Текст книги "Дружба с привилегиями"

Глава девятая

Круз

Когда мы вернулись в раздевалку после разминки, у меня загудел телефон. Тренеру не нравилось, если мы проверяли телефоны, особенно перед выходом на площадку, поэтому я открыл рюкзак и приглушил звонок. Это была мама – звонить перед игрой было не в ее правилах.

– Мама?

– Стайлс! – рявкнул тренер.

Я повернулся к нему. Увидев выражение моего лица, он умолк.

– Что стряслось? – спросил я.

В раздевалке стало тихо: все прислушались к моим словам.

Мама заплакала.

– Мама?

Я отвернулся и прошел в конец раздевалки. Парни слушали – и пускай, а выходить в коридор было не вариант: оттуда доносился шум.

– Тити сегодня было очень плохо.

О боже…

– Что с ней? – проговорил я упавшим голосом. – Сейчас она в порядке?

– Она… Мы в больнице. Мне пришлось вызвать скорую помощь. Пока ехали, у нее трижды были судороги.

Господи!

Мама еще плакала, но уже тише. Голос звучал подавленно, и я был не в состоянии ей помочь. Может, мне следовало бросить колледж? Перейти сразу в НХЛ? Так было всю старшую школу: я играл в хоккей и помогал маме. Тити почти все время приходилось носить на руках. Мне делать это было проще, но, когда мама настояла на том, чтобы я пошел в колледж, потребовались коррективы. Пришлось переключиться на улучшенную страховку, предполагавшую больше спецтехники дома и круглосуточное наблюдение. Маме стало немного полегче, но, когда происходило такое, у меня разрывалось сердце.

– Удалось выяснить причину судорог?

– Это из-за нового лекарства. – Фоном к ее голосу были характерные звуки медучреждения – непрерывные сигналы вызовов. Вероятно, мама стояла у медицинского поста. – Она пробудет в больнице, пока лекарство полностью не выведут из организма, а потом нам сделают другое назначение. Это займет время, но судороги прекратятся. Круз, – голос у нее снова дрогнул, – мне страшно.

Я опустил голову.

– Мне ужасно жаль, мама… Но ей становится лучше. Ей будет лучше!

– Я знаю. Зря я тебе позвонила. О господи, у тебя же прямо сейчас игра! А я тебя отвлекаю… Ну зачем ты ответил? Я бы оставила сообщение.

– Мама…

– Круз, дорогой, тебе пора. Дернула же меня нелегкая! Твой тренер…

А тут и он сам появился из-за угла раздевалки – подходить не стал, но свое присутствие обозначил. Я слегка кивнул ему.

– Да, мам, мне действительно пора. Я тебе позже позвоню, если ты еще не ляжешь.

– Хорошо. Да. Хорошо. Люблю тебя! И да, у меня есть еще новости: я тебе потом расскажу.

Она отключилась, а я немного постоял и лишь затем повернулся к тренеру. Подобные звонки случались – последний раз больше года назад, но за лето у Тити наметилась положительная динамика. Боже, судороги из-за таблеток!.. Ей постоянно корректировали назначения, смотрели, какое лекарство действует эффективнее, но всегда присутствовали гребаные побочные эффекты. Это была рулетка, где ставками были осложнения разной степени тяжести, а выигрышем становилось то, с которым легче жить. После таких звонков я чувствовал, как в животе разрастается зияющая пустота.

И сейчас она уже образовала туннель.

– Как дела на семейном фронте? Все норм?

Вопрос тренера прервал мое ставшее привычным раздражение – теперь во мне бурлила злость.

Я кивнул, чувствуя, как внутри саднит.

– Сестренка попала в больницу. Мама позвонила, чтобы сказать.

Он помолчал. Я почти никогда не говорил о своей семье. Так было проще, потому что, во-первых, это никого не касалось, а во-вторых, всякий раз, когда заходил разговор о том, что случилось с сестренкой, меня охватывала неконтролируемая ярость.

Я любил ее. Я боготворил ее. Какая несправедливость, что она была прикована к инвалидной коляске!

– Сможешь играть?

– Да, – выдавил я.

– Тогда давай на площадку. И, Круз…

Я выжидающе поднял глаза.

Тренер смотрел на меня внимательным взглядом.

– Я вижу твою злость. Найди ей применение в сегодняшней игре.

Внутри все полыхнуло, потому что да, черт побери, это было единственное достойное место для зияющей во мне пустоты!

