Текст книги "Симфония по творениям святителя Димитрия Ростовского"

Он любит Своих праведных угодников, но и грешников щадит, ожидая их исправления. Для них обоих Господь ищет пастыря. Кто же будет пасти овец? Святой Петр, ты паси овец Моих, паси агнцев Моих (Ин. 21,15,16). А кто будет пасти козлов? Но не слышим мы в Евангелии о пастыре для козлов. Неужели поэтому будем думать, что козлы пойдут без пастыря самостоятельно и погибнут? Нет, и козлы имеют своего пастыря. Кого же? Пречистую и преблагословенную Деву Марию. Послушаем, что вещает Ей Святой Дух в Песни Песней: Прекраснейшая из женщин, иди себе по следам овец и паси козлят твоих подле шатров пастушеских (Песн. 1,7), – то есть: о Благословенная в женах, иди вслед за стадом, взирай свыше на христианские народы, паси козлов Твоих – грешников – у кущей пастырских, то есть во святых Церквах вселенной, управляемых благочестивыми пастырями. Козлы же эти – Твои, а не кого иного, Тебе Одной они вручаются для призрения. Ты их снабжай всем, защищай, отгоняй от них адских волков, чтобы их дерзко не похитили. Руководи ими к спасению, принимай их молитвы, слушай молитвы грешников.

Вот мы видим, что и козлы имеют своего пастыря, имеют Агницу Непорочную, Пречистую Деву.

Что же Она делает? Как пасет Своих козлов? Она старается сделать их из козлов овцами…

Дело Матери Божией в отношении грешников, Чистой Девы в отношении беззаконных, состоит в том, чтобы сделать их целомудренными, чтобы образумить их и наставить ко спасению.

Будем же, грешники, иметь добрую надежду, ибо имеем доброго пастыря, Пречистую Деву (1).

* * *

Если Господь наш Иисус Христос сел на ослицу и на молодого осла, то это был образ грешника, ибо ослица означала грешных иудеев и молодой осел – безбожных и беззаконных язычников. И действительно, осел – вполне приличный образ для грешников, ибо грешник подобен ослу всеми своими нравами. Осел ленив, ленив и грешник. Осла едва заставишь стать в ярмо многими ударами, а развращенного грешника даже и многими наказаниями невозможно бывает обратить к исправлению. Как осел, хотя и с побоями, не идет скоро, но едва волочится в пути, а уж бегать быстро и совсем не может, так и грешник не спешит ко спасению, хотя иногда и бывает поражаем различными попущениями от Бога.

Поскольку же Господь наш в Своем торжестве, празднуемом ныне [Вход Господень в Иерусалим], сел на образ грешника, сел на осла, то ясно, что Тот, Кто на небесах почивает на Херувимах, Тот на земле хочет почивать на грешниках, ибо ради них Он и с небес сошел. Я пришел, – говорит Он, – призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф. 9, 13). Потому-то истинный покой Его в том и заключается, чтобы оседлать грешника, как осла, то есть наложить на него закон страха Божия, чтобы сесть на него, то есть покорить его Своей воле Господней, и чтобы поехать на нем, как хочет и куда хочет, то есть наставить его на путь заповедей, ведущий к небесам. Покой Господень в том, чтобы грешников со делывать праведными, прощая им грехи (1).

* * *

Существует два вида грешников. Одни скоро обращаются к покаянию, снова падают и снова встают. Другие же не скоро и не легко встают после падения, хотя и желают покаяния. Здесь я пропускаю третьих грешников, которые совершенно отчаялись, окаменели своими сердцами и, оставив Бога, предались врагу, а через это уже записали себя в книге погибели, осужденных в ад. Буду же говорить только о тех ныне, которые уже каются или хотят покаяться.

Что нам думать о первых грешниках, которые часто падают и после каждого падения тотчас встают с сокрушенным сердцем и многими слезами? Где их записать? Записать их между совершенными грешниками нельзя, ибо они имеют свою защиту в следующих словах: «Сколько раз падешь, столько восстань, и спасешься». Если же для них спасение не потеряно, если они могут ожидать и надеяться на него, то, несомненно, их нужно приписать к лику спасенных и поместить между святыми.

