Текст книги "Воробышек. История «дорогой мамочки»"

– Ты останешься у меня? Зигмунд?

– Я пьяный. А в твою постель, принцесса, пьяным не приходят.

– Ты мог бы протрезвиться…

– А я не хочу! Понятно?!

– Чего же непонятного. Ты женился на мне по обещанию, высказанному перед всеми. Ты обещал жениться на женщине, которая сможет пройти лабиринт. Не твоя вина в том, что я непривлекательна…

На глаза наворачиваются слёзы, я их смаргиваю, стараясь не разрыдаться. Барон, покачиваясь, смотрит на меня с минуту. Потом говорит:

– Д-дура!!!

И выходит, хлопнув дверью так, что она треснула по всей длине. И что? Как это понимать? Но на душе, как ни странно, становится легче. Барон Алек исчез, уйдя вслед за мужем. Он меня охранял? Ну да, мы теперь близкие, хотя и не родные. Заложила засовом дверь в прихожую и отправилась спать.

Проснулась по обретённой привычке за час до рассвета. На автомате вскочила, побежала в душ и одеваться. Зашнуровывая берцы, задумалась: бежать в лабиринт? Одной? Или барон…

– Принцесса, подъём!

И незачем так орать. Мои покои отделяет от коридора всего одна дверь. Остатки второй жалко висят на одной петле. Так что я прекрасно слышу. Выскакиваю в коридор. Барон, как обычно, недоволен моим копанием. Трезвый, слава Богу!

– Шевелись, Воробышек!

– И тебе доброго утра, муж мой.

О вчерашнем не заговариваем, бежим к лабиринту. Сегодня барон выбрал укороченную дорогу. Но сложную. Один из участков пришлось преодолевать ползком. Всё время себя уговаривала, что барон крупнее меня, и если он протискивается в эту трещину, то и я пролезу. Уффф… Вышли на свежий воздух. Побежали на площадку. А на площадке нас дожидается барон Алек. Красивый, как картинка на коробке шоколадных конфет. И мы – все в пыли, потные, как мыши под метлой.

– Баронесса Воробышек… – Изящный поклон. – Зигги, друг мой, хотел просить тебя о спарринге. Но вижу, что это не совсем удобно.

– Отчего же… Если ты подождёшь несколько минут. Можешь пока размяться.

И начал меня гонять по площадке для боя без оружия. Чувствую себя новобранцем. Как бы не пришло моему супругу в голову заняться со мной строевой подготовкой… Пятнадцать минут. Хорошо, что боем без оружия с «дорогими мамочками» усиленно занимались. Так что членовредительства всё ещё удаётся счастливо избегать. А что за спарринг желает барон Алек?

Они сошли с ума. Оба-два. Разве можно тренироваться фламбергами? Тренировочный бой? Боевым двуручником? Сижу на ограде, наблюдаю. Барон Зигмунд смотрится с двуручником очень органично. А барон Алек… Такое ощущение, что он не толще меча. Вот только фламберг в его руках порхает бабочкой. Красиво. И страшно. Если не рассчитает удара… Таким клинком можно развалить пополам латника в лёгких доспехах. А бароны бездоспешные. Потихоньку собирается народ. Лучники и ратники, слегка помятые, видимо, всю ночь гудели, отмечая свадьбу. Все тихо наблюдают за тренировкой баронов. А я думаю: какой же силой обладает барон Алек, если мой муж уже заметно устал, а тому хоть бы хны. С приятной улыбкой продолжает наносить колющие и рубящие удары. Барон Зигмунд успевает их отбивать. Пока успевает. Атаковать у него уже не получается. И что же дальше?

Бароны синхронно делают шаг назад. Упирают мечи в землю, придерживая их левой рукой, прижимают к груди сжатую в кулак правую, и склоняют головы в ритуальном поклоне. Тренировка, по-видимому, окончена. Зигги дышит хрипло, потом включает контроль дыхания и идёт к ведру, которое притащил от колодца один из лучников. Сдирает с себя рубашку и обливается ледяной водой, рыча как медведь. Барон Алек, насмешливо улыбаясь, говорит:

– Пить надо меньше, Зигги. Я мог четырежды убить тебя.

– Трижды, Алек.

– Пусть трижды. Тебе бы и одного раза хватило.

