Текст книги "До самой смерти"

Глава 12

Мэтью, настоящее

Мэтью не сидится на месте. Чтобы успокоиться, он включает телевизор и щелкает с канала на канал. Не помогает. Он кидает пульт на кровать и мерит гостиничный номер шагами, опустив глаза на синий ковер под ногами.

Думает о Салли – как у них там дела с Деборой? Но в основном – просто о Салли. Он и не предполагал, что бывают настолько нефотогеничные люди. Мэтью плюхается на кровать и нервно болтает ногой.

Проверяет телефон. От Салли одно сообщение: «Повели Дебору на ужин в бар-ресторан. Она все еще в трансе».

По правде говоря, это для Мэтью не новость. Когда Дебора собралась падать в обморок в бинго-клубе, он едва не вмешался. Бет с Салли кое-как привели ее в чувство, напоили водой, но Мэтью насторожился. Конечно, на шок все реагируют по-разному. Однако реакция Деборы была за гранью обычного удивления. Подозрительно. Мэтью проследил за ними до конца улицы, посмотрел в окно, как они уселись за столик.

Он прекращает болтать ногой, достает планшет, чтобы еще раз просмотреть фотографии по делу. Какой же он болван – почему сразу не разглядел Салли? Мэтью виновато и недоуменно вздыхает, пролистывая фотографии. Невероятно… А говорят – камера не врет! Еще как врет!

В машине он чуть было не заявил это сразу, как только ее увидел. Аккуратный маленький носик, высокие скулы. Прозрачная кожа. Бросил один взгляд на точеный профиль и оторопел. Вот черт! Подвинулся, чтобы лучше рассмотреть. Поразительно! Высокие скулы. Кожа, как будто сияет, отражая солнечный свет. Чем он смотрел, когда изучал материалы дела? А еще бывший полицейский! Наблюдательный по долгу службы…

Сейчас в гостинице, наедине с собой, Мэтью радуется, что не выпалил первое, что пришло в голову. А именно – в жизни вы гораздо красивее!

Мэтью стыдно за себя. Он ерошит волосы, снова принимается ходить из угла в угол. Недопустимо, совершенно недопустимо, учитывая, что она клиентка. На всех фотографиях – из школы, со дня рождения в ресторане около десяти лет назад, неуловимая Кэрол сразу бросается в глаза. Длинные прямые волосы, классическая бесспорная красота. «Красотка, правда?» – сразу подловила его Бет в первую встречу. Он даже покраснел.

Салли он тогда почти не заметил. Третья подруга. Волосы длинные, каштановые. На детских фото пышные, почти кудрявые.

Мэтью возвращается к последнему снимку, сделанному в итальянском ресторане в день тридцатилетия Бет. Кэрол – как всегда, великолепна, Бет слегка озабочена, но широко улыбается, Салли – ничего особенного… Нет! Неправда! Теперь он так уже не думает. Расширяет картинку пальцами – приближает ее лицо. Улыбка. Безупречные зубы…

Рассматривая фотографии, он слышит смех Салли, совсем как в машине. Она смеялась громко, тепло и искренне, ее глаза весело блестели.

Салли подшучивала над Бет по поводу вождения.

Зачем включать поворотники на пустой дороге, Бет? Боишься нарушить, потому что у нас в машине полицейский?

Бывший полицейский…

А дело-то не такое скучное, как казалось. Он сначала даже браться не хотел. А сейчас… Странно, не нравится ему эта история. И еще – по непонятным причинам Салли никак не идет из головы. Надо взять себя в руки. Соберись! Поплыл, как мальчишка!

Он откладывает планшет и направляется к чайному подносу. Сразу отвергает растворимый кофе, перебирает чайные пакетики. Бергамот. К завтраку. Мятный.

Мятный чай наводит на мысли о Салли. Она развернулась в машине, чтобы предложить леденец, стала снимать фольгу, и их руки случайно соприкоснулись. Банально, наверное, ну и пусть! В первом прикосновении есть особая магия, юношеский восторг – будто искра пробежала по руке от кончиков пальцев. Леденцы рассыпались по полу и коробке передач, Салли рассмеялась. Простите, пожалуйста! Снова протянула конфетки и опять случайно дотронулась, отчего у Мэтью перехватило дыхание.

