Текст книги "Тихая комната"

Под фотографиями черной ручкой был написан короткий вопрос: «Кролики?».

Эмили стало любопытно.

О каких кроликах тут шла речь?

Этот вопрос привел ее в мир полуправд и загадок, в результате чего Эмили вступила в онлайн-сообщество, посвященное странным явлениям интернета.

* * *

Несмотря на то что большое распространение загадки Сети получили более десяти лет спустя с появлением «Цикады 3301» и «Вебдрайвер Торсо», в то время интернет-детективам тоже было над чем поломать голову; взять, к примеру, Параллакс Маркова – загадочный набор сообщений, опубликованный в Юзнете в 1996 году, – или загадку Публия, связанную с группой Pink Floyd.

В поисках информации о «Кроликах» Эмили вступила в сообщество загадки Публия и пару дней спустя спросила, не слышали ли местные обитатели о таинственной игре в «Кроликов». Несколько человек отписались уточнить подробности, но в итоге никто не ответил. В конце концов Эмили сдалась и перестала проверять, не появились ли под вопросом новые сообщения.

О сообществе и загадочных «Кроликах» она не вспоминала два месяца, пока на почту ей не написал некий Претцель. В письме было написано следующее:

Кому: EmandEm@yahoo.com

От: Pretzel@aol.com

Тема: В кроличью нору

«Кролики» существуют. Я уже год ищу документалку «Последние в природе», но ее нигде нет. Говорят, с ее помощью можно найти «Ночную радиостанцию», а уже та приведет к игре.

«Кролики» вернулись.

Эмили тут же бросилась на поиски документалки.

Несколько месяцев спустя ей все же удалось связаться с человеком, который якобы ее видел. По его подсказке Эмили отправилась на остров Бейнбридж, где на блошином рынке нашла выпускной альбом старшей школы, который привел ее к владельцу оцифрованной документалки, изначально снятой на пленку.

Роберт Уолтон, так его звали. Он сказал Эмили, что через игру правительство вербует агентов, а приз составляет то ли миллион, то ли миллиард долларов, но играть в «Кроликов» стало крайне опасно, и ей нужно срочно заканчивать. Когда она спросила, в чем дело, Роберт ответил, что человек, приславший пленку, вскоре пропал, а за ним начали исчезать и другие.

Но Эмили не послушала Роберта.

Она была на коне.

Если бы Эмили знала, чем все обернется, она бы не полезла в игру – или хотя бы не нырнула с головой без оглядки. Но тогда перед ней стояла головоломка.

И она хотела ее решить.

Где-то там некая загадочная радиостанция на неизвестной частоте транслировала секреты игры, неофициально названной «Кроликами», – игры, за победу в которой сулили миллионы, работу в ФСБ, ЦРУ, а иногда даже секрет бессмертия.

Желание разгадать эту тайну и привело Эмили на одинокую проселочную дорогу, где ей наконец-то удалось настроиться на «Ночную радиостанцию».

Именно там, в темноте длинной дороги, одержимость Эмили игрой под названием «Кролики» обрела свою первую жертву. В поисках секретов радиостанции Эмили потеряла сестру.

Она так и не смогла смириться со смертью Энни.

После аварии Эмили Коннорс еще долго не вспоминала о «Кроликах».

Но игра снова ворвалась в ее жизнь, когда женщина по имени Пеппер Принц вытащила ее из музыкального магазина и привела в мир тайн и секретов, невероятных совпадений и – если, конечно, в них верить – даже потусторонних миров.

Глава 7
Это как-то связано с хакерством?

– Элиза Бранд, – медленно продиктовал в трубку Роуэн. – Если хотите, могу прислать вам номер ее телефона и фотографию из приложения. Только скажите почту.

– Давайте сначала кое-что уточним, – произнесла женщина на том конце телефона. Тон был профессиональным, но в голосе слышалось нетерпение – видимо, у нее были дела поважнее.

– Вы заведете дело? – спросил Роуэн.

– Ваша спутница пропала из ресторана на первом свидании?

– Да.

– Буду с вами честна, мистер Чесс.

– Просто Роуэн.

– Заявление о пропаже обычно подают близкие друзья или родственники.

