Текст книги "Шестое Правило Волшебника, или Вера Падших"

Глава 20

Когда два дня спустя они вернулись домой, оказалось, что рыбки в банках умерли. Для возвращения Ричард выбрал самый легкий путь по перевалу, именно там они несколько месяцев назад ехали сюда с каретой, лошадьми и прочим скарбом. Кэлен, конечно, того путешествия не помнила, она почти все время была без сознания. Казалось, с тех пор прошла жизнь.

Теперь к их дому вела короткая тропинка, протоптанная от перевала. Можно было пойти и другой дорогой, узкой и трудной, но это дало бы небольшой выигрыш во времени.

Какое счастье оказаться наконец дома, в тепле и уюте, и скинуть опостылевшую поклажу!

Пока Ричард ходил за дровами, а Кара – за водой, Кэлен достала тряпицу с собранными днем жучками, собираясь побаловать рыбок, – и тихонько застонала, обнаружив, что они все сдохли.

– В чем дело? – спросила, идя с полным бурдюком, Кара.

– Похоже, они умерли от голода, – ответила Кэлен.

– Такие маленькие рыбки редко живут долго в банке, – пояснил Ричард, складывая в камин березовые поленья.

– Но они прожили довольно долго, – возразила Кэлен, будто желая убедить его в обратном.

– Ты ведь не дала им имен, да? Я говорил тебе, чтобы ты их никак не называла. Предупреждал, что не надо к ним привязываться, что ни к чему хорошему это не приведет.

– Кара одну назвала.

– Вовсе нет, – запротестовала Кара. – Я просто хотела показать тебе, о которой из них говорю, вот и все.

Когда огонь разгорелся, Ричард, улыбаясь, поднял голову.

– Ладно, я принесу тебе новых.

Кэлен зевнула:

– Но эти были самыми лучшими. Они во мне нуждались.

Ричард рассмеялся:

– Ну и воображение у тебя! Они зависели от нас, потому что мы искусственно облегчили им жизнь. И бурундуки тоже перестанут искать корм на зиму, если мы все время станем их подкармливать. Конечно, у рыб не было выбора, мы держали их в банке. А живи они сами по себе, им вовсе не требовалась бы наша помощь. Ладно, их легко поймать сетью. Я наловлю новых, и они тоже станут в тебе нуждаться.

Через два дня, в мрачную пасмурную погоду, после обеда Ричард отправился проверить удочки и наловить еще пескариков. После его ухода Кара собрала ложки и положила в ведро с водой.

– Знаешь, – сказала она, оглядываясь через плечо, – мне тут нравится, правда, нравится, но начинает действовать на нервы.

Кэлен счищала из мисок объедки в деревянный бачок.

– Действовать на нервы? – Она поставила тарелки на тумбу. – Это ты о чем?

– Мать-Исповедница, это место довольно миленькое, но я тут скоро свихнусь! Я морд-сит! И начала давать имена рыбкам в банке! Добрые духи! – Кара повернулась к ведру с водой и принялась мыть ложки. – Тебе не кажется, что пришло время убедить лорда Рала возвращаться?

Кэлен вздохнула. Ей нравился этот домик в горах, нравились тишина и уединенность. Но больше всего она ценила возможность быть с Ричардом наедине. Здесь их никто не трогал. Впрочем, и по суете Эйдиндрила она тоже скучала. По людям, по городским пейзажам, по толпам на улицах. Там, конечно, не так мило, но и в городах тоже есть своя притягательность.

Обладая немалым опытом правления, Кэлен давно привыкла, что люди не всегда хотят ее помощи, не всегда понимают ее действия, но она должна поступать так, как считает нужным в их интересах. Ричард же подобным опытом не обладал и не умел, столкнувшись с ледяным равнодушием, спокойно продолжать выполнять свой долг.

– Конечно, Кара. – Кэлен поставила бачок с объедками на полку и подумала, не уготована ли ей участь Матери-Исповедницы, всю жизнь прожившей в лесу, вдали от своего народа. Народа, сражающегося за свободу. – Но ты ведь знаешь мнение Ричарда. Он считает, что это было бы ошибкой. Более того, он говорит, что не имеет права поддаться желанию, когда разум велит этого не делать.

Голубые глаза Кары решительно сверкнули.

