Текст книги "Исполнение желаний"

Глава седьмая,
включающая бальзамические впрыскивания

– Что на этот раз стряслось? – раздраженно спросил Хавьер, выйдя следом за Локвудом из библиотеки. – Только не говори мне, что нам снова грозит пожар. Не могу поверить, что наша синьора настолько неизобретательна.

Локвуд взял Хавьера под руку и, остановившись посреди коридора, тревожно огляделся, словно то, что он собирался сказать, не предназначалось для посторонних ушей.

– Проблема не в гостях, а в тебе. До Рождества осталось два дня, а мы еще ничего не сделали для создания праздничной атмосферы. Ты пустил праздник на самотек, и все ради десяти фунтов, поставленных на скучную серую мышь.

Граф высвободил руку и убрал за спину. На помощь пришло выражение номер три: снисходительный интерес. Он не даст маркизу фору, давая понять, что принимает его обвинения всерьез, он их просто проигнорирует.

– Твое утверждение содержит целый ряд неточностей, Локвуд. Я не хотел портить сюрприз, но ты вынуждаешь меня признаться, что на завтрашний день я запланировал нечто такое, что непременно вдохнет в наш праздник новую жизнь. – Хавьер беззастенчиво лгал, но он не сомневался, что придумает что-нибудь до завтрашнего дня. – К тому же, – продолжил он, – это ты предложил заключить пари. И я сам вправе решать, как мне действовать, чтобы остаться в выигрыше.

Граф был готов продолжить перечень аргументов, опровергающих утверждения Локвуда, отметив, что леди, о которой так нелестно отозвался его кузен, совсем не похожа на скучную серую мышь, но вовремя прикусил язык. Локвуд и так не давал Луизе прохода, а если он поймет, что Хавьер к ней не безразличен, тогда бедняжке придется совсем туго.

Впрочем, все попытки маркиза вывести мисс Оливер из равновесия заканчивались провалом. И все потому, что для Локвуда Луиза была не более чем разменной пешкой в игре.

Но если бы ему, Хавьеру, было дозволено прикоснуться к ней, он бы сделал все, чтобы доставить ей ответное удовольствие. Граф был достаточно опытен, чтобы распознать симптомы: его влекло к мисс Оливер, и это влечение было взаимным.

Однако она предпочитала не замечать этого факта или делала вид, что не замечает. Она не желала идти на сближение, и Хавьер был вынужден принять ее выбор.

– Что тебе делать – сам решай, но помирать от скуки я не желаю! – обиженно произнес Локвуд.

– Не куксись, дружище. Мы что-нибудь придумаем, чтобы тебя развлечь. Найдем тебе подходящую пару. Не может быть, чтобы ты тут никому не приглянулся, – попробовал утешить его Хавьер.

Как и следовало ожидать, Локвуд разом вскипел:

– Я сам в силах о себе позаботиться, дружище. Не стоит беспокоиться на мой счет. Подумай лучше о себе и своих гостях. – Маркиз недобро прищурился. – С тобой что-то не так, и не один я это заметил. Ты ведь даже ни разу не переспал с синьорой, верно? – Локвуд издал противный смешок. – Я был о тебе лучшего мнения.

– Все относительно в этом мире, – ледяным тоном произнес Хавьер. – И твое мнение еще не мерило истины.

Хавьер и Локвуд вдруг в недоумении уставились друг на друга. Граф сам от себя такого не ожидал, а Локвуд от него и подавно.

Маркиз открыл рот, но так ничего и не сказал.

Хавьер пришел в себя первым.

– К чему нам углубляться в философию? – сказал он, изобразив самую беззаботную улыбку. – Куда приятнее искать истину в хорошем вине. Не хочешь спуститься со мной в винный погреб? Подыщем что-нибудь исключительное для сегодняшнего вечера.

Локвуд был искренне рад возвращению прежнего Хавьера, но прежнего Хавьера уже не было. Философский вопрос относительности истины уже отравил его сознание.

Конечно, проще от него отмахнуться, залить их вином, задвинуть подальше, подыскав подходящий объект для флирта. Или…

Или Хавьеру больше не хочется делать вид, словно все перечисленное доставляет ему удовольствие.

