Текст книги "Эльфийские камни Шаннары"

Напряженная тишина повисла в комнате.

– Убили всех шестерых… – начал было король, но внезапно замолчал.

– Но их было семь, – спокойно ответил друид. – Семь.

Лицо короля стало суровым, глаза гневно сверкнули.

– Амбель. – Он произнес имя как проклятие.

Друид кивнул:

– Она – избранник.

– Нет! – выкрикнул король, вскочив на ноги. – Нет, друид!

В коридоре раздались торопливые шаги, затем кто-то настойчиво застучал в дверь. Андер быстро сообразил, что крик короля встревожил Дардана и Роя. Он бросился к двери и слегка приоткрыл ее. К его удивлению, он обнаружил там не только стражников, но и Гаела. Они попытались заглянуть в кабинет, но принц загородил дверной проем. Король подошел к дверям.

– Я же велел тебе идти домой, Гаел, – сурово произнес Эвентин. – Почему ты здесь?

Гаел молча поклонился и отошел – слова короля задели его. Эвентин уверил стражников, что все в порядке, и те, успокоенные, ушли. Король некоторое время постоял у дверей, затем вернулся в кабинет. Он сумрачно посмотрел на сына, потом перевел взгляд на друида:

– Откуда ты знаешь об Амбель?

– Элькрис сказала мне, что избранников было семь. Шестеро юношей и девушка. Амбель Элесседил.

Друид замолчал, глядя на короля. Тень страдания легла на лицо Эвентина.

– Конечно, девушка-избранник – это довольно необычно, – мягко продолжал Алланон. – Их вообще было мало, за последние пятьсот лет – ни одной.

Король гневно вскинул голову.

– Эта честь ничего для нее не значила. Она отказалась. Опозорила свой народ и свою семью. Она не избранник больше. Она ушла, выбрала добровольное изгнание.

Алланон поднялся, внезапно лицо его стало суровым.

– Она твоя внучка, эльф. И речь твоя глупа.

Эвентин хотел ответить, но сдержался. Друид вплотную подошел к нему.

– Слушай меня. Амбель – избранник. Да, она не служила Элькрис, как остальные. Да, она отказалась от этой чести. Да, она покинула Арборлон по причине, известной только ей. Да, может быть, она опозорила свою семью, особенно тебя, в глазах людей. Возможно, она больше не считает себя избранником. Все это так. Но пойми: ты не можешь отнять у нее то, что ей дала Элькрис. Даже сама Амбель не может этого сделать. Только Элькрис имеет на это право. И пока она не решила иначе, Амбель остается избранником. Поэтому она может отнести семя дерева к Источнику Огненной крови, может дать дереву новую жизнь. – Он помедлил. – Даже королю не дано понять все до конца, Эвентин Элесседил. Есть вещи, которые нужно просто принять.

Эвентин молча смотрел на друида, гнев в его глазах сменился смущением и болью.

– Когда-то мы были близки, – сказал он наконец. – После смерти Айне, моего младшего сына, я стал ей отцом. Ей тогда было семь, совсем малышка. По вечерам мы играли… – От волнения его голос прервался, королю пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, чтобы немного успокоиться. – Я больше не встречал таких – нежная, ласковая, преданная. И не думай, что я говорю так только потому, что она моя внучка. Я знал ее душу. Последняя женщина-избранник была еще во времена Джерла Шаннары. Потом пятьсот лет – ни одной. И вот Амбель. Это огромная честь, другие бы многое отдали за нее. – Король покачал головой. – Но Амбель отказалась. Она никому ничего не сказала – ни мне, ни матери, никому. Ни единого слова. Она просто уехала.

Он беспомощно замолчал. Алланон снова сел напротив, напряженно вглядываясь ему в лицо.

– Ее надо вернуть. Она – единственная надежда эльфов.

– Отец! – Андер, повинуясь порыву, бросился перед королем на колени. – Отец, в ночь перед убийством Лорен говорил со мной. Он сказал, что Элькрис много и подолгу разговаривала с Амбель. Такого никогда раньше не было. Может быть, это наша последняя надежда.

