Текст книги "Скала Прощания. Том 2"

– А если Джошуа умрет? – тихо спросил он. – Он мой господин, и я его люблю, наверное, но, если он погибнет… что станется с нами?

– Если нам повезет, наше положение будет немногим лучше, чем у рабов, – сказал Деорнот, и у него появилось ощущение, будто эти слова сорвались с чужих губ. Он чувствовал себя совершенно опустошенным. Как могло до такого дойти? Еще год назад мир был привычным, точно кусок хлеба на ужин. – Если не повезет… – продолжал он, но не договорил, впрочем, в этом не было нужды.

– Хуже всего будет женщинам, – прошептал Стрэнгъярд, оглянувшись на герцогиню Гутрун, державшую на коленях спавшую Лелет. – Эти люди безбожники и дикари. Вы видели шрамы, которые они сами себе наносят?

– Изорн, – неожиданно позвал Деорнот. – Если можешь, подойди сюда.

Сын герцога Изгримнура прополз вокруг жалкого огня и сел рядом с ними.

– Я думаю, – сказал Деорнот, – что мы должны быть завтра готовы что-то сделать, когда они заставят Джошуа сражаться.

Стрэнгъярд озабоченно поднял голову.

– Но нас же так мало… полдюжины среди тысяч.

Изорн кивнул, и на его широком лице появилась мрачная полуулыбка. – По крайней мере, мы можем выбрать, как умереть. И я не позволю им забрать мою мать. – Улыбка исчезла. – Клянусь Усирисом, сначала я ее убью.

Санфугол принялся озираться по сторонам, словно рассчитывал, что кто-то объяснит ему странную шутку.

– Но у нас нет оружия! – взволнованно прошептал он. – Вы сошли с ума? Возможно, мы сможем остаться в живых, если не будем ничего предпринимать, а если выступим против них, тогда определенно умрем.

Деорнот покачал головой.

– Нет, арфист. Если мы не станем сражаться, значит, мы не мужчины, и не важно, убьют они нас или нет. Мы будем хуже собак, которые, по крайней мере, рвут брюхо медведя, когда он на них нападет. – Он окинул взглядом лица товарищей. – Санфугол, – сказал он наконец, – мы должны все спланировать. Почему бы тебе не спеть нам песню на случай, если кому-то из пастухов станет интересно, почему мы тут собрались или о чем говорим?

– Песню? Ты это о чем?

– Да, песню. Длинную и скучную, про то, как правильно и выгодно тихо сдаться врагу. Если она закончится, а мы все еще будем обсуждать наш план, начинай сначала.

Арфист невероятно разволновался, услышав его предложение.

– Я ничего такого не знаю!

– Тогда сочини, певчая птичка. – Изорн рассмеялся. – В любом случае, мы уже давно без музыки. Если нам суждено завтра умереть, будем жить сегодня.

– Пожалуйста, внесите в свои планы то, что я бы предпочел остаться в живых, – сказал Санфугол, который выпрямил спину и начал напевать мелодию, подбирая слова. – Я боюсь, – проговорил он наконец.

– Мы тоже, – ответил Деорнот. – Пой.

Фиколмий ввалился в загон для скота сразу после того, как рассвет коснулся серого неба. Марк-тан Высоких тритингов явился в тяжелом шерстяном плаще, украшенном вышивкой, на шее висел грубо отлитый золотой жеребец, на запястьях звенели многочисленные тяжелые браслеты из металла. Судя по всему, он находился в превосходном настроении.

– Время расплаты пришло, – рассмеялся он и сплюнул на землю. – Ты чувствуешь, что готов, Джошуа Безрукий?

– Бывало и лучше, – ответил Джошуа, натягивая сапог. – Мой меч у тебя?

Фиколмий махнул рукой, и Хотвиг выступил вперед, в руках он держал Найдел в ножнах. Молодой тритинг с любопытством наблюдал за принцем, когда Джошуа, ловко управляясь одной рукой, надел ремень, застегнул его и вытащил Найдел, подставив тонкий клинок утреннему свету. Хотвиг почтительно отошел назад.

