Текст книги "Маленькое дорожное приключение"

Терри Лоренс
Маленькое дорожное приключение

1

Она позвонила. Отступать поздно. Теперь придется либо примириться с последствиями, либо провалиться сквозь землю.

В радиоприемнике зазвучал хрипловатый мужской голос: «Вы слушаете радио Си-эй-ди, Пайн-Форест, Северная Калифорния. С вами говорит «Вечерний Остин». Сегодня у нас в эфире – «Беседы с Фионой Александер». Вам уже знаком цикл передач, целью которых Фиона ставит сближение людей, соединение мужчины и женщины в прочную пару. Позвоните нам и назовите имя самого необщительного мужчины, который…»

И она позвонила. Как она могла? Она взглянула на своего пассажира. В тесноватом салоне седана его стройное мускулистое тело оказалось так близко. Если бы он был чуть поразговорчивее – ну, хотя бы как налоговый инспектор или полицейский. А то это просто автопилот какой-то, только и слышишь от него: «Вы забыли выключить фары, сейчас поворот налево, не переключайте скорости так резко…» Вот ей и пришлось позвонить на радио, чтобы хоть как-то заполнить мучительные паузы в их так и не сложившейся беседе.

«Назовите имя интересующего вас мужчины, и Фиона Александер, одна из самых выдающихся экстрасенсов нашего столетия, определит, где находится женщина, предназначенная ему судьбой. Но позвольте предупредить вас, леди, – этой счастливицей можете оказаться не вы».

«Будьте осторожны со своими желаниями», – со смешком произнесла Фиона.

Эви сжала руль и мрачно уставилась на дорогу. Коул Крик, ее попутчик в этом чертовом путешествии, никогда не узнает, как низко она пала. Никогда. Конечно, если они не выставят ее жизнь на всеобщее обозрение в передаче, которую будет слушать вся страна.

Ее намерения были просты. Если она услышит свой голос по радио, то направит машину в ближайшую канаву.

Но, к несчастью, на ровной, как стол, земле Огайо было непросто воплотить в жизнь подобное решение. Эви лихорадочно искала выход. Сегодня утром они выехали из Дирборна, штат Мичиган, и направились на юг по автостраде И-75. За семь часов езды шоссе и раскинувшиеся по обе стороны поля надоели бы кому угодно. Тут даже идея позвонить на радио с автозаправки покажется блестящей и забавной. Просто обхохочешься!

– У меня есть для вас подходящий мужчина, – сказала Эви, дозвонившись на радиостанцию.

– Он такой нерешительный, что даже о погоде поговорить боится.

Режиссер рассмеялся, потом поинтересовался, как ее зовут, и выспросил те немногие подробности о Коуле, которые были известны Эви. Он уже давно был одинок. Ее друзья Бад и Вивиана не сомневались, что Коул ни с кем не встречается. Не то чтобы ей хотелось его заарканить. Если бы она проявила, хоть малейший интерес, они постарались бы свести их. Хотя Коул уже два года работал механиком в их автомастерской, Эви с ним почти не встречалась, а если они и сталкивались, она не обращала на него внимания.

Но у Бада не вовремя разболелась спина, и он не смог сопровождать ее в этом путешествии, как это планировалось. И пришлось ей поехать с Коулом. Вот и все.

Эви взглянула на Коула. Он небрежно развалился на сиденье, напоминая актера Сэма Шепарда, имя которого казалось Эви синонимом сексуальной привлекательности. Худощавое, словно высеченное из камня лицо Коула и его мускулистое тело могли бы оставить беднягу Сэма без заработка.

Синие, как небо, глаза сейчас были устремлены вперед, в полутьму. Его губы придавали бы лицу жесткое выражение, если бы полная нижняя губа не смягчала это впечатление. Коул Крик был настоящим воплощением мужественности.

