Текст книги "Дружба с привилегиями"

Он говорил, поглаживая пальцами внутреннюю сторону моего бедра!

– Большинство парней поступают в колледж до НХЛ. Редко кто начинает играть сразу после школы. Хоккей всегда был в моей жизни, сколько себя помню. Он – мой жизненный ориентир.

Его палец добрался до моей «сердцевины», и теперь желание разливалось по телу испепеляющими волнами. Медленно, методично он надавливал и массировал. Черт, как у него так получается! Его голос звучал совершенно нормально. Казалось, его рука лежит на коленях. Он говорил, а Уэйд и другие парни ловили каждое слово. Девчонки оживились, вспомнив, с кем сидят за одним столом.

– Ну да, понятно, – кивнул Уэйд.

Круз снова пожал плечами, продолжая орудовать пальцем.

– Колледж был для меня хорошим вариантом. С травмами ведь никогда не знаешь, как оно обернется.

– А они не пытались тебя приглашать? Или, может, предлагали подать заявку?

Круз ответил не сразу – руку по-прежнему не убирал.

– Да, были предложения.

Теперь уже пальцев было два, движения стали энергичнее, настойчивее, изнурительнее. Я чувствовала, что вот-вот закричу, и схватила его за запястье.

Он по-прежнему смотрел на Уэйда, но уголок его рта слегка подергивался. И тут он зевнул. Этот сукин сын зевнул! У меня между ног – там, где была его рука, – все горело. И я могла бы убрать его руку – запросто! Могла бы. И мои мучения прекратились бы.

Но я не стала.

Вместо этого я сильнее прижала ее.

Он издал сдавленный звук и снова сделал вид, что зевнул.

– Извините! Переезды, занятия… К воскресенью я всегда никакой. А у тебя какие планы, чувак? Будешь заниматься плаваньем после колледжа?

Уэйд принялся разглагольствовать о том, что такое для него плаванье, как дела в команде и что он намерен делать после колледжа. Я не слышала ни слова, потому что Круз снова взялся за мой клитор. Я сидела с маркером в одной руке, делая вид, что занимаюсь, а другой держала Круза за запястье.

Боже! Он знал в этом толк.

Еще одно касание, еще одна ласка. Потом он надавил снова, удерживая, и – о боже мой! – я кончила прямо за столом. Моя рука стискивала его запястье, ноги дрожали, и когда последняя волна отступила, он повернул руку ладонью кверху, мимолетно коснувшись моей, и убрал ее. Уэйд разговаривал с другим парнем, девицы восторженно слушали, и я украдкой покосилась на Круза. Он смотрел прямо на меня – на губах была легкая ухмылка, а глаза стали темными, пронзительными.

Я открыла рот, мысленно подыскивая благовидный предлог, чтобы уйти, но тут хлопнула дверь кухни.

Бам!

Открылась и закрылась дверца шкафа. Потом – другого шкафа.

Распахнулась дверца холодильника.

Послышался стук предметов и контейнеров, выставляемых на стойку.

Зашуршал пакет.

Что-то звякнуло.

Тарелка.

Скрип ножа или вилки о тарелку.

Непонятный щелчок, который я не смогла идентифицировать.

Холодильник открылся снова. Я сидела с краю, поэтому все звуки доносились до меня отчетливее.

Ш-ш-ш! Запахло тостами.

Потом еще звуки – и едва слышный скрип кроссовок о кухонную плитку.

В дверях появился Майлз. Он замер, оглядывая нашу компанию. В одной руке он держал тарелку тостов, а в другой – кружку, которую поднес ко рту. Глаза у него широко раскрылись.

– Ого… – Он поперхнулся кофе, потом прокашлялся и чуть качнул тарелкой. – Всем привет! А тут, оказывается, учеба полным ходом…

– Привет, Майлз!

Одна из девиц – не та, которая строила глазки Уэйду, – помахала рукой.

Заметив Круза, Майлз оживился.

– Стайлс, привет! Как жизнь?

Он подошел, и я пригнулась, опасаясь, что он либо кофе на меня прольет, либо опрокинет тарелку с тостами.

– А сам как?

