Текст книги "Бесконечная игра"

Тея Лав
Бесконечная игра

Плейлист

1. MGK – Jawbreaker

2. Panic! At The Disco – Miss Jackson

3. Halsey – Die 4 Me

4. Bülow – Not A Love Song

5. Eminem – Just Lose It

6. Jaymes Young – Infinity

7. YUNGBLUD – Casual sabotage

8. Sum 41 – Underclass Hero

9. Linkin Park, Jay-Z – Numb / Encore

Глава 1

Ноэль

Огни повсюду. Их бесконечность заполняет темноту, в которую погрузился город пару часов назад.

Я не могу уснуть. Уже несколько ночей подряд я поднимаюсь на эту крышу и просто сижу, глядя вниз. Холодный ночной ветер проникает под теплую толстовку, заставляя ежиться. Но осенний холод меня не прогонит. Иногда хочется побыть одному. Как, например, сейчас.

Завтра очередная тренировка в «Роджер Плэйс», на которой решится, в каком звене я буду играть. Я очень напряжен. Если смотреть на картину в целом, то все просто прекрасно. Идеально. Меня приняли в колледж, выбрали на драфте[1]1
  Процедура выбора профессиональными командами игроков, не имеющих активного контракта ни с одной командой в лиге.


[Закрыть] Западной хоккейной лиги[2]2
  Одна из трех основных юниорских хоккейных лиг, которые образуют Канадскую хоккейную лигу.


[Закрыть], и у меня есть все шансы пойти дальше.

Тогда почему я так волнуюсь?

Боюсь все потерять. Облажаться на игре или даже на тренировке и присесть на половину сезона на скамью запасных.

Это так глупо. По такой логике я могу не ходить по земле, боясь споткнуться о камень и повредить ногу.

Бред.

Мне всегда хватало уверенности. Она и сейчас при мне, я в себя верю. Спишу все это на минутную слабость. Завтра утром я буду в норме.

Вернувшись в квартиру, прохожу на кухню и лезу в холодильник. В этот момент дверь одной из двух спален тихо открывается. Энтони выскальзывает из комнаты в одних трусах и крадется на кухню. Я стою за гарнитуром, помещение освещают только ночные огни города, поэтому меня почти не видно.

Когда он подходит к холодильнику, я выхожу из своего укрытия.

– Не спится?

– Черт! – Энтони подскакивает на месте и хватается за сердце. – Какого… Чувак, ты меня напугал!

Я смеюсь, глядя в широко распахнутые глаза Энтони. Он качает головой, забирает из моих рук пакет сока и пьет прямо из горла. Вид у него… Не хочу даже думать об этом.

– Почему не спишь? – спрашивает он, вернув мне сок.

Вздохнув, я делаю глоток и уже после отвечаю:

– Не могу уснуть.

Друг понимающе кивает, не сводя с меня глаз.

Мне всегда легко удавалось завести друзей. В общении не возникало проблем. Когда Энтони появился в нашей школе в Досон-Крик еще в прошлом году, он не стал исключением. Мы легко нашли общий язык. Но по какой-то причине он стал ближе всех моих друзей, с которыми я был знаком с детского сада. Ну и не стоит забывать, что теперь он встречается с моей сестрой, и мы втроем живем в одной квартире. Они перебрались в Эдмонтон совсем недавно. Летом, сразу после того как окончили школу. Я переехал еще в прошлом году и провел ужасный последний год в старшей школе Лайберт.

– Возможно, я скажу банальность, – начинает Энтони, – но послушай. Все будет хорошо. Ты справишься.

Кивнув, я лишь пару секунд серьезно смотрю на него. Затем резко пихаю кулаком в грудь.

– Ага, вали уже.

Улыбнувшись, Энтони возвращается в комнату, вновь оставив меня одного.

Он прав. Конечно, я справлюсь.

* * *

Выходя из аудитории, я проверяю телефон и на ходу отвечаю на сообщения. Внезапно на мое плечо ложится чья-то рука.

– Хейз.

Я убираю смартфон в карман и киваю Пайку, своему однокурснику.

– Когда у вас игра? – интересуется он.

– В пятницу, – отвечаю я.

– Я приду с подружкой, – ухмыляется он. – Нарисовать плакат с твоим именем?

Фыркнув, я пихаю его в плечо.

– Ага, конечно.

– Ладно, чувак. Еще увидимся. Удачи.

