Текст книги "Орфей спускается в ад"

Внезапные шаги на лестнице. Они отшатываются в разные стороны. Вэл ставит котомку на пол, уходит в тень. На лестничной площадке появляется сиделка Портер.

Сиделка Портер. Миссис Торренс, это вы там?

Лейди (подходя к подножию лестницы). Да, я здесь. Уже вернулась.

Сиделка Портер. Можно попросить вас подняться и поговорить о мистере Торренсе?

Лейди (кричит сиделке). Минутку обождите, скоро приду! (Наверху закрывается дверь. Лейди поворачивается к Вэлу.) Так, ладно, мистер. Ты чего-то испугался, верно?

Вэл. Мне угрожали насилием, если я здесь останусь.

Лейди. Я плачу, много плачу, чтобы нас тут не трогали, это и тебя включает.

Вэл. Нет, мэм, мое время тут кончилось.

Лейди. Ты так говоришь, словно срок в тюрьме отсидел.

Вэл. Я застрял здесь дольше, чем думал, Лейди.

Лейди. Но как же я?

Вэл (подходит к ней). Я мог бы смыться еще до того, как ты вернулась в магазин, но хотелось сказать тебе то, чего я никому и никогда не говорил. Никому и никогда. (Кладет руку ей на плечо.) Я люблю тебя, Лейди, люблю по-настоящему! (Целует ее.) Буду ждать тебя за границей округа, просто назначь время и…

Лейди (отстраняясь). Ой, вот только не надо мне о любви заливать! Легко говорить «люблю-люблю!», когда за дверью ждет быстрый и бесплатный транспорт!

Вэл. Помнишь, что я тебе говорил в тот вечер, когда мы познакомились?

Лейди (отходит вправо). Да, ты много чего говорил. О собачьей температуре, и птичке без лапок, которой приходится спать на волнах ветра!

Вэл (одновременно с ней). Нет, не то, не то.

Лейди. Как ты любую женщину можешь покорить? Я тогда сказала «Ерунда!», а теперь беру свои слова обратно. А ведь можешь! Можешь вертеть женщиной, да так, чтобы втоптать ее в грязь, чтобы она и не пикнула!

Вэл. Я о том, что завязал с прошлым…

Лейди. И долго ты продержался на первой в жизни постоянной работе?

Вэл. Слишком, слишком долго!

Лейди. Четыре месяца и пять дней, мистер. Ладно! И сколько из заработанного ты взял?

Вэл. Я просил тебя выдавать мне только…

Лейди. Только на жизнь. Могу дать тебе полный отчет. Восемьдесят пять долларов, нет, девяносто! Это же курам на смех, мистер! А знаешь, сколько тебе причитается? Если, конечно, ты их получишь? Не надо ничего высчитывать, а все назубок помню. Причитается тебе пятьсот восемьдесят шесть долларов, это совсем не курам на смех, мистер. Однако… (Переводит дух.) Если попытаешься нынче вечером свалить, да еще не предупредив меня… То вообще ни черта не получишь! Ничегошеньки…

Кто-то горланит у двери справа: «Эй, у вас открыто?» Лейди бежит к двери и кричит: «Закрыто! Закрыто! Уходите!» Вэл идет к кассе. Лейди поворачивается к нему и ахает.

Ты хорошенько подумай, а не то я… Если кассу откроешь, то клянусь, я распахну дверь и заору: «Продавец магазин грабит!»

Вэл. Лейди…

Лейди (с яростью). Что?

Вэл. Ничего, ты…

Лейди. Чего-чего?

Вэл. … не в себе. Я так уеду, без денег.

Лейди. Значит, ты меня не понял! Ты остаешься – с деньгами или без!

Вэл. Пожитки при мне. (Поднимает с пола котомку. Лейди бросается и хватает в руки гитару.)

Лейди. Тогда я поднимусь наверх и соберу свои пожитки! А это возьму как гарантию, что ты дождешься, пока я… (Возвращается. Вэл ставит котомку на пол.)

Вэл (приближаясь к ней). Лейди, что ты…

Лейди (отступая и замахиваясь гитарой). Не!..

Вэл. … Делаешь…

Лейди. Не!..

Вэл. …С моей гитарой?!

Лейди. Держу как гарантию, что пока я…

Вэл. Лейди, да ты с самого утра, как чумная!

Лейди. Дольше, гораздо дольше! Подержу при себе твою «подругу жизни», пока вещи собираю! Да-да! Соберу вещи и уйду! Если ты уходишь, то и я с тобой!

Вэл шагает к ней. Она заходит за прилавок.