– Ты – Мать-Исповедница. Разрушь заклятие этого места. Скажи ему, что ты нужна там и что ты возвращаешься. Что он тогда сделает? Привяжет тебя к дереву? А если ты уедешь, он последует за тобой. А значит – вернется.

Кэлен решительно покачала головой.

– Нет, не могу. После того, что он нам сказал… Так не поступают с человеком, которого уважают. Пусть я и не совсем с ним согласна, но понимаю причины, по которым он так действует. Я слишком хорошо его знаю и боюсь, что он прав.

– Но возвращение вовсе не означает, что ему придется возглавить нас. Ты просто вынудишь его следовать за тобой, – ухмыльнулась Кара. – Может, когда он увидит, что там творится, сам возьмется за ум.

– Именно поэтому он и увел нас далеко в горы: он боится, что если вернется, увидит происходящее, то вмешается. Я не вправе играть на его чувствах и загонять в угол. Даже если мы вернемся и он удержится от вмешательства в сражение, такой поступок с моей стороны, такое принуждение возведет между нами непреодолимую преграду. – Кэлен снова покачала головой. – Он слишком верит своему видению. Я не стану принуждать его возвращаться.

– Может, он на самом деле не так уж в это верит, – махнула тряпкой Кара, – в глубине души. Может, он не хочет возвращаться, потому что сомневается в себе – после Андерита– и думает, что стоять в стороне проще.

– По-моему, Ричард в себе не сомневается. Ни на секунду. Ни на йоту. Будь у него хоть малейшие сомнения, он бы вернулся – это действительно самый простой путь. Держаться в стороне куда труднее. Мы с тобой обе это знаем. Но ты можешь уехать в любой момент. Он не претендует на твою жизнь. Ты, Кара, не обязана оставаться, если не хочешь.

– Я поклялась следовать за ним, чего бы он там ни творил.

– Ты следуешь за ним, потому что веришь ему. Как и я. Поэтому я никогда не уйду, чтобы вынудить его следовать за собой.

Кара поджала губы. Огонь в голубых глазах потух, она отвернулась и швырнула тряпку в ведро с грязной водой.

– Значит, будем торчать здесь, приговоренные жить в раю.

Кэлен улыбнулась, понимая раздражение Кары. Принуждать Ричарда она не станет. Она попытается его уговорить, а это совсем другое дело.

Вытерев чашку, Кэлен поставила ее на тумбу.

– А может, и нет. Знаешь, я ведь тоже думаю, что нам необходимо вернуться.

Кара с подозрением покосилась на нее:

– Так что, по-твоему, мы можем предпринять, чтобы убедить его?

– Ричарда некоторое время не будет. Как насчет того, чтобы искупаться, пока его нет?

– Искупаться?

– Ага, искупаться. Ужасно хочется почувствовать себя чистой и свежей. Мне надоело выглядеть как бродяжка. Мне бы хотелось вымыть голову и надеть белое платье Матери-Исповедницы.

– Белое платье Матери-Исповедницы… – Кара заговорщицки улыбнулась. – А! Значит, предстоит сражение, для которого женщина вооружена куда лучше.

Краем глаза Кэлен видела «Сильную духом», стоявшую на подоконнике и прямо глядевшую на мир. В развевающемся платье, с гордо вскинутой головой, прямой спиной, сжатыми по бокам кулаками, вырезанная в дереве женщина бросала вызов всему, что вознамерится сломить ее.

– Ну, не совсем та битва, о которой ты думаешь, но мне кажется, что я лучше смогу отстаивать свое мнение, если буду одета подобающим образом. И это не военная хитрость. Я подам ему петицию как Мать-Исповедница. Я считаю, что его восприятие несколько затуманено. Трудно, знаешь ли, думать о чем-то другом, когда до смерти беспокоишься о человеке, который тебе дорог.

При мысли о нависшей над Срединными Землями угрозе кулаки Кэлен сжались.

– Он увидит, что все уже в прошлом, что я вполне здорова и пришло время возвращаться к нашим обязанностям.

Кара, ухмыляясь, отбросила со лба светлую прядь.

– Он наверняка увидит это и еще кое-что, если ты облачишься в свое платье.

– Я хочу, чтобы он увидел женщину, достаточно сильную, чтобы победить его в схватке на мечах. Ну и конечно, хочу, чтобы он наконец увидел Мать-Исповедницу в платье.

