Текст книги "Пересядь на лицо"

Иван хотел было возразить, объяснить, что перерыв между трахами у него должен быть не менее получаса, а в идеале – более двух часов, – но не успел… Анна с щенячьим энтузиазмом принялась гонять во рту несильно обмякший член. Через секунд десять он стоял твёрдо и уверенно. Две минуты Анна самозабвенно саксофонила. Дзинь! Звон бубенчика. Ваня сжимается в экстазе.

Продолжая работать рукой, Анна подняла голову и обернулась назад, чтобы посмотреть на экран.

… оральных актов 2 из 100… + 1000 долларов… На вашем балансе 2000 долларов…

… Следующий сеанс можно начать через…

Тонкие чуткие пальчики выжимали остатки, извергаемые чудо-прибором.

– Сейчас еще три тысячи баксов сделаю и пойдем перекусим что-нибудь. У одного из игроков есть деньги! – резвясь, говорила Анна, вытирая рот краем пододеяльника.

– А почему не пять тысяч баксов? – осторожно съязвил озадаченный Иван.

Анна смотрела на Ивана с простодушным восторгом.

– Давай, Ваня, давай! Я смогу!

Иван набрал воздуха, чтобы объяснить распалённой Анне, что это так не работает.

– Понимаешь, это же не игровой автомат, это мой конец, моё начало, мужское при том. И он не рассчитан на такой режим эксплуатации. Я вообще не помню, чтобы кончал больше трёх раз за сутки. На хрена мне это было?

– Ты всё правильно говоришь, – легко соглашалась Анна, – на хрена тебе это было? А теперь у тебя мотивация есть.

– Так мне ж ничего не идёт с этого. Это вон тебе баланс пополняют. Ещё вопрос, у кого его убавляют. – стоял на своём Иван, натягивая на себя одеяло.

– Начислят, не гони. Надо, Ваня, надо! – отрезала Анна, стаскивая с Ивана одеяло.

Каждый следующий акт длился на одну минуту дольше предыдущего.

Глава 6. Шкатулка

Ещё после первого звона бубенчика, который раздавался в известных случаях, Симона прочла на мониторе холла те же сообщения, что видели Анна с Иваном. Не без зависти заметив начисленную Анне сумму, Симона сделала ещё одну попытку выбить из пищевого ящика пропитание. Погудев пару секунд, гастрономический автомат выдал заказ в самом наилучшем виде: свежеприготовленный омлет с кружочками говяжьей колбасы, с обжаренными томатами и перцами, посыпанный сыром пармезан, листьями петрушки, укропа и базилика на разогретом белоснежном блюде. Из холодильника с напитками Симона достала две маленькие бутылочки колы и бездушно смешала эту газировку с восемнадцатилетним односолодовым виски.

Симона сидела за большим обеденным столом, в той самой кухне-гостиной, где несколькими часами ранее произошла драка. На кремово-белой стеклянной столешнице стояла тарелка с недоеденным омлетом и жаренной колбасой, наполненный доверху стакан-рокс и бутылка из-под виски. Остатки благородного напитка едва покрывали выпуклое донышко. Даже сидя на стуле, Симону пошатывало. Она зажмурила один глаз, чтобы другим, прищуренным, поймать фокус на разбегающихся буквах. Из тех сообщений, которые ей удалось-таки прочитать, она поняла, что: Анна начала игру; за каждое выполненное задание начисляется большое количество баксов; эта парочка бьёт все рекорды по количеству оргазмов в час.

Через несколько минут после того, как бубенцы прозвонили в пятый раз, в гостиную зашла Анна. Вид у неё был потрёпанный и счастливый.

– Приветик, как дела? Чем ты тут занимаешься? – игриво спросила Анна. – Приятного аппетита, кстати!

– Я чем занимаюсь? – насупившись, ответила Симона. – Теперь моя очередь. И завтра я начинаю.

– Окей, будем работать по сменам. Шлюха №1. Шлюха №2. Ха-ха. – Настроение у Анны было великолепное, и вид назюзюкавшейся Симоны с фонарем под глазом ещё более забавлял ее.

Вскоре в гостиную приковылял и бледный Иван. Анна заботливо приготовила ему, набрав соответствующий заказ в автомате, килограммовый стейк почти прожаренной мраморной говядины.