– Тебе тоже, – киваю я.

Пайк убегает вперед, а я иду по коридору, вновь уткнувшись в телефон. Через час мне нужно быть на арене, времени предостаточно, поэтому я решаю подремать в библиотеке минут двадцать, а затем поехать на тренировку.

В библиотеке огромные ряды полок с книгами по правую сторону, компьютеры по левую, и столы для самоподготовки посередине.

Заняв стол в последнем ряду, я плюхаюсь на стул, бросаю рюкзак на пол и устанавливаю на телефоне будильник. Засунув в уши наушники, я закрываю глаза и как можно удобнее устраиваю голову на руке, согнутой в локте.

Проходит не больше трех минут, я даже не успеваю дослушать одну песню, когда мою дремоту кто-то нарушает. Открыв глаза, я прежде всего тяжело вздыхаю, затем вижу улыбающееся лицо девушки, и вздох застревает в горле.

– Привет, – читаю по ее губам.

Вынув наушники, я улыбаюсь в ответ.

– Привет.

У нее светлые волнистые волосы, переброшенные на плечо. Улыбка скромная, а на щеках румянец, словно она жутко волнуется.

Я окидываю ее взглядом. Все в ней буквально кричит о том, что передо мной девушка, которую водят на свидания, дарят цветы, целуют лишь на третьем свидании, ну а секс после… не знаю… десятого?

На ум приходит одно: хорошая девочка.

Но что-то я слишком быстро сделал выводы. Все же она сама подошла ко мне.

– Привет, – отзываюсь я.

Девушка едва заметно прикусывает нижнюю губу. Точно, она волнуется.

– Извини, что помешала.

Но я и думать забыл про сон.

– Ничего, – широко улыбаясь, я жестом приглашаю ее присесть на соседний стул.

Она садится, и до меня доносится запах ее духов. Что-то земляничное. Обожаю девчонок, которые вкусно пахнут. Они все должны вкусно пахнуть.

– Я Лейси.

– Ноэль. – Я пожимаю ее руку.

– Знаю. – Лейси убирает прядь волос за ухо и улыбается, видя мое удивление. – Пайк сказал, мы ходим на психологию вместе.

– Ясно, – отвечаю я.

Значит, она мной интересовалась. Нужно как можно деликатнее узнать, зачем.

Но Лейси все рассказывает сама.

– Мой брат играл в «Росомахах», я не пропускала ни одного матча. – Она пожимает плечами, улыбнувшись. – Поэтому у меня особое отношение к этой команде. Когда узнала, что в нашем колледже появился парень из команды… немного потеряла дар речи.

Серьезно? Ничего себе.

– Круто, – искренне говорю я, полностью развернувшись к ней. – И где сейчас твой брат?

По легкому движению ее плеч и слегка опустившимся уголкам губ становится ясно, что ответ не очень хороший.

– Его задрафтовали в «Монреаль Канадиес», но после двух игр он получил серьезную травму спины и больше не смог играть.

У меня громыхает сердце. Две игры. Всего две игры. Неверное движение, неудачный толчок – и на карьере жирный крест.

– Черт, – сквозь зубы произношу я, забыв, что не один.

Лейси вздыхает, кивнув, но тут же берет себя в руки.

– В общем, мы иногда ходим на игры. Просто хотела сказать, что всегда за вас болею.

Господи, ну что это за милое создание? Может, я до сих пор сплю, и она мне снится?

– Очень рад. Только я даже не сыграл ни одной игры за «Росомах».

– Но сыграешь.

Она осматривает меня. Несмело и как бы невзначай, но я вижу в ее зеленых глазах интерес. Возможно, я ошибаюсь, и за этой скромностью прячется дьяволенок. Время на свидания я вряд ли найду. Быть может, она намного проще? Включаем режим очаровашки.

– У меня есть немного времени до тренировки, – улыбаюсь я. – Может, выпьем кофе?

Лейси бросает взгляд на своих подруг, сидящих у окна напротив и не сводящих с нас взглядов. Не знаю, может они так общаются телепатически, но Лейси кивает, когда вновь смотрит на меня.

– Конечно.

Схватив свой рюкзак и забыв про сон, я открываю дверь библиотеки, галантно пропуская Лейси вперед. На улице мы идем к парковке, туда, где я оставил машину. Я совсем недавно начал ездить по городу, так как не знал местных дорог и развязок и боялся опоздать. Сейчас более или менее освоился, поэтому чувствую себя вполне уверенно.