Бароны расхохотались и покинули площадку, оставив мечи оруженосцам. Проходя мимо, барон Зигмунд сдёрнул меня с ограды, посадил на плечо и так вошёл в замок. Пронёс меня по коридорам до свежезамененной двери в мои покои, и только там снял с плеча. Барон Алек пропал по дороге, растворившись в одном из боковых коридоров. А я всю дорогу радовалась высоте замковых потолков.

– Чисти свои перышки, принцесса. После завтрака отправляемся в долину. Надо ввести во владение молодую семью.

– Можно я спрошу тебя, Зигмунд?

Положил мне руку на плечо, развернул в сторону двери, открыл её и шлепком по заду придал мне ускорение. Всё молча. А я хотела про долину спросить. Не понимаю, откуда она взялась. Мы влезали на гору – сплошные горные пики с цепью зáмков. И ни одной мало-мальски приличной долины. Ладно, поскольку мы сегодня туда отправимся, там я всё и узнаю.

Быстро привожу себя в порядок, одеваюсь в дорожный костюм: длинная юбка-годе, жакет, блузка с воротником-стоечкой. Небольшая брошь в виде веточки с бриллиантами росы на листьях – на лацкан жакета. Волосы заплела во французскую косу. И шляпу типа ковбойской на голову. Зашнуровала высокие ботинки на каблучке. Задумалась, в чём ходят в долине. Потом, не мудрствуя лукаво, сделала для Лотты три широких верхних юбки: шерстяную, полотняную и плотного шёлка, двенадцать сорочек, шесть пышных нижних юбок с оборками, отделанными кружевной каймой, шесть блузок плотного шёлка и двенадцать полотняных. Цветастую шерстяную шаль, полотняные платки и огромную шаль-плед из пуха. Чулочки-носочки-панталончики – по две дюжины. Рукавички пуховые и перчатки шерстяные. Сапожки зимние на меху без каблучка, высокие ботинки на шнуровке, летние туфельки и домашние лёгкие туфли. Наверняка половину необходимого забыла, но хотя бы что-то на первое время будет у девочки. Бланка потом скажет, что ещё нужно. Ага, и кофры, чтобы всё это тащить. Или рюкзаки?.. Задумавшись, открываю дверь, которую уже собирается высаживать нетерпеливый супруг.

– Как ты думаешь, Зигги, что я забыла?

Муж посмотрел на меня, шевеля губами. До десяти, что ли, считает? Потом, как обычно, заорал:

– Амалия!!!

Откуда появилась Амалия, я так и не поняла. Только что мои покои были пусты… Благонравно сложив на фартуке руки, горничная преданным взглядом смотрит на господина барона.

– Барахло упаковать. Отдать Францу для отправки. Выполнять!

Ужас! Замок медленно, но верно превращается в казарму… Скоро будем строем ходить.

Перебираю эти мысли, пока меня волоком тащат в малую столовую. Ну да… Голодный барон Зигмунд – зрелище не для слабонервных. Надеюсь, что барон Алек не успел проголодаться. Страшно подумать, чем он питается. При воспоминании о бароне заныла кисть руки, прокушенная при первой встрече с ним, когда он так любезно пригласил меня на охоту.

Барон Алек появился в столовой одновременно с нами. Малая столовая, невелика лишь сравнительно с пиршественным залом. Впрочем, это же зáмок. Наверное, так и должно быть. Ах нет! Ещё одно отличие: стол круглый. Впрочем, все рыцари короля Артура за ним свободно разместились бы. И локтями друг друга не задевали. Сидим завтракаем. Я ем овсяную кашу с орехами, изюмом и мёдом. Бароны консервативно вкушают мясо с кровью, запивая красным вином. Я пью чай.

– Алек, ты прогуляешься с нами в долину?

Барон почему-то посмотрел на меня, потом сказал:

– Если ты приглашаешь, Зигги…

– Будь гостем в моей долине, Алек.

