Текст книги "Русская психиатрия от Николая II до Сталина"

Широкое внимание общества в 900-х годах в России стал привлекать и вопрос лечения алкоголиков.

Чувствовалась уже потребность в специальных учреждениях для алкоголиков. Первое Общество трезвости возникло в России в 1858 г. как протест против системы винных откупов. Откупа в 1863 г. были отменены и заменены акцизным обложением, однако общества трезвости с 1875 по 1893 г., хотя и слабо, продолжали развиваться; Министерство внутренних дел зарегистрировало 60 таких обществ. Но все эти общества имели мало общего с медициной²⁷, большинство их клало в основу воздержания религиозно-нравственный принцип; широко распространено было лечение алкоголизма «зароками, клятвами». С 1889 г. общества трезвости даже были переданы в ведение Синода. Что касается общественной борьбы с пьянством, то впервые этот вопрос обсуждался в 70-х годах в Вольно-экономическом обществе.

Одним из первых врачей в России, ратовавших за медицинское лечение алкоголиков, был Л. С. Минор, уже на I съезде психиатров сделавший доклад «О пьянстве и его лечении в специальных заведениях». Л. С. Минор своем докладе пропагандировал учреждение правительственных лечебниц для алкоголиков с обязательной работой и принудительным лечением. В результате прений съезд признал в принципе, что «часть пьяниц должна считаться людьми больными и что лечебницы для пьяниц в принципе желательны и полезны».

Но на практике делали мало. Предполагавшееся В. В. Ольдерогге в 1898 г. учреждение лечебницы Попечительства о народной трезвости в Петербурге не осуществилось, как и предложение (в том же 1898 г.) воронежского гласного Алисова устроить лечебницу для алкоголиков в Воронеже. Основанная д-ром Коровиным в селе Всехсвятском под Москвой частная лечебница на 10 кроватей для алкоголиков (1897) не имела большого успеха и не вызвала подражания. В январе 1898 г. при Обществе охранения народного здравия была организована комиссия по борьбе с алкоголизмом и для выработки устава медицинских учреждений для алкоголиков. В комиссии принимали деятельное участие М. Н. Нижегородцев, В. М. Бехтерев, А. Я. Данилевский, Г. И. Дембо²⁸, С. Н. Данилло, В. В. Ольдерогге, Д. А. Дриль, И. В. Сажин и др.

С введением винной монополии с 1894 г. в каждой губернии были созданы правительственные общества попечения о народной трезвости под председательством в губернском городе губернатора, а в уездных – уездного предводителя дворянства. Эти общества организовывали чайные, дешевые закусочные, народные дома, в которых читались лекции и устраивались развлечения (особенно хорошо был поставлен Народный дом в Харькове и Народный дом Паниной в Петербурге). В руководящих наставлениях Министерства финансов обществам в 1897 г. говорилось, что их задачей является также «организация амбулаторного приема лиц, ищущих врачебной помощи от алкоголизма, и направление их на платные кровати в земские и городские больницы».

На средства этих обществ в Петербурге с 1903 по 1909 г. было создано (А. Л. Мендельсон) шесть амбулаторий для лечения алкоголиков гипнозом, причем уже в первые годы лечилось 3 660 человек, а позже еще больше²⁹; в Москве на Новинском бульваре была открыта амбулатория по лечению алкоголизма, в которой принимали Л. С. Минор, И. Н. Введенский³⁰, А. М. Коровин, С. С. Ступин, Т. И. Вяземский. С успехом работало с 1902 г. убежище для алкоголиков (вытрезвитель) с амбулаторией при нем в Ярославле (А. А. Голосов); в 1910 г. в последнем состояло на излечении 2 054 алкоголика (1 913 мужчин и 141 женщина) при средней продолжительности пребывания в убежище 3,2 дня; с 1907 г. при этом убежище создана была небольшая лечебница для алкоголиков. С 1904 г. приют для опьяневших с амбулаторией при нем был организован в Туле (в среднем пребывание в приюте равнялось 1,8 дня), с 1904 г. такие же учреждения были организованы в Саратове (С. О. Ярошевский), в Одессе (Б. И. Воротынский), а с 1910 г. в Уфе (И. И. Рождественский), в Вильно (А. М. Виршубский). Всего в России было 15 таких амбулаторий, и общества трезвости на содержание всех их тратили 28 000 рублей в год³¹.