«Глаза юноши горели радостным огнем, лицо его светилось, наслаждение правило его телом, его движениями, наслаждение переполняло его, проникая в меня, и я млела от восторга! Тело мое вздымалось под ним…»

Видит бог, мисс Оливер не могла даже предположить, что такое можно напечатать. «Фанни Хилл» ее поразила.

Вскоре после того, как Хавьер и Локвуд покинули библиотеку, Луиза достала старинную книгу из потайного шкафчика под окном и взяла с собой. В спальне растянувшись на кровати, застеленной красным шелковым покрывалом, она принялась читать скандальные откровения Фанни Хилл.

А почему бы нет? Новые знания никогда не помешают, какой бы области они ни касались.

Чего Луиза никак не могла предположить, так это то, что повествование о превращении деревенской девушки в куртизанку окажется настолько информативным. Словарный запас этой дамы был столь же колоритен, как и ее поведение. Луиза никогда не слышала о «бальзамических впрыскиваниях», впрочем, из контекста она легко догадалась, о чем именно шла речь.

Надо сказать, что книжка была перенасыщена подобными «впрыскиваниями» и «выбросами» тоже. Самое удивительное, что все это цветистое изобилие не отвратило Луизу от чтения: напротив, ей хотелось узнать еще больше нового.

Интересно, Алекс тоже практикует эти «впрыскивания»?

Глупый вопрос. Разумеется. Если верить слухам, он практикует их со всеми куртизанками и вдовами Лондона, а так же с изрядным числом замужних дам и теми, кто считается девственницами.

Но стоит ли верить слухам?

Стоило лишь вспомнить, как граф беспомощно щурился, пытаясь разобрать закодированный текст, чтобы заподозрить, что Хавьер не тот, кем хочет казаться. Или не тот, кем его предпочитают считать другие?

Противоречивые впечатления о нем подстегивали ее любопытство. Луиза убеждала себя, что интерес этот чисто умозрительный: действительно, как можно охарактеризовать человека, в котором уживается интерес к шифрованию и неприличным книжкам? Но, сдавшись, Луиза призналась себе в том, что Хавьер интересует ее не только с познавательной точки зрения. И мысли о нем лишь разжигают в ней желание, и щеки ее горят точно так же, как они горели во время чтения «Фанни Хилл».

Размышления Луизы прервала леди Ирвинг, бесцеремонно, без стука, вошедшая в спальню.

– Добрый день, тетя Эстелла, – сказала Луиза, отложив в сторону книгу. Стараясь ничем не выдать своего возбуждения, она вежливо спросила: – Могу я вам быть чем-нибудь полезна? Помочь вам переодеться к ужину?

Графиня дважды прошлась по комнате, прежде чем опустилась в кресло напротив камина.

– У меня на этот случай есть горничная, но все равно, спасибо за предложение. – Вытянув ноги к очагу, леди Ирвинг добавила: – Но не могу не заметить: леди не пристало предлагать свои услуги другой леди.

– Тогда, надо полагать, вы зашли, чтобы дать мне совет.

Леди Ирвинг сбросила красные туфли на ковер и удовлетворенно вздохнула.

– Как все же приятно погреть ноги у хорошо протопленного камина. Надо отдать должное лорду Хавьеру: он заботится о комфорте своих гостей. Ему не откажешь и в предусмотрительности, если он никогда не знает заранее, которая из спален ему понадобится следующей ночью. Верно?

– Вам виднее, тетя. – Луиза потерла плечи – ей, в отличие от леди Ирвинг, было зябко. – Но я уверена в том, что вы не это хотели мне сказать.

Леди Ирвинг метнула на племянницу быстрый взгляд.

– Дай мне передохнуть, юная леди. Я не так молода, как раньше, хотя, если ты мне это скажешь, я отрежу тебе язык.

– Никто не становится моложе день ото дня. Такова природа вещей. Время не течет вспять.

Время – ее ставка в игре. И тут же в памяти всплыла другая ставка – десять фунтов, которые поставили на нее, заключив пари, Локвуд и Хавьер.

Ставки в той карточной игре оказались выше, чем полагала Луиза. Но свои три часа она провела с толком, не так ли? Особенно если учесть, что эти часы она проиграла, а не выиграла.

