Текст книги "Гувернантка для герцога"

– Романтично!

– Разве? Продолжение истории не было таким уж романтичным. Отец утонул вместе с «Эсперанцей» во время шторма, а я оказалась в Англии.

– Минуту! В вашем рассказе есть пробелы.

Например: кто оставил ее одну в незнакомой стране – и жив ли еще этот кто-то, чтобы его можно было наказать за это?

Она сменила тему.

– А как ваши родители встретили друг друга?

– Дайте подумать. – Чейз побарабанил пальцами по столу. – Мой отец был вторым сыном. У него было много влиятельных знакомых, но совершенно не было денег. Он встретил девушку с приданым, но не имевшую высокого положения в обществе. Сделал ей предложение, она согласилась, и они поженились. Через год появился я, потом мы жили кошмарной жизнью.

Алекс помолчала секунду.

– Моя история мне нравится больше.

– Мне тоже. Но моя история говорит о том, что я не имею никакого представления, что такое семья. Из меня не получится хорошего опекуна. Дьявол, у меня даже собаки никогда не было! Заставлять себя исполнять какие-то обязанности – не в моей натуре.

– Просто в вас слишком много мужского, чтобы привязать себя к чему-нибудь. Я права? – с усмешкой спросила она. – Это все, должно быть, из-за тех оленьих рогов.

– Не шутите с этим, – мягко сказал Чейз. – И уж если мы заговорили обо мне, считаю, вам весьма неразумно разгуливать среди ночи по дому известного соблазнителя. Ваша репутация может серьезно пострадать.

– Меня это не пугает. Вы же сказали, что мысль о том, чтобы соблазнить меня, даже не придет вам в голову.

– Да, но иногда, – проворковал он, – мужчина действует, полностью отключая голову.

Чейз наклонился, словно его неудержимо тянуло к ней. Одновременно он пытался убедить себя, что, если он сейчас поцелует ее, это пойдет ей только на пользу. Так, один мимолетный поцелуй. Всего лишь легкое касание губ. Это не будет таким уж ужасным поступком с его стороны.

Пусть ужасным, но совсем крошечным. В этом все дело. Такая своего рода метка с предостережением: «Будь внимательна! Отойди в сторону! Тут могут обитать чудовища!» В конце концов, он сделает ей одолжение.

Вот именно! Как-то он затащил в постель акробатку-венецианку. Так вот, даже ее гибкость не могла сравниться с гибкостью его морали.

Алекс уперлась руками ему в грудь.

– Подождите.

Она сказала «подождите»?

– «Подождите» – это не «остановитесь».

– Вы можете позволить себе действовать не раздумывая, – продолжала Алекс. – Мне же для всего требуется обоснование.

– Обоснование… – эхом отозвался он, удивившись.

– Когда мне нужно принять решение, я всегда рассматриваю все аргументы за и против.

– Напомните, перед необходимостью принять какое решение стоите вы сейчас.

– Разрешить или не разрешить вам поцеловать меня.

В изумлении Чейз уставился на нее.

– У вас ведь было такое намерение. Разве нет? Поцеловать меня… – Она побледнела от ужаса. – О господи! Вы ведь даже не собирались, да? Я вас не так поняла.

– Нет-нет, – заверил он ее. – Я как раз собирался.

– О! – вздохнула Алекс с облегчением, и ее щеки порозовели. – Это хорошо!

– Правда?

– Я пока не уверена полностью. Число «против» очень велико. – Она начала вынимать кусочки сахара из сахарницы и один за другим складывать на столе. – Я нахожусь у вас на службе. Вы мой работодатель и к тому же бесстыдный повеса. Вы откровенно играете мной. Я могу лишиться вашего уважения. Я могу лишиться самоуважения. Я могу натолкнуть вас на мысль, что собираюсь позволить вам и другие вольности, я не собираюсь этого делать.

– У меня и в мыслях не было, что вы на такое способны.