– Он у нас сегодня поставил личный рекорд. Пять раз! – продолжала веселиться Анна. Стоя возле Ивана, она нарезала в его тарелке слегка розоватое в центре и пропечённое до корочки по краям мясо. – Скушай еще кусочек, – хозяйничала Анна, толкая ему в рот насаженный на вилку сочный ломтик. Иван вяло жевал.

Увидев, что Иван больше не ест, Симона осторожно поднялась со стула.

– Ты меня не проводишь? Что-то я себя неважно чувствую, – затягивая слова, обратилась она к Ивану.

Коридор длиною в десять метров обоим дался нелегко. Иван пытался опираться на Симону из-за того, что больное колено не давало использовать для ходьбы обе ноги, а Симону мотало по сторонам, и она искала опору в Иване, потому что координация её покинула.

Когда они кое как добрались до апартаментов Ивана, Симона дала крен вправо и затянула их внутрь. Выписывая кривые в полумраке, оба рухнули на кровать.

– Возьми меня сейчас, а завтра продолжим, – распластавшись на спине и развязывая халатик, томно сказала Симона.

– Ну давай, – неуверенно отвечал Иван, не понимая, возможно ли это в принципе после пяти раз с Анной. Встал, оберегая раненую ногу, и перешёл на диван раздеваться.

Симона вытащила из-под себя халатик и закинула его на кресло, колыхнув литыми грудями; приподнимая таз, стянула трусы до колен и, крутя ногами, как на велосипеде, пульнула их в видео панель; потом, голая, метала ноги и руки по кровати, отчего матрас тяжело ухал; потом потягивалась и извивалась; потом, мурлыча, гладила бёдра и грудь. Наконец, Ивану удалось протащить штанину через раздутое колено. Любое неосторожное движение отзывалось болью.

Симона притихла и лежала, раздвинув расслабленные ноги и откинув голову набок. От толстой шеи отделялся резкий подбородок. Иван стоял у кровати, заворожённый развалившейся перед ним, размякшей кучей мышц. В возбуждении он поставил одно колено на кровать, между ног Симоны, а второе никак не мог никуда пристроить из-за того, что, как только он прикасался им к чему либо, нестерпимая боль тут же останавливала его. Лечь на Симону ему так и не удалось. Он сел рядом с ней на кровать, нагнулся к её лицу и услышал ровное сопение. Иван провёл ладонью по щетинке на её лобке. Симона шевельнула пальцами во сне.

Не зная, чем заняться, Иван бесцельно ходил по номеру. Поднял с пола трусы Симоны и положил их на кресло рядом с её халатом; покрутил диммер на стене, то усиливая, то убавляя освещение; повертел в руках резную фигурку кентавра из слоновой кости; подошёл к стене с мебельным гарнитуром и, снова заглянув в шкаф-купе, ничего, кроме аккуратно сложенных пледов, там не увидел; посмотрел в зеркало на отёкшую от Симониного удара щёку; открыл верхний ящик комода…

Внутри выдвижного ящика он обнаружил шкатулку, по форме напоминающую шахматную коробку. Шкатулка из полированного дерева медового цвета имела ажурную серебряную оковку и защёлку. Крышку украшал Османский герб в виде рельефной накладки, тоже из серебра. Один из флагов герба был покрыт рубиново-красной, другой изумрудной эмалью.

Иван положил шкатулку на комод, погладил её пальцами и открыл крышку.

– Аптечка, – шепотом воскликнул Иван. – Ну конечно, вот же полумесяцы на ордене.

В пяти, обитых зеленым сукном, отделениях находились два пакетика с порошками, два с таблетками и один с сушёной травой. В кармашках на внутренней стороне крышки вложены нарезанная бумага и марки. Во встроенном футлярчике размещалась металлическая зажигалка.

Каждый пакетик имел маркировку с наименованием – Diamorphine, Methylenedioxymethamphetamine, Methamphetamine, Cocaine, Cannabis sativa, lysergic acid diethylamide.