– Она пошла в туалет и не вернулась.

– Именно так я и записала.

– Хорошо.

– В коридоре, откуда пропала Элиза, не было ни дверей, ни пожарного выхода, откуда она могла бы выйти на улицу, я правильно понимаю?

– Да.

– Ладно. Тогда пришлите, пожалуйста, фотографию и номер телефона, о которых вы говорили, вместе со скриншотами переписок, и я приложу их к заявлению о пропаже. – Она продиктовала почту, и Роуэн записал ее, попутно копаясь в телефоне.

В приложении они с Элизой практически не общались, быстро переключившись на обычные сообщения, но он все же зашел в аккаунт, чтобы сделать скриншот.

Переписка пропала.

Какого хрена? Сообщения что, автоматически удалялись? Или он нашел баг?

– Мистер Чесс? Вы меня слышите?

– А то сообщение в туалете? Что с ним?

– «Дверь открыта»?

– Да. Что оно значит?

– К сожалению, этого я не знаю.

– Вам точно больше ничего не понадобится? Я все пришлю.

– У нас есть ваши контакты, мистер Чесс. Если друзья или родственники Элизы к нам обратятся, для расследования этой информации хватит.

Она явно думала, что Элиза просто сбежала, но Роуэн так не считал.

Им было хорошо вместе.

Роуэн давно не чувствовал ничего подобного и знал, что они на одной волне. И хотя признавал, что технически Элиза могла ускользнуть, пока он смотрел в телефон или оглядывался по сторонам, он в это не верил.

Что-то случилось.

Но что?

– Мистер Чесс?

– Спасибо за помощь, – сказал он и повесил трубку.

* * *

Прошел день. Сосредоточиться на работе не получалось.

Роуэн постоянно отвлекался и в какой-то момент поймал себя на том, что смотрит в окно. На улице было пасмурно, но солнце умудрилось пробиться сквозь тучи прямо над его офисным зданием, согревая мокрый асфальт и освещая проезжающие мимо машины.

Роуэн должен был представить эскиз проекта, над которым работал, – тематический парк в Макао, посвященный популярной манге про астроковбоя. Ему нужна была центральная идея, что-то такое, от чего можно было отталкиваться, но в голову ничего не шло. Последний крупный проект, связанный с пауками, он построил вокруг цифры восемь. Центральным элементом стал один из самых крупных аттракционов в мире: американские горки длиной в три с небольшим километра, названные «Восьмеркой». С ними он заработал множество наград и широкое признание в области как за простоту конструкции, так и за общий дизайн, идеально вписанный в тематику парка.

Из дизайнера средней руки Роуэн стал королем тематических парков. А сейчас топтался на одном месте, и ему все труднее было сосредоточиться на астронавтах, ковбоях и горках. Единственное, что крутилось у него в голове, – это Элиза Бранд и взаимопонимание, возникшее между ними.

Толком не осознавая, что делает, Роуэн взял куртку.

Когда он подошел к двери, из подсобки высунулась блондинка лет тридцати, с широкими бедрами и ярко-красной помадой. Валентайн, его ассистентка.

– Ты на обед? – спросила она.

– Возьму на сегодня отгул, – сказал Роуэн.

– Хорошо, – сказала она. – Мне остаться?

– Не надо. Я напишу, если что-то понадобится.

– Там появилась новая информация по командировке в Гонконг, и встречу по «Астроковбою» перенесли, но я внесла ее в расписание.

– Спасибо, – сказал Роуэн.

Он вышел на улицу и поднял воротник куртки.

Подумал, не пойти ли домой, но ливень начался снова, и ветер хлестнул Роуэна дождем прямо в лицо. Вернувшись под навес, он стряхнул с волос влагу.

Молодая пара перебежала улицу, прикрывшись хлипкой газеткой, и нырнула в кофейню. Роуэн улыбнулся знакомой сцене; он видел подобные тысячу раз. В этом районе, родном и привычном, он чувствовал себя в безопасности.

* * *

Десять лет назад, выпустившись из универа, Роуэн снял офис на Капитолийском холме. Тогда на это ушли все его сбережения, но он был твердо уверен, что дома работать нельзя. Эту идею он, скорее всего, почерпнул от отца, только не помнил, в каком контексте они ее обсуждали. Он в целом плохо помнил родителей.