Что касается принудительного лечения алкоголиков, то IX Пироговский съезд 1904 г. постановил: «а) принудительное лечение алкоголиков, как и принудительное лечение вообще, не соответствует принципам общественной медицины; б) казенная винная монополия, являясь источником пополнения государственного бюджета, не только не препятствует, а наоборот, содействует развитию алкоголизма в России; в) рекомендуется лечение внушением в амбулаториях алкоголиков».

Казенные попечительства о народной трезвости³², являясь органом правительства, которое было заинтересовано в возможно большей продаже водки, конечно, не могли содействовать сокращению ее потребления. И действительно, например, постановления сходов о закрытии в селе винных лавок, которых по 1 января 1906 г. было сделано 1 675, были удовлетворены лишь в 545 случаях; даже из 163 ходатайств о закрытии винных лавок, сделанных официальными попечительствами о народной трезвости, которые, конечно, такие постановления делали лишь в исключительно необходимых случаях, было удовлетворено только 49.

Лечебниц для длительного содержания алкоголиков в царское время не было учреждено ни в Москве, ни в Петербурге. Московская городская дума имела даже на это особый пожертвованный капитал, но, вследствие разногласия между городскими врачами и А. Н. Бернштейном, который предлагал устроить эту лечебницу при Центральном полицейском приемном покое, против чего возражали городские врачи, лечебница так и не была организована; не было устроено ни в Петербурге, ни в Москве и вытрезвителя, хотя в Петербурге, например, при полицейских участках в 1913 г. вытрезвлялось 64 119 человек.

Мы не считаем своей задачей подробно останавливаться на всей истории противоалкогольного движения в России³³, на подробностях работы противоалкогольных учреждений и на тех дискуссиях, которые вызывали предлагаемые организационные мероприятия³⁴, однако мы считали необходимым упомянуть о возникшем в 900-х годах движении за открытие особых медицинских учреждений для лечения алкоголиков, так как прием алкоголиков в психиатрические земские больницы, составлявших в некоторых больницах половину всех поступивших, конечно, затруднял и так нелегкое положение попечения о психически больных, и вопрос о лечении алкоголиков, естественно, заботил всех психиатров. Одновременно с III съездом психиатров в 1909 г. был созван и I съезд по борьбе с алкоголизмом.

Наконец, по докладу А. И. Карпинского «Об условиях освидетельствования и судебной экспертизы лиц, пострадавших от несчастных случаев», 1 съезд Русского союза психиатров и невропатологов считал необходимым «устройство особых районных специальных лечебных учреждений для лечения и наблюдения пострадавших от несчастных случаев…». Либеральная интеллигенция считала необходимым подчеркнуть, что «в вышеуказанных лечебницах, на чьи бы средства они ни содержались, безусловно необходима полная независимость врачей-специалистов от обеих заинтересованных сторон – предпринимателей и рабочих. Затем необходимо упорядочение регистрации несчастных случаев на предприятиях и их последствий, особенно со стороны нервной системы; необходимо упорядочение работы экспертов в заседаниях суда, полное соответствие экспертов их специальности, упорядочение вопроса о помещении испытуемых в лечебницы».