Не веришь, да, не веришь? А что мне, по-твоему, еще делать? Что? Остаться в магазине, набитом бутылками и коробками, а ты уедешь далеко, быстро и далеко, без меня и… даже адреса не оставишь?!

Вэл. Я вышлю адрес… я напишу…

Лейди. Ой, спасибо, вот спасибо! И что, мне за занавеску с этим адресом идти? «Ой, дорогой мой адресок, обними меня, поцелуй, будь верен!» (Издает жуткий сдавленный вскрик, прижимает ко рту кулак.)

Он осторожно приближается, протянув руку к гитаре. Она отступает, закусив нижнюю губу и сверкая глазами. Раздается стук Джейба наверху.

Стоять! Хочешь, чтобы я ее расколошматила?

Вэл. Он… стучит, зовет тебя…

Лейди. Знаю! Это Смерть меня зовет! Ты думаешь, я не слышу, как он колотит – тук, тук, тук? И вправду – звук такой, будто кости друг о дружку гремят… Спроси, каково мне было жить в обнимку со смертью, и я отвечу. У меня мурашки бежали по коже, когда он ко мне прикасался. Но я терпела. Похоже, мое сердце чуяло, что обязательно придет тот, кто вытащит меня из этого ада. Это ты. И ты пришел. А теперь погляди на меня! Я снова живу! (Судорожно всхлипывает, продолжает спокойнее и резче.) Я больше не буду чахнуть в темноте! Уясни это себе, да покрепче. А теперь слушай! В этом магазине все твое, а не только зарплата, а все, что успела накопить Смерть! Но Смерть должна умереть, прежде чем мы уедем… Тоже дошло? Тогда надевай белую куртку! Сегодня торжественное открытие… (Бросается в кондитерскую.) …кондитерской…

Вэл бежит за ней и хватает за руку. Она резко вырывается.

Только тронь меня, и я твою гитару расколошмачу! Разобью, если ты…

Быстрые шаги на лестнице.

О мисс Портер!

Рукой отталкивает Вэла. Тот уходит в нишу. Лейди ставит гитару у музыкального автомата. Сиделка Портер спускается по лестнице.

Сиделка Портер (спускаясь и внимательно глядя по сторонам). Что-то долго вас не было.

Лейди (отходя в сторону). Ну да, у меня масса… (Задохнувшись, умолкает. Невидящим и злобным взглядом смотрит на каменное лицо сиделки.)

Сиделка Портер. Масса чего?

Лейди. Дел масса… столько всего надо… (Судорожно вздыхает, прижав к груди кулак.)

Сиделка Портер. Мне послышалось, что вы только что на кого-то кричали, нет?

Лейди. Ах, да… Какой-то пьяный проезжающий разорался, что я ему выпивку не продала…

Сиделка Портер (идя к двери). Ага. Мистер Торренс принял снотворное и спит.

Лейди. Очень хорошо. (Садится на стул для примерки обуви.)

Сиделка Портер. В пять часов я сделала ему укол.

Лейди. Мисс Портер, а этот… морфий, он сердце не ослабляет?

Сиделка Портер. Постепенно – да.

Лейди. А сколько времени больные обычно его выдерживают?

Сиделка Портер. Это зависит от возраста больного и состояния сердца. А почему вы спрашиваете?

Лейди. Мисс Портер, а разве им не помогают… ну, в смысле?..

Сиделка Портер. В каком смысле, миссис Торренс?

Лейди. В смысле облегчить страдания?

Сиделка Портер. А, понимаю, о чем вы. (Защелкивает сумочку.) Понимаю, что вы имеете в виду. Но убийство есть убийство – вне зависимости от обстоятельств.

Лейди. Об убийстве никто не говорил.

Сиделка Портер. Вы сказали «облегчить страдания».

Лейди. Да, как люди милосердно облегчают страдания животного, когда оно…

Сиделка Портер. Человек и животное – не одно и то же, миссис Торренс. И я не поддерживаю того, что называют…

Лейди (заглушая ее). Не читайте мне проповедь, мисс Портер, я просто хотела знать…

Сиделка Портер (перебивая). Я не читаю вам проповедь, а просто ответила на ваш вопрос. Если вам нужен кто-то для облегчения страданий вашего мужа…

Лейди (вскакивая и заглушая ее). Да как вы смеете!..

Сиделка Портер. Я вернусь в половине одиннадцатого.

Лейди. Не надо!

Сиделка Портер. Что?

Лейди (заходя за прилавок). Не возвращайтесь в половине одиннадцатого, вообще не возвращайтесь.