Разговор баронов похож на павану, а я не понимаю церемониальных танцев. Причём Кобра говорит серьёзно, а в голосе барона Алека проскальзывают весёлые нотки. Неявно, но заметно. И я так и не поняла, почему после провалившейся попытки переворота Кобра ударил барона Алека…

Глава седьмая
О посещении долины, а также о подружке Зигги и о встрече с патрицианкой из мира Воробышка

Сразу после завтрака отправились на площадку для ройхов. Опять в корзину? Нет, Зигги взял меня на седло. Петер усадил перед собой Лотту, а барахло Франц уложил в корзины. Барон Алек летит налегке. Прибежала запыхавшаяся Бланка, вручила молодым огромный свёрток с чем-то сдобным. Ройхи заволновались. Зрелище – жуткое. Машинально прижалась к мужниной груди. А что? Она широкая! Меня огладило пушистой лапкой ужаса. Негодующе посмотрела на смеющегося барона Алека. Что-то изменилось после свадьбы в отношении барона Алека ко мне. Ушёл холод высокомерия? Возможно… А может быть, я просто привыкла.

Когда ройхи, перед тем как взлететь, захлопали крыльями, захотелось, взяв пример с Лотты, уткнуться в грудь мужа. Но я заставила себя сидеть прямо. Ну, может, чуть-чуть сильнее прижалась к Зигги. И мы взлетели!!! Это потрясающе!!! Ройх успокаивающе воркует, а я ору во весь голос от восторга. Зигги смеётся… Ройхи покружили над горами, давая возможность налюбоваться освещёнными солнцем неприступными склонами, потом поднялись высоко-высоко. А внизу под нами мир разделился надвое. На второй половине небо приняло другой оттенок. Ройхи начали снижение на землю, находящуюся под другим небом. Это и есть долина?

Как оказалось, не совсем. Это ещё предгорья. А долина – она дальше. Но эта местность – под другим небом. То есть она в другом мире. На другой планете? Не стала спрашивать. Добраться сюда можно только на ройхах. Они могут пролететь через границу между мирами. Есть у них такая способность, которую местные называют магией. А я, зная о существовании порталов, и что магия – это сказки, думаю, что ройхи в полёте каким-то образом открывают портал между мирами…

Прилетели в долину. Приземлились на центральной площади большого посёлка. Появление барона Алека вогнало всех в ступор… На пару секунд. А потом взвихрился воздух, и ни души на улицах не осталось. А говорите – магия… Стимул должен быть хороший! Зигги заревел изюбрем, требуя пред свои светлые очи старосту. К нему бочком, по-крабьи, приблизился осанистый дядька. Манера передвижения настолько не соответствует внешности, что я не выдержала, уткнулась-таки в грудь мужа и расхохоталась со слезами и завываниями.

– Госпожа баронесса первый раз летела на ройхе, – извиняющимся голосом произнёс Кобра.

– Так это… Значит, барон наш Роже женился, сталбыть?

– Барон Роже умер и забыт. Теперь у вас барон Зигмунд, – милостиво объяснил барон Алек.

– Многая лета барону Зигмунду!!!

Дальше всё пошло как по писаному: ройхи улетели охотиться, староста повёл нас показывать участок и дом. Не понимаю только, почему он всё время на меня поглядывает. Ну не красавица я, в отличие от Лотты, так что же теперь? Участок с домом молодым понравился. Сад тоже хорош. Сорвала яблоко, обтёрла его руками и только приготовилась съесть, Зигги отобрал.

– Отравишься, принцесса.

– А почему они тогда в саду растут?

– Ты не понимаешь: это яблоки. Поэтому и растут в саду. Но в долине, если ты берёшь еду без разрешения хозяина, – готовься к смерти. Пусть Лотта предложит тебе плоды своего сада. Тогда можешь есть.

– Что-то мне уже не хочется…

Барон Алек рассмеялся шелестящим смехом, распугав всю живность в округе. Бледная Лотта храбро улыбается, благодарит барона Зигмунда за щедрость и гостеприимно предлагает нам угощаться всем, что понравится.

Пока бароны гуляли с Петером по окрестностям, мы разобрали приданое Лотты. И выяснилось, что я забыла элементарную вещь: простолюдинки не носят шёлк. Под страхом смертной казни не носят! Лотта расстроилась. Я тоже. Вернувшиеся мужчины заметили изменение настроения далеко не сразу. Барон, потребовав перо и пергамент, писáл разрешение для Петера охотиться в баронских лесах для пропитания семьи. Барон Алек, внимательно посмотрев на нас с Шарлоттой, сказал:

– Барон Зигмунд не любит писáть. Не упускайте такой случай.

Пока Шарлотта хлопает своими глазищами, я задаю вопрос:

– Барон Алек, закон, запрещающий шёлковую одежду для простого сословия обязателен в долине? Для Шарлотты? Ведь она теперь – жена землевладельца?