Салли поведала трогательную историю про покойного отца Бет – тот снимал фольгу с леденцов в один прием. Одной аккуратной спиралью. Без разрывов.

Мэтью щелкает чайником, останавливает выбор на черном чае, снова бегает по комнате, закусывая нижнюю губу. Так не годится, это плохо кончится! Задание выполнил, мать нашел – на этом все. Дело сделано, осталось получить гонорар. Пора возвращаться домой, размещать рекламу и искать новые заказы. Думать, как выплачивать кредит, а не размышлять, стоит ли пригласить Салли на пикник – будет ли это просто непрофессионально или откровенно неприлично? Мэтью зажмуривается и болезненно морщится. Пикник… Ну ты даешь! Как маленький!

Он, разумеется, ничего подобного не сделает, однако воображение уже рисует их вдвоем на его любимом месте на холмах Дартмура. Там есть хорошая полянка с густой травой, сидеть можно на камнях, а вино или пиво охлаждать в маленьком прудике, довольно глубоком. Или лучше загородный парк Стовер? Озеро, птички, деревянные столы под деревьями…

По дороге он успел упомянуть, что любит гулять. Обожает пикники.

Бет даже закашлялась. Мэтью, и вы туда же!

Выяснилось, что Салли (совпадение или знак судьбы?) тоже большая любительница пикников. Ей недавно подарили специальную корзину с набором тарелок и приборов, которую она с удовольствием использует.

Бет подняла их на смех, заявив, что у любителей пикников со свободным временем явно лучше, чем со здравым смыслом. Сама Бет скорее просто завернет бутерброд в фольгу и кинет в рюкзак.

Знаете, с двумя сорванцами уже не до ножей и вилок! Посмотрела бы я на вас!

Чай угрожающе темного оттенка, Мэтью поспешно вытаскивает пакетик и добавляет молока. А вдруг это знак судьбы? Совместная любовь к пикникам. У Мэтью тоже есть корзина с набором тарелок и приборов. Мама подарила на Рождество, о чем он успел проболтаться в машине. Мама была эстетом, она ненавидела бумажные тарелки и пластиковые стаканы. Приучила Мэтью ходить в кулинарию за свиными рулетами и паштетом, в пекарню за горячим хлебом.

Бет фыркнула.

Паштет? Ну прямо аббатство Даунтон!

Мэтью пьет чай и поглядывает на часы. От мыслей о еде – паштете и свиных рулетах – разыгрывается аппетит, Мэтью решает спуститься в бар – посмотреть футбол, перекусить, пропустить стаканчик. Постукивает носком ноги по полу, думает, как там дела у новых клиенток с матерью Кэрол.

Что же Бет с Салли от него скрывают? Они явно не договаривают. Кто будет нанимать частного детектива, чтобы разыскать одноклассницу для встречи выпускников? «Конец эпохи» тут ни при чем.

Мэтью щурится и перебирает версии. Наркотики? Анорексия? Школьная травля? Потом ежится от собственных воспоминаний.

Почему вы ушли из полиции?

Ему тоже есть что скрывать. Мэтью тяжело вздыхает, вспоминая зал суда. Глаза женщины. Надеюсь, вы никогда не сможете спать спокойно!

Мэтью гонит образы прочь, отпивает чай, закусывает нижнюю губу, думает. Два последних романа быстро закончились расставанием. Лора заявила, что не намерена тратить жизнь на мужчину с прошлым. А Элейн сказала, что он не способен на близкие отношения, и посоветовала обратиться к психотерапевту.

Начальство тоже отправляло его к психологам после процесса. Мэтью не пошел – какой толк в разговорах?

В общем, с отношениями у него труба. Бойфренд он никудышный. Да и человек плохой.

Решено! Прекрасную таинственную Салли на пикник он приглашать не будет. Мэтью глубоко вздыхает – с грустью, но в то же время с облегчением, и тут вибрирует телефон. Еще одно сообщение! Мэтью открывает, затаив дыхание. Читает и перечитывает текст.