Конечно, отдельные воспоминания остались яркими пятнами, но события ранней жизни больше напоминали полузабытый фильм с едва знакомыми людьми в главных ролях. Актеры выглядели точь-в-точь как родители, но что-то в них было не то. Они казались чужими. Психиатры, к которым обращался Роуэн за последние годы, уверяли, что в угасающей памяти нет ничего страшного и это довольно распространенная проблема.

Его офис представлял собой открытое промышленное помещение средних размеров, расположенное на первом этаже «Третьего расчета» – серого здания из стекла и бетона, некогда принадлежащего кондитерской фабрике. Он мог позволить помещение подороже и поновее, в хорошем районе, но не хотел расставаться с этим. Здесь был его дом. В большей степени, чем квартира, где он жил последние шесть лет, или родительский дом в Беллингхеме. В офисе Роуэн отдыхал душой.

Он достал телефон, чтобы вызвать такси, но вместо этого набрал номер Элизы. После исчезновения он позвонил ей всего пять-шесть раз. Не хотел показаться сумасшедшим преследователем, но вместе с тем хотел понять, что же произошло.

Но все это было неважно.

Ведь номер Элизы больше не обслуживался.

Роуэн развернулся и направился обратно в офис.

– Уже соскучился? – спросила Валентайн.

– Есть минутка?

– Ты мой начальник.

– У меня не рабочий вопрос.

– А какой?

– Ты хорошо общаешься с Лулу?

– Даже слишком. А что?

– Она не ищет работу?

– Тебе дизайн для сайта понадобился?

– Не совсем.

– А что тогда?

Роуэн промолчал.

– Это как-то связано с хакерством?

– Отчасти. Лулу ведь можно пользоваться компьютером?

– Да вроде.

– Как думаешь, она согласится?

– За деньги – да. Я скину номер.

– Спасибо.

– Не за что.

Что он такое творил? Неужели серьезно решил нанять хакера, чтобы найти женщину, с которой был знаком всего час? Хакеры вообще еще остались?

Он связался с Лулу, как только получил номер от Валентайн. Она спросила название приложения для знакомств и сказала, что сообщит, если что-то всплывет.

Лулу позвонила пару часов спустя.

– Такого человека не существует.

– В смысле? – спросил Роуэн.

– Элизы Бранд нужного возраста просто не существует. По крайней мере, ни в Вашингтоне, ни в остальных сорока девяти штатах ее нет.

– Ты уверена?

– Ну не на сто процентов, но если она действительно существует, то ни разу не голосовала, не платила налоги и не оставляла следов ни в правительственных, ни в социальных сетях.

– Это странно?

– Это практически невозможно.

– Значит, она назвалась чужим именем?

– Наверняка.

– Почему ты так думаешь?

– То приложение, «Найди своего человека»…

– А что с ним?

– Я заметила странности в базе данных и попросила друга помочь.

– И?

– Профиль Элизы Бранд – фальшивка.

– А. Ясно. – Роуэн не ожидал этого. Им с Элизой было так хорошо вместе. Не верилось, что она его обманула.

– Но это еще не все.

– Что еще?

– Они все фальшивые.

– Не понял.

– Все профили в приложении фальшивые, говорю. Все, кроме одного.

– Какого?

– Твоего.

Глава 8
Мертвец

– Ее прихвостни сказали, в этом месяце не получится, – сказала Роуэну Валентайн, положив трубку. – Она слишком занята.

– И что это значит?

– То, что в ближайшее время встречи с Хеленой Уоррикер тебе не видать.

– Ты передала им, что она сама пригласила меня консультантом на их проект в Лас-Вегасе?

– Ага.

– И?

– Они сказали, что WorGames в Неваде не работают.

Роуэн не понимал, как такое возможно. Ему показалось, что Хелена обрадовалась возможному сотрудничеству.

– Ты звонила в техподдержку приложения? – спросил он.

– Ага, уходит на автоответчик.

– А это точно тот номер?

– Он указан на сайте и в лицензионном соглашении. Попробовать еще раз?