В начале 1913 г. под председательством акад. Г. Е. Рейна была учреждена междуведомственная правительственная комиссия по пересмотру врачебно-санитарного законодательства. В подкомиссии под председательством проф. Вельяминова разрабатывался и проект положений для лечебниц и колоний психически больных. К обсуждению этих положений были привлечены психиатры Н. Н. Баженов, Н. Н. Реформатский, Н. Я. Смелов и др. Положения, выработанные подкомиссией, однако, были настолько неопределенны³⁵, что психиатры (Баженов, Кащенко, Нижегородцев, Реформатский, Любимов и Смелов) подали заявление о необходимости прежде разработать общее законодательство попечения о душевнобольных, к разработке которого должны быть привлечены общественные самоуправления, юридические и психиатрические общества, союз психиатров. На этом работа подкомиссии по психиатрии и закончилась.

Полицейский режим царской России, конечно, не был способен действительно переустроить русскую жизнь, и никаких практических результатов комиссия Рейна не дала. Она лишь пришла к выводу, что «громадная часть России совершенно не обеспечена врачебной помощью, последствием чего является ужасающая заболеваемость и смертность от заразных болезней и понижение общего уровня здоровья».

Финансовые средства земств совершенно не соответствовали тем обязанностям по удовлетворению многочисленных культурно-хозяйственных потребностей населения, которые на них были возложены законом, особенно при фиксации по закону 1890 г. земского обложения. Расходы на попечение о психически больных казались земствам особенно тяжелыми вследствие их убеждения, что значительная часть этих расходов относится к нуждам общегосударственным, а не местным.

Еще в 1886 г. Пензенское, а в 1887 г. Рязанское земства просили о переводе в окружные лечебницы всех душевнобольных судебно-испытуемых и психически больных преступников; Черниговское и Пензенское земства в 1899 г., Калужское, Псковское в 1900 г., Вологодское, Уфимское в 1901 г., Симбирское в 1904 г. просили казну взять на себя расходы по содержанию этих больных в земских больницах. Об отнесении на счет казны расходов в размере 180 рублей в год по содержанию иногубернских больных ходатайствовало Таврическое земство в 1897 г., Уфимское – в 1900 г.; Харьковское, Пензенское, Воронежское земства в 1909–1910 гг. просили «о принятии казной расходов по крайней мере 75 % стоимости призрения умалишенных».

Поэтому в начале 1911 г. 38 членов Государственной думы внесли законопроект об улучшении земских и городских финансов, в котором предлагалось принять на счет казны треть расходов по содержанию и лечению психически больных. 5 декабря 1912 г. закон, одобренный Государственным советом и Государственной думой, был утвержден. В нем было сказано:

«1. Принять на средства Государственного казначейства нижеследующие расходы, относимые ныне на земские повинности… б) по содержанию 1) лиц, совершивших преступное деяние в состоянии душевной болезни и помещенных в дом умалишенных, 2) душевнобольных чиновников, отставных воинских чинов, бродяг…

IV. В размере трети расходов, произведенных из земских судии, на содержание и лечение всех других умалишенных.

X. Привести закон в пункте 4-м в действие с 1 января 1913 г., а в пункте 1-м с 1 января 1914 г.».

Однако этот закон так и не был осуществлен.

Глава 2
Детская психиатрия до революции

Детская психиатрия как в России, так и на Западе является детищем, лишь последних десятилетий XIX века.

В России первое заведение для психически больных детей было основано в 1854 г. в Риге д-ром Пляцем на 30 детей³⁶.

Большое впечатление в свое время произвела на русскую общественность статья великого критика-публициста Н. А. Добролюбова «Ученики с медленным пониманием»³⁷. В 1863 г. в России по инициативе Главного управления военно-учебными заведениями был разработан план создания обширной сети заведений для отсталых – попытка, значительно опередившая создание вспомогательных школ в Западной Европе³⁸. Для педагогического руководства Главным управлением военно-учебных заведений были приглашены такие выдающиеся педагоги, как Н. Бунаков, В. Водовозов, К. Сент-Илер, К. Д. Ушинский, Ф. Ф. Эрисман. Главное управление издавало с 1864 г. «Педагогические сборники», редакторами которых были Н. X. Бессель и А. Н. Остроградский³⁹. В 1865 г. при всех военных гимназиях были устроены особые «повторительные классы» для неуспевающих, где пополнялись пробелы не только предшествующего класса, но и по всему пройденному курсу. В 1867 г. неуспевающие всех военных учебных заведений были распределены по особым прогимназиям. Военные прогимназии для отсталых были созданы в Петербурге, Москве, Пскове, Ярославле, Перми, Елизаветграде, Оренбурге, Омске⁴⁰. Вследствие усиления реакции в 80-х годах прогимназии были закрыты, а военные гимназии превращены в кадетские корпуса.