– Могу я получить точильный камень? – попросил Джошуа. – Меч затупился.

Марк-тан фыркнул и достал собственный камень из мешочка, висевшего на широком ремне.

– Давай, точи свой меч, житель каменных домов, точи как следует. Нам нужно самое лучшее развлечение, как на турнирах у вас в городах. Впрочем, тут все будет совсем не так, как на ваших замковых играх, правда ведь?

Джошуа пожал плечами и нанес тонкий слой масла на режущую поверхность меча.

– Мне они тоже никогда особо не нравились.

– После урока, который я тебе преподал вчера вечером, ты вполне прилично выглядишь. Может, ваша ведьма наложила на тебя заклинание? Это было бы бесчестно.

Джошуа снова пожал плечами, показывая, что его не волнуют представления Фиколмия о чести, но тут вперед выступила Джелой.

– Никаких заклинаний и волшебства.

Фиколмий мгновение недоверчиво на нее смотрел, потом снова повернулся к Джошуа.

– Хорошо. Мои люди отведут тебя на поле, когда ты будешь готов. Я рад, что ты в порядке. Так поединок будет интереснее.

Марк-тан вышел из загона, за ним, не отставая, следовали три его собственных стража.

Деорнот, который наблюдал за разговором, тихонько выругался. Он знал, каких усилий стоило принцу делать вид, что он совершенно спокоен. Они с Изорном помогли Джошуа встать за час до первого света. И даже после целебной настойки, которую дала ему Джелой, чтобы придать сил – не имевшей никакого отношения к магии, – принц с трудом самостоятельно оделся. Джелой горько сетовала на отсутствие веточек мокфойла, чтобы лечение было более эффективным. Избиение, устроенное ему Фиколмием, сильно сказалось на измученном недоеданием теле Джошуа, и Деорнот сомневался, что принц сможет хоть сколько-то времени держаться на ногах после того, как взмахнет мечом.

К принцу подошел отец Стрэнгъярд.

– Ваше высочество, неужели совсем нет другого пути? Я знаю, что тритинги настоящие варвары, но Бог не презирает ни одно из Своих творений. Он наделил искрой сострадания каждое существо. Может быть…

– Этого хотят не тритинги, – мягко ответил одноглазому священнику Джошуа. – Дело в Фиколмии. Он давно ненавидит меня и мой дом, но никогда в этом не признается.

– Но я думал, что Клан Жеребца сражался на стороне вашего отца в Войне тритингов, – сказал Изорн. – С какой стати ему вас ненавидеть?

– Причина в том, что он стал боевым таном Высоких тритингов с помощью моего отца. Он не может смириться с тем, что жители камней – так он нас называет – дали ему власть, в которой отказал бы собственный народ. Затем от него сбежала дочь, и я взял ее с собой, из-за чего он лишился цены невесты в лошадях. Для нашего приятеля марк-тана это ужасное бесчестье. Так что не найдется слов, произнесенных священником или еще кем-то, чтобы заставить Фиколмия забыть обиды.

Джошуа в последний раз посмотрел на острый клинок и вернул его в ножны. Затем окинул взглядом стоявших вокруг него людей.

– Выше головы, – сказал принц, который был на удивление веселым и ясноглазым. – Смерть нам не враг, и я уверен, что Бог приготовил места для всех нас. – Он направился к воротам в ограде, стражники Фиколмия открыли их и, выставив копья, повели Джошуа через город фургонов.

На поле разгуливал прохладный резвый ветерок, точно невидимая рука взъерошивала траву и трогала палатки. Нижние холмы были усеяны точками пасущегося скота. Десятки грязных детей, то и дело появлявшихся между палатками, забросили игры и зашагали за Джошуа и его импровизированной свитой, направлявшимися к пастбищу, принадлежавшему Фиколмию.