– Теперь доводы за. – Алекс начала выкладывать другую кучку из кусков сахара. – Если это будет только один раз…

– Так и будет!

– …И без дальнейших осложнений.

– Ненавижу осложнения. Даже мысль о них вызывает во мне тошноту.

– И вы, должно быть, обладаете особым умением целоваться, если учесть историю вашей жизни. Поэтому у меня будет менее выгодное положение.

Минуту! Менее выгодное? Чейз не мог оставить этот выпад без ответа.

Он заставил свой голос звучать соблазнительным вибрато.

– Дорогая, у вас в любом случае будет более выгодное положение.

– Ну да, верно, – согласилась она, словно признавая очевидное. – Я тоже получу приятный опыт от своего первого поцелуя.

Чейз не поверил своим ушам. Ее первый поцелуй? Это какая-то ошибка! Такие сочные розовые губы еще никто не целовал?

Алекс покусала нижнюю губку, словно почувствовав, что он разглядывает ее.

– О боже! А вдруг это станет моим единственным поцелуем? Такой вариант можно не рассматривать, но его нельзя и полностью сбрасывать со счетов. Значит, добавляем еще один резон в счет за, ведь так? Потому что, даже если я и умру старой девой, все-таки не хотелось бы умереть нецелованной старой девой.

Он наблюдал, как она собирает вторую кучку из кусочков сахара.

– Если вы действительно вот так принимаете свои решения, то запросто сведете лавочников с ума.

– Обычно я принимаю решение, не рассуждая вслух. – Лицо ее вспыхнуло.

– Я далек от мысли останавливать вас. Просто буду следить, как вы приходите к своим выводам. – Чейз поставил локти на стол, положил подбородок на руки и стал смотреть на Алекс. Ее внутренний диалог с самой собой завораживал, как и прелестные черты лица в минуту глубокой сосредоточенности.

В своей жизни он очаровал многих женщин, многих – соблазнил, но с полной откровенностью мог сказать, что еще никогда ему не встречалась такая, как Александра Маунтбаттен. И ее биография была здесь ни при чем.

Алекс двигала кусочки сахара туда-сюда кончиками пальцев. Ему вдруг захотелось взять в рот эти два тонких пальчика, пройтись языком по ним, между ними, слизнуть с них сахарную пыль, пососать… И чтобы она задохнулась от запретной ласки!

Фантазия оказалась настолько яркой, что он ощутил вкус сладости во рту.

О боже!

Выпрямившись, Чейз прокашлялся и постучал костяшками пальцев по столу, привлекая ее внимание.

– Вы можете сообщить мне свой ответ потом. У меня свободен следующий четверг, если вас это устроит…

Не отрывая глаз от кусочка сахара, она жестом попросила его замолчать.

– Одну минуту.

Совершенно очевидно, ответ будет отрицательным. Любая женщина с таким практичным складом ума, получив возможность рассмотреть ситуацию со всех сторон, все взвесит и ответит отказом. Именно поэтому он целенаправленно старался обезоружить своих любовниц шармом и лестью, изумлял роскошью обстановки и игристыми винами. Именно поэтому любовная связь у него длилась одну ночь – и никогда дольше.

Потому что если женщина приглядится к нему внимательнее и подумает как следует, то увидит правду: он всего лишь жалкий бесстыдный мерзавец. Александра Маунтбаттен знала это и с самого начала поняла, кто он. И ответит ему отказом.

Но почему у него перехватывает дыхание от предвкушения?

Возможно, это бренди вносит путаницу в его ощущения.

Или ему просто интересно понять, что чувствует здравомыслящая ясноглазая женщина, видящая его насквозь, и которая по-прежнему считает, что он достоин того, чтобы рискнуть.

Сердце билось где-то в горле, в ушах шумело, а все из-за того, что миниатюрная и хрупкая гувернантка медлила с обычным в такой ситуации отказом. Абсурд какой-то! Глупость, самая настоящая!