– Не надо. И так несколько раз звонили.

– Да уж, семь сообщений им хватит. Я позвоню владельцу домена, сообщу, если что-то узнаю.

– Спасибо, – сказал Роуэн, накидывая куртку.

– Опять куда-то собрался?

– Ага. Или тебе что-то нужно?

– Скоро придут документы на подпись, но там ничего срочного.

– Спасибо. – Роуэн закрыл дверь и вышел на улицу.

Дождь прекратился. Воздух приятно холодил лицо. Сделав глубокий вдох, он решил оставить машину и пятнадцать минут пройтись до квартиры пешком.

Ему нужно было проветриться.

Если верить Лулу, Роуэн был единственным настоящим человеком в приложении.

Но как? Он свайпнул вправо, и они совпали с Элизой Бранд. Сходили на свидание, разговорились. Она была той самой женщиной с фотографий. Все шло идеально – ровно до того момента, как Элиза скрылась в туалете и не вернулась.

Вот и проветрился.

Роуэн прекрасно понимал, что не самый желанный человек на планете. Он хорошо выглядел, не врал на фотографиях и старался вести себя обходительно, но Крисом Хемсвортом назвать его было сложно. Он бы не удивился, сбеги от него прекрасная незнакомка. Смущали две вещи: во‑первых, они с Элизой нашли общий язык. Между ними возникла искра, и Роуэн был уверен, что это взаимно. Во-вторых, напрягало само исчезновение. Она не бросила Роуэна одного в ресторане, пока сама выскользнула через черный вход.

Она испарилась.

Развернувшись, он пошел в противоположном направлении от квартиры. Ему нужно было во всем разобраться.

Хелена Уоррикер, единственный человек, способный пролить свет на творившуюся чертовщину, не отвечала.

Значит, нужно было сменить подход.

Звонки – это одно, но игнорировать его лично она не сможет.

По пути к машине Роуэн не мог отделаться от чувства, что за ним наблюдают. Он то и дело оборачивался, но никого не заметил. С каждым шагом ощущение усиливалось. Каждый раз, оглядываясь, он ожидал кого-то увидеть. Наконец тревога захлестнула так сильно, что Роуэн едва не сорвался на бег. Остановившись перед магазином электроники, он попытался перевести дух и успокоиться.

На витрине стояла модель старинного поезда – бордового пассажирского состава под названием Rocky Mountaineer. Роуэн сосредоточился на нем, дожидаясь, пока схлынет тревога.

Чрезвычайно реалистичная диорама, окружавшая поезд, заполняла собой всю витрину. Реки с настоящей водой, многочисленные тоннели, высокие мосты. Лента рельс стелилась сквозь тщательно проработанные пейзажи: фабричные здания с фигурками рабочих внутри, дороги с автомобилями, у которых светились фары, и шахты с крутящимися колесами и двигающейся строительной техникой.

Роуэн застыл, зачарованно наблюдая за поездом. Никто им не управлял, и он двигался с установленной скоростью, не в силах изменить заранее намеченный путь.

На мгновение Роуэн задумался: насколько бы легче жилось, будь его путь тоже изначально проложен? Если бы все, что от него требовалось, – просто идти вперед, пока на это есть силы? Стал бы он просто жить, пока не закончится отведенное время? А если бы пути износились, подвергнув опасности поезд, его команду и всех пассажиров? От несчастных случаев никто не застрахован. Что делать с хаосом? Ведь его предсказать невозможно.

А вдруг все не так? Вдруг хаос – не более чем предопределенная иллюзия, а мы попросту не способны разглядеть в нем порядок?

Кто знает: может, как и путь поезда, все события в мире продуманы заранее, и единственное, что остается, – это двигаться по жизни в надежде на лучшее.

Тревога постепенно рассеялась, и вскоре Роуэн вернулся к машине.

* * *

В прошлом Роуэн уже бывал в WorGames: один раз на симпозиуме по искусственному интеллекту в системах дополненной реальности, другой – на собеседовании сразу после университета, а в последний – на встрече, посвященной мультимедийной рекламной кампании игры, название которой он не мог вспомнить. Офисный комплекс у них был огромным, но Роуэн решил, что офис Хелены наверняка располагается в Башне – величественном здании, которое напоминало архитектурой Советский Союз. Холодная и неприступная, Башня возвышалась над остальными высоким дозорным из красного кирпича.

