Текст книги "Обернись моим счастьем"

Глава десятая

Алекс

Я выскочила из кэба и понеслась по улице туда, где за поворотом стоял наш дом. Вуаль развевалась, пальцы вцепились в скользкую ткань юбки. Быстрее, быстрее! Еще быстрей… Только бы не споткнуться. Как женщины во всем этом двигаются? Неудобно же! Дышать тяжело. Все эти завязки… Почему, почему я и в самом деле не родилась мальчишкой?! Сколько проблем можно было бы избежать! На глаза наворачивались слезы. Зачем? Зачем я вышла из дома? Все из-за Моргана: «Иди, Алекс, тебе надо развеяться. Подтвердить легенду…»

Ворча себе под нос, я влетела в дом и захлопнула дверь, что обиженно скрипнула под рукой. Я погладила медную ручку с замысловатым узором: «Прости…»

Постаралась успокоиться. Выровнять дыхание. Ну, что случилось, право слово? Ну, встретила я герцога Арктура в городе и что? Я сестра-близнец Алекса Марлоу. Хожу по храмам. Скорблю после смерти отца. Вопрос, правда, что делал в такую рань около храма сам герцог Арктур? Кого он выслеживал?

Вспомнила, как раздувались ноздри на тонко вылепленном лице. Надо же, какую красоту порой рождает природа. Они похожи с Ари. А красивее Ари я не знаю никого! Но Ари – сестра. Красавица. И у нее золотое сердце. А этот ее брат… Ууууу! Кошак облезлый!

Сердце барабанило по грудной клетке, руки тряслись мелкой дрожью. Я прижалась лбом к двери… Что со мной?

Так.

Уже не смешно.

Что. Со. Мной?!

Может, оборотень применил какую-то львиную магию? Зачем? Следить? Читать мысли?

Надо узнать. И если это так, зеленоглазому коту не поздоровится, уж я постараюсь!

Вспомнилось вдруг, как сильные руки потянулись к талии, чтобы подхватить, как она отпрянула от герцога Арктура…

– Алекс, что случилось? – Морган, как всегда, бесшумно подошел сзади, обнял за плечи.

– Зачем? – прошептала я сквозь слезы. – Зачем я тебя послушала и вышла в город, Морган? Зачем…

– Тебя кто-то обидел? Алекс?! – дворецкий развернул к себе и заглянул в глаза.

Замотала головой. Еще не хватало признаться, что при виде герцога Ральфа Арктура сердце Алекс Марлоу бьется так, что слышит вся улица. Да что улица… Весь Хомерсетт!

Все-таки на меня кинули заклятие, не иначе. Иначе с чего вдруг?

– Алекс?

– На мне висит какое-нибудь заклятие, Морган?

– Кто посмел?

– Просто посмотри.

Дворецкий вздохнул, вытащил из кармана старомодного сюртука монокль на цепочке с хитрым замысловатым плетением, вставил в глаз и уставился на меня.

Этот артефакт – работа отца. Он рассказывал, что сотворил его еще в молодости, и что эта вещь одна из немногих, которой он действительно искренне гордился. Папа…

Тик-так. Тик-так. Тик-так…

Ходики отсчитывают время, в глубине дома мерно гудят стре, успокаивая и вселяя уверенность.

– Ничего не вижу, – признался дворецкий, заботливо убирая артефакт обратно в нагрудный карман.

– Ты уверен?

– Да, Алекс. Я уверен. Заклятия на тебе нет. Никакого другого воздействия тоже. Все, что я увидел, относится к действию твоих артефактов. И все они тебя охраняют. Алекс, Алекс… Что с тобой, девочка?

– Я… не знаю. Но мне кажется… Морган! Герцог Арктур идет сюда!

– Как раз к завтраку, – невозмутимо пожал плечами дворецкий и очень внимательно на меня посмотрел…

Я побежала наверх. Спрятаться. Никого не видеть…

– Хорошенько пройдись за ушами! Чтобы не осталось следов от белил! – крикнул Морган вслед.

И этот туда же! Белила им мои не нравятся…

Я вспомнила глаза герцога в момент, когда ветер взметнул вуаль на шляпке. На лице оборотня отразился такой неподдельный ужас, будто лев увидел чудовище! Он, наверное, решил, что вся красота в паре близнецов досталась мальчику.

– Алекс, ты слышишь меня? Ты увлеклась. Белил слишком много. Их надо хорошенько стереть! Слышишь? Алееекс?!

