Текст книги "Только для влюбленных"

Глава 3

Гвен подпрыгнула, едва сдержав крик, когда наткнулась на Шарлотту в дверях спальни.

– Он соблазнял тебя!

– А ты опять прикладывала к стене стетоскоп?

– Он держал твою руку.

– Мы разговаривали.

– О чем?

– О том, чтобы остаться в здравом уме около вас с Робертом.

По крайней мере, Гвен думала, что в этом состоит сделка. Она ускользнула от предложенного поцелуя с такой быстротой, словно увидела змею, пересекавшую ее тропу – на манер библейского змея, искусившего потерявшую бдительность женщину.

– До чего он дорос? – потребовала ответа Шарлотта.

– Шесть футов два дюйма.

Гвен вынула из саквояжа ночную сорочку. Либо она ответит сестре по-честному, либо Шарлотта будет пилить ее полночи.

– Ты была права в одном, сестренка. Он больше не ребенок.

– Будь осторожна, вот все, что я тебе скажу.

Гвен вздохнула. Осторожность – ее имя. Может, для разнообразия подошло бы и безрассудство. Если бы у нее не было сестры, способной уберечь от прокисшего брака, не надо было бы готовиться к экзамену по бухгалтерии и заботиться о карьере. Может быть, если бы она не решила много лет назад, какие мужчины подходили под ее идеал, а какие нет, ее сделка с Дейвом прошла бы легче. Иногда Гвен хотелось самой принадлежать к тому типу женщин, которые любят крутить любовь – потное, безвкусное дело.

Бесполезно. Женщины в очках и ночных сорочках от Гарфильда не превращаются в роковых обольстительниц за одну ночь. Но иногда… О, как Гвен об этом мечтала…

Гвен разбудил душераздирающий вопль. Она соскочила с постели, ночная сорочка путалась у нее в ногах. Распахнув дверь спальни, Гвен помчалась через гостиную на кухню, где быстро мелькали тени. Шарлотта стояла на стуле, Роберт что-то орал, зловеще размахивая кухонным ножом.

Откуда-то возник Дейв и встал между орущими супругами. На этот раз рыцарство не казалось шуткой. Гвен не могла понять, чье сердце так громко стучало – его или ее. Должно быть, ее. Несмотря на то, что грудь Дейва быстро вздымалась и опадала, его голос оставался ровным и тихим.

– Роб, положи его.

– Не будь ослом. Шар, убирайся отсюда сейчас же!

– Роберт, я сказал…

Роберт повернулся к брату, нож блеснул. Гвен вскрикнула, у нее засосало под ложечкой.

– Это была мышь, – рявкнул старший брат. – Крохотный мохнатый грызун, размером с дюйм и весом с унцию, а моя дорогая жена подняла крик на весь дом.

– Так что ты собирался делать ножом? – подала голос Гвен, выглядывая из-за Дейва.

– А черт его знает? Я подумал, что ее тут убивают.

– Я работала над сценарием, когда она промчалась по шкафчику и скрылась за канистрами. – Шарлотта закричала:

– Убейте ее кто-нибудь! Убейте ее!

– Шарлотта, успокойся. – Утихомиривание сестры помогло Гвен замедлить трепыхание ее собственного сердца. Пока Шарлотта не закричала снова, указывая на ноги Гвен.

– Вот она!

Гвен мгновенно тоже оказалась на стуле.

– Где, где?

– Под кушеткой, у камина! В дровах!

– Я загляну туда, закрой кухню, – скомандовал Роберт, мужественно отправляясь на разведку, с кухонным ножом наготове.

Дейв кивнул, расставил ноги и скрестил руки.

– Пусть эта мышь попробует проскользнуть мимо меня.

Хитрая улыбка засияла на его лице, когда он взглянул на невестку:

– Я слышал о том, что женщин возносят на пьедесталы, но это…

– Не смей так говорить, – приказала Гвен, погрозив ему дрожащим пальцем. – Они меня не пугают, если не бывают так близко. Но я не вынесу, если она побежит по моей голой ноге.

– Твоя нога не была бы голой, если бы ты не выпрыгнула из тапок.

С лицом, тщательно сохранявшим каменное выражение, Дейв опустился на одно колено, протянув ей домашние туфельки.

Гвен сердито протянула ступню и осознала, что держит в руках очки, захваченные по привычке. Она нацепила их на нос, и сейчас же перед ней возник Дейв.

