Текст книги "Симфония по творениям святителя Димитрия Ростовского"

З

Зависть

Чужая добрая фортуна, добрая слава является для завистливых наитягчайшей раной, и не так для них болезненна своя беда, свое несчастье, как чужое доброе и счастливое благополучие. Действительно, для них пекло, когда они видят чужое счастье.

Среди богословов есть мнение, что посреди воздуха, между небом и землей, немало страдает нечистых духов, дьяволов, терпящих свою муку. Я допытываюсь: почему справедливая Божия кара, удалив их с неба, не ввергла их вниз, туда же с их князем Люцифером в подземные адские пропасти, чтобы там им низложенным терпеть муки? И что за муки бесов в воздухе? И более ли они отрадны, нежели муки в самой геенне? Разъясняет мне это один из многих, знаменитый, но древний и благочестивый западный учитель. «Для того, – говорит, – некая часть бесов силою Божией в воздухе между небом и землей удержана, чтобы они видели и завидовали, и от зависти своей испытывали муки».

Что означают слова: «чтобы они видели и завидовали»? Смотрят воздушные духи на небо, откуда ниспали, и видят там на своем месте в почете ангельском пророков, апостолов, мучеников, преподобных и праведных. О, как в зависти они снедаются, видят и завидуют, и самым завидыванием мучаются! Когда же воздушные духи взглянут на землю, расстилающуюся под ними, они видят на ней много благочестивых людей, богоугодно живущих, многих постников, девственников, чистых супружников, всех заслуживающих неба. О, как в зависти они терзаются, видят и завидуют, и самым завидыванием мучаются!

Когда же они видят бывших прежде великими грешниками, которые через истинное покаяние уже воссели на небе, как, например, мытарь, блудница, разбойник, преподобная Мария Египетская и другие, а равным образом когда они видят на земле великих грешников, которые, однако, становятся уже на истинный путь, ведущий к Богу, избегают уготованных им вечных мук, огонь геенский гасят слезами и заслуживают Небесное Царство, – то что же тогда? Разумеется, что при виде всего этого воздушные духи охватываются завистью, видят и завидуют, и от зависти своей мучаются. И не значительна ли в этом их мука? Поистине, она столь велика, что ничуть не меньше огненной геенны. Писание говорит: Жестока, как ад, зависть, крылья ее как пламя огня, угль огненный пламя ее. Зависть есть то же самое, что и самое пекло, что и самый огонь адский: как ад зависть — видит и завидует, и в завидывании мучается…

Не знаю, похвалит ли что доброе зависть? Будь перед Богом и перед людьми как золото, – зависть, худо о тебе отзываясь, смешает тебя с болотом. По своим добрым делам будь хоть солнцем – так да просветится свет твой, – но зависть охарактеризует тебя как темноту. Будь хоть самим небесным Ангелом, – зависть тебя и в ряду людей не поставит. Удались на край света, – зависть тебя и там догонит. Исправь свои крылья, полети и поселись на краю моря (Пс. 138, 9), – зависть тебя и летящего подстрелит, как стрелой, своим хульным словом, отнимающим от тебя твою славу. Огради себя невинностью твоей, как щитом, – зависть, однако, ранит тебя, как мечом, своим уязвляющим языком.

Не напрасно святой Давид взывает к Богу: Укрой меня от скопища лукавых, от собрания делающих неправду, которые изострили, как оружие, язык свой (Пс. 63, 3–4). Иеронимов же перевод читает: которые изострили, как меч, язык свой.

Святой Давид! Не лучше ли было сказать так: «Враги мои изострили на меня мечи свои, приготовили копья, стрелы, оружие на меня верное припасли и хотят меня ранить, убить»? Но Давид говорит: Изострили, как оружие, язык свой. Более, говорит, чем неприятельское оружие, страшны острые и злые людские языки завистливых.