Кара сдула с лица еще одну прядь.

– По правде говоря, я и сама не возражала бы выкупаться. Знаешь, мне кажется, если я буду рядом с тобой в облачении морд-сит, с чистыми, аккуратно заплетенными в косу волосами, буду держаться, как положено морд-сит, и выскажусь в поддержку твоих слов, это будет еще более убедительно.

Кэлен сунула тарелки в ведро с водой.

– Значит, договорились. Нам вполне хватит времени до его возвращения.

Ричард соорудил для них маленькую деревянную ванну, в которой можно было отлично помыться сидя. Конечно, полежать и понежиться в ней было нельзя, но для горной резиденции это была большая роскошь.

Кара выволокла ванну из угла, оставляя на земляном полу длинные полосы.

– Я поставлю ее в моей комнате. Ты идешь первой. Тогда, если он вернется раньше, ты займешь своего любознательного муженька и будешь держать подальше от моих волос, пока я их мою.

Кэлен с Карой вдвоем натаскали воды из ближайшего родника и нагрели в котелке. Опустившись наконец в горячую воду, Кэлен испустила долгий вздох. Воздух был прохладным, и сидеть в горячей воде оказалось куда как приятно. Очень хотелось понежиться подольше, однако время поджимало.

Она улыбнулась, вспоминая, сколько хлопот было у Ричарда с моющимися женщинами. Хорошо, что его сейчас нет. Позже, когда они все обсудят, нужно будет уговорить его помыться. Ей нравится запах его пота, но когда это пот на чистом теле.

Зная, что ей предстоит беседовать с Ричардом облаченной в белое платье и с чистыми блестящими волосами, Кэлен ощущала больше уверенности в скором возвращении к своим обязанностям. Пока Кара грела воду для себя, Кэлен у огня сушила волосы. Потом Кара отправилась мыться, а Кэлен – облачаться в белое платье. Большинство людей боялись этого платья, боялись одетую в это платье женщину. Ричарду всегда нравилось, когда она надевала белое платье.

Она бросила полотенце на кровать, и тут ее взгляд упал на статуэтку на окне. Прижав к бокам кулаки, Кэлен, обнаженная, выпрямила спину и вскинула голову, подражая «Сильной духом». Ее принизывала мощь, исходящая от статуэтки, она сама чувствовала себя сильной духом.

На какое-то мгновение Кэлен слилась душой с этой статуэткой.

Сегодня день перемен. Она это чувствовала.

Странно было после стольких месяцев вновь облачиться в платье Матери-Исповедницы, ощутить на коже нежный атлас.

Одевшись, Кэлен почувствовала себя уверенно. В каком-то смысле платье было для нее боевыми доспехами. Это платье тысячелетиями было символом многих великих женщин. Матери-Исповедницы несли тяжкое бремя ответственности, но они были счастливы, что могут помогать людям.

Да, люди зависят от нее. У Кэлен есть свой долг, и ей необходимо убедить Ричарда, что она обязана этот долг исполнять. Ричард тоже нужен людям, но даже если он откажется возглавить войско, он должен вернуться вместе с ней. Люди, сражающиеся за свободу, имеют право знать, что Мать-Исповедница с ними, что она не утратила веры в правое дело. Она обязана заставить Ричарда понять это.

Выйдя в центральную комнату, Кэлен услышала, как Кара плещется в ванне.

– Кара, тебе что-нибудь нужно? – окликнула она.

– Нет, все в порядке, – отозвалась Кара. – Так здорово! По-моему, в этой воде столько грязи, что впору картошку сажать!

Кэлен рассмеялась. Она заметила выглядывающего из-за порога бурундучка.

– Пойду скормлю Чиппи огрызки яблок. Если что-то понадобится, позови.

Они всех бурундуков называли «Чиппи». И все зверьки отзывались на кличку, зная, что за этим последует какая-нибудь подачка.

– Ладно. Но если лорд Рал вернется, поцелуй его или еще как-нибудь займи, пока я не буду готова к разговору. Я хочу быть с тобой, чтобы переубедить его. Я хочу, чтобы мы были во всеоружии.

– Обещаю, – улыбнулась Кэлен.