Его непричесанные волосы торчали во все стороны приглашающе, как еще теплая постель. Неудивительно, что Гвен затрепетала. Ни в одной из прочтенных ею сказок не был изображен принц, так поглаживающий щиколотку Золушки, как это делает он, одевая тапочки. Сладкий трепет промчался под коленки и выше.

Дейв встал. Его лицо оказалось на несколько дюймов ниже лица Гвен. Сонные корочки скопились на уголках его глаз. Дейв бросил быстрый взгляд из-под тяжелых век.

– Если туфелька впору, то ты знаешь, что это значит, – улыбнулся он.

– А принцы так одеваются?

На нем не было рубашки. Грудь оказалась твердой и гладкой, с темными завитками волос. Гвен представила себе, как упругие завитки распрямляются после душа, или прилипают к груди, если он спит всю ночь на животе.

Гвен потрясла головой. Если уже семь утра, то ее мыслям непростительно все еще пребывать в постели, а тем более в постели с Дейвом.

Молодой человек взглянул вниз на единственный предмет одежды, какой он надел – пару беговых трусов.

– Надо ж мне было что-нибудь нацепить, «Грудь – это уже достаточно», – подумала она. Дейв, спящий в чем мать родила – многовато для того, чтобы она смогла переварить подобное в это время суток.

– Избавь меня.

– Это же мой шанс произвести на тебя впечатление.

– Своим почти голым туловищем?

– Моей храбростью и стойкостью. Это высказывание подало Дейву мысль. Для разнообразия – приличную.

– Ты знаешь, Шар. Ведь Роберт прибежал, когда подумал, что тебя убивают. Не думаешь ли ты, что это хороший признак?

Занятая укладыванием бумаг в портфель, Шарлотта проворчала:

– Вероятно, ему понадобилось размяться. Помоги мне прибрать здесь, пока он не увидел.

– Кто произнес слово «прибрать»? – Роберт медленно возвращался после осмотра поленницы. – Она произнесла это слово впервые за четыре года.

– Не начинай, – взмолилась Гвен. Она хотела спрыгнуть со стула, но рядом стоял Дейв. Он поступил лучше: сам спустил ее на пол.

– Спасибо.

– Мы не были так близки с тех пор, как танцевали.

– Не начинай ты тоже, – проворчала Гвен, поймав подозрительный взгляд Шарлотты. – Смываемся. – Она протиснулась мимо него, сознательно обтягивая сорочку у бедер.

– «Пробуди меня, когда начнется век», – громко продекларировал Дейв.

– Я вообще поздно встаю, – объяснила она без особой в том необходимости.

– Я тоже, – откликнулся Дейв, как будто они были родственными душами первого порядка. – Пошли обратно в постель?

«Почему, ну, почему, каждое слово, выходившее из его уст, звучало как приглашение?» – удивлялась Гвен.

– После такого гвалта я пойду прямо за кофемолкой.

– В шкафу есть быстрорастворимый. Я достану.

– Нет! – Все вздрогнули от крика Шарлотты. – Она может быть там!

– Она, – Роберт скорчил страшную гримасу, – может быть разносчиком бешенства или бубонной чумы.

– Не смейся надо мной. В таком милом доме не могут жить полевые мыши!

– Мы же в горах, моя сладкая. Тут обязаны жить дикие животные.

– Ты будешь хладнокровным, даже если взорвется гора Святой Елены!

– Думаю, так оно и есть, – протянул Роберт. – В получеловеческой форме.

– Леди Гвенет! На пару слов, пожалуйста. – Пока пререкания продолжались без помех, Дейв отбуксировал Гвен на кухню.

– Может, когда-нибудь у меня выработается иммунитет к этому, как к уличному шуму за окнами квартиры, – Гвен прижала пальцы к вискам.

– У нас могут случиться неприятности, – заявил Дейв с важным видом.

– Да что ты говоришь?

– Последний запас кофе остался вон на той верхней полке.

Если его стережет бешеная мышь, придется вызывать по радио воздушных спасателей. «Говорит Горное Гнездо, База 10 – 4, вышлите спасательную мясорубку с холодильником, пожалуйста».

Гвен рассмеялась и прильнула к нему. Какие бы тучи не сгущались, Дейв всегда умел ее рассмешить.

– Есть еще один выход, – заметил Дейв. – Обещай мне, что не будешь визжать.