Круз потянулся назад, протягивая руку. На практике у них получилось что-то среднее между пожатием и шлепком.

Майлз оглядел стол и сел напротив.

– Ну что, тогда я присоединяюсь.

Он поставил тарелку и кружку и пошел за рюкзаком.

Я вздохнула.

* * *

Прошло полчаса, и экран моего телефона загорелся.

Я увидела присланное раньше сообщение от Гэвина и нажала на него.

Гэвин: Занимаюсь с Гейнором в библиотеке. Что ты делаешь?

Я: Только увидела твое сообщение. Собираюсь спать. Увидимся на семинаре во вторник!

Он ответил, но я перешла к другим сообщениям.

Тэсмин: Можем поговорить?

Через пять минут:

Тэсмин: Ты говорила со мной по телефону как стервозина, и я хочу знать, чем я тебя достала.

Еще через пять минут:

Тэсмин: Не хочу допекать, но какого черта?

Еще через десять минут:

Тэсмин: Ответь мне, иначе я расскажу брату.

Угроза сработала.

Выйдя из-за стола, я нажала кнопку вызова, и, пока поднималась к себе, Тэсмин ответила.

– Наконец-то! – проворчала она.

– Я разговаривала как стервозина, потому что мы с тобой не подруги. И я не хочу создавать прецедент, который позволит тебе думать, что мы подруги. Что касается угрозы науськать на меня брата, то пожалуйста! Но ты его знаешь: он устроит мне разнос. Пригрозит. А потом набросится на тебя, чтобы ты от меня отстала на хрен.

Она секунду молчала.

– Я о другом брате говорила.

А, понятно. У Тэсмин был брат-двойняшка, который играл в команде. Эти двое стояли друг за друга горой.

– Я твоего брата не знаю. Или ты забыла? Если хочешь на меня наехать, держись того, с кем я трахалась.

Я в раздражении нажала отбой. Если бы Тэсмин не имела отношения к людям из моего прошлого, мы могли бы стать подругами. А так это была пустая затея.

– С кем это ты трахалась?

Я ругнулась себе под нос.

Я оставила дверь открытой, и Круз стоял в проеме, держа в одной руке мой рюкзак, а в другой – свой.

Войдя в комнату, он закрыл дверь и бросил оба рюкзака на диван.

– Я взял твои вещи, сказав, что закину тебе по пути домой. Я почти уверен, что одна из девчонок собирается на обратном пути отсюда сделать мне предложение.

Он не подошел ко мне – стоял, сунув руки в карман свитшота и растягивая его. Похоже, чувствовал себя комфортно.

Или так казалось.

Прямо сейчас я не могла понять.

И еще вспомнила, что на мне по-прежнему было его худи.

Наша договоренность не предполагала разборок на подобные темы. Но я была вынуждена разбираться с этим дерьмом, потому что не хотела, чтобы между нами все закончилось, и не хотела больше думать об этом, а значит, нужно было покончить со всем разом и как можно скорее.

– Ты знаешь Тэсмин Шоу?

Он чуть наморщил лоб, склонив голову набок.

– Кажется, да.

– Райерсон – ее парень.

– А, да. Классный чувак!

– Когда-то у нас с ее сводным братом была такая же договоренность. – Язык у меня прилип к гортани. Я не имела никакого желания говорить с Крузом о Блейзе. – С той лишь разницей, что мы были друзьями.

Он недобро взглянул на меня, а затем медленно кивнул.

– Ясно. Все закончилось не лучшим образом?

Я не выносила это. На дух. Но вот стояла, объясняясь на личные темы.

Я прошла к стулу возле дивана и села, подтянув ноги к груди и обхватив колени руками. Я смотрела в сторону, потому что, рассказывая все это, не хотела видеть лицо Круза.

– В моей семье все непросто, и больше я не стану говорить на эту тему, а секс помогает с этим справляться. Блейз запал на кое-кого и аннулировал нашу договоренность. Это случилось в ту пору, когда дома все было очень плохо. Я лишилась способа справляться с тем, что происходило, и держалась не слишком хорошо. Дело было не в нем, а в том, что другого спасательного круга у меня не было. Будь что-то, я бы наплевала. Он ничего не знал, и даже сейчас, год спустя, мне стыдно, как я себя вела. Я могу быть… той еще сукой и отталкивать людей.