– Как раз то, что нужно, – перебирая и ощупывая пакетики, бурчал себе под нос Иван. – По латыни я читать не умею, но вот этот серый порошок очень даже похож на парацетамол. Снимает боль и воспаление, насколько я помню. Кассир Татьяна всегда пила его по понедельникам. Он-то мне и нужен! А это, наверное, душица, потом как-нибудь в чай заварим его. Так, а это белый, как мука, что, интересно?.. – Иван открыл пакетик, макнул палец в порошок и облизнул его. Кончик языка онемел. – Ясно, анестезия. Пока слава Богу не надо, надеюсь без хирургического вмешательства обойдемся. Бумажки для рецептов и даже марки почтовые – это вообще не в тему, конечно, здесь, хотя бумажки могут быть бактерицидными.

Иван налил в стакан вишнёвый сок и сыпанул в него щепотку из пакетика с надписью Diamorphine. Быстро выпил, чтобы не чувствовать горечь. Взяв из шифоньера кашемировый плед, укрылся под ним, растянувшись на одном из диванчиков.

«Сейчас желательно пропотеть и дать ноге покой. Вот лежу, а колено ещё больше ноет. Если бы не лекарство, ночью бы совсем измучался. Ни фига себе Ронда Роузи. А теперь вон разлеглась на моей кровати и посвистывает. Попробуй сдвинь её сейчас. Нет, лучше не будить зверя. Когда спит вообще-то ничего она», – размышляя, он почувствовал, как тепло от мягкого пледа разливается по телу.

Иван глубоко вдохнул, но выдох оказался таким долгим, что он не заметил его завершения. Воздух стал легким, как будто притяжение земли ослабло.

– Кажется, парацетамол действовать начал, – с облегчением заметил Иван.

Теперь боль в колене не ныла и не мешала. Она как будто никуда не делась, её можно было увидеть и потрогать, но она потеряла своё значение и просто была сама по себе, отдельно от тела. Эти мысли развеселили Ивана. Нежная прохлада разгладила кожу на лбу, и лёгкая улыбка, возникшая сама собой, озарила лицо.

«Сегодня лучший день в моей жизни». – Радужные потоки текли у него в голове. – «Эти симпатичные девочки… Анна просто прелесть, где она там сейчас? Впрочем, какая разница. Симона такая комичная, когда бесится. Даже ногу мне свернула», – при мысли о ноге, Иван тихонько засмеялся. – «Вот лежу сейчас раненный, и всё по барабану. А хорошо-то как, Господи! Что за место чудесное! Как всё красиво здесь! Свет от торшеров густой, а воздух прозрачный».

При мысли о густоте света, Ивану показалось, что эта густота окутала его и он поплыл в сладком томлении. Волны наслаждения катались по его телу, ублажая каждую клеточку. Во рту появился привкус шоколада. Лежать было так приятно, что он не мог пошевелиться. В какой-то момент он все-таки изменил позу, и это движение принесло ещё больше удовольствия. Время остановилось. Сон и реальность текли единым потоком через сознание, то переплетаясь друг с другом, то снова разделяясь.

Глава 7. Лежи спокойно

– Ты чего здесь лежишь? – раздался голос у Ивана в голове.

Ему показалось, что это Анна, и он улыбнулся с закрытыми глазами.

– Вставай, пойдем на кровать.

Иван открыл глаза и прямо перед собой увидел огромные ноги. Он не сразу вспомнил, как оказался на диване, от неожиданного появления Симоны, улыбка на его лице немного изменилась. Судя по яркости искусственного света за портьерами, было уже утро. Иван понял, что безмятежно проспал всю ночь.

– Не бойся, не съем я тебя, – сказала Симона, уловив тень тревоги на его лице, – разве что поломаю слегка, – добавила она, забавляясь, и поставила одну ногу на диван так, что Ивана завалило набок.

Он повернул голову и увидел пухлые щетинистые гениталии, нависшие над его лицом. Поднимаясь, Иван почти не почувствовал боли в колене. Тогда он обратил внимание и на то, что от налитого синяка под левым глазом Симоны осталось лишь небольшое пятнышко у носа, как будто там едва мазнули кистью с косметикой.

«Должно быть, здоровье в этой игре восстанавливается гораздо быстрее, чем в обычной жизни», – отметил про себя Иван, но все-таки симулировал боль в ноге (на всякий случай).

