Текст книги "А счастья может и не быть…"

Прошла неделя. Анюта немного подлечила свои раны, но мысли в порядок, так привести и не смогла. Целыми днями она лежала на диване, мало ела, плохо спала. Все это время с ней была Жанна, которая ухаживала, приносила поесть, заставляла хоть иногда подниматься и без умолка болтала. Она говорила так много, что Анюта уже не выдерживала ее историй, отворачивалась к стене и делала вид, что уснула. Ей просто хотелось тишины. Полной тишины, для того, что бы сосредоточиться на своих проблемах. Но никакого выхода из сложившейся ситуации она так и не находила.

Наконец-то приехал Вадим. В хорошем расположении духа, подошел к Анюте, присел на краешек кровати и заговорил добрым голосом:

– Ну что, красавица, как настроение? Как здоровье? Как боевой дух?

– Спасибо, уже лучше.

– Ну, вот что, девочка моя. Хватит валяться на диване, пора начинать работать. С сегодняшнего дня, к тебе будут приезжать клиенты, которых ты будешь обслуживать. Это совершенно разные люди, разных калибров. Разных слоев населения и соответственно с разными желаниями. Твоя задача заключается лишь в том, что бы безупречно выполнять все их желания и прихоти. Ничего страшного и тяжелого в этом нет. И мой тебе совет, не надо себя набивать грязными мыслями. Не думай о том, что тебе неприятно или противно. Просто усвой, что это всего лишь работа.

Анюта ничего не ответила, она, молча, смотрела на Вадима усталым взглядом и пыталась понять, для чего ему все это надо. Ну не денег же действительно она ему должна. Ежу понятно, что это какая-то быстро-придуманная чушь. Вроде как причина, но как таковой причины нет. Вербовка? Возможно. У нее сейчас ни документов нет, ни квартиры. Она никто. Ее никто не знает и не ищет. И если даже ее убьют, то просто закопают в каком-нибудь лесу, как собаку. А если найдут останки, то даже личность установить не смогут. Ведь сейчас, находясь фактически в рабстве, он не считается без вести пропавшей, потому что ее никто не ищет, никто о ней не знает, а кто знает, тот вряд ли вспомнит. А если даже вспомнят, то по документам, квартиру она продала и уехала в какую-то деревню Сеньки. Дом ее там сгорел, а сама она там ни разу не была. И никаких концов… Только сейчас ее осенило, что это безвыходность. Это все – конец. Она, все так же молча, смотрела на Вадима и в пол уха слушала его слова о том, какие могут попасться клиенты и как с ними надо себя вести. Но ей уже было все равно.

– Эй! Але! – щелкал пальцами возле ее лица Вадим, отвлекая от мыслей. – Вещи, говорю, разбери – и показал на несколько пакетов стоящих у стены.

– Какие вещи? – не поняла Анюта.

– Э, мать, ты вообще меня слышишь? Говорю, шмотки в пакетах разбери. Там все для работы: белье, одежда, косметика, обувь. Ну, в общем разберешься. Я собственно, за этим и заехал. Давай, удачи. И не дури. Твой охранник, кормилец и поилец будет теперь Лукавый. Жанна тоже будет здесь, так что будешь всегда под присмотром – заулыбался он. – Правда, Жанна будет периодически уезжать к клиентам, она у нас выездная. А вот ты обсуживать будешь только на дому. Лукавого тоже иногда будут подменивать. Так что подружись с ними. Это теперь твои лучшие, а самое главное, единственные друзья. Я буду приезжать редко. И не шали, а то накажу, – сказал Вадим и вышел из комнаты.

Анюта повернулась к Жанне:

– А почему ты выездная, а я нет?

– Не знаю, – пожала плечами та. – Может потому что ты новенькая?

– А какой здесь адрес?

– Понятия не имею.

– Это хотя бы Москва?

– Нет, конечно. Это за пределами. Здесь, даже почти людей нет. Вроде стройка какая-то замороженная.

– Понятно. Жанна, а ты пробовала когда-нибудь бежать отсюда?

– Нет. А зачем? – удивленно-вопросительным взглядом посмотрела на нее Жанна. – Во-первых, отсюда не сбежишь. А во-вторых, тебя за одну только попытку пришибут. Даже не вздумай! Они все могут, а вот ты ничего.