– Интересное начало для сообщения.

– Посмотри вон туда и скажи, что увидишь. – Он приподнял Гвен, пока ее нос не оказался на уровне верхней полки. – Ну?

Гвен задышала бы часто, если бы руки Дейва не сжимали ее ребра. Поскольку это было именно так, она пыталась понять, сколько времени еще сможет задерживать дыхание. Солнце только встало, а он касался ее уже много раз. Сколько?

– Ничего тут нет, кроме цветочных ваз и старых подносов. О, и кофе.

– А чернозерного риса не видать?

– На завтрак, что ли?

Дейв захихикал и медленно опустил Гвен на пол.

– Черные зернышки, похожие на рис, это свидетельство проживания мышей.

Гвен хлопнула себя по лбу.

– А я-то думала, это какое-то новое калифорнийское блюдо.

– Ты что, никогда раньше не видала мышей?

– На моей последней квартире тараканы лакомятся ими по ночам.

Застегнув свой портфель, Шарлотта из столовой объявила ультиматум:

– Избавьтесь от них во что бы то ни стало. Я не могу жить в одном доме с мышами.

– Значит, ты отдаешь мне коттедж?

– Роберт Кинг, если бы я не знала иного, то могла бы поклясться, что ты развел здесь мышей специально для того, чтобы выкурить меня отсюда.

– Неплохая идея.

– Слыхали? Вы свидетели. Девид, прошу тебя, выбрось все, к чему они могли прикоснуться.

– Найди мне фонарь и какую-нибудь деревяшку, я заткну все их входы, – предложил Дейв и добавил в качестве следующего шага:

– Однако, мне потребуются услуги способного помощника.

– Я бы уничтожила всех Микки и Минни ради мира и покоя, – вздохнула Гвен. – Дайте мне чашку кофе, и я пойду за тобой на край света.

Дом стоял на склоне крутого холма. Переднюю половину подпирали колонны, а задняя часть была надежно вкопана в землю. Скалистый, грязный и пыльный косогор усеивали куски раздробленного кварца, разбросанные по земле, как алмазы.

– Ты думаешь, они ценные? – буркнула Гвен, поворачивая один кусок в руке, чтобы уловить отблески утренней зари.

Дейв вскарабкался по склону до узкого угла под домом.

– Как Эльдорадо, где улицы вымощены драгоценностями. Я же говорил, что это место заколдовано. Кварцевые кристаллы обладают магической силой.

– Это же мне говорила и Шарлотта. Освещая фонарем балки, Дейв забирался все глубже и глубже под дом. Скоро Гвен тоже влезла туда, волоча за собой ящик с инструментами. Она с сомнением глядела на трубы, балки и свисавшую сверху изоляцию.

– Чистота, а? – комментировал Дейв.

– Изумительно.

И действительно, это было изумительно. По-детски завороженная, Гвен рассматривала прочный мир домов с совершенно новой точки зрения.

– Тебе когда-нибудь приходила фантазия, лежа на постели, свесить голову и вообразить, что ты увидишь, если пройдешься по потолку? Над дверями и вокруг люстры?

Дейв приподнял голову, мышцы его живота напряглись под рубашкой, и сказал на полном серьезе:

– Я все еще это делаю. Гвен подавила улыбку.

– Не веришь? Присоединись ко мне как-нибудь.

Если бы Гвен когда-нибудь оказалась в постели вместе с Дейвом, она не стала бы рассматривать осветительные приборы!

– По крайней мере, здесь тихо и мирно, – напомнила мисс Стикерт.

Щебетали птицы, поскрипывали деревья, где-то вдалеке шумел грузовик, одолевая гору.

Дейв лежал на спине и продолжал осматривать пол в поисках мышиных отверстий. Гвен занималась осмотром других подробностей: балок, электропроводки, вмятин, куда загонялись гвозди. Ничего не помогало: все ее внимание было приковано к Дейву – длинные ноги, сходящиеся на конус бедра и несколько дюймов голого живота.

Внезапно Гвен вспомнила три родинки на его лопатке; она заметила их, когда стояла за ним сегодня утром. Мисс Стикерт старалась забыть о том, что стояла и перед ним. Совесть приказывала ей: думай лишь чистые мысли.

– Эти рубашки с короткими рукавами – вот уж кошмар для стирки, если туда заберется грязь.

– Иначе тут ничего не сделаешь. Приму потом душ.