– Я так и сделаю.

– Отлично.

Мы вернулись к остальным. Парни слушали установку на игру, но я чувствовал на себе их взгляды и знал, что позже они подступят ко мне с расспросами. А сейчас мне хотелось одного – оторвать кому-нибудь башку. Или выиграть игру.

Я был настроен на второе.

Глава десятая

Мара

Братство «Альфа Мю» обитало в огромном кирпичном здании, соединенном переходами с другими корпусами. Со стороны могло показаться, что это замок причудливой формы; впрочем, на территории кампуса, где размещались братства, оно было не одно такое – имелась еще парочка похожих строений. Но дом «Альфа Мю», бесспорно, был самым большим.

– Дэниелс! – Два парня, стоявшие в дверях, приветственно вскинули руки, увидев меня. – Ты как раз вовремя.

– Привет, мальчики!

Я зашла, глядя на обоих, а они закрыли дверь.

Один разговаривал по рации.

– Дверь сторожите?

Другой посмотрел на меня с обреченным видом и кивнул.

– Ага. Всю ночь. Мы тут малость проштрафились…

Первый закончил говорить по рации и включился в беседу.

– Но лучше тут, чем дежурить в туалете. А есть и кое-что похуже…

– Не горю желанием узнать что.

– И правильно. – Он указал в сторону коридора. – Миллер в цокольном этаже.

Движуха была в разгаре. Народу было битком. Гремела музыка, переливалась неоновая подсветка.

– Я пригласила в компанию девушку со спецкурса по патопсихологии. Это получилось спонтанно, я даже ее имя не запомнила, так что она сошлется на меня.

– Ладно. Будем спрашивать у всех входящих насчет патопсихологии.

Было это сказано всерьез или в шутку, я не поняла и добавила:

– Я сказала ей взять с собой подругу.

– Чем больше народу, тем веселее!

Звякнул дверной звонок, и я поспешила дальше.

– Кто-нибудь из вас ходит на патопсихологию? – послышалось вслед.

Обернувшись, я засмеялась: парни задавали вопрос на полном серьезе.

– Дэниелс, как жизнь?

Это на кухне меня поприветствовал парень, с которым мы вместе занимались в прошлом семестре.

Он смешивал напитки и протянул мне стакан.

– Выпьешь?

– Спасибо.

Обычно я приходила со своей выпивкой, но этого парня я знала. Однажды он до слез расчувствовался, рассказывая о своей семье. Он сильно скучал по дедушке и каждое воскресенье ездил домой, чтобы поужинать с бабушкой. Обожал свою сестру, и это окончательно меня подкупило. Он сошел бы с ума, если бы ей что-нибудь подсыпали в напиток. Я взяла стакан и, оглядевшись, заметила девиц из сестринства «Каппы». Некоторые – да что там: все – смотрели на меня с кислыми минами. Ясно… Судя по всему, история с Берфорд не забылась. Я пожала плечами и пошла на цокольный этаж.

Проход преграждали двое парней. Увидев меня, они кивнули: типа проходи.

Внизу на стене был укреплен экран – огромный, почти концертных размеров. Игра еще не началась. Парни разминались, и я остановилась, пока меня никто не заметил. Круз был в своем репертуаре – у него был своеобразный ритуал перед игрой: он либо вступал в беседу с кем-нибудь из команды соперников или с арбитром, либо, если никого не случалось поблизости, стоял на красной линии и болтал с товарищами по команде. Обычно – с Уэсом Баркли, с которым был особенно дружен. Сегодня он болтал с игроком из другой команды.

– Что он вытворяет? – Один из парней указал на экран. – Он делает это каждую игру!

– Какая разница? Доминирует, как всегда.

– Лезет им в головы, – подал реплику кто-то. – Дает установку на полную скорейшую аннигиляцию.

Гэвин засмеялся.

– Ну вы и идиоты! Вы хоть знаете Круза? Он не такой. Он спокойный, и когда они все накручивают себя перед игрой, он своим спокойствием их расхолаживает.

– Во-о-от, о чем я и говорю.

– Только он делает это не умышленно. Он такой сам по себе.

– Говорят, он супернапористый. А это все так, одна видимость, – произнес девичий голосок.

Парни загоготали.

– Детка, что ты здесь забыла? – По тону Гэвина было слышно, как он закатывает глаза.

– Умора!

Один из парней зашелся хриплым хохотом, перемежаемым кашлем.

