Текст книги "Дружба с привилегиями"

Глава двенадцатая

Мара

Она начала звонить в субботу утром.

Номер был незнакомый, но сработало дурное предчувствие, подсказавшее, что это она.

На часах было три минуты пятого.

Телефон все звонил.

Я смотрела на него, свернувшись калачиком в кровати, не в силах отвести взгляд, и через секунду экран вспыхивал снова.

Я должна была ответить. И, как всегда, в голову лезли одни и те же мысли.

А вдруг это не она?

Это может быть папа.

Вдруг он попал в аварию?

Или она попала в аварию?

Вдруг это она, и ей действительно нужна помощь?

Может, она истекает кровью? Скажем, порезалась?

Опять.

И снова попала в больницу?

Или в тюрьму. Или находится в Вегасе, и у нее закончились деньги. Или ее кто-то трахнул, а она не знает его имени. Если так, то плевать. Но был один вопрос, который я не задавала никому, потому что никто не смог бы на него ответить. И поэтому я нажала на прием.

– Мама, – сказала я тихо, хриплым голосом. – Ты в самом деле пыталась сделать то, из-за чего попала в больницу?

Она ахнула в трубке, а затем хрипло зашептала:

– Деточка… О, моя деточка… – Голос у нее задрожал. Она заплакала. – О, моя красавица… Ты ответила! Говорят, ты приезжала в больницу. Я так счастлива, что ты приезжала! И зачем только твой отец отослал тебя? Он сделал это зря: нельзя отсылать дочь от матери. Дочка должна видеться с мамой. О Мара, доченька! Моя красавица… Как ты?

Она не ответила на мой вопрос.

Грустные ноты стремительно сменились злобной интонацией, а та, ускорившись, перешла в бьющую фонтаном ярость, и под конец прозвучал вопрос, который, как я точно знала, ее нимало не интересовал. Поэтому я не стала на него отвечать, и она, не дожидаясь ответа, продолжила:

– Ты не поверишь, какую гадость пытается провернуть твой папаша! Малышка, девочка, мне нужна твоя помощь. Ты мне должна. Я тебя произвела на свет, не выбросила в мусорный контейнер, как велел твой папаша! – Она хрипло хохотнула. – Уверена, он не сказал тебе об этом, но это правда. И знаешь, что было бы, если бы я его послушалась? У меня была бы счастливая жизнь. Я бы не набрала эти три килограмма. Три вверху и три внизу. У меня отвисли сиськи. Я там поговорила с одним типом… Он сидит на наркоте, но он хирург. Он сказал, что сможет подтянуть мне сиськи и мою киску. Думаю, я решусь на это. Слушай, а ты где? Я хочу приехать и поужинать с тобой. Мой приятель, Маршалл, он хирург, он выйдет через десять дней и сказал, что возьмет меня с собой на уик-энд. Давай с нами, а? Он и тебя в порядок приведет, правда-правда. Подправит линию скул. Личико тебе освежит. Попу подтянет. – Она уже смеялась. – Чуток жирка на попе – и будет за что подержаться…

Я молчала.

– Мама…

Она продолжала тарахтеть, не слушая меня.

Рассказала во всех подробностях, чем мне сможет помочь хирург, потому что она – мать, ей есть дело, она обо мне заботится, потому что дочка – это ее продолжение, но трахаться с ним я не должна. Она хихикнула, понизив голос:

– То есть можешь, конечно, если хочешь. И даже, наверное, должна. Обзавестись папиком тебе не помешает! Но тройничок – это ни-ни. То есть…

– Мама…

Она меня игнорировала.

– Думаешь, он раскошелится на тройничок? С мамой и дочкой, а?

Это было невыносимо.

Я нажала отбой и заблокировала номер: так я поступала всегда со всеми новыми номерами, с которых она мне звонила.

Ее прежний уже был заблокирован.

Потом я просмотрела и удалила все свои аккаунты в соцсетях. Но если задать поиск по имени, то найти меня было бы проще простого.

Рисковать я не могла.

Покончив с аккаунтами, я набрала в Google свое имя и удалила всю идентифицирующую меня информацию. Поискала и нашла, как это сделать.

И как только дело было сделано, на что ушло два часа, мой желудок дал о себе знать.

