Текст книги "Сказки Круговерти. Право уйти"

Поводырь глубоко вдохнул, заставляя смертный холод отступать и сжиматься до маленькой ледяной искорки в груди. По телу прокатилась теплая волна, разгоняя застывшую кровь. Шири даже порадовался, что сейчас на дворе стоит несусветная жара, мигом вернувшая телу чувствительность.

Солнце вновь окрасило мир в живые цвета. Он потряс головой, избавляясь от противного звона в ушах – неизбежного явления после возвращения с Грани.

– Daeni, ты все еще хочешь пить? Родник там. – Шири махнул рукой в сторону дерева. Мирный плеск воды казался чем-то потусторонним на залитой кровью поляне, напрочь отбивая желание к нему приближаться.

– Да нет, почему-то расхотелось уже, – зябко повела плечами Арьята. – Давай-ка уйдем отсюда поскорее… Э-э-э, и ребенка этого несчастного тоже забери! – добавила она, наблюдая, как спутник цепляет на пояс меч и закидывает за спину пятнистый рюкзак, брошенный им при выходе на поляну.

Поводырь скептически посмотрел на распластанного перед ним юношу. Ему не очень-то хотелось связываться с человеком, способным разглядеть его на Грани. Это какими же ментальными способностями нужно обладать, что вот так запросто вывалиться из живого мира на черту между реальностями и накостылять, ну, или почти накостылять Поводырю Смерти по шее?

– Шири, не будь букой, – с нажимом произнесла девочка.

– Ладно, ладно, daeni, но в случае чего я снимаю с себя всякую ответственность! – мстительно проворчал он.

– Ты и так не слишком ею обременен, – фыркнула Арьята.

Он недовольно засопел, но все же поднял бездыханное тело на руки.

– Ты иди, я догоню, – напутствовала его девочка, вскидывая руки и заставляя землю расступиться под телами.

– Земля дала, земля взяла! – отрывисто бросила она, наблюдая, как смыкается дерн над погибшими…

Раскаленное солнце, перевалив через зенит, медленно и лениво ползло к горизонту, сменяя жаркий плавящийся день на не менее жаркий и душный вечер. Но кровожадным лесным комарам было, кажется, наплевать на духоту. Стоило дневному светилу откатиться к горизонту, как чувство голода выгнало маленьких кровопийц на охоту. Завидев бредущих к озеру усталых путников, оголодавшие комары накинулись на вожделенную добычу, за что немедля оказались вознаграждены громкими аплодисментами и ругательствами злого, измотанного Поводыря Смерти.

Когда они вышли на берег тихого лесного озерца, Арьята уже едва переставляла ноги. Спеша убраться с памятной поляны, они так и не набрали воды. А несколько часов блужданий по лесу совсем измотали менестрельку. Шири тоже порядком устал. Его ноша, так и не соизволившая прийти в себя, уже изрядно оттянула Поводырю руки, и мужчина с облегчением бесцеремонно свалил паренька на расстеленный плащ.

– Вода! – жадно просипела Арьята, тыча пальцем в сторону озера. – Кто куда, а я купаться! – с этими словами, быстро стащив рубашку и шорты, девчонка бодрым шагом направилась к озеру. Гитара небрежно валялась на траве.

– Daeni, ты так уверенна в безопасности сих темных вод? – скептически осведомился Шири, поднимая инструмент и прислоняя его к стволу дерева.

– Плевать! – беззаботно откликнулась Смерть. – Русалки скорее предпочтут тебя, а кракену я на один зуб, не станет он размениваться на такую костлявую мелочь. Кстати, тебе бы тоже не помешало освежиться…

– Что за грязные намеки?! – насупился он.

– Это намеки на грязь, милейший… – рассмеявшись, девочка с визгом окунулась в нагревшуюся за день воду.

Пробормотав что-то нелестное по поводу воспитания некоторых малолетних особ, Шири занялся костром. Через несколько минут вернулась Арьята, неся в свернутом листе кувшинки пригоршню воды, которую не замедлила вылить Поводырю за шиворот. От неожиданности тот шарахнулся в сторону и растянулся на траве.

– Daeni, что ты творишь?! – возмущенно закричал он.

– Ага, попался! А ну, марш купаться, нежить! – заливисто хохоча, отозвалась девочка.