Великолепно. Дейв под струями воды в обнаженном виде. Еще один образ, о котором нельзя думать!

– Вот где они, наверно, забираются внутрь. Дай-ка молоток, – потребовал он, протянув руку.

Обрадовавшись возможности стать полезной, Гвен подтащила ящик с инструментами, нырнув под балку.

– А что, если, заткнув дыры снаружи, мы законопатим мышей внутри дома?

– Тогда они заберутся ночью в наши постели и отгрызут пальцы на ногах. Почему, как ты думаешь, я занял верхний топчан?

Гвен ущипнула большой палец, высовывавшийся из дыры в его туфле на резиновой подошве.

– У тебя болезненное воображение.

– Что делать.

Дейв сел, чтобы занять более удобную позицию, и ударился лбом о деревянную балку.

После секундного молчания Гвен открыла глаза и опустила плечи:

– Как ты там?

Дейв распластался ничком, голова скатилась, руки по швам. Открылся один глаз.

– Мне стало бы легче от поцелуя.

– Не будь ребенком, – Гвен втиснулась рядом с ним в сужающееся пространство. Опершись на локоть и подпирая плечом дом, она тщательно ощупала лоб молодого родственника.

– Никаких серьезных повреждений. Теперь покажи мне, где эта дыра.

– Ладно, но если обезумевшая мышка-мать выскочит и укусит тебя, придется прибегнуть к ампутации.

– Воображение у тебя просто великолепное.

– Тебе бы надо прочитать мою серию «Вопли сточных вод». Вот уж там всего полно. Возбужденные аллигаторы, которые забрели слишком близко к заводам по переработке ядерных отходов, выросли до размеров в половину диаметра подземных туннелей. Дюжина ничего не подозревающих ремонтников неожиданно попадают к ним в лапы.

– Отсюда вывод: нельзя позволять тебе читать мне рассказы на сон грядущий.

– С нетерпением жду этого времени.

– Займись-ка делом.

Но никто не мог запретить Дейву орудовать молотком и одновременно болтать.

– Жил да был человек, чьей профессией было выгуливать собак, ты понимаешь? И как-то с шестью пекинесами на поводках он пробрался через этот лаз, и в следующий момент, ты представляешь?..

– Не хочу представлять.

– Но тебе надо посмотреть, как я это изобразил, – Верю тебе на слово.

– Я уже приглашал тебя к себе, посмотреть мои рисунки.

– Ты это имел в виду? Это стариннейший прием, описанный в книгах.

– Чем старше, тем лучше.

– Спасибо и на этом.

– Мудрость, опыт, тонкое выдержанное вино.

– Тут ты на очень шаткой почве, парень.

– Одна хорошая встряска свалит на нас весь коттедж.

– Спасибо за предупреждение. У Калифорнии определенно есть свои недостатки. Землетрясения, бесконечные знойные дни, такие мужчины, как Дейв…

Он попросил ее подать ему еще одну дощечку, протянув руку вслепую далеко от нее. Когда Гвен дотянулась, чтобы вручить деревяшку, она оказалась практически на нем.

– Напоминает мне соревнование: сколько человек может войти в телефонную будку, – буркнула она, отдуваясь.

– Этим вы занимались, когда ты училась в колледже?

– В перерывах между танцами под названием чарльстон. Хорошо, что под нами нет никого.

– Всего лишь парочка змей да еще и скорпион.

– Ну, с меня довольно. Я пошла отсюда, – Не уходи.

Дейв, перекатившись набок, приблизился к ней вплотную.

Гвен замерла. Ее груди чувствовали тепло его груди. Ей нельзя было сделать вдох без соприкосновения с ним, и нельзя было сдвинуть ноги, чтобы не запутаться в его ногах.

– Я еще не покончил с заплатками. Смотри, – Дейв направил свет фонаря в темные щелки, затем выключил его. – Тут нет никаких скорпионов.

«Это не значит, что тут не опасно», – подумала она.

Прошло время, пока ее глаза не приспособились снова к полумраку.

– Ты когда-нибудь в детстве лазила по заброшенным домам? – спросил он тихо.

– Конечно. Шарлотта сочиняла истории об ужасных убийствах, которые там совершались и пугала меня до полусмерти. Не удивительно, что из нее получился автор фильмов ужасов.

– А как насчет мальчиков?

– Что насчет мальчиков?

– Что-нибудь исследовала вместе с ними?