Послышались приглушенные голоса двух девиц. Потом одна, пройдя мимо меня, толкнула парней в дверях и побежала наверх. Я предположила, что комментарий принадлежал ей.

– Иногда ты бываешь таким придурком, Гэвин!

– Что? – Он все еще смеялся. – А что я такого сказал?

Вторая девица последовала за первой, и я указала ей на выход:

– Сюда.

Она была в ярости, но, устремляясь вверх по ступенькам, отрывисто бросила:

– Спасибо!

Параллельно основному помещению располагалось второе, которое братство использовало как тренажерный зал. В дальнем его конце, где стояли скибольный и баскетбольный автоматы, помещения смыкались. Я пошла этим путем и остановилась в проеме, откуда просматривалось все пространство. Игра должна была вот-вот начаться, площадка уже опустела. В основном помещении стоял большой U-образный диван, на котором теснились преимущественно парни, но было и несколько девушек. Перед диваном стояли кресла-мешки – там тоже обосновались парни.

В глубине, где стояла я, имелся бар. Несколько парней, заметив меня, подняли руки.

– Привет!

– Дэниелс!

Майлз и Гэвин обернулись с дивана на мой голос.

Гэвин вскинул руки в приветственном жесте, как и парни на мешках.

– Ты чего там мнешься? Давай к нам!

Майлз встал и помахал мне.

– Иди сюда. Сядешь на мое место.

Я поморщилась, но обошла диван и села.

– Зря ты. А где сам…

Я осеклась, потому что он сел на пол передо мной: прислонился к моим ногам и, положив руку мне на колено, принялся потягивать напиток. И при этом расположился так, что между мной и Гэвином возник зазор. Проделав все это, он обернулся, оценивая мою реакцию. Я чуть раздвинула губы в признательной улыбке.

Он ухмыльнулся в ответ, прикрывая рот стаканом.

Гэвин нахмурился, затем ткнул меня в руку.

– И куда ты вчера пропала?

– Ушла к себе. А что?

Он смотрел на меня изучающим взглядом, и я все ждала слов о том, что он приходил и стучал в дверь, но он промолчал. Пожал плечами, опустив голову.

– Да так… Просто беспокоился.

– Со мной все было в порядке.

Майлз замер, прислушиваясь к нашему разговору.

Я ткнула Гэвина локтем и указала на экран.

– Не знала, что вы с Крузом такие друганы.

Он хмыкнул.

– Ну, это же Круз! Он тут тусуется. Хороший парень.

– Все заткнулись! – заорал, вставая, один из парней. – Игра начинается!

Хоккеисты снова вышли на лед и приготовились к вбрасыванию шайбы. И понеслось.

* * *

Во время третьего периода я пошла наверх за выпивкой: хотелось надеяться, что на кухне хозяйничал прежний бармен. Но на верхней ступеньке лестницы меня перехватил другой парень.

– Дэниелс, две цыпочки на входе говорят, что знают тебя.

Пришлось отправиться в ту сторону, где по-прежнему стояли на страже мои знакомцы.

Тот, что был с рацией, заметив меня, помахал рукой.

– Про то, что занимаются с тобой на одном семинаре, они не сказали, так что, я надеюсь, ты за них поручишься.

Девицы были совершенно незнакомые.

– А вы кто?

Парни снова вскинули руки.

– Да ладно! Вы серьезно?

– У нас тут, похоже, проблема, – заговорил по рации первый.

Одна из девиц наклонилась ко мне.

– Нам подруга сказала, что мы можем сослаться на тебя. Она со спецкурса по патопсихологии.

Я уже хотела дать отмашку, но тут первый подошел сзади и, коснувшись рацией моего плеча, сделал мне знак отойти в сторону.

– Секундочку, – сказала я девицам, отправляясь за ним.

Как только мы отошли, дверь захлопнулась.

С наружной стороны послышались протестующие крики. Другой парень принялся что-то говорить, но голос у него был напряженный.

– У вас что, ужесточился фейсконтроль?

Он поджал губы.

– Если поручишься за них, то придется тебе быть с ними.

– Без проблем.

– Все время.

А это уже меняло дело.

Уловив выражение моего лица, он вскинул брови.

– Вот именно. В прошлом семестре у нас были проблемы. Одна девчонка напилась до беспамятства и проснулась у себя в комнате, а как туда попала, вообще не помнила. Она испугалась и рассказала своему координатору, а раз помнила лишь то, как была у нас, то сама знаешь, что было дальше.