– Это кто тут нежить?! – грозно поднялся Поводырь, надвигаясь на Арьяту. Та отскочила и смешно сморщила нос.

– Ну, точно, нежить! Вон и запашок уже характерный исходит!

– Зато комары есть побрезгуют! – откликнулся Шири, с грустью вспоминая далекие средневековые времена, когда мыться разрешалось только по большим праздникам. И гигиенические процедуры не отвлекали людей от более важных проблем.

– Я предпочитаю чистого тебя и комаров, нежели грязного, но без них, – фыркнула Арьята, обходя его с подветренной стороны. – Так что марш в воду, грязнуля!

Недовольно ворча себе под нос, Поводырь принялся нехотя стаскивать безрукавку.

– Шайтан… – со стоном выругался он, заметив с левой стороны груди следы пальцев, слившиеся в замысловатый узор из запекшейся крови.

– Что случилось? – встревожилась девочка.

– Он меня запечатал! Этот паршивец запечатал меня знаком последнего желания! – Шири опустился на траву, горестно обхватив голову руками.

– Кто, кто тебя запечатал? – склонилась над ним Смерть.

– Этот негодник, все никак не решавшийся испустить дух сегодня на поляне! – воскликнул Поводырь. – Он требовал, чтобы я защитил его горе-ученика! Вцепился в меня, словно клещами…

– И ты согласился исполнить последнюю волю, – догадалась Арьята.

– Пришлось… – вздохнул Шири. – Но я и помыслить не мог, что он меня этой волей запечатает!

– Шири, естественно, ведь в тот момент вы оба стояли на Грани… О чем ты думал?! – простонала девчонка, понимая, что хвататься за голову уже поздно.

– Его пальцы жгли, словно раскаленные щипцы, – попытался оправдаться тот, – и думал я только о том, как бы мне вырваться, пока он во мне сквозную дырку не проплавил!

– Бедный… – девочка сочувственно провела рукой по его волосам. – Ну, ничего, что-нибудь придумаем, утро вечера мудренее. Печать последней воли – это плохо, но не смертельно. Иди, купайся…

Шири, поминая незлым тихим словом всех виновников происшедшего, полез в воду. Дно оказалось хорошее, твердое, крупитчатый ил тонкими струйками просачивался сквозь пальцы. Тихое озеро настраивало на умиротворяющий лад. Зайдя по пояс, он бесшумно нырнул, вынырнув уже на изрядном расстоянии от поросшего осокой берега. Мокрая, отяжелевшая коса так и норовила попасть под руку, мешая плыть. Изловчившись, Поводырь стянул ремешок и распустил волосы, тут же расплывшиеся за плечами белесым прядевом. Отращиваемые сначала исключительно во исполнение обета, со временем они превратились в личную гордость Поводыря и предмет зависти его верной ведомой. Обет сейчас, с высоты прожитых столетий, казался ему совершенно дурацким, и единственным плюсом его исполнения так и осталась отпущенная за эти годы грива. Сначала ее было негоже обрезать, а после свершения задуманного стало жалко. Так постепенно она и доросла до теперешней длины…

В отличие от Арьяты, не высидевшей в воде и десяти минут, Шири плавал долго, умудрившись доплыть до противоположного берега и вернуться обратно. Когда он выбрался из воды, в лесу окончательно воцарилась душная ночь. На берегу потрескивал небольшой костерок, разведенный скорее для отгона комаров, нежели для тепла. Отжав мокрые тяжелые волосы, Поводырь блаженно вытянулся на траве, пристроив голову на коленях у Арьяты. Та мгновенно запустила пальцы в длинные мокрые пряди товарища. Эта грива уже давно стала предметом ее глубокой зависти – длинные, густые и мягкие волосы, так не похожие на ее собственную короткую, вечно всклокоченную рыжую шевелюру. Смерть вооружилась гребнем, принявшись разделять их на тоненькие прядки, с коварным намерением наплести из вожделенной гривы косичек. Поводырь, обычно пресекавший эти попытки на корню, успел разомлеть настолько, что не обратил на поползновения менестрельки никакого внимания.

– Daeni, ну вот скажи, на кой мне сдался этот вьюноша бледный со взором горящим, как будто у меня других проблем нет… – тоскливо произнес Шири, млея под тонкими пальцами Арьяты, перебиравшей его волосы.