К какому же лику я припишу их? Припишу я их к лику праведных; припишу же не от своего домысливания, но на основании Святого Писания. Дух Святой у приточника говорит: семь раз упадет праведник (Притч. 24, 16). Здесь всякий внимай и удивляйся тому, что семь раз впавший в грех остался праведным: семь раз упадет праведник. Святой Григорий это место в другом переводе читает так: «Семь раз в день падает праведный». Это еще удивительнее, ибо достаточно было праведнику пасть и семь раз за всю жизнь, а он подвергается греховному падению семь раз в каждый день. Если же он падает, и притом так часто, семь раз в день, то какой же он праведник? О мудрый приточник, запиши его грешником, а не праведником, ибо семь раз в день падает грешник, а не праведник. Если же он праведник, то как он падает? Ведь праведнику подобает стоять, а не падать?

На это святой Григорий отвечает так: «Иногда и праведникам попускается падать, чтобы научились крепче стоять. Попускается им и уклоняться ко злу, чтобы не впали когда-либо в гордость и не погубили бы великие дарования добродетелей».

Прекрасно ты, святой Григорий, объяснил причину падений, случающихся со святыми. Вот именно для того и попускаются праведным грехопадения, чтобы они не возгордились и не погубили своих добродетелей, своих заслуг перед Богом. Но все же я еще не удовлетворяюсь этим твоим толкованием, ибо я хочу знать, почему Писание не грешным, но именно праведным называет согрешающего человека, и притом согрешающего так часто: семь раз в день? Если праведник падает семь раз в день, то каким образом своими частыми падениями он не губит своей праведности?

Нет нужды спрашивать об этом святого Григория. Прочтем дальнейшие строки у приточника, и тогда мы поймем то, что хотим понять: семь раз в день упадет праведник, и встанет.

Слово: и встанет, – ясно показывает нам, почему праведник, падая, не погубляет своей праведности, потому, оказывается, что встает…

Итак, если кто согрешил и сейчас же искренно покаялся, то не дерзай называть его грешником. Он – праведник, ибо встает, встает тотчас после падения, встает с плачем и рыданием перед Богом, встает и снова изгоняет из своей души грех, как непотребного гостя. Об этом и святой Златоуст говорит: «Если грех придет к твоей душе, то да будет он гостем у тебя, а не жителем». Такой грешник, который после падения тотчас встает покаянием, уже не грешник, но праведник, если бы даже ему случилось и часто падать. На таком сбываются слова Давида: Когда он падет, не разобьется, ибо Господь подкрепляет руку его (Пс. 36, 24).

Да будем же и мы все скорыми во вставании от грехов и приписанными к праведникам!

О других грешниках, о тех, которые не скоро и не легко встают, что о них можно сказать? Прежде всего узнаем, кто эти грешники. Это те, которые подпали греховным привычкам, которые совершенно запутались в сетях плотских деяний и о которых апостол говорит: Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство и прочее (Гал. 5, 19). Запутавшиеся во всех этих плотских страстях и греховных сластях не скоро встают, если даже имеют мысль и намерение покаяться, если далее говорят с Давидом: «Чтобы исправились пути наши» (см. Пс. 118, 5). Уже привычка у них превратилась во вторую природу и даже необходимость; они уже которого хотят, не делают, а которого не хотят, делают, не они, но живущий в них грех, царствующий в их членах (см. Рим. 7,19–20).

А то, как нескоро и нелегко такие встают, то можно видеть в примере Давида. Знаете ли вы, как согрешил перед Богом Давид во дни своего царствования? Вспомните прекрасноликую Вирсавию и ее мужа Урию. Запутался Давид прелюбодейственно в плотской греховной сласти и уже так свыкся с нею, что не мог отстать от нее. Снедаемый совестью за совершаемый грех, помышляя о покаянии и воздыхая к Богу, он говорит: Путь неправды удали от меня и согласно закону Твоему помилуй меня (Пс. 118, 29).