Я спрыгнула с кровати и успела в туалет прежде, чем содержимое попросилось наружу.

В общей сложности я сблевала шесть раз – последние четыре шла одна желчь.

И уже потом, когда я лежала, свернувшись под одеялом, возле туалета, голова моя более-менее прояснилась, и я смогла критически воспринять этот звонок. Впервые за все время я подумала, что врачи не ошиблись – по крайней мере, один из них. Новый диагноз, пожалуй, был верным. У нее было обострение.

Все стало еще хуже.

* * *

В субботу я осталась дома. Иногда я искала общения или ходила на тусы, но в этот раз было иначе. Я не могла объяснить причину. Мне хотелось тишины. И личного пространства.

Хотелось покоя.

Я отключила телефон на весь день и стала готовиться к тесту.

Потом, когда желудок успокоился, сходила в магазин за продуктами.

А вечером еще позанималась и перед сном посмотрела фильм. Уже лежа в кровати, я подумала было включить телефон.

Но не стала.

* * *

Я включила его в воскресенье. И сразу посыпались уведомления.

Майлз предлагал пойти в библиотеку.

Гэвин звал на очередную движуху.

Девицы со спецкурса спрашивали насчет теста: правда или слухи?

Зик благодарил за то, что позвонила Блейзу и вызволила его из лажи.

Читая последние сообщения, я стала внимательнее.

От Тэсмин, которая в общежитии жила напротив меня.

Тэс: У хоккеистов вечеринка. Пойдешь с нами?

«С нами» означало с ней и ее бойфрендом Рэйсом – как минимум.

Мы с Тэсмин не состояли в переписке. И приглашениями не обменивались. Я нахмурилась. С чего бы это она?

Еще была пара сообщений от папы.

Папа: Мне сказали, она тебе звонила. Ты как?

Папа: Хочешь поговорить об этом?

Пробежав глазами его сообщения, я перешла к последнему. Не то чтобы мне не хотелось разговаривать с отцом, но он был слишком близок к ней. А от нее всегда оставалось ощущение, точно с меня заживо содрали кожу. Мне требовалось время, чтобы прийти в себя, а это автоматически исключало общение с ним.

Последнее сообщение было от Круза.

Круз: Возвращаюсь сегодня вечером. Хочешь, я приду сегодня вечером?;)

Я улыбнулась.

Я: Шутка не удалась. Извини за облом.

Круз: Для переписки слишком рано. Ползи ко мне в кровать. Снова задрыхну, если не разбудишь.

Мне так захотелось оказаться у него, что я испугалась: когда возникает настолько острая потребность в другом, в этом нет ничего хорошего.

Но предложение искушало. Мне очень сильно этого хотелось.

Именно поэтому нам не следовало вступать в переписку: теперь он привлекал меня чуть больше. Нет, даже не так: с ним я чувствовала себя в безопасности. Чуть больше.

А для такой, как я, это чувство таило опасность.

Безопасность опасна. Когда ее ощущаешь, окружающий мир может полететь в тартарары.

И ты – вместе с ним.

Чувство комфорта – это не для меня. Я никогда не буду чувствовать себя в безопасности.

Я окружала себя людьми, которым мало симпатизировала. А тех, кто уже был внутри, держала на расстоянии.

Я попалась, но и черт с ним, потому что, напиши он прямо сейчас, я бы ответила. И если бы позвонил, тоже.

Я смотрела на телефон, понимая, что хочу сделать и, вероятно, сделаю, но предпринимала последнюю отчаянную попытку этого не допустить.

Я нажала на вызов.

Она ответила после третьего сигнала. Как и следовало ожидать, голос был сонным. Было начало десятого, а по меркам колледжа это все равно что звонить в пять утра.

– Мара?

Я набрала Тэсмин.

– Зачем ты вчера отправила мне сообщение?

– Что? – Она зевнула. – Сколько времени?

– Для заутрени в самый раз, если ты прихожанка.

Она засмеялась, но сразу себя одернула.

– Ничего не соображаю. Ты кто – Мара Дэниелс?

– Зачем ты вчера отправила мне сообщение? Приглашение на тусу к хоккеистам?

– А, это!

Она снова зевнула. В телефоне послышался мужской голос, что-то сказавший на заднем плане.