Она выудила из висевшей на крючке (чтобы не забрались бурундуки) корзиночки, где они держали лакомства для зверьков, яблочные огрызки. Белки тоже любили огрызки. А вот лошади предпочитали целые яблоки.

– Сюда, Чиппи! – ласково позвала Кэлен с порога. – Чип, Чип, хочешь яблочка?

Кэлен увидела, что бурундучок куда-то топает по траве. Она пошла за ним. Прохладный ветер развевал подол ее платья. Уже холодно, пора надевать тулуп. Голые ветви дубов за домом скрипели и стонали. Упиравшиеся в небо сосны кланялись своими верхушками. Солнце скрылось за серыми облаками, и теперь платье Кэлен казалось еще более ярким.

Подойдя к окну, на котором стояла «Сильная духом», Кэлен снова позвала бурундука. Нежный голос Кэлен обычно зачаровывал зверьков. Услышав ее, пушистый бурундучок встал на задние лапки и замер, проверяя, все ли спокойно, а потом поскакал к ней. Присев на корточки, Кэлен положила огрызок на землю.

– Вот, маленький, – пропела она, – возьми вкусненькое яблочко.

Чиппи понесся к добыче. Кэлен, улыбаясь, наблюдала, как зверек со всех лап мчится к огрызку. Она встала, отряхнув руки, и смотрела, как Чиппи усердно жует лакомство.

Вдруг бурундучок пискнул и замер.

Кэлен подняла взгляд – и уставилась прямо в голубые глаза женщины, стоявшей шагах в десяти в позе хладнокровного наблюдателя.

Вскрик замер у нее в горле. Казалось, эта женщина возникла ниоткуда. У Кэлен по спине пробежали ледяные мурашки.

Длинные светлые волосы незнакомки ниспадали на элегантное черное платье. Она была очень хороша, лицо – само совершенство, но особенно красивы были глаза, в которых светились ясный ум и наблюдательность. Она могла быть лишь существом удивительной чистоты… или немыслимого зла.

Кэлен мгновенно узнала ее.

Глядя на эту женщину, Кэлен чувствовала себя уродливой, как кусок грязи, и беспомощной, как дитя. Больше всего ей хотелось убежать, но она смотрела женщине прямо в глаза. Возможно, лишь пару секунд, но эти секунды показались вечностью. В голубых глазах сквозило глубокое, пугающее раздумье.

Кэлен помнила данное капитаном Мейффертом описание этой женщины. Однако даже ради спасения жизни не могла вспомнить, как ее зовут. Да это и не важно. Важно одно: женщина – сестра Тьмы.

Ни слова не говоря, женщина подняла ладони вверх, будто покорно предлагая что-то. Руки ее были пусты.

Кэлен решила прыжком преодолеть разделяющее их расстояние и высвободить свою магию. И самой этой решимостью уже запустила свое могущество. Теперь ей необходимо было оказаться рядом с этой женщиной.

Но едва она пошевелилась, мир сделался белым от боли.

Глава 21

Услышав странный звук– будто огромный молот обрушился на вершину горы, – Ричард застыл на месте. Он почувствовал толчок где-то в груди. Под ногами дрогнула земля. Над верхушками деревьев мгновенно мелькнула вспышка.

До домика было недалеко. Бросив связку форели и банку с пескариками, Ричард помчался вперед.

Выбежав на луг, он замер как вкопанный. Сердце бешено колотилось в груди.

Неподалеку, рядом с домом, Ричард увидел двух женщин. Одна в белом, другая – в черном. Между ними, словно канат, тянулась, извиваясь и потрескивая, молочно-белая полоса. Руки Никки были чуть приподняты и разведены в стороны.

Молочный свет, лившийся из груди Никки, пронзал грудь Кэлен. Колышущаяся полоса между ними сделалась ослепительно яркой и теперь судорожно извивалась, словно старалась убежать.

Кэлен дрожала под яростным напором пришпилившего ее к стене светового копья. Ричард застыл. Замер от страха за нее, хорошо знакомого ужаса, уже пережитого, когда Кэлен была в объятиях смерти. Молния, соединявшая обеих женщин, пронзала и грудь Никки. Ричард не понимал сути этой магии, но инстинктивно чувствовал, что магия очень опасна, причем не только для Кэлен, но и для самой Никки. И то, что Никки подвергла себя такому риску, пугало еще больше.