– Не переживай, – спокойно откликнулась она, начиная, при полном попустительстве со стороны Поводыря, осуществлять свой хитрый парикмахерский замысел. – Доведем парнишку до ближайшего города, и на этом твоя миссия закончится…

– Угу… – довольно согласился он, едва не мурлыкая от удовольствия. – Завтра вечером будем в Далеграде.

– Мхм, – невнятно согласилась Арьята, полностью погрузившись в плетение косичек и начав негромко напевать себе под нос.

Тихий напевный голос убаюкивал, и Шири не заметил, как провалился в сон. Лицо Поводыря разгладилось. Казалось, теперь даже шрамы, пересекавшие щеку и поврежденный глаз, не так резко выделяются на смуглом лице. Девчонка, продолжая перебирать волосы спутника, мурлыкала себе под нос простенький мотивчик старой как мир «Колыбельной дорог»:

 
Зажигая сотни звезд,
Ночь свои крыла расправит —
Да задуматься заставит
Нас и в шутку, и всерьез
О минувшем и грядущем,
Созданном душой мятущей,
О мгновеньях, что оставим
В мире грез…
 

Чуть слышным аккомпанементом потрескивали ветки в костре, шуршала над головой листва старой замшелой ивы, плескались у другого берега водяницы…

 
Разойдемся, не заметим,
Мчатся в поисках ответа
День за днем, за летом лето,
И листву роняет осень на порог.
А луна бессонной ночью
Новый путь опять пророчит,
Да сверчок в траве стрекочет
Колыбельную дорог…
 

Глава 2

В доме местного мага, на холме близ Белгродно, несмотря на поздний час все еще горел свет. Сам город уже давно спал, укрывшись душным одеялом теплой июльской ночи, и ему не было дела до беспокойного огонька за окраиной. Мало ли отчего хозяину не спится в столь поздний час. Кто же их, магов, разберет? Может, книжку какую запретную читает, может, заклинание составляет, а может, и вызовом демонов балуется – ходили о хозяине дома на холме и такие нелестные слухи. А то как же это – демонолог и без демонов? Сам же маг не обращал на досужие пересуды о своей персоне никакого внимания. Одним косым взглядом больше, одним меньше, мало ли он их в своей жизни видел.

Небольшой аккуратный особнячок, окруженный старым, изрядно запущенным садом, тонул в уплотнившихся сумерках и тенях старых раскидистых деревьев. Шебаршила в густой траве и давно не стриженом кустарнике мелкая нечисть, расплодившаяся в саду при полном попустительстве хозяев. Обитателям дома она не мешала, за что те милостиво позволили разномастным нечистикам обживать придомовые владения на свой вкус. Сам же дом походил на большую бесформенную кляксу, прорезанную ярким пятном освещенного окна на втором этаже. Вот в светлом проеме, задергивая тяжелые бордовые портьеры, мелькнул женский силуэт…

Шайритта расправила тяжелую бархатистую ткань и обернулась в комнату. На вид ей было не более тридцати, миндалевидные глаза цвета заиндевевшей стали выглядели слишком светлыми на смуглом лице. Длинные волосы, собранные в хвост на макушке, смоляной широкой лентой спадали вдоль спины. Черная, расшитая серебряным шнуром блузка и серо-стальная юбка, казалось, являли со своей обладательницей единое целое: ни одной лишней складки, ни малейшей неровности… Скользящие, плавные, а временами резкие, отточенные движения делали ее похожей на клинок – узкий, изящный, смертоносный.

Пронзительный взгляд женщины остановился на широкой кровати темного дерева, где полулежал-полусидел хозяин дома. Лет сорока с небольшим, в темных волосах уже начала пробиваться седина, грудь и лоб перехвачены повязками. Хельги Криэ осторожно поднес к глазам забинтованную руку и попробовал пошевелить пальцами – по ладони, от кончиков пальцев к запястью, разлилась терпкая боль, переходящая в зуд. Да… это же надо так оплошать… Отворяя кровь для заклятия, в спешке полоснул себя ножом чуть глубже, чем следовало, и задел сухожилие. Рука будет заживать долго.

– Вы позволите отругать себя, мессир? – полунасмешливо спросила Шайритта, подсаживаясь к нему и принимаясь разматывать повязку на ладони, чтобы заново обработать порез.

