Текст книги "Судьба по книге перемен"

– Как назло я опять без книги! Чем вы так озабочены, Марина?..

Маня быстро на него взглянула, пытаясь определить, похож ли он на убийцу, и не определила.

– Вы вчера были у тёти?

– Да, конечно. Мы ведь с ней договаривались при вас. А что такое?

– В котором часу вы ушли?

Лев слегка улыбнулся:

– Почему вы спрашиваете?

– Отвечайте мне!

Он удивился.

– Около шести часов. Эмилия устала, и мы расстались до… следующего раза.

– Она сама закрыла за вами дверь?

– Больше никого не было. – Лев всё сильнее удивлялся. – Поэтому – да. Сама.

– И заперла?

– Марина, что происходит? Вы репетируете сцену допроса для вашего романа?

– Тётю убили, – мрачно сказала Маня. – Вчера вечером. Сегодня утром я её нашла. Я вернулась и… нашла её… И шнур от лампы, которым её задушили… И… я… теперь должна найти убийцу.

Тут на неё опять накатило – стало тяжело дышать, застучало в висках, подступила тошнота, а ноги стали ватными.

Маня схватила стакан и стала пить, давясь и проливая воду на футболку.

Лев смотрел в сторону и молчал, давай ей время справиться с собой.

Маня допила, утёрла лицо салфеткой, смахнула капли с груди и шеи. И пробормотала:

– Можно смотреть.

Лев повернулся.

– У полиции есть версии?

– Если есть, они со мной не делились. Но, кажется, они думают как и я – это кто-то из тётиных… посетителей. Вчера у неё был единственный клиент – вы.

– Я Эмилию не убивал.

– Зачем вы к ней приходили?

– По делу.

Маня опять взглянула на него:

– Не скажете?

Он покачал головой.

– В любом случае придётся сказать! Не мне, так полиции, когда она вас разыщет.

– Посмотрим, – проговорил Лев после недолгой паузы. – Давайте поужинаем, Марина. Вы… собираетесь ночевать в квартире вашей тёти?

– В «Астории» я собираюсь ночевать, – сказала Маня. – Из квартиры меня выставили. И двери опечатали.

О том, что бумажку с печатью она сначала отковырнула, а потом прилепила обратно, Маня умолчала.

Нужно было как-то приступить к расследованию, а как именно, Маня понятия не имела.

– Вы из Нью-Йорка? Мне тётя говорила!

– В данный момент да, оттуда.

– И знаете этот сигарный клуб?.. Его вообще-то стараются не рекламировать, чтобы лишние люди не набежали.

– Ну, я же не в первый раз в Петербурге, Марина. Я многое тут знаю.

– А тётю Эмилию откуда узнали?

Лев опять немного помолчал.

– Нас с ней познакомил общий приятель.

– Зачем?

Лев Граф позвонил официанту.

– Давайте всё же пообедаем.

Маня, не глядя в меню, попросила салат и кофе.

Что спросить, чтобы он ответил? Как спросить, чтобы он выдал себя?

Ну, если он преступник!..

Маня вновь посмотрела на него: короткие светлые волосы, плотные, словно бобровая шкура, небольшая бородка, значительно темнее волос, тонкий нос, крепкая шея в вороте белоснежной рубашки. Пиджак он снял и отдал официанту не глядя, просто протянул руку – жест человека, привыкшего, что ему прислуживают. Преступники бывают такими?..

Эмилия сказала: если он тебя куда-нибудь пригласит, сходи. А Маня ответила, что это глупости и выдумки.

Но вот же они сидят вдвоём за столом! Значит, тётка что-то знала?.. Заранее видела?

Так не бывает. Дар ясновидения – это просто обман и надувательство!

– Вы верите экстрасенсам, Лев? – спросила Маня, как только официантка отошла.

– А вы нет?

Маня покачала головой.

– Это же сплошное мракобесие.

Тут Лев сказал непонятное:

– Чтобы мракобесия стало меньше, нужно квантовую механику начинать преподавать с первого класса. Послушайте, Марина. Вы на самом деле хотите… найти убийцу?

– Да. Я должна.

– Вовсе нет. Искать должны правоохранительные органы, а вы – только ждать результатов. Вы живёте в Питере?

– В Москве.

– Вам нужно уехать в Москву. Вы затеяли опасное предприятие, Марина.