Деорнот смотрел на лица детей и их родителей, когда они подходили, чтобы присоединиться к увеличивавшейся процессии. Он ожидал увидеть ненависть или жажду крови, но их наполняло лишь взволнованное предвкушение, такое же, как он замечал в детстве на лицах братьев и сестер, когда Гвардия Верховного короля или раскрашенный фургон коробейника проезжали мимо их фермы в Хьюэншире. Эти люди рассчитывали на развлечение. Жаль только, что кто-то умрет, – скорее всего, его обожаемый принц, – чтобы их повеселить.

На столбиках ограды вокруг владения Фиколмия развевались золотые ленты, как во время праздника. Марк-тан сидел на табурете перед дверью своего фургона, еще несколько тритингов, обвешанных драгоценностями – Деорнот догадался, что это вожди других кланов, – устроились на земле рядом. Тут же стояли женщины разного возраста и среди них Воршева. Дочь марк-тана сменила порванное придворное платье на более традиционную одежду клана, шерстяное платье с капюшоном и тяжелым поясом, украшенным разноцветными камнями, лента вокруг лба, завязанная сзади на капюшоне, удерживала черные волосы. В отличие от других женщин, ленты которых были черными, Воршева повязала белую, вне всякого сомнения говорившую о том – с горечью подумал Деорнот, – что она невеста, выставленная на продажу.

Когда Джошуа и его сопровождение прошли в ворота, принц и Воршева встретились глазами, и Джошуа демонстративно сотворил знак Дерева на груди, затем поцеловал свою руку и прикоснулся к этому месту. Воршева отвернулась, стараясь скрыть слезы.

Фиколмий встал и заговорил, обращаясь к зрителям, временами переходя то на вестерлинг, то на грубый диалект тритингов, когда хотел что-то сказать собравшимся высоким гостям и представителям клана, столпившимся возле ограды. Пока марк-тан громко продолжал разглагольствовать, Деорнот проскользнул между полудюжиной копейщиков, которые привели Джошуа на поле, и встал рядом с принцем.

– Ваше высочество, – тихо проговорил он, положив руку на плечо Джошуа, принц вздрогнул, словно пробудился ото сна.

– А, ты.

– Я хочу попросить у вас прощения, мой принц, перед тем… что бы ни случилось. Вы самый добрый господин, о котором только может мечтать мужчина. Вчера я говорил вам непозволительные вещи, я не имел на это никакого права.

Джошуа грустно улыбнулся.

– Ты ошибаешься, ты имел полное право. Жаль только, что мне не хватило времени подумать над тем, что ты сказал. В последние дни я действительно был слишком поглощен своими мыслями и собой. Ты поступил как настоящий друг, указав мне на это.

Деорнот опустился на одно колено и, взяв руку Джошуа, поднес ее к губам.

– Да благословит вас Господь, Джошуа, – быстро проговорил он. – Будьте благословенны. И не переходите слишком быстро к ближнему бою с этим дикарем.

Принц задумчиво наблюдал за Деорнотом, когда тот поднимался с колен.

– Возможно, мне придется. Боюсь, у меня недостаточно сил, чтобы слишком долго ждать. Если мне представится хоть какой-то шанс, я должен им воспользоваться.

Деорнот попытался снова заговорить, но у него перехватило в горле, он просто сжал руку Джошуа и отошел.

Толпа принялась радостно кричать и хлопать в ладоши, когда Утварт перелез через ограждение и встал перед Фиколмием. Противник Джошуа снял жилет из воловьей кожи, демонстрируя всем мускулистый торс, так сильно намазанный жиром, что он блестел на солнце. Увидев это, Деорнот нахмурился: Утварт сможет двигаться быстрее, а жир поможет ему сохранить тепло.

Свой кривой меч без ножен тритинг засунул за широкий ремень, длинные волосы собрал в узел на затылке. Каждую руку Утварта украшало по браслету, из ушей до самой челюсти свисали серьги. Шрамы на лице он разрисовал черной и красной краской, став похожим на демона.