Ничего банальнее «Старбакса» не придумаешь, но это единственное место, которое находится неподалеку от «Роджер Плэйс», где мне нужно быть через тридцать пять минут. Я заказываю нам кофе, и мы усаживаемся у окна. В дороге мы провели минут десять, и все это время я болтал о всякой ерунде. Пришла очередь Лейси.

– Значит, ты хочешь быть журналисткой? – Я ставлю локти на стол, наклоняясь ближе к ней.

Лейси вновь улыбается. Мне нравится ее улыбка и то, как она одета.

– Да. Ну, а у тебя какие планы на будущее?

Мои планы грандиозные, но говорить о них вслух – значит выставлять себя напыщенным индюком.

– Пока буду играть, а дальше посмотрим.

Лейси делает глоток кофе, оглядываясь по сторонам. Ее смущение меня забавляет, но черт, она же первая подошла ко мне.

Мы болтаем все время, которое у меня есть. Затем она просит повезти ее к арене.

На парковке нет мест – вот почему приезжать сюда лучше на общественном транспорте. Кое-как найдя свободное место, я отстегиваю ремень и смотрю на Лейси.

– Было бы у меня еще хоть немного времени, я бы отвез тебя домой.

Она тоже отстегивает ремень и качает головой.

– Все хорошо. Я живу неподалеку.

Мы выходим на улицу.

– Увидимся в колледже? – спрашиваю я.

Лейси пожимает плечами, прищурившись от солнца.

– Я приду на игру.

Тепло поднимается по моей груди. Давно я так себя не чувствовал рядом с девушкой. Мое последнее «любовное приключение» кончилось фиаско. О, еще была Роуз, подруга моей сестры, с которой у нас был фиктивный роман.

Не думаю, что сейчас я готов к чему-то большему, но для красивой девушки всегда найду время.

– Отлично.

Я обнимаю ее на прощание, и она медленно уходит, несколько раз оглянувшись. Широко ухмыляясь, я бегом направляюсь на арену.

Каждый раз, заходя сюда, я испытываю что-то похожее на благоговение. Как верующий, заходящий в храм. Эмоции хлещут через край. Все эти стены с портретами легендарных хоккеистов, в особенности Уэйна Гретцки[3]3
  Канадский хоккеист, центральный нападающий. Один из самых известных спортсменов XX века. В 1978–1988 годах выступал за клуб «Эдмонтон Ойлерз», с которым четыре раза выигрывал Кубок Стэнли.


[Закрыть], напоминают, что я стал частью чего-то огромного.

В раздевалку я прихожу одним из первых. Парни дружно меня приветствуют. После кошмарного года в команде школы Лайберт было немного странно видеть дружелюбие на лицах сокомандников. Я сажусь на скамью и принимаюсь надевать свою форму.

– Хейз, как настрой сегодня? – интересуется Майк Стивенсон, крайний нападающий. Пару тренировок мы работали в одном звене и неплохо сыгрались.

Нацепив наплечники, я колочу себя по груди.

– Заточил когти.

Парни дружно смеются.

Тут в раздевалке появляется Джерри Салкин – центральный нападающий и капитан «Росомах». Эта должность принадлежит ему вот уже два сезона. Прежде Джерри играл в частной школе.

Постепенно помещение заполняется почти двумя десятками парней с грохочущими голосами. Атмосфера быстро становится мне до боли знакомой и родной. В такие моменты я чувствую себя как дома. Сине-красная форма с огромной мордой росомахи и когтями на груди, номер 15 и моя фамилия на спине – это все же повод для гордости.

Один за одним мы выходим из-под трибунного помещения и перескакиваем через борт на лед. Я вдыхаю запах свежего льда, ощущаю на лице его стружку, когда кто-то из парней резво разворачивается возле меня.

И улыбаюсь.

Тренер свистком подзывает нас к себе, и мы приветствуем его ударами клюшек по льду.

– Попробуем так, – начинает он. – Нападающие: Де Смит, Буковски, Маклейн и Салкин, Кейси, Хейз.

Я бросаю взгляд на Джерри. Он подмигивает.

Вау.

Время перестает существовать, когда я на льду. И не важно, матч это или просто тренировка. Я просто делаю то, что люблю. То, что мне нужно для жизни. За тренировку я простреливаю Чейза несколько раз. Из-за шлема слышен его приглушенный смех, когда я подкатываюсь ближе и обманным маневром загоняю очередную шайбу под щиток.