Король безучастно смотрел на сына, как будто не слыша его. Затем выпрямился и кивнул.

– Слабая надежда, Андер. Но народ примет Амбель, ибо она нужна нам. Хотя в этом я не вполне уверен: в глазах эльфов поступок ее непростителен. Возможно, и Элькрис примет ее как избранника и даст ей свое семя. Я не знаю, что будет. И мои чувства здесь ни при чем. – Он снова повернулся к Алланону: – Все дело в ней самой, друид, в Амбель. Когда она уходила, она уходила навсегда. Ты не знаешь ее так, как я. Она не вернется.

Выражение лица Алланона не изменилось.

– Посмотрим. Но, по крайней мере, позвать ее мы должны.

– Я не знаю, где она. – В голосе короля прозвучало смятение. – Думаю, никто этого не знает.

Друид неторопливо налил чай в чашку и протянул ее королю.

– Я знаю.

Эвентин ошеломленно взглянул на него. Противоречивые чувства отразились на лице короля, на глаза навернулись слезы, но он быстро справился с собою.

– Я мог бы догадаться, – наконец сказал он, поднялся и отошел от стола. – Делай как хочешь, Алланон. Я не вправе тебе указывать. Ты это знаешь.

Алланон тоже встал.

– Теперь, пока я не уехал, мне нужен твой сын, – сказал он, к изумлению Андера.

Эвентин даже не повернулся к нему.

– Делай как хочешь.

– Помни: никто не должен знать, что я был здесь.

Король кивнул:

– Никто не узнает.

Друид молча, не прощаясь, исчез за окном. Андер постоял на месте, нерешительно глядя на отца, затем вылез следом за Алланоном.

Он знал: сейчас король думает об Амбель.

К северу от Каролана, в темном лесу Западных земель, спокойно сидел на камне Дагдамор. Казалось, он спал. Но вдруг глаза его открылись, удовлетворенно сверкнув. Маска хорошо поработал. Демон встал. Посох Власти в его руках вспыхнул ярким огнем.

– Друид, – почти нежно прошептал он. – Я все знаю.

Он жестом подозвал Жнеца – бесформенная тень выступила из тьмы и встала рядом с ним. Дагдамор смотрел на восток. Он подождет друида в Параноре. Но не один. Демон чувствовал силу Алланона и опасался ее. Жнец мог бы противостоять этой силе, но у него есть другие дела. Нет, Дагдамор поступит иначе: ему по силам вытащить из-за стены Запрета других помощников.

Они поймают друида в капкан. Уничтожат его.

Глава 6

Алланон ждал Андера под окном, вместе они зашагали к калитке в глубине сада. Алланон попросил отвести его на королевскую конюшню. Всю дорогу они молчали, а когда пришли на место, Андер отпустил старого конюха, после чего Алланон вошел.

Масляные светильники тускло освещали два ряда стойл. Почуяв чужака, кони тихо заржали. Алланон медленно двинулся вдоль первого ряда стойл, внимательно рассматривая лошадей, дошел до конца и вернулся, оглядывая второй ряд.

– Вот, – повернулся он к Андеру. – То, что мне нужно.

Андер подошел. Коня звали Артак. Это был крупный вороной жеребец, около восемнадцати ладоней ростом, крепкий и сильный, а главное – выносливый. Этого коня держали больше для охоты, где нужна не столько скорость, сколько выносливость, хотя, если расстояние было коротким, никто не мог угнаться за ним. В широко расставленных лазурных, необычных для лошади глазах светился ум: Артак не тот конь, который подчинится любому. Конь своенравный и совершенно непредсказуемый. Он любил поиграть с седоком, и очень часто эти игры для всадников кончались увечьями. Артак всегда сбрасывал на землю слабого или неловкого наездника. Очень немногие решались садиться на него. Даже король ездил на нем очень редко.

– Есть еще… – начал было Андер, но Алланон решительно покачал головой:

– Этот. Как его звать?

– Артак.