Шло время. Анюта делала все, что от нее требовалось. Клиенты были разные: худые и толстые, красивые и уродливые, высокие и низкие. Так же было немало извращенцев. Вот их Анюта не переносила больше всего. Стиснув зубы, сквозь брезгливость и отвращение, она, молча, терпела. Как и говорил Вадим, Жанна часто выезжала за пределы этой квартиры, а Анюта обслуживала на дому. Самыми частыми охранниками были Лукавый и Лысый. Выгуливали ее на балконе, не подпуская к краю и не позволяя смотреть вниз. Ее просто сажали на пятнадцать минут в день на стул, что бы она дышала свежим воздухом. И так изо дня в день: клиенты, пятнадцать минут балкона, еда и сон. Хотя полноценного сна у нее почти не было. Так как клиент мог прийти в любое время суток.

Как-то вечером, после очередного озабоченного толстячка, Анюта сидела в комнате и листала журнал, который в качестве премии принес Лукавый. Читая незатейливую статью, она услышала, как хлопнула входная дверь и голос Вадима. «Интересно, зайдет ко мне или нет?» – промелькнуло у нее в голове. Где-то внутри себя, она ждала его. До последнего надеясь услышать долгожданные слова: «Все, Анька, пошутили и хватит. Ты свободна. Это шутка. Всего лишь шутка. А ты поверила? Я знаю, что жестоко и глупо, но просто по-другому не умею». И она бы не обиделась, а вскочила и побежала. Плевать куда, просто подальше отсюда. Бежала бы столько, насколько сил хватит. А потом упала на землю и расцеловала ее. Уж слишком давно она по ней не ходила, слишком давно…

Вадим зашел в комнату, но не один. Рядом с ним красовалась шикарная рыжеволосая дама, в бархатном зеленом костюме (состоящим из юбки и пиджака), а на стройных ногах были лакированные черные туфли на высокой шпильке. Что-то неуловимо-знакомым показалось Анюте в этой девушке. Она начала вглядываться в лицо незнакомки. Через толстый слой пудры виднелись веснушки, рыжие ресницы были густо закрашены тушью, полные губы аккуратно подчеркнуты красным карандашом и закрашены такого же цвета помадой. А когда-то сальные, неприятно-рыжие волосы, стали ярко подкрашенными и ухоженными. И только глаза, только глаза остались прежними.

– Натка… Натка, это ты? – заревела Анюта и бросилась ей на шею. – Натка! Наташка! Родненькая! – плакала она в плечо своей детдомовской подруге.

Она плакала от счастья, от того, что встретила хоть кого-то родного и близкого. И радовалась тому, что сейчас перед ней стоит частичка ее детства. Того детства, где не было Вадима, Лукавого, долга, клиентов. Все былые обиды на Натку прошли. Они были ничем, по сравнению с тем, что с ней происходило последнее время.

– Анька! Лысая! – обняла ее в ответ Натка и тоже расплакалась.

– О! Да вы знакомы, – прервал их слезы Вадим. Ну что же, так даже лучше, Натали я привез тебе в пополнение. Вам будет теперь не скучно. Может и работать начнете с бо́льшим энтузиазмом. Ладно, я вас оставляю. Наталье объяснять ничего не надо, она в нашем бизнесе давно, – похлопав ее по ягодицам, сказал он. Я ее просто с другой точки перевезти решил.

– А Жанна? Где она? Она с нами будет?

– Не знаю пока. «А может нет, а может да…», – пропел он строчку из всем известной песни. Так и быть, сделаю вам сегодня праздник, дам выходной: бухайте, болтайте, отдыхайте. Я же должен думать о своих подчиненных – самодовольно сказал Вадим, – Но завтра вечером, что бы обе были в форме, а то оштрафую так, что до конца жизни не расплатитесь.

– Особенно я, – буркнула Анюта.

– Не понял, – остановившись, повернулся к ней Вадим, сверкнув злобным взглядом.

– Я говорю, что на мне и так долг пожизненный, куда еще-то? С небес, что ли деньгами осыпать?

– Если будет надо, будешь хоть с небес, хоть из-под земли доставать. И не остри мне тут. А то я смотрю, осмелела, – все также злобно рявкнул Вадим и вышел из комнаты.