Маня упрямо покачала головой.

– У меня были две тёти, а осталась одна. Вы не понимаете! У вас много родственников?

Лев улыбнулся – ах, какие зубы, загляденье!

– Даже некоторый избыток.

– Ну вот! А у меня только что убили тётю, и мы с другой тётей остались одни на свете! Господи, как она там? Я ей звонила, но, представляете, сейчас даже не могу вспомнить, что говорила! – Маня сглотнула слёзы. – Господи, Господи, что с ней будет, с Викусей? Но там с ней Алекс…

– Алекс – ваш муж?

Маня немного подумала.

– Ну… да…

Она вовсе не была уверена, что Алекс её муж.

Какой ещё муж? Он – великий писатель Александр Шан-Гирей. Будущий Нобелевский лауреат. Национальное достояние.

– Послушайте меня, Марина. Ваша тётя была человеком… особенным. Во всех отношениях. И – простите меня за такие слова – убили её неспроста. Понимаете? Вам нельзя оставаться в городе. Убийца наверняка знает, что вы ближайшая родственница Эмилии, и вы можете оказаться в опасности.

– Я никак не участвовала в её делах.

– Вы же присутствовали на приёме!

– Всего несколько раз!

Лев Граф разлил по запотевшим стопкам ледяную тягучую водку.

– Давайте выпьем.

Оказывается, он заказал водку в графинчике, аппетитное до невозможности розовое сало, форшмак, куриный паштет с горячими гренками и изрядный кус салата «Мимоза» – полный набор!.. Не хватало только солёных огурцов, но их вскоре принесли.

Кажется, под Маниным взглядом Льву на секунду стало неловко. Он уронил салфетку, нагнулся поднять, Волька вскочил и зарычал спросонья. Маня полезла под стол, чтобы успокоить пса.

Как только она села прямо, Лев подал ей стопку и распорядился:

– Тост произносить не будем.

И они синхронно махнули водку.

– Может быть, заказать чего-нибудь другого? Закусить?.. – заботливо поинтересовался Лев Граф. – Здесь прекрасные пирожки с мясом и капустой. И дивные шпроты, таких давно нет. Не знаю, где они их берут. Заказать?

Маня покачала головой.

– Когда вы были у Эмилии на приёме, ей никто не звонил? И посылок не приносили?

Лев налил ещё по стопке и положил себе на тарелку гренку с паштетом.

– Марина, – сказал он проникновенно. – Бросьте это ваше доморощенное расследование. Вот прямо сейчас.

– Нет. Я всё узнаю. Я упрямая.

– Я понял.

– Самое главное, установить мотивы. Вот, например, какой может быть мотив у вас?

– Какой угодно, – быстро сказал Лев. – Это не так-то просто – установить мотивы. Вы же пишете детективы, Марина! Вы должны понимать, что в книгах всё совсем не так, как в жизни. Оставьте расследование профессионалам. Пишите книги, а то совершенно нечего читать.

Он отвлёк её очень ловко. Как только речь заходила о книгах, Маня забывала про остальное.

– Как это – нечего читать? – возмутилась она. – Сколько книг выходит, и хороших! И писателей отличных много!

– Например?.

– Александр Шан-Гирей, – выпалила Маня. – Один его «Запах вечности» можно перечитывать сто раз, и каждый раз по-новому.

– Не читал, – признался Лев Граф.

– Ну, так прочтите!

– Э-э-э… – Он улыбнулся. – Не стану.

– Почему?!

– У меня ещё греки не все читаны, – объявил Лев. – До Шан-Гирея дело не скоро дойдёт. А жизнь коротка.

Маня смотрела на него довольно злобно.

– Я люблю детективы, – продолжал Лев. – Всей душой. Обо всём остальном мне есть что почитать и без современной прозы. Только вы не обижайтесь, Марина! Вот хотите, я не сходя с этого места предложу вам роман современного большого писателя?

– Вы?! Роман?!

– Иванов живёт небогато, – начал Лев. Глаза у него смеялись. – Иванов от сохи. Когда-то его звали Иван, но теперь он в основном пашет. В поле пашет. Это такая работа. Пахать на пашне. Поэтому он просто Иванов. Маленький человек. Отдал свою шинель капитану Тушину. Капитан Тушин участковый, а шинель – взятка. Теперь Иванов работает в поле голым. В одном только футляре. Так он называет свитер, который ему связала Иванова. Иванова – жена Иванова. Имени ей не положено, зачем приличной замужней женщине имя? Она завхоз. Обычные россияне. Но вот о чём Иванов не догадывается – его Иванова на самом деле хозяйка БДСМ-борделя. Он узнаёт об этом и кончает самоубийством.