Артак. Некоторое время друид молча изучал коня, затем зашел к нему в стойло. Андер подошел поближе: ему было интересно, как конь примет незнакомца. Друид спокойно стоял перед черным гигантом, затем поманил его рукой. К удивлению Андера, конь пошел на зов. Алланон медленно погладил блестящую шею, что-то ласково шепча коню на ухо. Потом неторопливо оседлал его и вывел из стойла. Со словами ободрения он похлопал коня по спине, затем легко вскочил в седло.

Андер ждал, затаив дыхание. Медленно, очень медленно, друид провел коня вдоль ряда стойл и обратно. Артак был тих и послушен: он сразу же почуял, что с этим всадником шутить не стоит. Друид подъехал к Андеру и соскочил на землю.

– Пока меня не будет, принц, – он глядел прямо в глаза эльфу, – присматривай за отцом. Я полагаюсь на тебя. С ним ничего не должно случиться. – Он помолчал. – Я полагаюсь на тебя, – повторил он тихо.

Андер кивнул, он был рад, что друид доверяет ему. Маг еще секунду внимательно смотрел на принца, потом отвернулся. Вместе они вышли из конюшни.

– До свидания, эльфийский принц. – Алланон снова вскочил в седло. Андер смотрел ему вслед, пока друид не растворился в ночной тьме.

Всю эту ночь и три последующих дня Алланон скакал на восток, по густым лесам Западных земель, мимо легендарной долины Ренн, потом по безбрежным равнинам Стрелехейма – на восток. Он не гнал коня, но позволял себе лишь короткие передышки, чтобы поесть или напоить Артака. Он тщательно избегал открытых мест, стараясь держаться подальше от караванных путей и главных дорог. Пока только король эльфов и его сын знают о том, что он вернулся. Только они трое знают о летописях друидов в Параноре и о семи избранниках. Если демоны проведают об этом, то могут помешать ему.

Конечно, сила его велика, но не беспредельна, так что осторожность не помешает.

Алланон приехал в Паранор на закате. Его никто не преследовал, в этом друид был уверен. Он привязал Артака в роще неподалеку от древней крепости и оставшийся путь проделал пешком. Многое здесь изменилось со времен Повелителя чародеев. Не было волков, которые рыскали по окрестным лесам, не было и стены ядовитых колючек вокруг Башни. Спокойный и мирный лесной край ожидал наступления ночи.

Алланон остановился у подножия Башни. Древняя крепость друидов возвышалась над окрестными лесами; вырубленная из камня на вершине почти отвесного утеса, она напоминала картинку из детской книги волшебных сказок. Нагромождение стен и башен, шпилей и переходов – крепость казалась творением не рук человека, а какой-то неведомой могучей силы, некогда вытолкнувшей ее из недр земли вместе со скалой.

Побелевшие от времени камни крепости четко выделялись на фоне синего ночного неба.

Алланон не сразу направился в Башню. История Паранора – это история друидов, история его предков. Корни этой истории терялись в веках, она началась через тысячу лет после Великих войн, которые уничтожили человеческий род и полностью изменили облик мира. Это было опасное, дикое, страшное время: выжившие после Великих войн начали новую войну. Единый род людей разделился на четыре новых: люди, карлики, гномы и тролли, которые вместе с оставшимися эльфами заселили Четыре земли. Тогда же в Параноре собрался первый Совет друидов; их созвал Галафил – самый мудрый из них – в отчаянной попытке спасти новый мир от всеобщего безумия и хаоса. Здесь они записали легенды и предания древнего мира, чтобы сохранить их для тех, кто придет следом. Были тщательно изучены все чудеса древней магии, отрывки собраны воедино, некоторые тайны раскрыты. Сотни лет друиды, мудрецы нового мира, трудились в Параноре, чтобы возродить, хотя бы частично, то, что было утеряно во время Великих войн.