Утварт вытащил из-за пояса меч и поднял его над головой, вызвав в толпе новую волну ликования.

– Иди сюда, Безрукий, – взревел он. – Тебя ждет Утварт.

Отец Стрэнгъярд принялся громко молиться, когда Джошуа прошел вперед по полю. Деорнот обнаружил, что вместо того, чтобы успокаивать и вселять надежду, слова священника начали его раздражать, и шагнул в сторону. Потом, немного подумав, прошел вдоль ограды, встал рядом с одним из стражников, поднял голову и увидел, что на него смотрит Изорн. Деорнот почти незаметно приподнял подбородок, Изорн медленно двинулся вперед и вскоре остановился в нескольких ярдах от него.

Джошуа отдал свой плащ герцогине Гутрун, которая прижала его к груди, как ребенка. Рядом с ней стояла Лелет, держась грязным кулачком за рваную юбку герцогини. Джелой находилась неподалеку, но капюшон скрывал ее желтые глаза.

Деорнот оглядел своих спутников, другие глаза встретились с его глазами и тут же скользнули в сторону, словно опасаясь слишком долго поддерживать с ним контакт. И тут Санфугол тихонько запел.

– Итак, сын Престера Джона, ты стоишь перед Свободным народом Высоких тритингов, но уже не такой великий, как когда-то был. – Фиколмий ухмыльнулся, а члены его клана громко рассмеялись и принялись перешептываться.

– Только в том, что касается моей собственности, – спокойно ответил Джошуа. – На самом деле, я хочу предложить тебе сделку, Фиколмий – только между тобой и мной.

Марк-тан расхохотался.

– Смелые слова, Джошуа, гордые слова из уст человека, знающего, что он скоро умрет. – Фиколмий окинул его оценивающим взглядом. – Какую сделку ты предлагаешь?

Принц хлопнул по ножнам.

– Я предлагаю сделать ставку на это и мою левую руку.

– Хорошо, поскольку это твоя единственная рука, – насмешливо ответил Фиколмий, и толпа радостно взревела.

– Это как получится. Если Утварт меня победит, он получит Воршеву, а ты цену невесты. Все верно?

– Тринадцать лошадей, – с хитрым видом ответил марк-тан. – И что с того?

– А вот что: Воршева уже принадлежит мне. Мы с ней помолвлены, и, если я останусь в живых, я не получу ничего нового. – Он встретился с Воршевой глазами через толпу зрителей, затем снова повернулся к ее отцу и холодно на него посмотрел.

– Ты получишь жизнь! – прошипел Фиколмий. – В любом случае, это глупый разговор. Ты не останешься в живых.

Утварт, нетерпеливо ждавший начала поединка, позволил себе улыбнуться словам своего тана.

– Вот почему я хочу заключить с тобой сделку, – сказал Джошуа. – С тобой, Фиколмий. Между мужчинами.

Некоторые представители кланов принялись хихикать, и Фиколмий обвел их сердитым взглядом, заставив замолчать.

– Говори.

– Это будет не слишком дорогая сделка, Фиколмий, вроде тех, что смелые мужчины в городах моего народа заключают без малейших колебаний. Если я одержу победу, ты заплатишь мне столько же, сколько хочешь получить от Утварта. – Джошуа улыбнулся. – Я выберу из твоего табуна тринадцать лошадей.

– А почему я вообще должен заключать с тобой сделку? – в хриплом голосе Фиколмия появился гнев. – Ставка только тогда имеет смысл, когда рискуют обе стороны. Что у тебя может быть такого, что я захочу иметь? – На лице у него появилось хитрое выражение. – И что я не смогу забрать у твоих людей, когда ты умрешь?

– Честь.

Фиколмий удивленно отшатнулся, и шепот вокруг него стал набирать силу.

– Клянусь Четырехногим, что все это значит? Мне плевать на вашу честь, мягкотелые жители городов.