Всю дорогу Эви пыталась втянуть его в беседу. Поскольку он никак не откликался, ей приходилось довольствоваться собственными домыслами. Подрагивание его ресниц могло быть вызвано неодобрением. Пролегшая у рта резкая складка могла означать стоическое терпение либо скуку. Уж не думает ли он, что она слишком болтлива? Или что у нее ветер в голове?

Именно это он и подумает, если услышит ее голос по радио.

Эви еще крепче сжала руль. Она всегда поступала так. Она предпочитала догадываться, о чем мужчина думает и чего он хочет, вместо того, чтобы прямо спросить его. Ее главная ошибка заключалась в том, что все проблемы в отношениях с мужчинами, которые были ей не безразличны, Эви пыталась решить самостоятельно.

Но Коул, то был ей безразличен. Она едва была с ним знакома. Она должна была по заданию редакции своего журнала проехать через всю страну в новеньком «конквесте», чтобы испытать это широко разрекламированное достижение автомобильной промышленности в дорожных условиях.

И вот теперь ее ожидает тысячемильное путешествие на машине в компании малознакомого молчаливого мужчины. Если его, оказывается, невозможно втянуть в разговор, звонок к экстрасенсу кажется вполне разумной альтернативой.

«Это та же самая логика, на которой строится реклама», – подумала Эви, покачав головой. Как сотруднику журнала для потребителей, ей не раз приходилось предостерегать своих читателей от некачественных продуктов, вредных для здоровья, не внушающих доверия электроприборов и ненадежных торговых фирм. Уж она-то должна была бы знать, какая это глупость – звонить в подобные передачи.

Радиопередача была прервана рекламой, и Эви с облегчением вздохнула. Последнюю сотню миль она старалась убедить себя, что передача идет в прямом эфире. Когда она разговаривала по телефону, Коул отошел от бензоколонки и нырнул в капот, так что был виден только туго обтянутый джинсами зад. Когда он выпрямился и посмотрел на Эви, она быстро повесила трубку. Они никак не могли успеть выпустить ее в эфир.

Реклама закончилась. Снова раздался приятный тенор ведущего: «С вами «Вечерний Остин». Фиона, во время перерыва вы сказали, что хотите поговорить о недавнем звонке».

«Да, Остин, благодарю вас. Сейчас я обращаю мои слова к женщине из Огайо. Я чувствую, дорогая моя, что вы находитесь на распутье. Можете быть уверены – вашего спутника сейчас мучают те же самые вопросы, что и вас. Но помните, что и жизнь, и любовь – не самоцель. Это путь, по которому мы идем вместе. Возможно, Эви, тот, кто предназначен вам судьбой, сейчас куда ближе к вам, чем вы думаете…»

– Предназначен!

Коул вздрогнул и медленно повернулся:

– Простите?

Эви принялась лихорадочно давить на кнопки, расположенные на приборном щитке. Из обогревателя хлынул теплый воздух, дворники заскребли по сухому стеклу, на часах вспыхнули цифры 12:00.

– Где выключается эта штука?

– Вот здесь.

Коул протянул руку и нажал на выключатель. В машине воцарилась благословенная тишина.

– Вы что-то сказали?

Эви надеялась, что он забудет об этом.

– Что именно? А, вы о предназначении?

– Да нет, скорее уж о месте назначения. – Эви с трудом подавила вздох облегчения.

В салоне машины воцарилась тишина, в которой, казалось, еще витали отзвуки низкого голоса Коула. Эви попыталась представить, как бы она описала его в своем отчете. Мягкий, но хрипловатый, слегка скрипучий, но приятный. Ей на ум пришло сравнение с поскрипыванием кожи на старом седле. При взгляде на обветренное лицо Коула можно было подумать, что он работает где-нибудь на техасском ранчо, а не в крохотной ремонтной мастерской на окраине Дирборна. Как он там появился? Откуда он взялся? Куда они направляются?

Эви ухватилась за предложенную тему.

– Наше место назначения? Я вам сейчас его покажу. – Она повернулась, чтобы достать дорожные карты, лежавшие на заднем сиденье.