В 1882 г. И. В. Маляревский основал под Петербургом частное (с платой 400 рублей в год) «Врачебно-воспитательное заведение», в котором имело место не только педагогическое, но и врачебно-лечебное наблюдение. В 1885–1886 гг. Маляревский издавал «Медико-педагогический вестник», в котором принимали участие И. М. Сеченов, В. М. Бехтерев, Р. Ф. Лесгафт, И. П. Мержеевский, Н. П. Вагнер и др.; в журнале было обращено особое внимание на детскую патологию. За период своего существования «заведение» Маляревского выпустило на работу около 400 воспитанников.

В 1885 г. было открыто детское психиатрическое отделение при больнице «Александра III» в Петербурге, но вскоре оно закрылось.

Несомненно, что в России к 9О-м годам потребность в обучении и призрении малолетних психически больных и слабоумных уже назревала. Перепись психически больных в Московской губернии в 1893 г. ясно показала, что в губернии немало больных детей. В. И. Яковенко в книге «Душевнобольные Московской губернии» приводит таблицу, показывающую число психически больных на 1 000 жителей каждого возраста. При этом оказалось, что в то время, как во всем населении на 1 000 жителей приходилось 2,1 психически больных, на 1 000 детей в возрасте от 0 до 10 лет приходилось 3,53 психически больных, главным образом олигофренов и эпилептиков.

Положение детей-эпилептиков без выраженного еще психоза, которых изгоняли и из ремесленных учреждений, и даже из народных школ, было очень тяжелым. А. А. Сухов⁴¹ в своей диссертации приводит описания тяжелых сцен горя таких детей: «Я видела, – пишет Е. К. Грачева, – горячие слезы десятилетнего мальчика-эпилептика, который говорил: «Меня, исключили из школы, я ни в чем не виноват, я ничего дурного не сделал, зачем я заболел?“ Другой жаловался: «Примите меня, я так хочу учиться; ну, попаду я под конку, раздавит меня, вам-то жаль что ли очень… коли, правда, жаль, примите учиться! “» и т. д.

А. А. Сухов ссылается как на причину увольнений эпилептиков из школ на отношение канцелярии попечителя Харьковского учебного округа № 8 462 от 20 июня 1905 г., где прямо говорилось, что эпилептики после первого же припадка подлежат удалению из начальной школы и им не разрешается посещать классы. Еще в 1901 г. Петербургское общество психиатров обсуждало этот вопрос и пришло к заключению, что исключение детей из школы вследствие эпилептических припадков, хотя бы и частых, возможно только с разрешения врача-специалиста при строгой индивидуализации этих случаев, но, как видно, это заключение общества не имело практического значения. Земство вовсе не имело желания тратиться на крестьянских больных детей, которые уже никак не были опасны. В годы реакции 80 – 90-х годов правительство всячески побуждало духовенство к созданию повсеместно (особенно в земских губерниях в противовес земским школам) церковно-приходских школ для воспитания населения в религиозном духе.