Не успел Иван лечь на спину, как Симона перемахнула одну ногу через него и оказалась наверху. Возвышаясь над ним, как монумент, она взяла в руку его быстро твердеющий член и, пожимая, стала водить им по своим органам, пока тот не стал проваливаться в её недры.

Горячая влажная глубь сомкнулась вокруг члена, крепко обжимая его сверху донизу. Массивные ягодицы Симоны вдавили Ивана в упругий матрас, а налитые свинцом бёдра обложили по бокам. Иван чувствовал, что не только его член, но и весь он оказался заключённым в тисках стокилограммовой плоти.

Симона уперлась одной рукой о кровать, вторую положила на грудь Ивана, тем самым окончательно зафиксировав его. Перенеся тяжесть на руки и прогибая спину, она неторопливо качнула задом. Иван ощутил, как живая гора скользит по его члену, не выпуская из себя.

Через одну минуту, в течение которой стан Симоны продолжал совершать степенные махи, Иван кончил, испытав долгий оргазм.

– Опять одна минута. Как по расписанию. За ночь всё восстановилось, – подтвердил свои наблюдения Иван.

Оглянувшись на монитор и убедившись, что всё сделано правильно, Симона с ироничной усмешкой обратилась к нему:

– А ты и правда лёгок на кончину. Я-то думала, может, это Аннушка у нас искусница такая, гений орального секса, дива минета, – и засмеялась каким-то скрипящим, лающим смехом.

Не желая оправдываться, Иван ответил Симоне равнодушной улыбкой.

Это было начало их сегодняшнего секс-марафона, во время которого Симона трахала Ивана, как не знающий усталости гидромолот. Она периодически меняла темп: то вальяжно раскачиваясь, то энергично подбрасывая зад и обрушивая его на Ивана, отбивая ему нутро, то лишь немного играя мышцами бёдер и ягодиц.

Даже в пятиминутные перерывы между актами, Симона не всегда прекращала двигаться, но всегда оставляла член в себе, лишь иногда немного приподнимаясь для того, чтобы дать ход кровотоку в полузадушенном теле Ивана. То ли она боялась, что в случае потери эрекции они не смогут потом её восстановить, то ли опасалась того, что, если Иван вскочит с кровати, то вернуть его к занятию будет трудно, но только более чем три часа, в течение которых было достигнуто пятнадцать оргазмов у Ивана и четыре у Симоны, прошли в одной неизменной позиции, без прерывания соединения. Как и в случае с Анной, длительность полового акта с каждым разом возрастала на одну минуту.

Тут надо отметить, что, когда у Симоны случался оргазм, вокруг раздавался звук, похожий на перезвон хрусталя. А на мониторах выходило извещение о том, что Симоне вручается медаль «Шлюха по призванию» и дополнительный бонус в размере двух тысяч долларов.

Первое время Иван наслаждался процессом. Кроме того, ему нравилась роль мачо. Он осознал, что только здесь ему дана возможность кончать хоть сутки напролёт и при этом все функции работают без малейшего сбоя. Но в какой-то момент он серьезно обеспокоился тем, что такое длительное сдавливание конечностей опасно для его организма. Он уже час назад почувствовал необходимость встать и размяться, но не желая показывать слабость, всё ждал, что Симона сама устанет и слезет с него.

– Мне нужно немного перекурить, – нерешительно сказал Иван, отрывая голову и плечи от подушки.

– Не надо тебе сейчас вставать, ножке твоей покой нужен, лежи, не дёргайся, – ответила Симона, отправляя его на место толчком в грудь.

Это легкое телодвижение, отбросившее его назад, как взрывная волна, далось ей так естественно и непринуждённо, что, не предпринимая более попыток выбраться из-под своей наездницы, Иван лежал и думал о том, какая силища сокрыта в этом юном создании.

Глава 8. Вечеринка

– Я сейчас целого барашка готова сожрать, – хрипло промурлыкала Симона, выходя из душа.

Иван растирал багровые пятна на коже, оставленные ягодицами Симоны.

– Догоняй, – бодро скомандовала она и вышла из апартаментов, победоносно развевая полами не подпоясанного халата.