Бароны расхохотались.

– Землевладельца… Принцесса, ты меня уморишь всё-таки!

Потом Кобра посерьёзнел и сказал:

– Здесь, в долине, все законы и правила обязательны к исполнению, принцесса. Долина сама следит, чтобы они исполнялись. Поэтому я и занимаюсь писаниной, чтобы Петер мог временами подстрелить оленя или пару куропаток…

– А рыбу? Или здесь нет таких водоёмов?

– Пиши, Зигги. На листе места хватит. И напиши, что по личной просьбе баронессы ты даруешь Шарлотте право в праздники надевать шёлковую одежду. Я засвидетельствую.

С благодарностью смотрю на беспрецедентно доброго барона Алека. Может, он отравился? Дымные змеи в зрачках изумрудных глаз оживились и начали расти. Съест сейчас? Или чуть позже? Есть, действительно, хочется. Пироги надо молодым оставить. Им не до готовки пока… Они наедине хотят побыть…

– В таком большом посёлке должен быть трактир…

– Баронесса Воробышек могла его даже заметить. На площади…

Волны ужаса окутывают меня, сбивая дыхание. Барон Алек изволят питаться? Мною?

– Алек…

– Ты пригласил меня, Зигги. Сам пригласил.

Хлопаю глазами не хуже Лотты: это что значит?.. За это время Кобра закончил писáть, поставил подпись и оттиск баронского перстня.

– Подписывай, Алек. Твоя очередь.

Барон внимательно прочитал грамоту и заверил её подписью и оттиском своего перстня.

Выслушав все излияния благодарности, мы отправились в трактир. Пообедали вполне прилично: баронам – мясо, мне – рыбку. Готовят здесь вкусно. Или долина и за этим следит? Бароны сидят за вином и никуда не собираются. Отправилась выпить чаю в кондитерском зале, отделённом от обеденного стеной с прорезанной в ней широкой аркой. Не торопясь выпила чашечку чаю, попробовала местные пирожные – крохотные, тающие во рту. Заказала ещё чаю с пирожными… Обопьюсь и лопну, пока мужчины будут вином наливаться.

А в обеденном зале послышалась музыка. И песня. Женщина поёт. И красиво поёт, между прочим. Каблучки стучат… Она ещё и танцует? Встала, отправилась смотреть. Расстроилась. Знойная красавица лет двадцати двух – младше меня! – танцует вокруг баронов, не отрывая зовущих чёрных глаз от моего мужа! По нашей классификации – линия мю. Истинная богиня плодородия: крутобёдрая, тонкостанная, пышногрудая. Миндалевидные чёрные глаза похожи на сливы. Иссиня-чёрные густые волосы крупными кольцами спускаются по спине и плечам… Тонкие пальцы бьют в бубен. Изгибается в танце, демонстрируя изобильные достоинства. Не заметила, как в моих пальцах оказался метательный нож. Прикосновение холодного металла отрезвило… Староста поэтому на меня смотрел с таким удивлением? Конечно! Нас даже сравнивать смешно!

Танец закончен. Красотка пошла с перевёрнутым бубном собирать подношения. Я, задыхаясь, смотрю, как она приближается к баронскому столу. Почтительно кланяется барону Алеку, швырнувшему в бубен золотую монету, и подходит к Зигги! Вплотную подходит! Мой муж также кладёт в бубен золотую монету. Красавица не отходит, требовательно, с вызовом и мольбой смотрит на барона. Мой муж кладёт в бубен ещё две монеты и отстраняется от танцовщицы. Слава Богу! Но женщина упорствует:

– И это всё, Зигги?

– Тебе мало?

– Что мне деньги?! Я хочу получить то, что будет только моим…

– Возьми деньги, Лола. Бóльшего ты от меня не получишь.

– Всё прошло, Зигги?

– Всё прошло, Лола.