По пути к ней Роуэн снова задумался о свободе воли и детерминизме. Действительно ли люди способны изменить ход своей жизни, или все мы – просто глина в руках судьбы?

Размышляя об этом, он прошел мимо гигантской рекламы предстоящего переиздания игры «Нация изоляции».

Вышедший в 1999 году триллер от третьего лица про инопланетное вторжение стал одним из крупнейших хитов WorGames того десятилетия. Когда игра только вышла, Роуэн неделю засиживался до четырех утра. Это был один из первых шутеров от третьего лица, где присутствовало не только осмысленное взаимодействие персонажей, но и очень крутые (и невероятно сложные) головоломки. Персонажи были отличными, но именно головоломки зацепили Роуэна сильнее всего.

Он любил разгадывать их с самого детства, когда мама показала ему первый кроссворд. Уже в старших классах Роуэн не боялся заполнять кроссворды «Нью-Йорк Таймс» ручкой. Он так хорошо с ними справлялся, что мама даже приплачивала, чтобы он проверял работу за ней.

* * *

– Мне нужно к Хелене Уоррикер, – сказал Роуэн медленно: лицо до сих пор не оттаяло после долгой прогулки по холоду.

– У вас назначена встреча? – с едва заметным раздражением поинтересовался мужчина за стойкой администратора.

– Нет, но я по важному вопросу.

– Простите, я не могу вас впустить.

– Можно назначить встречу?

– Обратитесь к ее ассистенту.

– Я буквально на пять минут. Мисс Уоррикер хотела нанять меня консультантом.

– Ваше имя?

– Роуэн Чесс. Я уже вам звонил.

Администратор слегка склонил голову, будто слушал что-то через наушник. Через какое-то время он нажал кнопку на клавиатуре и поднял взгляд на Роуэна.

– Ну что? – спросил тот.

На соседнем столе зазвонил телефон.

– Это вам, – сообщил администратор.

Роуэн взял трубку.

– Алло?

– Роуэн, это Хелена.

– О. Здравствуйте.

– Простите, что так долго не отвечала. Я была занята.

– Ничего. Спасибо, что уделили мне время.

– Увы, у меня его мало.

Ее голос изменился. На вечеринке Хелена Уоррикер говорила уверенно, размеренно и спокойно. А сейчас – торопилась, будто паниковала.

– У меня появился вопрос насчет вашего приложения, «Найди своего человека», – сказал Роуэн.

Хелена ответила не сразу.

– Проект пришлось закрыть. Финансирования не хватило.

– Я уже был на свидании. Встретил там одну женщину.

– Такого не может быть. В приложении не было настоящих людей.

– Одна была, видимо. Только она пропала, и я пытаюсь ее найти.

Вновь тишина.

– Нам нужно срочно поговорить, – сказала Хелена. – У вас будет сегодня время?

– Эм, ну да.

– Я сейчас в Вегасе, так что буду через несколько часов. Встретимся в «Щегле» в десять. Сможете прийти?

– Да.

– Отлично. – Хелена повесила в трубку.

Роуэн сомневался, что приблизится к разгадке исчезновения спутницы, но хотя бы сможет расспросить Хелену о приложении и о вакансии в Лас-Вегасе, о которой она говорила.

По дороге домой ему позвонила Лулу.

– У нас проблема, – сказала она.

– Какая?

– Приложение пропало.

– Что?

– А вот. Ничего не осталось – ни сайта, ни доступа к API, ни ссылки, которую ты прислал.

– Но как?

– С «как» вопросов нет, тут все просто. Взяли да удалили. Пугает то, когда они это сделали.

– В смысле?

– В общем, час назад я залезла в их базу данных и скачала файлы, связанные с твоим профилем.

– Это вроде неплохо.

– Ага, но когда я попыталась скачать информацию о твоей Элизе, приложение уже пропало.

– Ты уверена?

– Ага. Сам проверь. «Найди своего человека» больше не существует. Приложение – мертвец.

