Текст книги "Ведьмины штучки"

Мёртвый мост

Лекцию по основам религии Юра Муря не слушал, только вид делал. Сегодня Ворона будет обкатывать свою старушку¹, новую «Яву». Это событие! Второе, о чём думал Юра, занимало его не меньше. Он ехал в троллейбусе в универ и увидел, что по тротуару шёл Реба. Конечно, не он, кто-то похожий, но тот парень поприветствовал его точно так же, как это делал Реба. Юра прогнал мысли об умершем друге, Муря считал себя материалистом, он был советским студентом, комсомольцем и не верил во всю эту потустороннюю чепуху и сны. Сны… Он вспомнил, как Дэн не купил мотоцикл.

«Ява» была мечтой Дэна. К тому времени они почти все имели свои машины, собирались на окраине города, на месте, где когда-то, давным-давно стоял деревянный крест, выезжали на трассу и выжимали из своих коней всё, до упора. Дэн гонял на мотоцикле двоюродного брата, пока тот был в армии. И копил на «Яву». Мог бы, конечно, выпросить деньги у предков, те получали хорошо, но он хотел купить на свои, кровно заработанные. Нужную сумму Дэн собрал довольно быстро – с четырнадцати лет играл на танцах: вначале стучал на барабанах, а после стал петь. Да как! На всех смотрах их вокально-инструментальный ансамбль брал первые места. С шестнадцати лет старшие ребята брали Дэна на халтуры – свадьбы, провожания, юбилеи. И вскоре необходимая тысяча рублей лежала в тумбочке.

Тётя Тоня, мать Дэна, ругалась с сыном. Сначала, правда, по-хорошему просила не покупать мотоцикл, потом пошли в ход жёсткие меры и доводы, потом запрещённые приёмы – крики и слёзы. Но упрямый сын и слышать ничего не хотел. Это его мечта! Мечта!!! И Дэн, уверенный, что мать не переубедить, хлопнув дверью, скрылся в своей комнате.

И снится ему сон. Идёт он по улице, сворачивает налево, в проулок, которого в настоящей жизни не существует. За углом «Ява» – новая, сверкающая красными боками и зеркалами красавица! Точно такая, какую он представлял. И ключи – вот они, в замке, мотоцикл словно ждёт его – давай, поехали! Дэн садится, он надевает новенький шлем, включает зажигание, касается ногой педали, выжимает сцепление и трогается с места! Он газует, ещё, ещё! Он мчится, нет, он летит по улицам города! И тут перед ним – Мёртвый мост. «Умирать не страшно», – мелькает последняя мысль, и Дэн летит в пропасть. Темнота.

Дэн просыпается, резко садится, сердце бешено колотится в грудь изнутри. Вот это сон! Пошарив на тумбочке, он закуривает, хотя мать запрещает это делать в комнате. Успокоившись, снова ложится. И снится ему сон. Идёт он по улице, сворачивает налево, в проулок, которого в настоящей жизни не существует. За углом «Ява» – новая, сверкающая красными боками и зеркалами. Красавица! Точно такая, какую он и хотел. И сон повторяется до мельчайших деталей. Снова пробуждение, и снова этот сон. И снова этот сон, и снова сон, этот сон…

Всю ночь Дэн гнал на «Яве» и летел в пропасть Мёртвого моста, раз за разом, снова и снова. Умирать не страшно! Сон – предупреждение. А утром друг уже был уверен, что так всё и произойдёт, и отказался от своей мечты.

Тогда Дэн уехал в Москву, поступил в Гнесинку. Муря помнит, каким счастливым тот вернулся. А через неделю Дэн разбился на братовой чекушке², хотел прокатиться напоследок. Такой вот сон.

Муря не верил в потусторонний мир. Его ухо ухватило фразу преподавателя: «Церковь отвергает сатаническую практику». Вот, даже церковь отвергает всю эту чепуху. Как же тогда объяснить «встречу» с Ребой?

В их компании Реба был самым молодым, ему же было всего семнадцать, когда однажды ночью на трассе он оторвался от всех на отцовском «Иже». Нашли его под мостом, изувеченного, с разбитой головой. Почему он туда поехал? Что его тянуло?

