Текст книги "Империя Тигвердов. Память пепла"

– Позвольте мне вам кое-что объяснить, – сразу перешел к делу его величество Тигверд. – Ваша дочь и милорд Милфорд, начальник контрразведки империи, пропали. Мы считаем, их выбросило в мир, закрытый магически по каким-то, пока не известным нам причинам. Для того чтобы разобраться в ситуации, нам необходима ваша помощь. Это и в ваших интересах, на мой взгляд. Работать будем в тесном сотрудничестве с милордом Швангау, придворным магом, моим сыном, Ричардом Тигвердом, и герцогиней Рэймской. Вы согласны?

– Я? – Полковник смутился, виновато переводя взгляд то на герцогиню, то на придворного мага…

– Если да, предлагаю не откладывать. Каждое мгновение может стоить жизни…

Глава 7

Эдварда рядом не было. Тая встала, зевнула. Нашла шпагу. Пошла к выходу. Потянуло утренней прохладой, пахло кострами и чем-то еще. Вкусно пахло. Но, кроме этого, было что-то еще. Сердце девушки билось, как пойманная, израненная птица. Страх. Тревога. Все вокруг было буквально пропитано мучительным, тревожным ожиданием…

Девушка наступила на подол. Ветхая ткань затрещала.

– Ай… нет! Что ж за место такое! – пробормотала Тая, недовольно одергивая длинное платье.

– Привет! – улыбнулась Ума.

Тая вздрогнула, но лишь на мгновение. Она уже начинала привыкать к тому, что Красная Шапочка, вечный призрак страшной сказки, появляется, как правило, неожиданно. Туманное утро. Мрачно. Зябко. Тоска и тревога вокруг – самое время!

Но как только она взглянула на девочку, то тут же устыдилась своих мыслей. Эта улыбка… Будто солнышко взошло!

– Доброе утро. – Чкори попыталась улыбнуться в ответ, но получилось мрачновато.

– Тоже чувствуешь? – Красная Шапочка смотрела на нее, не отрывая внимательных, взрослых голубых глаз…

Как будто… в самое сердце смотрит! И видит. Все видит. Насквозь. Тая поежилась.

– Что-то случилось? – она обняла девочку за плечи.

Ребенок мгновенно подался вперед, обхватив ее чуть ниже талии так крепко, что стало больно. Наверное, мама обнимает девочку редко. Но это можно понять. Здесь люди живут в вечном страхе. Не до этого…

– Мужчины ушли магов приговоренных спасать. И теперь все волнуются. – Красная Шапочка подняла личико, не выпуская Таю.

– А ты? – Тая пригладила непослушные золотые локоны и стала заплетать их в косички. Почти машинально. Девочка не обратила на это никакого внимания. Она смотрела куда-то внутрь себя, а ее лицо на мгновение стало бледным, печальным и… старым.

– Не знаю, – вздохнула наконец Ума. – Что-то будет. А что – не знаю.

– Покажешь мне лагерь? А то я вчера ничего толком не видела.

– Ага, – заулыбалась девочка, снова став очаровательным ребенком. – А зачем ты ту большую кошку на Недда спустила?

– Так он на Эдварда напал!

– Недд – хороший. Только…

И Ума грустно вздохнула.

Они шли через лагерь к реке. Все были заняты делом. Женщины готовили еду, полоскали в реке какие-то вещи. Дети почему-то тоже были хмурые, озабоченные.

Маленькие девочки, не старше Красной Шапочки, деловито подвязывали ленты своих плащей под подбородком и вытряхивали мусор из корзинок. Мальчик лет четырнадцати вытирал листьями лезвие топора, измазанного чем-то голубоватым и склизким.

– Это от грицц, – Ума поморщилась, указывая на испачканный топорик.

– В смысле?

Пока они умывались, Тая узнала такое количество информации, что захотелось побыть одной. Подумать. Девочка побежала к маме, взяв с нее обещание, что она скоро придет, и завтракать они будут вместе.

Чкори села на поваленное дерево, опустила ноги в прохладную воду… В длинном платье было очень неудобно. Зато мужской костюм у лесных жителей ей понравился. Штаны, высокие сапоги, куртка, перехваченная поясом, плащ до середины колена. И удобно, и тепло. Надо попытаться уговорить Эдварда достать ей такой. Размер какого-нибудь двенадцати– или четырнадцатилетнего мальчишки ей подойдет. Они тут довольно рослые.