– Шайритта, не начинай, – поморщился демонолог.

– Тогда, может, позволите напомнить, что у вас есть дочь, и если с вами что-то случится, она останется сиротой? – компаньонка придирчиво осмотрела шов на ладони пациента – не разошелся ли?

– Шайритта! – демонолог выдернул руку из ее пальцев. Тянущая боль вновь стеклась к порезу. – Господи, впервые на моей памяти кусок обработанного железа читает мне мораль! – раздраженно произнес господин Криэ.

– Я тоже когда-то была человеком из плоти и крови, мессир, если вы забыли, – с непонятной горечью в голосе откликнулась компаньонка. – И теперь не прочь стать им вновь, но, увы, жребий свой я изменить не в силах…

Демонолог покаянно закусил губу. Не сумев сдержаться, он затронул больную для них обоих тему.

– Прости, Шай, – виновато попросил он. – Я волнуюсь за Иленку не менее твоего. После смерти Иллерин только вы моя семья: моя дочь и мой клинок…

– Волнуетесь настолько, что решили поиграть в догонялки со смертью в старой усыпальнице эльфийского дворянина, запечатывая прорвавшегося из нижних миров демона? – неодобрительно отозвалась женщина.

– Это моя работа, Шай, – примирительно откликнулся Криэ, вновь протягивая ей пострадавшую конечность.

– Равно как и моя, – парировала она, продолжив обрабатывать рану.

В дверь комнаты осторожно поскреблись…

Хельги, взглянув на темную деревянную панель, вопросительно хмыкнул. На пороге зашуршало, застучало коготками, и в комнате появился лохматый шарик на коротеньких ножках, тут же превратившийся в маленького, заросшего бородой по самые глаза старичка в дерюжной одежке, подпоясанной цветастым плетеным поясом. Старичок переминался с лапки на лапку, не решаясь доложиться. Демонолог терпеливо ждал.

– Там это… – пробурчал домовой, – люди из города пришедши. Звать в покои?

– Из города? – Хельги с Шайриттой удивленно переглянулись.

– Я никому не назначал встреч, да еще так поздно, – недовольно проворчал Криэ. – Нет, Нюша, пусть подождут. Я сейчас спущусь.

Шайритта тяжело вздохнула.

– Вы сошли с ума, мессир. Вам необходим полный покой, а вы…

– Шай, подай мне колет и помоги спуститься вниз, – прервал ее причитания демонолог.

Несколько минут спустя, опираясь на руку своей черноволосой компаньонки, Хельги предстал перед городской делегацией, состоявшей из помощника градоправителя и начальника городской стражи. Холодно поздоровавшись с посетителями, мэтр Криэ, не меняя тона, осведомился, какого ляда понадобилось благородным господам от него в столь неурочный час. Благо помощник градоправителя вовремя заметил, что в вороте рубашки достойного мэтра проглядывают бинты, а сам он едва держится на ногах. Посему длинной приветственной речи демонологу удалось избежать.

– Вы же знаете, мэтр, что в Чумном квартале, на месте Храмового пустырища решено возвести приют для нищих? – первым делом поинтересовался помощник градоправителя, досточтимый господин Мираниэль.

Хельги тихонько застонал. Чумной (или Лекарский) квартал за последние полгода стал его головной болью именно из-за Храмового пустырища. Некогда, еще до Войны Двух Миров, там действительно имелся какой-то храм. Во время войны здание разрушили, и за все последующие годы на его месте так ничего и не появилось. Пустырище так и осталось пустырищем. Горожане почитали место проклятым, ибо бытовала легенда о том, что во время стройки в фундамент храма вмуровали несколько младенцев, и теперь души невинно убиенных детей жаждут отмщения, поэтому старались держаться от пустыря подальше.