Ричард знал, что если он хочет спасти Кэлен, необходимо сохранять спокойствие и ясность мышления. Ему отчаянно хотелось убить Никки, но он был уверен: все не так просто. Одно из любимых высказываний Зедда – «ничто не бывает простым», – мгновенно возникшее в памяти Ричарда, наполнилось новым смыслом.

Отчаянно пытаясь найти решение, Ричард судорожно перебирал все, что ему известно о магии. Что надо делать, он не придумал, зато точно понял, чего делать нельзя. Речь шла о жизни и смерти.

В этот момент из домика вылетела Кара. Голая и мокрая. Впрочем, ее нагота не произвела на Ричарда особого впечатления: ничего нового он не увидел, ведь традиционная кожаная одежда морд-сит и без того обтягивала тело, как перчатка. Гораздо больше Ричарда поразили мокрые распущенные волосы – доселе он видел Кару только с туго заплетенной косой.

Сжимая красный кожаный штырь– эйджил, – Кара пригнулась, готовая к атаке.

– Кара, нет! – завопил Ричард.

Он уже со всех ног бежал через луг, когда Кара прыгнула и обрушила эйджил на шею Никки.

Никки, застонав от боли, рухнула на колени. Кэлен тоже закричала и упала вслед за Никки.

Кара схватила Никки за волосы и рывком запрокинула ей голову.

– Пора подыхать, ведьма!

Никки даже не пыталась сопротивляться, хотя эйджил был буквально в дюйме от ее горла.

Ричард прыгнул на морд-сит, отчаянно надеясь, что не опоздает. Он схватил Кару за талию, опрокинул на спину, на мгновение удивившись шелковистости ее кожи и железным мускулам. От удара у морд-сит на секунду вышибло дух.

Кара была в такой ярости, что обрушила эйджил на Ричарда, даже не понимая, что это он. Сейчас она знала одно – ей помешали защитить Кэлен.

Эйджил вонзился в скулу. Ощущение было такое, словно тебя огрели железным прутом, а потом мгновенно ударила молния. Ричард ослеп от боли. В ушах звенело, дыхание остановилось. На него мгновенно обрушился каскад жутких воспоминаний.

Кара хотела одного – убивать. Ричард очнулся как раз вовремя, чтобы перехватить ее запястья и прижать к земле, пока Кара не успела наброситься на Никки. Безусловно, морд-сит была просто великолепна, но этих женщин учили противостоять магии, а не грубой силе, именно поэтому она старалась вынудить Никки применить магию – только так Кара могла захватить ее в плен.

Ричард не обращал внимания на извивающееся под ним обнаженное тело. Во рту стоял привкус крови. Он внимательно следил за ее рукой с эйджилом. Голова гудела, он из последних сил старался не потерять сознание. Единственное, на что он сейчас был способен, – это прижимать Кару к земле.

Морд-сит представляла собой куда большую угрозу жизни Кэлен, чем Никки. Если бы Никки хотела убить Кэлен, она бы уже давно это сделала. Пусть Ричард и не понимал, что Никки сотворила с Кэлен, но он уже уловил основную суть происходящего.

На обнаженную грудь Кары капала кровь, ярко-алая на белой коже.

– Кара, прекрати! – Челюсть двигалась, хоть и болезненно. Значит, не сломана. – Это я. Перестань! Ты убьешь Кэлен. – Кара замерла, сверля его сердитым растерянным взглядом. – То, что ты делаешь с Никки, происходит и с Кэлен.

– Ты бы лучше его послушала, – раздался позади него бархатный голосок Никки.

Ричард отпустил запястья Кары. Та коснулась уголка его губ.

– Прошу прощения, – прошептала она, сообразив, что натворила. Судя по тону, она говорила совершенно искренне. Ричард кивнул, поднялся, помог встать морд-сит и лишь после этого повернулся к Никки.

Никки стояла прямо, в той же гордой свободной позе. Все ее внимание, вся ее магия были сосредоточены на Кэлен. Спокойная, но яростная сила внутри Ричарда проснулась, ожидая команды, но он не знал, как использовать магию, чтобы остановить Никки, а потому сдерживался, боясь подвергнуть Кэлен еще большей опасности.