Но их усилия в конечном итоге не принесли плодов. Один из них пал жертвой непомерного честолюбия и жажды власти, столь великой и неодолимой, что в конце концов она поглотила его целиком. Его звали Брона. В Первой войне рас он сам повел армию людей против других народов, стремясь стать полновластным хозяином Четырех земель. Тогда друидам удалось захватить его и заточить в тюрьму, где он и умер. Но через пятьсот лет он вернулся в мир под именем Повелителя чародеев. Он заманил друидов в ловушку в их же собственной Башне и уничтожил одного за другим, как ему казалось – всех. Но одному удалось спастись. Это был Бремен, отец Алланона. Бремен выковал волшебный меч, которому Повелитель чародеев не мог противостоять, и отдал его эльфийскому королю Джерлу Шаннаре. С его помощью эльфы одержали победу во Второй войне рас, и снова Повелитель чародеев был изгнан с земли.

После смерти Бремена Алланон остался последним из друидов. Он запечатал Башню – Паранор стал историей, памятником минувшей эпохи, эпохи великих героев и великих деяний.

Алланон покачал головой: все это в прошлом, а он должен сейчас думать о настоящем.

Он медленно пошел вдоль подножия крепости, тщательно приглядываясь к каждой трещинке, к каждому выступу в камне. Наконец он остановился и прикоснулся рукой к скале. Каменная глыба повернулась, открывая тщательно скрытый коридор. Друид проскользнул в узкое отверстие, и камень за его спиной встал на место.

Внутри было совершенно темно. Друид пошарил рукой по стене у входа, пока не наткнулся на факел. С помощью кремня, который всегда был у него с собой, он высек огонь. Высоко подняв над головой горящий факел, Алланон некоторое время постоял на месте, давая глазам привыкнуть к полумраку коридора. Едва видимый ряд грубо отесанных каменных ступеней уходил вверх, в темноту. Друид начал подниматься. В тяжелом, спертом воздухе пахло пылью. Холод, хранимый неимоверной массой камня, охватил его, пробрал до костей. Друид поплотнее завернулся в плащ и продолжил путь по лестнице.

Наконец Алланон остановился у массивной железной двери. Поднеся факел поближе, он внимательно рассмотрел узор на ее поверхности, затем легко коснулся пальцами сплетения странных знаков, и дверь открылась.

Алланон вошел в отопительную шахту Башни. Абсолютно круглая, похожая на пещеру, с узенькой галереей вокруг глубокой черной ямы, огражденной только низкими железными перилами. Вдоль галереи тянулся ряд дверей, все они были заперты.

Алланон подошел к перилам и, держа перед собой факел, заглянул в яму. Слабые отблески пламени заплясали на почерневших стенах, покрытых слоем золы и ржавчины. Очаг, некогда согревавший крепость, теперь был холоден и мертв. Но глубоко внизу, под массивными железными заслонами, все еще горел огонь земли. Даже сейчас друид ощутил его.

Алланон вспомнил другие времена. Пятьдесят лет назад он с друзьями пришел сюда, в Паранор, из Кулхейвена: Омсфорды – Ши и Флик, Балинор Букханн, принц Каллахорна, Менион, принц Лиха, Дьюрин и Даэль Элесседилы и доблестный карлик Хендель. Они искали легендарный меч Шаннары: в то время Повелитель чародеев вновь вернулся на землю, и только сила меча могла противостоять ему. Они пришли тогда в Башню и едва не остались там навсегда. В этом самом зале Алланон насмерть сражался с одним из посланников Черепа, воином Повелителя чародеев, который знал об их приходе и поджидал здесь.

Глаза Алланона блеснули, он внимательно прислушался к тишине. Что-то насторожило его, вызвало неясное чувство опасности. Что-то было не так. Что-то…

Он постоял в нерешительности, затем покачал головой. Нет, это просто воспоминания. Ничего больше.

Он обогнул яму и подошел к узкой винтовой лестнице, круто уходящей вверх. Не оглядываясь, быстро поднялся в верхний зал Башни друидов. Здесь все было так же, как пятьдесят лет назад. Тонкими серебряными лентами звездный свет проникал сквозь высокие пыльные окна, мягко касаясь полированного дерева стен и перекрытий. На стенах висели картины и гобелены; ночь стерла краски, оставив лишь серый и синий цвета. Огромные металлические и каменные статуи воинов стояли у входа. Все покрывал толстый, мягкий слой пыли, паутина свисала с потолка до самого пола.