Мэтью, с Деборой что-то не так.

Глава 13

Бет, настоящее

Я смотрю на красные щеки Деборы и думаю – а на что, собственно, я рассчитывала? Вот так сядем и все решим? Позвоним Кэрол, поплачем вместе и пойдем в полицию сдаваться? Перестанем прятаться от прошлого. Сотрем кровавый след с совести.

Разбежалась…

Мы в обшарпанной кафешке недалеко от Хай-стрит. Дебора выпила крепкий кофе, мы заказали еду. Дебора до сих пор прерывисто дышит, глаза у нее бегают, и цвет лица пугающе бледный.

Мы пока не услышали о Кэрол ничего плохого, но в том-то и загвоздка. Дебора упорно не упоминает Кэрол. Это уже не просто странно, а зловеще. Дебора уходит от темы, все мои попытки выведать парирует встречными вопросами.

Глядя, как Дебора нервничает, я понимаю, насколько опрометчиво поступила: Салли не хотела ехать, я ее заставила, а о чувствах Деборы и вовсе не подумала. Видеть ее в таком жалком состоянии невыносимо. В игральном зале я совершенно растерялась от ее первоначальной бурной реакции, Салли пришла на выручку – предложила пойти поесть. Давайте сходим в ресторан? Или выпьем в баре? Все что угодно, чтобы загладить вину.

Мэтью ждет новостей в отеле. Зря я его не послушалась. Вот мой совет: я найду мать Кэрол, а вы потом ей напишете или позвоните. Вы долго не виделись – нужно действовать осторожно.

– Может, у нее астма? – шепчет мне Салли, когда Дебора встает из-за стола и отправляется в туалетную комнату.

– Не знаю… Вообще не понимаю, что происходит! Ни на один вопрос о Кэрол не ответила!

Салли держит телефон на столе, рядом с собой.

– Ты с кем переписываешься?

– Написала Мэтью. Чтобы был в курсе… – краснеет Салли.

– Салли, ему совсем не все можно рассказывать!

– Думаешь, я не понимаю?

Салли заметно волнуется, заправляет волосы за уши.

– Я просто написала, что беспокоюсь, потому что Дебора странно себя ведет.

– Чудесно! Пусть он теперь разберется и докопается до правды!

– Не ерничай, Бет! Я вообще не хотела ехать, если помнишь!

В самый неподходящий момент возвращается Дебора, заказывает большой джин с тоником, выпивает почти залпом. Я еще раз рассказываю, как мы жалеем, что потеряли связь с Кэрол, и как по счастливому совпадению поехали в Брайтон. Вру, что нашла в интернете информацию о выставке в музее рядом с Королевским павильоном.

– Как вы узнали, что я переехала сюда?

– Точно не помню…

Безбожная ложь!

– Кажется, в почтовом отделении недалеко от вашей квартиры…

На столе остались крошки от прошлых посетителей, я вдавливаю их в подушечки пальцев.

– Как все-таки Кэрол поживает? В Англию не вернулась?

Долгая пауза. Дебора переводит взгляд с меня на Салли и обратно, постукивает ноготками по стакану с джином.

– О, у нее все в порядке. Все хорошо. А как дела у вас? Говоришь, вы теперь в Девоне, Бет?

Мы с Салли переглядываемся.

– Понимаете, Дебора, обитель Святого Колмана закрывают. Продают землю новым владельцам, и монахини устраивают прощальный сбор. Мы не любительницы встреч с одноклассницами, но это последняя возможность, и мы подумали – надо выйти на связь с Кэрол. Сообщить ей.

– Монастырь? Закрывается?

Дебора тянется к сумочке – старомодная гобеленовая вещица с железной застежкой, похожая на большой кошелек. С громким щелчком поворачивает замочек, достает салфетку и высмаркивается.

– Боже мой… – Еще один щелчок. – Я много лет о вашей школе ничего не слышала. Кэрол тоже о ней не упоминала с самого выпуска.