– Плохо дело.

– Вот именно. – «Ты меня понимаешь» – вот что читалось в его взгляде. – Хочешь совет? Если знаешь их и хочешь за них отвечать, то вперед. Мы их пропустим. Но если не хочешь с ними нянчиться, то лучше скажи. Сегодня мы народ пачками заворачиваем.

– Весело тут у вас!

Он хрипло хохотнул.

– Ага. Решение за тобой.

Я помотала головой, прежде чем он договорил.

– Я их не знаю, но сама выйду и объясню ситуацию.

– Это пожалуйста.

Мы направлялись к двери, когда у меня зазвонил телефон. Номер был незнакомый.

Я…

В животе неприятно екнуло, и к горлу сразу подступил комок. Тянуть резину было бессмысленно, да и не хотелось. Мне нужна была ясность.

Я показала телефон парню.

Он кивнул и сделал жест в сторону коридора.

– Первая дверь. Это комната моего брата. Там должно быть пусто. Я поговорю с девчонками и вежливо все объясню. Они разозлятся. Но это обычная история, так что плевать.

– Спасибо!

Я подошла к первой комнате и потянула за ручку. Дверь открылась, и я проскользнула внутрь. Парень оказался прав. Музыка гремела со всех сторон, но здесь было относительно тихо. Должно быть, благодаря хорошей звукоизоляции. Чувствуя пустоту в животе, я сделала вдох и, досчитав до пяти, ответила на звонок.

– Мама?

– Звонок за счет вызываемого абонента из полицейского управления Кейна. Вы согласны принять расходы за…

– Это Зик!

Что?

Последовала пауза, после чего снова послышался голос Зика:

– Дэниелс, выручай! Я влип.

– Поняла. Да, я принимаю расходы.

Зик громко выдохнул.

– Слава богу! А то я слегка занервничал.

– Почему ты звонишь мне? Я в Грант-Уэсте.

Он рассмеялся.

– Я только твой номер помню. Не спрашивай почему, но это так. Можешь звякнуть моему братишке и сообщить, где я? А он там разберется.

– Зик?

– Что, моя ягодка?

– За что тебя загребли?

Он расхохотался громче.

– Да я сам не в курсах, но как только въеду, поделюсь с тобой. А сейчас я даже не знаю, где мой телефон и шмотки.

– Ты голый?

– На мне комбез типа тех, в которые наряжают зэков при перевозке. Думаю, я был в одних трусах, и они сказали, что это было неприемлемо. Надеюсь, мне его оставят: если простирнуть раз двадцать, то получится крутой прикид для Хэллоуина.

– Все, с меня достаточно.

– Погоди!

Я сделала паузу, но он молчал.

– Что?

– Э-э, ты как? Как дела с ма…

Я нажала отбой и, ругнувшись, стала набирать своему бывшему.

Тут дверь открылась, и на меня упал луч света – парень замер на пороге.

– А ты еще кто?

Он был огромный, с длинными черными волосами, собранными в небрежную гульку. Ему было не к лицу, и заранее становилось жаль того, кто рискнул бы сказать ему об этом. Еще он совсем не походил на брата.

– Мне нужно позвонить. Твой брат сказал, что я могу зайти сюда.

Парень прошел в комнату, закрыл дверь и включил свет. И, замедлив шаг, окинул меня взглядом.

– Без проблем. Звони, сколько хочешь.

Я прищурилась – долго это не займет – и нажала на звонок.

Мой бывший, лучший друг Зика, должен был ответить, если, конечно, не спал и не трахался. Так и случилось – после второго сигнала.

– Мара?

– Зик только что звонил из обезьянника.

– Что?

Я сделала паузу.

– Хочешь, чтобы я повторила по слогам?

Он фыркнул.

– А почему я узнаю об этом от тебя?

– Это ты у него спроси. Ну что, смотаешься за ним?

– В Грант-Уэст?

– Нет. Он в Кейне. Насколько я понимаю, в полицейском участке. Звонок был за счет абонента.

Он выругался.

– Ясно. Съезжу за ним. Э-э…

Блейз был моим «с привилегиями» в Фоллен-Крест, но про маму он не знал. А сейчас, судя по мягкому тону, уже был в курсе. Мне стало трудно дышать. Он собирался спросить про нее: как у нее дела и как у меня.

