Текст книги "Основы женского шарма"

Глава 6
О том, что не так страшен черт, как его малюют

Конечно, не очень-то порядочно было так вот просто на ровном месте бросить Вано на произвол судьбы. Бегом залетая в метро, я так и видела, как Вано разбирает и раскладывает цветочки, любовно поливая их водой с блеском. Вообще, все эти бойцы рыночного фронта не так плохи, как нам – высокомерным столичным жителям – кажется. Во всяком случае, нам бы не помешала некоторая доля их работоспособности и умения тщательно отрабатывать каждую мелочь. Да и способность ценить каждый рубль у них в крови. Но вот их эротическое недержание вне комментариев. Нормальной бабе с ними рядом и полминуты не устоять. Именно из-за воспоминаний о нашей сексуальной борьбе, так измотавшей меня, я и не пошла к Вано попрощаться. Не сказала, что увольняюсь, предоставив ему сначала понять, что я опоздала, потом – что не пришла вообще. А где-то дня через три-четыре выяснить, что я, по-видимому, уволилась. Гадко, конечно, а что делать? Немыслимо было вытерпеть все его сальные уговоры остаться, с объятиями моей довольно обширной талии, слюнявые обещания большой зарплаты, после которых надо полчаса отмываться в рыночном туалете.

Я ехала на «Тургеневскую» красивая, одетая в тщательно отглаженные брючки и блузку, накрашенная и причесанная. Так уж устроена жизнь. Я в пуховике и коричневом бабушкином платке – это для Вано и его рынка. Я в костюмчике и красивом весеннем пальто – для «Инкорса» или, если бы было возможно, для Руслана. Но для этого сначала придется укокошить его кукольную длинноножку.

– Следующая остановка – «Тургеневская», переход на станцию «Чистые пруды», – прогнусавила автоматическая женщина. Я дернулась. В полдевятого утра в московском метро не так-то просто пролезть к выходу, особенно если двери уже «закрываются».

– Женщина, что ж ты так толкаешься? Заранее надо готовиться!

– Заранее я готовлюсь только на свидание. Пропусти, будь человеком, – я выдавилась из вагона и поползла среди общей толпы к эскалатору. Что же останется от моей прически после такой зарядки?

Офис «Инкорса» спал. То есть совершенно не подавал признаков жизни. Двери были плотно закрыты, «говорилка» на стене молчала. Я растерялась. Да, я пришла раньше на полчаса, и что? Мне мерзнуть тут под дверью, пока не придет какая-нибудь заспанная уборщица?

– Что вы хотели? – просипел вдруг домофон.

– Ничего, – от неожиданности отрапортовала я.

– А чего звонишь?

– А мне Быстрицкую.

– Кого?

– Может, вы меня сначала впустите?

– Мы еще не работаем.

Какой гад! Просто издевается над женщиной.

– А мне холодно. Я приехала на собеседование и обязательно расскажу, как вы обращаетесь с новыми сотрудниками!

– Заходите, – смилостивился охранник.

Дверь запикала, и я вошла внутрь. Однако мне пришлось еще долго подпирать стены в узком коридоре, по нелепости выполняющем роль приемной. Мы выяснили отношения с охранником, он оставил меня и ушел, пообещав вызвать из приемной сразу, как только в офис придет Быстрицкая. Но в девять Быстрицкая не пришла. В девять «Инкорс» был так же тих и спокоен, как и в восемь. Где-то в недрах помещения спал охранник. И все. Только к половине десятого пришлепала секретарша. Она нахмурилась, увидев меня.

– А вы что здесь делаете, женщина? У нас прием с десяти.

– Мне Быстрицкая сказала, что вы работаете с девяти. Мне на собеседование.

– С девяти у нас работает только дежурный отдел. Сегодня это «Сокол». А Быстрицкая приходит обычно к одиннадцати. Что, кстати, нарушение той самой трудовой дисциплины, которой она всем плешь проела.

– А вы на нее донесите руководству, – ляпнула я. Да уж, язык мой – враг мой. Мозг подключается к процессу уже потом. Девушка нахмурилась и посмотрела на меня с подозрением.