Но тут Алекс положила конец тревожному ожиданию.

– Я не хочу, чтобы вы целовали меня, – сказала она. – Я это обдумала.

Понял, да? Вот так! Она достаточно умна, чтобы увидеть, в какую черную гнилую жижу погружена его душа, и не хочет иметь к этому никакого отношения.

Ее изящная рука поднялась до уровня его груди. Нет, не для того, чтобы ударить, как он того заслуживал, а чтобы ласково дотронуться до него. Взгляд обежал его лицо и остановился на губах.

– Я думаю… – Она провела кончиком языка по своим губам. – Лучше я сама поцелую вас.

Пока Чейз пребывал в шоке от ее слов, она так и сделала.

Глава 10

В тот момент, когда Александра коснулась его губ своими губами, она поняла, что допустила серьезную ошибку в расчетах. Кусочки сахара, тщательно разложенные по кучкам, в итоге дали ложный ответ. Принимая на себя инициативу, она убедила себя, что сможет таким образом удовлетворить свое любопытство и сохранить контроль над собой.

Контроль? Ха! Она не могла контролировать то, что совершенно не понимала. Не больше, чем какой-нибудь бедолага фермер, который в жизни не видел моря и никуда не ездил вообще, но взошел на борт клипера и приказал взять курс на Луну.

У Александры не было ни малейшего представления, как двигаться в море страсти. Однако уже через минуту Чейз взял руководство ситуацией на себя.

Ее поцелуй превратился в его поцелуй. В несколько последовавших одно за другим легких прикосновений его губ к ее. Он пососал ее верхнюю губу, потом нижнюю. Не торопясь, как будто поцелуй озадачил его. Как будто он нашел Алекс чарующей. Обворожительной!

А потом вдруг раздвинул ей губы и проник языком между ними.

О боже!

Алекс вздрогнула, покачнулась, переполненная чувствами, но не осмелилась отстраниться. Наоборот, придвинулась к нему еще ближе.

Это был ее первый поцелуй. Хороший или плохой, грубый или изысканный, но она запомнит его на всю жизнь. Больше того, ей хотелось, чтобы он запомнил этот поцелуй тоже. Он ведь забыл о ней после их первой случайной встречи в книжной лавке. На этот раз Алекс была решительно настроена оставить след в его памяти. Неважно, сколько поцелуев было у него до этого момента и сколько будет после, их поцелуй он должен запомнить обязательно.

Никакой застенчивости! Никаких колебаний! Она собиралась отдать столько же, сколько получала.

Алекс, прильнув, обняла Чейза, закинула ему руки на плечи и кончиками пальцев коснулась затылка. Волосы у него были подстрижены высоко – она провела рукой вдоль края стрижки.

Чейз застонал тихо, умоляюще. В этом стоне явственно слышалось желание. И беззащитность.

Он обнял и прижал ее к себе. В тонкой ночной рубашке Алекс была словно обнажена. Пальцы ног теперь едва доставали до пола. Кончиком языка он играл с ее языком. Движения были решительными, призывно ритмичными, а она все никак не могла втянуть воздух.

Объятые жаром, их тела казались неразрывными. Непострадавшей рукой Чейз по-хозяйски собрал в кулак рубашку у нее на спине, скручивая и дергая вверх и вниз.

Он вдруг перестал проявлять инициативу, но все равно подавлял Алекс своей огромностью.

Может, в этом и заключался его умысел. Спрятаться за проявлениями интимности? Привлечь к себе ближе, чтобы держать на расстоянии? Странно… Надо будет тщательно обдумать этот вариант, как только представится возможность. Сейчас его поцелуи мешали любому мыслительному процессу.