Я не знаю, как рычат львы-оборотни, и как это делает конкретный известный мне лев, от Ариадны я также подобного не слышала, но… по-моему, у меня получилось! Раскатисто. Вполне себе впечатляюще. В конце, правда, сорвалась на фальцет, но в целом…

– Что вы шумите, – из своей комнаты выглянула растрепанная Ариадна. – Утро воскресенья… Вы в своем уме? Алекс?

– Прости!

Я влетела в свою спальню и захлопнула дверь. Подошла к кровати и, как была: в шляпке с вуалью и верхней одежде, упала в мягкие подушки. Захотелось, как в детстве, спрятаться под одеяло, подоткнуть его со всех сторон, представляя, что ты в темной пещере…

В дверь тихонько постучали. Я даже не пошевелилась. Не хочу…

– Алекс! Алекс, что с тобой? – в комнату вошла Ариадна, присела на краешек кровати, погладила по плечу. – Какая-то ты странная сегодня…

– Спасибо, что заметила, – всхлипнула в подушки, не поднимая лица.

– Алекс!

– Да все в порядке… – я встала, подошла к зеркалу и стала медленно вытаскивать шпильки. – Просто мне в девчонку переодеваться противопоказано. Становлюсь истеричкой.

– Вот. Возьми, – Ари протянула стакан с зеленоватой жидкостью. – Морган передал. Выпей, Алекс.

Я выпила зелье. Поморщилась.

Фуууу….

Оборотни, коих полно в королевстве, не должны учуять что я девчонка. А потому артефактов на мне: любой дом продержится пару сезонов! И работают эти штуки на совесть. «Выключить» их действие не так-то просто, приходится, зажмурившись, глотать горьковатую склизкую мерзость…

Бррр!

Отец непременно хотел, чтобы я время от времени перевоплощалась. Из мальчика в девочку. Зачем? Сколько раз я пыталась уговорить его рассказать хоть что-нибудь! Не рассказал. Не успел. Теперь уже никто не расскажет. Вот только совать свой нос, куда не следует, тоже не запретит…

– На, – я протянула Ари стакан. – Знаешь, в детстве этой гадости была всего лишь чайная ложечка! Сейчас почти стакан! Морган все время увеличивает дозу. Почему?

– Ты растешь, Алекс, – улыбнулась львица. – Растешь. Хорошеешь, – Ари подошла, взъерошила короткие, освобожденные из плена накладных локонов волосы. – Скоро станешь настоящей красавицей. Скоро этот маскарад… будет неуместен. Ладно. Потом подумаем, что с этим делать. Переодевайся!

– Девочки! – раздался снизу голос дворецкого, – Ариадна, Алекс! Поторапливайтесь! У нас скоро будут гости!

…

Когда мы с Ариадной спустились вниз, гость действительно был. Герцог Арктур лежал на полу и не шевелился.

Ральф

Почему-то болело горло. Словно наелся сосулек. В детстве он любил их грызть, с наслаждением глотая вкусную ледяную кашицу.

Вздор, конечно, он давно вырос. Да и тогда, в далеком и прекрасном детстве, не так уж часто это случалось: няньки и гувернеры не позволяли. Взрослые все время следили, а потому приходилось изворачиваться, прятаться. А теперь… Теперь ему приходится за всеми следить.

Слабость. Он попытался открыть глаза, но веки оказались неподъемными.

– Ральф!

Он дернулся. Надо сделать над собой усилие и открыть глаза. Надо.

– Ральф! Ты слышишь меня?

– Ари…

Ночь. Чужой дом. Приглушенный свет ночника. Встревоженный взгляд сестры. Она… Она за него переживает. Храни нас Льярра…! Он чувствует, что счастлив! И что он всего этого не заслуживает…

– Спасибо… Прости, Ари.

– Благодарить надо Алекса. Он гений! – Ариадна улыбнулась.

– Что со мной?

– Не знаем. Врача, конечно, вызвали. Мистер Берлинг не нашел особых проблем. Говорит: нервное перенапряжение. Мы сосредоточились на том, чтобы проверить, не было ли магического воздействия. Сам понимаешь, в свете последних событий…

Ральф невесело хмыкнул. Вспомнил мистера Берлинга, лекаря их семьи. Все хотел навестить как-нибудь старика, вот только он с самого детства здоров как…

Как лев. Один раз болело горло. Наелся сосулек. Все. Любой мог позавидовать!