Примерно с капитана Тушина и шинели Маня начала морщиться и насупливать брови, чтоб не засмеяться, но когда Иванов покончил самоубийством, всё же засмеялась.

– Я люблю, когда сначала подлый преступник отравляет жизнь хорошим людям, а потом его убивает киллер, который в принципе устраняет только плохих, – продолжал Лев. – В этом я не вижу подвоха, попытки меня… надуть. Выдать ординарный текст за большую философию. Детективы не врут и не прикидываются великой прозой.

– Вы правы, – кивнула Маня, совершенно не собираясь с ним соглашаться.

– Так что напишите хорошую книжку всем нам на радость, – заключил Лев Граф. – А искать убийцу бросьте.

Посмотрим, что ты запоёшь, когда я узнаю, кто ты такой и что именно делал на приёме у тёти, медленно подумала Маня. Сейчас выведать ничего не удалось, но у меня в запасе всегда остаётся господин товарищ полковник Никоненко с его «базами данных», осведомителями и профессионализмом.

Чувствовала она себя как-то странно. Мысли были вялыми, рыхлыми, очень хотелось спать.

Это от стресса, определила Маня. Хорошо, что до «Астории» два шага.

Её собеседник ещё что-то говорил, Маня не могла разобрать, что именно. Главной задачей было не заснуть прямо здесь и не свалиться под стол.

– У меня где-то здесь сумка, – выговорила она огромными непослушными губами сквозь шум в голове. – И собака. Вы нас не проводите? Я очень устала.

Лев медленно, страшно медленно начал подниматься из-за стола, мир как-то сдвинулся, поехал, стал растягиваться, и Маня поняла, что она Кот в сапогах в замке у Людоеда.

Больше она ничего не помнила.

– Чик-чирик! Чик-чирик! Чирик-чирик!

Маня открыла глаза.

По потолку бродили голубые тени и отражения, словно от близкой воды. Чирикала весёлая птичка.

Где я? Что со мной?..

Маня повернула голову и посмотрела сначала в одну сторону, а потом в другую.

Совершенно незнакомая комната. Что это может быть? Больница? Непохоже! Гостиница? Это точно не «Астория»!

Маня подтянулась и рывком села.

Плед, которым она была накрыта, поехал и бесшумно свалился на пол, но тут же подскочил и рванулся в сторону.

– Волька! – позвала Маня шепотом.

Плед замер.

Маня вскочила, откинула плед и обняла собаку.

– Волька. – Она заглянула в маленькие собачьи глазки. – Где мы?!

Пёс лизнул её и принялся вскидывать передние лапы ей на колени.

Что вчера было? Тётя погибла, квартиру опечатали, но Маня туда всё же вернулась. Ольга соврала, что накануне к Эмилии не приходила. Картотека, странные прозвища. Потом сигарный клуб и…

Ну, конечно! Лев Граф!..

Главный подозреваемый!

Маня глубоко вздохнула, ей стало страшно.

Но что могло с ней случиться? Она потеряла сознание? Прямо там, в клубе? И что произошло потом?

– Здесь кто-нибудь есть? – негромко спросила Маня, и ей не понравился собственный голос, заискивающий какой-то. – Алё! Алё!

…Вот тебе и алё!..

Она выпила вчера только одну стопку водки, совершенно точно! И сегодняшнее утреннее состояние вовсе не было похоже на похмелье! Несколько раз за жизнь Маня напивалась и знала, что бывает по утрам – конец света и желание немедленно самоубиться, как Иванов из придуманного Львом романа!

Нынешним утром Маня была бодра и свежа, и голова не болела, и пить не хотелось! Она прекрасно помнила все вечерние события – до определённой точки, а дальше ничего, белый шум.

Маня подняла с пола плед, швырнула его на диван и осмотрелась.

Комната как комната, окно распахнуто настежь. Маня выглянула. Под самой стеной цвели пышные гортензии, дальше были кусты и несколько молодых, аккуратно подстриженных лип, за которыми чувствовалась большая вода, то ли залив, то ли река.