Чейз неожиданно поставил девушку на пол. Когда их тела разъединились, первым побуждением Алекс было опустить глаза и сделать шаг назад, но она не двинулась с места и продолжила смотреть на него. Правда, ей пришлось собрать для этого все свои силы. Ей это всегда удавалось. Если это их приключение не останется в его памяти, она хотя бы будет знать, что сделала для этого все. И в этом будет предмет ее гордости.

Алекс искала на его лице следы одобрения или презрения, однако выражение его было скорее сконфуженным.

Хлопая глазами, Чейз разглядывал ее.

– О господи!

Услышав это его восклицание, она попыталась, но не смогла понять, что оно означает.

Он, наверное, тоже не понимал.

Оторвав руки Алекс от своей шеи, он прикрыл ими ее глаза, потом развернул ее и направил к двери на лестницу.

– Отправляйтесь-ка в постель, мисс Маунтбаттен. Такое больше не повторится.

Такое больше не повторится?

У него-то наверняка повторится. А вот у Александры?..

И все-таки это случилось – они поцеловались. В самом деле поцеловались! Она откликнулась на этот поцелуй каждой частичкой своего тела. И теперь их поцелуй занимал все ее мысли.

Алекс наконец поняла, для чего так нужны были его любовные ухаживания. Все доводы рассудка моментально покинули ее, стоило его губам прикоснуться к ней. Остались только желания и чувства. Жар, пряный аромат, ощущение силы и вкус.

У него был свой вкус… Она не могла точно определить, какой вкус может быть у стона, изданного низким рокочущим голосом. Бренди и греха? Наверное. Но он опьянял до потери сознания.

Всего лишь при воспоминании о случившемся на нее накатывала пьянящая волна, а руки и ноги слабели и отказывались подчиняться.

Она попыталась отогнать эти мысли.

Ей надо перестать заниматься воспоминаниями и оставить это происшествие позади. Начиная с прошлой осени Алекс пыталась представить, что почувствует, когда будет целоваться с ним. Теперь ее любопытство было удовлетворено. Для него это не значило ничего. Так, скучный вечер дома.

«Такое больше не повторится».

Она должна сосредоточиться на своих обязанностях. Ее работа здесь не продлится долго. Главное – заработать денег.

– Я подрубаю носовой платок, Дейзи. Не хотите мне помочь?

Девочка посмотрела на старшую сестру. Розамунда молча пожала плечами.

– Ну тогда… – Алекс поманила девочку к себе. – Почему бы нам не попытаться?

Дейзи послушно взяла из ее рук незаконченную работу. Стежки были неуверенными и неуклюжими, но Алекс подбадривала девочку, когда та доводила строчку до уголка.

– Очень хорошо, Дейзи.

– Не очень-то хорошо. Как-то криво получается.

– Но здорово для начала. Никто и не ждет блестящего результата после первой попытки. Вам нужно больше практиковаться. Как закончим края, я научу вас вышивать вензель. Мы начнем вот с такого. – Она нарисовала букву портновским мелком – Какая это буква?

– «Д».

– Как вы думаете, почему я решила начать с этой буквы?

Девочка застенчиво улыбнулась.

– Это первая буква моего имени.

– Правильно! – Алекс была довольна. Одну букву алфавита они выучили, осталось еще двадцать пять. Можно отпраздновать первую маленькую победу. – А как только научитесь вышивать, сможете приступить к чему-то более серьезному – к скатерти, салфеткам…

– К салфеткам? – простонала Розамунда. – Зачем нужно вышивать цветочки и вензеля на кусках ткани, предназначенных только для того, чтобы подтирать слюни и пролитый суп? Если как следует подумать, это просто омерзительно.

Алекс никогда не рассуждала об этом так, но после выпада Розамунды решила, что в этом действительно есть что-то неприятное.

– Дело не в салфетках, – возразила она. – Это прекрасный способ на практике научиться работать иголкой. Каждая девочка должна уметь чинить одежду.

– Интересно, а почему мальчишки не чинят свою одежду сами?

– Некоторые делают это прекрасно. Меня шить научил как раз мужчина.

