Текст книги "Хрупкое завтра"

Около семи вечера я переоделась в вещи, купленные у фарцовщика.

В последний момент, в приступе какой-то паранойи, я еще накинула на себя длинную кофту, несмотря на теплое начало июля. Прикрыла батник!

Затем я вышла из квартиры и, взяв блюдце, стала с ним тихонечко подниматься по лестнице. Если случайно кто-то из жильцов меня увидит, то у меня будет убедительное объяснение: ищу кошечку, которая тут недавно мяукала. А потом и Бабаня с Севастьяновыми подтвердят эту версию.

Я дошла до последнего этажа, там располагалась железная лестница с перилами, ведущая на чердак. Пару секунд я раздумывала, затем забралась и по ней.

На чердаке было полутемно, скучно пахло пылью. Я выплеснула молоко в сторону, не хотелось им облиться. Если кто меня здесь застигнет – мне достаточно просто держать блюдце в руках.

Где-то рядом, судя по всему на карнизе, шумно топтались и ворковали угрожающими голосами голуби.

Весь пол был засыпан чем-то вроде щебенки, какими-то мелкими камнями, поверх тянулись деревянные мостки – к другому выходу, который вел в следующий подъезд, под номером два. Мне надо было преодолеть этот участок чердака, затем перейти на следующий – который вел в третий подъезд, именно там жили Дельмасы.

…Я стояла посреди чердака, пораженная пустотой и заброшенностью этого места. Сквозь тусклые окна пробивались лучи вечернего солнца, и в них медленно, по спирали, вилась золотая пыль.

И вдруг я увидела полузакопанную в щебенке куколку. Вернее, маленького пластмассового пупса величиной с ладонь. Помнится, у меня был такой же в детстве, я шила ему одежду, делала домик из конфетной коробки… Потом потеряла своего пупса, бегая где-то с подругами. Кажется, мы забрались тогда с Ниной на чердак, вот там я его и выронила.

Нас застукали жильцы верхних этажей, наорали, выгнали, нажаловались нашим родителям – что шляемся где не положено. Нина, помнится, ныла тогда, рассказывая взрослым, что это я ее подбила залезть на чердак. Может, и я подбила, кстати, но Нина, надо опять признать, была так себе подруга.

Возможно, этот пупс, что валялся сейчас в щебенке, – мой. Тот самый! Привет мне из прошлого…

И тут на меня снизошло что-то вроде инсайта, озарения: я же в этой моей новой, «молодой» жизни могу родить. И в моей «второй» жизни сбудется то, чего я была лишена в первой! Я задумывалась об этом и раньше, попав в прошлое вновь молодой (когда обнаружила, что женский цикл вернулся ко мне), но я тогда скорее предполагала о такой возможности, сейчас же у меня возникло желание действовать.

Я даже быстренько прикинула, когда я смогу забеременеть. Если ориентироваться на мой привычный когда-то в молодости цикл, то… тогда в последних днях июля у меня будет овуляция и можно попробовать зачать ребенка, и плевать на все… Ребенок важнее. Я уже профукала одну жизнь, и мне нельзя профукать и вторую.

Не сразу я пришла в себя после этого инсайта. Лишь усилием воли заставила себя встряхнуться, на время заблокировала все мысли о материнстве.

По деревянным доскам я пробежала по чердаку между первым и вторым подъездом, затем между вторым и третьим, продолжая держать перед собой пустое блюдце. У меня должно быть оправдание, если кто-то застукает меня на чердаке или бегающей по чужим подъездам.

В третьем подъезде я спустилась по лестнице до квартиры, в которой жили Дельмасы. Поставила блюдце на пожарный ящик, выдохнула и нажала на кнопку звонка.

– Открыто! – закричали изнутри.

Я потянула на себя дверь – она и вправду была не заперта. Зашла в прихожую: крепкая мебель из темного дерева, мерцают причудливые бра на стенах по углам, а идеально гладкий, полированный паркет под ногами отражает сполохи света. Я оказалась в квартире Дельмасов в первый раз.

– Проходи, проходи… – пробегая мимо со стопкой тарелок в руках, крикнула мне немолодая женщина в рабочем синем халате, седые волосы у нее, как и у моей Бабани, были собраны назад гребнем. – Народищу сегодня… Дым коромыслом.

Ее звали Раисой. Я ее видела несколько раз на улице, кажется, это была родственница Дельмасов, она вроде жила с ними?

Из глубин квартиры раздавалась музыка, шумели голоса. Пахло кофе и сигаретным дымом, а еще вином и цветами. Вот странно: здесь, в прошлом, запахи были ярче и сильнее, чем в будущем, или у меня изменилось обоняние после временного перехода?

Я сняла кофту – все-таки жарковато!

– Рая, кто там? – услышала я голос Артура из глубины квартиры.