Кэлен тоже стояла, вновь пришпиленная к стене дома белым световым лучом. Зеленые глаза расширились от мучительного воздействия магии.

Руки Никки поднялись. Она прижала ладони к сердцу, поверх света. Она стояла спиной к Ричарду, и было видно, что свет проходит сквозь нее, словно пожирающий плоть огонь. Извивающийся луч света то же самое делал и с Кэлен, будто прожигая ее. Однако Ричард видел, что свет не убивает Кэлен. Она все еще дышит, все еще шевелится – человек, в котором прожгли сквозную дыру, так себя не ведет. Ричард отлично знал, что там, где дело касается магии, не стоит верить своим глазам.

Тем временем тело Никки снова начало уплотняться, свет померк и погас.

Кэлен обмякла. Глаза ее закрылись, словно она не могла больше видеть стоящую перед ней женщину.

Ричард кипел от ярости. Магия внутри него свернулась, как готовая ужалить гадюка. Едва ли не больше всего на свете ему хотелось зарубить эту женщину. Единственное, чего ему хотелось больше, – это чтобы Кэлен оставалась жива и здорова.

Никки любезно улыбнулась Кэлен и повернулась к Ричарду.

– Ричард. Давно не виделись. Ты отлично выглядишь.

– Что ты натворила? – сквозь зубы прорычал он.

Она улыбнулась, как улыбается ребенку мать, – ласково, терпеливо. Вздохнув, словно после тяжелой работы, Никки указала на Кэлен.

– Я наложила заклятие на твою жену.

Ричард слышал за плечом тяжелое дыхание Кары. Она стояла так, чтобы не мешать ему выхватить меч.

– Зачем?

– То есть как? Конечно же, чтобы поймать тебя.

– Что с ней произойдет? Какое зло ты ей причинила?

– Зло? Никакого. Любое зло, которое ей причинят, будет от твоей руки.

Ричард нахмурился. Он понял смысл ее слов, но все же очень хотел, чтобы это было не так.

– Иначе говоря, то, что я сделаю с тобой, случится и с Кэлен?

Никки улыбнулась той самой обезоруживающей обаятельной улыбкой, которую он помнил еще с тех пор, как она приходила давать ему уроки. Теперь Ричард с трудом мог поверить, что когда-то она казалась ему добрым духом во плоти.

Он чувствовал, как магия буквально клокочет вокруг этой женщины. С помощью своего дара он давно научился определять, владеет человек магией или нет. Он видел то, чего не могли видеть другие. Редко ему попадались женщины, от силы которых сам воздух вокруг них трещал. Но – что куда хуже – Никки была сестрой Тьмы.

– Да, и не только. Гораздо больше. Видишь ли, отныне мы с ней связаны материнским заклятием. Странное название для заклинания, ты не находишь? Это название частично происходит из-за его питающего аспекта. Как дающего жизнь – примерно как мать, кормя дитя, поддерживает его жизнь. Свет, что ты видел, – своего рода пуповина. Волшебная пуповина. Она связывает наши жизни независимо от расстояния между нами. В точности, как я – дочь моей матери, и ничто не может этого изменить, так и это заклятие не может снять никто другой.

Никки говорила учительским тоном, как когда-то разговаривала с ним на занятиях во Дворце Пророков. Она всегда говорила коротко и ясно. Когда-то Ричард считал, что это лишь добавляет благородства ее облику. Тогда он не мог представить себе Никки, произносящей грубые слова. Однако то, что она говорила сейчас, было отвратительным.

Она по-прежнему двигалась с медленной грацией. Ее движения всегда казались ему соблазнительными. Теперь же они больше походили на змеиные.

Магия меча ревела в нем, требуя высвобождения, ведь меч был создан специально для борьбы с тем, что его обладатель считал злом. Сейчас Никки настолько отвечала всем требованиям, что магия меча грозила вот-вот подавить волю Ричарда, захватить его, заставить уничтожить угрозу. Голова до сих пор дико болела от удара эйджилом, и Ричарду требовалась масса усилий, чтобы удерживать власть над мечом. Он чувствовал, как врезаются в ладонь выступающие на рукояти золотые буквы слова «ИСТИНА».

Однако именно сейчас он должен был следовать не эмоциям, а разуму. На чаши весов положены жизнь и смерть.

