген. Его потребление запрещено, но почти все местные жители иногда по малой толике добавляют его в пищу, и это вызывает стойкое опьянение. А Вечноживущий, возомнив себя и впрямь бессмертным, съел изрядную порцию этого галлюциногена.

– И умер счастливым? – поинтересовался дядя Вадим.

– До самого последнего вдоха. Дело не в этом. Умер и умер. Оплакивать его никто не собирается. Вечноживущий был жесток ко всем. В том числе и к собственной плоти и крови. Всех своих детей, которых за всю его долгую жизнь у него было несколько сотен, деспот приказывал сразу, после достижения ими года и до самой смерти, запирать в мрачных, лишённых окон башнях, разбросанных в самых безлюдных местах. Большинство его потомков так и окончило свои дни, не увидев света. Но к моменту смерти Вечноживущего в живых осталось ещё тридцать восемь его наследников. Едва донеслась весть о гибели их родителя, как каждый из этих тридцати восьми пожелал занять его место.

– Ну, и в чём проблема? Там, что, нет законов наследования титула?

– Абсолютно никаких. Место Вечноживущего может занять только тот, кому будет принадлежать Символ Власти.

– Ну и пусть детишки между собой эту цацку делят. Мы-то чем можем здесь помочь?

Ангел вздохнул.

– Мы тоже поначалу так считали. Более того, нам казалось, что с гибелью Вечноживущего, всем станет легче, потому как кто бы из его потомков не пришёл к власти, ему вряд ли удастся стать таким кровопийцей, как отец. Но на деле вышло всё совсем по-другому. Как не жесток был Вечноживущий, за десять с половиной жизненных циклов его правления подданные успели приспособиться к этой жизни, а смерть тирана породила настоящий хаос. Весь мир стал полем боя. К власти рвутся не только потомки Вечноживущего. Жажда власти обуяла всех обитателей этого несчастного мира. Каждый готов убить любого, лишь бы хоть на шаг приблизиться к проклятому Символу Власти. Население уже на треть перебито, а странный психоз охватывает всё новые и новые области. Скоро тамошние обитатели полностью истребят друг друга. А ведь в норме агрессивность этим существам несвойственна.

– И причина этого психоза неизвестна, – уточнил дядя Вадим.

– Совершенно.

– У меня есть одно соображение, – сказала тётя Катя, – только не знаю, насколько оно верно.

– Это хорошо, что одно, – сказал Иван Дмитриевич, – выбирать легче. Рассказывай.

– Мне представляется, что этот Символ Власти не просто предмет, а генератор некоторого сигнала, который действует непосредственно на подкорку мозга. А так как этот сигнал не уловим сознанием личности, то и не может быть подвергнут сомнению или критике. А вот вызвать массовый психоз может запросто.

– Сигнал, говоришь, – подался вперёд Иван Дмитриевич, – сигнал – это хорошо. Надеюсь, у этого сигнала должен быть какой-то материальный носитель: радиоволны, инфракрасное излучение или какой-нибудь запах.

– Ну, этого я не знаю, – призналась тётя Катя.

– Не важно. Что бы это ни было, нам остаётся только понять природу этого сигнала и заблокировать его к чёртовой бабушке.

При последних словах Лены я невольно оглянулась на ангела, но он остался равнодушен к упоминанию близких родственником своего врага.

– Я даже не очень понимаю, что вы собираетесь сделать, но прошу вас поспешить – мы долго не продержимся, – ангел встал из-за стола. – Спасибо за чай. Мир, в который вам предстоит отправиться, в большом справочнике обозначен кодом Лиажт-19.

Ангел исчез, а мы все отправились в главный зал. Лена сразу уселась за свой компьютер и защёлкала клавишами. На огромном дисплее возникло трёхмерное изображение существа, при виде которого все мы, несмотря на серьёзность момента, не смогли сдержать улыбки, а Лёша воскликнул:

– Табуретка в кружевах!

Обитатель Лиажт-19 и впрямь выглядел непривычно. Туловище его представляло собой почти правильный цилиндр около полуметра высотой, поставленный на четыре короткие ножки. Рук, расположенных по экватору цилиндра, также было четыре штуки, причём каждая из них примерно на середине своей длины разделялась на четыре конечности с четырьмя длинными пальцами. Эти многочисленные «руки» и создавали впечатление кружевной балетной юбочки. Понять, где у «табурета» зад где перёд, было невозможно, так как четыре глаза в верхней части цилиндра были обращены во все четыре стороны. Рот, правда, был один, но открывался с любой стороны.