– Волька, где мы?!

Бультерьер замахал коротким хвостом, фыркнул и немного побегал кругами – это означало, что ему нужно пройтись и уже хорошо бы завтракать.

Маня сунула ноги в «мюли», которые валялись около дивана – спала она в футболке и джинсах, – и отправилась искать выход на улицу.

Они обошли дом, оказавшийся довольно большим. Все входы и выходы были заперты.

– Алё! – сердясь от всё возрастающего страха, громко крикнула Маня. – Где хозяева?! Двери откройте!

Ничего и никого.

Может, она в плену?..

Мане стало жарко.

Да нет, плен таким не бывает. Плен бывает в сыром подвале, или в заколоченном сарае, или уж на худой конец в гадкой квартире с матрасом на полу и миской баланды на табуретке!

Маня нервничала всё сильнее.

Может, это и не плен, только выбраться отсюда она не может!

Телефон? Алекс? Господин товарищ полковник?

Маня ринулась к дивану, на котором спала, обшарила карманы толстовки, вытряхнула всё из рюкзака и нашла телефон! Он мирно лежал, где всегда – в наружном кармане под молнией.

Лежать-то он лежал, но… не работал.

Маня ничего не поняла.

«Вставьте симкарту», – велел ей аппарат. Маня потрясла его, подула и на всякий случай заглянула в порт для зарядника и ещё какие-то дополнительные отверстия непонятного назначения.

Она совершенно не разбиралась в современных девайсах! Она обожала их… как «идею», как давеча выразилась управляющая магазином.

«Идеи» Мане очень нравились – красивые картинки, фильмы и лекции Паолы Волковой и Наталии Басовской в любое время, можно в электронке почитать, если под рукой нет нормальных, в переплётах и на бумаге!.. Радио «Арзамас» опять же, музыкальные подкасты – отличная штука!..

Терпеливо разбираться в гаджетах – устанавливать приложения, прикладывать пальцы для отпечатков, медленно крутить головой для распознавания физиономии, вводить пароли, а потом ещё держать их в голове, запрашивать какие-то серверы, искать потерянные данные – Маня решительно не желала.

За неё всё это делал Володя Береговой, начальник IT-отдела в Манином родном издательстве и по совместительству муж Маниной родной редакторши Кати Митрофановой. Он «переезжал» из старого Маниного телефона в новый, из ноутбука в ноутбук, ставил приложения, подключал сервисы и всякое такое, так что проверить наличие или отсутствие в телефоне симкарты Маня не умела.

Вариантов два – или телефон вот так подло вышел из строя, или его вывели специально, чтобы Маня не смогла позвонить.

Значит, всё-таки плен. Двери на замке, связи нет.

Маня стиснула кулаки. Ладони были влажными.

В сложные жизненные моменты, когда становилось по-настоящему больно или страшно, в добродушной, близорукой, немного неуклюжей Мане просыпался… боец.

Она чувствовала нечто вроде «врёшь, не возьмёшь!» и действовала по наитию, иногда совершенно безрассудно.

Она кое-как запихнула всё в рюкзак, прицепила его на плечо, схватила Вольку на руки и помчалась в подвал – в доме он был, она видела лестницу вниз. Вылезать из окна на первом этаже показалось высоковато.

Маня спустилась, постояла, прикидывая, где тут может быть помещение с окном, не сообразила и стала открывать все двери. В одной из комнат – ура! – действительно нашлось окно, довольно высоко под потолком, зато вполне приличное, пролезть можно.

Писательница Марина Покровская поискала, на что бы такое встать, подволокла к стиральной машине большой пластмассовый таз, забралась на машину, с трудом расшатала шпингалеты и распахнула створки. Прямо перед её носом оказалась серая садовая плитка. Маня вытолкнула наружу рюкзак, спустилась за Волькой – он ничего не понимал, сопротивлялся и вырывался, но Маня и его пропихнула на улицу, а потом выбралась сама, с усилием перевалившись через раму.

Вскочила, подхватила собаку и сиганула в ближайшие кусты.

Если она в плену, значит, должны быть сторожа!

И немного отдышалась.

В висках стучало.

Они сидели в кусте смородины, одном из многих, здесь была целая смородиновая аллея. За спиной – Маня оглянулась – густые колючие заросли малины. Справа, кажется, беседка или навес, отсюда не разглядеть, слева деревья и какое-то сооружение с красной черепичной крышей.