– Ричард, – ровным тоном проговорила Кэлен и подождала, пока он посмотрел ей в глаза. – Убей ее. – Она говорила со спокойной властностью, требующей подчинения. Белое платье Матери-Исповедницы придавало ее словам смысл приказа. – Давай. Не жди. Убей. Не раздумывай. Бей.

Никки спокойно следила за происходящим. Казалось, какое бы решение он ни принял, ей все равно. Так, просто любопытно, и только. Ричарду думать было не над чем.

– Не могу, – ответил он Кэлен. – Иначе ты умрешь тоже.

– Очень хорошо, Ричард, – выгнула бровь Никки. – Очень хорошо.

– Сделай это! – крикнула Кэлен. – Сделай сейчас, пока у тебя еще есть возможность!

– Стой спокойно, – бесстрастно проговорил он. – Давай послушаем.

Никки сложила руки, как любили делать сестры Света. Только вот сестрой Света она не была. В глубине ее синих глаз таилось какое-то чувство, но Ричард не мог понять, какое, и боялся себе представить. Это могло быть все что угодно, от страсти до ненависти. Одно только Ричард знал точно – в ее взгляде светилась железная решимость. То, что она задумала, было для Никки важнее, чем жизнь.

– Дело обстоит следующим образом, Ричард. Ты едешь со мной. Пока жива я, Кэлен жива тоже. Умру я, умрет она. Вот так все просто.

– Что еще? – требовательно спросил он.

– Что еще? – моргнула Никки. – Да ничего.

– А если я решу убить тебя?

– Тогда я умру. Но Кэлен умрет вместе со мной. Наши жизни отныне связаны.

– Я не о том. У тебя должна быть какая-то цель. Что еще произойдет, если я тебя убью?

– Ничего, – пожала плечами Никки. – Тебе решать. Наши жизни в твоих руках. Если захочешь сохранить ей жизнь, пойдешь со мной.

– Что ты намерена с ним сделать? – Кэлен встала рядом с Ричардом. – Вырвать у него пытками признание, чтобы Джегань мог устроить над ним показательный суд перед публичной казнью?

Никки, казалось, изумилась.

– Ничего подобного! Я не желаю ему зла. Пока не желаю. Впрочем, позже я скорее всего вынуждена буду его убить.

– Ну естественно, – ожег ее Ричард яростным взглядом.

Кэлен двинулась вперед, но он перехватил ее руку и удержал. Он понял, что она намеревалась сделать. Ричард не знал, что произойдет, если Кэлен обрушит на Никки силу Исповедницы, и не испытывал ни малейшего желания узнать. Все равно ни к чему хорошему это не приведет. Когда дело касалось его, Кэлен всегда была готова пожертвовать жизнью.

– Погоди, – шепнул он.

– Она, – вытянула руку Кэлен, – только что признала, что собирается убить тебя!

Никки успокаивающе улыбнулась:

– Об этом беспокоиться рано. Если до этого и дойдет, то нескоро.

– А перед тем? Какие у тебя на него планы до того момента, как ты решишь, что его жизнь не имеет значения?

– Не имеет значения?..– Никки невинно развела руками. – У меня нет никаких планов. Просто я хочу увезти его, вот и все.

Ричарду показалось, что он понимает, в чем тут дело, но он все меньше и меньше верил словам Никки.

– То есть ты хочешь увезти меня, чтобы я не смог сражаться с Имперским Орденом?

Она вскинула брови.

– Если тебе угодно подойти к вопросу так, то я признаю, что твое время в качестве вождя Д’Харианской империи истекло. Но суть не в этом. Суть в том, что отныне вся твоя нынешняя жизнь, – Никки указала на Кэлен, – закончена.

Казалось, от ее слов застыл воздух.

– И что дальше? – Он знал, что есть что-то еще, что-то, что придает всему происходящему некий смысл. – Какие еще у тебя условия, если я хочу сохранить Кэлен жизнь?

– Нас никто не должен преследовать.

– А если будем? – поинтересовалась Кэлен. – Я вполне могу последовать за тобой и убить собственными руками, пусть даже ценой жизни. – В зеленых глазах Кэлен сверкнула ледяная решимость. Она угрожающе смотрела на Никки.

Никки небрежно повела бровью и наклонилась к Кэлен, как мать.