– Я не стукачка. И это просто болтовня.

Похоже, она испугалась, что это я побегу докладывать о ее словах руководству. Ну я прям молодец! Начала налаживать отношения в новом коллективе.

В тоске и изоляции я просидела до двенадцати часов. Как-то не очень спешила на работу эта Быстрицкая. Когда она меня наконец вызвала к себе, я уже была на сильном взводе.

– В отдел кадров кто?

– Я! Уже три часа как я.

– Извините, у меня было производственное совещание. – Лениво отмазалась от меня неравномерно полная женщина лет сорока с радикально молодежной гривой бордового цвета. Интересно, сколько хны и басмы она погубила, чтобы заполучить подобный колор.

– Ничего-ничего, – приторно просюсюкала я.

– Вы у нас хотите баллотироваться на стажера во «вторичку»?

– Я не очень понимаю, что значит – «вторичка». По правде говоря, слово «баллотироваться» сюда я бы тоже не применяла. Но на вкус и цвет…

– Это отдел вторичного жилья.

Можно подумать, что так понятнее. Я продолжала вопросительно смотреть на Быстрицкую.

– Отдел, работающий… Короче, не с новостройками. Размены, купли-продажи, расселения. И все такое прочее.

– Спасибо. Звучит заманчиво.

– Да уж. – Мы пришли в ее кабинет, больше похожий на телефонную будку из-за своих габаритов.

– Присаживайтесь, – сказала она.

Я попыталась присесть, что далось мне с трудом, поскольку я была задумана Создателем явно для других помещений.

– Представьтесь, пожалуйста. – Она поджала губки.

– Ольга Николаевна.

– Фамилия?

– Петрова.

– Очень приятно, – сказала она так, что было понятно, что знакомство со мной ей совсем не приятно. И даже наоборот.

– Эльвира, простите, не знаю вашего отчества, позвольте спросить, что именно нужно, чтобы стать маклером-стажером?

– Меня можно называть просто Эльвира.

Ну конечно, ведь при такой прическе она считает себя примерно двадцатилетней. Зачем в таком возрасте отчества?

– О'кей. – В конце концов, мне без разницы. Эльвира так Эльвира. Да хоть Глюкоза, только бы проблем мне не создавала в дальнейшем. На всякий случай я по-доброму улыбнулась и посмотрела на нее одним из своих фирменных пронизывающих взглядов. Она прониклась и уткнулась в свои бумажки. Сколько волосы ни крась, таких серых и глубоких глаз, как мои, не купить нигде. И мой вес хоть и стремится к восьмидесяти, но плавно распределен по ста семидесяти пяти сантиметрам роста. Поэтому делает меня женственной и вполне стройной женщиной с круглой симпатичной попой, высокой грудью, с талией и почти плоским животом. А уж длинные стройные ноги, округлые бедра… В общем, ей с ее висящим животом давно и безнадежно беременной женщины, с ее толстыми руками и висящими грудями, с ее жалкими попытками компенсировать рост и возраст огненной гривой – было очень далеко до меня.

– Вы будете стажером при опытном маклере. В ваши обязанности будет входить исполнение его поручений, помощь в его сделках и все, что он еще скажет. Он будет вас учить и объяснять, зачем вы делаете то или другое. – Эльвира явно скучала.

– А кто мне будет платить? И сколько?

– Он и будет. То есть, конечно, платить вам станет агентство, но из его договоров.

– Ага. Понятно! – Но на самом деле мне мало что было понятно. А где собеседование, где проверка моего соответствия высокому статусу менеджера? Если я правильно поняла: для того, чтобы получить это место, мне хватило моего общегражданского паспорта. В таком случае, в чем наколка, как говорят в народе? – А вы что, на эти места всех подряд берете?

– Почему? – потеряв всю свою официальность, оторопела Эльвира.

– Ну как. Вы у меня ничего не спросили, кроме паспорта. Странно как-то.

– А, это? Ну в общем-то вы правы. Места стажеров всегда свободны. Работа это тяжелая, из десяти-пятнадцати стажеров в маклерские группы переводят одного. А там из десяти переведенных реально с клиентами общий язык находит один. А ведь этому не научишь. Ну, документы и прочее вам ваш куратор в голову вложит, если вы будете любознательны. Оценка и подбор – это все по базам. А вот будут с вами работать люди или нет – это от Бога.