– Ага, – сказал Джошуа, мимолетно улыбнувшись. – А на свою собственную?

Неожиданно принц повернулся лицом к зрителям, облепившим ограждение поля Фиколмия. Из толпы послышались тихие голоса.

– Свободные люди и женщины кланов Высоких тритингов! – крикнул он. – Вы пришли, чтобы посмотреть, как меня убьют. – Слова Джошуа встретил громкий смех, в него полетели комья земли, которые чудом не попали, но пронеслись мимо Фиколмия и его гостей всего в нескольких кьюбитах, вызвав злобные взгляды. – Я предложил марк-тану сделку. Я клянусь, что Эйдон, бог жителей каменных городов, меня спасет – и я одержу победу над Утвартом.

– Хотелось бы на это посмотреть! – выкрикнул кто-то из толпы на вестерлинге с ужасным акцентом.

Снова раздался смех. Фиколмий встал и направился к Джошуа, словно хотел заставить его замолчать, но, взглянув на кричавших зрителей, похоже, передумал. Скрестив на огромной груди руки, он с мрачным видом за ним наблюдал.

– Какую сделку ты предлагаешь, человечек? – выкрикнул один из тритингов в переднем ряду.

– Все это останется мне: моя честь и честь моего народа. – Джошуа выхватил меч из ножен и поднял его над головой. Рукав рубашки задрался, и ржавый наручник Элиаса, который он по-прежнему носил на запястье, поймал утренний свет и превратился в ленту кровавого цвета. – Я сын Престера Джона, Верховного короля, вы прекрасно его помните. Фиколмий знал его лучше всех вас.

По толпе пробежал шепот, а марк-тан недовольно заворчал, ему совсем не нравилось это представление.

– Вот что я предлагаю, – крикнул Джошуа. – Если Утварт меня победит, клянусь вам, это станет доказательством того, что наш бог Усирис Эйдон слаб и Фиколмий говорит правду, когда утверждает, что он сильнее жителей каменных городов. Вы получите доказательство того, что Жеребец вашего марк-тана могущественнее Дракона и Дерева, символов дома Джона, величайшего во всех странах Светлого Арда.

В толпе начали раздаваться громкие крики. Джошуа стоял и спокойно смотрел на тритингов.

– А что будет должен Фиколмий? – выкрикнул кто-то.

Утварт, стоявший всего в нескольких элях от Джошуа, бросал на него злобные взгляды, очевидно, недовольный, что всеобщее внимание переключилось с него на Джошуа, и одновременно не вызывало сомнений, что он пытался понять, насколько ставка принца увеличит его славу, когда он убьет однорукого жителя городов.

– Столько же лошадей, сколько было в договоре о цене невесты. Мои люди и я будем свободны и уйдем отсюда без помех, – сказал Джошуа. – Не так уж и много, если сравнивать с честью принца Эркинланда.

– Принца без собственного дома! – выкрикнул кто-то из толпы, но его тут же заглушили громкие голоса, требовавшие, чтобы Фиколмий заключил сделку, они кричали, что он будет дураком, если позволит жителю каменных городов обвести его вокруг пальца. Марк-тан, лицо которого перекосило от едва скрываемой ярости, позволил крикам своих соплеменников пролиться, точно ливню. Он выглядел так, что, казалось, был готов схватить Джошуа за горло и собственноручно задушить.

– Ладно. Сделка заключена, – прорычал он наконец и поднял руку, показывая, что принимает предложение Джошуа, зрители принялись радостно вопить. – Клянусь Громовержцем травы, вы его слышали. Сделка заключена. Мои лошади против его пустых слов. А теперь давайте побыстрее покончим с этой глупостью. – Веселье марк-тана практически испарилось, он наклонился вперед и заговорил очень тихо, так, что его услышал только Джошуа: – Когда ты умрешь, я убью твоих женщин и детей собственными руками. Очень медленно. Никто не смеет делать меня предметом шуток перед моим собственным народом и не отбирает у меня законно принадлежащих мне лошадей.

