Текст книги "Замечательные каникулы"

– При таком раскладе нам тоже вооружиться надо, – сказал Алексей и принялся собирать у мертвецов оружие.

– Алексей, ты же не знаешь, как этим пользоваться, – укорил его Иван.

– Ничего, разберёмся по ходу. Уж не дурее мы прочих, – сказал Алексей и, сгибаясь под тяжестью обретённого арсенала, бодро зашагал впереди всех.

Елена ничего не сказала, а просто тоже подобрала какую-то увесистую железку.

Внезапно шоссе кончилось, точнее, не кончилось, а разорвалось, и вместо него зияла огромная глубокая воронка, обрамлённая обломками зданий, похожими на ощеренные клыки. Дальний край воронки терялся в наступивших сумерках.

– Это какой же силы должен быть взрыв, чтобы такую дырку сделать? – спросил Вадим.

– Навскидку можно предположить, что здесь взорвалась атомная бомба средних размеров, – ответил Иван, – а точнее не скажу. Необходимые точные размеры обрушения, радиационный и геофизический анализ.

Миротворцы и тут не смогли свернуть и тупо полезли в воронку. Впрочем, и остальные «табуретки» делали то же самое, хотя очень многие срывались в яму и оставались на дне, беспомощно растопырив переломанные руки и ноги. Миротворцев спасло то, что они ещё не совсем забыли, кто они и зачем здесь, и помогали друг другу.

Выбираться из воронки пришлось уже в полной темноте, тем не менее Маша сумела разглядеть впереди странное сооружение.

– Что это? – спросила она.

– Похоже, это одна из тех башен, куда Вечноживущий своих деток упекал, – ответил Иван.

– Какая-то она странная.

– Ещё бы, – отозвался Иван, – это ведь не просто башня, а гигантская антенна. А это подтверждает нашу теорию о наличии радиосигнала. Только вот мои приборы молчат, заразы, и никаких сигналов не улавливают. Совершенно необъяснимый феномен.

Иван шёл увешенный разными приборами, как новогодняя ёлка шариками. Они сейчас с Алексеем оба были, как вьючные животные, только тот волок на себе гору оружия. Иван постоянно разглядывал свои приборы, но они упорно отказывались регистрировать хоть какой-нибудь сигнал.

Но показания приборов и не были никому нужны. И без этого было ясно, в каком направлении следовало двигаться.

– Ребята, а где Лёша? И Лена? – вдруг растеряно спросила Катерина.

– Похоже, сбежали, – отозвался Вадим, – хорошо, что хоть вместе. Ленка осторожная, Лёшке дурить не даст.

– Мне почему-то кажется, что они не вместе, – уныло возразила Катерина.

Дальше они двигались молча. Разговаривать почему-то уже не хотелось. Катерина всё ещё продолжала удерживать Машу за руку, но в её хватке уже не было прежней твёрдости. Вадим до этого старавшийся держаться поближе к жене и племяннице, теперь шёл немного в стороне, не оглядываясь на Катерину и Машу, а Иван всё реже посматривал на свои приборы.

Алексея они увидели через полчаса. Естественно, он дрался.

По дну глубокого ущелья с отвесными каменными склонами нёсся бурный, едва не вскипающий от собственной скорости поток. Мост через ущелье был наполовину разрушен, оставались только перила и узкая, не более двадцати сантиметров, полоска перекрытия. Вот на этой-то полоске Алексей и держал оборону. Местечко он выбрал со вкусом. Оборонять эту ленточку над пропастью со вспененным потоком в глубине было просто. Алексей уже успел понять, как надо пользоваться трофейным оружием, и держал всех желающих прогуляться по мосту на почтительном расстоянии.

Маша вдруг почувствовала непреодолимую ненависть к Алексею. Это не он, это она должна быть первой. Именно её зовёт Символ Власти. А этот выскочка стоит у неё на пути. Зарычав от злости, Маша кинулась вперёд, волоча за собой Катерину, так и не выпустившей её руки, и едва не напоролась на тонко взвизгнувшую навстречу им пулю. Перед глазами у неё клубился кровавый туман, а всё тело мучительно сжалось пружиной, чтобы рвануться на Зов Символа Власти. Визга следующей пули Маша не услышала, но даже боль уже не могла её остановить.