– Поэтому вы берете всех подряд? – разочарованно протянула я.

– Как бы да. Нужно только российское гражданство, чтобы не иметь проблем с КЗОТом. А в остальном все зависит от вас. Ваш куратор – Александр Лукин.

– Он хороший маклер? – поинтересовалась я.

– Очень. По крайней мере, показатели отличные, план всегда перевыполняет. Можете подождать его в отделе. Я вас провожу. И еще, попозже сделайте копию паспорта для меня. Через несколько дней я подготовлю договор с вами.

В отделе, несколько более просторном помещении, нежели будка Эльвиры, царила тишина. За компьютером, установленным в углу, сидела одетая в трикотажный костюм девушка с пышным хвостом. На мое появление она не отреагировала никак, а больше в отделе никого не было. Лукина тоже не было, очевидно, в этой фирме никто не напрягался насчет трудовой дисциплины. Времени-то уже было под час дня. А может, они просто сразу пошли все обедать? А что, хорошая привычка. Выспался, неторопливо собрался, оделся, спокойно доехал, дошел до конторы, заглядывая по пути в магазинчики. Пришел – и сразу в столовую. Если хорошо посидеть, можно досидеть до вечера. Только как-то все это не вяжется со сдельной оплатой в процентах, которая здесь у всех, как мне объяснили.

– Добрый день! – решила я наладить контакт в коллективе и обратилась к изваянию у компьютера.

– Угу, – последовала какая-то нулевая реакция.

– Я новичок, стажер к Лукину. Меня зовут Ольга… А вас?

– …Света, – раздалось через полминуты.

– Я вас отвлекаю? Извините.

– Ничего. Просто дождитесь Лукина и отвлекайте его. А у меня много дел, – пробубнила девушка.

Я заткнулась. Доброжелательностью тут и не пахло. Интересно, у них все такие? Ладно, переживет девушка Света, если я ее еще разок дерну.

– Милая девушка, извините, что отрываю вас от важных дел, но, поскольку обратиться тут больше не к кому, придется к вам. Придется, и поверьте, для меня это так же неприятно, как и для вас! – Вот черт, что это я несу? Ну конечно, она вытаращилась, как будто увидела привидение. – Я никогда в жизни не видела Александра Лукина, поэтому не смогу его сама опознать. И чтобы мне не просидеть здесь впустую до завтра, не могли бы вы мне помочь его узнать? Если вас, конечно, не затруднит. Но если затруднит, только скажите, и я пойду доставать кого-нибудь другого. Найду в коридоре. Или здесь только избранные знают господина Лукина в лицо? – Да… Остапа несло. Девушка покраснела. Кажется, сейчас, Киса, нас будут бить по лицу.

– Извините. Я не хотела вас задеть. Просто стажеров у Лукина перебывало много. И всегда, когда его нет, они достают меня.

– Понимаю вас. – Надо же, не дерется. Интересно, какая именно часть моего грубиянского монолога ее так проняла, что она вдруг заговорила по-человечески?

– Он придет после двух. Он высокий и полноватый.

– Как я? – не удержалась и опять съязвила я.

Девушка Света хихикнула.

– Он похож на Олега Табакова.

– Так талантлив?

– Нет, просто такой же рыхлый и круглый. Но гораздо противнее.

– А мне сказали, он прекрасный маклер.

– Ха! Ну, я не хочу сплетничать. Показатели у него хорошие, только это не главное.

– Почему?

– В чем главная задача маклера?

– Не знаю. Я же новенькая.

– А вы вообще что-нибудь про эту работу знаете? Зачем вы сюда пришли?

– Чтобы не работать на рынке, – честно ответила я.

– Вы работали на рынке? – с недоверием осмотрела меня с ног до головы Светик.

– Да, но только из-за крайне тяжелых жизненных обстоятельств. Вовсе не по велению сердца.

– Понятно. Да, крайние обстоятельства бывают у всех. Что, муж бросил?