Фиколмий отвернулся и направился к своему табурету, хмуро поглядывая на хранителей рэнда, которые размахивали руками.

Когда Джошуа расстегнул и отбросил в сторону ремень, Утварт вышел вперед и поднял свой тяжелый клинок, поигрывая мощными мышцами, блестевшими от жира.

– Ты говоришь, и говоришь, и говоришь, маленький человечек, – прорычал тритинг. – Ты слишком много говоришь.

В следующее мгновение он тремя большими шагами преодолел разделявшее их расстояние и взмахнул мечом по широкой дуге. Найдел взлетел вверх, с глухим звоном отразив атаку, но прежде, чем Джошуа смог поднять свой тонкий клинок, чтобы нанести ответный удар, Утварт развернулся и снова, держа меч двумя руками, пошел в наступление. Джошуа успел отскочить в сторону, но на этот раз изогнутый меч задел гарду Найдела, и тот чудом не вылетел из руки принца.

Он тяжело отступил на несколько шагов назад по мягкой земле, чтобы восстановить равновесие. Утварт злобно усмехнулся и принялся кружить около Джошуа, заставляя его быстро поворачиваться, чтобы левое плечо продолжало оставаться перед тритингом. Утварт сделал ложный выпад и тут же снова атаковал. Каблук сапога Джошуа заскользил по растоптанной копытами земле, и он упал на одно колено. Он сумел отбить меч Утварта, но, когда великан тритинг высвобождал свое оружие, он задел руку Джошуа, в которой тот держал меч, и на ней появилась полоска крови.

Принц осторожно поднялся. Утварт оскалился, продолжая кружить около Джошуа. По руке Джошуа текла кровь, он вытер ее о штанину и тут же снова поднял, потому что Утварт пошел в очередную атаку. Через мгновение кровь потекла по запястью Джошуа на рукоять меча.

Деорноту казалось, что он понял странную идею Джошуа насчет договора, предложенного Фиколмию, – принц рассчитывал разозлить марк-тана и Утварта в надежде, что это приведет к ошибке, – но не вызывало сомнений, что его план не сработал. Фиколмий действительно был в ярости, но Джошуа сражался не с ним, а Утварт был не таким вспыльчивым, как, возможно, думал принц. Более того, он показал себя осторожным и осмотрительным воином. Вместо того чтобы положиться на силу и превосходство, он выматывал Джошуа тяжелыми ударами и отскакивал назад до того, как принц успевал ему ответить.

Наблюдая за их односторонним поединком, Деорнот чувствовал, как каменеет сердце у него в груди. Глупо было думать, что будет иначе. У Джошуа, великолепного мастера владения мечом, возникли бы проблемы с таким противником, как Утварт, даже в лучшие времена. А сейчас принц ранен, практически не успел отдохнуть и слаб, как ребенок. Это всего лишь дело времени…

Деорнот повернулся к Изорну, и молодой риммер мрачно покачал головой: он тоже понимал, что Джошуа только защищается, стараясь максимально отсрочить неизбежное. Изорн вопросительно приподнял бровь. Сейчас?

Молитва отца Стрэнгъярда звучала контрапунктом к крикам зрителей. Стражи, окружавшие их, не сводили широко раскрытых глаз с противников, расслабив пальцы, державшие копья. Деорнот поднял руку. Ждем…

Теперь кровь текла из двух ран – глубокой царапины на левом запястье Джошуа и широкого рассечения на ноге. Принц вытер пот со лба, оставив на лице широкую алую полосу, словно решил скопировать раскрашенные шрамы Утварта.