Поэтому я опередила его, тихо сказав:

– Тогда пока, Блейз.

– А, ну да. Пока…

Закончив разговор, я подождала. Иногда внутри разрастается такая пустота… Когда у нас с ним все закончилось, такое происходило регулярно. Я держалась не лучшим образом, нет-нет да и срывалась, но он понятия не имел, почему я так реагировала. И после этого разговора я стала подозревать, что, возможно, он до сих пор не знал.

Но пустота не подступала, и это уже было хорошо. Это был прогресс.

– Кейн. Блейз. Я слышал, он называл тебя Марой. Миллер упоминал какую-то Мару, поэтому рискну предположить, что ты – Мара Дэниелс.

Верно.

Я выпрямилась.

Про парня с гулькой и про то, что нахожусь в его комнате, я забыла.

– Привет! Да. – Я моргнула. – И что он обо мне говорит?

Парень усмехнулся, прошел к столу и взял бумажник.

– Только то, что ты – горячая штучка, с чем я согласен, и что он хочет тебе вставить. У него это навязчивая идея.

– Я уже говорила ему, что трахаться с ним не буду.

Парень ухмыльнулся и, взяв худи и ключи, пошел к двери.

– В этом проблема с парнями. Пока не увидят тебя с другим, до них не дойдет. – Он уже взялся за ручку, но тут обернулся и еще раз оглядел меня с головы до ног. – Сделай нам всем одолжение: найди себе бойфренда. Неудивительно, что парни из штанов перед тобой выпрыгивают! Если останешься тут подольше, я, пожалуй, скажу парням, пусть кто-нибудь другой смотается за пивом.

Твою ж мать!

Я пристально посмотрела на него, тоже направляясь на выход. Он придержал мне дверь и пробормотал вслед:

– Приятно было познакомиться, Дэниелс! Заходи, когда пожелаешь.

Я натянуто улыбнулась.

– Спасибо.

И отказалась от идеи наполнить свой стакан еще раз. Вместо этого спустилась назад, на цокольный этаж: шел уже третий период, и Круз как раз бил по шайбе.

Голкипер метнулся в воротах, но лампочка вспыхнула красным:

– ГОЛ!

Все как с ума сошли.

* * *

Я подвезла до дома Майлза. Как только машина затормозила, он насторожился:

– Что? Еще одна туса?

Он обернулся на меня, но я выходила из машины.

– Уэйд и девушки с патопсихологии собирались позаниматься. Возможно, и Даррен с ними. Полагаю, что учеба плавно перешла в пьянку.

Он ругнулся, тоже выходя из машины.

– Угораздило же меня потерять телефон!

– Ты потерял телефон?

– Ага. Если увидишь бесхозный, то это наверняка мой.

Он направился к задней двери, а я двинулась следом, но свернула к отдельной двери, которая вела наверх.

– Не пойдешь со мной?

Я покачала головой:

– Хватит с меня тусовок на сегодня.

Живот по-прежнему крутило, но не настолько сильно, чтобы требовалась отключка. Мне хотелось побыть одной и собраться с мыслями.

– Тогда пока!

Я отперла дверь и остановилась, держа ее распахнутой.

Майлз поморщился и закрыл глаза.

– Да хрен с ним! Извини, лезу не в свое дело. Вы с Гэвином…

– У меня с Миллером ничего нет.

Я не договорила, а он уже кивнул.

– Это я знаю. И все в его братстве знают, но сегодня перед твоим приходом они над ним стебались.

Мне стало не по себе. Немного.

– Они ведь не делали ставки на то, что он залезет ко мне в трусы, нет?

– Нет. Ничего такого. Но кто такой Флинн Кэррингтон, тебе известно?

Я покачала головой.

– Он с четвертого курса. Один из старейшин братства. – Майлз показал себе на затылок. – Черноволосый, с гулькой.

– А, да. Видела его сегодня.

– Так вот… Знаю, у тебя правило насчет личных тем, но тут дело серьезное.

– Все в порядке, Майлз. Извини, что тогда наехала на тебя! Просто не люблю личных вопросов, и все.

Он выдохнул с облегчением и покрутил головой.

– Я видел, Кэррингтон смотрел тебе вслед, когда ты уходила. Ему не понравилось, что я поехал с тобой, и это просто факт. Парни подтвердят. У Флинна большое влияние в братстве. Папаша у него что-то вроде сенатора, а он сам – тот еще мудак.