– И вот еще: все эти твои заумные рассуждения о времени и том, в какую сторону оно течет, совершенно неуместны, – проворчала леди Ирвинг. – Джентльмены не любят, когда с ними говорят о времени. Это самый быстрый способ отвратить их от себя.

– Самый быстрый, говорите? – не смогла удержаться Луиза. – Но, тетя, я уверена, что есть способы быстрее этого. Например, можно пролить пунш на их любимый жилет. Или сообщить им о намерении вечно хранить целомудрие в браке.

– Что это за чушь насчет целомудрия? – Графиня вскинула голову и закашлялась. – Хотя для незамужней девицы целомудрие совсем не чушь.

– На мой счет беспокоиться не нужно. Я целомудренна как… – Как не целомудренна Фанни Хилл, закончила про себя Луиза, но леди Ирвинг посчитала тему исчерпанной и, покачав головой, похлопала по подлокотнику кресла.

– Иди сюда, девочка. Присядь со мной. Нам надо поговорить.

Луиза с сомнением посмотрела на подлокотник, который выглядел слишком хлипким даже для кота, и, стащив с кровати подушку, устроилась возле тетиного кресла на полу.

– Вы позволите мне сесть вот здесь, на ковре, у ваших ног, тетя?

– Ах ты, подлиза, – сказала графиня, сдерживая улыбку. – Так вот: не думай, что я не заметила, как ты вчера вечером улизнула во время игры, словно дикарка или бука.

Тетя, наверное, и не догадывалась, что ударила по больному месту.

– Но я ведь уже побывала водящей, – попыталась оправдаться Луиза. – И лорд Локвуд меня ощупал и поцеловал. – Каким-то образом Луизе удалось сохранить безмятежное выражение лица.

– В ходе игры такие вещи считаются вполне позволительными, – назидательно сообщила леди Ирвинг. – Все знают, что жмурки для этого и придуманы. Но, когда ты уходишь сразу после того, как побывала ведущей, со стороны это выглядит как побег, моя девочка. Будто тебе не нравится компания и играть не хочется. И все мужчины это заметили, поверь мне.

– Ну, теперь-то я понимаю, что вы меня разыгрываете, – как можно непринужденнее произнесла Луиза. – Мужчины никогда не замечают, что я делаю.

– Такая умница, а несешь вздор! Женщина не может воткнуть в маркиза шпильку и при этом не ожидать, что все ее дальнейшие действия будут тщательно отслеживаться. Пойми меня правильно, я не хочу сказать, что с твоим уходом все веселье сошло на нет.

– Нет, конечно, нет.

Графиня словно не заметила этой реплики.

– Твоя подруга Джейн прижала лорда Киркпатрика к стене через минуту после твоего ухода. Ну, того парня из Корнуолла, что мнит себя Байроном, а сам на него совсем не похож.

– Как это трогательно! Я рада за них обоих, – сказала Луиза. – Джейн так хотелось повеселиться.

– Кстати о веселье. – Леди Ирвинг пристально взглянула Луизе в глаза, заставив племянницу пожалеть о том, что она не заняла более достойного положения – хотя бы вровень с тетей. – Поведение нашего хозяина вчера повергло меня в шок!

Луиза почувствовала, как кровь прихлынула к щекам. Ей вдруг стало жарко.

– Пока я была в гостиной, я ничего предосудительного в его поведении не заметила.

– Вот в этом все дело! – Леди Ирвинг шлепнула ладонями по подлокотникам. Пальцы у нее были тяжелыми из-за обилия колец. – Я никак не ожидала от прославившегося своими «подвигами» лорда Хавьера, что он всю игру простоит у стенки. И даже эта оперная дива, или кто она там, не смогла его растормошить, как ни напирала на него своим роскошным бюстом.

– Ею движет основной инстинкт, – деревянным голосом произнесла Луиза. – Она хочет с ним спариться.

– Ну, в этом она не одинока, – фыркнула леди Ирвинг. – В Лондоне и дня не проходило, чтобы лорд Хавьер не дал повод для очередной сплетни. Везде, где ни появись, звучало его имя – хоть уши затыкай. Ведь после того скандала с Джулией и Мэтисоном, и твоей расторгнутой помолвки при одном упоминании его имени мне становилось дурно.