Она ответила в сторону:

– Нет, милаш. Спи.

Милаш.

У них были свои уменьшительно-ласкательные прозвища. Я даже позавидовала.

– Почему я пригласила тебя к хоккеистам? Они выиграли, и вчера у них была туса. Я вообще-то думала, что ты там будешь. Ты была?

– Нет.

– Ясно.

– Только и всего? Другой причины не было?

– Э-э, нет. То есть нет. Погоди-ка. Ты о Блейзе…

– Я знаю, ты в курсе насчет моей мамы.

После этой фразы она затихла – по-настоящему затихла.

Она была в курсе. Она знала, иначе бы сказала что-то вроде: «Насчет твоей мамы? А что насчет нее?»

Прошло несколько секунд, и она сказала:

– Насчет твоей мамы? А что насчет нее?

Я засмеялась, покачав головой.

– Слишком долго тянула с ответом. Я знаю, что ты знаешь.

– Мне сказали по телефону, но я не знала, стоит ли этому верить. И только сейчас наконец поняла. – Она понизила голос. – Ты в поряд…

– Больше не смей приглашать меня на тусы.

Она глубоко вздохнула.

У меня защипало глаза, но я добавила:

– И не пиши мне. И не здоровайся со мной. Увидишь в кампусе – проходи мимо. Усекла? Не смей меня жалеть!

Она не ответила.

– Ты меня услышала?

– Да, но, Мара…

Я нажала отбой. Главное – не пожалеть о сделанном. Это была ложь. Все было ложью! Тэсмин была хорошей девчонкой и не жалела меня, но где-то в глубине души я знала, что она меня жалеет. Немного, но жалеет, хотя может не сознаваться в этом. Мне припомнилась ее мама. Я обращала на нее внимание, хотя мы ходили в разные школы, но я все равно подмечала. Я наблюдала.

У Тэсмин была семья. А у меня ее никогда не было и никогда не будет.

Мать твою! Твою ж мать!

Я могла пойти к Крузу.

Я не понимала этого. Не хотела понимать, но знала, что вот сейчас могу пойти.

А раньше никак не могла.

Глава тринадцатая

Мара

Я надела бейсболку, кое-как заправив под нее волосы. Еще свитшот. Легинсы. Кроссовки. В этом наряде я чувствовала себя комфортно, но была вполне узнаваемой, поэтому натянула ниже козырек и, перемещаясь между машинами на подъездной дорожке, двигалась крадучись. Потом я поднялась по лестнице, обошла здание и на подходе к выступу у окна его комнаты огляделась. Встала на колени. Штора была задернута, но окно оказалось открытым.

Я распахнула его, отдернула штору и окинула взглядом помещение.

Под окном стоял диванчик. Слева, прямо перед дверью, была кровать. Круз спал на боку, укрывшись одеялом. Стараясь не шуметь, я ступила на диванчик и прикрыла окно.

Дверь была не заперта. Я закрыла ее и секунду смотрела на него, спящего.

Он выглядел таким умиротворенным, что я задалась вопросом, стоит ли его будить.

Но нет. Пришлось напомнить себе, что мы трахаемся и ничего больше. Я стянула свитшот, расстегнула бюстгальтер и сняла кроссовки. Затем приподняла одеяло и скользнула внутрь.

– А, что?

Круз проснулся, приподнявшись на локтях. Тут до него дошло, что это я: голова снова упала на подушку, он сонно мне улыбнулся. Лицо было расслабленно со сна. Когда я наконец угнездилась – я лежала на спине, все еще на краю, – он положил руку мне на живот, под майку.

– Не думал, что ты придешь.

– Не помешала?

Он помотал головой, его глаза потемнели. Он придвинулся, касаясь губами моего рта.

Это первое соприкосновение губ всегда было таким волнующим! Этот момент я предвкушала и никогда никому не говорила, как на меня действует, как возбуждает этот первый поцелуй. Но, почувствовав запах зубной пасты, я поморщилась.

– Ты что, недавно чистил зубы?

Он закрыл глаза.

– Ага, смотался в ванную на всякий случай после сообщения.

Он открыл глаза – взгляд стал гораздо осмысленнее. Он снова прижался губами к моим, теперь уже настойчивее, и я, как всегда, всем телом отозвалась на его прикосновение.