Сиделка Портер. От ухода меня всегда освобождает врач.

Лейди. А сейчас вас освобождает от ухода жена больного.

Сиделка Портер. Это надо будет обсудить с доктором Бьюкененом.

Лейди. Я сама ему позвоню. Вы мне не нравитесь. По-моему, вам не место в медицине, у вас глаза холодные. Мне кажется, вам нравится наблюдать, как человек страдает.

Сиделка Портер. Я знаю, почему вам мои глаза не нравятся. (Защелкивает сумочку.) Они вам не нравятся, потому что вы понимаете, что они видят все и вся.

Лейди. Что это вы так на меня пристально смотрите?

Сиделка Портер. Не на вас я смотрю, а на занавеску. За ней что-то горит, и дым идет! (Шагает к нише.) Ой!

Лейди (хватая ее за руку). Нет-нет, туда нельзя.

Сиделка Портер (Грубо отталкивает ее и подходит к занавеске. Вэл встает с раскладушки, отдергивает занавеску и холодно смотрит на сиделку.) Ах, простите! (Поворачивается к Лейди.) Как только я вас увидела в прошлую пятницу, когда мне поручили уход за этим больным, то сразу поняла, что вы беременны.

Лейди ахает.

А еще я поняла, увидев вашего мужа, что не от него. (Величественно шествует к двери.)

Лейди (внезапно выкрикивает). Спасибо, что сказали это, мои надежды оправдались!

Сиделка Портер. Похоже, у вас совсем не осталось стыда.

Лейди (восторженно). Нет, не осталось! А появилась… огромная радость!

Сиделка Портер (ядовито). Тогда почему бы вам не нанять паровой орган и клоуна, чтобы объявить об этом?

Лейди. Сделайте это за меня и избавьте от расходов. Объявите по всей округе!

Сиделка выходит. Вэл быстро подходит к двери и запирает ее. Потом шагает к Лейди.

Вэл. Это правда, что она сказала?

Лейди ошарашенно движется к прилавку, ее взгляд из ошарашенного становится изумленным. На прилавке кучей лежат серебряные и золотые бумажные колпаки вместе со свистками для открытия кондитерской.

Вэл (хриплым шепотом). Так она правду сказала или нет?

Лейди. Ты прямо как мальчишка перепуганный.

Вэл. Она же по всей округе раззвонит.

Пауза.

Лейди. Теперь иди, оставаться тут опасно. Возьми в кассе, сколько тебе причитается, и иди. Живо, живо, возьми ключи от моей машины, и езжай за реку, в другой округ. Ты исполнил то, для чего сюда приехал…

Вэл. Выходит… это правда?..

Лейди (садясь на стул у прилавка). Правда, как слово Божие! В моем теле жизнь, мое тело, засохшее дерево, снова расцветает! Ты дал мне жизнь, теперь иди же!

Он медленно наклоняется к ней, нежно берет ее сплетенные пальцы, подносит к губам и дышит на них, словно согревая. Она сидит очень прямо, напрягшись и глядя перед собой, будто ясновидящая.

Вэл. Почему ты мне раньше не сказала?

Лейди. Когда женщина долго была бездетной, как я, ей трудно поверить, что она еще сможет родить! У нас между домом и садом стояла небольшая смоковница. Она никогда не давала плодов, говорили, что она бесплодная. Шло время, проходила весна за весной, и она почти что стала… чахнуть… И вот как-то раз я увидела маленькую зеленую смокву на дереве, о котором говорили, что оно бесплодно! (Сжимает в руках позолоченный бумажный свисток.) Я побежала по саду и по винограднику с криками: «Ой, папа, на смоковнице смоквы появятся, смоквы появятся!» Казалось прямо чудом, что после десяти пустых весен маленькая смоковница даст плоды, и это надо было отметить! Я подбежала к шкафу, открыла коробку с елочными игрушками, вытащила оттуда стеклянные колокольчики, стеклянных птичек, сосульки и звездочки… И повесила их на деревце, все эти колокольчики, птичек, сосульки и звездочки, потому что деревце выиграло битву и принесет плоды! (Восторженно встает.) Открывай коробку! Открывай коробку с елочными игрушками и обвесь меня колокольчиками, птичками, звездочками, блестками и снежинками! (Словно в бреду, она напяливает себе на голову остроконечный позолоченный бумажный колпак и бежит к подножию лестницы со свистком в руке. Свистит и свистит в него, со странными извивами поднимаясь по ступенькам. Вэл пытается ее остановить. Она вырывается и взбегает на площадку, свистя в свисток и выкрикивая.) Я победила, победила тебя, госпожа Смерть, я рожу! (Внезапно умолкает, хватая ртом воздух, и неуверенно спускается вниз. Внезапно вскрикивает и бежит по ступенькам вниз, умолкает у подножия лестницы. Идет, спотыкаясь, как слепая, вглубь магазина, протянув руку Вэлу. На лестнице слышатся медленные гулкие шаги и хриплое дыхание. Она стонет.)

