Текст книги "В погоне за «Белым зайцем»"

Тим Сар
В погоне за «Белым зайцем»

© Тим Сар, 2024

© СУПЕР Издательство, оформление, 2024

* * *

«Резюме» БЗ

Копенгагенцев в этот день радовала прекрасная погода: несмотря на приближение Рождества, в городе было тепло. Но Ливан не любил это время, так как вот уже три года оно сопровождалось убийствами молодых блондинок по всей Дании. Да и прихода Юлениссе и Юлемандена[1]1
  Деды Морозы в Дании.


[Закрыть] он никогда не ждал.

Эти странные, до сих пор не разгаданные убийства совершал Белый Заяц – так прозвали маньяка, душившего беззащитных девушек удавкой и поджигающего им детородные органы, а после наряжавшего их в маску белого зайца. Дело о серийном маньяке поручили вести Ливану Олсену, комиссару отдела убийств Копенгагена и полному тезке приговоренного к пожизненному заключению изобретателя подлодки «Наутилус» датчанина Петера Мадсена за убийство шведской журналистки Ким Валль в столице Дании 25 апреля 2018 года. Решение сменить имя и фамилию комиссар принял сразу, как только вина Мадсена была доказана. Свое решение он никогда и никому не объяснял, а для приближенных всё и так было ясно.

В загородном домике у комиссара было по-холостяцки уютно и пусто. О таких домах обычно мечтают полицейские пенсионеры. Ливану было всего сорок шесть лет. Его карьерная лестница была похожа на прыжок лыжника с трамплина: стремительный спуск, феерический взлет и оглушительное приземление. Последнее можно назвать падением, затянувшимся на три долгих года благодаря Белому Зайцу или, как его прозвали в народе, БЗ. Чтобы Олсен окончательно не сошел с ума от погони за БЗ, начальник комиссариата принудительно отправил подчиненного в отпуск – второй в его жизни, – а после отстранил от расследования. Дело БЗ официально передали другому комиссару, объявив это на пресс-конференции, тем самым завуалированно дав понять преступнику, что Олсен вне игры. Людям и журналистам эта новость, конечно, дала много пищи для размышлений. БЗ все три года совершал убийства в один и тот же период – с тридцать первого декабря по четырнадцатое января. За первый год он лишил жизни шесть белокурых красавиц в разных городах Дании. Первое убийство было совершено в Ольборге. В 2018 году была похищена и убита студентка факультета коммуникации и психологии Ольборгского государственного университета. Ее тело нашли на пороге церкви Богоматери. Вся церковная общественность Европы тогда была, мягко говоря, напугана. А потом еще пять обожженных и убитых «зайчиков» обнаружили на ступеньках и во дворах церквей, монастырей и часовен поочередно в городах Струере, Копенгагене, Аугустенборге, Орхусе и Ведбеке. Всех жертв объединяло внешнее сходство: они были блондинками и очень симпатичными (если так можно говорить о трупах), чего не скрывали даже маски зайчиков. Выжженные гениталии наводили следствие на мысль об убийце-импотенте. Но у последней жертвы, которую находили четырнадцатого января, было отличие – точка посередине лба. Это означало, что в наступившем году БЗ больше не будет убивать. Однако с приходом нового года всё повторялось, только каждый год БЗ убивал на одну жертву меньше. Эти события лихорадили Данию. Молодые блондинки оккупировали все салоны красоты в Дании, чтобы перекрасить волосы. Хотя были и те, кто, бросив вызов, наоборот, осветлял волосы. Так называемые охотницы за хайпом. Уровень осторожности граждан страны зашкаливал в период с тридцать первого по четырнадцатое, но это не останавливало БЗ.

Свободный человек

Разбирая старые коробки в подвале дома, Ливан с кем-то мило беседовал, хотя в доме находился только один человек.

– Ну что, дружище… Сегодня будем по-людски, наконец, праздновать Рождество. Без дежурств и нянек. Я, кстати, испек нам подарок!

Последнее слово комиссара его собеседник радостно встретил благородным рыком. Этим собеседником оказался трехгодовалый рыжий бультерьер по кличке Каспер. Такой кличкой его нарекли в честь вратаря английского футбольного клуба «Лестер Сити» Каспера Шмейхеля[2]2
  Сын знаменитого вратаря и легенды ФК «Манчестер Юнайтед» и сборной Дании Петера Шмейхеля.


