Текст книги "Роддом. Сценарий. Серии 25-32"

Располагайся как дома! Выбирай любую комнату. Я в Манькиной живу.

Идёт к лестнице, спускается. Сытин смотрит вниз:

СЫТИН

Ты куда?

Евграфов не отвечает.

26-69. ИНТ. КВАРТИРА МАЛЬЦЕВОЙ/КУХНЯ. НОЧЬ.

(ПАНИН, МАЛЬЦЕВА.)

Мальцева на стуле с ногами – всё в той же мужской рубахе, шляпе. Пьют кофе. На столе – бутылка коньяка. Мальцева тянется к бутылке, наливает себе в чашку с кофе приличную дозу.

ПАНИН

Тебе очень идёт мужская шляпа.

МАЛЬЦЕВА

Мне всё идёт!.. Кроме детей. Не могу представить, каково это: у тебя ребёнок. Не расскажешь?

Мальцева смотрит на него с ехидным прищуром. Панин иронично кривится: «ну уж нет, на эту мульку я больше не поведусь». Улыбается ей так…провокативно. Поднимает бровь.

ПАНИН

Ты мне роди. И я расскажу, как это – когда у тебя ребёнок от ЛЮБИМОЙ женщины.

26-70. ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ ГЛАВНОГО КОРПУСА. НОЧЬ.

26-71. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/ПАЛАТА НЕЙРОХИРУРГИИ. НОЧЬ.

(ЕВДОКИМОВ, ЕВГРАФОВ.)

В отдельной комфортабельной палате лежит Евдокимов. У него перевязана голова, но видно, что он чувствует себя хорошо: читает. В палату заходит Евграфов (по гражданке). Евдокимов отрывается от чтения, доброжелательно смотрит на вошедшего. Пауза… Сверлят друг друга взглядами… Ожидается узнавание, но… Нет!

ЕДВОКИМОВ

Проходите, молодой человек! Я наверное вас знаю. Со мной случился презабавный казус… (смеётся коротко) Я профессор, заведующий кафедрой. И вы, вероятно, мой аспирант…

Евграфов берёт стул, идёт к кровати Евдокимова. Садится рядом. Смотрит пристально. Достаёт из кармана фотографию матери, протягивает её Евдокимову – тот берёт. Взгляд на фото: нежность, тревога, сострадание, любовь – сложный коктейль.

ЕВГРАФОВ

Я ваш сын… Вы задолжали мне историю о моей матери.

Евдокимов отводит взгляд от фото, смотрит на Евграфова с изумлением.

ЕВГРАФОВ

Вас сейчас забавляет возможное будущее, меня – напрягает однозначное прошлое. …Прокатимся?

Евдокимов с недоумением:

ЕДВОКИМОВ

Прокатимся?

ЕВГРАФОВ

По причудливой волне памяти!

КОНЕЦ 26-Й СЕРИИ

27-я серия

НОВЫЙ ДЕНЬ

27-1. ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ РОДДОМА. НОЧЬ СМЕНЯЕТСЯ РАССВЕТОМ.

27-2. ИНТ. БОЛЬНИЧНЫЙ ПОДВАЛ-ПЕРЕХОД. ДЕНЬ.

(ЕВГРАФОВ, ВИТЁК.)

Евграфов сидит у мотора, по гражданке. В том самом месте, где наркоманы воткнули нож в Зильбермана. Курит. Глаза сухие, лицо напряжённое. Витёк катит тележку с бидонами.

ЭКРАННАЯ НАДПИСЬ:

«ЖИЗНЬ – ЭТО ЧЕРЕДА ВЫБОРОВ». МИШЕЛЬ НОСТРАДАМУС, ФРАНЦУЗСКИЙ ВРАЧ, ФАРМАЦЕВТ, АЛХИМИК, АСТРОЛОГ.

Подкатывает к Евграфову. Останавливается.

ВИТЁК

(показывая на мотор) Бог выздоровел!

Евграфов криво усмехается.

ЕВГРАФОВ

Привет, Витёк!

Витёк смотрит на Евграфова с сочувствием юродивого:

ВИТЁК

Доктор заболел?

Евграфов, погримасничав, отвечает (юродивому можно и выговориться; Витёк слушает, как ребёнок – сказку):

ЕВГРАФОВ

Смотри, Виктор. Я убил троих. Может, больше. На войне… я не знаю. Любимая женщина вышла замуж за другого. Родила двойняшек, причём мальчишка – от меня. Мой отец не знал меня – я не знаю его. Как думаешь, я болен?

Витёк с серьёзным «докторским» видом подходит к Евграфову, трогает ладонью его лоб. Затем просит-показывает:

ВИТЁК

Покажи язык и скажи: «А!»

Евграфов выполняет, высовывает язык:

ЕВГРАФОВ

А-а-а!..

Витёк внимательно смотрит на язык. Выносит вердикт:

ВИТЁК

Ты здоров! (снова показывает на мотор) Бог – выздоровел. И ты – здоров.

Евграфов горько усмехается. Витёк катит тележку дальше. Глядя ему вслед, Евграфов глубоко затягивается.

27-3. ИНТ. РОДДОМ/ПАЛАТА ПАТОЛОГИИ. ДЕНЬ.

(ПАНИН, БЕЛЯЕВ, ПРОФЕССОР, АЛЕКСЕЕВА.)

Алексеева (молодая, лет двадцати пяти, красивая, ухоженная) – беременная с сахарным диабетом, – лежит на кровати с высокомерным видом. Вокруг кровати: Панин, Беляев и профессор (высокомерна не менее беременной).