О господи! О боже!

На площадке возле искусственной пальмы в тускло отсвечивающем зеленовато-коричневом ящике появляется Джейб. Весь в пятнах лиловый халат болтается на его иссохшей желтой фигуре. Он – сама смерть; он наклоняется и зловеще всматривается в полутемный интерьер магазина в поисках жертвы.

Джейб. Сволочи! Сволочи! (Вцепившись в ствол искусственной пальмы, поднимает руку с зажатым в ней револьвером и стреляет вниз. Лейди взвизгивает и бросается закрыть неподвижную фигуру Вэла своим телом. Джейб с трудом одолевает еще несколько ступенек и снова стреляет. На этот раз попадает в Лейди, она громко и судорожно ахает со звуком «Хах!» Джейб стреляет еще раз, громкое «Хах!» повторяется. Лейди поворачивается к нему лицом, все еще закрывая Вэла своим телом. В ее взгляде – все страсти и тайны жизни и смерти, ее глаза яростно сверкают, в них знание, вызов и принятие случившегося. Но патронов больше нет, револьвер бессильно щелкает, и Джейб швыряет его в их сторону. Он спускается и проходит мимо них, хрипло крича.) Я тебя сожгу! Я ее папашу сжег и ее сожгу! (Открывает дверь и выскакивает на улицу, хрипло вопя.) Продавец грабит магазин, он застрелил мою жену, продавец грабит магазин, он мою жену убил!

Вэл. Неужели?..

Лейди. Да! Да…

Они становятся исполненными странного, почти торжественного достоинства. Она поворачивается к нему с виноватой улыбкой, словно извиняясь на неуклюже сказанные слова, он грустно смотрит на нее, подняв руку, словно пытаясь ее удержать. Но она еле заметно качает головой и показывает на призрачно-светящийся воображаемый сад и нетвердой походкой идет туда. Начало музыки. Лейди входит в кондитерскую и обводит ее взглядом, как обычно напоследок смотрят на милые сердцу места, навсегда их покидая.

Концерт окончен, обезьянка сдохла…

Музыка нарастает, заглушая звуки, издаваемые Смертью в кондитерской. Внезапно музыка обрывается. В огромном проеме окна магазина появляются человеческие фигуры, за стеклом пляшут всполохи карманных фонариков, кто-то начинает взламывать дверь.

Вэл (вскрикивает). Куда?!

Поворачивается и бежит сквозь тускло освещенную кондитерскую, скрывается из виду. Что-то хлопает. Что-то трещит. В магазине мужчины, темнота наполняется хриплыми криками.

Мужские голоса (кричат). К стене прижмитесь!

– У него пистолет!

– Пёсик, наверх!

– Джек, в кондитерскую!

(Дикий крик в глубине магазина.)

– Взяли его. Взяли!

– Веревку, веревку ищи!

– Да в хозтоварах ищи!

– А у меня кое-что получше веревки!

– Чего там у тебя?

– Что, что там у него?

– Паяльная лампа!

– Господи…

Секундное молчание.

– Пошли, какого черта ждем?

– Погоди-ка, хочу глянуть, работает ли она!

– Погоди, погоди!

– Гляди-ка!

Темноту разрывает вспышка синего пламени. Она высвечивает фигуру Кэрол в кондитерской. Мужчины хором возбужденно вскрикивают, склоняясь к ослепительно-синей струе огня, их лица мерцают, словно лица демонов.

– Господи!

– Работает!

Они выбегают на улицу. Беспорядочные выкрики. Включаются моторы. Их рев быстро удаляется. В почти полной тишине где-то далеко лает собака. Тут появляется темнокожий колдун с охапкой одежды, он рассматривает ее и роняет на пол, оставив только куртку из змеиной кожи, которую поднимает повыше и что-то возбужденно бормочет беззубым ртом.

Кэрол (тихо и мягко). Что там у вас, дядюшка? Подойдите-ка, дайте взглянуть.

Он подходит к ней.

Ах, да, его куртка из змеиной кожи. Я вам дам за нее золотое кольцо.

Медленно снимает с пальца кольцо. Где-то вдалеке раздается надрывный крик боли. Она внимательно прислушивается, пока он не стихает, затем понимающе кивает.