Катерина сквозь всепоглощающий Зов всё же сумела осознать, что Маша ранена, и закричала в ужасе:

– Вадим, помоги!

Вадим не услышал Катерину. Ему стало безразлично, где она и что с ней и Машей. Да и судьба остальных миротворцев его тоже теперь не интересовала. Только Зов остался важен. Зов и желание убить всех, кто пытался помешать идти на Зов.

Но тут произошло нечто, на время отрезвившее Вадима. Елена, – Вадим не мог ошибиться, хотя она выглядела в тот момент такой же «табуреткой», как и все остальные, – прячась за грудой искромсанных тел, верёвкой с прикрученной на конце железкой ловко подсекла все четыре широко расставленные ноги Алексея и резко дёрнула. С коротким кхеком Алексей рухнул вниз.

На какое-то мгновение Вадим отвлёкся от Зова Символа и получил возможность оглядеться. Совсем рядом с ним в опоре моста была довольно глубокая ниша. Он инстинктивно бросился в неё, чтобы убежать от настойчивого Зова, вновь начавшего заливать всё его существо.

О, чудо! В нишу Зов не проникал. Бетонная опора моста экранировала сигнал. Теперь у Вадима появилась возможность спокойно подумать. Во-первых, экранирование сигнала бетоном косвенно подтверждало теорию о материальности сигнала и его радиоволновой природе. Во-вторых, следовало подумать, почему сигнал не улавливают приборы, и что с этим можно сделать. В-третьих, стало ясно, что все участники миротворческой экспедиции обезумели и готовы перебить друг друга. Необходимо было что-то предпринять.

Вадим осторожно выглянул из своего укрытия. Тотчас Зов снова водопадом обрушился на него, но, к счастью, Катерина оказалась рядом. Она стояла на коленях (или как это там, у «табуреток», называется?) над телом Маши.

– Катя, давай сюда скорее! – крикнул Вадим.

– А Маша?

– Я её сам принесу!

– Но нам надо туда! – слабо возразила Катерина, пытаясь ползти в нужную сторону, не выпуская Машиной руки.

Пуля отсекла ей руку, которой Катя продолжала удерживать Машу. Боли Катерина не почувствовала, она только поняла, что теперь ей проще идти на Зов. Вадим успел схватить её и силой затащить в спасительную нишу. Катерина отчаянно сопротивлялась, но оказавшись в укрытии, пришла в себя и спросила:

– Ваденька, где мы?

– В укрытии. Не волнуйся, сигнал сюда не проходит.

– Ой, как хорошо! Вадька, не поверишь, но я просто голову потеряла от желания первой добраться до этого чёртового Символа. Сама не пойму, зачем оно мне надо. Уж точно я не собираюсь становиться верховной «табуреткой».

– Со мной та же история. Готов был глотки всем зубами рвать, лишь бы к Символу прорваться. Просто наваждение какое-то. Но пока мы, к счастью, в безопасности. Ты как?

– Слабею. Может оттого, что Зова больше не слышу, а может от раны.

– Держись, Катюшка. Я уверен – теперь всё будет хорошо. Ты пока приляг вот тут, чтобы силы сберечь, а я посмотрю, где остальные.

– Да, – послушно сказала Катерина, опускаясь на пол и прикрывая глаза, но тут же встрепенулась, – Вадим, там Маша.

– Я её сейчас принесу сюда.

Вадим осторожно погладил Катерину по лысой макушке и, вздохнув, выглянул из укрытия.

На разрушенном мосту уже воцарился какой-то абориген, усвоивший тактику Алексея, и поливал огнём всех соперников.

Машу Вадим увидел сразу, но помочь ей он уже ничем не мог. А вот и Иван. Бессмысленно выпучив все четыре глаза, Иван, уже побросавший свои приборы, обречённо топал в толпе одержимых «табуреток» на мост. Надо было попробовать спасти хотя бы его!