Алланон медленно обошел зал. Его факел едва светил в затхлом воздухе, который десятилетиями не обновлялся в Башне. Шаги мага отдавались в глубокой тишине гулким эхом, пыль, поднятая ногами, неторопливо оседала за спиной. Верхний зал был, в сущности, широким длинным коридором с рядами дверей по обеим сторонам; их металлическая обшивка ослепительно вспыхивала в отблесках пламени. Главный коридор пересекался вторым, поменьше; друид свернул направо. Дойдя почти до конца, он остановился перед небольшой дверью из белого дуба. Она была заперта. Алланон достал из сумки на поясе большой резной ключ. Ржавый замок сначала не поддавался, но наконец дверь открылась. Маг вошел внутрь, плотно закрыв ее за собой.

Маленькая комната без единого окна. Когда-то здесь был рабочий кабинет: по всем четырем стенам тянулись длинные полки с книгами; переплеты их давно выцвели, страницы почти истлели. В глубине комнаты у дальней стены до сих пор стояли два стола и плетеные стулья, одинокие, как забытые стражники на ненужном уже посту. Ближе к двери были придвинуты кресла, обитые кожей. Старинный, ручной работы ковер, затканный переплетением древних гербов и гроздьями золотых листьев, покрывал пол кабинета.

Друид сразу же направился к стене слева от входа. Почти не глядя, он прикоснулся к гвоздю на краю третьей снизу полки. Открылась потайная дверь, ему пришлось чуть-чуть подтолкнуть ее, чтобы протиснуться в следующую комнату. Друид отдернул портьеру.

Он стоял в древнем хранилище, выложенном плотно подогнанными друг к другу гранитными плитами. Длинный деревянный стол посредине, полдюжины стульев. Если не считать этого, комната была совершенно пуста. Ни окна, ни двери, кроме той, в которую он вошел. Дышалось легко, хотя воздух был застоявшийся. Странно, что в комнате почти совсем не было пыли.

От принесенного факела Алланон зажег светильники у входа и две свечи на столе. Он подошел к совершенно гладкой стене. С минуту шарил руками по камню, потом остановился, плотно прижал кончики пальцев к гранитной плите и опустил голову, как бы сосредоточиваясь. Сначала ничего не происходило, затем ярко-синее свечение начало растекаться из его рук по стене, как кровь по сосудам в живом теле. На мгновение вся стена как будто беззвучно взорвалась синим огнем; затем и стена, и огонь исчезли.

Алланон отступил на шаг. Там, где секунду назад была сплошная каменная стена, теперь тянулись ряды огромных переплетенных в кожу книг, изысканно отделанных золотом. За этим Алланон и пришел в Паранор – летописи друидов, все магические знания древнего и нового миров, спасенные после Великих войн, были собраны здесь.

Алланон бережно вынул один из тяжелых томов. Книга хорошо сохранилась – время почти не оставило на ней следа; Алланон позаботился об этом. Пятьсот лет назад, после смерти Бремена, когда он осознал, что остался последним, он построил это хранилище, чтобы защитить книги от всепожирающего времени, сохранить знания, содержащиеся в них, для тех, кто придет в мир и будет нуждаться в их мудрости. Время от времени друид возвращался сюда, в Башню, и аккуратно записывал все новое, что ему удавалось узнать во время скитаний по Четырем землям. Многое в этих записях было связано с секретами магии, с силами, которых никто, даже друиды, не может постичь до конца и тем более использовать для своих целей. Друиды позаботились о том, чтобы надежно уберечь эти тайны от тех, кто мог бы обратить их во зло. Но теперь друидов нет, и придет день, когда его, последнего из них, тоже не станет. Кто же тогда унаследует тайну могущества? Алланон уже давно задавал себе этот вопрос, но до сих пор не нашел на него ответа.

Он быстро пролистал книгу, поставил на место, взял другую. Заглянув в эту, отнес ее к столу и сел. Не торопясь, начал читать.

Он не следил за временем. Часа три просидел он, не отрывая глаз от мелко исписанных страниц. Уже к концу первого часа Алланон нашел запись об Обереге, но продолжал читать дальше.