Дикие оставляют после себя шкуры, чистые шкуры, зубы и белые кости. И эти талисманы переходят от одного к другому, чтобы те, кто из породы беглецов, могли всегда следовать своей породе…

Крик повторяется еще более надрывно и снова стихает. Она накидывает куртку, будто ей холодно, кивает темнокожему старику и протягивает ему кольцо. Затем направляется к двери, останавливается на полпути, когда входит шериф Талботт с фонариком в руке.

Шериф Талботт. Никому не двигаться, не двигаться!

Она проходит мимо него, словно не замечая, и скрывается за дверью. Шериф яростно кричит:

Ни с места!

С улицы звенит ее смех. Он бросается за ней, крича:

Стоять! Стоять!

Тишина. Темнокожий колдун с загадочной улыбкой смотрит вверх. Медленно опускается занавес.

Сладкоголосая птица юности

Действующие лица

Чанс Уэйн.

Принцесса Космонополис.

Флай.

Джордж Скаддер.

Хэтчер.

Босс Финли.

Том Финли.

Тетя Нонни.

Хевенли Финли.

Чарльз.

Стафф.

Мисс Люси.

Клакер.

Вайолет.

Эдна.

Скотти.

Бад.

Полицейский.

Действие первое

Картина первая

Спальня в старомодной, но все еще фешенебельной гостинице где-то на побережье Мексиканского залива в городе под названием Сент-Клауд. Мне гостиница представляется похожей на один из «Гранд-отелей» неподалеку от Сорренто или Монте-Карло в окружении пальмовой рощицы. Стиль отделки напоминает «мавританский». Основной предмет декорации – огромная двуспальная кровать, придвинутая к авансцене. В углу, под закрытыми ставнями, стоят плетеная тахта и два плетеных стула, над которыми висит на латунной цепи светильник в арабском стиле. Окна от пола до потолка выходят на галерею. Также присутствует ведущая в коридор дверь, стены обозначены очень условно.

На большой кровати две фигуры: спящая женщина и проснувшийся молодой человек, сидящий на постели в белых шелковых пижамных штанах. Лицо женщины наполовину закрыто черной атласной полумаской, защищающей ее глаза от яркого утреннего солнца. Она лежит и ворочается на постели, словно ее мучают кошмары. Молодой человек закуривает свою первую сигарету.

За окнами слышны негромкие тревожные крики птиц и хлопанье крыльев. В дверном проеме появляется входящий из коридора темнокожий официант Флай, несущий на подносе кофе на две персоны. Он стучит. Чанс встает, на мгновение задерживается, чтобы причесать начинающие редеть белокурые волосы, и идет открывать дверь.

Чанс. Спасибо, поставь вон туда.

Флай. Слушаюсь, сэр.

Чанс. Дай-ка мне сначала бром. Смешай его с водой. У меня…

Флай. Руки дрожат с утра?

Чанс (вздрагивая после лекарства). Открой немного ставни. Эй, я сказал немного, не так широко, не так. (При открытии ставен мы впервые ясно видим молодого человека. Ему под тридцать, но с виду он выглядит чуть старше. Лицо его можно назвать «молодым, но немного потасканным», но он все еще исключительно красив. Тело у него не дряблое, и белая шелковая пижама сидит на нем как влитая. Звонит церковный колокол, а в другой церкви, поближе, хор начинает петь «Аллилуйя». Чанс подходит к окну и говорит.) А я и не знал, что сегодня… воскресенье.

Флай. Да, сэр, пасхальное воскресенье.

Чанс (выглядывает наружу, держась за ставни). Угу…

Флай. Поют в епископальной церкви, а звонят – в католической.

Чанс. Я включу твои чаевые в счет.

Флай. Благодарю вас, мистер Уэйн.

Чанс (вслед идущему к двери Флаю). Эй, откуда ты знаешь, как меня зовут?

Флай. Я служил официантом в Большом бальном зале, когда вы приходили туда по субботам и танцевали с красивой такой девушкой, дочерью Босса Финли.

Чанс. Я подниму твои чаевые на пять долларов, если ты забудешь и как меня зовут, и все остальное. Тебя ведь Флай зовут? Да, Флай. Закрой дверь, да не шуми.

Голос из коридора. Одну минуточку.

Чанс. Кто там?

Голос из коридора. Джордж Скаддер.

Небольшая пауза. Флай уходит.

Чанс. Откуда ты узнал, что я здесь?