Вадим рванулся из своего убежища и тут же был оглушён Зовом, который, казалось, стал ещё громче. С трудом преодолевая проклятое наваждение, Вадим бросился поперек «табуреткового» потока и даже сумел схватить Ивана за руку. Но дотащить его до укрытия не сумел. Иван сопротивлялся изо всех сил. И в отличие от раненной Катерины, он был слишком силён. Теперь они действовали против Вадима вдвоём: Иван и Зов. Вадим понял, что сил больше не остаётся. Ещё немного и он, влившись в дружные ряды «табуреток», пойдёт вместе с ними на Зов. Только мысль о Катерине, оставленной в нише мостовой опоры, ещё позволяла ему как-то сохранять остатки разума. А Иван всё вырывается из рук. Но тут Вадим почувствовал, что Иван прекратил сопротивляться. Скорее в укрытие! Но через несколько шагов Вадим понял, что Иван убит. Оставив мёртвое тело друга, Вадим, почти не осознавая себя, ввалился в спасительную нишу.

За то время, что Вадим пытался спасти Ивана, Катерина умерла. От страшной усталости он понял это не сразу. А когда понял, тоже захотел умереть. И хотя он более всего желал смерти, он всё же не позволил себе умереть, и теперь он сидел в своём замечательном безопасном убежище над телом погибшей жены и тихо выл от безысходной тоски. Что теперь следовало делать, он совершенно не представлял.

* * *

Я очнулась в кресле перед врезом. Надо мной склонился встревоженный дядя Вадим.

– Машенька, ну как ты?

Я помотала головой, с огромным трудом вспоминая это движение, взглянула украдкой на свои ноги. Ура, их было только две. С руками тоже все было в порядке. Смущала только удивительная тяжесть во всём теле, словно меня по самые уши залили свинцом.

– Кажется, нормально, только что нам дальше делать?

– Тебе уже ничего. Для тебя сегодняшние испытания закончились, – слабым голосом сказала тётя Катя из соседнего кресла.

В это время к нам подскочил бледный взъерошенный Иван.

– Ребята, не знаю, что делать. Я утратил связь с клоном. Даже не знаю, жив ли он или уже погиб. Похоже, что эта глупая «табуретка», вырвавшись из-под контроля, решила захватить власть.

– Ничего удивительного. Они все это решили.

– Вот пеньки безмозглые! А как у вас дела?

– Клоны Маши и Кати погибли, а мой нашёл себе уютную норку, в которую не проникает этот проклятый сигнал, и сидит пока там.

– Мой клон тоже погиб, – сказала подошедшая к нам Лена, зябко кутаясь в шаль, – гнусное местечко надо сказать.

– Ты вообще зря туда сунулась, в твоём положении. А как там Лёшка?

– Я уже здесь, – мрачно сказал Алексей, – выплыть не удалось.

Он внимательно посмотрел на жену.

– Ленка, это ты меня сбросила?

– Угу, – Лена, отводя глаза, ещё плотнее завернулась в шаль.

– Тебе тоже этим Символом хотелось завладеть?

– А тебе?

– До сих пор аж под ногтями покалывает, как хочется его схватить. Что же это за зараза такая?

Тут дядя Вадим радостно закричал.

– Ребята, я, кажется, понял, в чём дело. Знаете, почему музыка так действует на людей?

– Почему? – вяло спросила тётя Катя. Похоже, разговоры об искусстве вообще и о музыке в частности её в данный момент совершенно не интересовали.

Но дядю Вадима отсутствие её интереса совсем не смутило.

– Музыка воздействует на биологические ритмы человека. Вот, к примеру, рок. Его ритм совпадает с ритмом сердцебиения человека. Понимаете, человек и музыка как бы существуют в едином ритме, сливаются в одно.

– Ну, и к чему всё это? – без особого энтузиазма поинтересовалась Лена.

– Сигнал совпадает с какими-то физиологическими ритмами «табуреток». И наши модифицированные клоны уязвимы так же, как и аборигены. У них же физиология одинаковая, – дядя Вадим, кажется, был совершенно счастлив.

– И что же нам делать? – спросил Лёша.

– Пока не знаю, – признался дядя Вадим.

– Давайте суммируем, что мы имеем, – сказал Иван Дмитриевич, – итак: с одной стороны, сигнал не удаётся уловить никакими приборами, а, с другой стороны, существа, воспринимающие сигнал, теряют разум. Таким образом, мы с вами попадаем в некий парадоксальный тупик.

– И что из этого следует? – спросила Лена.

– Для того чтобы выйти из создавшегося положения, надо создать клоны иной модификации, чтобы они были неуязвимы, а нужное направление к источнику сигнала определять по движению основных масс аборигенов, – Иван Дмитриевич уже был готов к новой операции.