[Закрыть]. Ливан очень любил футбол и прекрасно разбирался в его истории. Таких болельщиков, как он, принято в фан-движениях называть Кузьмичами. Пес и хозяин были очень похожи внешне. Как это ни смешно звучит, но одно лицо. Грустные глаза и озорной темперамент. Сильные и добрые. Если пес был просто гладиаторского телосложения и всем своим видом говорил о том, что оппоненту не стоит провоцировать его, то Ливану при своем небольшом росте 170 сантиметров и весе 70 килограммов всегда приходилось отстаивать перед своими визави четвертый кю (синий пояс) по айкидо. Надо отметить, ему всегда это удавалось.

На дворе было 24 декабря 2021 года. Начало католического Рождества и сам Новый год готовы были ворваться в надежды и мечты датчан.

По старой доброй датской традиции люди били у порога своих друзей посуду. Количество осколков у двери означало, как много друзей у этого дома. У дома Олсена каждый Новый год порожек был всегда идеально чист.

– Сейчас уберем этот хлам подальше и пойдем есть «Святочного вепря»[3]3
  Традиционный новогодний пирог в Дании.


[Закрыть].

Бультерьер снова оживился. На этот раз после слова «есть». Праздничный пирог Ливан испек впервые, найдя рецепт в кулинарной книге, которая чудесным образом ему досталась при покупке новой кухни. Когда последняя коробка была аккуратно уложена на стеллаже подвального помещения, Ливан резко рванул по ступенькам вверх, тем самым провоцируя своего четвероногого друга к спринтерским состязаниям. Пробежав две трети дистанции, мужчина уже был готов праздновать победу в забеге, как вдруг буквально за две ступеньки до финиша двадцатипятикилограммовая «собака-убийца» без особой грации подрезала его – и он, будто скошенный, телепортировался в дом. Ливан засмеялся как мальчишка. Его правая ладонь была счесана в результате падения, но это ни на йоту не огорчило его ребяческого восторга. Каспер, виляя хвостом, бросился в объятья хозяина и начал хаотично лизать его лицо. Ливан, продолжая смеяться, попытался было несколько раз встать, но бультерьер очень своевременно сбивал его опорные конечности и щекотно тревожил человеческую шею и уши. Наконец мужчина поймал Каспера и прижал его к себе. Сделав борцовский накат, он повалил пса набок, после чего тот присмирел.

– Хорошо, что нас никто не снимает скрытой камерой, Каспер, иначе вызвали бы нам санитаров давно, – обнимая и целуя пса, произнес Ливан.

В доме был приглушен свет, играла пластинка с тихой музыкой. Старый граммофон ну никак не вписывался в современный стиль дома, однако его благородное шуршание успокаивало изрядно расшатанные работой нервы хозяина дома. Запах пирога был так сладок и ощутим, что даже новая вытяжка кухни не могла сдержать его. Кухня, робот-пылесос, кофемашина, тостер и массажное дорогое кресло были приобретены Ливаном на этой неделе. Он решил потратить отпускные деньги на обновки в доме. Всё, кроме робота-пылесоса, уже который день радовало, казалось бы, ставшего наконец свободным человеком господина Олсена. Пылесос не пришелся по вкусу Касперу, то есть, наоборот, пришелся. В общем, после того как аппарат издал незнакомые звуки, бультерьер тут же вцепился в него своим ножницеобразным прикусом и отправил «родственника Терминатора»[4]4
  Имеется в виду американский научно-фантастический блокбастер 1984 года режиссера Джеймса Кэмерона. В центре сюжета – противостояние солдата и робота-терминатора, прибывших в 1984 год из постапокалиптического 2029 года.


[Закрыть] в преисподнюю. Так как Ливан не успел крикнуть команду «Стоп!», то модный гаджет превратился в хлам. Но ругать собаку тогда хозяин не стал.

– Теперь, Джон Коннор[5]5
  Джон Коннор – один из главных персонажей кинофильмов о Терминаторе, лидер всемирного сопротивления в войне между человечеством и машинами, последняя надежда человечества.


[Закрыть], будешь подметать сам, – только неодобрительно произнес он в адрес бультерьера.

Пес в ответ исполнил коронный приемчик всех собак – виновато потупил взгляд, опустил уши и положил голову на ногу хозяину. Да, такому взгляду позавидовал бы сам кот из «Шрека»[6]6
  Американский компьютерно-анимационный фэнтезийный комедийный фильм, основанный на одноименной детской книге Уильяма Стейга.