– История действительно вышла неприятная. – Луиза сглотнула комок. – Но вины Хавьера в том нет. Он так сказал, и я ему поверила.

– Да-да. Теперь мы знаем, что у него не было злого умысла, он просто оказался идиотом, и, если женщины начнут отбраковывать мужчин только за это, нам всем придется спать в одиночестве.

– Тетя! – Теперь щеки Луизы пылали ярче, чем огонь в камине.

– Ну, к тебе это не относится. Я знаю, что ты никогда не смогла бы простить мужчине идиотизм. И до того, как ты выйдешь замуж, тебе не следует думать о том, что двое могут делать в постели.

– Хм, – все, что могла выдавить из себя Луиза.

К счастью, леди Ирвинг не нуждалась в собеседниках, чтобы продолжить разговор.

– Все, что я хочу сказать, это чтобы ты не была слишком строга к нашему хозяину. Он пытается сделать все, чтобы соблюсти приличия. Если он подыскивает себе жену, то стать ею – далеко не худший для тебя сценарий.

– Хм.

На этот раз леди Ирвинг заметила, что у Луизы нелады с речью.

– Не надо строить из себя скромницу, моя девочка. Тебе придется рано или поздно выйти замуж, если только ты не вознамерилась превратиться в невыносимую пожизненную обузу для своих родственников.

– Я бы предпочла быть вдовой, как вы, тетя. В этом случае я могла бы жить так, как считаю нужным, а всем, кто со мной не согласен, посоветовала бы держать свое мнение при себе.

– План великолепный, но с одним недостатком. – Графиня смачно потянулась, так, что послышался хруст корсетных косточек. – Прежде чем стать вдовой, тебе придется выйти замуж. Я тоже планировала стать молодой вдовой, но мне пришлось немало лет мириться с существованием лорда Ирвинга. Все же лучше выходить за того, с кем жизнь не будет казаться невыносимой.

– И вы считаете, что я смогу ужиться с лордом Хавьером. – Луиза поднялась с пола и подошла к туалетному столику, на котором были разложены гребни, щетки для волос, стояли флаконы с притираниями и духами.

– Я думаю, что ты сможешь с ним ужиться, – довольно резким тоном заметила графиня. – Я видела, как ты на него смотришь.

– Представить не могу, о чем вы, тетя. – Луиза рассеянно переставляла гребни, щетки и флаконы: то в форме шестиугольника, то в форме пятиугольника, то рядами вдоль кромки столешницы.

– Ты смотришь на него так, словно он – лис, а ты – гончая. И он смотрит на тебя так же.

– Думает, что он – гончий пес? Пожалуй, что-то от пса в нем есть. – На этот раз у Луизы получился прямоугольник.

– Нет, он смотрит на тебя так, словно ты – гончая, а он – лис. Он очарован тобой, моя девочка, и немного напуган. В целом это не самая плохая основа для брака.

Луиза нечаянно перевернула флакон с ароматическим маслом. Пробка выскочила, и густо пахнущее лилиями масло пролилось на деревянную столешницу.

– Вот досада. Простите, тетя, но мне просто нужно… найти салфетку.

Леди Ирвинг покачала головой, пробормотав что-то вроде «ай-ай-ай» и выдернула из декольте кружевное фишю цвета лайма.

– Вот, возьми, это подойдет. Нет, возвращать мне его не надо, я не хочу, чтобы от меня пахло так, словно меня тошнило цветами.

Пока Луиза вытирала лужицу кружевной косынкой тети, та засыпала племянницу вопросами.

– Как продвигается работа с книгами, моя девочка? Ты довольна тем, что в твоем распоряжении одна из самых лучших библиотек графства Сюррей?

– Библиотека ни в чем не обманула моих ожиданий. В ней есть все, о чем я могла только мечтать, – унылым тоном ответила Луиза. По крайней мере, ее щеки перестали пылать как маки.

– И тебе больше ничего не надо? – не унималась чересчур проницательная леди Ирвинг.

– От библиотеки – больше ничего, – сказала Луиза.

– Слишком уклончивый ответ.

– Я знаю, тетя. Но ничего более определенного пока сказать не могу.