Мёртвый мост. Своё название получил в войну. Очевидцы рассказывали, что однажды наши солдаты из разведподразделения на двух мотоциклах Harley-Davidson XA (Муря интересовался) преследовали гитлеровцев. Фашисты на своём BMW перебрались на другой берег речушки и успели взорвать мост, правда, в воду рухнула лишь его середина. Наши – вот же храбрые ребята! – не сбавили скорости, в азарте решили проскочить по мосту, и первый мотоцикл перелетел-таки через огромную дыру, но второй сорвался вниз. Героев после войны перезахоронили с почестями в братской могиле. А мост ремонтировать не стали, проложили новый ниже по течению.

Среди ребят считалось особым шиком повторить подвиг солдат – проехать по старому мосту на другой берег в лес. Но на это шли лишь самые отчаянные.

Давненько не получалось собраться. Муря вспомнил, как Реба, Дэн, Сантас, Ворона и он – пятеро друзей – выстроились на мотоциклах в одну линейку и разогнались до ста! Больше ста! Как они были счастливы! Свобода! Они летели и кричали и смеялись от радости!

Дэна и Ребы нет. Но сегодня вечером он с Вороной и Сантасом снова будут гонять по трассе!

Муря поискал глазами Маринку. Вот она сидит с подружками впереди. Девчонки Мурю любят: он похож на кота, обаятельный. И он их любит, катает на «Яве». Они визжат, к нему прижимаются, Муре приятно. Маринка совсем другая. Дружат они с детства, ведь Муря живёт на одной лестничной площадке с её дедом, Борисом Андреевичем. Дал же бог Юре соседа – директора школы! Он нудный, всё время – зу-зуз-зу, зу-зуз-зу, не скажешь, что во время войны отчаянным лётчиком был. Сейчас литературу в школе преподаёт, о Наташе Ростовой рассуждает. Как директор, пытается из шантрапы примерных отличников сделать. Утром до звонка на пороге школы станет, тем ребятам, у которых длинные волосы, даёт сорок копеек и разворачивает в парикмахерскую. Сорок копеек! Поняли? А бутылка пива – тридцать восемь! Пацаны за углом школы собираются, потом в парке «Жигулёвское» пьют. Через неделю всё повторяется.

Когда в десятый класс переходили, попался на бульваре Борису Андреевичу Сантас. А у пацана волосы за лето отрасли по плечи, на голое тело надета – и где только нашёл?! – фуфайка³ с оторванными рукавами и воротником, на груди – здоровенный железный крест на цепи. Моднячие Levi’s на бёдрах не сползают ниже самого низкого предела лишь потому, что их держит широкий ремень с огромной металлической бляхой, на ногах – крутые сабо на высоченной платформе. Неизменная гитара за спиной, а в руке – цепь от унитаза, на другом конце её – чёрный петух! Петуху не нравится с Сантасом ходить, и он то шагает, то рвётся убежать, пугая при этом нервных котов, и те, доселе невидимые прохожими, выбегают из кустов как ошпаренные. Сантас пьян вдрызг и курит «Беломорину».

– Здра-а-авствуйте! – низкий поклон директору школы. Борис Андреевич оторопел. А через пару дней – статья в местной газетёнке о нравах молодёжи, и Сантаса в частности. А о том, что у Сантаса клёвая коллекция кассет с рок-музыкой, что он на гитаре классно играет, всех «Битлов» наизусть поёт, – ни слова! Что же об этом умолчал правильный директор? Писать так писать! Маринка за это с дедом неделю не разговаривала. Сейчас Сантас учится в техникуме, он здорово разбирается в магнитофонах, ему приносят их чинить, да и вообще, золотые у него руки, нормальный он чувак.

Почему старшее поколение их не понимает? Он, Муря, никогда не будет зудеть «вот в наше время…» или «что за молодёжь пошла…».

Правда, лично ему, Муре, Борис Андреевич дал дельный совет. Когда, закончив десятый класс, Муря болтался и не знал, куда себя деть, потому что идти в ПТУ не хотел (ну какой из него токарь или электрик!), Маринка предложила вместе с ней поступать на филологический. Муре всё равно было куда, а литература его всегда интересовала. Но решающее слово сказал Борис Андреевич.

– Юрий! – Муря терпеть не мог, когда его так называли. – У тебя редкий талант. Ты можешь стать хорошим писателем. Поступай в институт!

Это теперь Муря понял, что сделал правильный выбор, да, он станет писателем – это дело его жизни. А ещё он понял, что Маринке литература была нужна, как жирафу бабочка, и поступала она ради него, сам бы он ни за что сюда документы не принёс.