[Закрыть]…

Включив телевизор и приглушив граммофон, мужчина рухнул на свой любимый диван. Тут же последовало беспардонное вторжение на территорию дивана и соседа в лице «бычьей собаки». Пес в очередной раз исполнил свой головокружительный ритуал посадки: долго кружась вокруг своей оси и иногда теребя плед, он наконец бухнулся рядом, свернувшись в клубочек. Просидев под хаотично меняющиеся картинки на экране телевизора около получаса, полицейский неожиданно вспомнил о своем новогоднем подарке. Аккуратно покинув диван, дабы не потревожить полусонного пса, он направился к холодильнику.

Ливан позволил себе бокал Paulaner в этот день свободы и домашнего торжества, предварительно купив только одну бутылку пива в городском гипермаркете. Процесс употребления запретного спиртного напитка (Олсен уже три месяца не пил спиртное и не курил), как и в старые добрые времена, был одним и тем же. Kwak[7]7
  Фирменный пивной бокал Kwak – это, пожалуй, самый известный и одновременно оригинальный бельгийский пивной бокал в мире. Необычный колбообразный бокал с круглым дном держится (как в руках, так и на столе) только при помощи специальной деревянной подставки.


[Закрыть] Ливан споласкивал исключительно водой из-под фильтра, затем, отсоединив его от деревянной подставки, помещал в холодильник на полторы-две минуты. Сама же бутылка с пивом стояла в раковине, заранее заполненной прохладной водой. Индикатором готовности напитка к употреблению была слегка отслоившаяся и разбухшая этикетка с изображением монаха ордена минимов. Так как Ливан предпочитал нефильтрованное пиво, перед открытием бутылки он медленно и по-эстетски переворачивал ее кверху дном, затем пристально глядел на перемещение живительной влаги, а потом так же медленно повторял процесс в обратном порядке. Ему казалось… хотя нет, он был убежден, что таким образом равномерно распределяются все вкусовые ингредиенты его любимого спиртного напитка.

Вынув из холодильника на глазах запотевающий бокал, мужчина аккуратно вставил его в деревянную подставку и достал из выдвижного ящика новенькой кухни свою любимую открывашку с голосом Гомера Симпсона, которую изобрел Майк Крэм, заработавший на ее продаже более трех миллионов долларов. Ливан любил легендарные вещи и красивую одежду. В своем отношении к внешности он граничил между аккуратным мужчиной и метросексуалом. Его гардеробу могли позавидовать даже поп-звезды.

Поставив бутылку на гранитную столешницу новой кухни, Олсен, будто сапер, неторопливо накинул легендарную открывашку на металлическую пробку бутылки и начал выпускать из нее сладостное шшшшш… И когда пробка, словно медаль, звонко прошлась по граниту столешницы, Гомер неистово выдал победный клич! Наклонив бокал на тридцать пять градусов, «аккуратный мужчина» тонкой струей наполнил бокал напитком. Золотисто-мутноватый цвет нежно околдовывал Kwak, рождая на поверхности бокала снежную пену. Когда шапка пены осела, Ливан спиралеобразными движениями закрутил остатки напитка из бутылки и, как перфекционист, поместил их в «кубок» предстоящего наслаждения. Взяв бокал за удобную деревянную ручку-подставку, он поднес напиток к носу и медленно и продолжительно втянул ноздрями аромат хмеля. Всё это время, спрятав нос под свои рыже-белые лапы, Каспер безучастно смотрел прищуренным глазом в сторону хозяина.

Ливан сатирически взглянул на бультерьера и, подняв бокал, произнес:

– Скоол![8]8
  Традиционный скандинавский тост. С датского его приблизительно можно перевести как «Ваше здоровье!».


[Закрыть]

Тут он поднес бокал к губам, закрыл глаза и затем тремя большими глотками осушил одну треть содержимого. Напиток охлаждающим потоком, подобно молодому горному ручью, наполнил дегустатора хмельной свободой.

После заключительного в этой трилогии глотка Олсен, не отрывая глаз от бокала, от наслаждения выговорил:

– Первые глотки пива как оргазм! Их нельзя контролировать или дозировать. Ими можно только наслаждаться.

Вытерев рукой пену с губ, Ливан поставил деревянную подставку на столешницу с чувством выполненного долга. Тут очень вовремя просигналила духовка, оповестив повара о готовности праздничного пирога. Как только Ливан открыл дверцу духовки, Каспер тут же очутился возле нее в ожидании своей законной, по его мнению, порции.

Вечер был проведен спокойно и сытно. Решив не идти в спальню, а заснуть под телевизор на диване, Ливан достал второй плед и в обнимку с Каспером, недолго сопротивляясь с желанием посмотреть новогодний концерт, провалился в самый глубокий, по его ощущениям, сон.