Леди Ирвинг задумчиво провела рукой по подлокотнику кресла, затем прикоснулась к изящно выгнутому каминному порталу.

– Мрамор, – сообщила она. – Превосходного качества. Здесь все только самое лучшее.

Графиня подняла взгляд на Луизу. В ее светло-карих глазах плясали огненные искры.

– Девочка моя, мне думается, ты сейчас впервые в жизни призналась в том, что испытываешь неуверенность.

– Чепуха. Я… – Луиза замолчала, встретив насмешливо-вопросительный взгляд тети. – Я и прежде в этом признавалась. Как мне думается.

– Хм. – Леди Ирвинг сунула ноги в туфли и встала с кресла. Вставки из китового уса на ее корсете жалобно скрипнули. – Я рада, что ты открыта для новых впечатлений, девочка. Ты, конечно, можешь уехать отсюда, но ничего хорошего тебе это не даст, поскольку все свои проблемы ты увезешь с собой.

Луиза переминалась с ноги на ногу, не зная, что сказать. И тут ее взгляд упал на книжку в потрепанном кожаном переплете без каких-либо надписей.

Дома она помогала мачехе заботиться о сводных младших сестрах и братьях, но сейчас никто из них в ее заботах не нуждался. Что же до Джулии и Джеймса, у которых она теперь жила, то им она точно была нужна, как собаке пятая нога.

Здесь же ее роль пока не определена. Пока. Она могла выбрать для себя любую.

– Мне не кажется, что я привезла свои проблемы с собой, – сказала мисс Оливер и улыбнулась чуть таинственно, чуть шаловливо. Луиза много тренировалась и довела эту улыбку практически до совершенства. Она не раз выручала ее во время провального сезона.

Но тетя отличалась особой проницательностью и видела то, что не замечали другие. Губы леди Ирвинг дрогнули, и она привлекла Луизу к себе.

– Так держать, моя девочка, – сказала графиня. – Надень к ужину что-нибудь смелое и яркое. Я хочу, чтобы у лорда Хавьера потекли слюни.

– Хм.

– Именно так. – Похлопав Луизу по щеке, леди Ирвинг вышла так же стремительно, как и вошла.

Луиза выдохнула с облегчением и плюхнулась на кровать. Нет, она не привезла с собой свои проблемы.

Но зато теперь у нее появился целый ворох новых. Ей предстояло оставить в дураках двух мужчин, помешанных на ставках, и усмирить весьма некстати возникшее желание. Или пустить его на самотек.

Похоже, ее жизнь и впрямь начинается с нового листа.

И эта новизна была по-своему притягательна.

Глава восьмая,
включающая кошмарную имитацию оленя

Принимая во внимание тот факт, что он соврал Локвуду насчет готовящегося сюрприза, Хавьер счел, что ему удалось придумать вполне приличное развлечение для гостей.

– Но чем именно нам предстоит заняться? – не унималась Джейн, которой приходилось бежать, чтобы успевать за широким шагом Хавьера. – Ради чего я должна гнаться за тобой, рискуя отморозить себе…

– Джейн, – строго предупредил ее Хавьер.

– Пальцы ног, – как ни в чем не бывало закончила кузина. – Господи, какой ты все-таки подозрительный, Хавьер. Говорят, все к старости становятся ворчливыми, но я думала, это не про тебя.

Хавьер не удостоил ее ответом, лишь зашагал еще быстрее. И правильно сделал, потому что Джейн от него отстала. Несколько минут Хавьер наслаждался тишиной.

Он вел гостей к беседке, в которую редко кто заглядывал. Находилась она примерно в полумиле к югу от главного дома. Граф надеялся, что слуги точно выполнили все его указания и ничего не забыли.

День выдался погожий – не самый худший для прогулки на свежем воздухе, что бы там ни говорила Джейн. Разве что было немного ветрено. После недавней оттепели от снега мало что осталось, и влажная земля приятно пружинила под ногами. Позади него слышался гул голосов и временами доносился смех.

Было что-то умиротворяющее в порывах ветра, ворошившего пожухлую листву. Голова Хавьера все еще раскалывалась от вопросов, которым он не находил ответа, и даже любимый Данте, которого он перечитывал до поздней ночи, не принес облегчения. Только глаза болели, словно в них попал песок.