Прозвенел звонок. Маринка махнула ему, пошли, мол, разговор есть. Они зашли в курилку. Маринка с ходу:

– Вороне предки старушку купили.

– Знаю.

– И чё?

Муре понятно, куда ветер дует.

– Сегодня у Креста. Ты с нами?

Маринка кивнула.

– В девять.

– Я с тобой! – Маринка улыбнулась. Своего мотоцикла у неё не было.

Муря развёл руки.

– Не вопрос.

Маринка – классная! На удивление сильная и ловкая, она с детства не уступала мальчишкам: бесстрашно бегала по чердакам, лазила по деревьям и окрестным пещерам. Пацаны часто забывали, что она – девчонка. А Ворона, – это был прикол! – благодаря Маринке, свой самый первый день в школе запомнил на всю жизнь.

После торжества и урока мира первоклашек разбирали родители. За Вороной всё не приходили, и это страшно злило его. На пороге стояла хрупкая длинноногая девчонка с двумя светлыми косичками и пышными белыми бантиками.

– Что, слабачка, мамочку ждёшь? – ехидно подкатил он.

– Я́ слабачка?! – Маринка сжала кулаки и губки. Она кинулась на Ворону ястребом и – раз-раз – поваляла его и села сверху. – Я слаба́чка?! Отвечай! Я слаба́чка?! – С того дня они были не разлей вода.

Маринка закинула за спину вельветовую сумку с бахромой.

– Тогда пока. Я в библиотеку.

Муря посмотрел ей вслед. Было время, Ворона дразнил Маринку, что все девушки как девушки, а она как пацан. Маринка добилась вести́ их выпускной и пришла в таком платье, что остальные одноклассницы позеленели от удивления. Да что – платье! Она была ослепительно красивой и женственной. Больше Ворона её не доставал, а наоборот, следил за ней каким-то странным взглядом и, главное, больше не лез на рожон. По жизни Ворона задиристый, драчливый, вечно нарывается и фингалы – своё обычное украшение – прячет под модными солнечными очками. Ворона уже отслужил, работает на станции, заочно учится на инженера. Ха, будет электрик с фонарём!

К Кресту Муря подъехал с Маринкой. Ребята уже были там, рассматривали старушку.

– Ты больше ста двадцати из неё не выжмешь. – Для Сантаса лучше его коня, «Иж-49», ничего нет. Недавно он поставил на мотик большую звёздочку на двадцать один зуб, да и движок у него неубитый, так что теперь под сто сорок идёт. Правда, тормозной путь как от Земли до Марса.

Но Ворона сегодня в прекрасном расположении.

– Я сто тридцать спокойно выжму, – миролюбиво говорит он. – У неё четыре передачи. И разгоняется плавно, и режимы держит уверенно.

Муря присоединяется к ребятам, жмёт руки.

– Сто тридцать многовато.

– А тормоза? – Маринка меняет тему.

– Нормально. Смотри, два отдельных. Для переднего колеса ручной, ножной – для заднего.

– Клёво!

– Садись со мной, попробуем.

– В другой раз! Поехали уже!

Ребята ещё немного покрутились возле мотоцикла, надели шлемы, – Муря отдал свой Маринке – и они выехали на трассу. Сначала повернули налево – к новому мосту – это было их место, там они останавливались, перекидывались новостями с рокерами из посёлка, что за мостом, километрах в семи, а уже оттуда разгонялись и мчались, обгоняя друг друга.

Но поселковых нет. Сегодня они одни на трассе.

– Жми, Воро-она-а! Ворона, жми-и-и!

И Ворона летел, словно у него были крылья. Он оторвался от ребят, доехал до Креста и повернул налево, к Мёртвому мосту, а за ним и остальные. Муря понял, что Ворона решился прыгать, и засмеялся.

– Молоток Ворона! – крикнула на ухо Маринка.

Они стремительно приближались к реке. Муря почувствовал, как слился со своей «Явой», машина, словно его собственное тело, была послушна каждому движению. Вправо, влево, вправо! Моторы ревут! Кейф!

– У-у-у-у-х-х-х-у-у-у! – закричал от восторга Ворона.

– У-у-у-у-х-х-х-у-у-у! У-у-х-х-у-х-х-у-у-у! – радостно орали Муря, Сантас и Маринка, Ворона чуть впереди, Сантас и Муря следом.