…Что делать дальше?

Есть сторожа или нет?

Маня ещё немного посидела, обливаясь потом – было очень жарко, – потом осторожно выглянула, стараясь выискать калитку или прогал в заборе, но ничего такого не обнаружила.

Волька вопросительно смотрел на неё крохотными свинячьми глазками.

– Ищи выход! – шепотом велела ему Маня. – Где выход?!

Пёс словно этого ждал! Он ринулся вбок, вдоль смородины, загребая короткими упористыми лапами и сильно натягивая поводок. Маня, не решаясь встать во весь рост, поползла за ним на четвереньках. Они промчались по смородиновой аллее. Рюкзак съехал Мане на затылок и больно бил по шее, бегать на четвереньках она не умела, пёс тянул.

Он привёл хозяйку прямиком к дырке в заборе. Здесь сетка была отогнута и подвёрнута, словно в дырку много раз лазали.

Маня тоже пролезла, сильно ободралась, зашипела от боли, вскочила на ноги и помчалась.

С левой стороны сверкала большая вода – кажется, всё-таки залив, – справа были огороженные участки, а Маня всё мчалась. Только добежав до какой-то лужайки, она перешла на шаг.

Кажется, выбрались!..

Маня с трудом дышала и вытирала лоб сгибом локтя.

Только вот… где они? Как узнать?

Она вытащила было телефон, чтоб включить навигатор, и с досадой засунула его обратно – от него никакого толку!..

Заборы, мимо которых она пробежала, были роскошные, «миллионные», как определила для себя Маня. Решиться и позвонить в калитку?

Впереди на дороге замаячил велосипедист.

Маня бросилась было прятаться в кусты, но сообразила, что одинокий велосипедист не может быть уж слишком опасным.

– Извините, пожалуйста!

Если бы только Маня Поливанова знала, в какую сторону повернёт судьба после того, как она решится окликнуть человека на велосипеде, она бы сто раз подумала! И, возможно, всё сложилось бы иначе…

Но она окликнула.

Велосипедист подъехал поближе и оказался авантажной дамой средних лет. Та подрулила к Мане и лихо соскочила с седла.

– Вы не скажете, где мы находимся? – умоляющим голосом начала Маня. – Я… гуляла и заблудилась.

Если дама и удивилась, то виду не подала.

– Вот эта улица называется Приморская аллея.

– А… город где?

– Город? – переспросила дама. – Какой город?

– Петербург, – обреченно вымолвила Маня.

Дама немного поразглядывала её – грязные джинсы, расцарапанные руки, футболка в пятнах – и вдруг объявила:

– Я вас знаю! Вы писательница Покровская! Сегодня на втором канале я смотрела передачу, где вы рассказывали, как начали писать и где берёте сюжеты!

Маня, ненавидевшая оба эти вопроса лютой, неподдельной, жгучей ненавистью, так обрадовалась, заслышав их, что засмеялась от счастья.

– Это я! – воскликнула она ликующим голосом. – Я писательница Покровская!..

– А я большая ваша поклонница, – объявила дама. – Особенно люблю роман «Большая четвёрка»! И «Всё ничего», конечно!

Маня совершенно потерялась от счастья.

– Так вы города перепутали, Марина? Здесь Петербург вокруг, вы на островах. Вон там Крестовский, а дальше Каменный. Самый центр!

– Господи помилуй, – пробормотала Маня. – Как я сюда попала?

– Всякое бывает. – Дама засмеялась. – А куда вы шли? Когда попали сюда?

– В «Асторию», – призналась Маня.

– О, это совсем даже неблизко! Какая у вас милая собака.

– Да? А все говорят, на свинью похожа.

– Немного есть, – согласилась дама. – Если хотите, муж вас подвезёт. Он как раз собирается поехать по делам. Вон наш дом. Хотите?

Ещё бы Маня не хотела!

Новая знакомая весело болтала о чём-то приятном и не требующем ответа, до дома было рукой подать, и Маня успокоилась немного.

– Проходите, проходите! Может быть, кофе? И воды милой собаке?

За забором – «миллионным», конечно, – простирался натуральный сад Тюильри. Идеальный газон, фонтаны и поливалки, купы роз и поздних пионов, жужжание пчёл и, возможно, шмелей, ароматы лаванды и, кажется, настурций. Кто их знает!