Он почти сразу навалился на меня, подмял под себя – поцелуй продолжался.

Сомкнув губы. Раздвинув губы. С языком. Мне нравилось по-всякому.

Он целовал мне шею, осыпал поцелуями тело – я это обожала.

Он нависал надо мной, лаская мне грудь, пробуя на вкус другую, и все это время прижимался ко мне, в то время как я извивалась под ним, прижимаясь как можно теснее.

Я обожала это до зубовного скрежета!

А он все продолжал целовать – это становилось мучительно.

Я извивалась под ним, приникая к нему, а он все тянул.

Я отстранилась, задыхаясь.

– Какого черта?

Усмехнувшись, он резко вошел в меня, и я застонала от ощущений. Обхватив мое лицо ладонями, он сказал:

– Я тобой наслаждаюсь.

И снова принялся меня целовать, лаская мне грудь и теребя большим пальцем сосок.

Пожар внутри меня разрастался. Я жаждала большего.

Я потянулась к поясу его спортивных штанов и скользнула рукой внутрь, но он перехватил ее и стал удерживать, наваливаясь на меня всем телом. Я старалась дотянуться до его члена, но он блокировал мои попытки и продолжал целовать, лаская языком и тем самым отвлекая мое внимание.

Я попробовала другой рукой.

Он перехватил и ее и теперь удерживал обе руки, продолжая меня ласкать.

Боже, это было потрясающе!

Его губы, его язык… Он знал в этом толк. Часами – с ним я могла бы заниматься этим часами.

Выгнув спину, я попыталась слегка приподнять его, но он лишь усмехнулся. Его губы снова поймали мои. Я сквозь легинсы чувствовала, как его напряженный член впивается в мое тело.

Мне хотелось соития и, крепко обхватив ногами его за талию, я изо всех сил прижалась к нему.

На этот раз он застонал и разомкнул губы, тяжело дыша.

– Детка, дай мне прочувствовать момент. Я не хочу торопиться.

– Медленный секс – не наша тема.

Глаза у него были темными, цвета горячей кремниевой лавы. Он снова потянулся к моим губам, пробормотав:

– Сегодня – наша.

И, поймав их, уже не отпускал, но я не сопротивлялась. Я откликнулась на его призыв – выгнула шею, прижалась теснее и, одновременно высвободив руку, устремилась вниз, попутно мазнув ладонью ему по животу. Он вздрогнул от прикосновения, но на этот раз не стал мешать, и я поняла, что он попался. Скользнув рукой под пояс, я нашла его член и сомкнула вокруг пальцы. Он ахнул и, разжав губы, пробормотал мне на ухо:

– Обожаю, когда ты так делаешь.

– Как именно? Вот так?

Я легонько сжала пальцы.

Он застонал.

– Или так?

Я начала массирующие движения.

Он снова застонал – глухо и утробно.

Я продолжала массировать, а он не шевелился, наслаждаясь ощущениями.

– Боже, в этом тебе нет равных!

– Постельные комплименты, – засмеялась я.

Он ухмыльнулся и повернулся так, чтобы лучше видеть меня. Я продолжала массировать, и его потемневший расплавленный взгляд был мне наградой. Я любила это выражение его глаз.

– Получишь еще несколько, а затем я всажу тебе так, что проткну живот.

– Посмотрим. Обожаю твои угрозы!

Он хмыкнул и приподнялся выше, желая наблюдать за тем, как я ритмично двигаю рукой.

– Черт побери!

Он содрогнулся всем телом, выгибаясь. Покрывало полетело в сторону. Схватив меня за бедра, он принялся стягивать легинсы. Но не тут-то было: легинсы сидели на мне как влитые – ему удалось приспустить их, но не снять. Но и Круз был не из тех, кто пасует перед неудачей. При виде моих обнаженных ног он замер и пристально поглядел на меня, облизнув губы.

Я поняла, что было у него на уме, и пришла в ярость.

Я хотела, чтобы он вошел в меня, но он наклонился и, медленно стянув с меня трусики, устроился поудобнее. Я закрыла глаза, понимая, что пытка началась по новой.

Как только он стал действовать языком, я едва не кончила.