Появляется официант; я отклоняюсь, чтобы он поставил на стол тарелку. Копченый лосось сухой и неаппетитный, на нем пожухший кусочек лимона. Рядом лужица соуса и вялые листья салата, явно не первой свежести. Думаю, не пожаловаться ли, но отметаю эту мысль.

– Дебора, прощальная вечеринка уже скоро, нам нужно поговорить с Кэрол как можно скорее, понимаете?

Другой официант приносит остаток заказа, мы молчим, пока он не отходит от стола.

Дебора встряхивает салфетку, расправляет на коленях и начинает намазывать кусочек жареного хлеба паштетом.

– Она в основном живет за границей. Если честно, трудно уследить за их перемещениями. А в какой части Девона вы обосновались, Бет? Когда я была маленькая, мы отдыхали около Торки – там пальмы, экзотика, правда? Там писала Агата Кристи[6]6
  Торки является родиной этой писательницы.


[Закрыть]. Мне она всегда нравилась. Я где-то читала, что Национальный фонд выкупил ее дом. Вы в нем были? Очень интересно, наверное!

Дебора с хрустом откусывает ломкий пережаренный хлеб.

– Хлеб сухой. Хотите попросим заменить, Дебора?

– Ничего. Не стоит беспокоиться.

Мы обмениваемся неловкими взглядами, натянуто улыбаемся.

– Так что насчет Кэрол? Она во Франции?

В начале разговора я достала ручку в надежде записать адрес или телефон. Хоть что-нибудь. Теперь сдалась, отложила ручку и вожу по тарелке куски рыбы.

– Бывает и во Франции…

Мы с Салли избегаем смотреть друг другу в глаза. После автомобильной аварии Кэрол осталась вдвоем с мамой. Ей было не больше шести, когда погиб отец, других родственников, насколько нам известно, у них нет.

На другом конце зала посетитель скандалит над счетом. Я загоняю кусочек рыбы под салатный лист.

– Ну, а как вы поживаете? Расскажи скорей о сыновьях, Бет! – не глядя мне в лицо, говорит Дебора.

Я достаю телефон и показываю последние фотографии, торопливо сообщаю, что семейная жизнь – сплошной хаос, что мой отец умер и мама теперь одна. Дебора сочувствует, передает наилучшие пожелания маме – тема рака ей близка.

Мне приходит в голову, что сама Дебора овдовела гораздо раньше моей матери. В детстве люди делились на две категории – «мы» и «взрослые», и у «взрослых» не было возраста. Только теперь я понимаю, насколько Деборе было тяжело и одиноко. Когда я познакомилась с Салли и Кэрол, ей было примерно столько, сколько нам сейчас…

– Я насчет Кэрол… Удивительно, мы не нашли ее в социальных сетях. Она все так же с Недом? Замужем? Дети есть?

– Нет, они не женаты. Но все еще с Недом – слава богу! Он прекрасный человек! – Тут она впервые смотрит мне в глаза, однако сразу поворачивается к Салли. – А у тебя тоже детки?

– Нет, я в разводе. Уже давно. Все к лучшему, хотя было тяжко… развод, я имею в виду.

– Мне очень жаль… – Тон Деборы смягчается, она аккуратно стряхивает крошки с салфетки на тарелку и возвращает салфетку на колени. – А у Кэрол с Недом с детьми пока не вышло. Сейчас пытаются взять приемного – столько нервов, столько сложностей…

Я нарочно не смотрю на Салли.

– Нам бы узнать адрес и телефон Кэрол, – снова берусь за ручку я.

Длинная пауза.

– Она очень занята. У Неда бизнес… С усыновлением морока… Собирают бумажки…

Дебора по второму кругу стряхивает воображаемые крошки с салфетки, потом роется в сумочке – мне даже хочется ее остановить. Взять за руку.

Тем временем скандал по поводу счета разгорается, мы делаем вид, что не слышим. Я неестественно высоким голосом рассказываю смешные истории про мальчишек и про телевидение, мы натянуто смеемся.

За десертом – черствый чизкейк, который прилипает к нёбу – Дебора наконец признается:

– Это прозвучит странно, но у меня нет ее адреса. И телефона тоже. – Она вспыхивает, смотрит в упор, словно ожидая реакции.