Что-то шевельнулось справа от нее. Наверное, ветер. Она никак не привыкнет к этому вечному шипению песка за спиной.

Тая вспомнила про грицц, и ей стало не по себе. Гриццы – что-то вроде местных ящериц, только с зубами. Эти небольшие создания любят грибы, которые собирают дети, осторожно раскапывая верхний слой песка. При столкновении гриццы выплевывают яд в лицо, от чего на коже выскакивают пятна. Они чешутся и очень долго не проходят. Иногда остаются шрамы. А если грицц укусит за ногу или в руку, тут уж приходится делать надрез ножом чуть выше и отсасывать яд. Иначе можно умереть или лишиться конечности.

Теперь понятно, почему дети бегают с перебинтованными ногами и руками. Женщины постарше собирают кровянку – это местная ягода, насколько Тая поняла, похожая на клюкву. Клюква-кровянка растет на болотах. Идти до болот далеко и намного опаснее. На болоте водятся граццы. Родственники грицц, но крупнее.

Надо идти. Ума, наверное, ждет. Она же обещала.

– Тая! Та-а-ая-я-я-я! – от воды послышался слабый стон…

Девушка вздрогнула. Обернулась. Никого. Показалось, наверное…

Они с Красной Шапочкой получили завтрак – разваренные зерна, чуть сдобренные молоком и капелькой меда, красные кислые ягоды (наверное, кровянка), и какой-то горьковатый на вкус отвар.

– Лес же засыпан песком, – удивилась Тая. – Как же вы тут достаете еду?

– У нас много коз, – важно сообщила девочка. – Мы отвечаем за то, чтобы у них была еда. Под пеплом растут трава и мох. Мы находим места, где земля не так занесена песком, и собираем их.

– Кстати, о траве, – подошла к ним мама Умы, – тебе пора.

– Ой!

Красная Шапочка заторопилась.

– А можно я пойду с ними? – Тае совсем не хотелось оставаться с женщинами, которые нет-нет, да посматривали на нее неодобрительно.

– Хорошо, – улыбнулась мама Умы. Устало, но по-доброму.

И девушка поспешила вслед за остальными.

Они шли, все глубже удаляясь в лес. Детей было немного. Десять девочек приблизительно такого же возраста, как Ума, и четверо мальчишек постарше. Мальчики шли с серьезными, сосредоточенными лицами, озираясь по сторонам и крепко сжимая рукояти топоров, которыми были вооружены.

– Ума, а почему девочек больше? – Тае показалось, что спросила она очень тихо, но судя по тому, как на нее глянули парни, слова разнеслись очень далеко.

– Мужчины занимаются охраной. Иногда – охотой. Таскают, если что-то тяжелое. А собирают женщины, – пояснила девочка.

– Ребята в секретах по краю леса стоят. – Мальчик, на вид самый младший из всех, подошел поближе.

– Гийом! Ты оборвал защитный полог! Хватит болтать! – Сзади подскочил мальчишка, у которого практически полностью было оторвано ухо. Страшный шрам тянулся до самой шеи.

Что-то зашуршало у Таи под ногами, мальчик бросил топор, что вошел в песок прямо у ног. Из-под песка брызнула голубая слизь, испачкав подол ее платья. Тая вздрогнула, но все-таки произнесла:

– Спасибо…

– Хватит болтать, Гийом, – повторил ее спаситель, – держись ближе к нам и держи полог!

На Таю мальчишка даже не взглянул.

– Не сердись на Урла, – шепнула Красная Шапочка, взяв ее за руку, – Он хороший. Его родителей сожгли, и теперь он мой названый брат!

– Пришли! – крикнула девочка постарше, которая вела их отряд.

Они вышли к высокому берегу лесного ручья, где песка практически не было.

– Собираем! – прозвучала новая команда. Девочка подошла ближе и пояснила специально для Таи. – Если попадутся цветы, то их вместе с кореньями – отдельно. Перенесем на новое место. Так живого станет больше, а песка – хоть чуть-чуть – меньше.

Тая старательно откапывала блеклую траву и чуть розоватый мох, внимательно наблюдая за тем, как это делали другие. Очень скоро спина заныла, а пальцы стало жечь.

– Иди к ручью, вымой лицо и руки. Это от песка, – шепнула ей ее соседка.