– Блейз Девро.

Он не спрашивал, а утверждал. Он знал, кто такой Блейз.

– Да. Получается, что у меня есть типаж.

– Твой бывший – тоже перспективный спортсмен. – Он хохотнул. – Когда мы в первый раз переспали, ты вела себя так, точно знать не знала, кто я.

Я вскинула голову.

– А я и не знала. Только в декабре поняла.

Он прищурился. Во взгляде была холодность – так он никогда не смотрел на меня. Я почувствовала, как по спине пробежал холодок.

– Не люблю быть мишенью. И когда меня используют.

– Да пошел ты! Я тоже этого не люблю.

Он стиснул челюсти.

– Я тебе не верю.

Ладно. Все шло именно так, как и должно было.

– Тогда уходи, Круз. Наша договоренность была не просто так. И я никогда не лгала. Я понятия не имела, кто ты, пока твое имя не стало всплывать при каждом упоминании хоккейной команды. Дверь там. Мне по барабану.

Челюсти у него были по-прежнему сжаты. Он смотрел в сторону, от него веяло жесткостью.

– Подружка мне была без надобности.

– А мы и не пара. Мне тоже парень без надобности.

– Но что-то между нами есть, потому что меня бесит при мысли, что ты на меня нацелилась, но я не ухожу. Я должен был уйти в ту же секунду, когда ты сказала, кто твой бывший.

– Он не был моим бывшим.

– Он был твоим бывшим в том, что между вами было, – парировал он.

С этим было не поспорить.

– Да, черт возьми!

Он поднялся с дивана.

Я наблюдала за ним, внутренне отгораживаясь и ожидая, что он вот-вот уйдет. Он должен был это сделать. Он знал это, и я знала, но я не была сукой. Я не подводила черту под тем, что между нами было, и это меня пугало.

Телефон снова начал звонить, но я его проигнорировала.

Я ждала, что Круз либо уйдет, либо сделает то, ради чего пришел. Он должен был принять решение, а я – принять последствия.

Он не двигался. В его глазах плескалось бешенство. Внутри у него все кипело. Могло показаться, что он меня ненавидит.

Как ни дико, но меня это успокоило. Если он меня ненавидел, значит, мы могли продолжать по-старому. Секс на почве ненависти – это высший пилотаж. Секс, приправленный ненавистью. Секс, приправленный лютой ненавистью! Всего лишь прочный межличностный барьер, препятствующий нашему сближению, потому что мы и так уже слишком сблизились. Все стало слишком личным. Слишком опасным.

Слишком по-дурацки.

Но если он меня ненавидел, то да. Тут были шансы. Мы могли бы по-прежнему этим заниматься. Просто следовало поддерживать в нем эту ненависть.

Телефон смолк – и секунду спустя зазвонил снова.

Круз ругнулся и, взяв его, ответил:

– Да!

До меня донесся женский голос.

Круз моргнул, хмурясь, и протянул телефон мне.

– Какая-то дама из Вегаса.

Я вскочила со стула, выхватила у него телефон и бросилась в ванную.

– Мама?

– Это не она.

И это была не давешняя женщина.

– Кто это?

В трубке кашлянули, голос был хриплый.

– Мне звонила твоя мать. Мы с ней были в одном учреждении. Она просила передать сообщение.

Каждое сказанное ею слово обжигало.

– Какое сообщение?

Я не хотела ничего знать. Было ясно, что ничего хорошего не последует.

– Она знает, где ты находишься. И если не хочешь, чтобы она появилась и испоганила тебе жизнь, то ей нужно пятьдесят кусков. – Женщина говорила твердым холодным тоном. Очень по-деловому. – У тебя есть время до конца недели. Если нужны инструкции, как передать деньги, то разблокируй один из ее номеров. Она будет ждать твоего звонка.

И она отключилась.

– Кто это был?

Круз все еще находился здесь.

Пятьдесят кусков? Она меня шантажировала?