Я поражена, не знаю, что сказать.

Дебора качает головой.

– Понимаешь, они без конца переезжают, снимают жилье. Вы, молодежь, все такие – сплошные ноутбуки и мобильники. А я с интернетом не дружу. К тому же боюсь мошенников. Кажется, у меня дома есть номер мобильного. Для экстренных случаев. Вообще, ей удобней звонить самой. Мы так договорились. Она звонит – не пропадает! Если хотите, поедем ко мне – напою вас кофе, поищу номер.

Садимся в такси. Обмениваемся пустыми фразами. О погоде. О бинго.

А потом… Как я и боялась. Аккуратная квартирка пахнет мастикой, освежителем воздуха и тоской по человеческому обществу. Запах одиночества ощущается с порога. Кэрол улыбается с многочисленных фотографий. На пляже. В горах. На фуникулере. На лыжной трассе.

Пока я оглядываю комнату, появляется Дебора с подносом, застеленным белоснежной накрахмаленной салфеткой. На подносе три чашки с блюдцами и кофейник. Под мышкой у нее потрепанная телефонная книга. Я замечаю, что уголок накрахмаленной салфетки пожелтел от солнца, наверное, поднос слишком долго стоял на подоконнике. Ждал своего часа.

– Ну вот. Она оставляет только мобильный… из-за частых переездов. Такая уж работа у Неда. Простите, я повторяюсь. Он разными объектами занимается. По всему миру. Поэтому они предпочитают снимать, им пока нельзя пускать корни. Так, посмотрим… А, вот он! Если не сменился. Она часто меняет.

Дебора смущенно кашляет и продолжает:

– Кэрол говорит, чтобы я не звонила просто так – только в экстренных случаях. А то вечно получается не вовремя. Знаете – управлять компанией дело нелегкое.

Дебора напоминает мою маму – лучший сервиз на подносе для гостей.

– Давайте позвоним!

– Нет-нет! Сейчас точно не стоит, Бет! Уже поздно. И потом, я же говорю, Кэрол сама со мной связывается. Так нам обеим удобней. Правда! Мы договорились. Попробуйте завтра. Что ж, кофейку? Молока добавить?

– Пожалуйста, давайте сейчас! Я оплачу звонок. Она не будет против – случай как раз экстренный!

Дебора застывает с кофейником в руках, вид у нее до того несчастный, что больно смотреть. Переводит глаза с телефонной книги на поднос, наконец с нервной улыбкой ставит кофейник. Невыносимое зрелище. Почему мать должна искать оправдания, чтобы позвонить родной дочери?

– Ладно. Вот она удивится, что вы с Салли у меня в гостях!

Дебора листает книжку, затем наклоняется к телефонному аппарату, втянув голову в плечи, словно провинившийся ребенок, и набирает номер. Пока ждет гудков, кивает на кофейник, и Салли подсаживается к столику, чтобы разлить кофе по чашкам.

– Алло! Алло! Кэрол, это я, мама.

Я смотрю на Дебору, затаив дыхание. У нее заметно дрожат руки.

– Нет-нет! Все в порядке, дорогая! Ничего не случилось. Я знаю, уже поздно. Прости, пожалуйста. Напугала? Да… Да. Послушай, у меня сюрприз. Знаешь, кто зашел в гости? Ни за что не догадаешься! – Дебора заговорщицки на нас поглядывает. – Нет, не угадала! Это Салли и Бет! Из школы.

Тишина. Ужасное холодное молчание в трубке, мы ощущаем его всем телом, обмениваемся тревожными взглядами – Дебора смотрит на меня, я на Салли. Даже в комнате становится холоднее. Дебора меняется в лице.

– Ты еще там? Кэрол, дорогая! Алло! Ты слышишь меня? Да, Салли и Бет. Нет. Они меня разыскали совершенно неожиданно. Подожди! Им нужно кое-что тебе рассказать. Я вас соединю, ладно?

Дебора протягивает трубку мне.

– Привет, Кэрол!