ПРОФЕССОР

Ольга – племянница первой скрипки Большого театра. Дочь старшего научного сотрудника Третьяковской галереи…

Панин и Беляев переглядываются. Беляев взглядом даёт понять: «охота на амбразуры – давай ты!». Панин перебивает профессора:

ПАНИН

У беременной сахарный диабет первого типа. Необходимо откорректировать инсулин с привлечением эндокринолога.

ПРОФЕССОР

У меня докторская по гестационному диабету!

ПАНИН

Здесь абсолютная инсулиновая недостаточность. Деструкция β-клеток (бэта-клеток) и…

Беременная перебивает Панина, безапелляционно:

АЛЕКСЕЕВА

Я хочу, чтобы меня вела и оперировала Наталья Николаевна!

Профессор бросает победоносный взгляд на Панина. Панин смотрит на Беляева: «что молчишь?!»

ПРОФЕССОР

Чтобы Мальцевой и близко не было около моей пациентки. Заведует обсервацией – пусть оттуда и не высовывается!

27-4. ИНТ. РОДДОМ/ЛИФТ. ДЕНЬ.

(ПАНИН, БЕЛЯЕВ.)

Едут в лифте.

ПАНИН

Ты чего в рот воды набрал?

БЕЛЯЕВ

Мне профессорша тоже поперёк горла. Но пока она по старой памяти в фаворе у академика…

ПАНИН

Академик будет уровень сахара ловить?! Или профессорша от кроватки отходить не станет?!

БЕЛЯЕВ

Вот она в истории рекомендации записала…

ПАНИН

А за смерть матери…

Беляев плюёт через левое плечо, одновременно крестясь.

БЕЛЕВ

Типун тебе на язык!

ПАНИН

…от ацидоза или алкалоза – тебя распнут!

Дверь лифта открывается.

БЕЛЯЕВ

Лично отвечаешь за эту Алексееву!

Выскакивает из лифта. Панин ему вслед:

ПАНИН

Меньше профессорам поддакивай! Здесь ты за всё отвечаешь – тебе и аукнется!

Нажимает кнопку подвала.

27-5. ИНТ. БОЛЬНИЧНЫЙ ПОДВАЛ-ПЕРЕХОД. ДЕНЬ.

(ЕВГРАФОВ, ПАНИН.)

Евграфов сидит у мотора, окунув лицо в колени, голову обняв руками – максимальная группировка-закрытость. Идёт Панин. Увидел Евграфова, свистит ему.

ПАНИН

Эй, пацан! Что на сей раз подгнило в Датском Королевстве?

Евграфов расгруппировывается, смотрит на Панина просто и открыто, улыбаясь – отвечает (это у них уже добродушная дежурная дружеская шутка):

ЕВГРАФОВ

Какой я тебе пацан! …Распалась связь времён и вообще…

ПАНИН

Если не пацан – мухой переоделся и в оперблок гинекологии, на дермоидную кисту. Страдать отставить. Для этого есть внерабочее время.

Евграфов легко поднимается.

27-6. НАТ. РОДДОМ/У ПРИЁМНОГО ПОКОЯ. ДЕНЬ.

(СЫТИН, ЛЕВИЦКИЙ, ДАША.)

Сытин – вид тот ещё, тёмные круги под глазами, – идёт ко входу в приём. Его нагоняет Левицкий (высокий мужик лет пятидесяти, в хорошей форме, бодр, дружелюбен, обаятелен – вызывает симпатию).

ЛЕВИЦКИЙ

Молодой человек! Не подскажете, где найти Беляева Игоря Анатольевича?

Сытин поднимает взгляд – за Левицким стоит Даша (девочка лет четырнадцати-пятнадцати, субтильный подросток, выглядит как дочь Левицкого, отчаянно трусит).

СЫТИН

Главный вход, в холле направо, упрётесь в кабинет.

ЛЕВИЦКИЙ

Спасибо!

Сытин заходит в двери приёмного. Левицкий берёт Дашу за руку, говорит ободряюще, выглядит заботливым папой:

ЛЕВИЦКИЙ

Не волнуйся! Я с тобой. Это сущая ерунда! Раз! – и всё!

27-7. ИНТ. РОДДОМ/РАЗДЕВАЛКА ИНТЕРНОВ. ДЕНЬ.

(ЕВГРАФОВ, СЫТИН.)

Евграфов у шкафчика, в пижаме. (В репликах-настроении жёсток, Сытин – мямля.) Заходит Сытин, идёт к своему шкафчику.

ЕВГРАФОВ

Хату не спалил? Дверь захлопнул?

Сытин кивает.

СЫТИН

Примус. Как жить?!

ЕВГРАФОВ

Каком кверху. Я в главный корпус.

Идёт к дверям. От дверей, обернувшись:

ЕВГРАФОВ

Кофе выпей. Глюкозы с аскорбинкой по вене прогони. Выглядишь – с креста краше снимают.

Закрывая дверь, бормочет зло:

ЕВГРАФОВ

Слабак!

27-8. ИНТ. РОДДОМ/КАБИНЕТ НАЧМЕДА. ДЕНЬ.

(БЕЛЯЕВ, ЛЕВИЦКИЙ, ДАША.)

Беляев за своим столом. Левицкий (раскован, дружелюбен, весел) и Даша (в страхе) сидят за «переговорным».

БЕЛЯЕВ

Она несовершеннолетняя! Простите, не могу!