Роуэн проверил. Да, действительно. «Найди своего человека» пропало.

– Ты не нашла больше никаких профилей? – спросил Роуэн.

– Не-а. Такое ощущение, что все приложение просто… самоуничтожилось.

– И это как-то связано с тобой?

– Если нет, то больно странное совпадение, согласись?

– Да уж.

Роуэн понимал, что это не совпадение. Его спутница исчезла, приложение оказалось фальшивкой, и ему упорно казалось, что недавно за ним кто-то следил.

Творилось что-то странное и потенциально опасное, и Роуэн подозревал, что если не разберется, в чем дело, то скоро все станет гораздо, гораздо хуже.

* * *

Он оказался прав.

Тем же вечером, собираясь на встречу с Хеленой, Роуэн получил от Валентайн сообщение, в котором была ссылка на сайт новостей.

Роуэн открыл его.

В статье, опубликованной буквально пару часов назад, говорилось о механизированной автомойке в Лас-Вегасе, где из-за сбоя погибла водитель автомобиля.

Хелена Уоррикер – так звали убитую.

Глава 9
Не тот олень

С начала самого жаркого лета за всю историю США прошло три недели, и четырнадцатилетней Эмили Коннорс нравилось абсолютно все – от утра, пахнущего росой и магнолиями, до сумеречных вечеров, которые, казалось, растягивались до бесконечности. Для Эмили лето означало дни, проведенные на велосипедах у воды, и вечерние посиделки с родителями и их друзьями, когда все собирались у костра во дворе, пили, смеялись и играли в настольные игры.

Тот год запомнился Эмили: она несколько месяцев страдала по вожатому в лагере, который был намного старше нее, поцеловала в засос сына рок-звезды в туалете туристического автобуса и по уши втюрилась в близнецов, живущих через дорогу. И все же, несмотря на всю душевную боль, ослепляющие желания и эмоциональное смятение, это лето запомнилось Эмили как лето вечеринок.

Сколько она себя помнила, родители Эмили всегда собирались с друзьями, чтобы отметить очередной праздник, юбилей или любой другой повод выпить. Эмили с Энни подслушивали их через вентиляционные отверстия в спальне Эмили и хихикали над пьяными восторженными разговорами, доносящимися из гостиной. Эмили обожала яркое оживление, наполнявшее дом во время родительских посиделок: хохот, старая музыка, постоянно хлопающие двери и бесконечное море счастливых лиц, освещенных искренними улыбками.

Утром все возвращалось на круги своя: строгие родители снова уходили работать, а девочки отправлялись наслаждаться бескрайней летней свободой. Но для Эмили лучшими моментами лета так и остались сумрачные вечера, когда мама, папа и их друзья наполняли дом смехом и радостью.

Сейчас Эмили понимала, что эти сборища помогали родителям немного расслабиться, на время отвлечься от напряженной работы, которой они тогда занимались.

Тем же летом их семью пригласили на праздник в самый большой дом, что она только видела. Расположенный на огромном участке на берегу озера Вашингтон, он, казалось, сошел с обложки журнала об архитектурном дизайне. Насколько Эмили поняла, здесь летом отдыхало семейство Кофски, а в городе у них был еще более вычурный особняк.

Наскоро искупавшись вместе с ребятами постарше, Эмили вернулась в дом, чтобы проведать сестру. Энни была на два года младше и от скуки частенько куда-нибудь забредала. Эмили слышала, что где-то в доме был пинбольный автомат. Энни пинбол обожала, а потому Эмили точно знала, где можно найти сестру.

В итоге автомат она разыскала, но Энни не было. Кто-то из родителей сказал, что видел младших деток играющими с байдарками у воды, и Эмили пошла туда.

Возле байдарок она никого не нашла, но рядом оказалась небольшая пристройка. Впервые Эмили заметила ее еще с озера, но тогда не смогла разглядеть. Пристройка оказалась похожа на главный дом, только значительно меньше – то ли гостевой флигель, то ли большой сарай.

Энни с ребятами могли пойти туда.