В предвкушении встречи с Анной чей рекорд был побит наголову, Симона перешагнула порог люкса и неожиданно для себя услышала звуки домашнего кинотеатра, доносившиеся из конца коридора. Пройдя по коридору до холла, она обнаружила там Анну, сидевшую на одном из диванов перед видео панелью. На экране шла сцена, в которой знакомый актер расхаживал по казино, проверяя работу крупье и отдавая указания помощнику. Плотный и чистый звук, источника которого не было видно, наполнял пространство.

Анна сидела, упершись подбородком в колено и обхватив руками согнутую ногу. Вместо спортивных легинсов, которые были на ней вчера, она была одета в розовые трикотажные шортики и белый свитер с надписью Miss Sixty.

– О, да у тебя новые шмотки… – растерянно произнесла Симона, позабыв о намерении поддеть Анну своими достижениями.

– Да, в шифоньере возникли. Еще вчера вечером обнаружила. Посмотри, может, и у тебя появились, а то, я гляжу, ты уже без трусов ходишь, – снисходительно ответила Анна, бросив пренебрежительный взгляд на Симонины причиндалы, бесстыдно выглядывающие из-под распахнутого халата. – А ещё я пульты от телевизоров нашла и баками для белья пользоваться научилась. Бросаешь в один – через полчаса это белье в соседнем баке оказывается, совершенно чистое и даже новее, чем было.

Сбитая с толку Симона спешно отправилась проверять гардероб в своей комнате, где не была с того момента, как первый раз вышла оттуда.

Через минут десять она вернулась в белой теннисной юбке и майке с принтом Сирены Уильямс. На ногах появились полукеды Reebok. Симона сделала пируэт, и взметнувшаяся юбка приоткрыла синие кружевные трусы.

– Ну как мне? – сияя, спросила она, впервые выглядя немного смущённой.

– Сестры Уильямс нервно курят в сторонке, – ответила Анна, отдавая дань уважения спортивности Симоны. – Кстати, а у тебя синяки всегда так быстро проходят? Только сейчас поняла, чего не хватает.

– Нет, это здесь только так. Атмосфера такая в игре, заживляющая. У этого оленя нога тоже прошла, хотя он там понтовался, что мол болеет ещё. Но я, пока он спал, разглядела, – ухмыльнулась Симона. – Ты посмотри, сколько мы палок накидали, если ещё не видела.

Анна переключила режим видеофильма на таблицу игры.

– …Вагинальных актов… 15 из 100…! – не без изумления прочитала вслух Анна. – А это что за?.. Медаль «Шлюха по призванию»! … Бонус… За что?

– А это уже за мои оргазмы, – игриво ответила Симона, с удовольствием рассматривая реакцию Анны.

– Это он тебя так уделал? – продолжала изумляться Анна.

– Да какой там. Это я его уработала. Видишь, до сих пор встать не может.

– Однако! М-м-м, а можно я твои ноги потрогаю? Честно сказать, никогда таких раньше не видела.

– Да на трогай, – великодушно разрешила Симона и, подойдя вплотную к сидящей на диване Анне, выдвинула одну ногу, поставив её на носок.

Позируя, Симона водила пальцами по изгибающимся бороздам между мышцами. Анна восхищенно коснулась бедра Симоны, потом осторожно, как будто боясь обжечься, обхватила его двумя руками.

– Они не жмут тебе? Мышцы-то? – спросила завороженная Анна, чувствуя себя тоненькой веточкой перед могучей сосной.

– Да я сама кого хочешь сожму, – ответила Симона, поставив ногу на диван.

Голова Анны оказалась перед её расставленными ногами. Симона погладила себя по внутренней поверхности бедра, завела руку вниз и потрогала свою ляжку, как будто взвешивая её. Снова погладила, и вдруг резко хлопнула ладонью по мышце прямо перед лицом у Анны. Раздался звонкий щелчок. От этого действия, Анна, и без того находившаяся в полуобморочном состоянии, вздрогнула и впала в какой-то транс.

Симона наклонилась к Анне, взяла её за шею и придвинула к себе, прижав лицо девушки к своему колену.

– Может, ты ещё чего-нибудь хочешь? Ты не стесняйся, скажи, у меня были такие. Я люблю, когда мне тёлки лижут, – прошептала Симона над ухом у Анны.