В ответ слышится только дыхание – шумное и тяжелое, но я отлично представляю ее, вижу, как она хмурится, отчего движется родинка под бровью. Спустя какое-то время раздается голос – она собралась с силами и пытается изобразить радость, однако говорит как-то глухо, словно уже отвернулась от меня.

– Бет! Вот неожиданность!

Кэрол, посмотри на меня, пожалуйста!

– Как тебя занесло к маме?

– Кэрол, обитель Святого Колмана закрывают. Участок продают. Мы подумали о тебе. Стали разыскивать. Будет большая прощальная встреча.

– Закрывают?.. – растерянно переспрашивает она.

Должно быть, теперь она думает о том же, что и я.

Ракушки на полке. Лужа крови…

– Прости, что неожиданно звоню – как гром среди ясного неба.

– Слушай, извини, мне неудобно разговаривать. Сейчас возьму ручку. Продиктуй свой номер, пожалуйста!

Я понимаю по тону – вранье.

– Подожди, я сейчас. Только возьму ручку.

Ненавижу этот тон. Так же она разговаривала в Париже. Много лет назад. Я еще была беременна Сэмом. Кэрол решила сделать мне подарок и пригласила нас с Салли в Париж. Это было за несколько лет до провальной вечеринки по поводу моего тридцатилетия. Предполагалось, что мы проведем три незабываемых дня в чисто девичьей компании. Я даже надеялась, что мы наконец поговорим о прошлом. О клятве. Ожидания не оправдались. Кэрол отвернулась от нас, как отворачивается сейчас.

– Прости. Секунду, я за ручкой, Бет! Я правда не могу сейчас говорить.

Да. Тот самый парижский тон – она выдумывает оправдания, прячет глаза. Я знаю, что она врет. Она понимает, что я не буду ее уличать.

Рука, которая держит трубку, вспотела. Кэрол с кем-то разговаривает на другом конце. Надеюсь, это Нед, и он за нас заступится, как тогда, в Париже. Кэрол возвращается, мы быстро обмениваемся номерами, точнее, она берет наши с Салли контакты. Салли стоит рядом, вклинивается в разговор.

Я мысленно умоляю Кэрол не прощаться. Однако она просит передать трубку маме и прощается. Пожалуйста, извини! Сейчас никак не могу. Потом Дебора слушает и кивает. Вид у нее серьезный. Виноватый. Она бормочет извинения.

Наконец Дебора возвращает телефон мне. Кэрол обещает перезвонить, когда будет посвободней. Она подумает насчет школьного сбора и свяжется с нами. Я пометила себе дату. Надо подумать… Я позвоню! Обязательно!

Голос у Кэрол дрожит, я боюсь сболтнуть лишнее при Деборе, мы торопливо прощаемся.

Дебора кладет трубку на рычаг, бережно, словно стеклянную.

– Пейте кофе, девочки! Остынет…

Три натянутые улыбки, созданные напряжением мышц. Так иногда делают невесты на свадебных фотосессиях, притворяясь, что им не холодно в открытых платьях. Еще пара снимков! Прекрасно! Улыбаемся!

Повисает неловкая пауза. Происходящее похоже на фарс, и никто из нас не знает что сказать. Дебора находит предлог и удаляется на кухню сварить свежий кофе, Салли шепчет, наклонившись ко мне:

– Черт возьми, Бет! Говорила тебе – не надо ее трогать!

Дальше мы молча ждем Дебору; я не выдерживаю и иду на кухню предложить помощь.

Дебора не слышит моего приближения, а я застываю в дверном проеме, видя, как она наливает водку в розовую кружку и выпивает одним махом, запрокинув голову. Ужасно неловко смотреть, как она отирает губы тыльной стороной ладони и повторяет процедуру. Потом аккуратно завинчивает бутылку, а я отступаю обратно в коридор, знаком показываю Салли не подходить. Хлопает дверца шкафчика. Проходит еще несколько минут. Теперь заходить совсем неловко, и я на всякий случай громко кашляю – Дебора стоит у раковины, промокая глаза салфеткой.

– Дебора, что с вами?