– Морган утверждает, что воздействия артефактов на тебе нет.

– Дворецкий…?

Смех получился лающим, слабым. Но… получился.

– Тихо, Ральф… Морган мужчина талантливый, – Ари вцепилась брату в плечо, запрещая вставать.

«Очень любопытных талантов ваш дворецкий», – хотел добавить оборотень, но побоялся, что на длинную фразу не хватит сил. Чувствовал он себя странно. Словно наизнанку его вывернули, а ввернуть обратно в самого себя забыли. Невозможно чесался загривок. Наконец он не выдержал и с наслаждением вцепился ногтями в то место, где зудело сильнее всего.

Рука стала липкой, в ноздри ударил запах крови. Знакомый запах собственной крови был странным. Слишком соленым. С нотками горечи.

– Не трогай, – приказала Ариадна. – Алекс сердиться будет.

Несмотря на серьезность ситуации, он не мог не рассмеяться: им командует младшая сестра, и он должен что-то делать или не делать, потому что это вызовет гнев мальчишки.

Дожил!

Да уж… Назначение главой службы безопасности, похоже, не пошло ему на пользу.

– Что тут у вас? – в дверь протиснулась взъерошенная голова Алекса Марлоу.

– Очнулся, – повернулась к нему Ариадна.

Ральфу показалось, что в глазах у сестры блеснули слезы. Хотя нет. Показалось. Игра света. Или нет?

– Хорошо, – юный артефактор прошел в комнату, сел в соседнее кресло, внимательно посмотрел на оборотня.

Глаза мальчишки будто сканировали насквозь! Долго. Бесконечно долго…

Наконец младший Марлоу с облегчением вздохнул:

– Кажется, все действительно в порядке.

– Что со мной? Почему шея в крови? – рыкнул герцог, которому очень не нравилось быть в роли пациента этого… юнца.

– Я сделал надрез, – Алекс сладко широко зевнул. – Это не опасно. Кровопотеря минимальная. Необходимо активировать защиту – кровь должна попасть на нить. На вас рубашка с весьма оригинальной вышивкой.

Мальчик потянулся и в этот момент стал удивительно похож на котенка.

– Думаю, белошвейки еще никогда с такой скоростью узоры не накладывали. Теперь мы у них в долгу, – артефактор улыбнулся.

– Им заплатят, – буркнул герцог. – Что со мной?

– Могу лишь с уверенностью сказать, что это не воздействие артефакта. Мы с Морганом изучили каждый миллиметр вашего тела. И не проклятие. Мы вызвали мастера Оделлию, она лучшая.

– И что? Никаких предположений? – оборотень нахмурился.

– Неа, – мальчишка снова зевнул, сворачиваясь клубочком прямо в кресле. – Кровь у вас нормальная, я проверил… В лаборатории… Отец научил… Но вы… бредили. О каком-то синем таракане. Или пчеле? Не помню…

– Эй! – от возмущения к герцогу вернулся голос.

Ариадна хихикнула, прикрыв рот ладонью.

– А? – глаза мальчишки приоткрылись. – Простите… Я устал…

– Тебе повезло, – тихо сказала Ариадна, глядя брату в глаза. – Как и мне когда-то повезло попасть в этот дом.

– Может быть, – не стал он спорить.

– Ральф?

– Ари?

– А ты…?

– Что?

– Можешь обернуться? – эти слова львица произнесла одними губами.

Они смотрели друг другу в глаза, и в этот самый момент она его простила.

– Алекс прав. Ты бредил, Ральф. Синий таракан. Синий… таракан… Ральф!

Ари побледнела. Казалось, она что-то вспомнила.

Глава одиннадцатая

Алекс

– Папа! Расскажешь о том, как нашел «живую глину»?

– Алекс! Опять? Ты знаешь эту историю назубок. Я тысячу раз рассказывал тебе об этом!

– И ничего не тысячу! Расскажи!

– О чем?

Отец наклонился надо мной, уперев руки в колени. От него пахло медной стружкой и летучим порошком, потому что он уже неделю корпел над какими-то механическими насекомыми, уверяя, что они будут защищать наш дом не хуже волков-оборотней. Очки артефактора поблескивали в полутьме зелеными искорками, ловя толстыми стеклами отсветы горящей спиртовки. Но еще ярче были его глаза. Хитрые. Веселые. Любящие…

– О том, как ты попал в долину Ворнов! Крошечных огненных драконов, что не больше ладони. Если все существующие миры нарисовать, словно карту звездного неба, их мир – в самом центре! Добраться туда очень трудно, но у тебя с собой было очень много артефактов, позволяющих строить порталы, куда душа пожелает. Ты пришел туда, где в недрах огромного вулкана искры-драконы хранили «живую глину». Самый дорогостоящий и самый редкий ингредиент. С ним сравнится разве что «слеза моря».