Женщина, всхлипнув, ярким вихрем промчалась к выходу. Хлопнула дверь. Я сделала вдох. Оказывается, всё время, пока они говорили, я не дышала… Ужас лёгкой дымкой окутывает меня, слегка касаясь кожи, пробуя… Начинаю злиться. А барону Алеку весело. Подмигивает мне… Зигги оборачивается… Мне, наверное, должно быть стыдно. Но я же не подглядывала? Я просто стояла в арочном проёме, наблюдая как за моим мужем увивается знойная красотка. Они были близки – к гадалке не ходи! Опять начинаю задыхаться. Что со мной? Я ревную? Нас учили абстрагироваться от чувств. «Дорогая мамочка» не должна испытывать чувства к отцам своих детей. И к детям тоже. Наверное, со мной что-то не в порядке…

Кобра быстро встал из-за стола и подхватил меня за локти. Захотелось вырываться, кричать и плакать! Напоминаю себе, что с Коброй мы знакомы всего несколько дней, и у меня нет никакого права на его прошлую жизнь. Ему лет тридцать, и конечно, у него были женщины. Может, и дети где-нибудь есть… И вообще: портал сработает, и меня перенесёт на Новый Вавилон… Хочется рыдать.

– Принцесса… Устала? Скоро вернёмся. Ройхи закончат охоту, и мы улетим.

И я решилась:

– Нам надо поговорить, Зигмунд. Это важно.

– Надо – значит, поговорим. Когда вернёмся.

Поймала взгляд барона Алека. Изучающий… Отстранённый… Дымка ужаса вокруг меня сгущается до степени туго затянутого корсета. Трудно дышать. Высвобождаюсь из рук мужа и подхожу к столу, за которым всё ещё сидит господин барон. Пока иду, твержу себе, что барон Алек – гость Зигги.

– Барон Алек…

Улыбки: моя почтительная, и барона – вежливая. Кобра ждёт продолжения, готовый меня остановить прежде, чем я нарушу закон гостеприимства. Но мы молчим. Дымные змеи в зрачках барона извиваются, нежась под моим взглядом, а я не могу подобрать слов, чтобы попросить его дать мне возможность дышать. Ситуация медленно движется к грани приличий… И барон, обласкав меня взглядом, приподнимает ладони, соглашаясь на мою безмолвную просьбу и убирает от меня свою ауру. Вздох облегчения с моей стороны… И клёкот ройхов с улицы. Налопались? Поохотились, в смысле?

Ледяной ужас, окутывающий барона Алека, отправился наружу. Зигги как-то хищно подобрался. Не наши ройхи? Барон Алек втянул щупальца своей ауры и успокаивающе кивнул моему мужу. А в дверях воздвиглась гора. Матёрый человечище! Точнее, барон. Но мой муж рядом с ним выглядит щуплым, а барон Алек – вообще мальчишкой. Голосом барона можно разгонять медведей. Или забивать сваи…

– Услышал от барона Казимежа – не поверил. Зося мне не простит, если я не привезу вас на обед.

– Баронесса София – это серьёзно.

– Алек, когда женишься, тогда поймёшь насколько это серьёзно.

– Я не спешу, барон Витольд.

Бароны обмениваются шутками. А я стою, улыбаюсь всем и никому, и жду, когда мне представят барона Витольда. Или меня должны ему представить? Какие законы регламентируют знакомство? Одно радует, объяснение откладывается. Потому что мы все отправимся в замок господина барона Витольда, где нас ожидает баронесса София с обедом.

Наши ройхи вернулись после охоты. За это время барон Витольд уговорил пару чарок крепкого вина и развеселился. Зигги ограничился одной чаркой. Барон Алек выпил две, как воду, чем вызвал уважение барона Витольда.

Ройхи опять захлопали крыльями и взмыли в воздух. Высоко-высоко… Это такой восторг, словами не передать. Долина осталась в своём мире, а мы перелетели в баронства. И приземлились на площадке для ройхов в замке барона Витольда. Муж снял меня с птицы, подал руку, чтобы я могла опереться, и мы пошли к замку, где нас встречала баронесса Зося. То есть, София. Баронесса, улыбаясь, говорила обязательные фразы, а в глазах её не было тепла. Для меня не было. Она смотрела на «дорогую мамочку». Такие взгляды я ловила всю свою взрослую жизнь. А так ли невероятно предположение, что госпожа баронесса из Нового Вавилона? Надежда начала зреть во мне, пуская ростки… Если Софии удалось остаться в этом мире, то, может быть, удастся и мне?

Остаться наедине с баронессой удалось только после того, как нас разместили в гостевых комнатах, и барон Витольд повёл баронов показывать свою псарню. Оказывается, бароны охотятся не только внутри горы, и не только на людей. Не знала, как начать разговор… Но баронесса не стала ждать:

– Приветствую дающую миру жизнь. Неожиданная встреча.