У девочки были удивительно красивые темно-карие глаза, а волосы отливали медью на солнце. Тая невольно залюбовалась, но когда взгляд упал на руки ребенка, то сердце похолодело. Запястья были в глубоких шрамах, на левой руке на среднем пальце оторвана фаланга.

Злость заполнила все ее существо. Да что ж это такое! Это же… дети!

Она пошла к ручью. Опустила руки в холодную воду. И вдруг в воде увидела лицо…

– А-а-а-а-а-а!

– Что? – из кустов к ней тут же выскочил какой-то мальчик, сжимая топор. – Где? Что тебя напугало? Грицц обычно нет у воды.

– А… а кто живет в ручье?

– Нет там никого. – Мальчишка сплюнул и снова исчез в кустах.

– Тревога! – вдруг послышался крик. – Всадники на краю леса! Быстро в убежище!

* * *

Отряд по лесу продвигался быстро: сто шагов бегом, сто шагов шагом. Милфорд специально считал. Отметил, насколько привычно это было для мужчин Заповедного леса.

Через пару часов, когда лес стал редеть, Шурр поднял руку. Все остановились на мгновение и тут же рассыпались серыми песчинками, словно в лесу никогда и не было отряда в полсотни человек.

На поляне остались предводитель, особенно хмурый в это утро, Милфорд и Арвин.

– Вы пойдете со мной, – приказал человек-медведь. – Посмотрим, чего вы стоите.

– Наша задача? – спросил Милфорд.

– Закрыться. Замаскируйте свои способности так, чтобы никто не отличил вас от местных не-магов. Что бы ни случилось, держите защитный щит.

– А как вы в город проникнете? – с трудом выдохнул Арвин. Видно было, что ему эта пробежка далась тяжело.

– Да что в него проникать? – удивился Шурр. – Мы же лесники. На службе у славного королевства Ваду. Следим за порядком.

– То есть вы не сражаетесь ни с инквизиторами, ни с правительственными войсками? – удивился Арвин.

Шурр невесело улыбнулся и покачал головой.

– Первый бой будет для нас и последним, – вздохнул предводитель.

Начальник контрразведки империи Тигвердов кивнул, соглашаясь:

– Подтянут войска, оцепят местность, допросят с пристрастием местных горожан и крестьян. Потом прочешут лес.

– И все, – побелевшими губами проговорил король в изгнании.

– Поэтому, – предводитель внимательно посмотрел в глаза Арвину. – Никаких геройств. Никаких атак или обличительных речей. Ваша задача – не выдать себя и нас всех.

– Проверяете, не засланы ли мы к вам? – улыбнулся Милфорд. – Очень рискованно.

– Возможно, – пожал широченными плечами Шурр. – Но, во-первых, вы пришли в лес не с дурными намерениями. Ума видела это. А во-вторых, во время поединка вас читали.

– Неплохо придумано. Маг открыт во время боя… Если честно, я на удочку «выпустить пар» купился. Искренне.

Предводитель только кивнул. И добавил:

– Я почти уверен, что вы не посланы инквизиторами. Но мне важно понять: умеете ли вы держать себя в руках, – склонил голову Шурр.

– Постараемся. В любом случае все время, что мы проведем в городе, будем под прицелом наших новых лесных друзей, – любезно откликнулся имперский аристократ.

Арвин злобно посмотрел на обоих.

Предводитель скинул маску аристократа так же быстро, как и надел ее. Снова превратился в человека-медведя. И скомандовал:

– Время. Маскируйтесь.

Милфорду уже приходилось работать в Ваду, и он добавил к маскировочному щиту защиту от арбалетных болтов и прочей летающей дряни. Не то чтобы маг ждал предательства от Шурра или местных. Нет. Так, на всякий случай.

Его по-прежнему тревожил тот факт, что портал они выстроить не могут. Убрать бы Таю из этого мира, вызвать подмогу…

Мысли о девушке могли ослабить концентрацию, и Милфорд заставил себя на время выкинуть их из головы.

Арвин глубоко вздохнул, прикрыл глаза.

– В городе все спокойно, – вынырнул из тумана какой-то паренек лет шестнадцати. – Ворота открыли.

– Недд, – негромко позвал предводитель. – Посмотри.

Из тумана появился командир разведчиков.

– Водный – хорошо, – ухмыльнулся он, посмотрев на Милфорда. – Нэйро – неплохо. Только волнуется слишком.