– Майлз, не тяни!

– Я это к тому, что вполне реальна ситуация, когда Миллер станет трепаться о тебе, а Кэррингтон будет слушать. А послушав, все перевернет по-своему. И подобьет его заключить пари, что залезет к тебе в трусы или еще что-нибудь. – Он на секунду замолчал, его глаза нехорошо блеснули. – Мне не понравилось, как он смотрел на тебя. Ну, ты знаешь. Иногда до девчонок не доходит, но ты не такая. Ты знаешь. Он смотрел на тебя как хищник.

Слово комом застряло у меня в горле, мешая дышать.

Твою ж мать! Чтоб тебя!

– Думаю, нам обоим стоит на какое-то время воздержаться от посещения дома «Альфа Мю». В моем случае – в очередной раз, – поправилась я.

Он грустно усмехнулся.

– Ага. Ну, я рад! Гора с плеч. – Он указал на дом. – Или пойду завалюсь, или придет второе дыхание.

– Тогда до завтра!

Он махнул мне, уходя. А я пошла к себе и, притворив дверь, остановилась, переваривая услышанное. Блин! Блин! Да что со мной такое? Я что, притягиваю проблемы на свою голову?

Совсем как мама?

Глава одиннадцатая

Круз

Когда тем вечером мы добрались до отеля, у меня загудел телефон.

Я сел в лобби и проверил сообщения. А если подняться в номер, то еще неизвестно, что я мог там застать. Иногда там было невозможно разговаривать. Как-то раз Этуотер носился в голом виде по смежным комнатам. Бывало, Уэс уже дрых без задних ног.

Сообщений было много: от товарищей по команде и от одноклассников. От Майлза Гейнора. От других ребят. От девчонок, но не от Мары. Я помнил про уговор. Поначалу, когда она предложила это, идея мне очень понравилась. Отношений я не искал. Мое время почти безраздельно принадлежало хоккею и семье. Девушкам нужно внимание, а на это меня не хватало. И радости секса без сопутствующего дерьма – это был идеальный вариант. Можно сказать, джекпот. Почему Мара была такой, я не знал. Мы занимались этим с конца сентября, и иногда мне хотелось внести небольшую поправку – хотя бы отчасти стать друзьями. У нее были свои резоны. Но… я был не в теме. Она никогда не объясняла, почему дружба ей не нужна, но это не было кокетством. Дружба предполагает чувства, а когда уже есть секс, возникают разного рода опасности. Хотя если с кем-нибудь такое было возможно, то именно с Марой. Ее сердце было словно обнесено стальной стеной, но она была крутой девчонкой – это факт.

Она не парилась из-за ерунды. Временами была забавной. И никогда не куксилась.

Да блин! Ну, в худшем случае она бы сказала, чтобы я завязывал с сообщениями.

Я: Привет!

Мара: Привет! Мне очень жаль.

Я: Завтра мы их сделаем.

Мара: Без наездов, но чем мы сейчас занимаемся?

Я хмыкнул.

Я: Переписываемся.

Мара: А зачем?

Я:?

Мара: Не трахай мне мозги.

Мара: Пжлст.

Я нахмурился. Это было на нее непохоже.

Я: ОК. Я тебя трахаю, но при чем тут мозги? Ты в порядке? Я серьезно.

Я нажал «отправить», и пару секунд спустя раздался звонок.

Звонит Мара.

Вау.

Отвечая, я поднялся.

– Привет!

– И что это такое? – Голос у нее был расстроенный. – Не хочу показаться стервой, но сейчас мне не до игр. В чем смысл?

– Обмена сообщениями?

– Да, – огрызнулась она. – И вопроса о том, в порядке ли я. Тебе что, действительно есть дело? Или это какая-то новая ментальная игра? Потому что мне нравится то, чем мы занимаемся, и если ты хочешь изменить правила, то… не надо. Пожалуйста.

Я растерялся и не сразу сообразил, как на это реагировать. Заметив, что администратор за стойкой наблюдает за мной, я сказал:

– Повиси секундочку.

На улице я отошел подальше от входа, чтобы не нарваться на знакомых.

– Вношу ясность: мне просто захотелось тебе написать. Я подумал, что в худшем случае ты разозлишься и скажешь больше этого не делать. Что до ментальных игр, то я этой фигней не маюсь. Мы трахаемся три месяца и три недели, и – ну не знаю – я подумал, что немного текстового общения в такой ситуации, как наша, нам не повредит.