ЛЕВИЦКИЙ

Мне вас рекомендовали как человека, который может всё.

БЕЛЯЕВ

Без согласия родителей, опекунов или представителей?! Увольте!

ЛЕВИЦКИЙ

Я и есть! Опекун и представитель! (со значением) И учредитель общественного благотворительного фонда помощи. Который с ног сбился – кому бы помочь!

Беляев смотрит на Левицкого. Прикидывает. Берёт бумажку, ручку, пишет сумму – показывает Левицкому. Тот округляет глаза…

БЕЛЯЕВ

Так кем вы, говорите, Дашеньке приходитесь?

Красноречивый взгляд на девочку – она в краску… Левицкий кивает:

ЛЕВИЦКИЙ

Хорошо!

Беляев рвёт бумажку на мелкие клочки:

БЕЛЯЕВ

Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон.

27-9. ИНТ. РОДДОМ/КОРИДОР РОДЗАЛА ОБСЕРВАЦИИ. ДЕНЬ.

(СЫТИН, БЕЛЯЕВ.)

Сытин сидит, пялится в одну точку на стене. Заходит Беляев со стороны отделения. Энергично топает к столу. Рабочим тоном:

БЕЛЯЕВ

Где Мальцева?!

СЫТИН

В оперблоке гинекологии. С Паниным.

БЕЛЯЕВ

Вместе пошли, прекрасно! (Олегу, бодро) Стенд ап, босяк! Аборт сделаем!

СЫТИН

Здесь?!

БЕЛЯЕВ

Нет, у тебя дома!.. Ах, я ж забыл! У тебя и дома-то нет! Выпихнут в заштатную сельскую больничку. Там аборты востребованы. Без мешка картошки не останешься. Идём, Голоднов, руку набивать, пока дядя Игорь добрый.

Сытин встаёт, понурый. Даже безразличный.

СЫТИН

Аборты в гинекологии делают.

Беляев, хмыкнув:

БЕЛЯЕВ

Когда нет личного именного оружия и надёжных людей!

27-10. ИНТ. РОДДОМ/СМОТРОВАЯ ОБСЕРВАЦИИ. ДЕНЬ.

(ДАША, МАРГО.)

На кушетке сидит Даша, насмерть перепуганная. В жалком застиранном, в прорехах, больничном белье. Заходит Марго:

МАРГО

Здра!..

Видит Дашу – обрывается, облетая с лица. Выходит.

27-11. ИНТ. РОДДОМ/КОРИДОР ОБСЕРВАЦИИ. ДЕНЬ.

(БЕЛЯЕВ, СЫТИН, МАРГО, БЕРЕМЕННЫЕ, ПЕРСОНАЛ.)

Беляев шествует по коридору, напевая цоевскую «восьмиклассницу»:

БЕЛЯЕВ

…и светят фонари давно, ты говоришь: «Пойдём в кино», а я тебя зову в кабак, конечно. … Ммм, восьмиклассница.

Рядом с ним волочится Сытин. Навстречу – Марго, сдерживая гнев. Подходит к Беляеву, берёт под локоток, отводит в сторонку.

Сытин остаётся, где стоял – об него спотыкаются беременные и родильницы – он не замечает. Марго шипит Беляеву:

МАРГО

Игорь! Она совсем девчонка!

Он ей отвечает тоже шёпотом (весь диалог – шёпотом):

БЕЛЯЕВ

Будто мы таким «совсем девчонкам» абортов не делали! Ей пятнадцать.

МАРГО

Те «совсем девчонки» были матроны посолидней меня. А тут очевидная анатомо-функциональная незрелость!

БЕЛЯЕВ

То-то ей с очевидной незрелостью вынашивать и рожать будет весело.

Марго размышляет. Аргумент верный. Чуть умеряет пыл.

МАРГО

Почему без истории, без анализов? От кого?

Беляев расслабился – нравственность Марго усыплена. Слегка кося глазами:

БЕЛЯЕВ

От такого же малолетнего. Мамаша с папашей беспокоятся о будущем. Всё, как всегда, не бзди. …И своей новой подружке-заведующей не проговорись!

Марго хмурится.

БЕЛЯЕВ

Не я тебя всегда поддерживал в твоих… жизненных ситуациях?!

Психо-эмоциональный шантаж сработал – Марго подчиняется старому другу, хотя и с неохотой.

27-12. ИНТ. РОДДОМ/СМОТРОВАЯ ОБСЕРВАЦИИ. ДЕНЬ.

(ДАША, МАРГО, БЕЛЯЕВ, СЫТИН.)

Даша на кресле. Марго у головного конца, у неё в руках набранный шприц. Беляев пододвинул винтовой табурет, сел у ножного конца кресла. Обращается к Сытину:

БЕЛЯЕВ

Эй, в трюме! Проснись, черпай воду!

Сытин фиксируется на Беляеве.

БЕЛЯЕВ

Смотри, что должно быть у каждого уважающего себя гинеколога!

Достаёт из-под необъятного халата кожаный нессесер (как у Пирогова, но с инструментами на аборт). Разворачивает, раскладывает на инструментальном столике, любовно осматривает.

БЕЛЯЕВ

Перечисли инструменты!

СЫТИН

Маточный зонд, расширители Гегара, абортцанг, кюретка…

МАРГО

Может, школу на потом отложим?!

БЕЛЯЕВ

Как же – на потом? Для того и аборт, чтобы школу окончить.

ДАША

Я … смогу иметь детей?

БЕЛЯЕВ

Детей, конечно, лучше не иметь. Законодательство запрещает!