О господи, на мне что, это написано? Кошмар!

– Как вы догадались? Это что, так заметно?

– Просто только эти двуногие козлы без сердца могут подставить приличную женщину так, что она пойдет работать на рынок.

Света явно знала, о чем говорит. Я вдруг прониклась к ней каким-то теплым чувством.

– Скажите, чем так плох Лукин?

– Ой, Оля. Вот как раз и он. Знакомьтесь. Это ваш куратор. Саша, это Ольга, твой новый стажер.

– Очень приятно, – кивнул в мою сторону действительно очень рыхлый, щекастый и круглозадый молодой человек в явно дорогом костюме. Кивнул и тут же выкинул меня из головы. Около десяти минут он оживленно обсуждал с кем-то по мобильному телефону какую-то квартиру. Потом сел за компьютер и застыл, щелкая кнопками. Я подошла к нему.

– Простите, я ваш новый стажер.

– Да-да, очень мило. Это очень кстати.

– Мне сказали, что вы будете меня учить.

– Но не сегодня. У меня очень много дел. А вы можете пока сделать доверенность. Завтра вы отправитесь в жэк.

– Я? – вот это круто. С места в карьер. – А что я там буду делать?

– Как что? Справки брать. – Он обернулся и стал разглядывать меня, словно перед ним насекомое.

– Какие?

– Господи, вы что, вообще не понимаете ничего?

– Ни-че-го-шень-ки, – подтвердила я.

– Ладно. Все не так плохо. В жэке вы возьмете справки по моему списку. Главное там – отстоять очередь. Вы справитесь. Сейчас с паспортом идите в пятый кабинет, там сидит нотариус. Пусть он сделает вам доверенность. Вот адрес и данные.

Я не трогалась с места. Информация казалась мне недостаточной.

– Идите! – он начал раздражаться.

Я пошла, лишь бы он отстал. Потыркалась по кабинетам и нашла нотариуса. Я лично была уверена, что нотариус – персона очень важная и недоступная. А тут вокруг щуплого дяденьки моих лет крутились маклеры и секретарши, все чего-то у него спрашивали, спорили с ним. А он только потирал лоб и пытался их всех перекричать.

– Вам чего? – наткнулся он на меня взглядом.

– Мне доверенность.

– Давайте.

– Чего?

– В каком смысле?

– Чего давать?

– О боже! Давайте паспорт. Не видите – у меня сделка идет.

Я сунула ему паспорт и листок с чьими-то неведомыми адресами и фамилиями и откланялась. Так вот как выглядит сделка! Больше похоже на дурдом. Пойду подостаю Лукина, может, еще чего интересного узнаю.

Ничего интересного я не узнала. На следующий день я потащилась в жэк в Кузьминках. Это было страшно далеко от Медведкова, и когда я, отстояв час в бочке апрельского народа в собственном соку, выперлась на платформу, оказалось, что Волжский бульвар, 18 – место, весьма удаленное от метро. Дядя милиционер на мой вопрос вяло махнул рукой куда-то в сторону дворов за Волгоградским проспектом. В общем, он сказал – поехали и махнул рукой. Я и пошла. Все-таки хорошо, что на дворе весна и получасовое топание в не слишком определенном направлении можно спокойно классифицировать как приятную прогулку. Иначе мое настроение было бы сильно подпорчено метанием между обшарпанных пятиэтажек в поисках долбаного жэка. Но то, что происходит в стенах нашего органа управления жилыми фондами, на что-либо приятное претендовать не могло. На простой вопрос: «Кто последний?» – я получила разнообразные и многовариантные ответы.

– А вам куда?

– В паспортном за четвертое окно – третье. Вам в третье?

– По субсидиям за мной будете!

– Девушка, после обеда очередь будет другая. На всякий случай лучше составить список.

– Мне за справками! – вставила я.

– Мы все за справками, – грустно ответил хор.

– И только не рассказывай, что у тебя дома дети грудные орут. Не пущу без очереди.

– Да я и не собиралась. Я просто не знаю, куда мне… – Я уже готова была разрыдаться. Чего они на меня все набросились?