– Ты хочешь стать друзьями? – Она заговорила чуть тише. – Хочешь узнать обо мне разную хрень, типа что мне нравятся прачечные самообслуживания?

– Может, друзьями по переписке? Не стоит сильно увлекаться. – Я помолчал. – Прачечные самообслуживания, говоришь?

– Отвали!

Но, говоря это, она смеялась. И я усмехнулся. Разговаривать с девчонками – все равно что идти по минному полю. Никогда не знаешь, куда ступить. Одно неверное движение – и ба-бах!

– Твои установки насчет личных вопросов я помню, но серьезно: ты в порядке? Сегодня что-то произошло?

Я ждал, заранее готовясь к тому, что сказал что-то не то.

Секунды шли, а она ничего не говорила. Я вспотел от напряжения.

Наконец послышался ее тихий голос:

– Ты знаешь Флинна Кэррингтона?

Это была проверка на вшивость.

Сработала сигнализация, но я сдержался.

– Э-э, да… А что?

– Сегодня я была в «Альфа Мю» и наткнулась на него. Ничего существенного, но Майлз напоследок предупредил меня насчет него. Сказал, взгляд у него был такой…

Я мог предположить какой. Предупреждая насчет Кэррингтона, Майлз оказывал ей услугу, хотя все парни были в курсе.

Я по-прежнему не мог сказать ни слова. Срабатывал мужской кодекс, что в этой ситуации было чертовски странно.

– И что он сказал?

– Что Кэррингтон смотрел на меня как хищник.

Мать-перемать! Нет, нет, нет…

– И что ты намерена делать?

– Спроси что полегче! Гэвин уже прикопался с вопросом, когда я приду к ним на тусу. Буду держаться подальше от братства. Но Гэвин умеет достать.

Мне этот разговор не нравился, но что тут было сказать?

– Миллер будет прогибать, пока его не задвинешь на место. У него натура такая.

– Знаю. С Гэвином я могу справиться, но Кэррингтон меня слегка пугает. И я чувствую себя по-дурацки, потому что это лишь взгляд, который кто-то увидел, но я-то знаю парней. Знаю, какими они бывают.

– А цыпочки – как олени. Некоторые точно знают, когда становятся мишенью. Доверяй своему чутью!

– Что? Значит, ты не станешь разруливать эту ситуацию? Как полагается типичному парню?

Она поддразнивала меня – или мне хотелось так думать. В ее тоне слышалась едкость – совсем чуть-чуть.

– Меня отчасти беспокоит, что это пойдет вразрез с новой поправкой к нашему новому договору… или нет?

Она беззаботно рассмеялась, и я расслабился. Немного.

– И на том спасибо!

– Ага, без проблем.

За что? Я понятия не имел.

– Даже жаль, что ты в четырех часах езды отсюда.

– Вероятно, к лучшему. После такого разговора я бы пришел к тебе, и мы бы занялись медленным сексом, а это совсем не наша тема.

Она снова засмеялась.

А я улыбнулся.

– Нет, совсем не наша. Жаркий, страстный, жесткий секс – вот это по-нашему.

– Точно.

Снова смех.

Все мои удары были в цель.

– Ладно, не буду тебя задерживать. Сдается мне, если не вернусь сейчас в номер, Баркли отправит за мной поисковую партию.

– Эй!

– Да?

– А перед игрой тебе можно желать удачи? Какой у тебя порядок?

– Можно подумать, среди твоих знакомых много хоккеистов, – подколол я ее. – Нет, удачи желать не нужно, а вот получить сообщение типа «Выиграй, засранец» – это мне понравится.

Она расхохоталась.

– Ты серьезно?

– Ага. Победа – не вопрос удачи. Я не из тех, кому она нужна.

– Ясно. Тогда завтра выиграй, лошпет!

– Так-то лучше!

– Ладно. Пока.

– Пока!

Выиграй, лошпет!

Мне очень понравилось.

Телефон загудел, когда я возвращался в отель. Войдя в лифт, я прочитал сообщение и захохотал.

Мара: Выиграй – или в воскресенье будешь моей сучкой.

Я: Это похоже на предложение не выиграть. Думай дальше!

Мара: Привыкаю к поправке к договору. Завтра будет лучше.

Я: Кто бы сомневался!

Мара: Выиграй, говнюк!

Идя в номер, я все еще смеялся.