Шантажировала собственную дочь?

Зачем ей потребовались пятьдесят кусков? Она влипла в очередную историю?

Стены задрожали, грозя обвалиться, и я попыталась снова вызвать в памяти воображаемый дом. У всех было по комнате. Я беспрепятственно ходила по коридорам. Но ничего не получалось. Воображение давало сбой.

Как же меня все затрахало!

Мать меня шантажировала, и, дай я слабину, она бы и дальше так делала.

– Вот и расплата за игнор.

Или она действительно влипла в историю?

В груди возникло тянущее чувство.

– Что за игнор? Кто звонил? – Круз стоял рядом, держа меня за руку. – Господи, Мара…

Он разжал мои пальцы. С них капала кровь.

Я вонзила ногти себе в ладонь и ничего не почувствовала.

Ну дела!..

Я посмотрела на другую руку – вдруг с ней та же беда? Но нет. В той руке по-прежнему был телефон.

И тут я с ним попрощалась, швырнув в стену.

И заорала диким первобытным криком, не в силах себя остановить.

– Мара!

Хватит.

Хватит.

Хватит!

Мама, хватит…

Круз подхватил меня и побежал.

А я все орала.

Мне хотелось проткнуть себе уши.

Сделать себе больно. Хоть как-то. И почувствовать что-то помимо той боли, которую она причиняла мне.

Круз что-то искал, обыскивал мои карманы. Я не понимала, что он делает. Мне было все равно. Он рылся в своих карманах. Швырнул что-то в угол, а потом сунул меня под воду.

Я задыхалась – вода заполняла рот, но так было даже лучше.

Может, я захлебнусь.

Это возможно?

И все прекратится?

– На хрен!

Я повернулась, отбиваясь от того, кто стоял сзади.

– Блин, Мара! – орал мне в лицо Круз.

Круз.

Это был Круз.

Ничего не понимая, я посмотрела вниз: он был весь мокрый, тяжело дышал, глаза сверкали.

– Детка, кончай кричать.

Он притянул меня к себе и обнял, потому что меня начал бить озноб.

Я почувствовала это. Почему было так холодно?

Он откинул мне волосы и, обхватив лицо ладонями, прижался лбом к моему лбу.

– Если ты не заткнешься, соседи вызовут полицию. Поражаюсь, как они до сих пор этого не сделали.

Если не заткнусь?

Я орала. Орала как резаная.

Горло саднило.

– Ты меня ненавидишь, – прошептала я.

Его глаза сверкнули.

– Насчет этого не знаю, но да, я все еще злюсь.

– Ты должен меня ненавидеть.

Он нахмурился, но ничего не сказал. Желание было слишком острым, слишком сиюминутным.

Я потянулась к нему.

Глава семнадцатая

Круз

Я не знал, что не так с этой Марой, и эта мысль не давала мне покоя. Она вытянулась на кровати, лежа на животе, а я брал ее сзади. Проводил рукой ей по спине, по заднице, и она вся выгибалась. Она всегда была так отзывчива на прикосновения!

И мне это нравилось.

Но то, что с ней происходило, мне не нравилось, хотя после этого она просто остервенела. Я на нее подсел. Меня изнутри жрала ненасытная потребность – продолжать, не останавливаясь, пробовать, трахать.

Так я себя ощущал только на льду. Во время самых тяжелых игр, когда до победы оставалось чуть-чуть, когда нужен последний гол или важно преодолеть последнюю линию защиты. Это было то же самое чувство – когда прет. Это как экстаз, когда открывается второе дыхание и идет состояние потока.

Именно это я чувствовал сейчас – новую потребность доминировать над ней, как бы втрахать себя в ее тело, прямо под кожу – так, чтобы навсегда остаться в ней. И чтобы со всеми другими парнями, которые будут после, она чувствовала бы меня, а не их.

Я зарычал и ускорился.

– Вот тебе, Мара!

Лежа на ней, я ухватился за изголовье и буквально таранил ее.

– Вот тебе, сучка!

Она точно обезумела, откликаясь всем телом.

Трахать ее было все равно что познавать вкус рая. Это было равнозначно победе любой ценой, иначе небеса не впустят меня снова.