– Козел.

Я смеюсь. Боже, это прекрасное чувство…

Звучит свисток. Запыхавшиеся, мы подкатываемся к тренеру. Мои щеки горят, а сердце бьется как сумасшедшее. Сейчас я узнаю, в каком звене буду играть свою первую игру на этой огромной площадке.

Тренер «Росомах» – Чарльз Зегерс – практически часть «Роджер Плэйс». Он начал свою карьеру здесь же, в «Росомахах», затем играл в НХЛ за «Эдмонтон Ойлерз». Но не все там остаются. Теперь он снова здесь.

Чейз незаметно бьет меня клюшкой по колену, когда тренер смотрит на свой планшет. Мы сразу подружились, потому что оба в команде новички. Но сейчас не это главная причина. Он хороший парень.

– Салкин, Кейси, Маклен, Эвардс, Хантер – первое звено, – начинает тренер.

Мое сердце падает. Так, это нормально. Я же не идиот. И тренер тоже. Кто вообще ставит новичка в первое звено, да еще и на первой игре?

– Де Смит, Буковски, Лайброк, Ридли, Маркус – второе.

Я чувствую на себе взгляд Чейза. Но не подаю вида, что что-то не так.

Все нормально. Третье тоже неплохо, но четвертое…

– Стивенсон, Крамер…

Боже мой…

– Хейз, Стоун, Янг.

Кровообращение резко усиливается. Я почти чувствую, как по венам разносится адреналин. Остальные звенья едва слышу. Третье мое.

– В рамке Коутс. Хоули, – тренер смотрит на Чейза, – будешь вторым.

Я хлопаю его по плечу.

Получив тычки от парней, с улыбкой качусь к бортику. Перешагнув, ловлю на себе взгляд тренера. Ему сорок два, и он чем-то похож на Тома Харди.

– Хейз, – тренер отзывает меня в сторону. – Во время игры у тебя возьмут небольшое интервью прямо на площадке, в пересменке. Не ляпни чего-нибудь, прямой эфир все-таки.

Я сжимаю шлем.

– Ого.

– Ага. – Он улыбается и хлопает меня по спине, проходя мимо. – Хорошая работа.

Меня накрывает волной гордости и такого самодовольства, что сложно это скрыть. С широчайшей улыбкой я появляюсь в раздевалке, где, конечно же, все это замечают.

– Что, Хейз? – ухмыляется Грег Буковски, играя мышцами. – Готов к посвящению?

Я застываю на месте.

– Чего?

– Ага, – подтверждает Дэниел Лайброк. – Чтобы стать «Росомахой», нужно вести себя, как росомаха.

Все ржут, а Чейз фыркает.

– И как это?

– Быстро в душ, красотки! – объявляет Джерри. – Позже все узнаете.

В душе никто ничего не объясняет, хотя я мучаю их вопросами. Душевые – это просто рай. Черные, идеально сверкающие кабинки. Я стою намного дольше, чем должен, и меня начинают подгонять.

Одевшись, толпа хоккеистов вываливается в огромное фойе с диким шумом.

– Так, тихо, парни, тихо, – шикает Джерри.

Все становятся в круг, и нас с Чейзом подталкивают на середину.

– Посвящение, – начинает капитан. – Его придумал Майк.

Тот фыркает в кулак.

– Нужно пойти на свидание с той цыпочкой.

Мы с Чейзом поворачиваемся туда, куда указывает Джерри.

Наши головы синхронно и медленно склоняются набок. Мы уже встречали ее. Причем оба. Это было в день переезда моей сестры Эйвери в Эдмонтон. Они с Энтони уснули после ужина с нашей мамой, а я поехал к арене, чтобы послоняться вокруг и убить время. И встретил Чейза. Мы болтали, когда появилась девушка на роликах и шлепнулась на асфальт. Мы помогли ей встать, но она оказалась не очень-то дружелюбной. Заявив, что не любит хоккей и надеется больше нас не увидеть, девчонка ушла.

И какого хрена сейчас происходит? Почему именно она?

– Вы серьезно? – упирается Чейз. – Может, мы песню споем в автобусе?

Парни ржут и качают головами.

– Не-е-ет.

– Почему она? – интересуюсь я, продолжая смотреть на девчонку.