Смеётся. Марго смотрит на него с укоризной. Беляев к Даше, успокаивающе (в своей манере):

БЕЛЯЕВ

Конечно! Мы не коновалы. И беременеть и рожать сможешь. Особенно если ещё лет пять-десять будешь предохраняться. Ты теперь знаешь, что бывает, когда дя… мальчики в тебя кое-что засовывают.

Марго грозно, окорачивающее:

МАРГО

Игорь Анатольевич!

БЕЛЯЕВ

(кивая на шприц в её руках) Так вводи!

Марго затягивает на плече у Даши резиновый жгут, качая головой:

МАРГО

Не люблю я работать с сомбревином. Без анестезиолога.

БЕЛЯЕВ

Олежек, стой сзади, свет не загораживай. … Даша, не беспокойся. Через четверть часа проснёшься. И всё.

МАРГО

(к Даше) Поработай кулачком.

Беляев разрывает пакет со стерильными перчатками, надевает. Марго вводит содержимое шприца в вену.

МАРГО

Считай от десяти.

ДАША

Десять, девять, во…

Отрубается «на игле». Беляев берёт маточный зонд.

27-13. НАТ. РОДДОМ/У ПРИЁМНОГО ПОКОЯ. ДЕНЬ.

(ЛЕВИЦКИЙ, ПАЛЕЙ, ЕЛЬСКИЙ, АКУШЕРКА, ДЕТСКАЯ МЕДСЕСТРА.)

Левицкий безмятежно курит, сидя на парапете. Эдакий прекраснодушный эстет, ни единой отрицательной эмоции не вызывающий. Палей и Ельский (в рабочей одежде) поднимаются по ступенькам. Навстречу им из приёмного покоя выходят две девчушки из среднего персонала с ящиками для анализов (акушерка и детская медсестра – не Леночка). Увидав Ельского и Палей – кивают, отойдя чуть – тихо хихикают. Ни Палей, ни Ельский – не замечают.

ЕЛЬСКИЙ

Марина Викторовна, родители «дауна» несут дичь. Я перенаправил к тебе.

Палей кивает. Заходят в роддом. Акушерка и детская медсестра смотрят им вслед. Левицкий прислушивается к разговору:

ДЕТСКАЯ МЕДСЕСТРА

Палей так высоко подбородок носит, что под ногами ничего не замечает!

АКУШЕРКА

Вот бросит её Владимир Сергеевич и на Леночке женится – будет знать!

ЛЕВИЦКИЙ

Ах, девочки, девочки! Владимиры сергеевичи никогда не женятся на леночках!

Акушерка и медсестра высокомерно вздёргиваются, с нахальством:

АКУШЕРКА

Вам-то почём знать?!

Левицкий улыбается. Девушки, хмыкнув, сходят по ступенькам.

27-14. ИНТ. РОДДОМ/КАБИНЕТ ЗАВ НЕОНАТОЛОГИЕЙ. ДЕНЬ.

(ПАЛЕЙ, ЕЛЬСКИЙ, МАМА ДАУНА, ПАПА ДАУНА.)

Палей за столом. Ельский стоит у окна, скрестив руки на груди. Мама (ещё в больничной одежде) и папа дауна (у него в руках сложенная газета) сидят на приставных стульях с другой стороны стола. Марина беспомощно оглядывается на Ельского. На лице у Ельского выражение: «я говорил!» Она поворачивается к родителям, встряхивает головой.

ПАЛЕЙ

Так! Ещё раз.

Родители дауна раздражены непонятливостью заведующей.

ПАПА ДАУНА

Мы хотим продать его на органы!

МАМА ДАУНА

У нас уже есть здоровый ребёнок. И сейчас… Мужа с работы уволили. Моё НИИ закрылось.

Палей переводит недоумевающий взгляд с одного на другого.

ПАПА ДАУНА

У вас в отделении есть дети, которым нужны сердце, почки. Кровь. Костный мозг. Печень. Может, кому кожа для пересадки.

ПАЛЕЙ

Но ваш сын – человек. Живой человек.

Папа дауна протягивает Палей газету, где отмечена заметка.

ПАПА ДАУНА

Читайте! В цивилизованном мире так делают…

Палей, не в силах оторвать ошарашенный взгляд от папы дауна, берёт газету, переводит взгляд на отчёркнутую заметку, автоматически читает:

ПАЛЕЙ

«В США родители младенца с анэнцефалией решили отдать своё нежизнеспособное дитя на органы…»

Снова поднимает потрясённый взгляд на родителей дауна, переводит с отца на мать и обратно. Они ей кивают.

ПАПА ДАУНА

Видите?!

МАМА ДАУНА

У нас очень тяжёлое материальное положение…

ЕЛЬСКИЙ

Нежизнеспособное. Понимаете? Ваше дитя живо и здорово.

ПАПА ДАУНА

Он – урод!

МАМА ДАУНА

А так он поможет жить другим детям. И (плачет) своему брату.

Ельский и Палей переглядываются, шокированы. Папа дауна зол:

ПАПА ДАУНА

Вы, врачи, за деньги убиваете нормальных детей ещё в утробе матери! А помочь людям в сложной ситуации вас не допросишься!

ЕЛЬСКИЙ

Мы – неонатологи. К утробам не имеем отношения.

ПАЛЕЙ

Людям?!

27-15. ИНТ. РОДДОМ/СМОТРОВАЯ ОБСЕРВАЦИИ. ДЕНЬ.

(ДАША, МАРГО, БЕЛЯЕВ, СЫТИН.)