Она уже кончила дважды, и сейчас была моя очередь – я чувствовал, что приближаюсь. И вот оно, удовольствие: выплеснулось наружу.

Черт! У меня не было слов.

И сил тоже. Была полночь. Последние три часа мы занимались этим без передышки. У меня была ранняя тренировка, и давно пора отправляться домой.

Я подождал, пока содрогания прекратятся, вышел из нее и бросил презерватив в мусорку.

Потом передвинулся к краю кровати и немного посидел. Нужно собраться с мыслями.

Сзади послышался шорох – она села и провела рукой по моей спине. Потом придвинулась, приобняв меня ногами, и прислонилась к ней. Ее щека касалась моего позвоночника, руки обвились вокруг меня, смыкаясь на животе.

Она бывала такой стервой! Но иногда, как сейчас, – очень милой.

И этот крик… Однажды я уже слышал подобный, и потом он преследовал меня в кошмарах. Сегодня от ее вопля у меня кровь застыла в жилах. Между нами что-то определенно изменилось, но теперь я лучше знал Мару и понимал, что она попытается это отрицать. Но напрасно. Я подсел на нее, и потребность в ней росла. С ней было то же самое, иначе сегодня вечером она выгнала бы меня в два счета.

И ее бывший. Да чтоб его!

Тот парень уже был легендой в мире футбола. Я следил за этим видом спорта – это был хороший способ переключиться после хоккейного прессинга. Он был просто чума. Блин! Твою ж мать! Это возвращало меня к вопросу о вероятности того, что она искала парней со схожими биографиями. НХЛ кружила вокруг меня, но я хотел хотя бы еще на год задержаться в колледже. Я надеялся закончить учебу, хотя никто об этом не знал. Даже мама. Так что, по логике, вряд ли Мара не была в курсе, кто я; но фишка в том, что я ей верил.

Или хотел верить.

Но как же вовремя прозвенел тот звонок! И сработало: я отвлекся. Да мать-перемать!

Я все еще был с ней в постели.

А мне давно пора валить. Во всем этом бардаке это было единственным, что я знал наверняка.

– Больше никаких сообщений.

Я напрягся, но повернулся к ней. Она подвинулась, убирая ногу.

И ее глаза – в них была мука. Сейчас я это понял или мельком увидел, и теперь было уже не развидеть. У нее были серьезные призраки прошлого.

– И звонков. Ничего. Если хочешь продолжать, с остальным дерьмом нужно завязывать.

Мара опустила голову. Я чувствовал, как она отстраняется от меня.

Какая бы буря в ней ни бушевала, она не ушла – я просто всякий раз глушил ее, когда мы занимались сексом.

– Ладно.

Я поднялся – она дышала спокойнее.

Вот такая херня с мозгами!

Я не стал заморачиваться – не знал, что с ней делать, – и начал одеваться. Собрался за считаные минуты, взял рюкзак и ключи. Проверил телефон и выругался, потому что пропустил звонок от мамы, а потом – от Тити. Утром нужно будет написать обеим. Тити просыпалась рано, так что она обрадуется. А мама… Хотелось надеяться, что она спит, но, может быть, она была на смене в больнице.

Мара затихла. Я уже взялся за дверную ручку, но остановился.

– С тобой все будет норм?

– Мне не…

– Этот этап мы уже прошли. С тобой все будет нормально? Я слышал разговор. С той женщиной – она громко говорила.

Она кивнула, не глядя на меня, и каким-то бесцветным голосом сказала:

– Все будет нормально.

Я напрягся. Сам не знаю почему. Возможно, дело было в моем собственном прошлом, потому что прямо сейчас она напомнила мне другого человека. Но та ситуация была другой.

– Я могу прийти вечером.

Она подняла глаза: взгляд был стеклянный, пустой.

Я поежился.

– После тренировки, перед ужином.

– Нет. После ужина. Приходи, а после уходи.

Она отстранялась, давала нам меньше времени. Я понимал, что она делает. Устанавливала график, расписание. Ни сообщений, ни звонков – только это.

– Увидимся завтра вечером!