– Поля! – загремел откуда-то мощный бас. – Полина?! Ну, где ты ходишь?! Мне давно пора!

– Это возвещает мой муж, – сообщила дама. – Дюша, смотри, какая у нас гостья!..

Из-за угла ближнего к забору небольшого дворца – по всей видимости, это был гараж – выдвинулся… кентавр.

Верх у него был похожий на человеческий – голова, огромная бородища, геракловы плечи. Низ – хромированная, сверкающая громадина на широких колёсах.

Копытами в остроносых «казаках» кентавр попирал плитку.

Машина разбрызгивала во все стороны нестерпимые лучи.

– Здрасьте, – безо всякого интереса поздоровался мифический герой человеческим голосом.

– Добрый день, – пролепетала Маня, а Волька вопросительно гавкнул и немного сдал назад.

– Ты что, не узнаёшь?! Это Марина Покровская, наша любимая писательница! Мы утром передачу смотрели!

Кентавр просиял:

– Точно! – подъехал поближе на своём сверкающем буцефале и сунул Мане руку в перчатке с обрезанными пальцами. На каждом пальце красовался увесистый перстень. – Эдуард!.. Для своих Дюша-Слон.

– Марине нужно в «Асторию», Дюша! Подвезешь?

– Не вопрос!

– Это… мотоцикл, да? – глупо спросила Маня. – Вот эта штука?

– «Голд Винд», – хором объявили супруги. – Лучшая машина на свете!

– Вы не бойтесь, – сказал Дюша-Слон густым басом. – Он у меня смирный, если шенкелей не давать!..

– Я сейчас быстренько книжку принесу, вы подпишете, Марина? Дюш, а ты пока помоги сесть!..

Мане вдруг страшно захотелось взгромоздиться на эту штуку и помчаться, и чтоб ветер свистел в ушах и ни о чём не думать, только о скорости полёта!

– Я же с собакой, – проговорила она с азартом. – Можно?

– Да конечно! – весело согласился мужик. – Только вам придётся за меня держаться, а собаку мы сейчас вот таким макаром устроим!

Он вытащил из бокового ящика сетчатую штуку, подхватил Вольку – весь пёс уместился у него в ладони, – аккуратно опустил внутрь штуки и стал там шарить.

– Пристёгиваю, – объяснил он Мане. – Чтоб не выскочил с непривычки! А теперь вот та-ак!

Сетка оказалась сумкой для собак с креплением для ошейника. Дюша перекинул ремни Мане за плечи, и бультерьер оказался висящем в сетке у неё на груди!

Маня пришла в восторг.

– А как на него садятся?

– Да обыкновенно, как на велосипед! Сначала я, потом вы! Заносите, заносите ногу, я удержу!.. И шлем не забудьте!

Многотонный Дюша впорхнул на сиденье как птичка, а Маня взгромоздилась с трудом.

– Поля! – заревел кентавр и завёл мотор. – Где ты там застряла! Мне ехать пора! Поля!

Теперь ревели оба – и мотоцикл, и Дюша. Волька из сумки громко лаял.

Прибежала супруга с книжкой, и Маня на весу нацарапала какие-то благодарственные слова.

– Ну, тронулись!..

Дюша пришпорил буцефала, ворота стали распахиваться навстречу, они выехали на дорогу, мотоцикл взвыл и наддал.

Маня вцепилась в жёсткие кожаные плечи Дюши-Слона.

– А что?! – проорал он на ходу. – Музычку включить?

– Дааа!!!

Из динамиков грянул… Шаляпин:

– Вдоль по Питерской, по Тверской-Ямской!

Кентавр выскочил на набережную, расправил крылья – оказалось, что это крылатый кентавр, – и полетел.

Маня от восторга завизжала, но вполсилы, чтобы не перепугать Слона.

Мотоцикл мчался, ветер свистел, Шаляпин гремел, солнце сверкало, вода в Неве переливалась и горела, и Маня была так безудержно, безгранично, отчаянно счастлива!..

Она готова была так скакать до вечера, а может, и всю ночь до утра, но приключение очень быстро закончилось.

Кентавр забил копытом и стал возле подъезда «Астории» как вкопанный.

Маня стащила с головы шлем.

– Спасибо, – прокричала она, пересиливая рёв двигателя. – Это было… круто!