Умел тот царственный рыцарь мужественно стоять против неприятельского оружия, не страшны были ему в бою меч, стрела, копье, но злого языка он боялся, и потому-то он и ищет у Самого Бога защиты: Укрой меня, Господи, от скопища лукавых, которые изострили, как оружие, язык свой (Пс. 63, 3–4). Не страшен, говорит, мне Голиаф, иноплеменники-филистимляне для меня ничто, но злой язык людской, язык завистливых, язык лукавствующих дал мне знать о себе: укрой меня, Господи, от него, защити меня от сонма тех, которые изострили языки!

Но не падай духом, знатный муж, не ослабевай в своих подвигах, не малодушествуй в своем изменившемся счастье! Те воображаемые мечи, говорю о языках завистливых, вонзятся в их сердца, чтобы они видели и завидовали, и в самой зависти мучились (1).

* * *

Не соревнуй и не завидуй согрешающему, и не утешайся о чьем-либо согрешении, но милостивым и жалостливым будь к согрешающему. Если можешь, помоги ему встать, подай руку помощи, если же не можешь, то хотя бы молись о нем. Ибо не великое что-либо принимает согрешающий, и не преславное что-либо получает преступающий, не приобретение какое принимает, но скорее тщету, не утешение и радость, но скорбь и печаль. Вкусив греха, нужно вкусить и горести, здесь ли или там, а иначе быть не может (3).

* * *

Не завидуй, человек, никому в благополучии преходящего века сего, ибо всякая вещь в мире – это трава и цвет полевой. Не завидуй богатому и славному, и живущему в довольстве среди земных наслаждений, но благоразумно подражай процветающему в добродетелях. Ибо зачем тебе завидовать о настоящем благополучии, если все в мире сем временное и тленное? Если кто славен или богат, вовеки ли пребудет так? Если кто изобильно пользуется наслаждениями и благополучием, то навсегда ли это? Но все это дано на весьма малое время (3).

* * *

Не завидуй ни единой вещи мира сего. Не завидуй имению, богатству и славе, и всякому плотскому наслаждению. Не завидуй внешним жилищам и прекрасным зданиям или какому-либо изобилию, ибо все это временно и тленно, все преходяще и, как дым, вскоре исчезнет. Все здесь останется, все в прах и пепел обратится, ибо ничего нет вечного на земле. Только тем благоразумно завидуй, кто присоединяется Господу, кто сподобится благодати Пресвятого Духа. Ибо кто примет сию благодать, тот будет богатейшим и славнейшим всех богатых и славных (3).

* * *

Не завидуй, если кого почитают или прославляют или если кто в чем-либо изобилует больше тебя, но все это цени не больше, чем сонные впечатления. Не завидуй тленным земным вещам, но к небесным и вечным устремляй сердце свое, ибо не в том благодать Божия, чтобы в чем-либо иметь изобилие или быть почитаемым на земле, но в том, чтобы всегда быть с Богом. Великую боязнь и страх приходится терпеть тому, кто изобильно пользуется земным благополучием, ибо тягчайшая перемена и лишение всех добытых благ постигают его внезапно. Не много ли было прежде славных, богатых, добрых, премудрых? Но теперь всех их покрыла земля и память их погибла, как будто их и не было. Человек – что трава, – говорит пророк, – дни его, как полевой цветок, так и он отцветает. Как только дух прошел в нем, (егоуже) не будет, и не узнает он более места своего (Пс. 102, 15–16) (3).

* * *

Знай, что не много завидовал бы ты тому, кто воображал бы, что носит на себе царский образ, или тому, кто в сонном мечтании богател бы. И тому не завидовал бы ты, кто на один день получил бы какую-нибудь почесть, а потом на долгое время был бы предан бесчестию. Поэтому, если кто славится, пусть славится, если кто богатеет, пусть богатеет, – ты же себе внемли: Чтоб было, как написано: «хвалящийся хвались Господом», богатеющий в Господе пусть богатеет, – говорит апостол (1 Кор. 1, 31) (3).