Ну, вот и беседка совсем рядом – изящное сооружение, напоминающее готический собор на вершине пологого холма.

Состоявшая из кружевных арок и башенок, единственное назначение которых в том, чтобы радовать глаз, выкрашенная в белый цвет, она выглядела особенно нарядной на серо-коричневом фоне голых деревьев. Внутри по кругу стояли скамейки с разложенными на них подушками, а в центре над дотлевающими угольями костра висел гигантский котел.

В беседке восхитительно пахло пряностями, жженым сахаром, ромом и бренди. На низком столике возле очага стоял поднос с высокими медными кружками.

Отлично. Декорации на месте. Все готово к началу представления, в котором ему, Хавьеру, как и его гостям, предстоит сыграть свои роли. Собственно, в этом и заключался его блестящий план.

– Ромовый пунш! – радостно провозгласил лорд Везервакс. – Очень празднично. В такой холодный день, как сегодня, ничего лучше и не придумаешь. – Ветер растрепал седые волосы, которые торчали из-под шляпы достопочтенного лорда, и нос его покраснел – надо полагать, от холода. Лорд Везервакс напоминал городского сумасшедшего, впрочем, вполне безобидного.

Лорд Везервакс шел первым, за ним тянулся длинный извилистый хвост из остальных гостей дома.

– Вы угадали, это действительно ромовый пунш, – подтвердил Хавьер. – Уиллинг, мой дворецкий, сам смешивает ингредиенты в одному ему известной пропорции. Ромовый пунш – его фирменный напиток.

– Что вы для нас запланировали, милорд? – нетерпеливо поинтересовалась леди Брэдли. – Вы обещали нам сюрприз.

– Ах, да, – рассеянно ответил Хавьер. – Я обещал.

Хавьер дождался, пока все гости вскарабкаются на вершину холма и разместятся в беседке. Все сгрудились вокруг исходящего ароматным паром котла, и лорд Везервакс, которого Хавьер ни разу не видел абсолютно трезвым, взял на себя труд разливать напиток в протянутые кружки.

– Я слегка покривил душой, – сказал Хавьер. – Сюрпризов я жду от вас.

Гости озадаченно уставились на хозяина дома.

– Как всем известно, сегодня канун Рождества. Я мог бы предложить вам отправиться на поиски рождественского полена или за зелеными побегами, но столь прозаичные развлечения не для нас, верно? Пусть соблюдает традиции тот, кто не может придумать ничего своего.

– А вы придумали что-то более интересное?

Разумеется, этот вопрос задала Луиза.

На ней была ярко-алая пелерина с капюшоном, руки она засунула в муфту золотисто-коричневого цвета, такого же яркого, как и цвет ее волос. На фоне уснувшей природы, тусклых цветов земли и мглисто-серого неба мисс Оливер казалась райской птичкой, неведомо как залетевшей сюда. Жизнь била в ней ключом, и Луиза невольно притягивала к себе взгляды.

– Это будет зависеть от вас, – ответил Хавьер, одними губами добавив «булочка». Это стоило сделать хотя бы ради того, чтобы полюбоваться тем, как еще сильнее раскраснелись ее порозовевшие на ветру щеки. – От всех вас, – громче повторил Хавьер, приглашая гостей рассаживаться. – Я прошу вас поделиться своими талантами, и, если мы все вместе найдем занятие, которое нам понравится больше, чем обламывать сучья на елках, то сможем сказать, что праздник удался на славу.

Какое выражение будет наиболее уместным в этой ситуации? Хавьер остановился на выражении номер два: высокомерная уверенность. Как правило, оно без труда убеждало стадо баранов, которое считает себя высшим светом Лондона, в том, что его предложение необходимо принять.

– О каких талантах вы говорите? – раздался голос синьоры. – Вы желаете, чтобы я спела?

Она откинула капюшон и распахнула плащ, очевидно, чтобы выставить на показ свою безусловно выдающуюся грудь. В этой монументальной позе она скорее напоминала моцартовского Командора, чем донну Анну.

Хавьер спрятал вполне искреннюю улыбку, рожденную мысленным сравнением синьоры с Командором, изобразив на лице выражение номер три: снисходительный интерес.