– Я буду стараться, – глухо проговорил Арвин, изо всех сил стараясь не выйти из себя. Не сейчас. Не время….

– Да уж, пожалуйста, – с издевательскими нотками в голосе откликнулся Недд. – Никому из нас не хочется умирать только потому, что ты, мил человек, психанул.

– Угомонись, – приказал Шурр.

Парень мазнул по пришлым неприязненным взглядом и исчез.

– Капюшоны накиньте – и вперед, – распорядился Шурр.

Унылая дорога с хрустящим под ногами песком вывела их к обветшалой городской стене, явно когда-то знавшей лучшие годы. Предводитель ловко лавировал между унылыми крестьянами с поломанными тележками, в которых лежали пожухлые овощи. Не было ни одной, даже самой захудалой лошаденки. Не слышно гомона, который обычно сопровождает большую толпу, где каждый хочет пролезть первым, ворчит на лесников, расталкивает, всех, скандалит. Здесь ничего такого не было. Беззвучное смирение похожих на призраков людей.

– Кормить совсем нечем, – пробормотал Арвин и сразу заработал ощутимый тычок от Шурра. Король в изгнании чуть не полетел кубарем перед отрядом, охраняющим ведущие в город ворота.

– Здорово, командир, – встретили его довольным ржанием солдаты. – Молодого учишь?

– А то, – кивнул медведь. – Набегут на мою голову, все жизни лучшей хотят. А ты потом их учи, дураков. Доброго дня, мужики.

– Слушай, а ты слыхал – что-то сегодня внеочередное затевается, – спросил у него молоденький худосочный солдатик с огромной, явно не для него сделанной алебардой.

– Да откуда? – нахмурился Шурр. – Вызвали. Вот я и прибыл.

– Вот говорю: точно пришлых поймали, – важно изрек командир отряда. – Теперь всю ярмарку можно прикрывать.

– А этих куда? – Шурр кивнул на крестьян.

– Велено гнать.

– Разбегутся – что жрать будем?

И на этом они вошли в город.

Уныние. Грязь. Обветшалые кровли домов. Пустые взгляды горожан. Три столба, обложенных хворостом посреди площади.

Шурр, явно подчиняясь заведенному порядку, молча пробирался к пятачку рядом с помостом. Остановился. Поклонился в сторону балкона Башни Смертников.

Арвин бросил туда взгляд из-под капюшона. И обомлел. Рядом с обрюзгшим мужчиной в богатом одеянии с тяжелой цепью на шее стоял… Его личный кошмар всех этих лет. Первый заместитель Великого инквизитора, Шонн Рам.

Тихий. Бесшумный. Смертельно опасный. Его душа не знала жалости. Он – единственный, кто мог смотреть сожжение от начала до конца.

Ни разу на этом ничем не приметном, невыразительном лице не дрогнул ни один мускул. Он никогда не выходил из себя. Его боялся Айш. Его боялись все! И он. Он тоже его боялся! И – да, он боится его сейчас…

«Он-то что забыл в этом заштатном городке?» – задался вопросом король в изгнании. Явно, что ничего хорошего этот визит не должен был принести. Ни этому городку, ни уж тем более тем, кто скрывался в лесах неподалеку.

Арвин тихонько толкнул Шурра.

– Что? – одними губами спросил тот.

– Представитель Великого инквизитора, – так же беззвучно ответил бывший король.

– Твою ж… Уходим…

Но тут раздался истошный вопль:

– Ведут!

Шурр, Арвин и Милфорд остались стоять на площади, зажатые со всех сторон толпой перед самым лобным местом.

Глава 8

Веронике казалось, что неделю назад, с момента нападения на Пашу, в их доме поселилась тревога. Принцесса Тигверд бесшумно ходила из комнаты в комнату, открывала и закрывала дверцы шкафов, прислушивалась к треску камина, вздрагивала от каждого шороха. Она ее искала, эту тревогу. Но никак не могла найти.

Ричарда практически не было дома. Пашка молчал, а иногда смотрел так, что все внутри переворачивалось. Феликс откровенно всех избегал, а Рэм так и не появился. Видимо, герцогиня Рэймская решила подержать сына дома, при себе.

– Один ты со мной, – улыбнулась Вероника Флоризелю, который с очень важным видом уселся рядом, как обычно, наступив лапой на длинное ухо.

– Вот почти взрослый, солидный пес. А ведешь себя как маленький, – вздохнула Вероника.