– Приходите ещё! – протрубил в ответ Дюша. – Дорогу знаете! Покатаемся!..

Он развернулся с рёвом и визгом шин и нажал на газ. Из гостиницы выскочили швейцар и подносчик багажа и во все глаза смотрели вслед диковинной машине.

Маня прошла мимо них во внутренние покои самой респектабельной гостиницы на свете – такая гордая!.. Наплевать, что она вся грязная, наплевать, что на груди у неё нелепая авоська с собакой внутри – вернуть сетку она позабыла, – наплевать на скособоченные очки и торчащие в разные стороны волосы!

Главное, её примчал кентавр.

Эх, если бы Алекс увидел!..

С мыслью об Алексе вернулось всё остальное – убийство тёти, странный вчерашний вечер, дурацкая и непонятная история, в которую она влипла.

Она ведь влипла, да ещё как!.. И самое ужасное – непонятно во что именно.

Маня поднялась на свой третий этаж, выставила Вольке двойную порцию паштета и набрала на гостиничном телефоне номер Алекса.

Ожидая ответа, она рассматривала себя в зеркало, но ничего хорошего не разглядела. Нужно хотя бы помыться и причесаться, что ли. Обе её тёти были красивыми женщинами, хоть и разными – Викуся хрупкая, изящная, кудри уложены в высокую причёску. Эмилия высокая, статная, смуглая. Маня всё детство, отрочество и юность мечтала перестать расти, а начать, наоборот, уменьшаться и стать стройной и лёгкой, как пёрышко.

Мечтала о «лёгком дыхании», как у Бунина.

Из мечтаний ничего не вышло, конечно.

А сейчас уж совсем не до собственной красоты, разумеется.

Телефон всё нудел длинными гудками. Алекс трубку не брал.

Он должен быть здесь, в Питере, самый ранний «сапсан» давно пришёл! Где он может быть?

Маня сказала ему, что она в «Астории», или нет?..

Беспокоясь всё больше, Маня позвала собаку, спустилась вниз, обежала лобби-бар, заглянула в ресторан и кафе и выскочила на улицу, в сквер. Алекс вполне мог пристроиться на скамейке, чтобы не спрашивать у портье, в каком номере остановилась Поливанова.

Он вообще не любил и не умел разговаривать с людьми. В булочных, торговых центрах и отделении банка за него разговаривала Маня.

«Ты дикий человек, Алекс!» – время от времени восклицала она, но это дела не меняло.

Маня вернулась в «Асторию», помчалась было к лифту, но притормозила у стойки, чтобы выяснить, не спрашивал ли её кто-нибудь сегодня утром.

Никто её не спрашивал!..

Маня ворвалась в свой номер, кинулась к телефону и вновь набрала Алекса.

– Ну, где ты есть-то? – пробормотала она. – Отвечай!

И он ответил.

– Алекс! – завопила Маня, когда он снял трубку. – Я тебя потеряла! Ты приехал? Ну, конечно, приехал! Алекс, у меня не работает телефон, что-то случилось с симкартой, а может, её украли! Ты звонил?..

Он помолчал, словно пытаясь сообразить, что происходит.

И оказалось, что он… не приехал. Он проспал. Вчера весь вечер провёл у Викуси, потом гулял до рассвета, потом уснул, и вот сейчас телефон его разбудил.

– Понятно, – сказала Маня и села на кровать. – А я тебя ждала.

– Маня, я приду в себя и перезвоню, ладно?

– Алекс, у меня телефон… – Она осеклась. Она уже говорила ему про телефон! – Хорошо, я буду ждать.

И аккуратно положила трубку.

Она сидела довольно долго, ссутулившись и свесив голову. У неё внезапно кончились силы.

Недоумевающий Волька несколько раз вскидывал передние лапы ей на колени, подталкивал носом руку, потом попытался грызть ковёр, ожидая когда его одёрнут.

Маня не обращала на него внимания.

Он перешёл к дивану, немного погрыз тоже, проверяя реакцию хозяйки, – ее не было никакой! Тогда пёс вернулся к Мане, бухнулся в ноги и уставился в лицо.

Маня Поливанова закинула голову к потолку, чтоб не пролились слёзы, и сказала громко:

– Ну, вообще говоря, ничего не случилось! Можно подумать, что в первый раз! Хорошо, он вообще сообразил, что звоню я, а не из химчистки! Он же всегда всё забывает, а уж когда думает о своём, пиши пропало.