Розамунда скептически вскинула брови.

– Правда?

– Правда. Я выросла на корабле. Женщин на борту не было.

– Расскажите еще что-нибудь, – попросила Дейзи. – Не про шитье. Расскажите что-нибудь увлекательное.

– О чем там рассказывать? – заметила Розамунда. – Она не видела ни русалок, ни сирен.

Алекс заколебалась. Учитывая, что ей сообщил мистер Рейно, ее рассказы были бы неуместны. От нее ждали, что она превратит этих девчонок в юных леди. Рассказы о ее бурном детстве вряд ли поспособствуют этому. А если она не сумеет добиться поставленной перед ней задачей, ей просто-напросто не заплатят.

Что ж, значит, никаких историй о морских просторах.

Тут весьма кстати появилась экономка.

– Мисс Маунтбаттен, к вам пришли. Две молодые дамы. Они остались на улице. Я бы предложила им подождать вас в гостиной, если бы… – Она с отвращением наморщила нос. – Если бы не животное.

Две молодые дамы и животное? Это могло означать лишь одно.

– Благодарю вас, миссис Грили. – Алекс поднялась. – Розамунда, если я сейчас уйду на полчаса, чтобы увидеться с подругами, можно рассчитывать на то, что, когда я вернусь, с вами, вашей сестрой и этой комнатой все будет в порядке?

– Не беспокойтесь. Я пока еще не разработала до конца план нашего побега. Так что сегодня мы никуда не денемся.

– Ну и хорошо, – сказала Алекс и добавила себе под нос: – Наверное.

Потом торопливо сбежала вниз и выскочила на улицу, где увидела своих подруг. Никола, Пенни и козочка дожидались ее в центре скверика на площади. Причем козочка, на которую был надет ошейник с поводком, чтобы животное не вырвалось на свободу, щипала зелень на газоне.

Алекс обнялась с подругами. Пенни с очаровательной живостью ответила ей. От Николы, как всегда, пахло сдобой. У Алекс заныло сердце. Она даже не представляла себе, как сильно соскучилась по подругам.

– Я так рада видеть вас! Какие новости?

– Эмма разрешилась от бремени. – Ник протянула ей конверт. – Посыльный принес сегодня утром.

– А еще Мэриголд нужна свежая травка. – Пенни почесала у козочки между ушами.

Алекс схватила письмо, быстро развернула и прочла про себя. Письмо оказалось таким коротким, что было достаточно пары секунд, чтобы ознакомиться с его содержанием.

– О, это мальчик! – воскликнула она. – Какая прелесть! Наверное, в соответствии с титулом учтивости его назовут Ричмондом. Христианское имя здесь не упомянуто.

– Кошмарное письмо! – заявила Никола. – Его Эшбери написал. Никогда не доверяйте мужчине писать письма о детях.

– Никакого описания вообще, – вздохнула Пенни. – Как мы узнаем, как выглядит мальчик? Кого из родителей предпочитает? Какой у него темперамент?

– Он наверняка розового цвета, сморщенный, лысый и голодный, как все новорожденные. Сомневаюсь, что у него есть время на то, чтобы сделать заявление о политических предпочтениях. – Сложив письмо, Алекс отдала его Николе. – Проявим терпение. Эмма напишет сама, когда отдохнет, и сообщит нам все подробности.

– Кстати о подробностях, – многозначительно сказала Никола. – Мне кажется, некая гувернантка кое-что нам должна.

– Вот именно. – Пенни отпустила поводок Мэриголд и, взяв Алекс за руку, подвела к скамье. – Расскажи нам все.

Им не пришлось упрашивать Алекс. Она с радостью освободилась от груза мыслей, тяготивших ее последние две недели. Рассказала подругам все о Розамунде и Дейзи, о ежедневных похоронах Миллисент, о мелких кражах и о том, что девочки должны добиться успехов по пяти предметам, на что ей дано десять – теперь уже восемь – недель.