Святой Давид! Так ли ты плакал о грехе твоем, что едва не пришел в исступление ума? Знаешь ли, что ты говоришь? Нехорошо ты говоришь – осудят тебя люди. Вот тебя судит и святой Амвросий, говоря: «Не говорит Давид: “Удали меня от пути неправды”, но говорит: Путь неправды удали от меня. Исправься же, святой Давид, и скажи: “Господи, удали меня от пути неправды!” Но Давид не слушает нас. Вздохнув, он говорит Богу свои прежние слова: Путь неправды удали от меня».

Святой Давид! Куда идет всякий разумный человек, если узнает, что на каком-то пути великий разбой? Ведь он минует его и далеко обходит его, а не о том просит, чтобы тот путь с разбойниками был перенесен на другое место. А пойдет ли кто тем путем, на котором, как он знает, есть разбойники? Не безумен ли он тогда будет? Не сам ли он будет виновен в своей беде? Естественный разум учит человека: не ходи путем неправды, не ходи; если же пойдешь, поступишь неразумно, ибо ты попадешь в руки разбойников.

Но Давид, не обходя и не минуя злого пути, вопиет к Богу: не меня от пути неправды, но путь неправды удали от меня. Рассуди же, святой Давид! Что лучше: путь ли злой обойти подальше или же просить, чтобы этот путь вместе с разбойниками был перенесен на другое место? Поистине ведь лучше миновать злое место. Но Давид говорит прежнее: Путь неправды удали от меня. Этим он как бы дает нам понять следующее: «Уже я, Господи, не могу отстать от пути неправды, не могу изменить своего злого, греховного обычая, ставшего второй природой; лучше Ты Сам, Господи, не меня, но тот злой путь каким-либо образом удали от меня и воздвигни меня к покаянию».

Здесь святой Давид выражает ту мысль, что как нелегко путь перенести на другое место, так и человека, впавшего в плотские и греховные сласти, трудно изменить и исправить, о чем некто говорит: «Удобнее, кажется, путь удалить (то есть перенести на иное место), нежели изменить обыкновенную человеческую страсть».

Что, если такой грешник, хотя и не скоро, но придет в чувство и с помощью Божией совершит истинное покаяние, если греховный свой обычай, однажды сломав, повергнет и оплюет и после того никогда не возвратится к нему, но совершенно исправится для того, чтобы покаянием очистить себя от всякой скверны плоти и духа, и до самой кончины поживет в чистоте, приобретенной покаянием? Какого места в лике святых будет достоин такой грешник?

Пусть судит кто как хочет – я не стыжусь поставить его в лике девственников и написать его с девствующими, ибо имею поддерживающего и наставляющего мою руку святого пророка Иеремию, в книге которого я читаю следующее: Избрал Себе Бог Израиля, как муж невесту, любовью вечной (см. Иер. 31, 3). Однако Израиль, не долго прожив в единомыслии с Богом, развратился, прелюбодействовал и поклонился языческим богам. Бог же увещевает Израиля, а вместе с тем и всякого нынешнего грешника, такими словами: у тебя было лицо блудницы, ты отбросила стыд (Иер. 3, 3).

Здесь обратим внимание на то, что одно и то же грешное лицо называется и блудницей, и девицей. У тебя было лицо блудницы – это блудница. Не домом ли ты меня назвала, и отцом, и вождем девства моего – это девица. Сначала блудница, потом девица. Почему так? А потому, что через истинное и долгое покаяние обновляется достоинство девства. Если желаете яснее познать это, то слушайте.

Знаете ли вы, кто ближе всех следует за Христом, Господом нашим? Ближе всех следуют за Христом или апостолы, или девственники. Сначала идут за Христом апостолы, которым Он сказал: Идите за Мною, – далее идут позади Христа девственники, как их видел святой девственник Иоанн Богослов, который говорит: это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел (Откр. 14, 4). Итак, позади Христа находится апостольское и девственническое место. Вспомним же здесь и жену-грешницу в Евангелии, которая, став позади ног Христа, начала обливать ноги Его слезами (Лк. 7, 38).