– Ну вот, видишь, Алекс! Что я говорил? А? Ты знаешь эту историю наизусть! Зачем мне тебе ее рассказывать?

…

– Проспали!!!

– Ариадна!

– Морган!

– Алекс!

Голоса выдернули из сна, но в воздухе еще чувствовался запах летучего порошка, а перед глазами по-прежнему плясали зеленые искорки…

Я потянулась, с трудом поворачивая шею и вытягивая затекшие ноги: ночевать в кресле – не слишком хорошая идея, вот только герцога нельзя было оставить без присмотра. Оборотень был слаб, а причину его состояния выяснить так и не удалось.

Вчерашний день постепенно вставал в памяти, а сегодня… Ох! Сегодня огласят завещание… А мы проспали… Что?!

– Сколько времени? Ради всех оборотней! Почему? Почему меня не разбудили раньше?!

Я вскочила. Так. Я одета. Это хорошо. Что еще? Морган обещал позаботиться о траурном платье сестры. Надеюсь, он это сделал, потому что…

Слеза моря, траур! Ну, конечно… Я должна переодеться. Нужен черный костюм!

Хлопанье дверьми. Голоса. Запах свежих булочек, ибо мадам Клай невозможно выбить из привычной колеи, даже если дом артефактора Марлоу полетит в бездну.

– Алекс! Ариадна! Морган! Я надеюсь, вы не собираетесь выйти из дома голодными? – раздался из кухни безнадежный, отчаянный крик экономки.

Бедная мадам Клай! Сегодня утром позавтракать никто не успеет, и она уже почти смирилась с неизбежным.

Взгляд упал на кровать, где спал герцог Арктур. У оборотней не только нюх, но и слух в десятки острее, чем у обычного мага, однако лев лежал неподвижно. Мужчина был бледен, почти как поблескивающий серебряной вышивкой ворот рубашки. Я, не отрываясь, смотрела на рассыпанные по подушке золотые волосы, пока герцог, наконец, не пошевелился, сдвинув голову чуть вправо. Показалось пятнышко крови, натекло из надреза.

Бедный. Досталось же ему вчера. Понять бы еще, что же это было, и как этому воздействию противостоять.

Вчера я прервала попытку герцога обернуться. Как ни странно, он меня послушался. Нет, мне, конечно, любопытно. Очень! Но я боялась. Да и сам оборотень, наверняка, почувствовал, что сил ему не хватит, иначе бы он просто не обратил на мой запрет никакого внимания. Уж на сей счет точно не стоит обольщаться. Сегодня надо будет попробовать. Конечно, если герцогу Арктуру к вечеру станет лучше.

– Алекс! Время! – раздался недовольный голос Моргана.

– Я здесь!

– Погоди, – оборотень, хрипя, с трудом приподнялся, пытаясь меня остановить. – Алекс. Вы не пойдете без меня…

– Еще как пойдем!

– Алекс! – раздается слабый рык. – Я запрещаю…

О как. Скажите пожалуйста… Проснулся и запрещает. Удивленно поднимаю брови: «Вы, герцог, безусловно, круты необычайно и хороши собой. Вы и лев, и оборотень, и приближенная к королю особа, вот только ничего у вас сегодня не выйдет…»

Подумала, а вслух сказала:

– У вас постельный режим, Ваша Светлость.

Лев возмущенно рычал (все громче и громче, это хорошо, наверное, ему уже лучше), а я думала: «Кто? Кто осмелился поставить под сомнение доброе имя отца и всей нашей семьи? Кем бы ты ни был, я найду тебя! Слышишь? Я, Алекс Марлоу, не успокоюсь, пока…»

– Алекс! Рррррррррррррр…!

Но я уже захлопываю дверь.

– Скорее! – встретил меня в холле Морган. – У нас мало времени!

Понедельник. Половина десятого. Оглашение в десять.

Пальцы Ари без конца теребят какую-то папку с бумагами. Мадам Клай, смирившись с тем, что завтрака не будет, с тяжелым вздохом накрывает булочки чистым полотенцем.