В этом Хельги был с ними полностью согласен – те несколько походов, которые он совершил на пустырь, оставили за собой весьма неприятный след. Никаких неупокоенных душ он там не обнаружил, но общий энергетический фон оставлял желать лучшего. А в последний раз, когда градоправитель задумал эту чертову стройку и попросил его вновь обследовать Храмовое пустырище на предмет негативных магических токов, он слег на два дня, и на голове мастера Криэ добавилось седых волос. Беда заключалась в том, что демонолог не смог сказать что именно не так с пустырем… Искомая причина, подобно наглому тореро, махала перед носом Хельги красной тряпкой и ускользала, стоило лишь ему попытаться ухватить ее за хвост. Но, чувствуя неладное, осторожный маг попросил градоправителя держаться от Храмового пустырища подальше и начать стройку где-нибудь в другом месте. Однако господин Кьель-ши оказался упрям словно мул и не желал отказываться от идеи возвести на старом фундаменте новое здание. Поэтому сейчас, превозмогая боль и накатывавшую волнами слабость, Хельги вынужден был выслушивать неурочных визитеров вместо того, чтобы в полном покое продолжать залечивать недавние раны.

– Господин Криэ, – обратился к нему долговязый черноволосый эльф, пребывавший в должности главного помощника градоправителя, – мы приносим свои извинения за столь поздний визит…

– Ближе к делу, уважаемый, – хрипловато прервал его Хельги. – Что нужно городским властям от бедного демонолога?

– Мэтр, господин Кьель-ши хотел, чтобы послезавтра вы присутствовали при расчистке пустырища, – проговорил эльф, утыкаясь взглядом в пол.

– Ничего не могу обещать, – сухо откликнулся Криэ, – и не потому, что я не поддерживаю эту затею, Мираниэль…

– Мне так и передать господину градоправителю? – удрученно переспросил эльф.

– Так и передайте. А теперь позвольте откланяться, любезнейшие.

– Не знаю, для чего понадобилась эта бравада, мессир, – укоризненно попеняла Шайритта, помогая Криэ устроиться на кровати. – Не проще ли было привести их сюда? К тому же вы ведь все равно…

– Я пойду, Шай, – прервал ее Хельги.

– Зачем? – она недоуменно воззрилась на него.

– Послезавтра я, Хельги Криэ, урожденный Ди Эроен – из древнего рода северных ярлов, по просьбе градоправителя Белгродно прибуду на расчистку Храмового пустырища, как того требует честь и долг мастера-демонолога, – ровно, будто объясняя очевидную истину несмышленому ребенку, ответил Криэ.

– Мессир, как можно?! Вы же на ногах без посторонней помощи не держитесь! А Иленка?! Подумайте хотя бы о дочери! – всплеснула руками Шайритта.

– Шай, я должен там присутствовать, – отрезал демонолог. – Что-то с этим пустырищем не так. Наверняка понадобится помощь мага. В крайнем случае я хотя бы сведу к минимуму возможные негативные последствия…

Женщина тяжело вздохнула:

– Да, мессир, как пожелаете, мессир… Я всегда готова служить вам и защищать вас. Позовите, когда понадоблюсь… – невнятно буркнула она, и контуры ее тела поплыли, теряя очертания…

– Ясно, обиделась… – Хельги едва успел подхватить узкий меч с черной, оплетенной серебряным шнуром рукоятью и со вздохом вложил клинок в ножны…

* * *

Листья, едва колышимые вялым ветерком, умиротворяюще шелестели, принимая лучи пока еще нежаркого солнца. Белый, постепенно раскалявшийся диск карабкался от горизонта к зениту. Чем выше взбиралось светило, тем злее и краснее становилось. Ветерок, борясь с липкой наступающей жарой, все больше проигрывал – пока не стих вовсе, предоставив воздуху разжариваться на свое усмотрение. Лучи, пробивавшиеся сквозь листву, играли в салочки, плутая в густой поросли гусиных лапок. Желтые цветы, похожие на маленькие кубышки, невесть зачем выбравшиеся из воды на землю, яркой россыпью лежали на изумрудной траве. Один из неугомонных солнечных зайчиков, пробившись сквозь листья, мазнул по лицу Поводыря. Ресницы на здоровом веке дрогнули. Шири зябко повел плечами и окончательно проснулся. Вчера он так и не удосужился завернуться в одеяло, уснув на коленях Арьяты. И теперь за свою лень предстояло расплачиваться.