* * *

Не завидуй похваляемым, тем, кого хвалят и славят люди, но вместе с хвалящими хвали и ты доброе, злое же проходи молчанием. Не завидуй, если кого ублажают и все о нем говорят доброе, ибо не постоянна похвала человеческая, но весьма превратна. Иногда хвалят люди, иногда же злое говорят, иные славят, другие же бесчестят; одним что-либо угодно, другим же нет; сегодня кто-либо почтен был, завтра же внезапно его обесчестили. Не пребывает в одной мере ни похвала, ни бесчестие человеческое, – все быстро изменяется.

Зачем Богу в Божием завидуешь? Зачем Богу в Божием возбраняешь? Итак, не завидуй ни в чем ни единому человеку, но старайся быть достойным перед Богом, чтобы и ты соответственной мерой воспринял то, чего будешь достоин, ибо нет лицемерия у Бога, но каждому праведное воздаяние по достоинству. Ибо Он всем людям отмерил правой мерой и каждого почтил своей честью, одного так, другого же иначе, но особенно блажен человек, у которого Господь есть Бог его, – говорит пророк (Пс. 32, 12) (3).

* * *

Что завидуешь чести и достоинствам других людей? Ибо ты сам не можешь всего объять. Что завидуешь благополучию преходящего века сего? Ибо все скоро проходит, все мимо идет. Мир сей обманчив, и все в нем превратно: сегодня почитание, завтра же укоренив; сегодня слава, завтра же бесчестие. Чем более кто прославится, вознесется честью, тем более потом обесчестится, здесь ли, или там, в грядущей жизни (3).

* * *

Не снедай себя завистью, видя других, больше тебя почитаемых, славимых и богатеющих. Ибо Бог знает, что творить судьбами Своими; Он Сам лучше знает, кому и что даровать потребно. Не имеет ли власти господин в своих владениях творить то, что хочет, для одного это, для другого же то? Итак, не завидуй, да не услышишь осуждения от гласа говорящего: возьми свое и пойди… разве я не властен в своем делать, что хочу? – сообразно евангельской притче (Мф. 20, 14–15). Поэтому перестань завидовать, отвергни ненависть, чтобы не остаться тебе вне чертога Христова, ибо завидующий, как говорит некто, судится, как убийца (3).

* * *

Зависть – это причина всякого зла и враг всему доброму. Ради зависти Каин убил Авеля, Исав преследовал Иакова, Саул гнал Давида, и бесчисленное множество зол ради зависти творится в мире. Зависть и ненависть затворяют небо, ослепляют разум, помрачают душу, отягчают совесть, опечаливают Бога, веселят бесов. Завидующий и ненавидящий брата своего… во тьме ходит, и не знает, куда идет, – говорит апостол (1 Ин. 2, 11). Зависть не может предпочитать полезное, ибо где зависть и сварливость, – говорит апостол, – там неустройство (Иак. 3, 16) (3).

* * *

Будь благодарен за свое положение, дарованное тебе от Бога. Держись того, что дал тебе Бог, и не завидуй тем, кто больше тебя благополучием и честью. К чему ты призван, в чем устроен, в том и пребывай, о большем же завистливо не ревнуй. Облеченных честью от Бога и от людей и ты почитай и, отвечая им, будь любезен и смирен, не отнимай завистью у того, кому Бог что-либо даровал, и не восхищай с гордостью себе. Ибо никто не может ничего достать себе сам собой, если не даст ему Бог, потому что всякая власть и честь от Бога, и никто сам собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, – как говорит апостол (Евр. 5, 4) (3).