– Если только у вас нет иных, скрытых талантов, которыми бы вы хотели с нами поделиться. Я призываю всех присутствующих творчески переосмыслить свои возможности. Проявите изобретательность! Самый талантливый из гостей получит приз или право назначить следующую ставку.

Хавьер безупречно владел голосом. По мере того, как говорил, он менял модуляции. Его голос звучал все спокойнее, даже апатичнее. Чем меньше заинтересованности граф будет выказывать, тем выше вероятность того, что его предложение будет принято. Особенно при содействии пунша.

Жизнь была бы куда интереснее, если бы в ней было меньше предсказуемости.

– Не слишком ли вы самонадеянны, лорд Хавьер? – подала голос леди Ирвинг. – Я не обладаю никакими талантами, которые мне хотелось бы демонстрировать на потеху публике.

Ну ладно, не все оказались предсказуемыми.

Еще одна версия выражения номер три.

– Моя дорогая леди, будучи не понаслышке знаком с вашим разящим остроумием, я бы никогда не посмел просить вас ни о чем, кроме как пить и веселиться в свое удовольствие. Ваш талант в полной мере может проявиться в ваших комментариях относительно происходящего.

Леди Ирвинг с подозрением посмотрела на Хавьера.

– Одним словом, вы надеетесь, что я напьюсь и стану всех тут поносить.

– Я знал, что вы найдете верные слова.

Леди Ирвинг закашлялась.

– Кажется, Рождество в этом году пришло на день раньше. Лучшего подарка я еще ни разу не получала.

– Я тоже хочу подарок, – надула губы леди Одрина Брэдли. – Что вы мне дадите?

Самая юная и самая бесцеремонная из дочерей леди Аллингем беззастенчиво строила глазки всем джентльменам. Сама леди Аллингем в напряженном внимании ловила каждое слово Хавьера, словно гончая в ожидании команды «апорт».

«А может, ну их всех к черту?» – в который раз подумалось Хавьеру. Все они – девицы на выданье и их компаньонки, веселая вдова и синьора с ее убийственным бюстом – все они смотрели на него с надеждой и преданностью. Они знали, что лорд Хавьер не обманет их ожиданий. Заложник собственной репутации, граф давно перестал считаться с собственными желаниями и чаяниями. Может, зря?

И все же Локвуд был прав: хозяин дома несет ответственность перед своими гостями. Раз уж он взял на себя обязательства их развлекать, придется соответствовать.

Да будет так: граф их удивит. Он устроит им сюрприз, о котором все будут говорить еще долго после зимних праздников, и он разрушит любые козни врагов.

Хавьер потер затылок. Он слишком остро чувствовал на себе взгляд Луизы, и это мешало ему сосредоточиться.

– Мой подарок всем присутствующим будет заключаться в том, что я выступлю первым.

Пора уже прекратить обещать, когда не имеешь ни малейшего представления о том, как будешь выполнять свои обещания.

Как всегда, выручило выражение номер два: надменная самоуверенность. Лихорадочные попытки придумать что-то на ходу кончились ничем.

– Мне понадобится помощь миссис Тиндалл.

Номинальная хозяйка праздника только что уютно устроилась с кружкой пунша в руках и, судя по выражению раскрасневшегося лица, была на седьмом небе от счастья до того момента, как услышала свое имя.

Ее маленькие глазки замигали в недоумении.

– О нет, дорогой, я не смогу тебе помочь. Вместо меня возьми себе в помощницы Джейн.

Хавьер медленно повернулся к мисс Тиндалл.

– Да, – с мрачной торжественностью провозгласил он. – Джейн сможет послужить моим целям.

Джейн, сердито поджав губы, поднялась со скамьи.

– Какую гадость я должна буду сделать по твоей просьбе?

Наконец-то у Хавьера появилась сто́ящая мысль.

– Мы с тобой изобразим некую сцену, а наши гости должны угадать, какое слово в ней зашифровано. Одним словом, я предлагаю игру в шарады.

Хавьер поспешил увести кузину в сторону, подальше от прочей публики, поскольку добиться ее согласия на участие в представлении можно было, лишь применив тяжелую артиллерию. Когда Хавьер на ухо изложил ей суть задуманного, Джейн, побледнев, решительно мотнула головой.