Оставшись вдвоем, девчонки (с разрешения Вадима), открыли бутылочку коньяка и начали разговаривать. От Натки Анюта узнала, что та, сразу после детдома, вышла на трассу, где в итоге и встретила Вадима. Сначала он просто «крышевал» ее, а потом перевез в такой же притон. Ее никто ни к чему не склонял, все деяния были на добровольной основе.

– Ну и что, что я собой торгую, – спокойно говорила Натка. – Все торгуют собой. Кто-то головой, кто-то внешностью, кто-то голосом. А я телом. Другого мне Бог не дал, и продать больше нечего. Ну а ты как тут?

Анюта поведала свою душещипательную историю, надеясь на поддержку, сочувствие и понимание подруги.

– Ндааа… – протянула Натка. Ань, а ты и, правда, дура. Не из-за того, что где-то убиралась и у кого-то жила. Не из-за того, что уши развесила. А из-за того, что документы «вслепую» подписала. Если бы ты это не сделала, то хрен бы он тебя сюда затащил. Тогда твое исчезновение не было б незамеченным. Просто представь, въехал человек и исчез. Любопытные соседи есть везде. Участковый подключился бы. Тот полезет и выяснеет, что последнее время ты общалась с Вадимом. И в таком случае, на него очень быстро выйдут и вычислят все его притоны. А так никто и соваться не станет. Приехала, не понравилось, съехала. Все тобой подписано, нотариусом заверено. Вот тебе и расплата за ошибку. А сейчас ты никто. У тебя не имени, ни документов, ни дома. Все. Это полный пресс. Теперь тебя будут крутить, как хотят. Ты марионетка.

– Можно подумать, ты бы сидела и каждую страницу разглядывала, – обиженно пробурчала Анюта.

Разглядывала бы, Ань, каждую. И читала бы все внимательно, вчитываясь в каждое слово. Это же не просто анкетка в магазине, с выигрышем на пятьдесят рублей, а документы на квартиру!

– Нат, это я сейчас понимаю. А тогда я ему полностью доверяла. Он не вызывал никакого сомнения. Хороший парень, помогает.

– А с чего это вдруг простой парень тебе помочь решил, не задумалась?

– Просто по-человечески, может ему жалко меня стало.

– Жалко, – хмыкнула Натка. – Кто ты такая, что бы тебя жалел совсем незнакомый человек? Максимум, чем чужие люди могут помочь, это на хлеб дать, что бы с голоду не подохла, и то не всегда.

– А я с голоду и не помирала.

– В том-то и дело. И ладно, я бы еще поняла, что он тебя на работу устроил. Хотя и здесь стоит задуматься. В принципе, к богатому человеку в дом устроиться очень сложно, даже поломойкой. А вдруг ты человек конкурента? Этакий засланный казачок.

– В смысле? Он же сам мне работать предложил. Я его ни о чем не просила.

– Что значит «в смысле»? В коромысле, блин Ань! А ты думаешь, все засланные работнички сами приходят? Нет, они внедряются, любым способом. И сопливой историей о себе в том числе. Что бы их пожалели и пригласили туда, куда нужно.

– А ты откуда знаешь? – прищурилась Анюта.

– Что бы понимать такие элементарные вещи, не надо быть гением, достаточно, хоть немного думать.

– То есть ты хочешь сказать, что все это знакомство было заранее спланировано?

– Скорее всего.

– А зачем? Кому я помешала?

– Никому. Просто квартиру у тебя оттяпать захотели. А что бы к ментам не побежала, могли и убить. Хотя ты все равно ничего бы не доказала. А на хорошего адвоката, который может доказать, что это мошенничество, у тебя денег не хватит.

– А почему не убили? Зачем так мучить, ведь они получили, что хотели! – в сердцах воскликнула Анюта.

– А зачем? На тебе еще заработать можно.

– И что, вообще ничего сделать нельзя? – испуганно спросила Анюта.

– Да хрен его знает. Ты попробуй с Вадимом сдружиться, во всем с ним соглашайся, не спорь. Ему же когда-нибудь надоест тебя под мужиков класть. Подобреет со временем, да отпустит. Хотя вряд ли. Вдруг ты к мусорам пойдешь.

– Я не пойду. Клянусь не пойду. Я все забуду, как страшный сон и он обо мне никогда не услышит.