– Дочка, тебе какие справки нужны? – раздался тихий шепот снизу.

Я скосила глаза. На лавочке у стены сидел и смотрел на меня внимательными спокойными глазами дедуля.

– Мне… сейчас… – Я вывернула нутро сумки и извлекла бумажку Лукина.

– Выписка и фин. – лиц. счета. А еще справка об отсутствии задолженностей.

– Эге… Тебе во все окна. Дай адрес посмотреть… Так. Финансовый счет дают в окне около входа. Вон там.

– Не вижу, – сощурилась я.

– Вон же, между бабкой в сером драном пальто и риэлторшей.

Я разглядела амбразуру дзота на стене, в которую всем телом пыталась пролезть девушка в ботфортах. А бабуся в драном пальто ее оттуда молча, но настойчиво выпихивала. Из амбразуры неслось:

– Что вы шепчете? У нас общая очередь! Отойдите.

– Правильно. Ишь наглая!

– А почему вы решили, что это риэлторша? – поинтересовалась я, глядя на коллегу. Интересно, почему ей в магазине не объяснили, что высоченные сапоги на коротеньких полных ногах смотрятся вульгарно и пошло. Если не сказать больше.

– Да в жэках только они так нагло лезут. И ведь сколько раз смотрю – всегда ведь пролезают. Вот! Гляди, идет прямо в кабинет. А в пакете наверняка бухло с конфетами. Черт с ней!

– А выписку из домовой книги, дедуля? Где ее брать?

– В паспортном столе. Это окно за углом. Пойдешь по коридору, завернешь и увидишь еще одну толпу. Там спроси, кто в первое окно последний.

Я ошалела. Простая задача получить три справки вылилась в многочасовую выматывающую работу. В паспортном столе тоже было окно-амбразура, изрыгающее крик и плюющееся отказами.

– У вас нет квитанции за свет. Без нее не принимаем.

– Но нигде не написано!

– Что! Да вы читать не умеете. Сверху доски объявлений!

– Может, поможете? – жалобно заскулил отстоявший очередь боец.

– Не имею права. Следующий! По доверенности принимаем только с копией.

– А где ее сделать?

– Это не мое дело. Ищите ксерокс. Следующий.

– У меня все в порядке?

– Да. Странно, но да.

– Дадите справку?

– Щас, разбежались!

Мне показалось, что справки они дают только когда нет ни единой, даже самой малюсенькой причины отказать. Наслушавшись этих словесных дуэлей, я сбегала на почту и сделала несколько копий. Одному богу известно, как делать такие чудеса, но к обеду я прошла, получила все справки и выкатилась на весеннюю улицу, радуясь свободному воздуху.

Все-таки не так страшен черт, это точно. Мне осталось проделать какие-то «акробатические номера» в организации с кодовым названием БТИ. Я поплелась к метро и через час плутаний и шатаний, еле держась на ногах, входила в негостеприимные двери на Первой улице Энтузиастов. Энтузиастом я себя совсем не чувствовала. Тупо подчиняясь окрикам охранников, людей из очереди и тетенек в амбразурах, я что-то писала, совала в окна документы, доверенность, паспорт.

– Вам нужна экспликация?

– Что?

– Экспликация! Вы что, без нее заказ делаете?

Господи, за что мне это?

– Эскли…Что это?

Сотрудница конторы посмотрела на меня через проем окна словно на буйнопомешанную.

– Женщина, вы написали, что вам одиннадцатую форму. А к ней обычно всегда берут экспликацию.

– Тогда давайте, – обессилев, кивнула я. Лишь бы это не оказалось слоном, весящим тридцать кило.

– Оплачивайте квитанции, отметите их у меня и ждите десять дней. На квитанции указано число получения.

– Спасибо.

Оп-ля! Триста рублей. А где же я их возьму? Что-то Лукин про триста рублей и словом не обмолвился. Придется ехать в офис. Какой кошмар! А сюда надо вернуться до пяти часов. Надо спешить. Побежали! Набираем разгон! Не врезаться в прохожих! Задержать вагон!

– А почему ты не заплатила там, на месте? – удивленно оторвался от мобильного Лукин, узрев взмыленную меня пред своими очами.