Святой и верховный апостол Петр! Теплый ревнитель Христов! Оттолкни от ног Христовых блудную жену, оттолкни ее от того места, на котором стоите вы, последователи Христовы, оттолкни греховный смрад от Источника чистоты! Но не возбраняет ей святой Петр стоять на апостольском месте и прикасаться к ногам Христовым.

Святой Иоанн Богослов, девственник! Хотя бы ты прогнал блудницу с девственнического места, позади Христа. Пусть не стоит скверная там, где стоят ноги девствующих! Но и святой Богослов уступает ей свое девственническое место.

Долго я удивлялся этому и недоумевал, почему грешнице дозволено безбоязненно стоять на апостольском и девственническом месте, даже дерзновенно стоять и касаться ног Христовых, пока, наконец, не узнал причину этого от святого Иоанна Златоуста, говорящего о той жене так: «Прежде жена была блудницей, а ныне она девица, сестра Христова, невеста Слову».

Стой же, о жена, кающаяся истинно, стой дерзновенно на апостольском и девственническом месте, ибо ты после долгой нечистой жизни через внезапную твою перемену и истинное покаяние стала девицей, сестрой Христовой, невестой Слову. Значит, и вы все, другие грешники, хотя и не скоро, однако же искренно и бесповоротно обратившиеся к покаянию, значит, и вы, говорю я, будете в лике девствующих с самими святыми апостолами (1).

* * *

Посмотрим на себя: на каком пути мы теперь находимся? Говорю же я это не праведным, но грешникам, из которых я первый (1 Тим. 1,15). Мне кажется, что мало кто из нас похвалится путем своей праведности, скорее, всякий будет болеть сердцем о пути греховности своей, согласно написанному: Господь с неба призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумевающий или ищущий Бога. Все уклонились, – то есть все пошли грешным, развратным путем (Пс. 13, 2–3), а Моисей говорит в книге Божией: всякая плоть извратила путь свой на земле (Быт. 6, 12). Поэтому Господь, милосердствуя о нас, пришел к нам и указал нам путь покаяния (1).

* * *

Плотской грешник подобен свинье, ибо как та в грязи, так и он погружается в нечистоте, что познал на себе тот, кто сказал: Я погряз в глубокой тине (Пс. 68, 3). Свинья смотрит вниз и не может даже поднять голову свою вверх. Подобно тому и грешник смотрит вниз и не хочет возвести своих внутренних очей к небу, как пишет святой Даниил о блудных старцах, покушавшихся на целомудренную и прекрасную Сусанну: извратили ум свой, и уклонили глаза свои, чтобы не смотреть на небо (Дан. 13,9). Стонет свинья, ходя, – стонет и грешник, не имея никакого утешения. Эти стоны делают жизнь грешника окаянной, ибо как только посмотрит он в свою совесть, то тотчас застонет, видя себя погибающим и каждый день увлекаемым своими злыми привычками в глубочайшую пропасть погибели (1).

* * *

Не достаточно видеть только плотскими нашими очами распятие Господне, изображенное иконописцами на образе крестном, но необходимо и духовными очами взирать на Него, как бы на страдающего ныне, ибо и ныне Он страдает, хотя и не телом, однако же, рассуждая духовно, страдает, по апостольскому изъяснению, вторично распинаемый грешниками (1).

Грешник нераскаянный

О грешник нераскаянный! Ты только телом жив, душа же твоя мертва. А почему? Потому, что отнят от души твоей Бог из-за твоих мерзких и греховных дел. А каким образом тяжкий, смертный и великий грех отнимает от души Бога, Которым подобает ей жить, и делает душу мертвой, это ясно видно на примере блудного сына, о котором рассказывается в евангельской притче. Когда тот возвратился к отцу, то отец сказал о нем: этот сын мой был мертв и ожил (Лк. 15,24) (1).

* * *

Молчать о муках, приготовленных для нераскаянных грешников, весьма не полезно, ибо всякому Писание говорит: помни о конце твоем (Сир. 7, 39). Говорить же о тьме кромешной, о вечной смертной казни – горько, как свидетельствует об этом Сирах: О, смерть! как горько воспоминание о тебе для человека, который спокойно живет в своих владениях.