– Это ты не мне, а ему скажешь. Только не сейчас, а потом, когда он в более дружелюбном настроении будет.

– Но для проституции ведь проще вербовать приезжую девочку, – задумчиво произнесла уже охмелевшая от выпитого коньяка Анюта. – Отнял паспорт и все, никуда не денется.

– А ты чем отличаешься? Такая же лохня. И кстати заметь, у тебя даже паспорт обирать не пришлось. Квартиру и ту, по доброй воле отдала.

– Ну и хватит с него квартиры. Зачем меня-то мучить?

– Затем, что таких, как ты, дур, еще поискать надо. Вадим вообще, людей за людей не считает. Он только выискивает тех, на ком заработать можно. А тут такой экземпляр! – развела руками Натка.

Девчонки еще немного поболтали и легли спать.

Прошло еще два месяца. Ничего не менялось. Жанна к ним больше не вернулась и ее место полноценно заняла Натка. Теперь она ездила на выезды, а Анюта, как и прежде, обслуживала на дому. В один из таких дней приехал Вадим. Подойдя к Анюте, протянул ей объемный пакет и широко улыбаясь, похлопал ее по плечу:

– Ну вот, Анечка. Поздравляю, сегодня у тебя выезд. Я тебе больше скажу: не у тебя, а у вас. Короче, два крутых америкоса захотели русских девок. Девки им нужны классные, по этому, я привез вам парики и брендовые шмотки. Выглядеть вы должны на все сто. Пятизвездочный отель, номер люкс. Ребята молодые, красивые, а самое главное при бабле. Еле договорился по поводу вас. Даже представить не можешь, сколько сил и нервов потратил. Претенденток на такой вызов, сама понимаешь, много было, но я решил вас побаловать и сказал, что вы шлюхи класса VIP, обсуживающие только элиту. Так что пыхтеть с ними будете до посинения, отрабатывая каждый цент. Наряжайтесь, мойтесь, красьтесь. Одним словом, делайте из себя шикарных леди. Вечером пацаны вас отвезут, – сказал Вадим и ушел.

В голове Анюты замелькали мысли о побеге. Ведь это ее единственный шанс, другого такого может не быть. Но как? Как это сделать? Может как-нибудь улизнуть из номера? Может начать просить о помощи, как только они зайдут в гостиницу? Конечно, одной ей не справится, нужна Наткина помощь. Подойдя к ней, Анюта быстро затараторила:

– Натка, я понимаю, что тебе здесь нравится, но мне нет. Пойми меня, я больше не могу. Я здесь с ума сойду. Помоги мне сбежать сегодня. Я тебя очень прошу. Это моя единственная возможность. Другой такой может не быть. Ты же знаешь, меня здесь взаперти держат.

На ее просьбу Натка изменилась в лице и вскочила:

– Ты дура, что ли совсем?! Ты свалишь, а мне потом башкой за тебя отвечать? Да меня Вадим пришибет за такие дела! Даже не вздумай! Слышишь, не вздумай! Я за тебя своей шкурой отвечать не собираюсь!

– Натка, ну пожалуйста, я очень тебя прошу, это мой единственный шанс, – всхлипнула Анюта.

– Дура! Ну, какая же ты дура! – хлопнув в ладони, в сердцах сказала Натка. – Если тебе жить надоело, то мне нет. Ты же меня подставишь. Ты это понимаешь или нет?! – начала кричать та.

– Не кричи, не надо. Я поняла все, – тихо прошептала Анюта. – я просто подумала…

– Раньше надо было думать, – перебила ее Натка. – Все. Закрыта тема.

Девчонки замолчали, и начали приводить себя в порядок. К вечеру они выглядели великолепно. Дорогая одежда, хороший макияж и умопомрачительные прически сделали свое дело. Сейчас они не выглядели, как дешевые путаны на ночь. Сейчас они походили на изысканных дам с утонченным вкусом. Анюта выбрала для себя темно-синее облегающее платье до колен с высоким разрезом на бедре. Сверху была надета легкая воздушная накидка, плавно накинутая на оголенные плечи. Черные туфли на высокой шпильке, придавали сексуальности. Макияж девушка выбрала яркий, но не вульгарный. Аккуратно подведенные глаза пронизывали своей глубиной. От природы длинные ресницы, были подкрашены дорогой тушью и казались словно бабочки, бархатно машущие огромными красивыми крыльями. Помада цвета «спелой вишни» манили своим очертанием. А безупречно сделанный парик придал ей необычайной пикантности. Легкие каштановые локоны, струящиеся по плечам, были достаточно длинными и спускались чуть ниже груди. Анюта стояла возле зеркала и не могла оторваться от своего отражения.