Белая луна наконец вырвалась из мрачных туч на чистое небо и далеко осветила всё вокруг: и старую дорогу, и поле, и ребят. Повернув голову, Муря вдруг заметил, что на заднем сиденье Сантаса кто-то сидит. Не понял. Снова оглянулся на друга и в свете яркой луны чётко увидел, что это было страшное мерзкое чудовище! Тонкие кисти лежали у Сантаса на плечах, лица у него словно и не было, только открытый рот. Не то волосы, не то какие-то длинные нити относило далеко назад. Урод повернул голову, и вместо глаз Муря увидел два чёрных пустых отверстия, глядящих прямо в него.

– Ах-ах-ах-ах, – заскрипел смехом вурдалак.

Ужас парализовал Мурю.

– Ах-ах-ах-ах, – зазвучало впереди. И Муря увидел, что за спиной Вороны сидит такой же упырь.

Муря жал на тормоза, но его «Ява», как и мотоциклы ребят, бешено неслась, набирая и набирая скорость. Двести, триста?!

– Ах-ах-ах-ах! – жутко смеялись чудовища. У Мури от страха свело живот.

– Я сплю! Я сплю! – в полуобмороке приказывал он.

И вдруг на фоне белого лунного неба Муря ясно увидел взмывших вверх вурдалаков. Тела уродцев были короткими, словно без ног. Упыри легко и плавно поднимали безжизненные тела Сантаса и Вороны к небу, сжимая длинными пальцами их плечи. Руки ребят были безвольно опущены вдоль туловищ, головы повисли набок. Они парили всё выше и выше, пока не превратились в чёрные точки и совсем не исчезли с глаз. А мотоциклы катили и катили по дороге без своих седоков.

Муря нашёл себя утром, он сидел у Мёртвого моста, прижимал к вене влажную от спирта ватку. Вокруг суетились люди, люди, милиция, скорая, зеваки. Кто-то распоряжался, кто-то причитал, кто-то что-то спрашивал.

Муря на слабых ногах подошёл к мосту и посмотрел вниз. Мелкая речушка омывала изуродованные тела Вороны и Сантаса, разбитые мотоциклы лежали там же. Какой-то мужчина с блокнотом стал задавать ему вопросы, но Муря молчал.

Он молчал и тогда, когда опускали в землю его друзей. Душа его, словно и её придавило могильной плитой, мучилась и не хотела всего этого принимать, она терзалась и ныла от безысходности. Наверно, ему стало бы легче, расскажи он про упырей, но Муря справедливо полагал, что тогда его примут за сумасшедшего. Муря не знал, как быть, ведь это он первый высмеивал все эти сказочки про вампиров и прочую нечисть. Его нет, этого царства мёртвых. Что же он тогда видел? Или есть? Как же тогда?.. Всё это – смерть друзей и перенесённый ужас – сводили Мурю с ума. А может, он уже сумасшедший?!

Он избегал Маринки, боялся, если спросит о вурдалаках, она покрутит пальцем у лба. Вынужденный молчать и не имея возможности выплеснуть своё горе, прокручивая перед глазами всё снова и снова, Муря загонял себя в тупик. Его воспалённый мозг боролся, искал выход. И Муря принял решение. Он поедет на этот чёртов мост! Или эти гады существуют, и тогда он снова их увидит. Или вурдалаков нет, всё это – его воображение! Тогда он выкинет ночное видение из головы. И Муря успокоился.

Вечером он выкатил из гаража «Яву», сел, вставил ключ зажигания, надел шлем.

– Что, старушка, поехали? – и выжал сцепление.

Он не заметил идущую к нему Маринку, которая кинулась наперерез, взмахнула руками, чтобы он остановился. И хорошо, что не заметил, – всё-таки она девчонка, ни к чему ей всё это.

Город уже позади. На мгновенье Муря увидел, что у Креста собрались ребята, притормозил… горько усмехнувшись, пересёк трассу. Он остался один.