– Ой, замечательно! Иван, всё-таки ты очень умный! Это очень правильное решение, – сказала Лена быстро.

– Ага, – сказал дядя Вадим, – только за эти пять часов, необходимых для создания и модификации клонов, эти несчастные «табуретки» поубивают друг друга. Там не то, что часы, минуты дороги.

– Может быть, Минутыч что-то сумеет сделать? Что скажешь, Минутыч? – спросила Лена.

– Ага, как что неразрешимое, так сразу к Минутычу, а вот Лёшка вчера в ночной клуб ходил, так даже позвать с собой не удосужился.

– Можно подумать, что тебе особое приглашение нужно, – огрызнулся Лёша.

– Не волнуйся, Минутыч, Лёшка за этот несанкционированный поход огрёб от меня по полной программе, – сказала Лена, – могу ещё добавить за то, что он тебя не позвал.

– Не надо, чего уж там. Я не мстительный, – прошуршал Минутыч.

– Так ты помочь сможешь или не можешь? – спросил Иван Дмитриевич.

– Ты меня своим вопросом просто удивляешь. Ты физик или нет? Как можно остановить время целого мира? Ты энергетические затраты подобной авантюры представляешь? – рассердился Минутыч.

– Нет, – признался Иван Дмитриевич.

– Вот и я нет. Я даже миллионной доли представить толком не смогу.

– Ясно, – сказал дядя Вадим, – если нельзя смухлевать со временем, надо действовать по-другому.

– Что же ты предлагаешь? – спросил Лёша. – Сворачиваем операцию?

– Ни в коем случае. Я пойду сам.

В первую минуту все так растерялись, что не смогли ничего ответить. Потом Иван Дмитриевич, первым придя в себя, неуверенно спросил:

– Как сам? Вместо клона? А правила техники безопасности? Да и что ты там будешь один делать?

– Во-первых, не один. Вы, надеюсь, не забыли, что в уютной пещерке под мостом прячется мой клон. Он жив, и контакт с ним не утерян. А вдвоём мы – сила!

– Вадим, ты говоришь глупости! – сердито сказала тётя Катя.

– Катерина права. Это совершенно неразумно! – покачал головой Иван Дмитриевич.

– Предложи другое решение, – повернулся к нему дядя Вадим.

– Пока не знаю, но твоё предложение совершенно абсурдно.

– А у нас есть время раздумывать?

– Нет, конечно, – прошелестел Минутыч.

– Вот видите, – сказал дядя Вадим.

– Наверно, мне надо пойти с тобой, – не слишком уверено предположил Иван Дмитриевич.

– Нет, лучше ты свяжись с ангелами. Может быть, мы с ними как-то сумеем объединиться и помочь друг другу.

– Вадим, по-моему, ты сошёл с ума, – сердито сказала тётя Катя, – делай клоны и не дури.

– Клону уже некого будет спасать! Увы, развязка близка. Катюша, если ты боишься, тебе лучше уйти, а то ты будешь нам мешать. Иван, настрой врез так, чтобы я оказался поближе к мосту.

– Я пойду с тобой, – сказал Лёша, – но в этот раз берём с собой оружие. Пикник не удался, а на войне как на войне.

– Нет! – Лена, несмотря на своё положение, стремительно подскочила к Лёше. – Ты никуда не пойдёшь! Делайте клонов.

– Ну, ты же слышала, что у нас нет на это времени. Эти несчастные «табуретки» переубивают друг друга.

– Да плевать я хотела на ваших «табуреток»! А Лёшку я никуда не пущу!

– Лена совершенно права. Конечно, мужчина – это диагноз, но я даже не предполагала, что настолько безнадёжный, – сердито сказала тётя Катя.

– Но, Катя, пойми, у нас нет выхода, – тихо сказал дядя Вадим.

А Лена закричала, срывающимся голосом:

– Мозгов у вас нет, а не выхода!

– А вы ещё спрашиваете, почему я не женюсь, – вздохнул Иван Дмитриевич, – ладно, Лена, не шуми, я пойду с Вадимом. Лучше на войну, чем женские визги слушать, а уж когда дамы истерику дуэтом закатывают.