Беляев закончил: инструменты со столика перекочевали в таз под креслом. Сидит на табурете, с металлическим стуком отправляет в таз кюретку. Инструменты окровавлены. В лотке – кровавое месиво. Обращается к Сытину:

БЕЛЯЕВ

Сложишь части плода.

Даша ещё под действием кратковременного наркоза. Хватает Марго за руку, горячо обращается к ней:

ДАША

Марк Борисович, окончу школу – и мы поженимся! Я буду вашей женой! А не Зойка, и не Лидка!

БЕЛЯЕВ

Как задолбал этот Марк Борисович всего за пятнадцать минут.

МАРГО

Она Марку Борисовичу уже лет на пятнадцать наговорила.

СЫТИН

(вяло, с горечью, на гнев сил нет) Если бы у нас в школе учитель трахал учениц – ему мужики за сараем быстро объяснили бы что к чему. По яйцам. И печени.

БЕЛЯЕВ

(к Сытину) Невинное дитя сельских нив. … Приводите её в себя. И дайте кислородом подышать.

Сытин с непониманием смотрит на Марго. Она ему объясняет:

МАРГО

«Мультфильмы» и «американские горки» на сомбревине вызваны гиперкапнией.

БЕЛЯЕВ

Соответственно, кислородным голоданием мозга. Так что всё выше услышанное судом во внимание не принимается.

МАРГО

Зато мною принимается.

Бросает на Беляева красноречивый взгляд.

МАРГО

Сука ты, Игорь Анатольевич!

БЕЛЯЕВ

Я чего?! Я не знал! Мне её папа про мальчика сказал. С её, вероятно, слов. А что там на самом деле – меня не касается.

Встаёт с табурета. Кивает на Дашу.

БЕЛЯЕВ

Пузырь со льдом на низ живота, на каталке ко мне в кабинет. Шустро, пока Танька не вернулась!

27-16. ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ ГЛАВНОГО КОРПУСА. ДЕНЬ.

27-17. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/ОПЕРАЦИОННАЯ ГИНЕКОЛОГИИ. ДЕНЬ.

(ПАНИН, МАЛЬЦЕВА, ЕВГРАФОВ, АНЕСТЕЗИОЛОГ, ОПЕРАЦИОННАЯ СЕСТРА, ЖЕНЩИНА С КИСТОЙ.)

Женщина (лет тридцати) на столе, под наркозом, на ИВЛ. Анестезиолог у головного конца стола. Операционная сестра с инструментальным столиком – у ножного. Панин на месте хирурга, Мальцева – первого ассистента, Евграфов – второго ассистента. Разрез – верхне-срединно-нижний, продольный (от мечевидного отростка до лобка). Сложная операция, Панин манипулирует в ране, Мальцева ассистирует, трудоёмкий этап. Евграфов держит крючки.

ПАНИН

Идёшь на дермоидную кисту яичника, а обнаруживаешь огромную забрюшинную опухоль, уходящую в малый таз.

МАЛЬЦЕВА

Несовершенны методы диагностики, УЗИ веры нет.

ЕВГРАФОВ

Методы совершенствуются.

ПАНИН

Люди остаются такими же. У аппарата УЗИ сидит человек. Он и трактует.

МАЛЬЦЕВА

Клиническое мышление, ловкость и опытность рук никогда не утратят значения. Иначе бы нас давно заменили инженеры.

ПАНИН

Конечно, мы могли ушиться – и отправить её в онкодиспансер…

МАЛЬЦЕВА

…сняв с себя ответственность…

ПАНИН

Скверная опухоль. Плотная, неподвижная. Я выделил верхний полюс от общей подвздошной артерии…

В ране – пульсирующая артерия. Евграфов видит впервые – у него в анамнезе только акушерские операции и простые гинекологические. Зрелище пульсирующей подвздошной производит неизгладимое впечатление, а уж первый раз!.. Панин и Мальцева считывают, понимающе усмехаются. Панин обращается к Евграфову.

ПАНИН

Что будет значить тысяча слов, когда важна будет крепость руки?

МАЛЬЦЕВА

Разум руки.

ПАНИН

(операционной сестре) Длинные ножницы.

ОПЕРАЦИОННАЯ СЕСТРА

(подавая ножницы, с сочувствием кивая на пациентку) Дети есть?

ПАНИН

Нет.

МАЛЬЦЕВА

Жизнь важнее детей.

ПАНИН

Если только это не жизнь детей.

Мальцева – короткий взгляд в Панина. Евграфов вздрагивает своему. Вздрагивают и крючки в его руках.

ПАНИН

Эй! Тут и так преисподняя. (К Мальцевой) Мочеточник плотно спаян с нижней поверхностью опухоли.

Этот текст понимают все, кроме Евграфова. Операционная сестра разрывает пакет с перчатками, чуть отодвигая инструментальный столик. Обращается к Евграфову:

ОПЕРАЦИОННАЯ СЕСТРА

Доктор, меняем перчатку. Правша?

Евграфов кивает, не очень понимая пока, что происходит.

27-18. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/КАБИНЕТ ГЛАВВРАЧА. ДЕНЬ.

(КУЛИКОВСКИЙ, АЛИНА.)

Куликовский сидит за столом. После стука в кабинет входит Алина.

АЛИНА

Вызывали, Михаил Александрович?

Встаёт, идёт к ней. Строг, по ходу пьесы – размораживается. В своей поведенческой парадигме: взрывной, но добрый и любящий.