Костер за ночь прогорел, и сейчас о нем напоминало лишь покрытое росой пепелище. Поводырь с удивлением обнаружил, что комары на него более не посягали, и осторожно сел, стараясь не разбудить спутницу, привалившуюся к стволу дерева. С хрустом потянулся, но тут же поморщился: шея после такой ночевки затекла, на каждое движение отзываясь зудящим покалыванием. Он потянулся, дабы помассировать онемевшие мышцы, и застыл в недоумении. Длинные роскошные волосы (его гордость, холимая и лелеемая пуще зеницы ока!) свисали десятками тонюсеньких косичек. Шири непроизвольно застонал.

– Daeni, это что, шутка такая? – вопросил он в пустоту, понятия не имея, что же теперь делать с этим шедевром парикмахерского искусства. – Не смешно!

– А? – сонно моргая, Арьята сладко зевнула в ответ. – Ой, прости… Я вчера, э-э, немного увлеклась… Оно расплетется. Точно-точно!

– Я надеюсь, – проворчал Шири, вытаскивая из рюкзака гребень и принимаясь за распутывание мелкого плетива.

– А-а-а-а-а! – вдруг разодрал на клочки утреннюю благодать пронзительный вопль.

Поводырь со Смертью подскочили от неожиданности. Вопил пришедший в себя юноша. Вчера вечером он не подавал признаков жизни, тихонько сопя на плаще, и они за ночь успели благополучно про него забыть. Что за кошмарное видение посетило его за миг до этого, неизвестно. Однако парнишка, обливаясь холодным потом, дико озирался по сторонам, пытаясь понять, на каком он свете.

– В-вы к-кто? – заикаясь, выдавил он, заметив своих невольных спутников. – Я где?

Арьята и Шири переглянулись.

– Я – Смерть, а это мой верный Поводырь, – спокойно ответила девочка, здраво рассудив, что большего потрясения, чем их вчерашнее знакомство, у юноши произойти уже не может.

Парнишка скользнул взглядом по длинноволосому мужчине, задержался на Арьяте и со стоном рухнул в обморок.

– Daeni, ну зачем ты так? – укоризненно спросил Шири, похлопывая обморочного юношу по щекам. Ему совершенно не улыбалось еще день тащить навязанного спутника на себе.

– Полагаешь, стоило сказать, что ты – поганый умрий? – хихикнула она. – Брось, Ши, этот парень видел тебя «в деле». Нам нет смысла скрываться.

Вопреки опасениям Шири, паренек довольно быстро пришел в себя и теперь перепуганно таращился то на Поводыря, то на девочку. Арьята отпрянула, прикрывая глаза ладонью. Стоило Смерти зазеваться, как случайный попутчик тут же наглым образом перетряхнул ее мысли, наградив вспышкой головной боли и звоном в ушах. Теперь понятно, как он смог прорваться на Грань. Еще бы, с такими телепатическими способностями… Тут не то что на Грань, а и за нее провалиться – раз плюнуть. Юноша со стоном принялся тереть пальцами виски – обрушившийся на него поток чужого, а точнее, чуждого сознания тоже не доставил ему удовольствия, больно хлестнув по сверхчувствительному восприятию. Перед глазами пошли радужные круги, но сознание на сей раз теряться не пожелало, заставив своего обладателя самостоятельно подавлять последствия опрометчивого деяния.

– Ты… – простонал он, – ты Смерть… Ты и вправду Смерть… Твои мысли… это все правда… О небо, моя голова!

– А нечего лезть, куда не звали! – проворчала девчонка, потирая лоб рукой.

– Так он чего, телепат? – слегка ошеломленно спросил Поводырь, обернувшись к Арьяте.

Та утвердительно кивнула.

«…Ну вот, час от часу не легче, – мрачно подумал Шири. – Тут сам иногда своих мыслей пугаешься…»

– Ты… – Юноша повернулся к нему. – Я тебя не «вижу»! Как чистый лист! Ее «вижу», тебя – нет… Можешь не закрываться, я не стану тебя «читать», честно, себе дороже!

– Да я и не закрываюсь вроде, – проворчал Шири, подозрительно глядя на паренька.

Тот настороженным волчонком смотрел на него из-под рвано подстриженной челки.

– Странно, – удивился он, поводив рукой перед лицом Поводыря, – щитов нет, а я тебя не «вижу».

– Ну и шайтан с ним… – облегченно пробормотал Шири.