Коул потянулся за картами одновременно с ней. Их руки встретились.

– Я достану карты.

– Я сама.

– Я достану карты.

В чем-чем, а уж в его упрямстве она успела убедиться.

Ремни безопасности мешали им развернуться. Колени Эви уперлись в руль, а длинные ноги Коула оказались на сиденье для пассажира. Они одновременно потянулись через щель между спинками кресел и очутились лицом к лицу.

Этот момент длился и длился, словно белая разделительная полоса посредине шоссе. Эви смотрела на дорогу, стараясь не обращать внимания на то, что Коул, нисколько не скрываясь, изучает ее профиль. Она только надеялась, что темнота скроет вспыхнувший на ее щеках румянец.

Коул перевел пристальный взгляд с испуганных глаз Эви на ее полуоткрытые губы.

– Позвольте мне, – произнес он.

Он переложил развязавшуюся папку на переднее сиденье. Несколько секунд каждый тянул папку к себе. Наконец Эви победила. Она положила папку на колени и принялась перелистывать карты всех штатов, да еще и канадских провинций в придачу, стараясь не обращать внимания на то, что руки у нее заметно дрожат.

– Оклахома. Нет, не то. Айова. Не то. Новый Орлеан. Опять не то. Надо будет разложить их по алфавиту.

– Давайте, я найду.

– Я сама. – Эви разложила карту Огайо так, чтобы на нее падал свет от приборной доски. – Полчаса назад мы въехали в Кентукки. Надеюсь, к ночи доберемся до Ноксвилла.

– А почему именно до Ноксвилла?

– Я заказала там места в гостинице.

Разговор снова заглох. Однообразная дорога убаюкивала. Эви надеялась, что разговор о маршруте даст ей возможность подумать о чем-нибудь другом, кроме как об исходящем от Коула запахе выдубленной кожи, смешанном с ароматом лосьона, и о его сильных руках, спокойно лежащих на коленях. Как бы ни так, лапочка! Теперь Эви почувствовала еще и слабый запах разгоряченного мужского тела. Это снова напомнило ей о том, что в седане все-таки тесновато. Надо не забыть отметить в отчете, что салон стоило бы сделать побольше.

– Не могли бы вы подать мне мой блокнот? – обратилась Эви к своему молчаливому спутнику.

– Который?

– Зеленый. Он, кажется, в бардачке. – Коул распахнул бардачок так, что дверца упала ему на колени. Небольшая лампочка подсвечивала отделение для всяких мелочей. Коул откинул спинку сиденья, едва сев в машину. Эви помнила это так отчетливо, словно это произошло только что, а не несколько часов назад.

Коул потянулся и движением колена вернул дверцу на место.

– Держите.

– Спасибо. – Эви ухитрилась открыть блокнот одной рукой. – Черт! Это о мотелях.

– В смысле?

– Я веду записи в нескольких блокнотах – об обслуживании в ресторанах и отелях, в которых мы будем останавливаться по дороге, о безопасности путешествия для одинокой женщины, о состоянии автострад на интересующих меня направлениях – словом, собираю различную информацию, которая может пригодиться водителю в пути.

– А потом забываете, что в каком блокноте записано.

– И не говорите! – Эви тихо рассмеялась и бросила блокнот на заднее сиденье.

– Бензоколонки вы тоже отмечаете?

– Конечно.

Наверняка он обратил внимание, как долго она пробыла на автозаправке. Эви захлестнуло ощущение вины. Но даже если он и заметил, что она застряла в телефонной будке, что с того? Она могла звонить в редакцию, родителям, Баду с Вивианой – да кому угодно. Если уж его интересует, почему он не спросит напрямую, как нормальный любопытный человек?

Тогда она могла бы соврать, как любой нормальный человек, чувствующий себя виноватым.

Эви глубоко вздохнула.

– Мы выехали довольно поздно, но к полуночи все-таки должны добраться до Ноксвилла. Давайте не будем до тех пор включать радио, ладно? Коул, что вы делаете?