Закон

Христос, Спаситель наш, сказав о Себе Своим ученикам, что Он пришел не нарушить закон… но исполнить, присоединил еще и следующее: истинно говорю вам: доколе не прейдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона (Мф. 5, 17–18). Йота – это греческая буква, по нашему «i» десятеричное. Здесь можно подумать, для чего

Христос, Спаситель наш, одной буквой завершил весь закон, буквой же не иной какой-либо, ни «а», ни «б», ни другой какой-либо, но именно йотой, то есть «i» десятеричным.

Причины того имеются две. Первая причина в том, что во всей азбуке нет буквы меньше йоты, только одна йота есть самая малая из всех букв. Она представляет собой одну малую, немного протянутую палочку. Она мала, но совершенна и не имеет никакого недостатка. Вспомнил же Господь эту самую малую, но совершенную букву, желая научить нас тому, чтобы мы знали, что если в исполнении заповедей Господних мы нарушим что-либо малое, то мы уже не совершенны, и только тогда мы окажемся совершенными, если малое исполним наравне с великим.

Вторая причина заключается в том, что если над буквой «i» будет написана одна черта, называемая титлом, то получится число десять – завершение всего закона. Господь наш буквой «i» десятеричным с одной чертой ясно указывает на Ветхий и Новый Завет. На Ветхий Завет указывает буквой «i» десятеричным, обозначая десять заповедей, данных в Ветхом Завете на Моисеевых скрижалях.

Одной же чертой над «i», то есть титлом, Он указал на Новый Завет, на святое Евангелие, которое является завершением Ветхого Завета подобно титлу у десятеричного «i». Одной этой буквой с титлом Господь нас научил тому, чтобы мы знали, что если не соблюдем всех десяти заповедей Божиих, а сверх того, не сохраним еще евангельских велений и советов, то не можем быть совершенными (1).

Заповеди

О, как стыдно теперь и будет стыдно в день и час смертный христианину, который не только не превзошел заповеданного, но не прошел и половины заповеданного и соблюл едва одну какую-либо заповедь. Если кто исполнит все заповеди и, погрешив в одной, оказывается виновным во всем, то тем более будет виноват тот, кто исполнил только одну заповедь, а прочие все презрел. О, как далеко стоит он от совершенства!

О, как пуста чаша нашего спасения! О, как скудны наши плоды! Все это из-за нашей небрежности, все оттого, что мы не радеем о спасении наших душ (1).

* * *

Божии заповеди и вправду гуслями называться могут, ибо как в гуслях, если хотя бы одна струна не будет настроена, все гусли несогласную издадут песнь, так и в заповедях Божиих: если хоть одна не будет исполнена, все ни во что вменятся.

Кто… согрешит водном чем-нибудь, – говорит апостол Иаков, – тот становится виновным во всем (Иак. 2,10).

И мы, когда хотим отогнать от себя злобных духов и привлечь благого Духа, примем гусли – Божии заповеди, и сохраним их все. Если же не все сохраним, то не будет приятна песнь наша Богу.

Давид говорит, что благо – исповедать Господа и петь имени Его на десятиструнной псалтири, с пением, на гуслях (Пс. 91, 2,4).

Под десятиструнной псалтирью учители понимают десять Божиих заповедей. Когда кто-либо во все эти струны воспоет, то есть когда исполнит все заповеди, то его исповедание – благо.

Вспоминает Господь в Евангелии женщину, потерявшую из десяти одну драхму, – как с прилежанием ее ищет: возжигает светильник и выметает храмину, и ищет тщательно, пока не найдет, а найдя, созывает подруг и соседок и говорит им: порадуйтесь со мною: я нашла потерянную драхму (Лк. 15,8–9).

И что же это значит, что радуется так об обретении десятой драхмы? Не без труда, думаю, нашла и первую, и вторую, и третью драхму, и прочие, но ни об одной так не радуется. Только когда обрела десятую, тогда созывает подруг и соседей сорадоваться ей.

Святой Григорий учит, что десятая драхма знаменует десятую Божию заповедь.