Самоуговоры что-то не помогали.

И всякие правильные слова – нужно просто подождать, не обращать внимания, он скоро приедет, и всё наладится – не действовали.

Маня держалась изо всех сил, но в ванной всё-таки заплакала.

…Ну, разве так можно?! Особенно сейчас, когда он ей особенно нужен!

Горячая вода хлестала с потолка, Маня подставляла то один, то другой бок.

Нужно перестать реветь и переходить к делу!..

Изо всех сил намыливая короткие волосы, она стала придумывать, что дальше.

Перво-наперво нужно вернуть к жизни телефон. Вспомнить во всех подробностях вчерашний вечер – вдруг из глубин всплывёт что-то важное.

Разыскать в интернете человека по имени Лев Граф, сейчас ведь можно найти почти кого угодно, потому что все как один варятся в этом общем сетевом супе!

Попытаться установить, кому принадлежит дом, в котором заперли Маню. Если удастся установить, кому он принадлежит, возможно, станет понятно, зачем её туда привезли.

И – самое главное! – найти всех, кого принимала Эмилия накануне смерти. А первым делом замороженную Ольгу Александровну, которая соврала, что не приходила к тёте тем вечером!

И тут Маню Поливанову, писательницу Марину Покровскую, осенило.

Давно должно было, но осенило только что!

Единственным человеком, который мог её похитить – ведь это было похищение! – является Лев Граф. Больше некому.

Последнее, что помнит Маня – как он начал подниматься из-за стола, чтобы проводить ее. Если он не оставил Маню на скамейке в сквере, значит, именно он отвёз её в тот подозрительный дом и запер на все замки.

Если всё так, значит… значит он точно связан с убийством Эмилии, и, возможно, собирается прикончить Маню. Тогда и неработающий телефон объясняется очень логично и просто – его вывели из строя специально!..

– Так, – громко сказала Маня и закрыла воду. – Нужно что-то делать.

Ему известно, что она живёт в «Астории», она сама и доложила, дура! Он или его подручные вернутся, обнаружат, что она сбежала, и вновь поймают ее.

Нужно уходить.

Только вот… куда?

Вернуться в тётину квартиру, проделав всё то же, что и вчера, – отклеить бумажку, открыть дверь и зайти? Но как она станет там ночевать?! Она не сможет, со страху в окно выпрыгнет!..

Ничего не придумав толком, Маня лихорадочно затолкала в рюкзак вещи – ноутбук, косметичку, давешнее платье, несколько банок Волькиного паштета. Чемодан пусть пока останется здесь, куда она его денет!

А картотека?!

Маня собрала карточки, составила ящики в сумку «Пегги Гуггенхайм», прицепила на поводок бультерьера и захлопнула за собой дверь.

Когда двери лифта открылись на первом этаже, прямо перед собой она увидела…

– Добрый день, – вежливо поздоровался Лев Граф. – Как вы себя чувствуете?

Маня отступила обратно в кабину.

Двери лифта закрылись и открылись вновь.

– Вы опять наверх или выходите?..

На деревянных ногах Маня сделала шаг из сверкающей золочёной кабины.

И выдавила:

– Что вы здесь делаете?

– Я здесь живу, точно так же, как и вы. Почему вы смотрите на меня, словно я башибузук, а вы болгарская пленница?

– Я не могу вспомнить вчерашний вечер, – проговорила Маня. – Что произошло?

Лев молчал. Физиономия выражала искреннее сочувствие.

– Мы… э-э-э… закусывали в сигарном клубе, и я вас проводил. Вас кто-то потом напугал?

– Никто меня не пугал!

– Может быть, кофе, Марина? Присядем? Я бы как раз поднялся наверх и принёс книгу на подпись. А то мы встречаемся, а вашего автографа у меня так и нет.

– Я тороплюсь.

– Вы уезжаете? – поинтересовался Лев живо. – Помочь вам с багажом?

– Я никуда не уезжаю, мне просто нужно… по делам. И вообще! Что вы ко мне пристали!..

Тут он сказал с совершенно иной интонацией:

– Я просто хочу вам помочь.

– Мне не нужна помощь, спасибо!

И дунула от него прочь, волоча Вольку и «Пегги Гугенхайм» с картотекой.