– Но так не должно быть, я же абсолютный телепат[4]4
  Абсолютный телепат – человек, для которого мысли окружающих как еще одна речь. Он слышит мысли помимо собственного желания. Обычно такие люди вынуждены экранироваться от окружающих, а не наоборот (из личных наблюдений мастера-заклинателя Иленки Криэ).


[Закрыть]! Для меня слышать мысли других – так же нормально, как дышать!

– Тогда считай, что я исключение из правил, – криво усмехнулся Поводырь, донельзя довольный таким раскладом. Арьята же, чуть лучше разбиравшаяся в магических заморочках живущих, насторожилась. Но экстренный поход в закрома собственной тысячелетней памяти ничего не дал, и менестрель решила отложить выяснение подробностей до лучших времен.

– Как тебя зовут, парень? – спросил верный Поводырь Смерти, принимаясь раздирать гребнем только что расплетенную прядь. Гребень путался и не шел. Лицо Шири превратилось в мученическую гримасу, которая в сочетании с черной повязкой создала поистине зверскую рожу.

– Э… – юный телепат что-то лихорадочно обдумывал. – Иль… – как-то неуверенно произнес он. – Иль Криэ.

Арьята удивленно вскинула бровь. Фамилия оказалась знакомой. Здесь уж память ее не подвела, услужливо подсунув образ приятного темноволосого мужчины в скромной черной сутане и с неизменной трубкой в руке[5]5
  Подразумевается, конечно же, господин Вилдар Криэ, персонаж из соавторской трилогии Татьяны Устименко и Ольги Вольски «На страже двух миров».


[Закрыть].

– Когда-то я знавала человека по имени Вилдар Криэ, – задумчиво призналась она, потирая подбородок. – Только это случилось давно, по человеческим меркам, конечно.

– Вилдар – мой дед, – со вздохом откликнулся Иль. – Его нет уже, – непонятно зачем добавил он.

– Ну, что же, Иль Криэ, приятно познакомиться, – улыбнулась девочка. – Меня можешь звать Арьятой, а его – она указала на Поводыря, – зовут Шириган Йонсу.

– Шири – что? – не понял юноша.

– Можно просто Шири, – буркнул Поводырь, – и тебе проще, и мне приятней.

Вдруг что-то вспомнив, Иль принялся лихорадочно ощупывать куртку. После нескольких секунд суетливых метаний парнишка облегченно вздохнул, извлекая из-за пазухи плоский пакет из промасленной бумаги. Проверил, целы ли печати, и сунул обратно. Бросив быстрый взгляд в сторону Шири, вновь беспокойно заерзал. Заметив валявшиеся рядом в траве пустые ножны с перевязью, которые Поводырь стащил с него, пока Иль пребывал в беспамятстве, юноша обреченно застонал…

Арьята, напевая себе под нос какую-то невнятную песенку, рылась в рюкзаке Поводыря в поисках возможного завтрака. Шири продолжал усердно расплетать косички, одолев уже больше половины. Освободившиеся волосы торчали в разные стороны всклокоченными космами. В очередной раз обшарив траву вокруг себя, Иль удрученно воззрился на пустые ножны, лелея слабую надежду, что меч вот-вот появится там сам собой.

– Что-то не так? – осведомилась Арьята, извлекая из рюкзака некое подобие бутербродов.

– Меч… – удрученно откликнулся юноша, – его нет…

– Шири, ты не знаешь, где его меч? – девочка потормошила ушедшего в себя Поводыря.

– Спросила у больного здоровья, – рассеянно откликнулся тот, – возле родника, наверное, остался. Я не смотрел… – Собственные волосы волновали его сейчас куда больше, чем какой-то гипотетический меч.

Юноша неуверенно поднялся на ноги и, одернув куртку, закинул на спину пустые ножны, намереваясь уйти.

– Эй, ты куда? – Не поняла менестрель.

– За мечом, – уныло ответил он. – Оставлю – мне Энгарт голову оторвет… оторвал бы… – Парнишка часто заморгал и спешно начал тереть глаза рукавом.

– Ты, похоже, совсем умом тронулся, это же шайтан его знает куда возвращаться! – возмутился Шири.

– Там клинок наговорной, рунированный… черная сталь на крови… – чуть не плача, сказал Иль. – Такой только под заказ делают…

«…Ничего себе фокусы… – подумал Поводырь, – да если бы он меня вчера таким клинком приложил, да на Грани… Тут бы мне и аминь… Кто же ты такой, парень?»