Она стоит возле мягких диванов у окна, уткнувшись в телефон. Ее прямые волосы спускаются чуть ниже плеч. На ней тонкая куртка с неоновыми полосками. Она невысокая, хрупкая.

– Да потому, что никто толком не знает, кто она и почему ошивается здесь так часто, – объясняет Майк. – Я пытался как-то с ней поболтать, но она меня послала. Она вообще странная.

– И мы оба должны пригласить ее на свидание? – уточняет Чейз.

Все кивают.

– Лучше по одному, конечно.

Просто шикарно. Идиотское задание, но спорить я не стану. Это моя команда. У каждой свои заскоки.

Что ж, попробуем. Может, в тот день, когда мы встретились, у нее было плохое настроение? И в день, когда к ней подошел Майк, тоже…

Я продолжаю на нее смотреть, и, похоже, она чувствует на себе взгляд и поднимает голову. Мы встречаемся глазами. Даже с большого расстояния я замечаю, как в них вспыхивает вызов.

Это будет интересно.

Глава 2

Ноэль

Подняв одну ногу, я качусь по льду. Вокруг вопли болельщиков. Звучит сирена. От всего этого закладывает уши.

Но мне все равно.

Это моя первая шайба в Западной лиге.

Обалдеть!

Привалившись к защитному стеклу, я встречаю парней, которые набрасываются на меня с воплями.

– Хейз, красавчик!

– Твою мать, что это было? Я думал, ты бросишь ему через щиток. – Улыбка у Грега от уха до уха.

Я тоже улыбаюсь, пожимая плечами. Бросил как бросил, но шайба пролетела над ухом голкипера «Реджайны Райнерс». Я даже сам этого не понял. Но ворота осветились красным.

Мы проезжаем мимо команды, традиционно ударяясь перчатками. Я провожу на льду еще тридцать секунд, затем еду на скамью. Тренер Зегерс хлопает меня по плечу:

– Отлично, Хейз.

Я знаю, что он скажет после. Но не время и место об этом раздумывать, поэтому просто киваю.

Мы одерживаем победу на домашнем льду со счетом 4:1. Я даю короткое интервью к концу третьего периода и остаюсь совершенно выжатым. Дело даже не в игре. Я морально вымотался, готовясь к этому матчу.

В раздевалке меня все поздравляют, и нам с Чейзом напоминают о посвящении.

Черт.

– У меня нет времени, – тихо бормочет Чейз, натягивая свитер. Он ниже меня ростом, но, как ни странно, на льду это его преимущество.

– Давай я начну, – самоуверенно заявляю я. – Хотя вряд ли после меня она согласится пойти на свидание с кем-то еще.

Фыркнув, Чейз тычет меня кулаком в живот.

Меня фотографируют с первой заброшенной шайбой, и менеджер команды приглашает в раздевалку телевидение, чтобы вновь взять короткое интервью. У меня едва ворочается язык. Я устал и безумно счастлив.

В фойе на меня набрасывается мама, отчего я роняю сумку на пол.

– Мой малыш, – бормочет она, стискивая меня в объятьях.

Встретившись взглядом с Эйвери, я закатываю глаза. Она тихо смеется, привалившись боком к Энтони. Я стараюсь, чтобы мама не хватала меня за щеки, как маленького, но она все равно это делает.

Боже, я обожаю маму, но она такая суетливая! Они с отцом развелись, когда нам с Эйв было почти по одиннадцать. У нас был выбор: переехать с ней в Эдмонтон или остаться в родном непримечательном Досон-Крик с отцом. Эйвери не хотела уезжать от папы. Возможно, будь я один, я бы переехал в Эдмонтон не перед выпускным классом и не ради хоккея. А с мамой, еще семь лет назад. Эйв поехала бы за мной, если бы я только изъявил желание. Она всегда шла за мной.

В общем, тогда я решил поступить так, как хотела сестра. А она хотела остаться с отцом. И не то чтобы я был против. У меня идеальные отношения с папой.

Но сейчас все так, как и должно было быть, и жалеть не о чем.

Многочисленные браслеты на маминых запястьях звенят, когда она пытается убрать отросшие волосы с моего лба. Я силюсь увернуться, оглядываясь и молясь, чтобы никто из команды этого не увидел, но это маловероятно.

Фойе полно хоккейных болельщиков, телевизионщиков, родителей и друзей «Росомах». До меня все еще медленно доходит осознание, что я часть всего этого безумия.