Анна словно оцепенела. Она сидела, как вкопанная, не понимая, что происходит. Симона подалась вперёд, одновременно потянув Анну за шею. Щека Анны поползла по бедру Симоны. Волосы на ляжках покалывали кожу на лице. Перед глазами у Анны уже торчали щетинки, пробивавшиеся через кружево Симониных трусов, тёплый запах, исходивший оттуда, заполнил её легкие. Анна хотела остановить это, понимая, что ей надо вырваться, но полностью лишенная воли, ничего не могла поделать.

– Привет, а вы чё там? – неожиданно раздался голос Ивана.

– Не видишь, одежду обновили, вот рассматриваем, – раздраженно ответила Симона, нащупав ярлычок на свитере Анны. – Нравится тебе?

– Ну да, нравится. А я думал, вы это…

– Чего «это»?

– Да нет, просто чё-то… Думал, может, плохо кому-то стало. А вы что, не ели ещё? – спросил Иван, оглянувшись на стол в гостиной.

– Нет, тебя вот ждём. Ты что там возишься так долго? Пойдём пообедаем вместе. – сказала Симона, снимая ногу с дивана и убирая руку с шеи Анны.

Анна продолжала сидеть, глядя в ту точку, где секунды назад были синие трусы с щетинкой. До конца не придя в себя, она медленно потёрла рукой щёку, которая была на Симонином бедре, и посмотрела на ладонь. Анна поднялась с дивана, когда Симона с Иваном уже возились у гастрономического автомата.

Решили, что каждый закажет на всех по своему блюду. Симона выбрала запечённого ягненка, Иван – форель с луком и лимоном, Анна, чьи мысли были сильно спутаны, нажимая наугад, заказала Оленину с ягодами в брусничном соусе. Из бара достали по бутылке красного и белого вина.

После обеда ещё две бутылки вина распили за просмотром фильмов. Сыграли в дурака на приседания. Все три раза приседал Иван. Игра ему надоела, а Анна пожаловалась на то, что от вина у неё уже начинает болеть голова. Тогда Иван предложил попить чай с душицей, которую обнаружил у себя в номере. Про таблетки и порошки он ничего не сказал, помня со слов самой Симоны о том, что она может намешать их с алкоголем, и вообще опасаясь злоупотребления лекарственными препаратами. Действие местного парацетамола показалось ему слишком необычным.

Иван попросил девушек вскипятить воду в кофемашине, а сам сходил в люкс и принёс оттуда обещанный пакет с сушёной травой. Анна с Симоной с интересом наблюдали за действиями Ивана. Всё содержимое пакета он вывалил в металлическую миску для салата и поставил на кофейный столик со словами: «Думаю, всё сразу много будет, может, половину возьмем?». Характерный запах шибанул в ноздри присутствующим. Анна с Симоной загадочно переглянулись.

– Ну, можно всё заварить, если думаете, что нормально будет, – поправился Иван, видя, что девушки находятся в некотором замешательстве.

– А там, где ты это нашел, ничего больше не было? – с подозрением спросила Симона.

– Нет, ну зажигалка только ещё и бумажки какие-то, – неуверенно ответил Иван.

– Неси их сюда. Будем по рецепту моей бабушки заваривать.

Иван вернулся к шкатулке, достал из неё зажигалку с папиросной бумагой. Чуя что-то неладное, он выдвинул нижний ящик и спрятал шкатулку на полу под комодом.

Когда он вернулся, то увидел, что девушки старательно перетирают руками сушёные пучки травы. От этого подушечки их пальцев окрасились в коричнево-зелёный цвет и стали липкими. На кофейном столике перед каждой уже была небольшая горка измельчённого продукта. Одну из этих горок Симона высыпала на принесённую Иваном бумажку, сформировала дорожку и скрутила кривую самокрутку, склеив край слюной.

Симона подожгла самокрутку, сделала несколько неглубоких затяжек и передала джойнт Анне. Анна затянулась совсем чуть-чуть.

– На, Ваня, держи. Это, конечно, не орегано, но всё равно большое тебе человеческое спасибо! – сказала она, протягивая джоинт Ивану.

– Это марихуана, да? – догадался обескураженный Иван.

– Нет, это чабрец, – тихо сказала Симона, но тут же разразилась грубым хохотом.