Наконец он поднял глаза и устало откинулся на спинку стула. Некоторое время друид просто сидел, невидящими глазами скользя по рядам книг, хранящих древнее знание. Он нашел то, что искал. И пожалел, что нашел. Лучше бы ему не знать об этом.

Он думал о разговоре с Эвентином Элесседилом. Тогда он сказал королю, что Элькрис говорила с ним в Садах Жизни. Но не все из того, что она показала ему, он открыл эльфу. Отчасти потому, что многое в ее образах было сбивчиво и неясно, отчасти потому, что он просто не мог поверить услышанному, не проверив сперва по летописям друидов, – настолько это казалось невероятным. Что ж, он проверил. Теперь он знает, что это правда. И эту правду он должен скрыть – от Эвентина, ото всех. Безысходное отчаяние охватило Алланона. Так уже было пятьдесят лет назад, тогда он тоже не сказал юному Ши Омсфорду всей правды – она должна была выявиться в неумолимом течении событий. Выявиться сама, ибо друид не имел права решать, когда и где она должна быть открыта. Он не имел права вмешиваться в естественный ход событий.

Но теперь, наедине с тенями своих предков, последний из их рода, он сомневался в правильности тогдашнего решения. Он много думал и пришел к выводу, что оказался не прав. Может быть, и теперь лучше было бы с самого начала сказать всю правду? Не ошибается ли он и на этот раз?

Поглощенный противоречивыми мыслями, Алланон встал и отнес книгу на место, затем провел рукой по воздуху – опять появилась гранитная стена. Он рассеянно оглядел ее, потом резко отвернулся и погасил в зале свет, оставив лишь факел, с которым пришел. Не оглядываясь, друид вышел через потайную дверь.

В кабинете он долго провозился с заржавленным механизмом замка. Наконец секция с книгами встала на место. Алланон печально оглядел комнату. Древняя крепость превратилась в могилу. Запах и привкус смерти – вот все, что осталось от былого величия. Когда-то это был храм познания, храм мудрости. Но не теперь. Теперь внутри этих стен больше нет места для жизни.

Он нахмурился. Здесь так неуютно. Ему хотелось поскорее выбраться из Паранора. Это несчастливое место, и он должен принести это несчастье другим.

Он бесшумно подошел к двери, открыл ее и шагнул в коридор.

Не далее чем в двадцати футах от двери, сгорбившись, стоял Дагдамор.

Алланон похолодел. Демон ждал его один; не сводя с врага тяжелого взгляда, он лениво перебирал пальцами по Посоху Власти. Хриплые звуки его дыхания, как нож, разрезали глубокую тишину. Дагдамор молчал, он просто стоял и внимательно рассматривал человека, которого пришел уничтожить.

Алланон осторожно двинулся к центру коридора, впиваясь глазами в мутную черноту впереди. Почти сразу же он увидел остальных – неуловимые, похожие на смутные видения фигуры выползали из сумрака, глаза их горели зеленым огнем. Их было много, медленно, но неотвратимо приближаясь, они смыкали круг, как волки вокруг загнанной жертвы. Они завывали, предвкушая убийство. В пляшущем свете факела Алланону никак не удавалось разглядеть их лица. Он заметил лишь колышущуюся массу серой шерсти и лапы, неуловимо напоминающие человеческие руки, вывернутые и искореженные, с длинными когтями. Наконец маг увидел их лица – искаженные яростью и злобой женские лица, рты – как пасти свирепых кошек.

Теперь он узнал их, хотя уже тысячи лет они не появлялись на земле. Вместе с другими демонами их оградили стеной Запрета; порождения зла и безумства древнего мира, они питались человеческим мясом, неутолимо жаждали свежей крови.

Фурии!

Алланон наблюдал, как они извиваются, полные решимости изорвать его в клочья. Похоже, на этот раз смерти не избежать. Даже для друида их было слишком много – он понял это сразу. Его силы не хватит, чтобы остановить их всех. Они бросятся на него одновременно, со всех сторон, терзая своими когтями.