КУЛИКОВСКИЙ

Вызывал! Только не как Михаил Александрович, а как твой папа!

Подходит, целует её в лоб, ведёт к журнальному уголку. У него желваки ходят, Алина замороженная. Усаживает дочь в кресло. Идёт к стенке, открывает бар, достаёт бутылку, бокалы, разливает. Дочери – побольше, себе – чуть. Несёт на столик. Садится в кресло. Первые реплики – спиной к ней.

КУЛИКОВСКИЙ

Рассказывай.

АЛИНА

Что рассказывать?

КУЛИКОВСКИЙ

Я тебя прошу!.. Не повторяй Милкиных ошибок! Та тоже всё утаивала. Все мужнины вспышки гнева. И чем всё закончилось?! Русланом в реанимации! Что натворил Сытин? Руку на тебя поднял?!

Алина выдаёт смешок искреннего удивления.

АЛИНА

Олег? Руку?!

КУЛИКОВСКИЙ

А что я должен думать?! Ты приезжаешь на работу в слезах, из операционной мне докладывают…

Алина встаёт, перебивая отца:

АЛИНА

Я взрослый человек, не надо за мною шпионить! Я сама…

Встаёт и Куликовский, окорачивает дочь:

КУЛИКОВСКИЙ

Взрослая она! Все вы взрослые!.. Будете! Когда будете взрослые! А пока вы все у меня вот здесь (рубит себя ладонью по загривку) – так извольте!..

Ноздри раздуваются, дуэль взглядов, она подчиняется. Садятся.

АЛИНА

Пообещай, что это никак не отразится на Сытине-враче.

КУЛИКОВСКИЙ

Он интерн!

Алина пристально смотрит на отца. Он нехотя соглашается.

КУЛИКОВСКИЙ

Ладно.

Алина берёт бокал, дует до дна. Отец наблюдает. Вдох-выдох:

АЛИНА

Не руку он поднял. И не на меня.

КУЛИКОВСКИЙ

И?!

АЛИНА

Всё.

КУЛИКОВСКИЙ

(доходит) Налево, что ли, скакнул?

Алина встаёт, жест: тема закрыта! Идёт на выход. Отец качает головой. Выпивает свой коньяк.

27-19. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/КОРИДОР УРОЛОГИИ. ДЕНЬ.

(АЛИК, ЧЕКАЛИНА, ПЕРСОНАЛ, ПАЦИЕНТЫ.)

Чекалина, в пижаме, идёт по коридору. Из дверей палаты выходит Алик. Дружелюбны. Дальше идут вместе.

ЧЕКАЛИНА

Алик, привет!

АЛИК

Машка!

ЧЕКАЛИНА

Опять приманиваешь мочекаменную на коварные ласковые речи о бескровности?

АЛИК

Ты на конференцию едешь?

ЧЕКАЛИНА

Собиралась. Только билетов уже нет.

АЛИК

У меня бронь на СВ. Сходишь со мной в буфет, – так и быть, поделюсь.

ЧЕКАЛИНА

С удовольствием!

27-20. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/КАБИНЕТ ГЛАВВРАЧА. ДЕНЬ.

(КУЛИКОВСКИЙ.)

Свирепо крутит диск внутреннего телефона, держа трубку у уха. Ноздри раздуваются, ворчит:

КУЛИКОВСКИЙ

Оболтусы! Сексуально озабоченные бронеподростки! Взрослые они! Женилки поотрастали, пихать куда ни попадя! – вот и вся взрослость! (в трубку) Роддом?! Интерна Сытина к главврачу! СРОЧНО!

27-21. ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ РОДДОМА. ДЕНЬ.

27-22. НАТ. РОДДОМ/У ПРИЁМНОГО ПОКОЯ. ДЕНЬ.

(СЫТИН, ЛЕВИЦКИЙ, АЛЕКСЕЕВ, БЕЛЯЕВ, ПЕРСОНАЛ.)

На ватных ногах из приёма выходит бледный Сытин (вид ещё более болезненный), спускается по ступенькам, бредёт в сторону главного корпуса. Левицкий тусуется на пороге приёмного покоя. По ступенькам поднимается Алексеев (муж «сахарного диабета», ровесник Левицкого). Они смотрят друг на друга. Левицкий раскрывает объятия.

ЛЕВИЦКИЙ

Сашка Алексеев!

АЛЕКСЕЕВ

Марк Левицкий!

Обнимаются, хлопают друг друга по спинам – как старые друзья. Размыкают объятия.

ЛЕВИЦКИЙ

Сто лет не виделись! Какими судьбами?! Ты ж в Питере!

АЛЕКСЕЕВ

Был. Не приняла меня Культурная Столица. Развёлся. Вернулся. Женился.

ЛЕВИЦКИЙ

Тут что?

АЛЕКСЕЕВ

Жена. А ты?!

ЛЕВИЦКИЙ

Знакомую навестить…

Из приёма выходит Беляев. Слышит. Окидывает обоих цепким взглядом.

БЕЛЯЕВ

По поводу как раз вашей… знакомой.

ЛЕВИЦКИЙ

Всё в порядке?

БЕЛЯЕВ

Пройдёмте ко мне в кабинет.

ЛЕВИЦКИЙ

Минуту, Игорь Анатольевич. С однокорытником, вот, встретились…

Беляев не уходит. Левицкий достаёт из кармана блокнот и ручку, пишет, протягивает Алексееву:

ЛЕВИЦКИЙ

Вечерком посидим, ага? Отличное заведение, угощаю!