– Ты сошел с ума, Хавьер, – громко заявила она графу.

– Осторожнее со словами, кузина, безумие – болезнь родовая, – радостно возразил он и с утроенной энергией принялся уговаривать Джейн ему подыграть.

Наконец, она согласилась. Хавьер нашел взглядом Луизу и, к своему удовольствию, увидел, что она смеется, вежливо прикрыв рукой рот.

– Богиня, марш купаться, – сказал Хавьер, обращаясь к Джейн. – Не хотите ли воспользоваться котлом? Я позабочусь о том, чтобы он опустел.

– Ты сумасшедший, – с обреченной уверенностью сообщила Джейн и вышла на пятачок перед очагом. Пол в беседке был выложен гранитной плиткой. – Да, ну и холодрыга тут у вас. – Мисс Тиндалл вздохнула. – Придется принять ванну, чтобы согреться. – Она вяло принялась изображать купание. – Я богиня, так-то вот, и надеюсь, никто за мной не подглядывает, когда я принимаю ванну. Вот сейчас я намыливаю руки. Я люблю охотиться. Я надеюсь, никто тут не ходит. Мне так хорошо на этом холодном полу – я хотела сказать, в этой теплой ванне. Ля-ля-ля.

– Никогда не слышала худшего пения, – громко прокомментировала происходящее леди Ирвинг. – Я надеюсь, она изображает Жан-Поля Марата, и Хавьер сейчас придет и ее убьет.

– Тетя, как вы можете такое говорить? – в притворном потрясении сказала Луиза. – Что за странное предположение? Она же сказала, что она – богиня, коей Марат определенно не являлся.

– Елена Троянская! – взвизгнула леди Аллингем, радостно потирая пухлые руки.

– Она тоже не была богиней, – сквозь зубы процедила Джейн. – А я – богиня. Ля-ля-ля.

– Елена была богиней красоты, – вступился за леди Аллингем лорд Киркпатрик. Он повернул голову так, чтобы окружающие могли полюбоваться его точеным профилем. Видит бог, этот юноша всерьез возомнил себя Байроном.

Как бы там ни было, гости были достаточно заинтригованы. Это означало, что настало время выхода Хавьера. Он сделал глубокий вдох и приготовился выставить себя идиотом.

– Если уж строго придерживаться правил, ты не должна издавать ни звука во время представления, Джейн, – с укором произнес граф из-за готической колонны, украшавшей беседку.

Мисс Тиндалл закатила глаза и продолжила свою песню, но на этот раз беззвучно, лишь по-рыбьи открывая рот. Если Хавьер правильно прочел по губам то, что она говорила, то Джейн можно было назвать большим знатоком бранных слов.

Все, теперь точно пора.

Хавьер вышел из арки, прижимая руку к плечу, словно придерживая колчан со стрелами. Сделав вид, что увидел Джейн, остановился, вытаращил глаза и широко открыл рот.

– Хавьер, на сцене для вас нет будущего! – выкрикнула леди Ирвинг. – Вы больше похожи на полоумного, чем на влюбленного.

– Не вижу разницы, миледи, – откликнулся Локвуд.

Хавьер бросил на кузена быстрый взгляд, после чего вновь уставился на мисс Тиндалл с тем же ошалелым выражением лица. Та, как ни в чем ни бывало, продолжала намыливаться невидимой губкой. Спустя пару секунд она повернула голову и замерла, увидев Хавьера. Прищурившись, Джейн распрямила свой тонкий стан с истинно королевской грацией. Она даже стала казаться выше ростом. С надменным презрением она ткнула в графа указательным пальцем.

Ни дать, ни взять, негодующая богиня.

Хавьер схватил себя за горло, а Джейн, кивнув ему свысока, медленно начала разворачиваться к нему спиной. Граф затопал ногами и поднес сложенные рупором ладони к губам, беззвучно крича о помощи.

Джейн резко повернулась к нему лицом и вновь наставила на него указующий перст. Ее лицо побелело от ярости, глаза метали гневные искры. Джейн очень убедительно изобразила богиню, готовую покарать смертного за неповиновение.