Он быстро взглянул на Дагдамора. Демон стоял на том же месте, не сводя с друида темных глаз. Он не счел нужным вмешиваться – фурий вполне достаточно. Это ловушка. Конечно, Алланон будет бороться до конца, но все же он погибнет.

Пронзительные кошачьи вопли фурий отдавались эхом по всей Башне. Когти с отвратительным скрежетом царапали мраморный пол.

А потом Алланон исчез.

Это произошло столь внезапно, что сбитые с толку фурии на мгновение застыли, с изумлением уставившись на то место, где только что стоял друид; они даже перестали вопить. Факел его так и висел в воздухе – маяк света в черной дымке, зачаровавший их. Затем он обрушился на пол ливнем искр – пламя погасло, и Башня погрузилась во тьму.

Иллюзия длилась всего несколько секунд, но и этого было достаточно – Алланон вырвался из кольца смерти. Он бросился к двустворчатой дубовой двери в ближайшем конце коридора. Дагдамор взвыл от ярости и поднял над головой Посох Власти. Красное пламя метнулось по коридору, разбрасывая и опаляя фурий, вслед за друидом. Но Алланон не медлил, он отскочил, уклоняясь от огненного потока. А пламя ударилось в двери, разнося их на куски, железная обшивка оплавилась, дерево задымилось. В то же мгновение Алланон рванулся в пролом и скрылся в темноте.

Фурии уже неслись за ним, как стая голодных зверей, захлебываясь воем. Самые проворные догнали друида, когда он замешкался, стараясь отпереть окно. Алланон резко обернулся, схватил обеими руками двух ближайших к нему тварей, тянувших когтистые лапы к его горлу, и с силой швырнул их в гущу остальных. Потом поднял руки, и синий огонь вырвался из его пальцев – на миг между Алланоном и чудовищами выросла стена бушующего пламени. Опьяненные близостью жертвы, самые кровожадные из фурий бросились в огонь и погибли, прочие выжидали. Когда пламя исчезло, окно было распахнуто, друид скрылся.

Прижавшись спиной к каменной стене Башни, на высоте почти в тысячу футов, он шел по узенькому уступу, обрывающемуся в темноту. Порывистый ветер угрожал сбросить его вниз. Алланон пробирался к узкому каменному навесному мостику между двумя башнями, шириной не более трех футов. Это единственная возможность спастись. Оторвавшись от стены, он ступил на мостик.

Фурии, визжа от ярости и разочарования, устремились в погоню. На гладком, скользком камне они чувствовали себя более уверенно, чем Алланон. Появившись в окне, через которое выбрался друид, Дагдамор снова поднял Посох Власти, и снова смертоносный огонь метнулся за жертвой. Алланон упорно шел вперед, однако теперь он видел, что не успеет перейти на другую сторону и фурии настигнут его. Опустившись на одно колено, он повернулся к преследователям и широко взмахнул руками – стена из синего огня встала между ними, как щит. Красное пламя Посоха ударилось в нее и разбилось, не причинив вреда. Однако друида отбросило назад, он едва не упал вниз, споткнувшись на узком мосту. А фурии снова были рядом.

На этот раз они настигли Алланона: когти продрали ткань плаща. Острая, жалящая боль пронзила плечо и грудь; собрав все силы, он оттолкнул впившихся в него тварей, и те рухнули с моста, истошно вопя от ужаса. Друид продолжал свой путь. Опять фурии приближались к нему, давя и сбрасывая друг друга вниз в пылу погони, их странные полуженские-полукошачьи лица были искажены от ненависти. И опять друид отбросил их, но силы уже покидали его, израненное тело болело, одежда пропиталась кровью и стесняла движения.

Наконец он добрался до соседней башни. Устало прислонившись к каменной стене, Алланон обернулся и поднял руки. Синий огонь обрушился на мостик, который, задрожав, обвалился. Фурии вместе с ним упали в ночь.

Огонь Посоха Власти зажег воздух вокруг друида, но Алланон успел ускользнуть, обогнув круглую стену башни. Там он нащупал в стене маленькую железную, запертую на замок дверцу и, вышибив ее плечом, пропал.