Потом он неуверенно отступил назад, неуклюже нырнув под вновь атаковавший его меч, напрягся и бросился вперед, но ему не удалось добиться успеха, острие его меча остановилось совсем рядом с намазанным жиром животом Утварта. Тритинг, до сих пор молчавший, грубо рассмеялся и снова взмахнул мечом. Джошуа блокировал его атаку и тут же пошел в наступление. Глаза Утварта широко раскрылись, и короткое время на поле разгуливало эхо ударов стали о сталь. Большинство зрителей вскочили на ноги и оглушительно кричали. Изящный Найдел и длинный меч Утварта исполняли диковинный, сложный танец серебряного света, сопровождая его собственным аккомпанементом.

Рот тритинга растянулся в гримасу дикого ликования, но лицо Джошуа было пепельным, бескровные губы поджаты, в серых глазах пылает последний запас силы. Джошуа отбил два сильных удара тритинга, затем тут же пошел в наступление, и на ребре тритинга появилась красная полоса. Некоторые зрители в толпе взревели и принялись хлопать в ладоши доказательству того, что поединок еще не закончился, но Утварт прищурился от ярости, бросился вперед, и на Джошуа обрушился ураган атак, будто Утварт колотил молотом по наковальне. Джошуа едва держался на ногах и начал неуверенно отступать, стараясь держать перед собой Найдел – свой единственный щит.

Слабую попытку принца пойти в ответное наступление Утварт равнодушно и легко отбил, а потом один из его мощных ударов миновал защиту Джошуа и попал ему в голову, он отлетел назад на несколько шагов и упал на колени, из раны над ухом потекла кровь.

Джошуа выставил перед собой Найдел, как будто хотел закрыться от новых ударов, но глаза у него были затуманены, а меч дрожал в руке, словно ветка ивы.

Толпа уже выла от возбуждения. Фиколмий вскочил на ноги, борода развевалась на холодном ветру, сжатый кулак взлетел в воздух, точно злобный бог решил призвать гром небесный. Утварт медленно приближался к Джошуа, по-прежнему на удивление осторожный, будто он ожидал, что житель каменного города задумал какой-то обман, хотя уже не вызывало сомнений, что принц побежден, он пытался встать на колени, но обрубок правой руки постоянно скользил по жидкой грязи.

Неожиданно в дальней части пастбища появился совсем другой звук, и толпа неохотно повернулась в его сторону. Возле того места, где стояли пленники, возникло какое-то движение, копья метались, словно стебли травы. Раздался удивленный визг женщины, следом за ним мужчина закричал от боли. Через мгновение два человека вышли вперед. Деорнот держал одного из стражников, прижав локоть к его горлу, другой рукой он сжимал его копье, приставив наконечник к животу тритинга.

– Скажи своим всадникам, чтобы отошли назад, лошадиный лорд, или эти люди умрут. – Деорнот ткнул пленника в живот, тритинг издал тихий стон, но не закричал, хотя на его серо-коричневой рубашке появилось пятно крови.

Фиколмий сделал шаг вперед, малиновый от гнева, его заплетенная в косы борода дрожала от ярости.

– Ты спятил? Вы что, все сошли с ума? Клянусь Четырехногим, я вас раздавлю!

– И тогда твои соплеменники тоже умрут. Нам не нравится хладнокровное убийство, но мы не будем стоять и смотреть, как отнимают жизнь у нашего принца после того, как ты избил его до полусмерти.

Толпа зрителей недовольно заворчала, но Фиколмий, кипевший от гнева, не обратил на них ни малейшего внимания. Он поднял руку в браслетах, чтобы призвать воинов, но его остановил новый голос.

– Нет! – Джошуа с трудом поднялся на ноги. – Отпусти их, Деорнот.

Рыцарь изумленно на него уставился.

– Но, ваше высочество…

– Отпусти. – Джошуа помолчал, чтобы отдышаться. – Я буду сражаться в своей собственной войне. Если ты меня любишь, отпусти их. – Джошуа заморгал и стер с глаз кровь.

Деорнот повернулся к Изорну и Санфуголу, которые держали копья возле трех стражей. Они так же озадаченно на него посмотрели.

– Отпустите их, – сказал он наконец. – Принц приказывает нам их отпустить.