Тёмно-синее небо зажигало звёзды. Пусто в поле, тихо, тревожно, словно вымерло всё живое. Щемила тоска, Муря подумал, что не надо было ехать, и решил, вот доедет до моста и вернётся. Потянуло холодом, а вместе с ним какой-то тошнотворной сладковатой вонью. И тут Муря с ужасом осознал, что сзади него кто-то есть! Мерзкое чудовище, вурдалак! Кровь застучала в висках, паника охватила Мурю. Он надавил на газ, рванул вперёд и на бешеной скорости стал резко наклонять мотоцикл то вправо, то влево, пытаясь сбросить страшного седока. На плечи Мури опустились чёрные кисти демона, длинные когти доставали почти до середины груди. Даже сквозь курточку Муря почувствовал, какие же они ледяные и жёсткие, как ветки.

– Ах-ах-ах-ах, – захрипел над ухом жуткий смех упыря. Животный ужас парализовал Мурю, и он перестал мыслить.

Безоблачное небо переливалось далёкими звёздами. Муря подумал, что пора возвращаться. Густые сумерки разрезал свет фар – справа к нему присоединились Реба и Ворона, слева догнали Дэн и Сантас. Они подняли в приветствии краги, их мотоциклы выстроились, как раньше, в одну линию. Друзья были рядом, и Мурю охватило ни с чем не сравнимое счастье и умиротворение. Слёзы радости подступили к глазам, и он глубоко и спокойно вздохнул.

Огромная немая луна освещала Муре путь к Мёртвому мосту.

_____________________

¹Старуха – «Ява-старуха», «старуха», «старушка» – самое распространённое название «Явы-360».

²Чекушка – просторечное название «Явы-360». «Старухи» с одноцилиндровым двигателем из-за объёма 250 кубических сантиметров в народе назывались «чекушки».

³Фуфайка – ватник.

Приворот

Резкий сигнал стоящей позади машины прервал воспоминания. Ах да, зелёный! Молодая женщина выжала сцепление, включила первую передачу, не услышала, что прокричал ей водитель обгонявшего Volkswagen`а.

«Олег, Олег, – шептали она. – Да что это я? Безумие какое-то. Нельзя!»

Настя, прогоняя мысли, тряхнула головой, уверенно надавила на педаль газа. Вишнёвый Nissan Juke помчался за город. Проехав километров двадцать, она свернула на едва заметную дорогу и подъехала к небольшой поляне.

Это было их место.

Здесь они лежали на траве, провожая взглядом причудливые облака. Здесь начальник солидной фирмы Олег Максимович в джинсах и свитшоте, с взъерошенными волосами, такой другой, такой непохожий на себя, колдовал у мангала, преподносил ей мясо и вино.

Девушка вышла из машины, прошла к реке. Сильный ветер взметнул светлые волосы, хлестнул по лицу. Высокие тополя, чуть подкрашенные жёлтой краской, шумели и клонили макушки. Конец лета.

Поездка на море, чудные звёздные ночи, дорогие подарки, её мечты о замужестве… Неужели всё закончилось? Всё прошло? Нет, нет, Олег так же внимателен к своей секретарше, целует ушко, когда никого нет в кабинете…

«Да кого я обманываю!» – чуткая Настина душа с недавнего времени уловила – Олег изменился. Однажды, когда они были ещё друзьями, он поделился, что обожает свою жену и сына, что не представляет жизни без них. Но потом всполыхнуло неистовое – не удержать. О, это исступление, эти запретные встречи!..

А сейчас…

Сейчас рассеянная внимательность, небрежные жесты… Неужели он всё ещё любит свою жену? После того, что было?!

Река плескалась у самых ног девушки, рыдания противным комочком скреблись в груди.

Настя побрела обратно, села за руль, посмотрела на себя в зеркальце. Взгляд синих глаз. Она знала, как чарующа её улыбка. Поискала в бардачке сигареты, щёлкнув зажигалкой, закурила. Что делать?! Положив пачку обратно, зацепилась за листочек. «Вишнёвая, 105, – было написано на бумажке, – Иляна». Мила, её подружка, с восторгом хвалила эту знахарку из Молдавии. Та сразу определила, чем так долго болеет сынок Милы, поставила его на ноги. Молдаванка? Может, она и гадает, привораживает? Наверняка. Настя вцепилась в соломинку – какой-никакой, но шанс. Вишнёвая – это соседняя улица, это рядом.

***

Белый домик под красной черепицей выглядывал из-за палисадника. Ни собаки, ни собачьей будки. Настя побряцала клямкой¹. Оставив на всякий случай калитку открытой, осторожно прошла к двери, постучала.

– Здравствуйте, – прозвучал за спиной мелодичный голос.

– Здравствуйте, – оглянулась Настя, – вы Иляна?