«Кто взрослый? Я?» – Удивления в глазах Флоризеля было столько, что Вероника рассмеялась.

Вдруг Фло к чему-то очень и очень внимательно прислушался. Посмотрев на хозяйку приглашающим взглядом, пес стал красться по коридору. Аккуратно. Бесшумно. Не «цокая» когтями по паркету. Оказывается, он и так умеет, только скрыва…

– Значит, матери ты толком ничего не сказал?

Надо же, Рэм у Пашки… Тоже – оказывается.

– Она переживать будет – зачем ей это, – тихий и расстроенный голос сына.

Пашка… Уже совсем взрослый. Его забота, безусловно, была ей приятна, но вместе с тем в душе шевельнулось что-то еще.

Как часто она сама не говорила своей маме об истинном положении дел, чтобы ее «не волновать»? А вот теперь она сама на ее месте…

Жизнь идет своим чередом. Дети растут. Мы становимся им не нужны. Наши эмоции, советы… Из необходимости плавно превращаются в помеху. Обузу. Проблему. И нести тяжело, и бросить совестно…

От таких мыслей Веронике стало совсем грустно. Даже… плакать захотелось. В носу защипало. Принцесса Тигверд постаралась зажать нос и не дышать, чтобы… не чихнуть. От возмущения, наверное. И чего она себя так накрутила? Ведь на ровном месте же…

– Да. Ты прав… И моя что-то скрывает. Они с этим… полковником, – в голосе Рэма слышался гнев, – запираются. Пытаются что-то сделать… Но, насколько я могу судить, ничего у них не получается.

– Так если он из нашего мира…

– Слушай, ты и Феликс – вы оба из вашего мира. Но в вас же проснулась магия! И достаточно быстро! И потом… Полковник – чкори. И Таисия тоже. Это чувствую даже я. Хотя мне в искусстве магов Дороги еще много что не понятно.

Вероника вздохнула. И почему для того, чтобы узнать хоть сколько-нибудь правдивую информацию – надо подслушивать?! И почему, в конце концов… а… а… апчхи!

– Мама?.. – раздался у нее за спиной голос Феликса.

– Мама?! – послышалось из-за двери.

– Мама! – гордо возвестила Вероника, распахивая дверь и делая вид, что все так и надо. А что еще оставалось? Следом важно плыл принц Флоризель.

– Потрудитесь объяснить, что…

И тут она увидела небольшой прямоугольный холст, прислоненный к стене.

Кубок, полный спелой, ароматной лимарры. Несколько ягод упали на голубую скатерть, в складках которой пряталась шпага. Эфес украшен алым камнем. Холодный блеск стали контрастировал с теплым, благородным оттенком меди… Натюрморт был прекрасен! Невозможно оторвать взгляд…

– Мам? Ты в порядке? – Пашка внимательно смотрел на нее.

Вот опять… Эти снисходительно-покровительственные нотки в голосе, сочувствующий взгляд… Ладно, разберемся.

– Откуда это?

– Что?

– Картина.

– А, это… Купил на Невском.

– На Невском?!

– Ну да…

– Но это же…

– Да знаю я. Лимарра. И шпага явно имперская. Да ничего удивительного, мам! Художники – люди творческие. Ходят по империи во сне, это… – их взгляды встретились, и сын прикусил язык. Но было уже поздно. Слишком поздно!

– Во сне… Как Тая? Ты купил это для нее? Ты шел на встречу с Таей, – догадалась Вероника.

Паша опустил голову.

– Это было не просто нападение, – продолжала размышлять вслух главный редактор «Имперской правды». – Ее похитили. Так?

– Мам, прости.

– Милфорд?

– Он уже с ней, – быстро проговорил Рэм. – Но не ясно, где они и что с ними случилось.

– Мама, тебе нужно выпить успокоительное. – Феликс взял ее за руку и стал слушать пульс.

Ну вот… Началось! Конечно, она понимала, что после всех историй, когда на нее покушались, захватывали в плен, когда она чуть не стала призраком, покинув собственное тело, родные и близкие беспокоились. Ричард и мальчики всячески пытались заслонить от действительности. Феликс, Ирвин и император поили успокоительной настойкой по необходимости и без оной. Слуги, а иногда даже Флоризель, старались оградить принцессу Тигверд от всего, что могло ее взволновать или расстроить. С одной стороны, трогательная забота. А с другой… Все только и делают, что шепчутся по углам да врут ей в глаза, не краснея!