Не радовалась еще женщина, обретя первую, и вторую, и третью драхму, но возрадовалась о десятой, показывая тем, что не имеет чему радоваться человек, сохранив одну заповедь Господню или другую, но тогда лишь поистине возрадуется он, когда и десятую совершит, когда все повеления Господни делом исполнит.

Тогда, – говорит Давид, – я не постыдился бы, взирая на все заповеди Твои (Пс. 118, 6).

За преступление же и малой заповеди казнит Бог не только злого, но и доброго, если не в будущем, то в нынешнем веке, ибо у Него как малая добродетель без воздаяния, так и малое прегрешение без наказания не бывает. Праведен Судия и каждому воздает по делам его (3).

Зло

Вот, ты выздоровел; не греши больше, чтобы не случилось с тобою чего хуже (Ин. 5,14).

Слова: Чтобы не случилось с тобою чего хуже, – нося в уме с рассуждением, мы подумаем, что такое может быть злое и что хуже?

Зло – это то, что вредит человеку; хуже же – то, что не только вредит, но и совсем губит человека и истребляет его из среды живущих на земле. Зло – это значит долгое время лежать на одре болезни, подобно евангельскому расслабленному, который лежал тридцать восемь лет, а хуже – значит умереть. Зло – это впасть в яму, а хуже – это никогда не выйти из ямы и быть засыпанным в ней землей навсегда. Зло – значит получить какую-либо рану на теле, хуже же – значит быть убитым. Зло – значит согрешить один раз или два, а хуже – это значит грешить всегда и после покаяния делать то же, ибо грех, часто повторяемый, не только расслабляет душу, но и умерщвляет ее, и не только повергает в лютую яму падения, но и засыпает ее прахом отчаяния, не только уязвляет, но и убивает, не только вредит, но и совсем губит (1).

* * *

Слабость или растление человеческой природы таково, что не злые от добрых воспринимают добрые нравы, но добрые от злых заимствуют злые нравы. Если здоровые проходят между немощными, то не они передают здоровье немощным, но, наоборот, немощные передают свою немощь здоровым. Посмотри здоровыми очами на поврежденные очи, и ты не исцелишь их своим здоровым зрением, но для своих очей ты получишь вред. Пусти одну покрытую коростой овцу среди тысячи чистых, и эта одна не очистится от тысячи чистых, все же прочие воспримут заразу от одной. От гнилого яблока гниют прочие, гнилое же от целых не исцеляется. Один, имеющий моровую язву, наносит вред городу и всей стране, а бесчисленные и безвредные, с которыми он смешается, не отнимут от него болезни.

То же происходит и с душевными немощами. Злые передают свой яд злонравия добрым, от добрых же редко пользуются. Поэтому Святой Дух в Притчах Соломоновых говорит: «Сын, да не прельстят тебя люди нечестивые, не соглашайся, если будут склонять тебя, говоря: пойди с нами. Не ходи с ними в путь, держи же ногу твою от стези их: ибо ноги ИХ КО злу бегут» (см. Притч. 1, 10–11, 15–16) (1).

* * *

Вот явные признаки не овец, а козлищ, или, лучше сказать, зверей. Кто угождает своему чреву, тот медведь; утучняющий свое тело – мул; злопамятный – верблюд; кто наносит вред ближнему своему, тот скорпион; кто коварствует, тот лисица; кто злобствует – ехидна.

…Святой Златоуст коварного и исполненного злобы человека называет бесом и даже хуже беса. Почему? Потому, что беса можно отогнать от себя крестом, а злого человека ничем не отгонишь: не открестишься от него, не отмолишься. Что же превратило этих людей в зверей, в скотов и в самих бесов? То именно, что они не слушали гласа своего пастыря и прогнали его от себя с бесчестием (2).