Пристройка располагалась чуть выше по озеру, примерно в четырехстах метрах от главного дома. Спроектирована она была явно тем же архитектором – на это указывала смесь стекла, темного дерева и бетона, использованная в дизайне, – но в отличие от главного дома, построенного на берегу озера, она пряталась в густом подлеске.

Приблизившись к зданию, Эмили услышала жуткие звуки синтезатора, доносящиеся из открытого окна. Она не собиралась подкрадываться: думала просто постучать и узнать, там ли сестра, но когда проходила мимо окна, машинально заглянула внутрь. В комнате кто-то был.

Какой-то мужчина. Он был похож на отца Эмили, но сказать наверняка было трудно: его глаза закрывала повязка. Что ее папа забыл в гостевом домике посреди леса, да еще с завязанными глазами?

Окно было прикрыто наполовину задернутыми шторами, и Эмили подошла ближе, чтобы разглядеть комнату.

Перед ней оказалась просторная гостиная с кухонькой по правую руку и камином напротив окна. Больше там ничего не было, если не считать нескольких стульев, задвинутого в угол небольшого дивана и свернутого в рулон ковра. На гладком бетонном полу была нарисована толстая красная линия, разделяющая комнату пополам. Недалеко от левой стены ее пересекала еще одна линия, только короче, тоньше и выведенная синей краской. Вместе они были похожи на большой крест.

Мужчина, на которого она обратила внимание, действительно оказался ее отцом. Они с мамой и еще одним незнакомым мужчиной стояли по ту сторону красной линии, что была ближе к окну. Их глаза закрывали повязки. Осторожно, стараясь не шуметь, Эмили подошла к окну и заглянула внутрь.

Вот теперь она не хотела попасться.

Музыка, которую до того слышала Эмили, изменилась, стала тише и мягче. В ней все еще присутствовали знакомые ноты и полутона, но теперь она казалась абстрактной и звучала со всех сторон.

Музыка всегда отзывалась в Эмили как эмоционально, так и физически. От хороших песен по телу бежали мурашки и хотелось кричать. Нужная песня в нужный момент была сравнима с любовью. Но были и минусы. Некоторая музыка, особенно электронная – в частности, драм-н-бэйс, – вызывала в ней противоположные чувства. Она мгновенно психовала и спешила ее выключить.

Как-то раз в универе она даже поссорилась из-за этого с подругой – Камилла, так ее звали. Они поехали на музыкальный фестиваль в Гластонбери, Камилла включила танцевальную музыку, а Эмили тут же ее выключила. Камилла разозлилась, но что поделать? Еще минута, и Эмили выбросилась бы из машины на ходу.

Так что электронику – к черту.

Но тем летним днем она услышала нечто совершенно иное. Музыка нервировала ее, и в то же время в ней чувствовалось завораживающее спокойствие.

Вскоре она и вовсе растворилась на заднем плане.

Где-то через минуту Эмили ощутила: что-то изменилось. На красную линию вступила девочка – примерно возраста Эмили, в светло-голубых джинсах, футболке с логотипом группы New Kids on the Block и ярко-белых «найках». На ней не было повязки, и Эмили моментально узнала ее. Это была Натали – дочь коллеги родителей, мужчины по имени Эдвард Кроуфорд, который потом стал для Эмили просто Кроу.

У себя в голове Эмили видела ее очень четко, но физически в комнате оставались только родители Эмили и третий мужчина.

Натали была где-то еще.

Эмили казалось, будто перед ней две идентичные, но параллельные реальности. Паника захлестнула ее. Хотелось сказать что-нибудь, кашлянуть – что угодно, лишь бы ее заметили, – но что-то остановило ее. Она вновь посмотрела на маму с папой. Зачем им повязки?

Чем они здесь занимались?

Эмили была уже достаточно взрослой, чтобы понимать, на какие взрослые странности стоит и не стоит обращать внимание, но вместе с тем она знала, что ее родители – относительно обычные люди. Она понятия не имела, что происходит, но была практически уверена, что это не связано с сексом. Поэтому решила держать рот на замке, пока ситуация немного не прояснится.

Пусть физически Натали в комнате не было, Эмили чувствовала, как она медленно ступает по красной линии. Предвкушение, исходящее от родителей и мужчины, переполняло воздух.