В 1894 г. по инициативе архимандрита Игнатия в Петербурге возникло «братство царицы небесной», целью которого была забота об эпилептиках и тяжелых олигофренах и воспитание их в духе религии; братством был основан под Петербургом приют на 9 детей. Постепенно на пожертвования приют расширялся: в 1900 г. была приобретена собственная дача в Полюстрове, в 1902 г. – земля в Райволе (42 десятины), и началась постройка четырехэтажного приюта в Петербурге, где было уже 56 воспитанников (41 мальчик и 15 девочек). Постановка воспитания в приюте была в основном религиозно-нравственной, однако под управлением попечительницы Е. К. Грачевой не вполне забывались и научные требования⁴²: уже в 1890 г. при приюте была учреждена школа для приходящих отсталых, приглашен консультант-психиатр А. С. Грибоедов⁴³ и устроены ткацкая, столярная и швейная мастерские. С 1899 г. школа получала субсидию от города и в ней уже училось 56 приходящих детей в возрасте от 8 до 16 лет, а позже до 140 детей. В 1903 г. при приюте была открыта амбулатория для приходящих нервнобольных детей.

В 1903 г. было открыто Курское отделение братства с приютом на 25 детей. В 1905 г. открыто отделение в Москве; к 1911 г. в Московском приюте было уже до 100 детей. При Московском приюте открыта была амбулатория. Врачом-психиатром приюта был В. А. Гиляровский. Приют постепенно расширялся; значительное число мест в нем (к 1914 г. – до 350) оплачивало Московское городское управление.

В 1889 г. был построен отдельный флигель на 20–25 эпилептиков при основанной еще в 1869 г. Стрекаловской больнице для хронически больных женщин в Москве. Эта больница была первой, начавшей еще в 1872 г. принимать эпилептиков⁴⁴. Вначале была лишь одна палата на 4 эпилептика, в 1884 г. имелось уже 4 палаты; после устройства специального флигеля здесь работало уже 2 врача (невропатолог А. А. Сухов и терапевт), 4 сестры и 8 нянь; была открыта и амбулатория.

Кроме того, в Москве с 90-х годов существовал Приют св. Марии, много потрудившимся педагогом в котором была М. П. Щенкова, а консультантом – проф. Г. И. Россолимо.

В Петербурге на Удельной существовал приют для слабоумных и эпилептиков на 40 человек со школой и учебными мастерскими, основанный Петербургским евангелическим обществом (Emmanuel stifft).

С 1902 г. в Смоленской губернии в завещанном земству для этой цели имении Никольское-Погорелое (367 десятин земли) при станции Издешково (теперь Белорусской железной дороги) был основан приют-земледельческая колония для олигофренов и эпилептиков на 200 человек. В 1912 г. в этой колонии было 115 мужчин и 115 женщин, среди них 30 детей.

В Воронеже существовал приют Марии Магдалины.

В 1905 г. М. Лионом была основана в Петербурге частная лечебница для эпилептиков с амбулаторией при ней, причем лечение велось «по собственному способу» Лиона, но это учреждение просуществовало недолго.

Более или менее широкое обсуждение вопроса о лечебном воспитании отсталых детей впервые было поднято, помимо доклада Маляревского о своей школе на 1 съезде психиатров, на II съезде деятелей по техническому и профессиональному образованию, состоявшемся в Москве в 1896 г., причем в обсуждении этого вопроса участвовали психиатры С. С. Корсаков, В. П. Сербский, В. И. Яковенко и педагог В. П. Вахтеров. Здесь на заседании под председательством проф. А. Я. Кожевникова Г. И. Россолимо сделал доклад на тему «Современные задачи призрения и обучения отсталых детей»; доклады на ту же тему сделали И. В. Маляревский, М. П. Лебедева и др. Г. И. Россолимо уже в 80-х годах интересовался психотерапией, гипнозом и вопросами воспитания. Еще в 1887 г. в журнале «Вопросы нервно-психической медицины» им была опубликована статья «Страх и воспитание», а в 1893 г. он говорил об «экспериментальном методе при изучении нервных и душевных болезней».

Особенно деятельное участие в обследовании детской психики психиатры и психологи стали принимать в начале XX века. Мы уже говорили об учреждении В. М. Бехтеревым при Психоневрологическом институте Института по изучению развития ребенка, о работах А. Ф. Лазурского, Н. И. Поварнина, Н. М. Щелованова и др. Кроме того, А. В. Владимирский, А. С. Грибоедов в Петербурге занялись исследованием причин детского школьного отставания. А. В. Владимирский в «Училищном доме Александра II», где имелось 24 класса с 1 000 школьниками, обследовал 20 классов, кроме четырех самых младших, и нашел, что 10–15 % детей требуют особых забот педагогов и врачей и около 2 % детей являются «явно патологическими».