– Тогда всему конец. Если только Ричард тебе не помешает. Это тоже часть того, что ему предстоит решать самому. Но ты крепко ошибаешься, если полагаешь, будто меня волнует такой исход. Видишь ли, мне все безразлично. Все.

– И чего ты от меня хочешь? – спросил Ричард, отвлекая на себя тревожаще спокойный взгляд Никки. – Что, если я поеду с тобой, но не стану делать того, что ты хочешь?

– Ты ошибаешься, Ричард, если думаешь, что у меня есть на тебя какие-то планы. Их нет. Полагаю, ты будешь делать, что хочешь.

– Что хочу?

– Ну, естественно, тебе не будет дозволено вернуться к твоим людям. – Никки тряхнула головой, отбрасывая с глаз длинную прядь светлых волос. Она не отрывала от него взгляда. – Ну, и наверное, если ты станешь так или иначе невыносимо себя вести, это будет само по себе ответом. Обидно, конечно, но тогда ты станешь мне бесполезен, и я тебя убью.

– Стану бесполезен? Ты хочешь сказать, стану бесполезен Джеганю?

– Нет. – Никки опять казалась удивленной. – Я действую не от имени его превосходительства. – Она постучала по нижней губе. – Видишь? Я избавилась от кольца, символа рабства. Я делаю это для себя.

У Ричарда возникла еще более тревожная мысль.

– Почему он не может войти в твой разум? Не может управлять тобой?

– Тебе вовсе не нужен мой ответ, Ричард Рал.

Полная бессмыслица. Узы магистра Рала защищали только тех, кто предан ему. Ричард решительно не понимал, как действия Никки могут сойти за лояльные. Никак. Действие уз не должно на нее распространяться. Может, Джегань сидит в ее мозгу, а она об этом не подозревает? А может, она спятила от того, что Джегань сидит у нее в голове?

– Послушай, – у Ричарда было такое ощущение, что они говорят на разных языках, – не знаю, что ты…

– Хватит разговоров. Мы уезжаем.

Голубые глаза беззлобно смотрели на него. Создавалось впечатление, что для Никки Кэлен с Карой просто не существуют.

– Бессмыслица какая-то. Ты хочешь, чтобы я поехал с тобой, но действуешь не от имени Джеганя. Если это правда, то…

– По-моему, я все объяснила предельно ясно. Если хочешь быть свободным, можешь убить меня в любой момент. Если ты убьешь меня, Кэлен умрет тоже. Перед тобой стоит выбор. Мне кажется, я знаю, как ты поступишь, но я, конечно же, не уверена. Теперь перед тобой два пути. Ты должен выбрать один. Ах да, кое-что еще. На случай, если ты затеешь какую-нибудь хитрость или гадость или откажешься выполнять мои пустячные просьбы, то имей в виду: через соединяющее нас заклятие я в любой момент могу положить конец жизни Кэлен. Достаточно пожелать. Мне это смертью не грозит. Отныне она живет лишь моей милостью, а следовательно, твоей. Я не желаю ей зла, она меня вообще не интересует. По правде говоря, я желаю ей долгой жизни. Она подарила тебе немного счастья, и за это, я надеюсь, ей не придется жертвовать жизнью. Но отныне ее жизнь зависит от твоего поведения.

Никки посмотрела на стоявшую позади Ричарда Кару и ласково вытерла кровь с его губ и с подбородка.

– Твоя морд-сит ранила тебя. Могу вылечить, если хочешь.

– Нет.

– Ладно. – Она вытерла руку о подол черного платья. – Если ты не хочешь, чтобы без твоего ведома другие стали причиной смерти Кэлен, я бы советовала тебе позаботиться, чтобы они ничего не предпринимали без твоего согласия. Морд-сит – женщины могущественные и решительные. Я уважаю их высокое чувство долга. Однако если твоя морд-сит последует за нами – а моя магия мне это подскажет, – то Кэлен умрет.

– А как я узнаю, что с Кэлен все в порядке? Мы можем отъехать отсюда на милю, и ты через эту вашу пуповину ее убьешь. Я и знать не буду.

Брови Никки сошлись на переносице. Она казалась искренне озадаченной.

– Зачем мне это?

– А зачем тебе вообще все это?!

Никки некоторое время молча с любопытством смотрела на него.