Алексеев берёт листочек, кивает. Жмут руки.

27-23. ИНТ. РОДДОМ/КАБИНЕТ НАЧМЕДА. ДЕНЬ.

(ЛЕВИЦКИЙ, БЕЛЯЕВ, ДАША.)

Беляев за своим столом. Левицкий – за «совещательным». Даша спит на диване.

БЕЛЯЕВ

Через час можете забрать, Марк Борисович.

ЛЕВИЦКИЙ

Откуда вы знаете моё отчество?

БЕЛЯЕВ

Иные наркотические препараты, Марк Борисович, обладают рядом удивительных эффектов. Например: пациентка исполняет арию о неуставных отношениях учителя и ученицы. Точнее сказать: учениц…

Смотрит на Левицкого. Тот держит взгляд.

БЕЛЯЕВ

…которым свойственно называть наставника по имени-отчеству. Юные дурочки даже могут влюбляться в учителя. Но вот какое дело: педагогу не пристало быть любителем… эээ… телятинки.

Левицкий лучезарно улыбается, явно не опасаясь Беляева.

ЛЕВИЦКИЙ

Ничего не докажете. К тому же, и начмеду не пристало делать… подпольные аборты.

БЕЛЯЕВ

… ученице, залетевшей от учителя. Подумайте, что скажут её родители. Или сделают соответствующие органы.

Левицкий поднимает руки – «сдаюсь», «уделали», – не теряет обаяния, весь такой милый…

ЛЕВИЦКИЙ

Чего же вы хотите?

БЕЛЯЕВ

Роддому необходим семейный родзал. С джакузи и шведскими стенками. С «рахмановками», обшитыми розовеньким дермантином. И со всем прочим, что так бьёт по психике прекрасных дурочек постарше.

Сверлят друг друга. Левицкий серьёзнеет.

ЛЕВИЦКИЙ

Дорогое мероприятие.

БЕЛЯЕВ

Не дороже репутации. Все знают, что акушеры-гинекологи делают аборты. К этому привыкли. Общество не так благодушно настроено к учителям, шпокающим нимфеток. Распнут.

Левицкий, через паузу, встаёт, протягивает Беляеву руку, снова улыбается. Беляев жмёт протянутую руку с брезгливостью.

ЛЕВИЦКИЙ

Умеете вы обделывать дела, Игорь Анатольевич.

БЕЛЯЕВ

Общим благом озабочен. А не удовлетворением личных извращённых наклонностей.

ЛЕВИЦКИЙ

И тем не менее, мы оба – противоправны.

БЕЛЯЕВ

(кивая на Дашу) Софистику для юных ушек приберегите. … А лучше – завязывайте.

27-24. ЗАЯВОЧНЫЕ ВИДЫ ГЛАВНОГО КОРПУСА. ДЕНЬ.

27-25. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/КАБИНЕТ ГЛАВВРАЧА. ДЕНЬ.

(КУЛИКОВСКИЙ, СЫТИН.)

Куликовский смотрит в окно, держа руки скрещенными за спиной. Сытин на стуле за «переговорным» столом, лицо багровое, он в шаге от обморока. Наконец Куликовский поворачивается, начинает спокойно, по дороге распаляясь:

КУЛИКОВСКИЙ

Кому присунул? Медсестричке на дежурстве?! В штанах не удержался?! Ремешок потуже затягивай! Баба!

Олег молчит, никакой.

КУЛИКОВСКИЙ

Думаешь, ты первый докторишка, переспавший на рабочем месте?! Жене-то зачем сердце рвать?!

Куликовский чуть успокаивается, с болью:

КУЛИКОВСКИЙ

…моей дочери. … (снова заводясь) Я бы! (сжимает кулак) … Но вот какое дело. Она тебя, подлеца, любит.

Сытин низко склонил голову, будто сейчас заплачет.

КУЛИКОВСКИЙ

Говорю же, баба! Вот Алинка – мужик! И хотя любит – не простит.

Из глаз Сытина капают слёзы.

КУЛИКОВСКИЙ

Тьфу ты!

Идёт к бару, достаёт бутылку водки, делает щедрый глоток из горла, затем наливает стопку, подносит Сытину. Ставит перед ним. Отодвигает стул, садится рядом.

КУЛИКОВСКИЙ

…Как с сыном. И это стоит мне усилий!.. Сперва сдаёшь мазки, бакпосевы. На флору и… фауну! Знаю я наших медсестёр! Чего с конца накапает – вылечим.

Кивает Сытину на стопку водки. Тот снова отрицательно качает головой. Куликовский сам опрокидывает.

КУЛИКОВСКИЙ

А затем…

27-26. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/ОПЕРАЦИОННАЯ ГИНЕКОЛОГИИ. ДЕНЬ.

(ПАНИН, МАЛЬЦЕВА, ЕВГРАФОВ, АНЕСТЕЗИОЛОГ, ОПЕРАЦИОННАЯ СЕСТРА, ЖЕНЩИНА С КИСТОЙ.)

Бригада работает пятый час – вид соответствующий. В испарине. Женщина на столе. Панин на месте хирурга, Мальцева – на месте ассистента. Работают фактически «по локоть в крови». Операционная сестра со столиком – чуть сбоку от стола. Она работает правой рукой на хирургов, левой держит правую ногу женщины, чуть согнутую в колене, левую ногу женщины (тоже чуть согнутую) держит Евграфов левой рукой, его правая рука – уходит под простыню, к её промежности (он стоит на полусогнутых, склонённый, уже не первый час). Анестезиолог у головного конца, меняет флаконы с кровью в штативе с пустого на полный.