Карта соскользнула у нее с колен. Миннесота. Прикосновение сгиба карты к бедру было похоже на прикосновение лезвия ножа. Коул положил карту обратно в папку, лежавшую у нее на коленях.

– Я и сама могу их собрать, – сказала Эви дрогнувшим голосом.

– Вы бы лучше держались за руль. Карты я соберу.

Эви пришлось приложить немало усилий, чтобы удержать ноги на педалях. Каждый раз, как Коул тянулся за новой картой, Эви приподнимала колени. Ее обдавало жаром.

Коул протянул руку за очередной картой. Папка скользнула по ногам Эви и уперлась в руль. Коул положил карту поверх остальных, и у Эви внутри все сжалось.

Так же молча, как он подбирал карты с пола, Коул переложил открытую папку к себе на колени. Только теперь, когда он отстранился, Эви смогла вздохнуть.

Коул отыскал Кентукки.

– Давайте я вам прочту маршрут, – предложил он.

Во рту у Эви был противный привкус – словно она пробовала жевать бумагу.

– Я договаривалась провести эту поездку таким образом, чтобы выяснить, с какими трудностями может встретиться женщина, путешествующая в одиночестве. А если бы я сейчас была одна, я бы и читала сама, – упрямо сказала Эви.

– Что, на скорости семьдесят миль в час? – Эви оторвала носок от педали газа.

– Шестьдесят пять.

– Вы можете воспользоваться моей помощью.

Эви кашлянула.

– Извините, но вы здесь присутствуете только для подстраховки.

– Как веревка у альпиниста, так, что ли? – Этот мужчина все сильнее возбуждал ее. Эви усмехнулась – странное у него чувство юмора.

– Мой редактор, мои родители и все мои знакомые настаивали, что меня должен сопровождать механик. Я им возразила, что у меня будет машина новой модели и механик мне ни к чему.

– Новая модель может чудить больше старых.

– Вот и они тоже самое мне сказали. Если бы они не давили на меня целый месяц, я бы поехала одна.

– Гмм.

– Вы не против, если большую часть дороги за рулем буду я?

– Да, пожалуйста.

Эви снова охватило любопытство. Краешком глаза она наблюдала за Коулом. Нечасто встретишь мужчину, который, сев в машину, не старается сделаться хозяином положения. Обычно мужчина сразу усаживается на место водителя.

Коул был исключением. Он был очень сдержанным и хорошо владел собой. Его ноги не вдавливались в пол, прижимаясь к несуществующим педалям, когда Эви тормозила с запозданием, а руки не стискивались в кулаки, словно бы сжимая руль, когда она делала слишком резкий поворот.

– Я уверена, что вы прекрасно это умеете, – успокоила она его.

Коул обернулся к ней.

– Что умею?

– Водить машину. Я не сомневаюсь, что вы прекрасный водитель.

– Не знаю, не знаю. Вы же никогда не видели меня в деле. В смысле, за рулем.

Эви прислушивалась к его протяжному выговору уроженца западных штатов. Этот мужчина даже не представлял, какой у него сексуальный голос.

– Просто, как я уже сказала, я хочу делать все сама. Выполнять какое-либо дело самостоятельно и выполнять его в компании – совершенно разные вещи.

– Я бы не сказал.

– Я имею в виду путешествия.

– Это долгий путь, и нам предстоит проделать его вместе. Так, что ли?

– Да. Гм. Да. Пожалуй, так. – Эви скрипнула зубами. Она чувствовала, что у нее вспотели ладони. – Ой, кажется, я что-то не то говорю.

– Да нет, что вы!

Коул рассмеялся. Эви вздохнула, надеясь, что он не заметил двусмысленности отдельных ее высказываний.

– И не забудьте о мотелях, – добавил Коул.

Эви надавила на газ, и машина рванулась вперед.

– А вот единственное, чего мы не будем разделять, – так это комнату в отеле.

– Можете не бояться.