Лена делилась с нами информацией, почерпнутой в справочнике:

– Эти создания очень умны. Это выдающиеся инженеры, замечательные строители. Промышленность очень развита, а сельское хозяйство отсутствует полностью. Возможно из-за того, что кроме самих «табуреток» в этом мире больше никого нет. Ни животных, ни растений. Все три вида пищи синтезируются в промышленных условиях. Существа однополые, размножаются почкованием. Культура находится на самом примитивном уровне.

– Не жизнь, а сказка, – вздохнул Вадим, – ну, ладно, я пошел в клональную.

Он вышел из комнаты.

– Смотрите, ребята, – воскликнула Лена, – а у этих «табуреток» около пятидесяти видов оружия!

– Зачем? Ведь Аулеорон сказал, что в норме они неагрессивны, – удивился Иван Дмитриевич.

– Понятия не имею, – пожала плечами Лена.

– У них есть враги? – спросил Лёша.

– Но ведь никаких живых существ, даже микробов в этом мире нет.

– Значит, они уже всех победили, – вздохнул Иван Дмитриевич, – милые ребятки.

– Лена, а что у них за оружие? – поинтересовался Лёша.

– Да разве тут разберёшься сразу. Одно могу сказать, к холодному оно вряд ли относится.

– Сделай-ка мне распечаточку. Пока клоны готовятся, я посмотрю на досуге.

Тётя Катя горько вздохнула:

– Ох, Лёшка, Лёшка, тебе бы только в войнушку поиграть. А тут, судя по всему, дело керосином пахнет.

– Что предлагаешь, Катерина? У тебя есть какие-то концептуальные предложения, – спросил Иван Дмитриевич.

– Ну, я не знаю, – смутилась тётя Катя, – Может быть, стоит послать усиленную группу.

– Это ещё зачем? – возмутился Лёша. – Что мы с Иваном или Вадькой вдвоём не справимся с этими «табуретками»?

– Да ты-то справишься! Даже не сомневаюсь! – сердито фыркнула Лена. – Но когда умный человек тебе совет даёт, надо не хвост трубой задирать, а уши раскрывать пошире.

– Но, Ленка, это же несерьёзно – усиленную группу к этим чудикам колченогим посылать.

– А мне кажется, Катерина права. Давайте-ка пойдём все вместе, – сказал Иван Дмитриевич.

Я вдруг почувствовала прилив вдохновения – ну, когда ещё такой шанс выпадет.

– А можно я тоже пойду?

– Ещё чего не хватало?! – возмутилась тётя Катя.

– Да уж, Машенька, наши дела ещё не настолько плохи, чтобы детей на бой посылать, – хмыкнул Лёша.

– А я бы рискнул допустить Машу к участию в экспедиции, – вступился за меня Иван Дмитриевич, – видите ли, несмотря на то, что мне не удалось выявить у неё паранормальных способностей, не могу не признать, что какими-то особыми свойствами она всё-таки обладает. Возможно, участие её клона в экспедиции может оказаться весьма полезным.

Всё-таки Иван Дмитриевич классный! И ещё хорошо, что он старший среди миротворцев, и его слово, как правило, оказывается решающим.

Ура! Я приму участие в операции!

Тётя Катя побледнела и тихо сказала, что и она тоже пошлёт своего клона.

– Но, Катька, ты же страсть как не любишь по чужим мирам бродить! – удивилась Лена.

– Ну, раз вы уже и ребёнка готовы подключить к операции, то мне просто стыдно будет отсиживаться в безопасности, – вздохнула тётя Катя, а я помчалась поскорее к дяде Вадиму, пока Иван Дмитриевич и тётя Катя не передумали.

Ну и не такие уж они убогие, эти «табуретки»! Что-то симпатичное в них есть. Даже очень. Маша с удовольствием попрыгала на коротеньких упругих ножках. Потрясающее ощущение! Ей ужасно нравилось это приключение, и все четыре глаза её сияли. Но Катерина, которая в отличие от Маши, была совсем не в восторге от этой, как она выразилась, авантюры, покрепче ухватила одну из Машиных рук и прошептала:

– Машка, учти, от меня ни на шаг!

А Вадим строго добавил:

– Машенька, помни, что это твой дебют. Не пытайся сразу совершить подвиг. Будь осторожна и держись поближе к остальным.

Ну, уж, понятно, Маша не собиралась опростоволоситься. Если всё пройдёт хорошо, глядишь – ей и потом как-нибудь разрешат выйти в чужие миры. Поэтому она скромно потупила сияющие глазки и клятвенно пообещала во всём слушаться старших и не отходить от тёти Кати ни на шаг.