– Как тебе удалось остаться в этом мире, баронесса София?

– Я из патрициев. Можешь обращаться стандартно.

– Благородная София желает услышать вопрос повторно? Или соблаговолит ответить?

– Никто не представляет такой ценности, как дающая миру жизнь. Поэтому всем прочим дают координаты портала, который работает в течение месяца после контрольного срока. Дающим миру жизнь предоставляют индивидуальный портал, который сработает, если опасность для жизни окажется реальной. Тяжёлая рана, сильное истощение… Ты хочешь здесь остаться? Не получится!

– А как здесь оказалась благородная София?

– Меня выбросило в предгорья. А мой Витольд охотился. Вот так мы и встретились. И с тех пор не расстаёмся.

Никогда не думала, что услышу, как патрицианка говорит о муже «мой». И с какой любовью и гордостью это прозвучало!.. Попробовала мысленно сказать «мой Зигги» – нет… Я так не умею. С учётом того, что меня вернут на Новый Вавилон, это и к лучшему… Опять начала задыхаться.

– А ты действительно хочешь остаться… Никогда бы не подумала… Твой муж знает, что ты здесь ненадолго?

– Нет. Я всё никак не могу подобрать слов. Совсем было решилась поговорить с ним сегодня, как появился барон Витольд.

– А барон Алек? Он каким боком с вами?

– Зигги пригласил его быть гостем в долине.

– Что, вот прямо так и сказал? Будь гостем в моей долине?

Баронесса София весело удивилась. Что в этом смешного, непонятно.

– Вы собирались заночевать в долине?

– Нет. Мы ждали возвращения ройхов, чтобы вернуться в замок. А при чём здесь ночёвка?

Жена барона Витольда с неопределённой усмешкой смотрит на меня. Потом объясняет:

– А при том, что, согласно законам гостеприимства, ты, баронесса Воробышек, делила бы ложе с бароном Алеком. Не знаю, что на уме у Зигги… Кстати, что это за имя такое – Воробышек?

– Нормальное имя. Меня так назвал патриций Флавий.

– Ты родила ребёнка легату?

– Да.

Зычный голос барона Витольда прервал нашу с баронессой Зосей беседу. Пошли встречать баронов. У меня в голове со скрежетом проворачивается фраза баронессы «согласно законам гостеприимства, ты, баронесса Воробышек, делила бы ложе с бароном Алеком». Становится понятным взгляд, брошенный на меня бароном, получившим приглашение от Зигги. И его ответ на попытку Зигги остановить его в доме Шарлотты: «Ты пригласил меня, Зигги». Но мне абсолютно непонятно: почему мой муж это сделал?! Я ему надоела? И он решил передать меня барону Алеку? Так ведь можно было сделать проще! Начинаю булькать от возмущения как кипящий чайник. Но! Не ко времени… Придётся подождать…

Надо же! Я думала, что у барона Зигмунда «широко гуляют»… Я ничего не видела в жизни! Баронесса Зося посмеивается – она привыкла за столько лет. Барон Алек… Ну, тут отдельный разговор. Стараюсь держаться подальше. Мне стыдно на него смотреть. При мысли о том, что барон предполагал, что я знаю обычаи… что Зигги просветил меня… Нет, не буду смотреть на барона!..

А вечером барон Алек спросил меня, почему мы с баронессой Софией разговариваем так, как будто давно знакомы. И воцарилась тишина. Ждал ответа барон Витольд, ждал Зигги, волны ужаса легонечко оглаживали пространство вокруг меня, не касаясь кожи… Мы с баронессой растерянно смотрели друг на друга… Я не знала, что сказать. Не знала, как баронесса объяснила своё появление в предгорьях. Нагишом, с одним плетёным колечком на пальце… Барон Витольд, устав ждать, сказал:

– Моя жена из другого мира. Не из долин.

Теперь Зигги смотрит только на меня. И звереет. Медленно, но верно. А я кидаюсь головой в омут:

– Мы из одного мира. Благородная София и я.

– Так ли это, баронесса Воробышек?

Мягкий, ласковый голос. Барон Алек говорит как с несмышлёным ребёнком, цепляющимся за свой вымысел. А Зигги молчит. Улыбаясь, разглядывает меня, как в первый день знакомства.

– Не дави на неё, барон Алек! Мы из одного мира. Даже общий знакомый имеется.