Легкая волна возбуждения бежала по коже Гвен. Мальчишки, которых она помнила, никогда не вызывали в ней подобного трепета.

– Шарлотта пугала мальчиков тоже.

– Она всполошила меня сегодня утром. Дыхание Дейва пахло мятой и грело ее лицо. Гвен придвинулась ближе, чтобы вдохнуть его аромат. Пыльная прохладная земля слегка приминалась под ее телом. «Интересно, сместится ли она, если лечь на спину?»

– Ты подумал, что Роберт и вправду хотел ее зарезать, да? Дейв покачал головой:

– Не тот Роб, какого я знаю.

– Это было очень смело с твоей стороны встать между ними.

– По правде сказать, нет. Я слышал, как Роб позвал Шарлотту по имени, когда подумал, что она в опасности.

В его устах это звучало так, будто Роберт совершил самый романтический подвиг в мире. Может, так оно и было.

– Думаешь, там еще есть какое-то чувство?

– Думаю, что-то есть.

Дейв мог иметь в виду Шарлотту и Роберта, а мог иметь в виду и их. Его голос был чуть громче шепота:

– Может быть, им надо было бы поцеловаться да помириться.

– Может быть, надо было бы.

– А нам?

– Нам?

Непонятно, когда это Гвен начала все повторять за Дейвом. Или когда она забыла, какое приятное это чувство – беседовать с мужчиной, лежа с ним бок о бок в темноте.

– Мы тоже поцелуемся и помиримся, – решил Дейв.

– Из-за чего?

– Из-за последнего раза, что мы целовались, – мелькнула его улыбка и угасла, как свечка на ветру. – Ты не забыла, не так ли?

Как бы она смогла?

– Нет.

– Я никогда не напоминал тебе.

– Я тебя не винила. Немного шампанского, какой-то танец. Что-то ускользнуло от нас. Вот и все.

– Это было не шампанское.

– Нет, шампанское.

– Есть способ узнать точно, – отважился он тихо.

Гвен почувствовала это, прежде чем осознала. Лицо Дейва приблизилось, его губы шевелились, произнося слова, потом осталась доля дюйма, потом…

Гвен закрыла глаза. А не следовало. Закрытые глаза – признак сдачи на милость победителя, призыв: «Возьми меня, я вся твоя».

Ее губы были сухими. Шли секунды. Звук их дыхания усилился в тишине. Кто-то ходил по полу над ними. Что-то зашуршало в кустах.

Вздрогнув, Гвен взглянула через плечо. Он дотянулся и вернул ее подбородок.

– Разве это больно?

Все в ней трепетало, все пело, уничтожало всякое сопротивление, какое могла оказать женщина, находящаяся в здравом уме, и подчиняло желаниям жаждущей. Все говорило: «Следуй за мной. Теперь это все, чем мы владеем».

Над головой опять послышались шаги. Гвен кашлянула.

– Мы должны сохранить уравновешенность во взаимоотношениях хотя бы одной пары.

– Так уж и должны? – Еще один его поцелуй скользнул по ее сухим губам. Она увлажнила их кончиком языка.

– Да, должны.

– Однажды я уже ввернул тебя, как лампочку. Боишься допустить это?

Гвен усмехнулась, но это не значило, что она смогла произнести связную фразу:

«Поцелуй. Четыре года тому назад».

– Ты еще горишь.

Одно прикосновение. Если рука Дейва скользнет под ее сорочку, то он узнает, насколько прав. Вместо этого он снова поцеловал, на этот раз ее волосы.

Гвен застонала.

– Всякий раз, когда я тебя вижу, жажду быть с тобой, – Дейв ущипнул ее подбородок. – Но ты убегаешь, как Золушка с бала.

– Я была сама не своя в тот вечер.

– Она нравилась мне, кто бы она ни была.

«Вот видишь? Дейв снова шутит», – сказала Гвен себе.

Ее тело сопротивлялось, сердце отказывалось утихомириться. Ее легкие вдыхали лишь его аромат, аромат их близости.

Когда Дейв открыл рот, Гвен ощутила вкус мяты, и мужчины, и утра. Она узнала его так же верно, как если бы этот вкус лег ей на язык. Когда Гвен разомкнула губы, это и произошло.

– Поздний завтрак – это великая идея, Дейв. – Гвен размышляла над меню.

– Сарказм тебе не идет.

– А нанесение увечья идет?