В 1903 г. на общественные средства в Сестрорецке было организовано учреждение для умственно отсталых на 70 человек. В 1905 г. Петербургской городской думой была открыта школа-интернат на 20 умственно отсталых детей (педагог Беспальчикова). В 1912 г. при Психоневрологическом институте была открыта такая же школа-интернат; в 1914 г. эта школа впервые получила от правительства субсидию в 5 000 рублей.

14 июня 1903 г. было издано правительственное «Положение об учреждениях для детей-идиотов под управлением врачей и о врачебно-педагогических институтах и вспомогательных школах для отсталых и нервно неустойчивых, которые должны организовываться педагогами при консультации врачей».

При Городской управе в Москве в 1904 г. по инициативе проф. М. В. Духовского был создан совет по детской дефективности с участием М. И. Молчанова, В. И. Яковенко, П. Б. Никитина, и с 1906 г. стали организовываться вспомогательные классы для отстающих. Первые такие классы были созданы при 3-м Пятницком городском начальном училище. К 1913 г. имелось уже 22 таких класса, где обучалось 340 детей⁴⁵, а в 1914 г. уже 38 классов с 602 детьми. Психиатры Н. П. Постовский, О. Б. Фельцман, педагоги Н. В. Чехов, Е. С. Петухова, М. П. Постовская, Е. Н. Баженова, А. А. Бурмакина, Е. В. Герье, С. В. Ментова и др. положили много сил на работу в этих учреждениях. Вспомогательные школы в 1911 г. были открыты также в Нижнем Новгороде, Саратове, Харькове, Екатерин ода ре, Ростове-на-Дону, Вологде.

В Киеве в 1906 г. проф. Сикорский открыл учреждение для дефективных детей. В 1910 г. на Воробьевых Горах на пожертвованные средства была открыта колония для олигофренов и эпилептиков. В 1907 г. в Москве П. П. Кащенко была открыта школа-интернат на 18 человек для образования и воспитания ненормальных детей, в 1909 г. при консультанте– психиатре П. Б. Никитине Андреевой учреждено заведение для олигофренов и эпилептиков. Наконец, в 1900 г. было пожертвовано 600 000 рублей Москве для постройки городского учреждения для призрения и обучения олигофренов и эпилептиков. В 1912 г. рядом с Алексеевской психиатрической больницей на Канатчиковой даче было готово здание на 200 детей, но до первой мировой войны оно еще не открывалось, а во время войны было превращено в госпиталь для воинов.

III съезд психиатров в 1909 г. по докладам П. П. Кащенко и А. В. Владимирского признал «своевременной и вполне назревшей потребностью организацию государственных и общественных учреждений, специальных школ и врачебно-педагогических учреждений для умственно отсталых и других типов дефективных детей». На I съезде Русского союза невропатологов и психиатров в Москве в 1911 г. о воспитании дефективных детей был сделан ряд докладов (О. Б. Фельцман, П. П. Тутышкин и др.). На III съезде психиатров был поставлен доклад А. А. Сухова «О Лиге борьбы с эпилепсией» и поднимался вопрос об особых учреждениях для эпилептиков. На съезде был избран русский комитет Международной лиги, в который вошли проф. В. М. Бехтерев, А. А. Сухов, В. Я. Анфимов, А. С. Грибоедов и Ю. К. Белицкий. Проф. Бехтереву в 1907 г. удалось организовать клинику при Психоневропатологическом институте на 30–40 коек для изучения эпилепсии. На устройство этой клиники было пожертвовано 50 000 рублей, и, кроме того, Министерство внутренних дел ассигновало единовременно 70 000 рублей на постройку и ежегодно 9 000 рублей на содержание клиники.