Входит Джордж Скаддер. Это аккуратный, симпатичный молодой человек деловитого вида. Он мог бы быть председателем Торговой палаты, но на самом деле он молодой врач лет тридцати шести или семи.

Скаддер. Заместитель управляющего, заселявший вас вчера вечером, нынче утром позвонил и сказал, что ты вернулся в Сент-Клауд.

Чанс. И ты сразу явился сюда, чтобы поприветствовать меня в родном городе?

Скаддер. Такое впечатление, что твоя дама выходит из наркоза.

Чанс. У принцессы выдалась трудная ночь.

Скаддер. Принцессу склеил? (Издевательски.) Во как!

Чанс. Она путешествует инкогнито.

Скаддер. Обалдеть, похоже, так оно и есть, если она с тобой в один номер заселяется.

Чанс. Джордж, ты единственный из всех, кого я знаю, кто говорит «во как», «обалдеть» и «надо же.

Скаддер. А я не из утонченных натур, Чанс.

Чанс. Это уж точно. Кофе хочешь?

Скаддер. Нет. Я поговорить пришел. Коротенько.

Чанс. Ну так говори.

Скаддер. Зачем ты вернулся в Сент-Клауд?

Чанс. У меня тут мать и девушка. Как там Хевенли, Джордж?

Скаддер. О ней попозже. (Смотрит на часы.) Через двадцать пять минут мне надо быть у себя в кабинете в больнице.

Чанс. Оперируешь?

Скаддер (открывая врачебный чемоданчик). Я теперь там главный врач.

Чанс. Да, неплохо ты поднялся.

Скаддер. Зачем ты вернулся?

Чанс. Узнал, что мать болеет.

Скаддер. Однако ты спросил «Как там Хевенли?», а не «Как там мать?» (Чанс отхлебывает кофе.) Твоя мать умерла две недели назад.

Чанс медленно поворачивается спиной к гостю и идет к окну. По жалюзи пробегают тени птиц. Он чуть опускает их и оборачивается к Скаддеру.

Чанс. А почему мне не сообщили?

Скаддер. Тебе сообщили. За три дня до ее смерти тебе послали телеграмму по имевшемуся у нее адресу: Лос-Анджелес, почтамт, до востребования. Ответа мы не получили, и уже после ее кончины, в тот же день, отправили еще одну телеграмму, и снова никакого ответа. Вот выписка из церковной книги. Церковь собирала деньги на ее лечение и на похоронные расходы. Ее похоронили на вашем семейном участке, и на церковные деньги поставили неплохой памятник. Я сообщаю тебе эти подробности несмотря на то, что я и все в городе знают, что ты ею не интересовался, ее судьба куда больше волновала совсем малознакомых людей вроде меня.

Чанс. Как она умерла?

Скаддер. Она долго болела, Чанс, и ты это знаешь.

Чанс. Да, она болела, когда я уезжал отсюда в последний раз.

Скаддер. У нее было больное сердце, да и не только сердце, Чанс. Но люди очень хорошо к ней относились, особенно прихожане одной с ней церкви, а преподобный Уокер был с ней до самого конца.

Чанс садится на кровать. Гасит недокуренную сигарету и тотчас закуривает еще одну. Его голос становится тихим и напряженным.

Чанс. Ей всегда не везло в жизни.

Скаддер. Не везло? Ну все уже позади. Если хочешь побольше об этом узнать, поговори с преподобным Уокером, хотя, боюсь, он вряд ли встретит тебя сердечно.

Чанс. Ее уже нет. Зачем об этом говорить?

Скаддер. Надеюсь, ты не забыл о письме, которое я отправил тебе вскоре после твоего последнего отъезда?

Чанс. Я ничего не получал.

Скаддер. Я писал тебе по очень важному личному делу на адрес, который дала мне твоя мать.

Чанс. Я очень часто переезжал.

Скаддер. В том письме я не упоминал никаких имен.

Чанс. И что там было, в том письме?

Скаддер. Сядь поближе, вот тут, чтобы мне не пришлось говорить слишком громко. Иди сюда. Об этом нельзя болтать во весь голос. (Скаддер указывает на стул у тахты. Чанс подходит и ставит на стул ногу.) В этом письме я просто рассказал, как некоей известной нам девушке пришлось пережить нечто трагическое и ужасное после последнего общения с тобой. И добавил, что тебе стоит хорошенько подумать, прежде чем снова приезжать в Сент-Клайд, но ты не подумал.

Чанс. Я же сказал, что не читал никакого письма. И не говори мне о нем, ничего я не получал.

Скаддер. Я пересказываю тебе то, о чем написал в письме.