– Нет, Ваня, это нерационально. Если дело опять дойдёт до драки, то лучше пусть дерётся Лёшка, ему в этом деле равных нет, – твёрдо сказал Вадим, – а ты лучше оставайся здесь. Может быть, придётся срочно для нас портал подвешивать. Сам знаешь, никто кроме тебя этого сделать не сможет. Всё, девочки, идите к себе.

– Дядя Вадим, а можно мне не уходить от вреза? Я буду сидеть тихо, как мышка, – попросила я.

Он улыбнулся.

– Машка будет мышкой. Ну, что же. Оставайся. Только ни одного звука!

– Да, да. Я понимаю, – сказала я, вжимаясь в кресло.

– Я тоже останусь, – мрачно сказала Лена.

– Леночка, волнения тебе вредны, – сказала тётя Катя, – пойдём лучше отсюда.

– А быть миротворцем вообще для здоровья не полезно. Нет уж, Катюша, я хочу своими глазами увидеть, как этих ненормальных «табуретки» залягают до смерти.

– Лена, что ты такое говоришь? – вздрогнула тётя Катя.

– Катюша, не слушай ты Ленку. Всё будет хорошо, – сказал дядя Вадим.

– Может, мне тоже лучше остаться? – пробормотала тётя Катя.

– Ладно, Катька, не принимай мои слова близко к сердцу. Не залягают их «табуретки». Я лучше сама потом этих героев-недоумков убью.

– Точно, – заржал Лёша, – Ленка не позволит «табуреткам» причинить нам вред и тем ей весь кайф обломать.

– Боже мой, Лёша, какую же ахинею ты иногда несёшь, – вздохнула тётя Катя.

– Это он умеет, – хохотнул дядя Вадим и, посерьёзнев, добавил, – ладно, Катюша, нам пора. А тебе всё-таки лучше уйти, а то ты будешь волноваться, а у меня от твоего волнения всё будет сыпаться из рук. Ты же знаешь, как я тебя чувствую.

– Можно подумать, что я в другой комнате волноваться не буду. Да я так буду дрожать, что ты меня через сто стенок услышишь. Ладно уж, идите, авантюристы. Оружие только не забудьте.

Универсальным оружием миротворцев были дубинки с электрошокером, правда, брали они это оружие крайне неохотно. И при мне это случилось впервые. Но идти безоружными было сейчас слишком опасно.

Дядя Вадим и Лёша скрылись за дверью аварийного шлюза, и через несколько мгновений мы увидели их у знакомого полуразрушенного моста. Бой тут кипел с прежней силой. «Табуретки» упоённо убивали друг друга. К счастью, вояки дядю Вадима и Лёшу в упор не замечали. Но никто из нас был не в претензии. Впрочем, невнимание «табуреток» не гарантировало полной безопасности. Пули, ракеты, гранаты и всякое такое так и мелькало в воздухе. Две «табуретки» развлекались с огнемётами, а какой-то псих давил кого ни попадя танком. В такой обстановочке остаться в живых было трудно. Я закусила зубами кулак, чтобы не закричать.

Оставшийся в живых клон чувствовал, что в том мире, откуда он пришёл, что-то происходит. И это «что-то» имеет к нему какое-то отношение. Но он не мог понять, что это. Откуда-то в его памяти всплыло знание, что чем больше различаются матрицы и клоны, тем быстрее ослабевает между ними связь. А он теперь даже не мог вспомнить, как выглядел в том, ином мире.

Вдруг в убежище, где несчастный, скорчившись над мёртвым, но почему-то безумно дорогим телом, заглянуло страшное чудовище и схватило его огромной неуклюжей лапой. Чудовище было огромным и очень каким-то неправильным и несимметричным, но при этом клон чувствовал, что этот монстр каким-то образом связан с ним. Рядом с первым чудищем стояло второе столь же несуразное существо. Второй монстр был не так близок измученному клону, но всё-таки тоже вызывал некоторую симпатию. Впрочем, всё это клон впитал в себя в одно мгновение, а дальше всё его существо вновь заполонил Зов, который стал во много раз сильнее прежнего. Он перестал даже думать об уродливых великанах и весь отдался Зову.

И тут пленившие его великаны помчались, делая огромные шаги, в сторону от Зова. Всё тело несчастного стала раздирать жестокая боль. Он забился в великаньих руках и жалобно закричал-заплакал.