– Боже! Неужели это я? – повернулась она к Натке, которая тоже не уступала своим великолепным видом. На Натке было одето длинное, изумрудного цвета, платье, с огромным разрезом. Глубокое декольте, кокетливо демонстрировало пышную грудь девушки. Светлый, почти белый парик, очень шел Натке. Волосы были длиннее, чем у Анюты и спускались чуть ниже талии. А дополняли образ красотки, темно-зеленые туфли, не уступающие высотой Анютиной шпильки и алая помада. В руках девчонок были небольшие кожаные клатчи, которые они держали в ручках, с аккуратно сделанным маникюром. Украшений они выбрали не много. Анюта надела серьги-цепочки, пару тоненьких колечек, тонкий браслет с небольшими камушками и ожерелье. А Натка и вовсе ограничилась кулоном и широким кольцом.

В комнату зашел Лукавый и, присвистнув, сказал:

– Молодцы девахи! Классно выглядите. Хороши… Очень хороши! Натка, ты с пацанами иди в машину, а я пару минут с твоей подругой пообщаюсь.

Натка послушно вышла, а Лукавый начал медленно приближаться к Анюте. Размахнувшись, он со всей силы ударил ее кулаком в грудь. Девушка скорчилась от боли и медленно опустилась на корточки. Дышать стало тяжело и больно.

– За что? – прохрипела она.

– Ты что, потаскуха, сбежать решила? – присев рядом с ней заговорил Лукавый. Ты что, сука, не понимаешь, куда и к кому тебя везут? Там весь отель этим господам ноги целует и жопу лижет. А ты собралась шумиху поднимать? Да тебя хоть мертвую туда принесут, всем пофиг будет. За бабки этих америкосов, любой каприз. Если хоть слово там пикнешь, тебя сама охрана заломает и в номер оттащит. Но скандал никому не нужен. Если ты начнешь там открывать свой поганый рот или сделаешь хоть минимальную попытку побега, я тебя уничтожу. Я отрежу твои сиськи и заставлю их сожрать. Я не шучу. Усекла? – спросил Лукавый и, поднявшись, ударил ее кулаком по голове.

– Усекла, – схватившись за голову, простонала Анюта.

С трудом поднявшись, она поплелась за мужчиной. В машине ей надели на глаза повязку.

– Ну что, девочки и мальчики, поехали? – услышала она его голос и снова почувствовала сильный удар по голове.

– Не бей меня больше, пожалуйста, я все поняла. Я никуда не убегу и буду молчать.

– Это я так, для профилактики, чтобы не забывалась.

Всю дорогу Анюта ехала молча. Интересно, зачем ей надели повязку? Что бы она никаких адресов не увидела? Странно это как-то. Ей так хотелось снять ее или хотя бы приподнять, но она прекрасно понимала, что этого делать нельзя. Наконец машина остановилась.

– Все. Приехали. Можешь повязку снять – сказал Лукавый.

Девушка сняла повязку и вышла из машины. Они подошли к шикарному отелю. Гостеприимный халдей открыл им услужливо дверь. Милая девушка с ресепшена, улыбаясь, проводила их до номера. Дверь открыл темнокожий молодой мужчина, спортивного телосложения. Широкие плечи и торс обтягивала белоснежная футболка, которая очень хорошо сочеталась, с такими же белоснежными брюками. Широко улыбнувшись и оголив свои кристально белые зубы, он предложил девушкам войти.

– Меня зовут Пол, – с явно выраженным акцентом представился он.

– Натали, – кокетливо протянула руку Натка.

– А вас как зовут? – обратился он к Анюте.

– Аня, – в этот момент она почувствовала сильное влечение к этому мужчине. Сочетание черного и белого, его вежливость, красота, запах… А этот акцент… Анюта захотела его, как мужчину. Такое желание у нее было первый раз в жизни… На минуту она даже забыла для чего ее сюда привезли. Она смотрела на него пожирающим взглядом и не могла оторваться.