Та кивнула. Ровный пробор прочертил седину на две половинки, густые волосы собраны на затылке в тяжёлый пучок. На смуглой коже декольте золотой крестик. Вишнёвые губы женщины едва шевельнулись:

– Проходи.

Веранда казалась зелёным садом – столько здесь было цветов. Никаких магических шаров, свечей и карт. Светло и чистенько.

– Какая беда тебя привела? Сама ты здорова, детей нет…

– Вы гадаете?

– Нет, не гадаю. Я лечу. Но и так вижу – бросил тебя любимый. Ещё целует, ещё подарки дарит, но сердце не с тобой. С женой и сыном. Забудь его.

– Он обещал развестись. Обещал жениться! Хочу, чтобы он был со мной! – Настя подалась вперёд, схватила руку знахарки, взмолилась: – Сделайте приворот на Олега, Иляна! Сделайте приворот!

Молдаванка выдернула руку из цепких пальцев посетительницы.

– Doamne ferește! ² Нехорошее это дело, злое. Грех! Не занимаюсь я этим!

– Ничего не пожалею! – Настя дрожащими пальцами сняла золотое кольцо, попыталась вложить его в руку женщины. – Вот! Берите! Берите! Оно дорогое. С брильянтом.

– Э-э-э, девонька, не в этом счастье! – Иляна грубо оттолкнула подношение.

– Не в этом, не в этом, – согласно закивала Настя – в любви! Умру без него! Сделайте приворот! Я люблю его! Люблю! – как безумная твердила она.

– Страсть губит тебя, не любовь. И что ты знаешь о приворотах? Вдали от тебя тело и душа Олега будут в сильном смятении. Приворот причинит ему непомерные страдания. Ты этого хочешь? Так ты его любишь? Подумай! У него семья, ребёнок… Хочешь отца у дитя отнять? У жены мужа?

– Что мне жена? Разве может она любить его сильнее меня? Что мне её ребёнок?

– Ах вот как! Да ты одержима! Ну, хорошо! Я сделаю тебе! Сделаю! Готова?! Тогда садись, – Иляна поставила посреди веранды стул, зажгла от лампадки свечку – ткнула Насте, – держи! Закрой ochi! ³

Не успела Настя закрыть глаза, как веранда погрузилась во мрак, и только свет от пламени свечи колыхался среди цветов. Иляна что-то быстро-быстро зашептала на своём языке, принялась водить руками над головой. Затем поднесла к губам молодой женщины чашку с напитком, пахнущим травами.

– Пей, не бойся.

Настя открыла глаза. Солнечные лучи, как и прежде, пробивались сквозь листья растений.

– Ascultă-mă! Слушай меня! Иди домой. Вечером накрой все часы в доме, ложись в постель и жди. Придёт твой любимый. Ничего не говори. Молчи! Молчи, пока не уйдёт. Рта не раскрывай. И не спи! Уснёшь или скажешь хоть слово – пропадёшь!

Ничего не взяла молдаванка, ни колечка, ни денег, быстро спровадила непрошеную гостью за ворота. Потом перекрестилась и молвила:

– Doamne ajuta! ⁴ Приворот ей! – и пробормотала непонятное: – Скоро прибежит птичку слушать.

***

Дома Настя до самого вечера слонялась из угла в угол, места не находила. Тут и ночь. Надела новую ночную рубашку и – нырк в постель. Холодное ложе… Думы всякие в голову лезут, но храбрится, ради Олега, ради его любви она готова на всё. И он будет её! Только её!

В маленькой комнате светло: столик у окна, рядом стул. Как она раньше не замечала, что ночью не разобрать цветов, серое всё.

Занавешенные часы на стене – тик-тик, так-тик.

Наверно, она задремала, потому что, открыв глаза, увидела – Олег уже здесь. Но её не зовёт, ничего не говорит, идёт – надвигается. Настя молчит, как велено. Олег постоял у кровати, сел на стул. Тоже молчит. Это хорошо, думается Насте, ей же нельзя ему отвечать.

Тихо. Только часы тик-тик, тик-так…

Настя смотрит на Олега. Тот тоже смотрит на неё, лицо застыло маской. И дыхания не слышно. Сидит словно истукан. Холодок стал заползать под тонкую рубашку – да Олег ли это?! Почудилось, не человек – мертвец на неё уставился – не моргнёт. Жутко! Настя натянула одеяло повыше, хотела с головой – нет, так ещё страшнее…

Но она любит Олега, она выдержит эту ночь, и тогда они будут вместе. И пропади всё пропадом!