Поначалу миротворцы и впрямь держались все рядом, дружно двигаясь в одном направлении. Дорогу спрашивать не пришлось – что-то неясное, но очень сильное манило их в нужном направлении. Некоторое время они бодро топали по безлюдным дюнам. Идти было тяжело – ноги проваливались в мелкий тёмно-серый песок, но никто не роптал. Более того, чем дольше миротворцы шли вперёд, тем большая радость охватывала каждого из них. Алексей даже попытался запеть что-то весёлое, но строение «табуреткового» речевого аппарата для пения не было приспособлено совершенно, и Лёше пришлось замолчать. Потом песок кончился, и миротворцы, миновав группу низких и уродливых строений, вышли на шоссе с идеальным немного упругим покрытием и светящимся бордюром.

– Ого! А эти «табуретки» дороги строить умеют, – сказал Иван.

– Может, их в Россию пригласить? Какие дороги ребятки бы нам сделали – Европа от зависти удавилась бы, – засмеялась Елена.

– К сожалению, пока единственные «табуретки» в обозримом пространстве – это мы с вами, а я пока не ощущаю в себе таланта дорожного строителя, – сказал Вадим.

– А правда, где все? – спросила Маша.

– Ушли вперёд, мы сильно отстали. Надо побыстрее двигаться, а то Символ кто-нибудь заберёт до нас, – заволновался Алексей.

Все согласились и принялись шевелить короткими ножками с максимально возможной скоростью.

Чуть позже миротворцы догнали других «табуреток». Те поодиночке или группами двигались в едином направлении. Ангел, похоже, ошибся, живописую хаос и повальное смертоубийство. Все «табуретки» двигались спокойно и размерено, не проявляя никакой агрессии. Если бы не обломки автомобилей и четырёхкрылых летательных аппаратов, валяющихся в художественном беспорядке на шоссе, да не жуткие пробоины в стенах, окружающих зданий, можно было принять происходящее за мирный воскресный променад.

Так продолжалось до тех пор, пока на шоссе не появился автомобиль. Транспортное средство вызвало нездоровый ажиотаж у чинно топавших до того «табуреток». Сразу со всех сторон к машине бросились желающие прокатиться. Оказалось, что почти у всех есть оружие. Засвистели пули, загрохотали взрывы, маленькие злые огнемёты стали плеваться огнём. Автомобилист тоже оказался не лыком шит, у него для захватчиков была припасена мощная установка, поражающая всех в радиусе тридцати метров. Бой продолжался минут десять. В конце концов, одному из нападавших удалось прямым попаданием взорвать таинственную установку. Тотчас другой «табурет» вскочил в машину и принялся добивать оглушённого взрывом автовладельца. От этого увлекательного занятия его отвлёк ещё один любитель быстрой езды, уничтожив его выстрелом из огнемёта. Кто-то, в конце концов, завладел машиной и на огромной скорости покинул поле боя, но буквально через несколько минут впереди послышались звуки новой битвы, вероятно, захватчик автомобиля догнал новую группу пеших «табуреток».

После внезапной скоротечной войны на дороге осталось валяться не менее четырёх десятков тел. Кто-то подавал слабые признаки жизни, но большинство было уже мертво. Никто из «табуреток» не пытался оказать помощь пострадавшим, напротив, движение колонны ускорилось. Миротворцы тоже не стали задерживаться и заспешили вперёд, повинуясь странному зову, который с каждой минутой становился всё настойчивее. Но не успели они отойти и на сотню метров, как на шоссе появился новый автомобиль. Этот был уже не на воздушной подушке, а на каком-то подобии гусеницы. С убийственным равнодушием водитель провёл машину прямо по телам, не разбирая живых и мёртвых. Маша вскрикнула от ужаса.

– Может, вернёшься? – спросил Вадим.

– Нет, пойдём дальше. Обещаю больше не визжать.

Маша даже самой себе стеснялась признаться, что её заставляет оставаться в этом страшном месте не чувство долга миротворца, а непреодолимое желание всё двигаться и двигаться вперёд к таинственному Символу Власти.

Через некоторое время миротворцы дошли до места следующей бойни. Первый автомобиль был разбит и сожжён, второму, который с гусеницей, по-видимому, удалось прорваться, а может быть, нападать на него было уже некому: мертвецов на дороге было столько, что для движения вперёд теперь приходилось перелезать через мёртвые тела. Наверно, следовало бы поискать другую дорогу, но свернуть уже никто не мог. Словно какая-то невидимая, но очень прочная нить тянула миротворцев в определённом направлении.