– Проходите. Скоро должен подъехать мой друг Рональд. Вы пока располагайтесь, а я через пару минут к вам вернусь. Мне надо сделать важный звонок, – Пол удалился.

Оставшись вдвоем, девчонки начали осматривать номер. Номер был просторный и удобный. Дорогая изысканная отделка, бежевого цвета стены с белым выбитым рисунком, такой же бежевый пол в удлиненную, чуть видимую полоску. Большой диван, цвета топленого молока, стоял вдоль стены. Белоснежная тюль на таких же белых окнах, струилась до самого пола и распахнутые шторы, чуть темнее стен со слабым очертанием коричневых узоров. Над диваном висела большая картина, которая изображала на себе не очень красивый пейзаж и казалась здесь, скорее всего лишней. Рядом с диваном стоял небольшой, но очень необычный и на вид уютный стул, который был таких е светлых тонов, как и вся комната, а вот слитные воедино, дугообразные ножки, спинка и подлокотники, были темно-коричневого цвета. Наверно именно под них подбиралась картина, которая была закована в раму темного дерева. Между диваном и стулом стояла высокая лампа. Торшер был повернут расширением верхушки к потолку. А напротив, были размещены стол-комод, а рядом с ним помещался сервировочный столик. Столик был тоже темного тона. И теперь задумка дизайнера колориста была ясна: все цвета беж, и небольшое кол-во темно-коричневого. Неплохо. Единственное, что было непонятно, это стол-комод. Во-первых, только он был светло-фиолетового цвета. А во-вторых, зачем он вообще здесь нужен? Такое ощущение, что его просто принесли из другого номера и зачем-то тут поставили. Но отдать должное тому, кто это придумал, общий вид был довольно интересным. Там же на стене висело длинное горизонтальное зеркало и плазма. В стене, напротив дивана, был арочный проход в спальню. Пройдя туда, девчонки продолжали восхищенно оглядываться. Посередине стена, стояла просто огромная кровать. Несколько пуховых подушек лежали друг на дружке, словно небольшие пирамидки, одеты в кипельно белые наволочки, а само ложе было накрыто темным покрывалом. По бокам находились две небольшие прикроватные тумбы, а возле окна уютно располагались пара кресел, точно такого же цвета, как и в зале. Но самое красивое было, это большое количество источников света, которые были не яркими, и придавали комнате небольшой полумрак, с освещенными местами. Одна лампа висела над зеркалом, напротив кровати. Пара небольших ламп была над тумбами, но самое великолепие было на потолке. Там было окно-зеркало, которое тоже освещалось люстрой в виде изогнутого цветка. А вокруг зеркального окна, были усыпаны маленькие круглые лампочки. Блеск зеркальной поверхности, соединялся с излучением искусственного света, придавая комнате интимную загадочность.

– О-бал-деть! – по слогам произнесла Натка. – Вот это номер! Первый раз в таком нахожусь.

– Я тоже, – не отрывая глаз от потолка, ответила Анюта.

– Ну, ты-то понятно. Когда и с кем тебе такие места посещать? А я вот частенько в гостиницах бывала, о такое вижу впервые! Анька! Ты посмотри, какой траходром! Вот это да! Чё молчишь?

– Нат, а зачем ты Лукавому рассказала, о том, что сбежать хотела? – тихо, но глядя прямо в глаза, спросила Анюта.

– Я боялась, что ты убежишь, – опуская взгляд, так же тихо ответила Натка.

– Мне было больно. А еще больнее, что это именно ты меня подставила. Ты же знаешь, что ты единственный близкий мне человек. Ближе и дороже тебя у меня никого нет. А ты…

– Прости, – обняла подругу Натка. – Слушай, а давай пофоткаемся. Когда мы еще в люксе побываем? Да и побываем ли вообще? А так хоть память останется.

Включив на фотоаппарате телефона «авторежим», девчонки начали позировать.

– О! Фото! – услышали они, уже знакомый для них, акцент.

– Мы тоже хотим к вам присоединиться. Сфотографироваться в России, с русскими девушками.