Эви немного расслабилась. Но тут, же снова втянула голову в плечи. Что он имел в виду? Что она может не беспокоиться, что он захочет воспользоваться удобным случаем? Или что она его не интересует?

Ее напряжение передалось и ноге, лежащей на педали газа, и скорость возросла до восьмидесяти миль в час. Заметив это, Эви чуть расслабилась и осмотрелась. Коул, не поворачивая головы, краем глаза наблюдал, как стрелка спидометра поползла вниз.

– Просто чувствуешь, как она слушается руля, – заметила Эви.

– Она?

– А что, вам не кажется, что машина – женского рода?

– Могу поспорить, что вы уже дали ей имя. – Ну вот, еще одно доказательство, что у него плохо с чувством юмора. Действительно, страховочный канат какой-то. Эви усмехнулась, постепенно расслабляясь. Дружеский, поддразнивающий разговор был именно тем, чего им не хватало.

– Я действительно подумываю о том, чтобы назвать ее Кончитой.

– «Кончита Воинственная»?

– Это все же лучше, чем «Вильгельм Завоеватель».

Коул хмыкнул. Все-таки ей удалось заставить его улыбнуться! Она обязательно это запишет. Эви сравнила блеск глаз Коула с мерцанием звезд. Что с того, что он не чувствует потребности обсуждать каждую промелькнувшую мимо машину? В длительном путешествии умение твоего спутника помолчать может оказаться просто даром Господним.

Миля пролетала за милей. Эви вдруг стало любопытно, неужели Коул так же сдержанно ведет себя и в постели?

– Ау!

Коул выпрямился.

– Что случилось?

Эви услышала, как заскрипела спинка сиденья, когда он откинулся назад, и ей представилось, как сейчас напряжены мышцы живота под клетчатой фланелевой рубашкой. А этот исходящий от него дурманящий запах, этот его голос…

– Да ничего особенного, – небрежно откликнулась она.

Ничего и не должно было случиться. Слишком уж часто она пыталась завязать надежные отношения с мужчиной, и жар души угас. Работа в журнале для потребителей дала Эви обширные знания о способах одурачивания людей, но в личных отношениях она словно сама напрашивалась на то, чтобы ее обманули. И все-таки оптимизм еще не покинул ее.

Она нажала на кнопку радиоприемника.

– Как тут можно найти музыкальную станцию?

– Покрутите ручку настройки, пробегитесь по всему диапазону.

Если бы только она могла так же легко пробежаться взглядом по списку подходящих мужчин! Присмотреться к ним получше и выбрать того, единственного…

«Ну да, как же, – язвительно сказал ее внутренний голос. – Да ты бросишься на шею первому же встречному и поверишь каждому его слову!»

Наклонившись, Коул снова привлек ее внимание к ряду матовых кнопок на приборной доске.

– Вы включили обогреватель.

Можно подумать, ее из-за этого бросает в жар.

– Вот нужная вам кнопка. Когда вы найдете то, что нравится, нажмите ее еще раз, и эта передача останется.

– А если я трижды топну, то окажусь в Канзасе? – шутливо спросила она.

– Только если Канзас входит в намеченный маршрут, – усмехнулся Коул.

Эви недовольно поморщилась и сосредоточилась на управлении машиной. За десять миль до границы Теннесси она предприняла еще одну попытку.

– Бедняга Бад, надо же было так расхвораться.

– Угу.

Снова долгое молчание.

– Если бы у Бада не разболелась спина, мы бы так не задержались с отъездом.

– Если бы не его спина, меня бы здесь вообще не было, – проворчал Коул.

– Я удивляюсь, как это он решился оставить гараж без вашего присмотра.

– Там Вивиана.

– Но она, же разбирается в машинах не лучше меня, – удивилась Эви.

– Вивиана справится. Она точно ставит диагноз.

– Что, действительно?

– И хороший переводчик к тому же.

– Я и не знала, что Вивиана говорит по-испански.

Коул усмехнулся.