– Бедняжки страдают, – сказала Пенни. – Их нужно приласкать и согреть, а не грузить уроками.

– Я знаю. Но меня взяли для того, чтобы я подготовила их к школе. Если я не сумею… – Поставив локти на колени, Алекс закрыла лицо ладонями. – Их не интересует кройка и шитье. У них иммунитет к лести и уговорам. И как, интересно, я смогу научить Дейзи каллиграфии, если она даже букв не знает?

– Считаю, нам нужно больше помогать тебе в этом деле, – заявила Никола. – Но ведь традиционные дамские совершенства не для нас.

– Мне это прекрасно известно, – согласилась Алекс. – За это я и ценю вас.

Они подружились именно потому, что отказались приспосабливаться к обстановке в школе. Они были другими и не стеснялись этого. То же самое можно сказать про Розамунду и Дейзи. Даже если целый мир будет пытаться объяснить им, что они недостаточно хороши для него, Алекс решительно откажется принимать в этом участие.

Нагнувшись, Пенни подобрала козий поводок.

– А как там Повеса из Книжной Лавки? Он уже признался тебе в любви?

– Нет, – покачала головой Алекс. – Нет!

– Такое заявление слишком категорично, чтобы в него поверить.

– Я провожу свои дни с девочками в классной комнате, – проговорила Александра. – Мы с ним почти не пересекаемся.

«За исключением нескольких минут по утрам, когда он, здороваясь, держит меня за руку, и того глупого поцелуя на кухне!»

– Ладно, прекрати, – начала умасливать ее Пенни. – Мы твои подруги. Если он обхаживает тебя, ты должна нам об этом рассказать.

Никола застонала.

– Если он пристает к ней, ты хочешь сказать.

– Тут нечего рассказывать, – продолжала упираться Алекс. – Никаких ухаживаний. Ничего непристойного. Вообще ничего.

Она даже не подумала, насколько правдиво это ее заявление.

«Такое больше не повторится», – сказал он.

Так и получилось.

Поцелуй в кухне был последним, когда она позволила себе унестись в заоблачные дали. Теперь ею владел практицизм.

– Поверьте мне, – убеждала Алекс подруг. – Я скорее предпочту найти свое будущее в астрономии, чем в объятиях Чейза Рейно.

Никола вскинула голову.

– Ой, чуть не забыла! – Она развязала ленты на шляпке, осторожно сняла ее, а потом выудила из нее коричневый бумажный пакет и протянула Алекс. – Наконец я научилась правильно печь лавандово-ванильное песочное печенье. С седьмой попытки. Но теперь печенье не напоминает мыло по вкусу, как раньше.

Алекс приняла пакет.

– Ты несла его в шляпке?

– Коза все время норовила вырвать пакет у меня из рук, а Пенни сказала, что сладости Мэриголд противопоказаны. Когда ты отправишь это животное назад, в деревню?

– Когда козочка выздоровеет. У Мэриголд исключительно нежное пищеварение.

– Ну разумеется, – сухо заметила Ник, наблюдая, как Пенни уговаривает козочку оставить в покое полуобъеденный куст. – Вот уж действительно – нежное пищеварение.

Прижимая к себе пакет с печеньем двумя руками, Алекс поцеловала Николу в щеку.

– Спасибо, это как раз то, что мне нужно.

– Это всего лишь песочное печенье, – уточнила Никола.

Алекс улыбнулась.

– Нельзя недооценивать силу бисквитов.

Проводив подруг, Александра заторопилась назад. Вернувшись в классную комнату, сразу направилась к доске.

Семь попыток! Никола шесть раз пробовала испечь печенье, и только на седьмой раз оно стало съедобным. Алекс нужно брать с нее пример.

Пять предметов, мелом написанные на доске, не были правильным рецептом, чтобы получить образование. Они были чем-то вроде шести неудачных попыток Николы испечь лавандово-ванильное печенье. Результат был один – печенье и учение по вкусу напоминали мыло.