– Не врем! – возмутился Пашка, словно прочитав ее мысли. – Мы умалчиваем!

– Я все – таки хочу, чтобы тебя леди Бартон посмотрела, – покачал головой Феликс. – Или Рене Агриппа. Пульс частит.

– Пусть посмотрят, – согласилась Вероника.

Сына-целителя она изучила хорошо – лучше сдаваться сразу, без боя.

– Я распоряжусь, чтобы карету подали. А то ты со своим издательством только типографской краской дышишь.

– Не преувеличивай, – возмутилась Вероника. – Я гуляю с Фло каждый день. В отличие от очень занятых более важными делами троих сыновей! – и мать величественно сверкнула на отпрысков гневными очами. Хорошо получилось. Правильно!

Феликс уже был у двери, когда Вероника его окликнула:

– Постой. Ты сказал: Рене посмотрит. Я думала, что она – с Ирвином?!

– Так он отослал всех. Уже несколько дней как.

– И вы позволили?!

– Мам, это же учитель Ирвин, – закатил глаза сын. – Как можно не выполнить его приказы?

– Действительно! – проворчала Вероника. – Вот как можно не выполнить приказы больного человека…

* * *

– Миледи Бартон! Если добавить в нашу настойку иномирский препарат, то эффект усилится! Усилится в несколько раз!

– Рене, я понимаю, что вам интересно экспериментировать с иными технологиями, но эти лекарства – они просто вредны!

– Добрый день!

Целительницы вздрогнули от бодрого голоса, неожиданно раздавшегося у них за спиной.

Нахмурились. Поняли, кто их потревожил, открыв портал прямо в здание госпиталя, что было, в общем-то, не принято.

– Принцесса Тигверд! – поклонились они.

– Простите за беспокойство, но мне надо узнать о самочувствии целителя Ирвина.

– Я осматриваю его раз в день, – нахмурилась миледи Бартон. – Могу сказать, что он определенно идет на поправку.

– Замечательно, – жизнерадостно улыбнулась им Вероника Тигверд. – Госпожа Рене, я собираюсь проведать целителя Ирвина. Вы же не откажетесь составить мне компанию?

– Я? – Рыжеволосая целительница взглянула на начальницу, ожидая поддержки. Поняла, что этого не будет, вздохнула.

– Хорошо. Пойдемте, – и они шагнули в вечное лето волшебного острова.

– Разве вы все это время не скучали по Ирвину? – спросила у Рене Вероника.

– Конечно скучала. – Целительница спрятала в карман артефакт перехода. – Учитель очень дорог мне.

– Я понимаю – все эти имперские… правила, – вздохнула Вероника. – О том, кому что должно делать. Но за счастье все-таки надо бороться!

– Простите… Я… не понимаю…

Они оказались в доме. Вероника отметила безупречный порядок. Их дом стал… похож на того, кто в нем сейчас проживал. На Ирвина. Тихий. И… чистый.

Женщины долго искали больного по острову, пока не обнаружили главного имперского целителя на берегу моря. Мужчина сидел у самой воды. Издали казалось, что он как будто с кем-то разговаривает. Вероника подумала, что ему, должно быть, одиноко тут одному.

– Что-то случилось? – встревожился Ирвин, как только их увидел.

У Вероники отлегло от сердца. Целитель, пусть и похудевший, выглядел… собой. Лишь несколько седых прядей появилось в волосах.

– Добрый день! Мы переживали, – улыбнулась принцесса Тигверд.

Ирвин как-то грустно кивнул.

– Принцесса Тигверд попросила меня ее сопроводить, – добавила Рене, как бы оправдываясь.

– Пожалуй, я вас покину. Пауль еще не пришел окончательно в себя. Вы меня извините. Рада видеть, что вам уже лучше!

Вероника активировала свой амулет переноса, вспыхнуло радужное марево портала, и принцесса Тигверд, одарив оставшихся на берегу загадочной улыбкой, исчезла.

– Учитель… Я не понимаю! Принцесса Тигверд, она…

– Видимо, у нее действительно появились неотложные дела, Рене. Как дела в госпитале? Рене? Рене Агриппа! Рене…

Рене замерла. Девушка смотрела перед собой туда, где одна лазурная волна лениво догоняла другую. На секунду Ирвину показалось, что девушка просто любуется пейзажем, но очень скоро он понял, в чем дело.