– А у меня нет денег. Вы мне не давали. Очень плохо, кстати. Мало того, что я целый день занимаюсь тем, смысла чего не понимаю, мало того, что меня заставляют брать эслипа… не помню.

– Экспликацию. Это справка с перечислением точных метражей квартиры. – Удивление упорно не сползало с лица Лукина.

– Да. Так еще у меня нет денег на оплату.

– Ты могла бы из своих заплатить, я бы вернул!

Вот умник. И как мне теперь быть? Он даже мысли не допускает, что кто-то будет ходить по улицам, не имея в кармане жалкой суммы в триста рублей.

– Я забыла дома кошелек. А вы бы должны были об этом подумать!

Лукин усмехнулся и достал пухлый кожаный кошель. Дорогой, красивый, набитый бабками. Мечта!

– Я буду думать о вашем кошельке. Но только после того, как состоится договор. Вам с него причитается около ста долларов. И возьмите проездной у секретаря. Ездить за свой счет вы не должны.

А он не так уж и плох, этот маменькин сынок в дорогом костюме. Я направилась к выходу. Он вышел вместе со мной и окончательно надорвал мою психику, когда небрежным жестом пикнул брелком, а ему ответил миганием фар большой жирный и лоснящийся «Мерседес». Черный, излучающий успех и удачливость. Ах, вот как можно жить, если научишься работать! Я просто обязана, я хочу, я научусь и тоже буду под завистливыми взглядами брякать сигнализацией и скрываться за тонированными стеклами какого-то иномарочного красавца. Я буду подъезжать к школе и, лихо развернувшись, забирать оттуда Шурятину. Пусть обзавидуются ее подружки, а мальчишки в очередь выстроятся за ее портфелем.

В плену амбициозного бреда я доплыла до «Энтузиастов» и сунула в окно оплаченную квитанцию. Меня послали ждать десять дней, и я счастливо отчалила до дому. Этот мой второй рабочий день сожрал все мои силы, и я просто никакая упала в кровать, даже не поужинав. Интересно, если так будет продолжаться, я смогу похудеть?

– Детка, мне нужно попрозванивать объекты.

– Хорошо.

– Все по Беляево… Чего молчишь?

– Вы хотите, чтобы я попрозванивала объекты? – изумилась я. – Но я не знаю ни одного объекта! Как быть с этим?

– Детка, ну ты даешь. Совсем ничего не понимаешь. Я ищу для клиентов квартиру. И из свежих квартир, которые выставлены в продажу, надо выбрать ту, что им понравится.

– А кто их выставил на продажу? Мы?

– Тьфу. Да нет, их выставил кто угодно. – Лукин взял со своего стола газету и положил передо мной.

– Вот видишь, газета с объявлениями. Называется «Из рук в руки». Открывай.

Я развернула ее. От мелкого типографского шрифта у меня зарябило в глазах.

– И что дальше?

– Дальше ищи раздел «Беляево». Это Юго-Западный АО.

– АО?

– Административный округ! За что мне такое наказание?

Я принялась истерично листать страницы. Станции метро сменяли друг друга в необъяснимой для меня последовательности. Что за идиотизм. Не могли, что ли, по алфавиту расположить? Где это чертово Беляево?

– Детка, ты пропустила Юго-Западный округ!

– Неужели? – И почему он все время величает меня деткой? Я в любом случае выгляжу намного убедительней какой-то детки. Детка – это хрупкая молоденькая девочка с длинными ножками. Глупенькая и обаятельная. Если Александр Лукин меня видит такой – что ж, тогда в нем определенно есть масса хорошего.

– Что застыла? Видишь, жирным выделено – Беляево.

– Ой, и правда! – порадовалась я.

– Прозвони все. Я хочу знать, какие еще не проданы. Их реальные цены и как их смотреть.

– Ладно, я постараюсь.

– Впрочем, если ты пользуешься компьютером, то можешь посмотреть в базе. Там проще.

– Нет-нет. Я лучше так.