Захлопала глазами на баронессу. Получила пояснение:

– Легат Флавий мой двоюродный брат.

Значит, баронесса София из первых семейств Нового Вавилона. Повезло барону Витольду.

Не о том думаю… Зигги сейчас сорвётся. Зря баронесса упомянула родственника. Барон Алек приятно улыбнулся. Дымные змеи в изумрудных глазах начали танец: сворачиваясь кольцами, свиваясь и распрямляясь… Ужас мягко прихлынул ко мне. Укутывая как пледом. Да что же это такое! А кто-нибудь видит, ощущает это? Дымные змеи насмешливо покачали головами.

– Всё это, конечно, очень занимательно, баронесса София. Но вы не производите впечатления землячек. Аура другая. Есть определённые признаки, по которым всегда можно выделить «одномирцев». Так вот у вас эти признаки отсутствуют. Баронессе Воробышку никто не угрожает. Тебе не надо лгать, чтобы защитить её.

– Да как ты смеешь?! Я не лгу!

Улыбка барона становится мечтательной. Пытаюсь сгладить ситуацию:

– Мои предки прибыли в тот мир на две тысячи лет позже, чем предки благородной Софии. За две тысячи лет люди изменили планету, сделав её пригодной для жизни. Так что мы из одного мира, но аура у нас разная.

И снова на меня смотрит патрицианка. Гостеприимная баронесса Зося уступила место благородной Софии, которая отдаст за меня жизнь, но при жизни смешает меня с грязью. Барон Алек, медленно облизнувшись, улыбнулся:

– Правду ты сказала, баронесса Воробышек. Кстати, а имя у тебя имеется?

Молчу. Как унизительно… На глазах вскипают слёзы. Благородная София улыбается Зигги и говорит:

– А у чистокровных нет имён. У них есть реестровый номер.

Повернувшись ко мне, спрашивает у меня:

– Я ведь не ошибаюсь, чистокровная? Или за эти годы внесли изменения в законодательство?

Во рту пересохло, голоса не было. Я покачала головой. Ужас ледяными когтями впился в позвоночник, обдирая кожу до костей, приводя в чувство… И я, взмахом ресниц стряхнув с глаз слёзы, смогла ответить:

– Изменений, касающихся чистокровных, в законодательство Нового Вавилона за последние годы внесено не было, благородная София. У меня есть реестровый номер и нет имени.

Барон Витольд встал из кресла, в котором сидел, подошёл ко мне, опустился на колено и склонил голову:

– Прости меня, баронесса Воробышек. Ты наша гостья… Моя жена… Мне стыдно.

Я испугалась, не зная, что сказать. В смятении смотрю на баронов, краем глаза видя, как баронесса встаёт и направляется к выходу из зала.

– Не надо просить прощения, барон Витольд. Баронесса София вспомнила традиции нашего мира. Я не обиделась. На правду не обижаются.

И тут от двери прозвучало:

– Основной традицией нашего мира является забота о чистокровных. Наслаждайся семейной жизнью, барон Зигмунд. Пока твоя жена не отправилась обратно. В тот мир, откуда явилась. Сколько тебе ещё здесь быть, чистокровная?

– Меньше пяти месяцев, благородная София.

За что она так со мной? Я же ничего ей не сделала! Оскорбилась на то, что барон Витольд решил принести мне извинения? Или ревнует к двоюродному брату? Никто ничего об их отношениях не говорил. Такие вещи обычно на слуху. А я вообще не знала, что у патриция Флавия есть двоюродная сестра. Я прожила с ним полтора года в его поместье. Три месяца до зачатия, девять – до родов, и полгода кормила сына, которого родила патрицию. И видела я легата только ночами до зачатия и вечерами – после. Он приходил ко мне, расспрашивал, как прошёл день, не надо ли мне чего-нибудь. Приносил цветущую ветку, ставил её в вазу. Сидел полчаса, потом уходил не оглядываясь. Вышел проводить меня к флаеру, преподнёс подарок. И всё.

Опять не о том думаю. Надо думать, как выжить. Барон Зигмунд опять в улыбку ласковую придурь напустил. Вошёл в образ «бешеного Зигги»… Барон Витольд расстроен, а барон Алек улыбается мечтательно. Страшно подумать, о чём может мечтать владетель замка Делон. Мой муж очень плавно поднялся из кресла и протянул мне руку.

– Пойдём, принцесса. Поздно уже.