– Ия?.. – воскликнул Ирвин.

Но русалка, на секунду показавшись из воды, радужным сиянием морских брызг уже исчезла вслед за Вероникой.

* * *

Вероника была в восторге. У нее все получилось! Это было так замечательно – объединить влюбленные, робкие сердца…

Вернувшись домой, принцесса Тигверд почувствовала, что устала. Какой-то нервный получился день. Пашка, Тая, Милфорд, Ирвин, Рене… Надо все хорошенько обдумать! Привести мысли в порядок.

И она решила принять ванну. Как-то непреодолимо захотелось в воду! Наверное, это потому, что она увидела море.

Но не успела она подняться, как появился торжественный Джон Адерли:

– Миледи. К вам посетительница.

– Кто? – Вероника никого не ждала.

– Принцесса Ия, – произнес Адерли загадочным шепотом и выразительно пожал плечами. Фло чихнул в подтверждение его слов.

– Ия?

– Прикажете принять?

– Да-да, конечно.

Вероника растерялась. С одной стороны, визит сестры морского владыки сразу после того, как она вернулась с острова, что-то да значил. А с другой… Побаивалась она русалку, надо признать…

– Миледи… Миледи Вероника, принцесса Тигверд.

Русалка, стремительно вошедшая в гостиную, была прекрасна. Чуть зеленоватая кожа мерцала каким-то внутренним сиянием, а глаза… Как море! Во время шторма. Очень… сильного шторма. Вероника старалась туда не смотреть, таким гневным и решительным был взгляд Ии. Вместо этого она стала рассматривать платье гостьи.

Стройную высокую фигуру красавицы облегала ткань, одновременно напоминающая водоросли, чешую, морскую пену, и… и как же это было красиво! Жемчужины, ракушки, кораллы, все это извивалось кружевной вязью причудливых узоров по платью со шлейфом и длинным, белоснежным волосам. Воистину Владычица Морская, прекрасная Русалка из сказки. Залюбовавшись, Вероника не сразу осознала, что же ей говорят.

– Я бы настоятельно вас просила не вмешиваться в мои личные дела. И не заниматься сводничеством.

Вероника взвизгнула, не успев ответить. Вода была везде. Струи змеями опутали ноги, поднялся пар, стало трудно дышать.

– Ия! Но… Я… Я… Не понимаю…

Русалка вышла из себя и зашипела. На мгновение Веронике показалось, что в волосах у нее снова замелькали кентерберрийские змейки.

– Ты! Ты отобрала у меня одного муж-ж-жчину. И сч-ч-читаеш-ш-шь, что можеш-ш-шь отобрать и другого?

– Ия?

– Ирвин – мой! Я не отдам его никому, слышишь! Ни тебе, ни этой… рыжеволосой!

– Прости. – Вероника была просто раздавлена. – Прости, я не хотела ничего дурного. Я подумала, что… Я просто хотела, чтобы все были счастливы.

– Мы и были!

– А… Рене? С ней все в порядке? – Холод пробежал по позвоночнику.

– Ничего я девчонке не сделала. Ирвин бы расстроился. Она же его… ученица? Или не только?

– Нет… нет!

Русалка исчезла, оставив после себя лишь фонтан соленых брызг, что еще долго шипели в потухшем камине.

Вероника попыталась сделать несколько шагов по мокрому полу и, схватившись за подлокотник, чтобы не упасть, без сил опустилась в кресло.

Она не знала, куда себя деть. Пожалуй, такой дурой преподавательница истории никогда в жизни себя не ощущала. Вот какая нелегкая потянула ее в сватовство?! Ей что – с издательством проблем мало? Или с защитой материнства и детства на уровне империи? Нет же! В свахи решила записаться! Дура…

В дверь гостиной тихонько заскреблись. В щелку просунулась толстая лапа. Потом нос. Фло с трудом втиснулся наконец целиком. Остановился. Понюхал воду. Фыркнул. И мужественно зашлепал к хозяйке прямо по мокрому полу – лизать заплаканное лицо и трясущиеся руки, заглядывать в глаза…

– Фло… один ты меня понимаешь…

– Неправда! Я тоже тебя люблю… И надеюсь, что понимаю. Я все-таки твой муж! Ника… Что с тобой, любимая? Я услышал. Страх. Потом боль…

– Ты… ты все время был тут! Я почувствовала…Ричард. Ты все слышал? Ричард… Ричард, я… Дура! Какая же я… дура…

Слезы лились против воли, когда сильные руки взяли ее на руки, вынесли из гостиной, понесли в спальню.