– Девушка пришла! Иди сам разбирайся… – отозвалась Раиса и скрылась на кухне (судя по хлынувшей наружу волне аппетитных запахов оттуда).

В коридор выскочил Артур:

– Алена… Ну наконец-то! Я уже звонить тебе хотел.

Он повесил мою кофту на вешалку и нетерпеливо обнял меня. Коснулся губами моей щеки, затем отступил назад, оглядел:

– Ну-ка, покажись. Не узнаю тебя… Что за клевая герла?

Опять это дурацкое выражение… Но Артур шутил, конечно. Взял меня за руку, заставил повернуться словно в танце, опять быстро поцеловал. Кстати, на Артуре тоже были джинсы и пестрый батник, приталенный по моде этого времени. Ну хорошо, что хоть не той же расцветки, что и у меня.

Сейчас, в семидесятые, «модные» юноши и девушки выглядели практически одинаково: все в похожих джинсах и ярких батниках одного и того же силуэта, да еще с длинными волосами. Со спины их можно было легко спутать, ходило много анекдотов на эту тему, были карикатуры в журнале «Крокодил».

У Артура черные, чуть вьющиеся волосы почти до плеч, горящие азартом темные глаза… Он был очень красив – не могла я не отметить мысленно в очередной раз. И он был не просто красив, он него словно исходила энергия. Энергия Солнца (ну да, именно так, с большой буквы).

Молодой гений, гордость Бауманки. Собственно, почему Николай так сожалел о столь раннем уходе из жизни своего старшего брата: Артуру прочили блестящее будущее. Считали, что он удивит мир открытиями, особенно в разделе освоения солнечной энергии. Когда Артура убили, то Николай пытался доработать начинания брата, потратил на это годы, десятилетия. И к старости все-таки сумел сконструировать капсулу, перемещающуюся во времени с помощью энергии Солнца. Николай довел до ума одну из тех идей, которые Артур только задумывал.

– Какая же ты принцесса, – прошептал Артур. – Давай прямо сейчас скажем родителям, что хотим пожениться? Чего ждать-то!

Я любила его с детства. Издалека смотрела на него глазами влюбленной девчонки, боялась подойти. Завидовала его девушке – рыжеволосой нахальной Валерии. Не могла смириться с гибелью Артура. Помнила его потом долгие годы, ведь любовь к соседскому юноше являлась самым ярким впечатлением всей моей жизни.

Я не забывала о своей безответной первой любви даже в старости: именно поэтому я все-таки согласилась на безумное предложение Николая – отправиться в прошлое, чтобы спасти Артура.

– Погоди, ну не так сразу… – тоже прошептала я. – Сядем за стол, поговорим…

Артур хотел мне ответить, но в этот момент в прихожую из-за другой двери выглянул Николай:

– Кто пришел? Звонили? А, Аленка, привет! Нам некогда, мы ко вступительным экзаменам готовимся… – Из-за его спины вышла Лена-прошлая, она прижимала к груди книгу. – Ленусик, не отвлекайся. – Николай немедленно утянул ее назад за локоть, захлопнул дверь.

– Знаем мы, как они готовятся, – добродушно усмехнулась я.

– Нет, ты что, они серьезно готовятся! – засмеялся Артур. – Сидят рядышком и зубрят каждый свое.

Я мысленно отметила, что сумела изменить свою биографию, когда тоже хитростью и интригами свела Николая и Лену-прошлую. Она, мой двойник, получается, сумела оказаться раньше меня в квартире Дельмасов. Что касается меня, то я в своем прошлом не особо плотно общалась с Николаем.

– Это ваша родственница? – Я указала на дверь, ведущую в кухню.

– Рая? Нет, это же Рая, она наша домработница, разве ты не в курсе? – удивился Артур.

– Домработница? Да вы… – Я хотела произнести «да вы буржуи, оказывается», но не успела. Очередная дверь (да сколько же в этой квартире комнат?) распахнулась, из нее в прихожую буквально выплеснулась толпа – мужчины, женщины, и все нарядные. Еще сильнее запахло вином, духами.

И какой дивный аромат у духов… Быть может, потому, что парфюмеры пока еще и не думали отказываться от использования в составе ароматов амбры, сандала и прочего… того, что добывали из растений и животных? Духи же в двадцать первом веке в основном из синтетических заменителей натуральных веществ.

– Артур, мы решили идти в ресторан… – крикнула моложавая женщина с высокой прической, в довольно коротком голубом платье. Это была мама Артура и Николая – Мария Олеговна. А вон и отец, Петр Дмитриевич, известный архитектор: высокий темноглазый мужчина, но уже с седыми бакенбардами, в ярко-синем глянцево-блестящем костюме.

– Ведите тут себя прилично! – весело крикнул он Артуру.

Я подозреваю, меня даже не заметили в этом людском водовороте.