Без пяти десять Морган тащит из подвала огромный ящик, каждый сантиметр которого покрывают стройные ряды магических символов. Даже отец смог расшифровать далеко не все! Это… очень, очень древняя магия.

Счастье, что герцог Арктур слишком слаб и в постели. Потому как тайны Дома Марлоу – это тайны Дома Марлоу, и знать о них оборотню совершенно необязательно.

– Ари уже вызвала кэб, – поджав губы от волнения, окинула экономка нашу живописную группу встревоженным взглядом. – Нас ждут.

Морган ставит на пол свою ношу. Откидывает крышку. Поднимает неподвижную фигуру в черном платье и шляпке с плотной вуалью, полностью скрывающей лицо.

Жуть.

Слегка подрагивающими руками откидываю черные облака кружев, сосредотачиваюсь. Приближаю губы ко лбу моего двойника. Делаю глубокий вдох и резкий, сильный выдох, вкладывая максимум энергии и жизненной силы.

Как всегда сердце уходит в пятки, как только я слышу:

– Брат. Я готова.

Мы все отмираем и несемся дальше.

Кэб. Бледная Ари что-то шепчет на ухо Моргану. Я сжимаю затянутую в черное кружево холодную руку своего двойника, наблюдая, как за окном экипажа проносятся улицы Хомерсетта.

Туман.

Я задумалась. Теперь понятно, почему мне снился этот сон. Живая глина… Кукла, созданная отцом, росла вместе со мной. Очень… странное чувство. Отец долго трудился над тем, чтобы мой двойник «спал», «оживая» лишь тогда, когда было необходимо, иначе это отнимает жизненные силы. Первый раз это было действительно трудно. Постоянно хотелось спать. Но постепенно я привыкла. К слабости. К необходимости делиться с артефактом кровью. Вот только к ужасу, что вместе с холодным потом накрывает с головой в момент, когда ты смотришь в глаза «сестры», привыкнуть так и не получилось.

Мы пользовались артефактом в тех случаях, когда необходимо было присутствие обоих близнецов Марлоу. На вручении моего диплома в Академии, на похоронах…

Остановка. Ступеньки приемной нотариуса, недовольный взгляд секретарши: мы опоздали…

Кабинет.

– Явились! – Нимертия кидает злобный взгляд на нашу живописную группу и добавляет уже тише, но так, чтобы все слышали. – Всю ночь из дома ценности выносили… Воры! Голодранцы! Нахлебники…

Еле сдерживаюсь от смеха, представляя, как тетушка на радостях влетает после оглашения завещания в фамильный особняк, и первое, что она видит, – лев в расшитой серебром ночной рубашке…

То-то будет потеха!

– Неблагодарный, гадкий мальчишка! – это Нимертия Марлоу произносит уже вслух, обращаясь ко всем присутствующим, видимо, ища поддержки. – Вы только посмотрите! Семья скорбит, а он ухмыляется! Фил! Мой мальчик… В то время как ты убит горем невосполнимой утраты…

Еще бы! Конечно, невосполнимой! Если бы не отец, Фил ни за что не окончил бы учебу! Да его бы просто вышвырнули с факультета и правильно сделали.

Фил не знал, куда себя деть. Его маленькие, особо ничего не выражающие глазки смотрели на нас с мольбой. Если бы ему позволили, он бы с удовольствием покинул весь этот балаган. Удивительно, но я была с ним согласна. Скорее бы все это закончилось! Но об этом, увы, думать еще рано. Представление только начинается, и если мы хотим, чтобы у нас все получилось, отыграть свои роли придется, не жалея сил…

Мне вдруг подумалось, что папе… папе бы понравилось! Жизнь продолжается. Мы все втянуты в этот странный спектакль, и Питер Марлоу даже после своей смерти – главный персонаж. Вот только, чем закончится пьеса, никто не знает.

– Добро пожаловать. Как я понимаю, все члены семьи Марлоу, наконец, в сборе, – строго посмотрел на нас нотариус. – Думаю, мы можем начинать. Итак, приступим.

Мужчина кивнул Ариадне, напомнил собравшимся о том, что она является адвокатом Дома Марлоу и уполномочена следить за тем, чтобы процедура оглашения завещания происходила по всем правилам, предписанным законом. Далее шли положенные к подобному случаю слова, торжественные и пустые.