В Москве много потрудился над исследованием психических особенностей детей проф. Г. И. Россолимо (1860–1928) после своего вынужденного ухода из университета в 1911 г. (в знак протеста против увольнения нескольких профессоров министром Кассо). Он на свои собственные средства учредил при Педагогических курсах Институт детской неврологии и психологии как вспомогательное учреждение при кафедре педагогической психологии, которую он вел на курсах. В этом институте вокруг Г. И. Россолимо образовалась целая школа молодых психопатологов, занимавшихся Изучением детской психопатологии (С. Я. Рабинович, И. М. Присман, Ф. Д. Забугин и др.). Еще в 1908 г. Г. И. Россолимо стал разрабатывать свой психологический метод обследования степени одаренности ребенка, который к 1910 г. был закончен и получил название «психологического профиля Россолимо». Задачей его было исследовать все основные особенности психики и дать: 1) количественное выражение степени их развития и 2) их взаимоотношение. Исследовался: 1) психический тонус – внимание, воля; 2) точность и прочность восприятия: а) точность восприятия, б) запоминание – зрительное, речевое, чисел; 3) ассоциативные процессы: а) осмышление, б) комбинаторные способности, в) сметливость, г) воображение, д) наблюдательность.

При исследовании каждой из указанных особенностей предлагалось 10 тестов постепенно возрастающей трудности; тесты предлагали один за другим, начиная с легчайших; номер последнего по трудности разрешенного теста отмечался на шкале ординат. Соединенные вместе отметки разрешения последних задач составляли кривые разного характера и назывались «психологическим профилем»⁴⁶. Проф. Россолимо находил свой профиль полезным и для более точного анализа психических особенностей при психозах. «Профиль» Россолимо пользовался значительным успехом, хотя такие психологи, как Г. И. Челпанов, с самого начала критиковали его и указывали, что возможно только целостное исследование всей психики.

Основными недостатками профиля Россолимо являлись следующие: 1) отсутствие учета влияния социальных моментов окружавшей среды на развитие ребенка, 2) случайный выбор «способностей», не соответствующий психолого-психиатрическим знаниям даже того времени, и 3) недостаточная, даже чисто эмпирическая обоснованность степени трудности задач.

Психологическими исследованиями в применении вообще к педагогике в начале 900-х годов много занимались и психологи А. П. Нечаев⁴⁷, П. Ф. Каптерев, Г. И. Челпанов, А. Л. Щеглов, В. М. Экземплярский, П. Е. Смирнов и др. И в Петербурге и в Москве были организованы общества педагогической психологии.

В конце 1913 г. в Москве состоялся I съезд по народному образованию, при котором была организована 4-я врачебно-педагогическая секция. По вопросу о детской дефективности здесь было сделано 34 доклада (А. С. Грибоедов, М. П. Постовская и др.). Секция в своих постановлениях указывала, что число отсталых детей равнялось 2 % всех учащихся в начальных школах, рекомендовала в каждом городе, где число учащихся достигает 1 000 человек, учредить вспомогательную школу, а при ней отделение для исправления речи; число учащихся во вспомогательном классе не должно превышать 20, программа вспомогательной школы должна быть упрощенной, а срок обучения удлиненным; ручной труд обязателен, притом в увеличенных размерах; при школе обязательно должен быть врач, знакомый с проявлениями детской ненормальности. При таких школах должно быть учреждено попечительство, целью которого является защита и помощь в дальнейшем бывшим воспитанникам школы.

В 1908, 1909, 1910 и 1913 гг. состоялись съезды по экспериментальной педагогике, где принимали участие главным образом психологи, из москвичей – Г. И. Россолимо. Эти съезды имели целью пропагандировать важность экспериментальной психологии для педагогики. В 1916 г. при Министерстве народного просвещения была устроена лаборатория для исследования умственных способностей (зав. А. П. Нечаев); в Екатеринославе город отпустил 12 000 рублей для устройства Городской лаборатории по экспериментальной педагогике⁴⁸; Московское педагогическое общество создало особую лечебно-педагогическую секцию; в Петербурге с 1905 г. читались лекции по лечебной педагогике и дефективности (А. С. Грибоедов) при Фребелевских курсах и в Психоневрологическом институте (А. В. Владимирский).