Девушка села на кровати, поджала ноги – да, так будет лучше, сложила руки на груди.

Страшный гость сидит напротив, близко-близко. В свете луны Насте хорошо видно, как у него на лбу, на щеках, на подбородке стянулась кожа, обнажился череп, заострился нос, вот и глаза провалились, под ними легли чёрные тени. Настю бьёт дрожь, крик рвётся из груди. Но молдаванка сказала: «Молчи». И Настя вцепилась в пододеяльник зубами, душит крик. Безжизненные глазницы уставились в неё, чёрные губы застыли в улыбке, в оскале обнажились зубы. От страха сводит живот. Господи! Мертвец, мертвец! Настя пытается вспомнить слова молитвы.

Часы с длинными-предлинными паузами «…так …тик …так… тик…» – словно время останавливается.

Какая долгая ночь!

Наконец страшный гость встаёт.

Но нет, не уходит, не исчезает. Он начинает раздеваться. Девушка трясётся от ужаса, зажимает рот рукой. Что, что он хочет?!

Нервы у Насти натянуты до предела.

А тот уже возвышается над ней. Уже тянутся к Настиному телу руки, к Настиному лицу чёрные губы. Он смотрит на неё мёртвыми глазами. Нет, нет, нет! Ничего ей не надо! Скрюченные пальцы касаются её груди. В ужасе Настя кричит, кричит и, оттолкнув мертвеца, выбегает прочь.

***

Она мчится по улице, гонимая страхом. Она мчится, не замечая дороги, боясь оглянуться. Волосы встали на голове дыбом, тонкая батистовая рубашка развевается. Её безумные глаза не видят ничего вокруг, её босые ноги не чувствуют холода асфальта.

Одержимая вбегает по ступенькам, тарабанит по дверям веранды.

– Откройте!!! Откройте!!! Откройте!!!

Дверь отворилась. Иляна впустила несчастную.

***

Задумывались ли вы когда-нибудь, что есть любовь? Не слепая влюблённость и не разрушающая страсть. А любовь, когда ради счастья другого вы готовы отступиться, уйти в тень. Вы не нарушаете жизни дорогого человека и остаётесь лишь другом. Потому что его покой и счастье для вас очень важны. Вы возразите, что на свете такого быть не может, да ещё и посмеётесь.

Есть такая любовь, господа! Есть. И счастливы те, кого так любят, и счастливы те, кто так любит.

***

– Значит, там никого нет? – в сотый раз спрашивала Настя Иляну.

– Никого нет. Посмотри – двор пуст, – терпеливо отвечала та.

Иляна стащила с девушки рубашку, одела в тёплое.

– Это только твои страхи. И когда запоёт первая птичка, они пройдут. – Знахарка налила в рюмочки красное вино. – Угощайся, сейчас тебе в самый раз, – сама она села рядом, начала рассказывать: – Много лет назад моего мужа приворожили, ушёл он к той женщине, осталась я с двумя детьми. Сколько горя принёс приворот, сколько горя! И ему, и нам… Да и разлучнице не было счастья. Мои сыновья без отца росли. Спасибо, дал Господь дар лечить людей – зарабатываю на хлеб. Но ни порчи, ни привороты не делаю, и сейчас делать не стала, а наоборот, избавила тебя от безумной страсти, вылечила. Я молитвы над тобой читала, а видишь, как всё вышло. Я же тому следую, что оттуда даётся, – Иляна взглянула ввысь, – а как оно всё происходит – кто ж его знает… А ты пей, пей! Вино домашнее, с моей родины.

– Вкусное вино! Я готова была вас убить. А сейчас…

– А ну тихо! – шёпотом перебила Иляна. – Слышишь?

В рассветной дымке что-то встрепенулось, и первая птица сонно тренькнула, а потом запела с переливами свою счастливую песню.

Настя подошла к распахнутой двери, шагнула на порог, заслушалась.

На душе было легко и спокойно.

_____________________________

¹ Клямка – дверная щеколда, устройство для поднятия дверной защёлки.

²Doamne ferește! (молд.) – Боже упаси!

³Ochi (молд.) – глаза.

⁴Doamne ajuta (молд.) – помоги Бог!