Я ушел. Она не сказала «пока», но это было не в ее правилах.

Я спустился по лестнице и, выйдя из двери, направился к пикапу.

– Все-таки ты ее трахаешь…

Я остановился. Это был пловец.

– Это не твое дело.

В одной руке у него были ключи – он только что закрыл машину. В другой – пакет с продуктами. Он посмотрел на ее окно и кивнул – медленно и как-то смирившись.

– Пожалуй, нет.

Я подождал, но он ничего не добавил.

Я сел в пикап и поехал домой.

Глава восемнадцатая

Мара

На следующее утро я проснулась совершенно опустошенной, но это была хорошая опустошенность после Круза. Я по-прежнему чувствовала его глубоко внутри себя. Не думая ни о чем, схватила телефон, разблокировала один из маминых номеров и позвонила.

– Давно пора, – отрывисто произнесла она.

Я подскочила в кровати.

– Хреновая ты мать! И жена была хреновая. Шантажируешь меня ради пятидесяти кусков? Перо тебе в задницу и попутного ветра! Хочешь узнать, что сделаю я? Пойду в полицию. Угрожать мне ты не будешь, уяснила? Не доводи меня, а не то между нами все будет кончено. Навсегда.

Она притихла.

Дожидаться, когда она начнет рыдать, я не стала. Это был ее следующий ход – сразу прикинуться жертвой, поэтому я нажала отбой и, заблокировав номер, стала собираться на учебу.

У меня была контрольная, и выполнить ее следовало хорошо.

* * *

Я: Хочу перетереть с тобой кое-что. Как насчет завтрака за мой счет завтра в 9 в кафе кампуса?

Леандер Кэррингтон: Кто это?

Я: Приходи и узнаешь.

Я: Шучу. Это Мара Дэниелс. Подтягивайся. Халява!

Леандер Кэррингтон: А что за тема?

Я: Ты серьезно?

Леандер Кэррингтон: Ладно. Буду.

* * *

Во вторник утром, когда я шла к кафе, Леандер уже топтался возле входа. Увидев меня, он двинулся навстречу, держа руки в карманах.

– И что за дела? Это типа секрет?

Я прошла мимо него, направляясь к двери, но тут притормозила.

– А что?

Вид у него был смущенный.

– Я не понял, это свидание или что? Майки упомянул, ты спрашивала мой номер, а Миллер услышал – ну и вот.

– Они с тобой пришли?

Он поморщился, указывая внутрь.

– Миллер тут.

Я чертыхнулась и, распахнув дверь, вошла. Сьюзен сидела за дальним столиком и при виде меня оживилась. Она вскинула руку, но, заметив выражение моего лица, тотчас опустила ее, когда я прошла мимо, не останавливаясь. Леандер плелся сзади. Гэвин с двумя парнями сидели за отдельным столиком. Я сделала ему знак:

– На выход.

Он поднял бровь, а затем откинулся назад и, положив руку на спинку сиденья, повел в мою сторону стаканом:

– И тебе доброе утро!

– На выход.

– Э-э, Мара? – послышался за моей спиной тонкий голосок Сьюзен.

Леандер обернулся и посмотрел на нее.

– Эй, а я тебя знаю!

– Я отвечала за ориентационный клуб.

– Точно! Сара, верно?

– Сьюзен.

– Сьюзен. Правильно. Приятно, что ты меня помнишь!

– Я…

Дело было на мази.

– Леандер?

Он посмотрел на меня вопросительно.

Я указала на девушку.

– Мы со Сьюзен собирались сегодня позавтракать. Давайте-ка вы продолжите без меня. – Я мрачно покосилась на Гэвина. – А мне нужно разобраться с этим субъектом.

– Эй, ты сказала…

Я достала пятидесятидолларовую купюру, которую он мигом выхватил у меня из рук.

– Большое спасибо! Сьюзен, что закажешь? Я угощаю.

– О, отлично!

Она прошла мимо, притормозив на мгновение, чтобы прошептать:

– Спасибо!

Я кивнула, ожидая, пока они дойдут до стойки.

– Может, хотя бы в другое место пойдем?