– Да-да, это очень интересно. Будет хорошая память. Меня зовут Рональд, – слегка кивнул головой, стоявший рядом с Полом мужчина. Он тоже был молод и хорошо сложен. Светлые волосы, голубые глаза и широкие скулы. А яркий загар подчеркивал его умопомрачительную красоту. Рональд и Пол… Сочетание черного и белого. Абсолютно разные, но одновременно одинаковые. Манящие и сладко притягивающие. Два шикарных мужчины, словно сошедшие с обложки журнала, стояли рядом друг с другом, наполняя комнату красотой и невероятным звуком дорогого парфюма.

Время шло восхитительно. Сначала они фотографировались, потом пили вино и ели фрукты. Наслаждаясь общением этой великолепной кампании, Анюта блаженно вышла на широкую лоджию. Облокотившись о перила, она почувствовала, как чьи-то сильные руки легли ей на плечи. Повернувшись, девушка увидела Пола.

– Почему ты ушла? Что-то случилось?

– Нет, просто воздухом подышать захотелось. Анюте вдруг показалось, что ее сейчас, за то, что она так неосмотрительно вышла без спроса, опять будут бить. И вдавливаясь в стену, зажмурила глаза, готовясь к худшему. Но вместо привычных тумаков, почувствовала, легкое поглаживание по голове.

– Что с тобой? Ты боишься меня? Не бойся, я тебя не обижу.

– Я не боюсь, – пошептала девушка. Открыв глаза, она посмотрела на взволнованного Пола.

– У тебя какие-то проблемы? – аккуратно спросил он ее. – Я твой друг. Ты можешь мне рассказать. Может, я могу тебе помочь?

Как же ей сейчас хотелось броситься на шею, этому мало знакомому человеку, и все рассказать. Но она знала, что это минутное излияние души, окажется для нее плачевным. Он не сможет ей помочь. Ей вообще вряд ли кто поможет. Хотя… Может он обратится в полицию? Но нет, это слишком опасно.

– Да какой я тебе друг, – выдавила она из себя грустную улыбку, – я всего лишь проститутка, которую привезли для ваших с Рональдом утех.

– А! Так вот в чем дело, – широко улыбнулся мужчина, – Все-таки ты боишься меня. Я знаю, как ваши русские мужчины относятся к…, – Пол замолчал, пытаясь подобрать нужное слово, – ну к девушкам, которым платят за секс.

– Проституткам, не стесняйся, называй все своими именами. Я не обижаюсь. Я привыкла.

– Да, к проституткам. Они бьют вас, издеваются. Мне не это нужно. Я хочу просто общения. Хорошего приятного общения. Мне очень интересна русская женская красота и особенно душа. Да, конечно, секс будет. Без этого никак. Но он не будет грязным, как у вас здесь привыкли. Я хочу, что бы ты сама этого захотела. Не потому что тебе заплатили, а что бы это было именно обоюдным желанием.

– Зачем же вы тогда нас сняли? – удивленно спросила Анюта. Познакомились бы с кем-нибудь, да и все. Девок красивых, что ли мало.

– Нет, не мало. Мы приехали всего на пару дней. И времени нет, что бы ходить и знакомиться. Да и где? А еще я слышал, что у вас очень распространен клофелин. Подсыпят, обворуют, и ищи их потом. А у вас есть хозяин. Нам его посоветовали хорошие знакомые. Лучше я ему заплачу и буду спокоен, чем буду сидеть и боятся сделать глоток. Как у вас говориться? – Пол поднял глаза к потолку, пытаясь вспомнить русскую пословицу, – О! – он поднял палец вверх, – «Скупой платит дважды», так, по-моему. Правда, я не знаю, кто такой скупой.

– Жадный, значит, – улыбнулась Анюта.

А затем Пол приблизился к ней и начал нежно гладить по волосам. Потом склонился к ее губам и начал жадно целовать. Он целовал ее губы, лицо, шею и все тело. Анюта впервые в жизни почувствовала неимоверное блаженство и наслаждение от всего происходящего. До этого она знала от мужчин только грубость, боль и унижение. А сейчас… А сейчас она оказалась в совершенно другом мире и с абсолютно новыми для себя ощущениями. Ей хотелось, что бы эта ночь, не заканчивалась никогда. Она словно парила в небе, боясь хоть на секунду опуститься на землю. Когда все закончилось, Пол нежно прижал ее к себе и зашептал ей на ушко.

– Милая, Аня. Ты прекрасна. Я знал, что русские женщины великолепны, но даже и подумать не мог, что на столько.