– Она понимает язык машин. Если кто-нибудь приходит и говорит, что его машина как-то странно шумит, хрипит или чихает, Вивиана сразу объясняет, что машина хочет этим сказать. Я уж давно говорю Баду, что он должен назначить Вивиану специалистом по контактам. Но он на это отвечает, что тогда Вивиана потребует соответствующую ставку.

– Кто о чем, а Бад о зарплате, – рассмеялась Эви.

– Вивиана уже двадцать пять лет замужем за автомехаником и разбирается в машинах получше нас с вами. Люди часто знают куда больше, чем может показаться на первый взгляд.

Эви кивнула, соглашаясь. «Диагност, специалист по контактам». Она надеялась услышать от Коула другие слова. И сейчас ей важнее всех прочих показалось коротенькое слово «нас». Что за чушь она порет! Глупо искать любовных приключений на проезжей дороге. Коул – ее попутчик и не более того. Тем не менее, Эви захотелось сказать ему что-нибудь приятное.

– Знаете, Коул, вы бываете очень забавны.

Коул хмыкнул и надолго умолк.

«Вы очень забавны», – сказала она. А сам Коул считал себя чокнутым.

Этим утром дал о себе знать пресловутый радикулит Бада – накануне он малость переиграл в бейсбол. В устах Вивианы легкое недомогание превратилось в травму, простуду и судороги. Выслушав жену, Бад принялся корчиться не хуже вампира на ярком солнышке.

Коул не поверил в эту внезапную болезнь. Врать его друзья не умели, и это сразу было видно. Бад и Вивиана были добрыми, сердечными людьми и всегда старались помочь Коулу устроить жизнь наилучшим – с их точки зрения – образом.

К тому времени, как подъехала Эви на своем сверкающем «конквесте», Коул знал, что ему уже поздно пускать в ход свою обычную отговорку «меня это не интересует». С того момента, как он увидел ее, его интересовало в ней все.

Эвелин Мерсер знала, что он вот уже два года избегает ее. Каждый раз, когда она и ее отец останавливались у гаража и принимались давать Баду непрошеные советы о том, как следует ремонтировать машины, Коул сразу же вспоминал, что ему нужно проверить, как работает вентилятор на складе, или сделать еще что-нибудь столь же спешное.

Коул предпочел бы продолжать в том же духе, но Вивиана безжалостно выставила его на тротуар. Руки у Коула были грязными после возни с моторами, но Эви не колебалась, ни мгновения. Она протянула ему руку и ослепительно улыбнулась. «Рада вас видеть, Коул».

Он, пробормотав что-то неразборчивое. Да и что тут можно было сказать? Но взгляд его успел вобрать в себя все – пряди каштановых волос, брови вразлет, как у киноактрисы, смешинка в голубых глазах. На Эви был пиджак и короткая юбка. Коул заметил, что даже в туфлях на высоком каблуке она сохраняла уверенную походку.

Десять часов спустя, когда они неслись по автостраде И-75, Коул все продолжал смотреть на обтянутые нейлоновыми чулками ноги Эви. Зеленый огонек приборной доски освещал ее колени, но лодыжки прятались в тени. Вся рассудительность Коула грозила полететь к чертям.

Он снова вспомнил сегодняшнее утро. После обычного обмена любезностями он ушел в гараж, чтобы вымыть руки. Ему пришлось напомнить себе, что Эви планировала отправиться в эту поездку с Бадом, которому было за пятьдесят, и который любил ее, как дочь. И значит, в дорогу она одевалась безо всякого намерения произвести впечатление на него, Коула.

А Коул обожал ее как женщину, которой никогда не посмеет обладать.

«Опомнись, – сказал он себе. – Ты здесь для того, чтобы чинить мотор, проверять шины, заменять масло». Но что, же делать, если после единственного взгляда, единственного прикосновения он влюбился в эту женщину, влюбился безумно, как влюбляются, лишь однажды в жизни. И был готов ради нее абсолютно на все.