Старшие Дельмасы выглядели счастливыми, а гости смеялись, шутили…

Я так поняла, празднование уже давно началось, но собравшимся стало скучно («Простору нет!» – кричала какая-то дама), и все решили ехать на дачу. Потом догадались, что на даче ничего не приготовлено для праздника, и Петр Дмитриевич предложил отправиться в ресторан.

– А в какой ресторан? – спросил кто-то.

– В «Москву»! – ответил глава семейства Дельмасов.

– В «Москву», в «Москву», в «Москву!» – закричали уже все хором.

– Дети, вы остаетесь тут, а мы едем кутить! – приказал Петр Дмитриевич, обращаясь к Артуру.

– Раечка, а вы проследите, чтобы дети вели себя тут прилично! – распорядилась и Мария Олеговна.

Из обсуждения я поняла, старшее поколение рвалось в ресторан при гостинице «Москва», вернее на его знаменитую летнюю веранду, что находилась на крыше гостиницы.

Гостиница «Москва», одна из крупнейших гостиниц Москвы, была построена в тридцатых годах двадцатого века. В начале двадцать первого века ее снесли – и снова построили, воссоздав в первоначальном виде.

В фильме режиссера Григория Александрова «Цирк», 1936 года, можно увидеть Театральную площадь – это как раз вид с той знаменитой летней веранды «Москвы».

Мария Олеговна воскликнула весело, что там, в ресторане при гостинице, они с Петром Дмитриевичем справляли свадьбу, а теперь неплохо бы сделать это традицией и там же отметить и серебряный юбилей. Тем более что у кого-то из присутствующих был «свой» метрдотель в ресторане и их всех легко пустили бы сейчас туда.

– А через пятнадцать лет отметим вашу рубиновую свадьбу там! – выкрикнул один из гостей. – Это будет девяносто четвертый год, представляете? Удивительное будущее…

– В девяностые над городом полетят аэромобили!

– А человечество поселится на Марсе!

– Кирилл, а еще про свадьбы что знаете? – кто-то из гостей спросил знатока свадебных дат.

Тот охотно ответил:

– Сорок два года вместе – это перламутровая свадьба! А еще есть топазовая, сапфировая… Лавандовая! Петя, Петя, запомни: в 2024 году у вас с Машенькой будет благодатная свадьба! Надеюсь, доживете!

Я вздрогнула. Они говорили приблизительно о том времени, из которого я прибыла сюда. И еще я знала, что старшие Дельмасы не доживут даже до девяносто четвертого года. Да что там, до середины восьмидесятых не дотянут! Они уйдут из жизни очень рано, оба, один за другим, сраженные смертью своего старшего сына Артура, ну и конечно – несправедливым расследованием его гибели. Ведь Бориса, его убийцу, оправдают и скажут, что Артур сам случайно зарезал себя, выясняя отношения с соперником. А Валерия подтвердит слова Бориса, поскольку она тогда была единственным свидетелем той роковой сцены. Валерия с Борисом поженятся, и в девяностые Валерия станет известной фигурой криминального мира.

Маму и папу Артура похоронят в семейном склепе на Введенском кладбище. И именно тот склеп и станет местом переброски во времени, в нем Николай построит особую капсулу, в которой я совершу переход из двадцать первого века в 1979 год.

Жуткое, печальное, но, надо признать, удобное место – поскольку оно скрыто от людских глаз и неизменно во времени (склеп не перестраивали, не переносили, он как стоял лет сто пятьдесят на кладбище, так и будет стоять практически вечность, ибо уже практически стал памятником архитектуры).

…Гости и хозяева ушли. А я все продолжала прижиматься к стене в прихожей и не двигалась: моих щек словно коснулся могильный холодок… Это непросто – жить, зная будущее тех людей, что тебя окружают; помня, когда они покинут этот мир и по каким причинам.

Я не сразу обратила внимание на «детей», которым было приказано остаться дома и вести себя прилично.

Это были три парня и одна девушка. Они стояли напротив в прихожей, с интересом разглядывали меня.

– Ребята, познакомьтесь: это Алена – любовь всей моей жизни, – представил меня им Артур. – Алена, а это друзья моего детства. Тинка – она будущий архитектор и певица. Разностороння личность!

– Архитектурный – это так, прикрытие… на самом деле я готовлюсь стать звездой советской эстрады! – хихикнула со странным выражением эта самая Тинка – в мини-платьице, с длинными светлыми волосами, собранными в хвосты за ушами. Густая челка закрывала ей лоб. Тинка то и дело задорно встряхивала хвостами, точно лошадка, и отчаянно задирала довольно крупный нос. Она была похожа на Принцессу из мультфильма «Бременские музыканты». – Я по выходным пою в доме культуры, у нас при институте есть, приходи, Алена! Да вы все приходите меня слушать!