– Куда поедем праздновать? – Мама надевает шапку, скрывая кудрявые распущенные волосы.

– Может, в «Бастерс Пицца»? – предлагает Эйвери.

Как же заманчиво звучит, это наше любимое место. Но тут я обращаю внимание на Майка и Джерри, кивающих мне. Я вопросительно смотрю в ответ. Майк незаметно тычет пальцем в сторону.

Я смотрю туда, куда он указывает. Та девушка снова стоит у стены в своей неоновой куртке, уткнувшись в телефон. На этот раз на ее голове розовая бейсболка, на ногах короткие штаны и мартинсы.

Сейчас? – взглядом спрашиваю я.

Джерри кивает.

– Ноэль? – Мама привлекает мое внимание.

Я смотрю на нее, несколько раз моргнув.

– Э-э-э, наверное, я сегодня отпраздную с командой.

– Ну, слава богу, – выдыхает Эйвери. – Мы уже месяц не можем в кино сходить.

Энтони фыркает, обняв ее за плечи, а мама посылает ей укоризненный взгляд.

– Эйвери.

Но моя женская копия пожимает плечами, высунув кончик языка. Мы смотрим друг на друга. Она знает, что у меня в голове. Будто у нас одно сознание на двоих. В общем-то, так оно и есть.

Подойдя к сестре, я дергаю ее за синюю прядку, выбившуюся из пучка, собранного на макушке.

– Спасибо, – язвительно замечаю я.

Вместо ответа Эйв сжимает мою руку.

– Люблю тебя, – тихо произношу я, целуя ее в щеку.

Энтони дает мне пять, затем мы ударяемся кулаками. Мама в десятый раз прижимает меня к себе и обещает отпраздновать мою первую шайбу в новой команде позже.

Я в этом и не сомневаюсь.

Проводив родных, я подхожу к ребятам. Рядом с Джерри уже стоит его девушка Лорен.

– Ну что, умник, – улыбается Майк, кивнув в сторону незнакомки. – Вперед.

Я оглядываюсь в поисках Чейза.

– А разве не будет странно, если мы оба начнем ее приглашать? В смысле, даже если согласится, она ведь не будет встречаться с нами обоими.

Джерри и Майк переглядываются, затем начинают ржать. Лорен пихает в бок своего парня.

– Она не согласится, – уверенно заявляет Майк.

– Тогда в чем смысл? – хмурюсь я.

Все это больше начинает походить на бред.

– Смысл в настойчивости и достижении своей цели, – серьезно объясняет Майк. – Вот что значит быть настоящей «Росомахой».

У меня даже не сразу находятся слова, чтобы возразить.

– Хорошо, – просто говорю я.

– Хорошо? – уточняет Джерри, обнимая Лорен за талию.

– Хорошо, – повторяю я.

– Мне нравится твоя решимость.

– Ну, поэтому-то я и здесь.

Майк вновь смотрит в сторону девчонки.

– Удачи тебе.

Его голос звучит так, будто он заранее уверен в том, что эта затея обречена на провал. Хотя он в этом и так уверен.

Я спешу его разубедить.

– Это всего лишь девушка. Обычный человек. Ничего личного, Лорен, – спешу добавить я, заметив, как черные глаза девушки Джерри вспыхивают. – При правильном подходе я не просто схожу с ней на свидание – мы будем встречаться.

И зачем я это ляпнул? У меня вообще такого в планах нет.

Но парни уже улыбаются.

– Если станешь ее парнем, я отдам тебе место капитана, – серьезно заявляет Джерри.

– Эй, – возражает Майк.

Но Джерри улыбается ему.

– Расслабься. Разве это возможно?

Дерзко вскинув подбородок, я смотрю на своего капитана.

– Ты пожалеешь, что ляпнул это.

Джерри уверенно смотрит на меня в ответ и пожимает плечами.

– Сомневаюсь.

Изобразив пальцами правой руки когти и рыкнув, я разворачиваюсь и иду в сторону незнакомки.

Она замечает мое приближение и опускает руку с телефоном, привалившись головой к стене. Весь ее вид кричит о том, что она не хочет начинать разговор.

Это странно, мы ведь даже не знакомы.

– Привет. – Я встаю напротив нее, подтянув спортивную сумку на плече.

Девушка изучает меня исподлобья. Я, в свою очередь, изучаю ее.