О тьма кромешная! Как горько вспоминать о тебе грешнику, пребывающему во грехах своих без покаяния! (1)

* * *

Всякого грешника, тратящего жизнь свою без покаяния, я назову бесноватым. Бес живет в нераскаянном грешнике, как в своем истинном доме, ибо как в добродетельном, праведном муже живет Бог и он в Боге, так и в окаянном грешнике живет бес и он в бесе, поскольку, по апостолу: Кто делает грех, тот от диавола (1 Ин. 3,8). Итак, всякий ожесточенный грешник – это бесноватый.

Так как грешник многострастен и многопохотен, то и бес в нем многообразен (1).

Д

Дары Божии

Дары Божии бывают двоякими, по двум частям человека… то есть в теле и душе, а именно: внешние и внутренние, естественные и благодатные. В теле дарования внешние, телесные, естественные, как, например, красота лица и возраста, крепость организма и прочее. Сюда же к плотскому, приятному существованию относятся и все временные, видимые земные блага: богатство, могущество и власть, которые все являются Божиими дарами.

В душе же – дарования душевные, внутренние, благодатные, духовные, которые знает тот, кто их имеет. Ибо кто из человеков знает, что в человеке, – говорит апостол, – кроме духа человеческого, живущего в нем? (1 Кор. 2, И). Такой знает духовные дары, которые он с благодарностью принимает от Бога и осторожно хранит их в себе. Итак, по примеру Петра, ужаснувшегося множеству пойманных рыб (см. Лк. 5,4–9), и мы будем со страхом и ужасом принимать все дары, приличествующие как душе, так и телу.

Будем со страхом принимать в особенности духовные дары, ибо они скоро отнимаются. Дары Божии, как роса утренняя. Настанет ли зной полуденный, – высохнет роса. Возобладает ли в людях зной греховный, – отнимутся от них Божии духовные дарования.

Дары Божии как радуга, светящаяся в облаках в день дождя. Истончится ли плотность облаков и высохнет ли влага воздушная, – исчезнет и радуга. Высохнет ли в человеке сердечное умиление и слезы, истончится ли стремление к Божией службе, – не увидишь в нем и Божиих дарований.

Дары Божии – как Самсоновы волосы: пока не остригла их скверная Далида, до тех пор был силен Самсон, а когда же остригла семь прядей волос его головы, тогда сила его отступила от него, и он попал в руки своих врагов, был ими ослеплен и порабощен.

Подобным образом, пока у кого-либо в уме не вообразится некая Далида и не усладится в сердце грех, до тех пор тот страшен для невидимых врагов, как сильный победитель, но когда же в чьем-либо сердце начнет господствовать какая-нибудь Далида, и если не одна, то есть не одно какое-либо грехолюбие, но многие, тогда отнимется от такого человека сила даров Божиих и он делается слепым по уму и порабощенным страстям своим.

Со страхом будем принимать и телесные дары естества, чтобы не употреблять их на прогневление Творца своего. Красота лица пусть послужит не прельщению, но славе Божией. Здоровье пусть будет не для праздности, но для трудов к славе Божией. Крепость – не на грех, но на добрые дела во славу Божию. Если же будет иначе, то те же дары погрузят тот корабль на дно адово. Со страхом будем принимать и те дары, которые приличествуют человеческой жизни: богатство, могущество и тому подобное. Их в особенности следует принимать со страхом и наслаждаться ими с опасением, чтобы кому-либо не было сказано в будущем веке: ты получил уже доброе твое в жизни твоей (Лк. 16,25). Если душа твоя благословилась в жизни твоей, то чего ты еще ждешь после кончины твоей? Вот какому страху Божию учит нас ужас Петров.