* * *

В мире сем, исполненном всех зол, о котором Писание говорит: весь мир лежит во зле (1 Ин. 5, 19), – нам не о чем радоваться и молено разве только плакать. Ибо куда бы мы ни обратили своих очей, всюду зло, а не добро увидим. И зло увидим сугубое: или зло явное, или же зло, скрытое под видом добра, как яд бывает скрыт в сладости. Явное зло – это гонения, беды, брани, разорения, наказания Божии, за грехи попускаемые, как-то: голод, огонь, меч и тому подобное. Зло же, сокрытое под лицемерным добром, живет в суетных радостях и сладостях мира сего, в непостоянном счастье, благоденствии, в сожитии и содружестве человеческом.

Тяжко и горько терпеть явное зло, по попущению Божию бывающее, но тяжелее и хуже терпеть зло прикрытое. Ибо как пес, молча и внезапно хватающий и кусающий зубами человека, хуже и лютее пса, лающего и бросающегося издали, так и зло, прикрытое добром, хуже и тяжелее, чем зло явное.

Посмотрим ли на славу и богатства мира сего, и здесь кто не скажет: как хорошо быть прославленным, богатым, благоденствовать в счастье, праздно веселиться! Но мы усмотрим скрытый под этой сладостью яд – зло, прикрытое внешним добром. Славе и утехам конец в аду, как говорит святой пророк Исаия: В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим; под тобою подстилается червь, и черви – покров твой (Ис. 14, И). Богатству же конец в рыдании, по словам апостола: Послушайте вы, богатые: плачьте и рыдайте о бедствиях ваших, находящих на вас (Иак.5,1).

Посмотрим ли на пиршества, бывающие в домах именитых господ, и здесь кто из низших чинов не желал бы быть участником их ликования, как приятной вещи! Тут и любовь, тут и дружба, тут за здоровье друг друга осушают многие чаши! Но мы усмотрим и в этом добре прикрытое зло, согласно словам псаломника: будет трапеза их для них сетью, и возмездием, и западнею (Пс. 68, 23), – ибо они здесь же ловят друг друга, как сетью, коварными словами и лицемерной дружбой или осуждают друг друга к соблазну многих, оговаривают один другого, не взирая на свои грехи, уничтожают славу ближнего, кусают и терзают его языком и позорными словами, как острыми зубами. На эти именно пиршественные трапезы жалуется Господь, говоря: Неужели не вразумятся все делающие беззаконие, поедающие народ Мой, как едят хлеб? (Пс. 13, 4).

Обратим ли очи наши на дружелюбное сожительство человеческое и там во множестве увидим прикрытое зло: беседуют друг с другом сладко, а помышляют горько. В устах мед, а в сердце желчь: слова их мягче елея, – но они суть стрелы (Пс. 54, 22). Отнюдь нечему радоваться в многозлобном, многобедственном этом мире, ибо отовсюду окружают нас беды, по апостолу: опасности на реках, опасности от разбойников, опасности от единоплеменников, опасности от язычников, опасности в городе, опасности в пустыне, опасности на море, опасности между лжебратиями (2 Кор. И, 26). И потому не один в мире сем, воздыхая, говорит вместе с Давидом: «Не может утешиться душа моя» (см. Пс. 76, 3). Ибо всякая радость мира сего – это печаль, и нет здесь такой радости, которая бы не растворялась печалью. Нет утешения, которое не соединялось бы со скорбью. Нет веселья, за которым не следовало бы сетование. Нет смеха, который не сопровождал бы плач с воздыханием. Нет добра, которое не кончалось бы злом. Ибо как может мир, будучи по естеству своему злым, творить кому-либо добро? Люби его, а он тебя ненавидит; ищи его, а он от тебя бежит; служи ему, а он тебя бьет; ублажай его похвалами, а он тебя оскорбляет; надейся на него, а он во всем тебя обманывает. Обещает тебе честь, а дает бесчестие. Обещает золото, а подает грязь! Обещает богатство, а и последнего лишает тебя! Обещает мед, а подает желчь! Обещает сладость, а подает горечь! Обещает хлеб, а подает камень! Обещает добро, а дает зло! Нет ни одного истинного утешения и радости в мире сем! Все исполнено сетования и плача! (2)