Дядя Вадим крепко прижимал к себе клона, а тот пытался вырваться и жалобно кричал. Потом затих, но всё его тело начала бить такая страшная дрожь, что просто сердце разрывалось.

Клон хотел умереть, но не мог. И страдания его были уже невыносимы.

Великаны, отбежав от дороги на такое расстояние, что звуки боя перестали слышаться, повернули, наконец, в нужном направлении и перешли страшную бурную реку вброд. Но глупые великаны не знали, что к Символу Власти ведут лишь сорок радиальных дорог, а между их лучами нет пути.

Но чудо! Отсутствие дорог не помешало великанам. Они просто-напросто забрались на крышу одного из домов и пошли, перешагивая с дома на дом.

Это было замечательно. Каждый великаний шаг приближал клона к заветному Символу Власти, и никто не мог помешать им на этом пути. Радость переполняла беднягу. Теперь он был уверен, что великаны донесут его к Символу раньше всех. Он не без удовольствия принялся оглядываться. Никогда ещё ему не приходилось передвигаться столь восхитительным образом.

Вдруг клон почувствовал опасность. Страшную опасность! Он не мог понять, что это. Опасность была чужой, и грозила она не ему.

* * *

Я не знаю точно, сколько они прошагали по крышам, но вот впереди показался дворец Вечноживущего. Архитектурка так себе: восемь типовых трансформаторных будок были свалены беспорядочной грудой вокруг высоченной антенны. В целом это напоминало свалку железобетонных конструкций. А вокруг – груды из мёртвых «табуреток» и их покорёженной техники. Сколько же тут этих «табуреток» полегло! Но, кажется, конец близок. Теперь дяде Вадиму и Лёше только найти бы побыстрее этот проклятый Символ Власти – и всё.

Но оказалось не всё. Никто из нас не успел понять, что произошло, но клон вдруг метнулся вверх, перекрывая своим телом голову дяди Вадима. Ещё короткое мгновение – и он обвис как тряпка. Все мы растерялись. Один Лёша оказался на высоте: мгновенно сбив опешившего дядю Вадима с ног, он и сам распластался на крыше, успев, впрочем, приметить, откуда стреляли.

Вскоре и я увидела стрелявшего. Честно сказать, мне этот тип сразу активно не понравился. Это был явно не коренной обитатель Лиажт-19. Это был ЧЕЛОВЕК! Упакованный в латы, как средневековый рыцарь, он был вооружён лазерным оружием. Прямо и не поймёшь, из прошлого он или из будущего.

Когда дядя Вадим и Лёша залегли на крыше, рыцарь решил посмотреть, куда все подевались, и короткими перебежками приблизился к дому, на крыше которого замерли миротворцы.

Миротворцы замерли, но не совсем. Алексей, не меняя положения и стараясь производить как можно меньше шума, поудобнее перехватил «табуретковое» ружьишко, которым успел разжиться невесть когда. Вадим же подполз к увесистому обломку бетона, вероятно заброшенного на крышу взрывом.

Едва голова терминатора показалась над краем крыши, Алексей выстрелил. Железный хулиган рухнул вниз. Но выстрел Алексея произвёл на него скорее психологическое, чем физическое воздействие, потому что почти мгновенно он вскочил на ноги и выхвалил из-за спины другое оружие, готовясь, судя по всему, смести с лица земли весь домик со всеми, кто там на крыше. Тут его и настиг брошенный Вадимом обломок. Железный воин загудел, как хороший колокол, и рухнул на землю. Миротворцы не стали выяснять, как он себя чувствует, и помчались со всех ног к дворцу.

Перед входом во дворец сражались два воина. Один из них был таким же рыцарем, как и тот, которого Вадим приголубил куском бетона. Разница была лишь в том, что у него был не один лазерный пистолет, а целых пять: он стрелял обеими руками, правым коленом, левым ботинком и ещё нашлёпкой на шлеме. Его противником был ангел. Он был окружён светящимся ореолом ангеловой защиты, но с каждым выстрелом свечение его защиты становилось всё бледнее. Некоторые выстрелы, хоть и значительно ослабленные, всё же достигали цели. Одежды ангела были разодраны в клочья, окровавлены и опалены. Спутанные светлые волосы слиплись от крови. Лазерному оружию ангел мог противопоставить лишь двуручный меч.