Смиренные его слова: выйди от меня, Господи (Лк. 5,8), – учат нас тому, чтобы мы со смирением и кротостью, а не с гордостью потребляли все дары Божии; они происходят от милости Божией, как бывает это и среди земных властительств. К кому милостив земной царь, того он и жалует и одаряет. Так и у Небесного Царя по Его милости подаются людям дары Его. Но как у земных властителей милость бывает изменчива и необходимо опасаться, чтобы вместо милости не найти гнев, так и у Небесного Владыки милость даже если бы и хотела быть неизменной и вечной, согласно написанному: ибо Он благ, ибо во век милость Его (Пс. 135, 1), – однако же мы сами не позволяем ей быть вечной и неизменной, часто раздражая ее своими грехами. Поэтому необходимо много беречься и ходить перед Богом с кротостью и смирением (1).

Дева

Дева и, по словам апостола, дева Господня незамужняя, заботится о Господнем, как угодить

Господу, чтобы быть святою и телом и духом (1 Кор. 7, 34). И поэтому дева подобна Царствию Небесному. Если в Небесном Царстве есть Ангелы, то и дева, по свидетельству святого Киприана, – часть ангельская: несомненно, молено поставить деву в ряду Ангелов. Между Ангелом и девой не найдешь различия, только одни крылья отличают их: Ангелы с крыльями, дева же без крыльев. Отними же у Ангела крылья, он будет девой, и придай деве крылья, она станет Ангелом (1).

Если Царство Небесное имеет свои полки, свое воинство, то необходимо и деве, как некоему храброму мужу, облачиться в свою броню, вооружиться на брань, чтобы не было в Небесном Царстве чего-либо отменно различного.

Я скажу, что вполне прилично и не странно будет деве вооружиться на брань. Вспомним ветхозаветное. Когда одна красивая девушка Суламита была приведена в палатку Соломона на смотр, то, когда она входила, некто, присматриваясь к ней со стороны, сказал другому: Что вам смотреть на Суламиту? (Песн. 7, 1). Это значит: что ты видишь красивое и особенное у этой девицы, ведомой к царю? Другой же ответил: лики, полки; вижу воинство, устроенное на брань, вилсу дивную вещь в девице, уготованной на царский брак, утварями же драгоценнейшими украшенной. Он видит воинство, полки, видит полки, устроенные в лики, а лики в полки. Дивная вещь! Две противопололеные вещи усматриваются в одной деве: лик и полк. Лику подобает ликовать, веселиться, полкам же надлежит творить брань с врагами. Лик и полк вместе! Такой же подобает быть и деве, чтобы она не только ликовала своим девством, но чтобы и крепко ратовала о неповреледенности своего девства (1).

* * *

Не велико ли, например, и не свято ли для людей девство? Не считают и себя наследниками Небесного Царства те, кто хранит его? А меледу тем даже и чистым девам отказывают у дверей чертога небесного: не знаю вас (Мф. 25, 12), – и на их место вводят в царствие блудниц, пришедших в покаяние, как бы от запада, от своего греховного падения, о чем Сам Господь говорит в Евангелии: мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие (Мф. 21, 31). Не прелюбодейка ли была та грешница, которая плакала у ног Христовых, а ведь она получила Царство Небесное, ибо Господь сказал ей: прощаются тебе грехи (Лк. 7, 48). Кто ожидал, что блудница войдет в чертоги Царства Небесного, и кто ожидал, что другие пять евангельских дев не войдут в чертоги Царства Небесного? А между тем девы не вошли, блудница же вошла. Тех возненавидел Жених Небесный, а эту возлюбил; те отвергнуты были, а эта принята (1).

Дева Мария

Когда Моисей Боговидец, вождь богоизбранный, должен был перевести израильских людей через пучину Чермного моря и имел позади себя гонителя фараона со многими вооруженными полками, он получил от Всемогущего Бога в защиту облако, столь чудодейственное, что одновременно оно было и светлым, и темным. Было светлым для людей Израилевых и темным для неверных египтян, одним служило для перехода через морскую пучину, а другим служило препятствием к гонительству. Это облако чудесно изменялось и сообразно нуждам людей израильских, ибо ночью оно было огневидным для освещения, а днем защищало от зноя для прохлады. Вместе с тем оно путеводствовало их к земле обетованной, ибо когда оно двигалось, двигались и полки израильские, когда же стояло, стояли и люди.