АНЕСТЕЗИОЛОГ

Пятый флакон пошёл.

ПАНИН

Опухоль от прямой кишки отделил.

АНЕСТЕЗИОЛОГ

Пульс частит, давление падает. Крови на станции нет.

МАЛЬЦЕВА

Дои с персонала.

Панин хмурит лицо, работая в ране – наткнулся на что-то.

ПАНИН

Сосуд опухоли впаян в нижнюю стенку внутренней тазовой вены.

Панин вынимает правую ладонь из раны – на ней огромная опухоль. Передаёт Мальцевой. Та принимает в обе руки – как величайшую драгоценность, держа на том же уровне, на котором держал Панин.

ПАНИН

Не шевелитесь. Эта огромная дрянь висит на тонком сосуде. Малейшее движение – и…

В операционной все застывают, создаётся впечатление, что даже воздух застыл. Панин склоняется к ране.

ПАНИН

Выделяю…

27-27. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/КОРИДОР У ЛИФТОВ. ДЕНЬ.

(СЫТИН, ПАЦИЕНТЫ, БЕЛЯЕВ, ПЕРСОНАЛ.)

Сытин идёт, не разбирая дороги. Лоб в испарине. Он сталкивается с людьми, не замечая их, не извиняясь. Навстречу идёт Беляев. Он останавливает Сытина, взяв за плечо. Сытин слышит его голос, как в мороке, издалека:

БЕЛЯЕВ

Что-о-о с тобо-о-ой? Оле-е-ег! Оле-е-ег Андрееевич Сы-ы-ытин!

Беляев трясёт его за плечо, Сытин приходит в себя, мир возвращается в норму. Беляев искренне обеспокоен:

БЕЛЯЕВ

Олег! Ты как себя чувствуешь?

СЫТИН

Я?.. В порядке.

БЕЛЯЕВ

(с сарказмом) Сразу заметил.

Прикладывает ладонь ко лбу Сытина.

БЕЛЯЕВ

Горишь! Дуй мухой к Марго, капельницу поставит. Я из оперблока позвоню. Панин с Мальцевой под куполом цирка… Тебе не до этого… Сам дойдёшь?

Сытин кивает.

27-28. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/КОРИДОР ОПЕРБЛОКА ГИНЕКОЛОГИИ. ДЕНЬ.

(БЕЛЯЕВ, ПЕРСОНАЛ.)

28–30 – музыка

Беляев взволнованно говорит по местному телефону.

27-29. НАТ. РОДДОМ/У ПРИЁМНОГО ПОКОЯ. ДЕНЬ.

(СЫТИН, МАРГО, САНИТАРКА ЛИЛЯ, ПЕРСОНАЛ, БЕРЕМЕННЫЕ.)

Сытин плетётся к приёмному покою. Еле дошёл до ступенек. Обессилено сел. Из приёма выходят обеспокоенные Марго с санитаркой Лилей. Видят Сытина, квочками к нему. Поднимают с двух сторон под белы рученьки. По нему градом катится пот. Пижама и халат промокли. Заводят в родильный дом.

27-30. ИНТ. ГЛАВНЫЙ КОРПУС/ПРЕДБАННИК ОПЕРАЦИОННОЙ ГИНЕКОЛОГИИ. ДЕНЬ.

(БЕЛЯЕВ, ПЕРСОНАЛ, ПАНИН, МАЛЬЦЕВА, ЕВГРАФОВ, АНЕСТЕЗИОЛОГ.)

В предбаннике много людей в пижамах и белых халатах (хирурги, анестезиологи, дежурная смена оперблока и проч), в том числе – Беляев. Выходят взмокшие Панин, Мальцева, Евграфов. Ожидающие встречают их аплодисментами – в основном аплодисменты предназначены Панину – Мальцева и Евграфов присоединяются, аплодируют Панину. Следом за ними выходит анестезиолог, который вёл операцию – тоже аплодирует Панину. Жмут Панину руку, похлопывают по плечам. Он ведёт себя скромником, осознающим свои достоинства, раскланивается. Беляев жмёт руку горячее и дольше всех – он совершенно искренне восхищён хирургическим мастерством Панина. Евграфов тихонько выскальзывает из предбанника.

27-31. ИНТ. БОЛЬНИЧНЫЙ ПОДВАЛ-ПЕРЕХОД. ДЕНЬ.

(ЧЕКАЛИНА, ЕВГРАФОВ, МАЛЬЦЕВА, ПАНИН.)

Чекалина идёт по подвалу, подходит к тому месту, где убили Зильбермана. Там – как утром, – но в окровавленной пижаме, сидит Евграфов. Уронил голову в колени, в руках истлевшая сигарета.

ЧЕКАЛИНА

Лёшка!

Он поднимает голову.

ЕВГРАФОВ

Привет.

ЧЕКАЛИНА

Привет! Ты что здесь… в таком виде.

ЕВГРАФОВ

Пять часов в операционной. Два из них я держал палец в прямой кишке.

ЧЕКАЛИНА

В курсе. Панин – экстра-класс! Так ювелирно выделить… (улыбаясь, с одобрением-значением, слегка иронично) по твоему пальцу!

ЕВГРАФОВ

Мань, сходи со мной в кабак. … По-дружески.

Она просто соглашается, без кокетства:

ЧЕКАЛИНА

Хорошо. Беременной с пиелонефритом стент поставлю – и свободна. Я теперь роддом обслуживаю.