– Неужели ты никогда с русской бабой не был? – не поверила Анюта.

– Ну как не был, – весело улыбнулся мужчина, – вроде был.

– Что значит вроде?

– Даже вспоминать неприятно. Я тогда первый раз в России был. Мы с другом приехали.

– С Рональдом?

– Нет, у него русское имя – Михаил. Он родился в России, а потом его мать вышла замуж за американца и переехала в Канаду. Мы с ним учились вместе. Это он мне рассказывал. Ну, так вот, мы с Михаилом приехали в Россию и решили отдохнуть, познакомились с девчонками. А они нас уговорили русской водки попробовать, – задорно и раскатисто начал хохотать Пол. Ну и напробовались. Проснулись под каким-то забором. Голова болит, тошнит, пить хочется. Хорошо, что девчонки не воровки оказались, деньги все на месте остались. Хотя эту мелочь и деньгами не назовешь, что там, у студентов, только на покушать. Комнату нам родители оплатили. Документы тоже на месте оказались. А на следующий день мы домой улетели. И больше я в России и не был. После того случая, первый раз сюда вернулся. Так что мне так и не удалось попробовать русской женщины. Хотя, может и удалось, я же не помню ничего! – с этими словами Пол опять весело рассмеялся, – с тех пор я водку больше и не пью.

– Ну а ты расскажи о себе. Почему ты здесь? На кого училась? Где твои родители?

– Про себя… – Анюта замялась. Меньше всего на свете ей хотелось рассказывать про себя. «А может рискнуть, вдруг поможет? А вдруг, его специально попросили поспрашивать, мол, расскажет или нет. И если это так, то можно себе приговор подписать. Сказать или молчать? Вроде бы вот он, тот единственный шанс, но ведь это может быть обманчивая иллюзия и это не шанс, а наоборот западня», напряглась Анюта, прокручивая эти мысли в голове.

– Что молчишь? Да не стесняйся, все свои, – аккуратно потрепал он ее за ушко.

– Я родилась в обычной семье. У меня были хорошие родители и братик. Потом произошла автомобильная катастрофа и все родные погибли. Одна я осталась жива, – Анюта прикусила губу, чтобы не заплакать, вспоминая самый тяжелый момент ее жизни, который в итоге перечеркнул ей все.

– Какой кошмар. Бедная. Тебе наверно больно об этом вспоминать, прости, что напомнил.

– Ничего страшного, я уже привыкла.

– Ты попала в детский дом?

– Да, туда. А оттуда сюда.

– Но ведь там учатся и получают профессию. Почему ты не стала тем, на кого училась?

– На того, на кого я училась, денег много не платят. Я же одна, помочь некому. Кушать надо, коммунальные услуги за квартиру оплачивать надо, одеваться надо. Вот я и вышла на трассу. Там познакомилась с Вадимом, – начала на ходу выдумывать девушка, опасаясь, что все-таки правда ей может выйти боком. – Он меня приютил и пристроил. Теперь я проститутка.

– А тебе не противно этим заниматься? – удивленно и немного брезгливо скривился Пол. – Ведь тебя постоянно трогают разные мужчины. Прикасаются к твоему телу, бьют.

Если бы он только знал, как ей это все было противно! Если бы он только мог представить с каким трудом ей это дается. И никогда в жизни, по своей воле, она бы этим не занималась. А теперь ей приходится на саму себя навешивать клеймо, которое ей давно проштамповали чужие руки. Как обидно, поливать себя чужой грязью. Но что поделать, зато так безопаснее.

– А если тебе захочется замуж, детей? – не унимался тот. – Ведь ни один нормальный мужчина не станет жить с женщиной, которая спит со всеми. Да и какие дети у тебя могут быть? Я думал у тебя проблемы, что ты сюда случайно попала. А тебе просто работать не захотелось. Захотелось легкой жизни. Красиво одеваться, обуваться, есть, пить. Все так хотят. Но все идут и работают. Пусть сначала зарплата маленькая, зато со временем нарабатывается стаж, начинается карьерный рост, а там и деньги. А ты что думала, что у всех вот так, все сразу? Отучился и сразу на руководящее место? Нет! Так не бывает! – разошелся Пол, – всего нужно добиваться своими руками! Самой! А не раздвигать ноги перед всеми подряд, что бы тебе за это платили.