Анна заулыбалась всем своим милым личиком и подёргала острыми плечиками.

– Что-то чабрец лютый попался, – с трудом, сквозь смех, проговорила Симона.

Косяк уже несколько раз прошёл по кругу, но был скурен чуть больше, чем наполовину. В меню видео-приставки Анна нашла музыкальные клипы и включила «Best Friend» Sofi Tukker. Свет панелей, имитирующих окна, уже погас, и когда зазвучала мелодия, по холлу побежали разноцветные лучи. Источники этого света, так же, как и таинственная акустическая система, не определялись. Упругие низкие басы ударяли по телам, передавая им свою динамику. Изредка, на несколько секунд, время и пространство разбивалось рябью стробоскопа.

Анна, скинув шлепки, двигалась на импровизированном танцполе между диванами, грациозно переставляя длинные ноги и встряхивая волосы. Симона полулежала на диване, закинув голень Ивану на колени. Время от времени, она поднимала спину, что-то говорила, после этого снова откидывалась обратно и, заливаясь смехом, толкала ногой Ивана в плечо. Иван поначалу сидел понурый. Не понимая предмета веселья, он тупо смотрел, как под беснующимися огоньками меняется цвет вина в фужерах. Если он отводил взгляд влево, то перед его глазами возникали танцующие ноги Анны, прикрытые шортиками у самого верха бёдер, если смотрел вправо, то видел то и дело подпихивающие его ножища Симоны.

Когда заиграла «Rolling Stone» Mylene Farmer, Анна взошла на кофейный столик и стала извиваться на нём, то приседая, то выпрямляясь. Обеспокоенный Иван принялся выхватывать у неё из-под ступней и убирать на пол фужеры, бутылку и чайное блюдце с притушенным окурком. В очередной раз присев, Анна подняла с пола фужер с вином и влила его в рот Ивану. Потом долила из бутылки и снова дала Ивану выпить. Иван подобрел и, покачиваясь в такт музыке, присоединился к общему веселью. Симона закручивала новый джоинт.

Весь вечер компания провела в дурном угаре. Вечеринка закончилась тем, что Анна увела Ивана в апартаменты, оставив Симону наедине с горой травы.

– Я скажу тебе сейчас кое-что, – шептала Анна в полумраке, – у меня ещё ни разу не было по-настоящему…

– В смысле? – спросил Иван, приготовившись к очередной шутке над собой. – Что не было?

– Я ещё девственница.

– А, ну я так и подумал. Я тоже хочу кое-что сказать – меня вырубает.

Глава 9. Завтрак в постель

Иван проснулся рано. Электронные часы в подставке под телевизором показывали шесть часов пятьдесят две минуты утра. Слабые потоки света поглощались тяжёлыми тёмно-синими портьерами. Темноту разбавляла жёлтая светодиодная подсветка, проходящая у пола по всему периметру апартаментов. Иван осторожно встал, стараясь не тревожить лежащую рядом Анну. Она спала, обняв скомканный уголок одеяла, ноги ниже колен были не укрыты.

После душа, Иван вышел в коридор. В холле на полу стояли пустые бутылки и два фужера. Блюдца с окурками, чаши с травой и ещё одного бокала нигде не было видно.

«Молодец, прибралась чуть-чуть», – мысленно похвалил Симону Иван.

Он собрал бутылки и сложил их в бак для мусора на кухне, из которого всё бесследно исчезало.

Иван заказал на завтрак два бутерброда – с икрой и с сёмгой. Перекусил, и выпил чашку чая. На этот момент часы в гостиной уже показывали половину восьмого.

Немного подумав, он сделал ещё пару таких же бутербродов, сварил в машине две чашки капучино, сложил всё на серебристый поднос и понёс к себе в апартаменты.

«Слава Богу, Симона по дороге не попалась», – подумал Иван, как только двери люкса закрылись за ним.

Искусственные окна уже начинали наливаться энергией, но жёлтый свет по периметру был ещё хорошо различим. Иван поставил поднос на журнальный столик и присел на кровать. Погладил открытую голень Анны, и девушка сразу же спрятала её под одеяло. Она улыбнулась и приоткрыла глаза.

– Ты чего так рано? – спросила Анна сонным голосом.