Подобным образом и мы, новый Израиль, имеем мысленное облако, данное нам Богом в защиту и помощь, имеем Пресвятую и Преблагословенную Деву Марию, явившуюся ныне на воздухе, Которая для нас, нового Израиля, – Вождь для избежания Чермного моря, огня геенского.

Это облако просвещает нас Божией благодатью и помрачает силой Своей Божественной гонителя, гееннского фараона, чтобы он не мог догнать и погрузить нас в пучину; светит нам в ночи греховной, как луна в ночи естественной, чтобы мы не уклонились с пути к земле обетованной в пустыню вечной погибели; осеняет нас Своим покровом во время зноя праведного гнева Божия, чтобы ярость Его не попалила нас.

Пресвятая Дева – наш Вождь в Иерусалим небесный, ибо как орел, побуждая птенцов своих летать, взлетает вверх над ними, так и Она, взывая и возвышая сердца наши к высоте небесной, Сама благоволила ныне явиться над нами в высоте на воздухе. Нам же подобает только стоять или двигаться тогда, когда Она стоит или движется, и как Она привыкла стоять на стенах всяческих добродетелей, душевных и телесных, так и нам подобает вставать и держаться на тех же стенах. Движение же Ее всегда было от силы в силу (Пс. 83, 8), от добродетели к добродетели, от заслуги к заслуге, от земного к небесному, от дольнего к горнему, из удела смирения на гору любви и богомыслия.

Подобает и нам подражать и следовать Ей по мере сил наших, восходя от земных мудрствований к небесным, если мы исполнены желания войти в землю обетованную. Пророк Ездра, получив от царя Кира письмо о свободе, дарованной роду израильскому для переселения из Вавилона и всей земли Персидской и Мидийской в отечество, в землю Иерусалимскую, озаботился огласить его перед всеми сынами Израилевыми. Точно также и Пресвятая Дева Мария, исходатайствовав нам, новому Израилю, Своими мольбами и заслугами у Кира Всемирного, Господа всей вселенной, свободное возвращение из земного изгнания в отечество рая небесного, из этого Вавилона в горний Иерусалим, являет ныне в храме Влахернском честный омофор Свой, извещая тем, что каждый может свободно возвратиться под ним в отечество небесного Сиона, хотя бы он и заточен был в самую далекую страну беззаконий (2).

* * *

Да позволено мне будет именовать Госпожу мою оружием, которым Давид победил Голиафа, то есть пращою (см. 1 Цар. 17, 39–51). Ибо как из пращи вылетевший камень убил иноплеменника, так от Нее исшедший Христос, Который есть Камень краеугольный, убил упавшего на Него. Ибо тот, кто упадет на этот камень, разобьется, а на кого он упадет, того раздавит (Мф. 21,44).

Когда Давид взял в руки пращу, он выбрал себе к ней пять добрых камней из потока. В имени же Богородичном различаю пять букв: М А Р И А. Это пять камней, убивающих адского филистимлянина: Магнит, Адамант[10]10
  Адамант – алмаз, бриллиант.


[Закрыть], Рубин, Иакинф[11]11
  Иакинф – гиацинт, драгоценный камень.


[Закрыть], Аметист. Каждый из них своим свойством изображает некую добродетель Марии.

Магнит, влекущий к себе железо, – это смирение Марии, привлекшее Бога на землю, ибо со словами Ее смиренными: се, Раба Господня; да будет Мне по слову твоему (Лк. 1, 38), – сошел Бог с небес и воплотился от Нее. Твердый Адамант являет мужество Марии. Червленый Рубин – целомудрие. Иакинф небесного цвета показывает Ее богомыслие. Огневидный Аметист – пылающую любовь.

Этими пятью мысленными каменьями хотя и всех Голиафов адских побивают, но наиболее – пять больших из них. Магнит смирения убивает беса гордости. Адамант мужества уязвляет беса страха, ослабляющего в подвиге. Рубин целомудрия – беса бесстыдства и нечистоты. Иакинф богомыслия поражает беса земного пристрастия. Аметист любви – беса ненависти. И неудивительно, что этого пресвятого Имени боятся и трепещут бесы. Еще в Ветхом Завете было пять вещей, начинающихся с пяти букв имени Марии, знаменующих силу его: Море Чермное, Ареда источник, Руно Гедеоново, Иордан река и Арарат гора.