Дядя Вадим как-то говорил мне, что мечи ангелов – это не просто куски хорошо заточенного железа, а совершенное оружие, обладающее мощной энергетикой, направленной против зла. Но каким бы совершенным оружием не был меч ангела, было ясно, что силы неравны. Разве может честный благородный меч противостоять лазерному оружию? Мне казалось, что это почти как подушкой от танка отмахиваться.

Вадим и Алексей подскочили одновременно и с двух сторон ткнули в железного воина электрошокерами. Тот дёрнулся от электрического разряда так, что Алексей отлетел на полметра, а Вадим упал, уронив свою дубинку. Ангел, получив передышку, пошатнулся и вынужден был опереться на меч, чтобы не упасть. Но тут откуда-то сверху на него свалился, окончательно сбив несчастного с ног, странный предмет. Эта массивная медная штуковина была длинною не менее метра и формой напоминала булаву. Счастье, что она лишь скользнула по плечу ангела. Упади она на голову, и всё для него было бы кончено.

Тут из дверей дворца, как попкорн из дырявого пакета, посыпались ещё рыцари. Их было не менее дюжины. Вадим и Алексей переглянулись, понимая, что шансов у них практически нет: могучий ангел был полностью выведен из строя и лежал неподвижно на земле, Алексей был вооружён только электрической дубинкой, а у Вадима и того не было – когда он упал, его дубинка откатилась в сторону и теперь оказалась под ногами рыцарей. Впрочем, Вадим не растерялся и схватил медную булаву. Эта орясина была безумно тяжёлой, но Вадим ухватил её обеими руками и пошире расставил ноги для устойчивости. Готовясь к последнему бою, они с Алексеем встали с двух сторон от поверженного ангела спинами друг к другу.

Железные воины стали обходить дядю Вадима и Лёшу с двух сторон. Это было страшно. Я зажмурилась, рядом со мной жалобно вздохнула-всхлипнула Лена.

Рыцари уже окружили Вадима и Алексея плотным кольцом. Стрелять не стреляли, понимая, что в такой позиции перебьют друг друга. Высокий, на голову выше Вадима, рыцарь, стоявший напротив него, приказал, указывая на медную булаву:

– Отдай мне это.

– Угу, – сказал Вадим и, резко размахнувшись, ударил его медной дубинкой.

Результат оказался неожиданным. Во-первых, от удара сломались и рыцарь, и булава. У первого голова провалилась куда-то внутрь доспехов. А вторая просто рассыпалась на составные части. Во-вторых, все «табуретки», продолжавшие с боями стекаться к дворцу, вдруг спокойно развернулись и зашагали в обратном направлении. Их отход произвёл на рыцарей странное впечатление: они тотчас утратили всю агрессивность, бестолково затоптались и завыли от досады. Алексей решил их немного утешить и, крутанувшись на месте, чиркнул своей дубинкой по латам сразу нескольких рыцарей. Между упакованными в железо бойцами проскочили искры, и перед миротворцами оказался расчищенным довольно значительный сектор. Сунув свою дубинку в руки Вадиму, Алексей подхватил на плечи поверженного ангела и крикнул Вадиму:

– Линяем отсюда! Прикрой меня!

И, путаясь в обвисших ангеловых крыльях, бросился прочь. Вадим размахнулся дубинкой, и рыцари в ужасе отхлынули от него, даже не пытаясь стрелять. Он уже собрался бежать за Алексеем, но тут из дворца вышли ещё два ангела. В одном из них Вадим с радостью узнал Аулеорона. Аулеорон и его товарищ тоже были окровавлены и изранены, но держались на ногах крепко. Вадим разогнал электрошокером воинов, оказавшихся у ангелов на пути, и все пятеро миротворцев устремились к порталу вреза, спешно сооружаемому Иваном прямо рядом с дворцом.

Вскоре они все вывалились из шлюза. Мне прямо в ладоши захотелось захлопать от радости.

Тётя Катя подошла к дяде Вадиму, схватила его за руку, несколько секунд беззвучно шевелила губами, считая пульс, а потом со счастливым плачем, ничуть не стесняясь ни нас, ни ангелов, бросилась мужу на шею.