…

Я думала о том, знал нотариус о подмененном завещании или нет? Вполне возможно. Кто-то же обошел защиту кабинета! Взломал сейф. Дважды. Но это… Это невозможно! Просто немыслимо…

Защита сделана артефакторским домом Марлоу.

Один раз это был Морган. Допустим.

А первый раз кто? И как это стало возможным? КАК? Отец не просто так считался первым в королевстве специалистом по защите помещений. Он был первым! Он этого заслуживал. Он был гений!

Стараясь не привлекать внимания, я изучала плетения, что защищали кабинет. Тончайшими нитями они тянулись к пресс-папье на столе нотариуса настолько замысловатым, сложным рисунком, что…

Даже на неудачную попытку уйдут годы! Решиться на такое – чистой воды безумие! Как? Как удалось войти? Я уже не говорю о том, чтобы вскрыть сейф, скрытый за панелью с весенним пейзажем. Я знаю, что он там. Плетений я, конечно, не вижу, но что-то мне подсказывает: они еще сложнее. Слишком хорошо я знаю своего папочку!

Знала…

Я очнулась, когда услышала бодрые, радостные команды тетушки Нимертии:

– Поедешь со мной, девочка! Тебе повезло, только не падай в обморок от счастья. Надеюсь, ты будешь мне благодарна. Дождемся, когда ты сможешь снять траур, и…

Что? Алекс! Сестра… Я только что держала ее руку… Нет!

– Вы не смеете! – Морган уже пытался вырвать куклу из цепких рук папиной двоюродной сестры.

– Чтобы никого! – мерзкая ворона не сдавалась. – Никого и близко из вас, голодранцев, к дому не подходило! Она поедет с нами!

– Но… – госпожа Клай растерянно хлопала глазами. – Наши вещи. И…

– Ничего там вашего нет!

– Отпустите Алекс, – рычал Морган.

– Девчонка пойдет со мной. Как я и говорила, из нее получится хорошая жена для Фила.

– Вы не имеете права, – горячился Морган.

– Она совершеннолетняя, – усмехнулась Нимертия, зло сверкнув глазами. – Пусть сама выбирает! С вами на улицу или в дом, где ее ждут и готовы принять.

– На определенных условиях? – Ариадна сложила руки на груди. – Как адвокат Дома Марлоу я буду представлять интересы наследницы…

– Наследницы?! Ха-ха-ха! Вы слышали, что сказал нотариус? Или у вас что-то со слухом, милочка? Фил – глава Дома Марлоу! Чем не жених для девчонки, подобранной дураком-братом на улице? Да она должна быть на седьмом небе от счастья!

– Мы будем оспаривать завещание, – решительно заявила адвокат. – Я составлю иск, мы обратимся к гильдии артефакторов и при необходимости дойдем до Его Величества! Завещание – подделка, и я это докажу!

Морган беззвучно похлопал Ариадне и подмигнул мне. Удивительно, но дворецкий умудрился проделать все это так, что никто ничего не заметил, кроме, разумеется, тех, кому эта пантомима предназначалась. Сердце забилось сильнее. Пока все идет по плану…

– Вы хотите обвинить меня в том, что моя контора нечестно ведет дела? – голос нотариуса от возмущения сорвался на фальцет. – Да я на вас в суд подам! Девчонка!

– А вы? Вы сами не удивлены, господин Хоккинг? – волосы Арианды слегка приподнялись у корней и полыхнули золотом, да так, что нотариус зажмурился, еле сдерживаясь, чтобы не прикрыть ладонью глаза. – Вы знали, как Питер Марлоу относился к детям. Знали, какие отношения у него были с теми, кто служил в его доме. Вам кажется вполне естественным, что он никого, кроме госпожи Нимертии не упомянул в своем завещании? Отвечайте! Я задала вопрос.

– Да как вы смеете разговаривать со мной в таком тоне? – нотариус, горячась все сильнее и повышая голос, тем не менее, сделал несколько шагов назад подальше от адвоката Рендберг. – Я подам жалобу на ваше поведение в коллегию адвокатов.

– Ваше право, – Ариадна равнодушно пожала плечами, а я почему-то подумала, что еще чуть-чуть и она могла бы обернуться.

В львицу. Прекрасную, золотую и очень сердитую! Ну, все. Моя реплика, и уходим!

– Хватит, – я говорила тихо, едва сдерживая слезы, что было совсем не трудно. – Отца больше нет. А мы, как стервятники, делим добычу. Он так решил, и пусть же исполнится его воля…