Чанс. Ладно, излагай, о чем писал, только не бубни и не стой как истукан. О чем ты мне писал? О чем таком «ужасном»? О какой девушке? О Хевенли? О ней, Джордж?

Скаддер. Вижу, что тихо об этом говорить не получается, так что я…

Чанс (вскакивает и преграждает Скаддеру дорогу). Что с Хевенли? Что это за «ужасное» такое?

Скаддер. Не будем называть имен, Чанс. Нынче утром, узнав, что ты вернулся в Сент-Клауд, я бросился сюда, пока об этом не прослышали отец и брат этой девушки, которые не допустят, чтобы ты с ней увиделся, и выставят тебя из города. Вот и все, что я должен тебе сказать здесь и сейчас… Однако надеюсь, что был достаточно красноречив, чтобы ты осознал всю серьезность положения и немедленно уехал…

Чанс. Господи! Если что-то стряслось с Хевенли, ты должен мне сказать, должен!

Скаддер. Повторяю – никаких имен. Мы в номере не одни. Дальше я спущусь вниз и поговорю с Дэном Хэтчером, заместителем управляющего… он сказал мне, что ты остановился в этом номере… И объявлю ему, что ты хочешь уехать. Так что разбуди-ка свою спящую красавицу и собирайтесь в дорогу. Советую нигде по пути не останавливаться, пока не пересечете границу штата…

Чанс. Ты не выйдешь отсюда, пока толком не объяснишь, что тут в Сент-Клауде происходит с моей девушкой.

Скаддер. С ней связано гораздо больше, о чем нельзя говорить никому, а уж тем более тебе. Ведь ты превратился в преступника, выродка – иначе тебя и не назвать, Чанс. Думаю, следует тебе напомнить, что когда-то давно отец этой девушки выпустил насчет тебя распоряжение, похожее на медицинское назначение, и распоряжение это – кастрация. Так что подумай хорошенько над моими словами, ведь это лишит тебя единственного, чем ты в жизни держишься. (Шагает к выходу.)

Чанс. К таким угрозам я привык и не уеду из Сент-Клауда без моей девушки.

Скаддер (в дверях). Нет у тебя в Сент-Клауде никакой девушки. В следующем месяце мы с Хевенли поженимся. (Быстро уходит.)

Потрясенный услышанным, Чанс поворачивается и снимает телефонную трубку, опустившись на колени.

Чанс. Алло? Сент-Клауд, 525. Алло, тетя Нонни? Это Чанс, да, Чанс. Я остановился в отеле «Роял Палмс» и… В чем дело, что случилось с Хевенли? Почему не можете говорить? Приходил Джордж Скаддер, и… Тетя Нонни? Тетя Нонни?

На другом конце провода вешают трубку. Спящая женщина внезапно вскрикивает во сне. Чанс бросает трубку на рычаг и бежит к кровати.

Чанс (наклоняясь над ней, пока она пытается очнуться от кошмара). Принцесса! Принцесса! Эй, принцесса Кос! (Снимает с нее полумаску, она садится на кровати, ахает и ошалело смотрит по сторонам.)

Принцесса. Кто вы? Помогите!

Чанс (садясь на кровать). Тише, успокойтесь.

Принцесса. О… Мне… приснился… ужасный сон…

Чанс. Все хорошо. Чанс рядом.

Принцесса. Кто?

Чанс. Я.

Принцесса. Я не знаю, кто вы!

Чанс. Скоро вспомните, принцесса.

Принцесса. Не знаю, не знаю…

Чанс. Скоро припомните. За чем это вы тянетесь, дорогая?

Принцесса. За кислородной маской!

Чанс. За чем? Вам трудно дышать?

Принцесса. Да! Мне… не хватает… воздуха!

Чанс (роясь в багаже). Где же ваш кислород? Не помню, куда мы его положили. Ах да, в сумку из крокодиловой кожи с кодовым замком. Первая цифра – вроде бы ноль… (Возвращается к кровати и извлекает сумку из дальнего угла.)

Принцесса (будто на последнем издыхании). Ноль, ноль. Два ноля справа, а последний слева…

Чанс. Ноль, три ноля. Два справа, а последний слева…

Принцесса. Быстрее! Я задыхаюсь, я умираю!

Чанс. Сейчас, сейчас, принцесса.

Принцесса. Живее!

Чанс. Вот, уже нашел…

Он достает из сумки небольшой кислородный баллончик и маску. Прилаживает маску ей на нос и рот. Принцесса падает на подушку. Чанс подкладывает ей под голову еще одну подушку. Через пару секунд ее дыхание выравнивается, она рычит на него:

Принцесса. Какого черта вы сумку на замок закрыли?