– А я тебе завтрак принёс.

Иван встал и подал поднос Анне в кровать.

– Ты мой хороший! Спасибо тебе большое! Мне так приятно.

Анна таяла, даря Ивану нежные улыбки и милые слова. Она съела всё до крошки.

– Ты помнишь, что я тебе вчера сказала?

– Помню… Да ладно, все же прикалывались.

– Это правда. Да, мне двадцать лет, и я ещё девочка.

– Вот так номер… а как так получилось? Ты не похожа вроде…

– Так вот получилось. Не хочу сейчас об этом говорить. А у тебя же было раньше такое? В смысле, ты рвал когда-нибудь целку? – Анна прикусила ноготь и смотрела на Ивана из-под упавших на глаза волос.

– Да нет, откуда, – Иван махнул рукой, мотнув головой в сторону. – Хотя была возможность, давно ещё, даже два раза, но я не стал.

– А почему?

– Ну я не собирался жениться, и подумал, зачем девок портить?

– Хм, смотри какой правильный. Но сегодня, похоже, придётся. Я хочу, чтобы это случилось. Не бойся, я не заставлю на себе жениться. Так что не пугайся и будь осторожнее, пожалуйста. Я схожу в ванную комнату.

Мысли у Ивана в голове понеслись быстро и беспорядочно. Сердце заколотилось. Бремя большой ответственности неожиданно свалилось на него.

Тут ему пришла в голову одна идея. Он вспомнил про белый анестезирующий порошок в шкатулке и решил, что в данной ситуации его применение будет вполне оправдано.

Иван ушёл в ту часть номера, где находился комод, под которым была спрятана заветная шкатулка. Вынул знакомый пакет и, на всякий случай, попытался прочитать маркировочную надпись на нем – «Сосаинэ». Это название ни о чём ему не говорило, но он решил продолжить операцию. Иван высыпал горсть порошка на полированную столешницу, положил пакет обратно, убрал шкатулку в тайник, вставил на место выдвижной ящик и вернулся обратно в кровать.

Свежая и благоухающая Анна вышла из душа и, нырнув под одеяло, обняла Ивана.

Несколько минут они ласкали и целовали друг друга. После страстных прелюдий, почувствовав, что можно начинать, Иван «вспомнил», что забыл взять презервативы.

– Ванюша, я жду тебя, идём ко мне, – Анна сгорала от нетерпения. – Не хочу, чтобы эти колокольчики нам мешали, – добавила она, включая с пульта канал для релаксации.

Спокойная мелодия саксофона гармонично потекла на фоне синтетической музыки.

Иван скрылся в другой части апартаментов, натянул приготовленный кондом и обильно обсыпал его белым анальгетиком. Оставшиеся на пальцах частицы он в спешке облизал, чтобы скрыть следы, и голый, придерживая рукой своё достоинство, вернулся в кровать к Анне.

– Войди в меня, прошу, только аккуратно.

Иван неглубоко ввел член. Пару минут он медленно двигался в таком положении, давая время анестезии подействовать более эффективно. Сам он заметил, что его язык и десны достаточно онемели и вместе с этим совершенно новые ощущения своего превосходства охватили его.

«Пора, настал тот момент, когда я и никто другой должен совершить это», – решил Иван – и вошёл в Анну до конца.

Для Ивана вдруг совершенно очевидной стала мысль о том, что он избранный, и выполнение главной миссии всего сущего возложено на него высшими силами. Да, конечно, он новый Адам, новый мессия, прародитель нового мира. Он чувствовал вибрации Анны, понимал, что может управлять ими, делал то, о чём она мысленно его просила и в то же время был уверен в том, что она хочет этого только потому, что это нужно ему

Одновременно с моментом дефлорации сознание Анны расширилось до размеров вселенной, центром которой была она сама и где их с Иваном единство было её собственным проектом. Она вдруг осознала, что всё, что происходило, происходит и будет происходить – всё это устроено ради неё одной. Она только сейчас поняла, что является властительницей мира и при желании может легко управлять всеми его составляющими, как сейчас она управляет самым прекрасным сексом в её жизни, как само собой разумеющееся, получает удовольствие, о существовании которого простые смертные даже не подозревают, что, впрочем, вполне нормально и естественно для богини.