Перспектива уже на третий день сразиться с электронным мозгом меня нисколько не вдохновляла. Я принялась звонить по объявлениям. Было двенадцать часов. Чтобы оценить всю степень моих мучений, скажу, что закончила список квартир у метро «Беляево» я к восьми часам. И то не все объявления оказались в моем списке удачных звонков. Первый раз я набрала номер под тарабарщиной однокомнатной квартиры на улице героического Миклухо-Маклая.

– Агентство недвижимости, что вас интересует?

– Квартира у метро «Беляево».

– Сколько комнат?

– Одна.

– Агент Круглова Анна. Запишите телефон.

– Спасибо, – пробормотала я и принялась набирать телефон Анны.

Телефон молчал. Помолчал-помолчал, да и загавкал:

– Анны нет. Звоните ей на работу. Достали. – И замолчал снова.

– По-моему, там кто-то спал. Но ведь сейчас день, так что я не нарушила приличий, – нажаловалась я Свете, девушке, которая оказалась секретарем нашего отдела.

Света работала за компьютером на окладе и, по идее, должна была всем во всем помогать. Но она изобрела себе такое количество нужных и важных дел, что до дел отдела ей дела не было, извините за каламбур. Но меня она приняла, так ей понравилась моя манера сначала говорить, а потом думать.

– Ты позвони еще раз в агентство и спроси мобильник. У многих наших домашние давно озверели.

– Это значит, и мои тоже со временем озвереют?

– Всенепременно! – обрадовала меня Светка и отвернулась.

Я набрала номер и снова объяснила, чего и от кого хочу. Мне опять попытались всучить домашний номер, но я уперлась и заставила девушку соединиться с отделом этой недостижимой Анны и узнать ее мобильник. Через полчаса моего телефонного путешествия я таки поимела счастье услышать Анну Круглову, которая угукнула и обрадовала меня новостью:

– Квартира под авансом.

– Это что значит? – опешила я.

– Это значит, что она уже под авансом. Но если вам очень надо, вы можете предложить нам тысячи две сверху. Тогда мы можем и подумать.

– Понятно, – сказала я и растерянно опустила трубку на базу. Подобная скоростная бизнес-конструкция была еще слишком сложна для меня. Я понятия не имела, насколько нужна эта квартира клиентам Саши Лукина и готовы ли они переплатить пару тысяч. Господи, на этом рынке тысяча-другая в ту или иную сторону – пара пустяков. С ума сойти.

– Не бери в голову, – посоветовала Света, – звони дальше. Просто пометь, что она под авансом.

Еще у меня нарисовалась другая проблема, я не могла разобраться в тарабарщине объявлений. Когда я видела перед собой нечто вроде: «Беляево 2 к. кв. 10 п., ул. Ак. Арцимовича, 12 1112п 53308 л., т., сур., мусоропр., лин., 85 000 $, инфр., парк., первич., альт.», я, прямо сказать, терялась. Что такое «л., т., сур.»? А «первич.»? А «альт.»? Ну при чем тут альт? К слову сказать, я опытным путем установила – для того, чтобы научиться быстро и без закипания мозга читать эти шифровки, нужно практиковаться около месяца.

В ночь после первого моего «крутого обзвона» я не могла уснуть. Чуть только я прикрывала глаза и погружалась в дрему, передо мной мелькали шрифты, буквы, номера телефонов. Всю ночь я в голове продолжала разговоры, набирала номера, спрашивала, уточняла, записывала. И все мои жертвы были принесены впустую, так как оказалось, что Лукину были нужны только свободные однушки. А их в моем списке было всего три или четыре.

– А зачем ты прозванивала все квартиры подряд, детка?

– Вы сами так велели! – возмутилась я, но он не проникся раскаянием.

– Ладно, я дам тебе телефон клиентки. Надо ей показать вот эти две однушечки. И прозвони сегодняшние новые, распечатай из базы. И еще, не хочу ругаться, так как ты еще новичок. Но документы в жэках надо проверять. Тебе выдали выписку с опечаткой. А у меня послезавтра сделка, так что придется тебе сегодня ее поменять. И все сверь с доверенностью, а то еще сорвешь мне сделку.

– Хорошо, я постараюсь.