Из книг по детской дефективности и обследованию дефективных детей, кроме уже упомянутых, надо отметить два сборника: «Вопросы педагогической патологии в семье и школе» под редакцией А. В. Владимирского, И. Г. Оршанского и Г. Фальборка (СПБ, 1912) и «Ненормальные дети в семье и школе» под редакцией А. П. Нечаева и А. С. Грибоедова (СПБ, 1914). Кроме того, имелся ряд журнальных статей в психиатрических и педагогических журналах («Русская школа», «Вестник воспитания», «Образование» и др.).

Помимо детей-олигофренов, уже давно педагогами, а затем и врачами было обращено внимание и на детей «испорченных, преступных». С ростом городов, обеднением крестьянства и ростом пролетариата число беспризорных детей в Европе и Америке росло, и к 30-м годам XIX столетия педагогов и юристов стал беспокоить вопрос о детской беспризорности. Для такого рода детей во Франции стали устраивать так называемые maisons paternelles, а в Германии – Rauhäuser (суровые дома). В России учреждение приютов для малолетних преступников было провозглашено законом 5 декабря 1866 г., причем эти учреждения были отнесены не к категории карательных, а к категории «богоугодных» и общественных учреждений. В 1871 г. при участии главным образом сенатора М. Е. Ковалевского в Петербурге на Охте была учреждена земледельческая колония для малолетних преступников. Позже в Москве была учреждена колония для малолетних преступников (так называемый Рукавишниковский приют), в 1896 г. – такая же колония в Бурашеве и т. п.

Довольно рано был издан в России и закон о сроках содержания в приютах малолетних преступников, причем в законе эти учреждения называются уже воспитательно-исправительными и продолжительность содержания в них было предоставлено устанавливать администрации учреждения, в зависимости от исправления (законы от 20 мая 1892 г. и 2 и 8 февраля 1893 г.). Много говорилось о воспитательном значении обучения воспитанников ремеслам. Однако еще в 1908 г. на VII съезде представителей исправительных заведений директор Рукавишниковского приюта Неандер докладывал об «успешном» применении телесных наказаний; многие главную сторону воспитания видели в строгости и непрерывном труде. Бюро VII съезда находило даже, что медико-педагогический надзор в таких учреждениях вреден, хотя съезд, вследствие протеста Д. А. Дриля и П. П. Кащенко, с этим не согласился.

В 1894 г. Петербургское юридическое общество учредило особую комиссию (юристы В. К. Случевский, И. Я. Фойницкий, С. С. Хрущев и психиатры А. Е. Черемшанский, Б. В. Томашевский, О. А. Чечотт) по вопросам о малолетних преступниках.

В 1904 г. В Обществе психиатров сделал доклад заведующий Вятским исправительным заведением Беклемишев, ратовавший за необходимость психиатрического обследования малолетних преступников и говоривший необходимости отмены наказаний и развития в приютах элементов самоуправления. Обществом была избрана комиссия для выработки методов психологического обследования. В этом году в России уже было 44 колонии малолетних преступников на 1 900 мест⁴⁹. Первый съезд представителей русских исправительных заведений состоялся еще в 1881 г. В 1916 г. в марте по инициативе Земского и Городского союзов был созван съезд общественных деятелей, в программу которого входила выработка проекта попечения о защите детей, пострадавших от войны, и образования особой секции призрения детей. Этому проекту противополагался другой, еще более широкий: проектировался Главный совет государственного попечения над детьми – жертвами войны, в состав которого должны были войти представители всех фракций и национальных групп Государственной думы, представители некоторых министерств, рабочих профессиональных организаций, представители педагогов⁵⁰.