И тогда, стоило Натали добраться до пересечения двух линий, что-то произошло.

Это было похоже на мгновение перед грозой. Свет померк и замерцал, и дышать стало сложнее.

– Она там. Она нашла комнату! – крикнул незнакомый мужчина с завязанными глазами.

– Что-то не так, – сказал отец Эмили.

И вдруг Натали появилась. Она стояла в точности там, где Эмили ее ощущала, и по ее искаженному от боли лицу текли слезы.

Сердце ухнуло в пятки, будто Эмили сорвалась с прогнивших лесов и теперь медленно падала: голова кружилась, в мыслях шумела статика, а руки и ноги налились тяжестью и отказывались работать.

– У всех закрыты глаза? – спросил мужчина.

– Да, – одновременно ответили родители Эмили.

Напряжение снова скакнуло. Мир давил на нее. Стал тяжелее.

Отец Эмили был прав. Что-то пошло не так.

Все изменилось. Она больше не падала, но вместо этого ее охватило другое чувство. Земля под ногами, свет, запах, сам воздух. Все казалось… неправильным.

Для этого чувства у Энни и Эмили был собственный термин. «Не тот олень» – так они его называли.

Никто уже и не помнил, откуда пошла традиция, но так говорили все. Все пугающие, необъяснимые явления в их семье называли не тем оленем.

Эмили видела Натали. Она была в комнате, стояла на пересечении двух линий, но что-то случилось с ней. Будто она не могла сойти с места.

Внезапно весь мир стал не тем оленем.

Эмили ощутила боль подруги, добела раскаленное жжение, словно ее насильно вырывали из мира.

– Натали? – позвала она.

Натали обернулась и посмотрела на Эмили.

– Кто смотрит на путешественницу?! – вскрикнул мужчина.

Отец Эмили обернулся к окну.

– Эмили? – В его голосе, приглушенном толстым оконным стеклом, слышались удивление и страх.

– Что здесь творится? – спросила она. Ее разум, отрицая реальность, пытался придумать увиденному логичное объяснение.

– Закрой глаза, – сказал отец.

– Папа…

– Закрой глаза, Эмили. Сейчас же!

Эмили зажмурилась изо всех сил.

Внутри комнаты послышался шорох, а несколько мгновений спустя кто-то уже шел в ее сторону по траве.

– Все закончилось, – сказал отец.

Эмили открыла глаза. Не было больше тьмы и странного давления мира. Все вернулось на круги своя.

Отец отвел ее в комнату. Линии на полу были закрыты ковром.

– Господи, – сказала мама Эмили, тут же обняв ее. – Что ты тут делаешь?

– Ищу Энни, – ответила Эмили. – Что случилось? – Натали с незнакомым мужчиной пропали. – Где Натали?

Родители переглянулись.

– Ты видела Натали? – спросила мама.

Эмили кивнула. К горлу подступила тошнота.

– Мне плохо, – сказала она. Затем отвернулась, и ее вырвало на ковер.

Спустя какое-то время они уже сидели на кровати в гостевой комнате главного дома. Мама протянула Эмили стакан воды и ополаскиватель для рта, найденный в ванной.

– Мы помогали фокуснику с иллюзией, – сказал папа. – Хотели устроить сюрприз. Поэтому и ушли в гостевой домик.

Эмили не поверила.

– Как-то не похоже было на фокус, – сказала она.

В той комнате что-то произошло, и даже в четырнадцать Эмили понимала, насколько неправильно это было.

* * *

Вечером, когда Энни (оказалось, она ушла купаться с другими ребятами) уже спала, родители усадили Эмили и спросили, не против ли она поговорить с ними под запись.

Эмили согласилась.

– Ты позвала Натали, – сказал ее папа. – Почему?

– Потому что она там была, – ответила Эмили.

– Ты ее видела?

– Только в конце. До этого… – Эмили не хотела произносить это вслух. Она хотела вернуться в прошлое, где люди не появлялись и не исчезали.

– Что такое? – спросила мама, коснувшись ее плеча.

Эмили опустила глаза.

– Вы не поверите.

– Ну что ты, конечно поверим. Правда, – сказал отец, улыбаясь.