Чанс (становясь в изголовье кровати). Вы велели положить туда все ценности.

Принцесса. Это я о драгоценностях, и вы это знаете, гаденыш.

Чанс. Принцесса, я не думал, что у вас будут еще приступы. Я решил, что под моей защитой панические атаки прекратятся, я…

Принцесса. Дайте мне таблетку.

Чанс. Какую?

Принцесса. Розовую, розовенькую такую, и водки…

Он ставит баллончик на пол и идет к чемодану. Звонит телефон. Чанс протягивает даме таблетку, берет бутылку с водкой и идет к телефону. Садится, зажав коленями бутылку.

Чанс (наливая водку и прижимая трубку плечом к уху). Алло? О, здравствуйте, мистер Хэтчер… Как? Но, мистер Хэтчер, когда мы приехали вчера вечером, нам ничего не сказали, а мисс Александра дель Лаго…

Принцесса (кричит). Не называйте моего имени!

Чанс. …очень устала, ей нездоровится, мистер Хэтчер, она никак не может ехать дальше… Уверен, что вы не захотите принять на себя ответственность, если с мисс дель Лаго что-то случится…

Принцесса (снова кричит). Не называйте моего имени!

Чанс. …в случае, если она попытается уехать отсюда в таком состоянии… разве нет?

Принцесса. Повесьте трубку! (Чанс подчиняется. Подходит к принцессе с бокалом и бутылкой в руках.) Хочу все забыть, хочу забыть, кто я…

Чанс (протягивая ей бокал). Он сказал, что…

Принцесса (пьет). Замолчите, прошу вас. Я забываю!

Чанс (принимая у нее бокал). Ладно, забывайте дальше. Нет ничего лучше забвения, жаль, что я не могу…

Принцесса. А я могу и забуду. Я забываю, забываю…

Она снова ложится, Чанс стоит в ногах кровати, его словно осеняет. Он ставит бутылку на пол, бросается к тахте и берет в руки магнитофон. Несет его к кровати и ставит на пол. Кашляет, включая его в розетку.

Что происходит?

Чанс. Ищу зубную щетку.

Принцесса (отбрасывая кислородную маску). Уберите ее, пожалуйста.

Чанс. Вы уверены, что она больше не понадобится?

Принцесса (придушенно смеясь). Да. Ради бога, уберите ее подальше. Я, наверное, жутко в ней выгляжу.

Чанс (принимая маску). Нет-нет, просто экзотично, как марсианская принцесса или насекомое под увеличительным стеклом.

Принцесса. Спасибо. Пожалуйста, проверьте баллончик.

Чанс. Зачем?

Принцесса. Проверьте, сколько в нем осталось кислорода. Там есть краник, регулирующий давление…

Чанс. Вы еще дышите, как скаковая лошадь, пробежавшая полтора километра. Уверены, что вам не нужен врач?

Принцесса. Нет, бога ради… нет!

Чанс. Почему вы так боитесь врачей?

Принцесса (хрипло, задыхаясь). Они мне не нужны. То, что случилось – сущая ерунда. Со мной часто такое бывает. Что-то меня тревожит… накатывает адреналин, и я задыхаюсь, вот и все, только и всего… Я проснулась, не зная, где я и с кем, вот и запаниковала… накатил адреналин, и я стала задыхаться…

Чанс. А сейчас все нормально, принцесса? (Встает коленями на постель и поправляет подушки.)

Принцесса. Не совсем, но уже легче, легче.

Чанс. У вас масса комплексов, пышечка.

Принцесса. Как вы меня назвали?

Чанс. Пышечкой.

Принцесса. С чего это? Я что, перестала следить за фигурой?

Чанс. Вы здорово прибавили в весе, после того как месяц назад пережили разочарование.

Принцесса (бросая в него подушкой). Какое еще разочарование? Ничего такого не припомню.

Чанс. Вы так хорошо управляете памятью?

Принцесса. Да. Пришлось научиться. А где я, в больнице? А вы, вы кто – санитар?

Чанс. Я за вами ухаживаю, но я не санитар.

Принцесса. Но я вас наняла, нет? Для какой-то цели?

Чанс. Я у вас не на жалованье.

Принцесса. Тогда как? Я оплачиваю расходы?

Чанс. Да, оплачиваете счета.

Принцесса. Понятно, да, понятно.

Чанс. Зачем вы глаза трете?

Принцесса. Все как в тумане! Разве я не ношу очки? Где мои очки?

Чанс. С ними случилась маленькая неприятность.