Изорн и Санфугол опустили копья, позволив тритингам отойти в сторону. Они тут же отскочили, стараясь оказаться за пределами досягаемости наконечников копий, но тут вспомнили про свою роль охранников и остановились, что-то сердито бормоча. Изорн не обратил на них ни малейшего внимания, рядом с ним Санфугол дрожал, точно раненая птица, Джелой, которая даже не пошевелилась во время переполоха, посмотрела своими желтыми глазами на Джошуа.

– Давай, Утварт, – с трудом выговорил принц, и его улыбка была подобна белой полосе на кровавой маске. – Забудь про них. Мы еще не закончили.

Фиколмий, стоявший рядом с ними с открытым ртом, собрался что-то сказать, но у него не было ни одного шанса.

Утварт прыгнул вперед, стараясь обойти защиту Джошуа. Короткая передышка не вернула принцу силы: он, качаясь, начал отступать перед атакой тритинга, с огромным трудом отбивая его кривой меч. Наконец сильный удар миновал оборону принца, зацепил грудь Джошуа, и во время следующей атаки меч Утварта опустился на локоть принца, выбив Найдел из руки. Джошуа бросился за ним, но, когда его окровавленные пальцы сомкнулись на рукояти, он поскользнулся и растянулся на вытоптанной земле.

Воспользовавшись своим преимуществом, Утварт метнулся вперед, однако Джошуа сумел схватить меч и отбить его оружие вниз, но, когда он неуклюже вставал, Утварт схватил его огромной мускулистой рукой и принялся тащить в сторону острия своего меча. Джошуа поднял колено и правую руку, чтобы удержать противника на расстоянии, затем сумел другой рукой закрыться от Утварта Найделом, но более сильный тритинг медленно потащил свое оружие вверх, вдоль запястья принца, отбросил Найдел, и кривой меч начал приближаться к горлу Джошуа. На лице принца появилась гримаса абсолютного и полного напряжения, на худой руке выступили жилы. Его невероятное усилие на мгновение остановило меч, и мужчины сцепились – грудь к груди.

Чувствуя, что у принца заканчиваются силы, Утварт сжал сильнее своего не такого крупного врага и улыбнулся, подтягивая к себе Джошуа, медленно, словно в ритуальном танце. Несмотря на мучительное напряжение всех мышц, кривой меч продолжал свое неумолимое движение и почти нежно остановился у горла Джошуа.

Толпа перестала вопить. Где-то наверху закричал журавль, а потом над полем повисла тишина.

– Теперь, – радостно заявил тритинг, нарушив наступившую тишину. – Утварт тебя будет убивать.

Джошуа неожиданно перестал сопротивляться и, резко отвернув голову в сторону, бросился вперед, прямо в объятия врага. Кривой меч скользнул по внешней стороне шеи Джошуа, и в это короткое мгновение свободы принц врезал коленом Утварту в пах.

Когда Утварт взревел от удивления и боли, Джошуа зацепился ногой за икру тритинга и толкнул его. Утварт не смог сохранить равновесие и рухнул назад. Джошуа упал вместе с ним, и меч тритинга пролетел мимо его плеча. Когда Утварт ударился о землю и зашипел, Найдел оказался на свободе, а еще через мгновение его острие скользнуло вверх под подбородок тритинга, прошло сквозь челюсть и вонзилось в голову.

Джошуа откатился в сторону, высвободившись из хватки Утварта, и поднялся на ноги, на землю полилась кровь. Он немного постоял на дрожавших ногах, беспомощно опустив ослабевшие руки вдоль тела, затем посмотрел на тело, лежавшее у его ног.

– Ты высокий, – задыхаясь, проговорил он. – Но это ты слишком много болтаешь.

Через мгновение его глаза закатились и он тяжело повалился на грудь поверженного тритинга. Они лежали вместе, их кровь смешивалась, казалось, что на лугах все замерло и наступила оглушительная тишина. А потом снова зазвучали громкие крики.