– Жив! Ваденька, жив! Как хорошо!

А вот для Лёши битва ещё не закончилась. Едва он успел спустить израненного ангела на пол, как к нему подскочила Лена и принялась со всей силы бить его кулаками в грудь.

– Я убью тебя! – кричала она.

Лёша попятился.

– Леночка, ведь ты меня сегодня уже убивала!

– Оплошала! Не добила, как видно!

Неизвестно, чем бы закончилась семейная сцена. Но тут среди нас появился ещё один ангел. Он был старше всех остальных ангелов, и лицо его было изборождено глубокими шрамами.

– Я приветствую вас, друзья мои, и приношу вам всем благодарность. Особенно хочу поблагодарить Алексея и Вадима за спасение нашего брата от смерти.

– Как от смерти? – удивилась я, – а разве вы, ангелы, не бессмертны?

– Во всех же справочниках написано, что вы бессмертны, – добавила Лена, прекратив от удивления экзекуцию.

– Мы рождаемся бессмертными, – сказал Старый Ангел, – но потом делаем выбор, кем стать ангелами или спокойными.

– Что значит спокойными? – не поняла я.

– Спокойные не знают ни смерти не страданий. Всю свою бесконечную жизнь они могут проводить в счастье и радости. Никто и никогда не упрекает их в том, что они выбрали эту судьбу, но почему-то все они рано или поздно становятся ангелами, получают крылья, боль и смерть. Ведь мы воины на страже мира, как и вы. А нельзя быть миротворцем, не зная страданий и не боясь смерти.

Мы минуту помолчали, переваривая услышанное, но потом природное человеческое любопытство взяло верх, и мы прямо засыпали Старого Ангела вопросами.

– Скажите, а можно узнать, что же всё-таки произошло с этими несчастными «табуретками»? – спросила я.

– И что за медная дубина, едва не лишившая жизни вашего брата? – поинтересовался дядя Вадим.

– И что там делали среди «табуреток» эти хулиганы в латах с лазерами в коленках? – подключился к расспросам Лёша.

– Что же, вы вправе знать всё. Медная дубина – это Символ Власти. Как вы правильно догадались, это генератор некоего излучения, воздействующего на всех обитателей мира Лиажт. Когда Символ принадлежит правителю, контур замыкается, и сигнал становится неслышным для всех остальных, а обладатель Символа приобретает особую силу и долголетие. Когда же правитель погибает, то контур размыкается. И чем дольше он разомкнут, тем громче и громче звучит сигнал. Первыми должны его услышать потомки правителя, которых специально замуровывают в башни-антенны, где бедолаги проводят всю жизнь, ничего не делая, и только прислушиваются к сигналу. Именно поэтому они успевали захватить Символ и замкнуть контур ещё до того, как сигнал услышат остальные. Борьба проходила между двумя-тремя претендентами из прямых потомков правителя, добравшихся до Символа первыми. Так продолжалось из века в век, и этот порядок, столь странный на наш взгляд, был нормальным для мира Лиажт. Но в этот раз кое-кто пожелал его нарушить. Нарушителей мы называем Рыцарями Зла. Нам уже приходилось с ними встречаться, и тогда мы спаслись только чудом. Рыцари Зла – самые опасные противники во всех мирах. Мы, к сожалению, не знаем, откуда появились в Лиажте Рыцари Зла, но они убивали всех, кто приближался к Символу. Тот звенел всё громче, лишая лиажтцев разума. Ещё немного, и их мир обезлюдел бы. Конечно, нам следовало вас позвать на помощь раньше, но мы даже представить не могли, что именно вы сумеете победить Рыцарей Зла. Когда Аулеорон без разрешения Мудрых вызвал вас, ему здорово влетело. Понимаете, он ещё совсем молодой ангел. Да, что там молодой – мальчишка совсем. Ещё из переходного возраста не вышел. Ангелы в этом возрасте ужасно самоуверенные. Им кажется, что именно они всё понимают как надо, а старшие заскорузли в своих убеждениях и не хотят воспринимать ничего нового. Они забывают, что любой из нас тоже пережил свой переходный возраст и тоже был уверен, что всё понимает лучше. А мудрость – это что-то вроде школьных прописей, никому не нужные нудные правила и ограничения – ведь писать удобнее своим почерком.