Гэвин смотрел на меня прищурившись, изучающим взглядом, потом покосился на Леандера и Сьюзен и очень медленно кивнул.

– Конечно, Дэниелс. Для тебя – что угодно! – Он сделал знак парням. – Увидимся!

Те махнули в ответ, а Гэвин поднялся и пошел за мной к выходу. Сьюзен слегка улыбнулась мне, а затем придвинулась к Леандеру, что тоже не ускользнуло от внимания Гэвина. Когда мы вышли из кафе, он поинтересовался:

– Что это было?

– Ничего.

– Дэниелс…

– Оставь эту тему, а?

Он остановился.

– Знаешь что? Хватит этого дерьма! Ты в лазертаге была какая-то странная. Не отвечаешь на мои сообщения, а последнее время постоянно рявкаешь. Раньше ты была прикольная, а теперь нет. Думаю, дружбу с тобой пора заканчивать.

О как! Я на ходу пожала плечами.

– Ладно.

Через три шага послышалось:

– Ты издеваешься, да?

Я продолжала идти. До семинара оставался час, и мне хотелось кофе, поэтому я свернула в сторону фуд-корта.

– Дэниелс!

Он тащился следом. Я продолжала идти.

– Да погоди ты!

На нас обращали внимание, и, как ни странно, мне было все равно.

– Я был… А поговорить об этом никак?

Я улыбнулась, сама не зная почему. И не остановилась, потому что мне действительно требовался кофеин, но бросила через плечо:

– Ты задалбываешь, Миллер!

– Почему всегда все по-твоему? Я думал, дружба держится на взаимном уважении.

Да блин! Он реально достал.

Группа студентов выходила из здания. Я посторонилась, пропуская их, и скрестила руки на груди.

– Миллер, по тебе не скажешь, что ты желаешь исключительно дружбы.

Он с настороженным видом остановился в паре шагов от меня.

– Ну, может, и так. – И указал в том направлении, откуда мы пришли: – Так что это было?

– Не твое дело.

Он снова принялся испепелять меня взглядом, затем посмотрел на фуд-корт. – А тут ты что забыла?

– Кофе.

– Потому что не выпила его там?

– Верно подмечено!

Еще одно медленное движение головы.

– Потому что там был я?

– И снова верно подмечено!

– Потому что у тебя обломилось свидание с Леандером Кэррингтоном?

На это я не ответила.

– Привет, Мара! – По дорожке шла Скайлар с компанией. – Как дела? Обычно ты не бываешь на фуд-корте…

– Кофе.

– Ясно. – Она мазнула взглядом по Гэвину. – Привет! Гэвин, да?

– Привет! Ага.

Она остановилась и, в замешательстве посмотрев на него, снова перевела взгляд на меня.

– Ночью кто-то ужасно кричал. Ты слышала?

Я похолодела.

– Нет.

– Да ну? Я не могла понять, откуда шел крик. Вроде бы из твоей комнаты. Ты что, фильм смотрела?

– А знаешь, наверное! После учебы, да?

– Ага.

– Это я ужастик включила, но уснула. Он-то, вероятно, меня и разбудил.

– Ясно. – Она заметно расслабилась. – А мы слегка перепугались. Уже легли и не знали, что делать. Кажется, кроме нас крик никто не слышал, поэтому мы на минутку подумали, что это было привидение.

– Больше его никто не слышал?

– Уэйд ушел к Линдси. Даррен ничего не сказал. А Майлз был в отключке.

– Понятно.

Хоть тут повезло!

– Ладно. Увидимся дома!

Друзья ждали ее внутри. Скайлар пошла за ними, а я уставилась на Гэвина.

Он ответил мне выразительным взглядом, подняв брови.

Я закатила глаза и отправилась за кофе. Гэвин двинулся следом и, когда я сделала заказ, заплатил за меня. Я возражать не стала, а потом мы вышли на улицу и стали ждать начала занятий.

* * *

Круз пришел тем вечером.

И вечером в среду.

И в четверг.

В пятницу и субботу у них была игра на выезде.

Он пришел вечером в воскресенье.

И так продолжалось всю следующую неделю до четверга.