Он начал снова и секунду спустя простонал:

– Твою мать! Так бы и съел тебя…

Я повернулась, понимая, что теперь просто теку у него на глазах, но мне нравилось наблюдать за ним не меньше, чем ему – меня дразнить. Это было типа воскресного завтрака.

Прежде чем мои глаза окончательно затуманились, в голове успела оформиться мысль:

– Повернись. Шестьдесят девять.

Он развернулся, и я сомкнула губы на его члене, а он занялся моим клитором.

Я ни на секунду не пожалела о том, что пришла этим утром.

* * *

– Какие планы на сегодня? – спросил Круз, выходя из душа и направляясь к шкафу.

Я перевернулась в постели. Он собирался на тренировку, а я, в отличие от него, была настроена побездельничать. Одеваться не хотелось – более того, я уютнее устроилась под одеялом.

– Может, позанимаюсь…

Он бросил полотенце, и мне захотелось облизнуться.

Это преступление, что хоккеисты должны прикрывать себя нагрудниками, щитками и майками. Нет, правда! Эти горячие парни тренируются столько, что просто рехнуться можно! Они весь день оттачивают навыки. Выполняют силовые упражнения. Развивают кардиовыносливость. А потом наступает время игры. И еще им нужно учиться, высыпаться, заряжаться энергией – таких загруженных спортсменов еще поискать. Зато фигуры у них – слюной захлебнешься! Вот и я, глядя на Круза со спины, когда он потянулся за футболкой и все его мышцы пришли в движение, едва не подавилась.

Потом он надел футболку, и она села как влитая, идеально облепив его торс.

А дальше – о боже! – настал черед хоккейного худи. С его фамилией на спине. И номером 71 с двумя скрещенными клюшками сбоку. Худи было очень стильным. Когда он наклонился и стал натягивать боксеры на мускулистые ноги, меня чуть не в жар бросило. Наконец он надел штаны, и они скрыли его стройные бедра.

Хм… Я решительно склонялась к мысли купить Крузу вибратор – мне он точно пригодился бы. Но эту мысль я собиралась додумать чуть позже.

Я не сразу поняла, что он смотрит на меня и видит, что я его разглядываю. Он ухмыльнулся, точно зная, в каком направлении текут мои мысли.

– И не подумаю стыдиться! – я улыбнулась. – Ты горячий парень.

Он засмеялся и, взъерошив себе волосы, принялся собирать остальное. Бумажник. Ключи. Наклонившись, взял с прикроватной тумбочки телефон. И замер, глядя на меня.

– Эй, – он наклонился ниже, – оставайся, если хочешь. Или приходи потом. Можем позаниматься и все такое. Раз мы теперь на связи, думаю, занятия – не проблема. Мы же на одном семинаре. – Он чуть подтолкнул коленом кровать. – Что скажешь, а? Помнишь, как мы с тобой познакомились? Заниматься было классно!

– Ты серьезно?

Я села, натянув одеяло на грудь.

Он кивнул, уткнувшись взглядом именно в то место, которое оно прикрывало.

– Могу на обратном пути купить поесть.

Я обдумала такую возможность, но тогда мне пришлось бы весь день провести у хоккеистов.

– Может, ты ко мне придешь? С едой. И мы позанимаемся.

У него загорелись глаза.

– Так даже лучше! Меньше посторонних глаз.

Я кивнула. Он с ходу улавливал мои мысли.

– Тогда договорились. Купить что-то конкретное?

Я пожала плечами:

– На твой вкус.

В коридоре хлопнула дверь, и через секунду послышался стук:

– Выдвигайся! Жду в машине.

Это был Баркли.

Круз уже пошел к двери, но обернулся.

– Справишься тут сама?

Кивнув, я легла на спину и потянулась. Я знала, сколько обычно продолжается тренировка по воскресеньям.

– Еще немного поваляюсь – и пойду.

– Ладно. Увидимся!

Уходя, он запер дверь на замок.

И потому я закрыла глаза…

В его кровати было так уютно!

Глава четырнадцатая

Мара

Мужские голоса. Поворот ключа в замке. Затем:

– Чувак, у тебя цыпочка в кровати!

И от этого я проснулась.

О черт!

Войдя, Круз бросил рюкзак и как ни в чем не бывало стянул худи, а Баркли продолжал скалиться в дверях.