Вот так. Придется ехать в этот жуткий жэк еще раз. Хоть плачь. Стоп, а что он имел в виду, говоря «распечатай из базы»?

– Из какой базы?

– Из винна.

– Исчерпывающе! – воскликнула я, но Лукин уже ушел.

Я не умею включать компьютер. Светы на месте нет, а мои коллеги по отделу исчезают так же быстро, как и Лукин. В отделе всего семь маклеров, и я не уверена, что все они каждый день появляются в офисе. Я имею все шансы остаться один на один с мерцающим ящиком. Ладно, сначала в жэк, потом база, потом просмотр. Надо его, кстати, назначить. А то потом может не оказаться маклера.

– Алло, вы занимаетесь квартирой на Миклухо-Маклая?

– Да.

– Сможете показать сегодня?

– В восемь вас устроит?

– Да! – ляпнула я.

Конечно, еще неизвестно, в какое время может клиентка. Я позвонила ей и выяснила, что со временем я угадала. Изольда Освальдовна жила рядышком и как раз могла именно вечером. Так я первый раз показывала квартиру. Ни черта не понимая, я дула щеки, спрашивала с важным видом:

– А окна у вас выходят на юг?.. А плита электрическая?.. А зимой в квартире тепло? Наш клиент не любит сквозняков… А подъезд чистый, а соседи хорошие? А протечек не было?

В общем, Изольда на следующий день сказала Лукину, что хотела бы и дальше все смотреть только вместе со мной. Это было несомненным достижением, но домой я в тот день попала только к одиннадцати. На следующий день в десять утра я уже была на рабочем месте.

И так изо дня в день – работа с утра до ночи. В те редкие дни, когда я добиралась до дома к семи-восьми, весь вечер я висела на телефоне, дозваниваясь до тех, до кого невозможно дозвониться днем. Лукин научил меня давать рекламу, отвечать по рекламе, сверять документы между собой в поисках опечаток, различать виды договоров, принимать его клиентов и поить их кофе. Так что перечень моих обязанностей ширился, и я пухла от знаний, как губка, залитая пенистым «Фейри». Через месяц я могла уже перемыть вдвое больше посуды. Но апофеозом всего стало мое знакомство с компьютером. Лукина страшно бесило, что загружать и распечатывать базу приходится ему, когда у него есть такой исполнительный и покорный стажер, делающий за него уже почти все. Но оказалось, что получить из принтера бумажку со списком квартир легко и просто для тех, кто сразу понимает смысл слов «горячая перезагрузка» и «ярлык на рабочем столе». Я же не знала даже, как компьютер включать, поэтому операции с базой шли у меня своим, особым путем. И порой приводили к результатам, не имеющим ничего общего с тем, на который я рассчитывала. Объяснить, что же это я такое сделала, что компьютер умер и не реанимируется даже путем этой самой спасительной «горячей перезагрузки», я не могла. Вроде я старалась давить на мышь ровно там, где надо. Но экран гас, издавая жалобные звуки. Программы отказывались загружаться. Лукин зверел, а я по вечерам упорно продолжала гробить корпоративное имущество, в надежде освоить азы компьютерной грамотности. Я даже купила книжку, обещавшую все рассказать языком, понятным для «чайников», однако прежде чем я начала понимать, о чем там пишут, прошло немало времени.

Постижение компьютерной премудрости оказалось, пожалуй, самой сложной и трудоемкой составляющей. Даже хитросплетения существующего порядка заключения договоров на квартиры, иерархия документов, подтверждающих людские права, далась мне легче. Но, безусловно, моя борьба за высокие технологии стала для меня чудесной школой выживания. Через пять месяцев рабства у Лукина, который вообще перестал делать что-либо, окромя первых переговоров с клиентами, я была переведена в маклеры. То есть мне позволили отвечать по рекламным телефонам, консультировать людей и пытаться заполучить их в собственные клиенты. Наконец-то! И базой я уже вполне уверенно пользовалась, и много знала про квартиры, а голос у меня бархатный и нежный. Вызывает доверие и желание узнать меня поближе. Так что передо мной лежал весь мир. Осталось только протянуть руку!