Вблизи она выглядит иначе – намного ярче и эффектнее. Раскосые глаза наблюдают с подозрением, пухлые губы покрыты едва заметной бежевой помадой. Ее щеки слегка раскраснелись, и уж точно не от смущения. Скорее от раздражения.

Черт, она классная. Если бы улыбнулась, была бы даже милой. Но что-то мне подсказывает, «милая» – это совершенно не о ней.

– Чего тебе?

Удивлен ли я таким вопросом? Не слишком. Но все равно это вводит меня в секундный ступор.

– Я надеялся, что в тот вечер ты была просто злая, – начинаю я. – Но похоже, это твое обычное состояние. Ноэль.

Она смотрит на протянутую руку с самым пренебрежительным выражением лица, какое только возможно. И все же отвечает на рукопожатие. Ее ладонь такая мягкая и теплая. И еще очень маленькая. Она вообще слишком миниатюрная, и ее попытки выглядеть стервой могут показаться забавными.

– Ты не скажешь свое имя?

Перекатывая во рту жвачку, девушка складывает руки на груди, принимая защитную позу.

– Послушай, Ноэль, – начинает она. – Я видела, как вы пялились на меня, смеялись и все такое. Потом ты подошел. Я не дура. Мне неинтересно, о чем бы вы там ни трещали. Пока.

Ребята были правы. Дохлый номер.

Да что с ней такое? Неужели я сейчас развернусь и уйду?

Возможно.

– Я ухожу не из-за своей гордости, которую ты, кстати говоря, задела, – заявляю я. – А просто потому, что вижу твою совершенную незаинтересованность.

Но я вернусь, потому что уверен в себе в любом случае. Навязываться сейчас слишком глупо, и у меня неподходящее настроение.

Девушка поднимает глаза, всматриваясь в мое лицо.

– А я уверена, что из-за гордости, – внезапно произносит она.

Я изо всех сил пытаюсь не улыбнуться. Едва сдерживаюсь. Если бы ей было абсолютно наплевать, она бы просто промолчала.

– Скажи свое имя, – требовательно говорю я.

Если я попытаюсь быть милым, она вновь выпустит шипы. Что-то мне подсказывает, что с такой девушкой нужно говорить на ее языке.

Она слегка надувает губки и склоняет голову набок.

– Ой, думаешь, такой метод сработает? Вот и нет. И давай не будем играть в эти игры, а-ля «она такая неприступная, но я добьюсь ее». Не унижайся.

Я приближаюсь к ней слишком близко. Так близко, что чувствую аромат ее цитрусовых духов.

– Какой-то идиот бросил тебя, сказал что-то типа: «Ты никому не понравишься», и теперь ты ведешь себя как стерва. Считаешь, что это круто – быть холодной и неприступной. Но знаешь, это не так. Гораздо круче, когда ты невосприимчива к фигне, которую говорят и делают люди.

Если до этого ее карие глаза напоминали янтарь, то теперь этот янтарь заливается темным шоколадом. Горьким на вкус, судя по выражению ее лица. Но даже в такой момент она выглядит милой зайкой, пытающейся казаться волком.

– Как банально, – цедит сквозь зубы она, – делать вид, что видишь меня насквозь.

– О, я вижу.

На самом деле нет, конечно, но помечать-то можно.

Медленно кивнув, я продолжаю рассматривать ее. В ответ она делает то же самое. Внезапно мои глаза устремляются в прорезь ее слегка распахнутой куртки. На шее висит бейджик с фотографией и данными. Похоже, она здесь работает.

– Может, уже свалишь? – требует она, отстраняясь.

Я послушно делаю шаг назад и в этот момент замечаю Лейси, стоящую у выхода и смотрящую на меня. На ее лице смешались радость и удивление.

Ох, неловко… Нет, я ничего ей не обещал, но все же…

– Еще увидимся, Маккензи, – улыбаюсь я, взглянув на теперь уже не такую уж и незнакомку.

Мне все же удается ее удивить – глаза слегка расширяются.

– Мне пора на свидание, – заявляю я, улыбнувшись. – Если не будешь такой злюкой, тоже сможешь на них ходить.

Маккензи стреляет в меня взглядом.

– Отвали уже.

Послав ей воздушный поцелуй, чем разозлив еще больше, я разворачиваюсь и ухожу. На моем лице блуждает яркая и беспечная улыбка. И как ни странно, именно сейчас она никак не связана с моим великолепным стартом в сезоне.