– Чё как, Дэниелс? – Он вскинул подбородок.

Я натянула одеяло на голову и свернулась клубочком.

– А что происходит? – Это вступил в беседу Этуотер. – Ты сказал «Дэниелс»? Она здесь?

– Прячется в кровати, – угорал Баркли.

– Дэниелс, это плохое место для пряток! Кровать проверяется в первую очередь.

– Отвалите!

Одеяло приглушало мой голос, и они покатились со смеху.

– Так, парни…

Под Крузом скрипнула половица – он двигался по комнате.

– Погоди, сейчас уйдем. Дэниелс, мы уговариваем Круза на лазертаг, а он отказывается. Может, ты хочешь с нами?

Лазертаг?

Я села. Высунула голову из-под одеяла. Круз был в ванной.

– На новой игровой площадке?

Оба кивнули с радостным видом.

Я прищурилась.

– Только чур без дерьма, мальчики!

Этуотер замотал головой, а Баркли поднял руки вверх.

– Мы знаем уговор. Я – могила.

Этуотер изобразил, как закрывает рот на замок и выбрасывает ключ.

Баркли закатил глаза, но добавил:

– Если хочешь тусануть, будет круто.

Я посмотрела на Круза, который слушал, стоя в дверях ванной. И, перехватив мой взгляд, поднял бровь.

– Я люблю лазертаг, так что тебе решать.

Лазертаг или секс плюс учеба? Или лазертаг, а после – секс и учеба?

– Я «за».

– Да!

Этуотер вскинул вверх кулак и, повернувшись, устремился вниз по коридору.

Баркли стукнул рукой по косяку и указал на меня.

– Выдвигаемся через сорок минут.

Блин!

– Мне нужно переодеться.

– И так сойдет.

Я посмотрела на Круза.

– Ты отлично выглядишь, – он повел рукой в мою сторону.

В легинсах и свитшоте? Я пожала плечами. Душ можно было принять здесь.

– Тогда ладно.

– Забились! Встречаемся внизу.

Баркли закрыл дверь. Я ждала какого-нибудь намека или подмигивания, но ничего не последовало. Обошлось без подколок, и это было внове.

Круз пересек комнату, запер дверь и посмотрел на меня, прищурившись.

– Ты присоединишься или…

Он засмеялся, а я откинула одеяло и, как была, в майке и трусиках, первой побежала в ванную.

Там включила воду и подождала, пока она нагреется.

Потом скинула майку и трусики и встала под струю, не оборачиваясь: я чувствовала присутствие Круза. Его грудь касалась моей спины.

Нам уже случалось вместе принимать душ – это всегда было так сексуально! Точнее, всегда заканчивалось сексом.

Я взяла шампунь, вылила немного себе в руку и через плечо передала бутылочку ему. Он тихо рассмеялся, беря ее, а когда я наносила шампунь, протянул руку и убрал мои волосы назад. Бывало, я не шла с ним в душ, но тогда наблюдала за ним со стороны. Он всегда действовал быстро. Массировал кожу головы, тер тело, ополаскивался – и готово. У него все было легко и просто. Поэтому, почувствовав прикосновение его рук, помогающих распределять шампунь по волосам, я улыбнулась.

Возможно, мне не следовало этого делать.

Он наклонил мою голову под струю воды, и я сразу забыла о своих опасениях.

Круз действовал уверенно, как парикмахер: никаких лишних и неловких движений. Он вымыл мне волосы, ополоснул и теперь стоял вплотную ко мне. Я чувствовала его прикосновения, но он взял кондиционер и стал втирать его мне в волосы, повторяя процесс. Я ничего не делала, целиком доверяя ему. Это было приятно.

Затем, довольный результатом, он взял гель для душа.

Нанес его себе на кожу и, пока я намыливалась сама, начал водить руками мне по спине. Дошел до задницы. Сунул палец внутрь, так что я, взвизгнув, подпрыгнула. А он снова тихо засмеялся и переключился на мои ноги. Я замерла, наблюдая за тем, как он намыливает и ополаскивает нижнюю часть моего тела. Его руки двинулись вверх по ногам, переместились вперед, он придвинулся вплотную ко мне, и его рука оказалась у меня между ног.

Я застыла, ожидая, что он сделает дальше.

Теперь он медлил.