* * *

Никто поистине не может творить не только благого, но и злого без Божия попущения и благому поспособствования. Ибо Он все сотворил и во власти Своей все содержит. Но если кто что-либо злое сотворит, то не с помощью Божией и не благоволением Его сотворит, но только самовластием и попущением, ибо Бог не злому помощник, но благому. Однако же как злому в злых делах иногда совершить что-либо попускает, иногда же возбраняет Своим смотрением, так и благому иногда препятствует, иногда способствует, дабы и тех, и других, и злых, и благих, искусилось самовольное намерение и познана была ими Божественная власть и держава (3).

* * *

Не всякое зло злой может сделать без Божия попущения, и добрый доброе без Божией помощи, хотя и самовластием каждый от Бога одарен. И не только люди, но и бесы имеют свое намерение и пределов своих перескочить не могут, но иному Бог в злых делах, как Сам ведает, много раз ради благословных причин не попускает, иному же в добрых не способствует, дабы, в помощи Его нуждаясь, избежал самомнения и познал свою немощь, ибо от себя ничего не имеет, и поэтому пребывал бы всегда в смирении (3).

* * *

Как злому часто ради благословных причин попускает, так и доброму часто доброе возвращает, но намерение обоих считает за дело. Ибо если бы злой все злое и добрый все доброе помимо Божия попущения и помощи благому возмогли творить, никто ни в чем помощи Божией не желал бы, никто о молитве и молении не радел бы, но каждый все по воле своей творил бы, о смотрении Бога, промышляющего и обладающего, не думал бы, то никакого отличия Творца от твари не было бы. Поэтому не считай себя великим, но считай себя как ничто, а считающий себя чем-либо, обманывает себя, будучи слеп душой, непросвещен в разуме, и не ведает, куда идет (3).

Злопамятство

Кто, злопамятствуя и беспамятно гневаясь, совершил что-либо благое? Кто, не имея кротости и долготерпения, показал какую-либо совершенную добродетель или победу? Никто! Ибо и апостолы, если бы неразумно ярились и гневались на согрешающих, никого не поставили бы на путь спасения, никого не привлекли бы ко Христу. Хотя иногда они и ожесточались на согрешающих, однако не с яростью и не гневаясь без памяти, но благоразумно, с долготерпением, Богу молясь о согрешающих, их исправляли и наставляли (3).

Злословие

Ярости, гнева и злословия усердно берегись, да не помрачится твое сердечное око (3).

Знание

Знать Бога – вот все счастье христианина, все духовное утешение, вся надежда на спасение и даже само спасение. Это есть «чаяние вечной жизни» и даже сама вечная жизнь! Пусть всякий, как хочет, изобретает способы к достижению утешения и вечных небесных богатств, но лучшего и совершеннейшего он не найдет, кроме того, чтобы знать Бога: Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога (Ин. 17, 3). О как несчастен тот, который своего Бога, своего Творца, своего Спасителя или мало знает, или совсем не знает, или же не старается Его познать.

Но вы скажете: мы, православные христиане, знаем Бога, веруем в Него и поклоняемся Отцу и Сыну и Святому Духу, Единому в Троице Богу. Я хвалю это ваше христианское и благочестивое знание Бога, веру и почитание

Бога, тем не менее безошибочно скажу, что не все мы хорошо знаем Бога. Среди нас есть многие, которые только считают себя знающими Бога, на самом же деле совершенно не знают Его.

Для пояснения этих слов я… предлагаю два положения. Первое – то, что не каждый хорошо знает Бога, кто знает Его только через веру, и потому не каждый верующий христианин достигает вечной жизни. А второе – то, что хорошо знает Бога только тот, кто при вере в Него и любит Его, при этом любит истинно, – такой только и достигает вечной жизни (1).