– Ладно, – покладисто вздохнула Арьята, – давайте вернемся.

– А вам-то какой интерес со мной таскаться? Я и сам могу сходить… Или… я что, умер? – Иль заметно побледнел.

– Нет, а что, хочешь? – ехидно осклабился Шири.

– Энгарт погиб… Я не умер… а вы… вы тут и… Ничего не понимаю! – юноша опустился на траву и, обхватив голову руками, принялся неразборчиво бормотать себе под нос, время от времени всхлипывая.

Шири с Арьятой удивленно переглянулись и подсели к ошеломленному Илю. Девочка успокаивающе погладила его по плечу.

– Иль, послушай, – вкрадчиво зашептала она, – я не знаю, что вчера произошло. Когда мы на вас наткнулись, на поляне лежало шесть трупов, а ты был без сознания. – Смерть здраво решила не упоминать, что без сознания телепат оказался именно благодаря им. – Мы решили, лучше будет забрать тебя с собой. Вот и вся история. Ты жив, с тобой все в порядке. Мы с Шири проводим тебя до ближайшего города…

– Мне нужно забрать меч, – глухо откликнулся паренек.

– Хорошо, хорошо, – Арьята продолжала успокаивающе гладить его по спине, – мы сходим с тобой. Все в порядке, успокойся.

Шири пробормотал себе под нос какую-то неодобрительную фразу, глядя на Иля из-под сведенных бровей, затем поднялся на ноги и подхватил валявшийся на траве рюкзак.

– Идем, – буркнул он. – И так столько времени потеряли.

Возвращаться оказалось не так уж и далеко, как представлялось вначале. Вчера, изнуренные солнцем и отягощенные ношей, они брели по лесу довольно долго. Сегодня же пройденное расстояние показалось путникам ничтожным, и спустя час они вышли на памятную поляну. Солнце, взобравшееся довольно высоко, выжигало покрытую засохшей кровью траву. Родник тихо поплескивал кристальной водой.

– Иди, ищи свой клинок. Мы тебя вчера возле родника нашли. Думаю, твой меч где-то там валяется, – недовольно буркнул Шири. – Заодно и воды наберем на-конец-то.

Пока Иль шарил в траве, Арьята с Поводырем спрыгнули под берег и принялись наполнять фляги. Но не прошло и минуты с их появления на поляне, как кусты затрещали вновь. Шири едва успел стащить юношу к роднику. В руке паренек сжимал только что найденный меч…

Все это они успели проделать весьма вовремя, ибо спустя мгновение на поляну вывалилась ватага изрядно замурзанных, заросших бородами мужиков, переговаривавшихся между собой вполголоса.

– Да тута это. Тута мы вчерась на энтих двоих и налетели. Лошадки у них хорошие были, – хрипел кривоногий коротышка с перевязанной культей вместо левой руки. – Пока колдун внимание отвлекал, второй хмырь пятерых положил и сам подох… Лыжаня уже на излете этого гадюку достал. Знатно достал, всю грудину распахал. А ло-шадки-то испужались и деру дали, – коротышка хмыкнул и, почесав грудь здоровой рукой, добавил, словно оправдываясь: – Я ж за ними и побег. Так и не поймал, скотин эдаких! А колдун, верно, тела по ветру развеял…

Поводырь едва не присвистнул, заметив количество навешанного на людей оружия. Иль с тихим всхлипом уткнулся лицом в землю.

– Разбойники, – тихо простонал он, – я вон того с перевязанной культей узнал.

– Это они на вас вчера напали? – спросила Арьята.

– Тихо вы! – шикнул на них Поводырь, но было поздно. Заслышавшие возню разбойники устремились к ним. Арьята и глазом не успела моргнуть, как их окружили. Шири бесшумно потянул меч из ножен, заслоняя собой девчонку. Иль обеими руками вцепился в рукоять недавно найденного оружия, выставив клинок перед собой.

– Это ктой-то тут у нас такой смелый? – щербато скалясь, осведомился рослый детина, вооруженный мечом-бастардом. Чуть более добротная и не такая потрепанная одежда выдавала в нем если не главаря, то кого-то весьма к этому званию близкого.

– А кого вы хотели увидеть? – сухо откликнулся Поводырь.