Ресторанчик «Горное гнездо» примостился на краю живописного разъезда в горах на высоте пяти тысяч футов над уровнем моря. Разреженный воздух нисколько не повлиял ни на Роберта, ни на Шарлотту. Они, не прекращая, спорили с того времени, как приехали сюда.

Гвен передернуло от воспоминаний о сцене под домом. Захотелось, чтобы кто-нибудь выключил кондиционер. От бесконечных препирательств мурашки побежали по ее коже. Несмотря на муки эгоизма, ей стало почти легче от брюзжания Роберта и Шарлотты. Это удерживало Дейва от напоминания об их свидании под домом.

Несколько секунд Дейв, перекатив Гвен на спину, удерживал и щекотал ее, пока она не запросила пощады.

– Прекрати.

– Ты же хотела позабавиться.

– Щекотка, – бросила Гвен, отдышавшись, – это агрессивное властное поведение.

– То, как ты это произносишь, – проворчал он, – само по себе звучит зажигающе. Мисс Стикерт прижала локти к бокам.

– Они могут нас услышать.

– Ну и что сделают? Отшлепают? Это слишком извращенно даже для меня. И поверь мне, – прошептал Дейв горячо ей на ухо. – У меня уже есть воображение.

Гвен высвободила руки, чтобы отодвинуть его ладони. Кинг-младший пощекотал ее еще раз, посмеялся в ответ на ее смех, хотя и непроизвольно.

– Девид, клянусь – ты вечный подросток.

– Эти слова – твоя самозащита, подружка.

Дейв шутя поцеловал Гвен нос, щеки, губы.

Желание нарастало в ней, сводя с ума более, чем щекотка. И что хуже всего, Дейв видел это. Он играл на ней, как на арфе.

– Думаешь, нам надо поговорить об этом? – Голос Дейва, прозвучавший из-за поднятого меню, вернул ее к действительности.

– Пока воюющие стороны удалились по своим комнатам отдыха?

Шарлотта и Роберт несколько минут назад разошлись по противоположным сторонам ресторана.

– Я имею в виду сегодняшнее утро. О нас, – пояснил Дейв.

У Гвен мгновенно запершило в горле. Она опустила меню и схватила стакан с водой. Холодная горная вода с кусочками льда могла бы охладить жар между ее грудями, который раздували мысли о том, что они чувствовали там вдвоем, растянувшись на земле рядом друг с другом. Вкус сладкого кофе его губ, вкус горячего меда ее губ.

Лед. Она грызла его, пока не онемел язык.

– Мы потеряли сознание реальности.

– Ты не в первый раз говоришь это. Или чувствуешь так.

И верно. Когда Дейв целовал ее, Гвен отвечала со всем пылом, присущим ей. Единственным спасительным средством для нее было держать рот плотно сжатым всякий раз, как он приближался. Если бы тут в горах оказался понимающий хирург, она попросила бы как можно скорее зашить рот проволокой. Это не только отрезало бы для Дейва возможность для поцелуев, но и послужило бы удобной причиной отказаться от подобных разговоров.

– Пожалуйста, не надо воспоминаний.

– И никаких повторений? Ее меню упало на пластиковую скатерть.

– Дейв, между нами нет ничего общего, – спокойно обронила Гвен.

– Мы оба ранние пташки.

– Ну и что?

– Нам нравится одно и то же.

– А именно?

Дейв ухмыльнулся. Лицо Гвен приобрело столько оттенков розового, что стало напоминать форменную одежду официанток.

Ресторан «Горное гнездо» вряд ли был подходящим местом для такого разговора, однако Гвен не могла вынести даже мысль провести еще одну ночь, подобную прошедшей. Играть в дурачка в комнате Шарлотты, когда ее сестра составляла алфавитный перечень недостатков Роберта, не казалось ей приятным времяпрепровождением. «А» – «агрессивность».

– Ну ладно. Нам нравится целоваться. Едва ли это – база для взаимоотношений.

– Нам нравится целовать друг друга. Это для начала.

– На сексе нельзя построить глубоких долгосрочных отношений.

– А как насчет кратковременных, мелких?

– Очень смешно. Я забыла, что твое детство прошло в период вседозволенности семидесятых годов.

– По крайней мере, ты относишь мое детство к прошедшему времени.

– Случайный секс исключается. Дейв положил ладонь на ее руки.

– А кто говорит что-нибудь о случайном?