Я отклонилась назад – его пальцы перебирали складки промежности, очищая все самым тщательным образом, а потом палец скользнул внутрь.

Вытянув руку, я уперлась в стену, когда Круз внезапно сменил режим душа. Его палец был внутри, скользя глубже. Я застонала, но он чуть развернул меня, так что я оказалась под более удобным углом. Он снова начал двигать пальцем, а затем, обняв меня за талию, приподнял и погрузил в меня еще один палец.

Он досконально изучил мое тело. Знал, сколько толчков нужно, под каким углом, как и куда нажать, где придержать и в какой именно момент начать массировать клитор большим пальцем.

Когда подступил оргазм, я практически лезла на стену. Он поддерживал меня, пока мои конечности снова не обрели способность двигаться.

Ощутив под ногами твердую поверхность, я испустила судорожный вздох, а затем дробно рассмеялась и обернулась к нему. Он наблюдал, глядя на меня темным жадным взглядом.

– Хочешь?

Его член торчал вертикально, прижимаясь к животу.

Он взял себя за корень и, погладив несколько раз, покачал головой. Затем наклонился, оттеснив меня к боковой стене, и хрипло пробормотал:

– Будет чего ждать после лазертага.

Меня как током шибануло. Он прижался губами к моим губам, и электрический удар пробил меня снова – от макушки до кончиков пальцев. Я задыхалась, а поцелуй все длился, но наконец Круз сжалился – переключил насадку, ополоснулся напоследок и, подмигнув, вышел из душа.

Боже!

Я отвернулась – встала к нему спиной, потому что была потрясена.

Ощущения были совсем иными.

Весь день ощущался иначе, как будто мы внутренне менялись, и на мгновение меня охватил страх. По спине пробежала дрожь, я не могла дышать. Минуту. Несколько секунд. Казалось, прошел целый час, пока наконец я не нажала «ВЫКЛ» – и отпустило.

Я сделала тихий вдох, но легкие сжались.

Я не могла заставить себя обернуться. Вода лилась мне на голову. Я вытянула руку, и кончики пальцев коснулись плитки. Закрыв глаза, я стала считать.

Один.

Два.

Три – пальцы стали дрожать.

Четыре.

Легкие закрывались – пять.

Оттолкнувшись, я резко обернулась, но его там не было. Слава богу!

Я смогу. Я смогу сыграть с Крузом в лазертаг. Мы потусуемся. Мы уже идем на тусу. Мы переписываемся. Мы говорили по телефону.

Но перемены не говорят о том, что мне нужно сворачиваться.

Да. Это так.

Потому что если все не так, то я не смогу туда пойти.

Мне все еще нужна эта связь.

Все отлично.

Отлично.

Все будет отлично.

Но, беря полотенце, которое Круз оставил для меня на стойке, и начиная вытираться, я запретила себе думать о том, что делаю. Я вошла в свое сознание и сделала то, чего не делала уже несколько лет.

Мой мозг был домом. В нем были комнаты. Двери. Коридоры.

В одной комнате была мама. В другой – папа.

Майлз. Гэвин.

У всех моих соседей было по собственной комнате.

У Тэсмин и ее бойфренда.

А в последней был Круз. Он занимал подвал.

И как только все двери были закрыты, а коридоры опустели, ко мне вернулась способность функционировать.

Я вернулась в комнату. Круза не было. Он заправил кровать и поверх положил мою одежду – не в свернутом виде, а именно разложил. И добавил от себя хоккейное худи. Я отложила его в сторону, а когда уже оделась, послышался предупредительный стук, после чего дверь открылась. Он засунул голову внутрь и, указывая себе за спину, сказал:

– Парни уезжают. Поедешь со мной или…

– Нет, – выдавила я и откашлялась, чтобы голос звучал нормально. – Нет. Поеду на своей. Встретимся там.

– Ты в порядке?

– Я в порядке.

Он кивнул и исчез.

Я немного подождала. Вылезать из окна необходимости не было, поэтому, как только в доме стало тихо и машины уехали, я вышла через боковую дверь.

Ты в порядке?

Я в порядке.

Дело было… во мне, в моих заморочках, и я врала как сивый мерин.

Ни хрена я не была в порядке!

И еще у меня в руке было его худи.