– Ника… любимая. Ну успокойся, ну что ты….

Флоризель гордо шел сзади. Это он нашел расстроенную хозяйку! И теперь…

Но на этот раз принц остался за дверью хозяйской спальни, демонстративно захлопнувшейся прямо перед носом. Пес обиженно фыркнул и поспешил на кухню жаловаться Адерли на чудовищную несправедливость.

Они с Ричардом уже пили чай с лимонными плюшками. Все-таки муж – это хорошо!

– Теперь расскажешь, что случилось? – Ричард осторожно поправил принцессе выбившуюся прядь.

И она рассказала. Было стыдно. Но она выговорилась, обвиняя себя и стараясь не смотреть в черные с алыми всполохами глаза. И… стало легче.

– Маленькая моя… Ты просто очень хочешь всем помочь. Но иногда… Иногда люди. Особенно взрослые люди, Ника. Иногда они способны сами о себе позаботиться. Им просто не нужно мешать.

– Да… Я всем мешаю…

– Перестань! Хватит корить себя! Надо же… Ирвин и Ия. Кто бы мог подумать?

– Бедная Рене… Ричард, мы должны…

– Тсс, – принц Тигверд прижал палец к губам жены, – не надо! Не надо, Ника… Тебе есть чем заняться кроме этого…

– Но… Ри…Ри-ича-ард… Ты прав, любимый. Тысячу раз прав!

* * *

Ирвин следил за состоянием девушки, зачарованной русалкой. Пульс в норме. Дыхание ровное. Угрозы жизни и здоровью нет. Он знал, что как только спадут чары, девушка очнется и ничего не будет помнить. Хоть это хорошо…

Наконец послышался долгожданный всплеск.

– Ия! Где ты была? Любимая… Что случилось?

– Я… – Прекрасная русалка выглядела растерянной.

– Рене надо расколдовать. Она ни при чем.

– Она в тебя влюблена?

– Не думаю. И потом… Мы с ней слишком одинаковые. Все ради пациента и ничего для себя.

– А я?

– С тобой мы… Слишком разные. Настолько разные, что я просто не мог не влюбиться. Окончательно и бесповоротно. Навсегда. Что мне сделать? У кого просить вашей руки, прекрасная морская принцесса?

– Ну… Ты должен победить моих семерых братьев в поединке на трезубцах, добыть самую большую жемчужину, и уж тогда просить моей руки у Владыки Ира.

– Я готов.

– Ирвин! Я пошутила! Но… нет, ты бы действительно все это сделал?

– Конечно!

– Ты так меня любишь?

– Нет. Я так хорошо тебя успел узнать. Ты когда врешь, у тебя глаза становятся бирюзовыми. От удовольствия, видимо, – и мужчина засмеялся, привлекая девушку к себе.

Ему нестерпимо захотелось утонуть в белоснежных волосах, забыть обо всем, но… Рене надо вернуть в госпиталь. И как можно скорее.

– Ирвин! Ах ты… Вот тебе твоя ученица, а я обиделась! – и русалка исчезла в веере сверкающих брызг.

Волны шептались, лаская песчаный берег. Пахло солью. Ласковый ветерок трепал волосы.

– Как здесь… хорошо! – Рене Агриппа открыла глаза, вздохнув полной грудью.

– Да. Здесь чудесно, – улыбнулся Ирвин. – Как дела в госпитале?

– Все хорошо, учитель.

– Я скоро вернусь, Рене. Еще немного отдохну и вернусь. Передайте, пожалуйста, что навещать меня с целью осмотра необходимости больше нет. Только если нужна будет моя помощь или консультация. Мне бы хотелось… немного продлить свой неожиданный отпуск. Помогите мне в этом, пожалуйста.

– О да! Конечно! Я передам леди Бартон, что…

– Вот и хорошо. Спасибо вам.

– Учитель Ирвин… Я пойду?

– Конечно, Рене! Идите. Спасибо за заботу. – Глаза целителя весело блеснули, и Ирвин широко улыбнулся, провожая затухающее марево портала.

– Ия!.. Ия, прости меня! Пожалуйста, вернись! – Ирвин сбросил с себя одежду и бросился в розоватые, улыбающиеся вечернему солнцу волны.