Море потопило фараона, при Ареде источнике Мадиам был поражен до конца. На Руне Гедеон принял знамение победы. При Иордане цари аморейские были завоеваны Иисусом Навином. Арарат гора стала пристанищем ковчегу.

Все это послужило прообразом Девы Марии, Которая и фараона мысленного потопила, и мадиамов, и амореев адских поразила, и, как руно росу, Слово в утробу приняла.

И пристанище небурное Она для всех, из потока страстей к Ней плывущих. Потому, всякий верный, именем Ее пресвятым, Мария, как пращой, пять камней содержащей, вооружайся и побеждай своих врагов! (3)

* * *

Дева Мария хоть и превыше всех небес предстоит Богу, однако и в нижайших юдолях сущих видит, и о них промышляет. И нет никого, кто бы жив был не Ее промышлением и молитвами (3).

* * *

Не ведает неблагоутробия Та, утроба Которой родила нам Благого Бога. Апостол, благоутробием движимый, говорил ученикам своим: Вам не тесно в нас (2 Кор. 6, 12). Но у кого из святых ко вмещению всех пространнейшее, чем у Марии, благоутробие обрестись может? Вмещается сюда целомудренный, и грешному здесь не тесно. Тут имеет кающийся свое место, и отчаявшемуся с непокаянным, как к Ноеву ковчегу, не только чистым, но и нечистым животным, – прибежище не возбранено.

В Ее благоутробии болеющие душой и телом, как в больнице, более того говорю – во врачебнице, почивают и исцеляются всячески. Здесь слепые прозревают, глухие слышат, хромые ходят, прокаженные очищаются, недуги отгоняются, мертвые воскресают, и кто чего ни востребует, все получает в благостыне Той, Которая через стог пшеницы в Песнях изображается: чрево Твое – ворох пшеницы (Песн. 7, 3).

Пшеница среди всех других злаков достойнейшая и нужнейшая. Благость же Мариина – большая всех человек и каждому из верных потребная. Не счесть зерен пшеничных в стоге, так и богатство благости Ее неисчислимо.

Пшеница, питая человека, поддерживает его временную жизнь, и наша преизбранная мысленная пшеница, Пречистая Дева, насыщая нас Хлебом жизни, столь нашу жизнь хранит, что Ею живем, Ею содержимы.

Не затвори и мне благоутробия Твоего, Пречистая! (3)

Дева Мария – истинная Богородица, прежде Рождества, в Рождестве и после Рождества пребыла она и есть Пречистая, нетленная Дева, Которую всякий должен славить, ибо Она удостоилась послужить такому великому Таинству. Поэтому и Церковь сложила Ей похвалу из слов Архангела Гавриила и святой Елизаветы; и надобно думать и утверждать, что та похвала произошла от Самого Бога (3).

Девство

На Иродовом пиру веселит бесстыдное девство. Иродиадина дочь плясала и угодила Ироду и возлежащим с ним. Окаянное то девство, блудное то девство, которое бесстыдно пляшет перед таким большим собранием высоких лиц и ищет чужой головы. Ей быть блудницей, а не девой. Она дева только именем и видом, на самом же деле она – скверное животное (1).

* * *

Нигде Дух Святой не вселяется так, как в девствующих, потому что девство, по свидетельству святых отцов, родственно Ангелам и дружественно Богу (2).

* * *

Крест – это знамение умерщвления, совершаемого для соблюдения чистоты, и особенно чистоты девственной, ибо она не может жить без креста: девство соединяется с крестом, крест с девством. Посмотри на крест и увидишь на кресте и под крестом девство. Кто на кресте? Не Тот ли, Кто является Источником и началом девственной чистоты? Кто под крестом? Не Дева ли, Пренепорочная Мария, Матерь Божия, вместе с девственником Иоанном?