Алекс вытерла доску.

– Больше не будет ни арифметики, ни этикета. У нас будет новый набор предметов.

– Это вы о чем? – поинтересовалась Розамунда.

– Вам хочется нарушить все существующие правила? Объехать весь мир? Быть свободными? Для этого у вас есть единственная возможность. – Алекс написала на доске слово и подчеркнула его толстой решительной чертой. – Пиратство.

– Пиратство? – недоверчиво спросила Розамунда, но была явно заинтригована.

– Вот наши новые предметы. – Александра написала в столбик несколько названий: «Ведение судового журнала». «Добыча». «Навигация». «Пиратский код», – и закончила список пятым предметом: «Швейное дело».

– Швейное дело? – Дейзи удивленно распахнула глаза. – Разве пираты пользуются салфетками?

– Нет, не пользуются. Но каждый моряк, законопослушный или нет, должен уметь пользоваться иголкой с ниткой. В открытом море никто, кроме них самих, не сможет починить парус и заштопать себе носок.

В Розамунде подозрительность одержала верх.

– Не обращай на нее внимания, Дейзи. Это всего лишь уловка.

Сделав вид, что не услышала ее, Алекс продолжила:

– У нас будет свой собственный корабль. Прямо здесь, в классной. Я капитан, разумеется. Розамунда, вы назначаетесь первым помощником. Будете отвечать за ведение судового журнала и за деньги.

– А я? – спросила Дейзи.

– А вы… – Александра наклонилась к малышке. – Вы станете нашим квартирмейстером. Это означает, что вы будете обеспечивать питанием и водой нашу команду. А из-за того, что у нас большая нехватка людей в экипаже, вы также возьмете на себя важнейшие обязанности судового врача. Вы даже не представляете себе, как много болезней преследует пиратов: цинга, малярия, тропическая лихорадка…

У Дейзи загорелись глаза.

– И чума?

– Да, дорогая. И чума.

Бедная Миллисент! Впереди у нее тяжкий морской переход.

Алекс встала.

– Что скажете, Розамунда? Вы присоединяетесь к нашей команде?

Девочка внимательно разглядывала написанное на доске.

– Как вы собираетесь нас учить всему этому?

– На основе личного опыта. Когда мне было меньше лет, чем вам сейчас, я уже карабкалась по мачтам, знала, как проложить курс на Барбуду, сколько стоит испанский реал в шиллингах, могла вести бартер на португальском.

– Наш опекун знает об этих занятиях?

– Нет.

– Ему это не понравится.

Алекс дернула плечом.

– Пираты не спрашивают разрешения.

Ее наняли учить этих девочек, и она собиралась справиться с этой задачей. Финансовые обстоятельства не давали ей выбора. Но она решила исполнять свои обязанности на своих условиях. Розамунда и Дейзи нуждались в ободрении, а не в правилах хорошего тона. Им нужна уверенность в себе, а не умение вести себя в обществе.

И вне зависимости, захочет того Чейз Рейно или нет, Алекс сделает все, чтобы девочки воспользовались ее помощью. Она не собирается участвовать в переделке их в покорных юных леди с приятными манерами и пустыми головами, в тех, кто не будет доставлять ему никаких хлопот.

Она поможет им стать женщинами, которыми нельзя будет помыкать.

– Итак, Розамунда?

После паузы та отложила книгу в сторону.

– Согласна.

Александра скрыла победную улыбку. Девочка уступила ей, правда, скорее всего, чтобы избавиться от скуки. Но это неважно – начало положено!

– Что ж, тогда нам предстоит много дел. Сначала займемся оснасткой нашего корабля.

Алекс подошла к окну и сдернула с него штору. Это, конечно, не брезент, но для их паруса сгодится. Она посмотрела на Розамунду.

– Подскажите, где тут можно найти кусок веревки.