Я обнимаю ее за плечи, она сморкается.

– Простите меня, Дебора! Это я виновата… Простите!

Дебора отстраняется, вытирает слезы, сморкается.

– Она не приедет… на школьный сбор. Не буду вас обманывать. Кэрол не приедет… и не позвонит.

Входит Салли, у нее широко раскрыты глаза.

– Хотите правду, девочки? Я не видела ее уже года три… или четыре. Она обещает, а потом отменяет планы. Выдумывает предлоги. Врет, конечно… Нед пытался на нее повлиять. Он чудесный, он правда старался… Но Кэрол…

– Она, наверное, занята! Вы же сами говорили.

– Вы-то находите время, чтобы увидеться с матерью?

Впервые за вечер Дебора смотрит прямо в глаза. Я не знаю, чем ее утешить. Салли заправляет волосы за уши.

– В общем, лучше сразу сказать вам правду. Зря старались. Она сменит номер. Она всегда так делает, если я слишком настойчива и нарушаю правила.

– Мне жаль, Дебора!

– Только не думайте про нее плохо! Я стараюсь принять. Она ведь моя дочь, и потом ей досталось от жизни. Потеряла отца в раннем детстве. Начнем с этого. Теперь кочует… Проблемы с усыновлением. Хотя все же странно… она говорит, что теряет телефон, затем меняет номер. Не звонит год, потом объявляется. Очень странно. Вам не кажется?..

– А Нед? Как он реагирует?

– Нед – прекрасный человек, я уже говорила. Он пытается повлиять. Как может. Однажды организовал совместную поездку в честь моего дня рождения. Мы должны были провести выходные в Брюгге, но Кэрол в последний момент сказалась больной. Улизнула. Я знаю – дело в ней. Как, впрочем, и всегда. Кэрол просто не хочет меня видеть, избегает, а я понятия не имею, что сделала не так…

Дебора смотрит на нас потемневшими глазами, качает головой.

– Я порой ее упрекала, что она совсем тощая… Не надо было. – Дебора теперь тараторит, словно хочет высказаться, поделиться. – У них, кажется, с деньгами не все гладко. Кэрол как-то проговорилась, что приходится переезжать, чтобы не платить налоги. Что-то в этом роде. Эту квартиру купили они, зарегистрировали на мою девичью фамилию. Платили наличными. Все так таинственно: мол, никому ни слова, строгая секретность. Я-то в делах не особо разбираюсь. Кэрол и Нед иногда переводят деньги мне на счет, чего еще требовать, верно?..

Дебора глубоко вздыхает.

– В общем, дочь со мной порвала – вот и вся история. Стыдно признаваться, но как уж есть.

Дебора смущается, со звоном убирает посуду в сушку, заявляет, что очень устала и собирается ложиться. Уже жалеет, что разоткровенничалась.

– Простите, девочки, вам пора. Не следовало приезжать. Не следовало вмешиваться.

Мы прощаемся торопливо и неловко. В такси по дороге в отель мы с Салли молчим. Водитель паркуется у входа, Салли чуть слышно произносит:

– Что с Кэрол творится? Ужас какой…

Я лишь киваю головой в знак согласия, чувствую полную беспомощность и злюсь на себя – зачем я настояла? Растревожила Дебору.

Я словно отупела, ничего не чувствую. Салли отправляется в бар выпить с Мэтью и возвращается уже за полночь, чему я совершенно не удивлена. Когда она заходит, я притворяюсь спящей, но Салли включает свет.

– Бет, смотри! – Протягивает телефон.

В глазах туман. Различаю страницу «Фейсбука», разобрать буквы не могу. Вроде бы личное сообщение для Салли, однако шрифт слишком мелкий.

– Мелко, не вижу…

Салли приближает страницу, снова подносит экран к моему лицу – она встревожена и бледна. На аватарке отправителя цветок колокольчика.

Остановитесь! А то хуже будет.

Я осоловело смотрю на текст, зажав рот рукой. Меня пугает не сообщение, а картинка. Я смотрю на Салли с немым вопросом.

Кто знает про колокольчики, твою мать?