Начало положено

Начальник Управления уголовного розыска ГУ МВД России по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области полковник полиции Сергей Борисович Аганов был в отличном настроении, ведь осталась всего пара часов до окончания самого короткого рабочего дня в году. Последний день декабря уже был пропитан запахом мандаринов и магазинных салатов. В каждом кабинете на Суворовском проспекте, 50/52 всё чаще улавливался позитивный настрой в разговорах между коллегами. Все, кроме дежурных, чья смена выпала в эту новогоднюю ночь, были в приподнятом настроении.

На столе у полковника стояли три большие праздничные коробки. Они были идентичны по размеру, и только огромные банты отличали их своими индивидуальными цветами. Тот, кто оформлял эти красный, синий и розовый банты, явно не жалел материала, так как выглядело это очень пышно и вызывающе. Подарки предназначались для самых дорогих женщин в жизни Сергея Борисовича – жены Карины, она же Кариночка, и двух одиннадцатилетних дочерейблизняшек Наринэ и Анаит. Для не менее любимой тещеньки он приготовил отдельный подарок. Нежный, до неприличия щедрый и до фанатизма любящий отец семейства, Аганов никогда не упускал случая побаловать своих девочек. Хаотично шаря по карманам груди кителя и штанов под собственный напев некогда армянского хита «ес сирумэм кез», он искал ключи от кабинета, чтобы наконец покинуть его. Увидев ключ на рабочем столе из красного дерева, полковник вскорости поднял его и зажал в зубах. Этот небольшого роста, слегка полноватый, но крепко сбитый армянин, неуклюже и смешно собрав коробки и прижав их к пузу своими волосатыми руками, не выпуская ключа изо рта, направился к двери. Коробки перекрывали ему обзор, но он уверенно двигался в сторону выхода. Подойдя вплотную к двери, Сергей Борисович развернулся и толкнул ее тем местом, где спина теряет свое благородное название. Это был эффектный выход. Закрывая кабинет, он вдруг услышал, как зазвонил телефон на его рабочем столе. У полковника была очень забавная манера произносить нецензурную брань, не договаривая слова до конца, или заменять мат на однокоренные слова. И когда он ругался, что было весьма частым явлением в рабочем процессе, он напоминал известного французского комедийного актера Луи де Фюнеса. И в этот раз, закрыв глаза, он сквозь зубы своего миниатюрного рта, по слогам выговаривая последнее слово, нервно произнес:

– Рабочий день закончен!

Но телефон разрывал тишину, а вместе с ней и нервы начальника.

– Ну какого х-у-у-у-дожника ты звонишь мне в это время?! Су-у-у-слик ты гребаный! – краснея от злости, словно индонезийский вулкан Мерапи, закипал полковник.

Ценой неимоверных моральных усилий армянин проделал обратный путь к рабочему месту. Он резко схватил трубку телефона и в ту же секунду выронил ее, потом выругался на армянском и вновь повторил попытку.

– Слушаю! – громко и раздраженно выпалил он.

На том конце провода кто-то монотонно и сдержанно выдавал полковнику информацию, от которой его львиное состояние таяло на глазах. Наморщенный лоб и вздутые вены на шее с каждым услышанным словом разглаживались и утихали. Стеклянный взгляд был направлен на подарочные коробки в проеме дверей, где они в спешке были оставлены. Что-то проникновенное и одновременно ужасное заполняло сознание замеревшего человека. Словно гипноз или транквилизатор, начали действовать услышанные слова. Нарастающий поток колдовского спокойствия окутал полковника полиции. Не перебивая собеседника, он медленно начал погружаться в свое рабочее кресло. Монолог длился будто целую вечность. Наконец голос на том конце провода стих.

Полковник, словно заворожённый, ответил только:

– Да… Конечно… – но слова прозвучали очень тихо. От услышанного в горле пересохло.

Сергей Борисович медленно вынул платок из кармана брюк и протер шею и широкий лоб от пота.

Затем он взял трубку соседнего телефонного аппарата и произнес в нее почти без эмоций:

– Виннер и Реброва ко мне в кабинет.

Молодая кровь

– С кем будешь праздновать? – вальяжно откинувшись на стуле, поинтересовался лейтенант полиции тридцатипятилетний Сергей Ребров. Двухметровый, крепко сбитый голубоглазый блондин с внешностью Дольфа Лундгрена и характером задиристого дворового хулигана предвкушал предстоящую обстановку клубной вечеринки, куда его пригласили друзья-мажоры, они же владельцы закрытого клуба «Путь».

– Поеду к бабушке в Лугу. Она ждет. Сказала, что даже подарок для меня подготовила! – ответила своему соседу по кабинету капитан полиции Кира Виннер, девушка с милым и добрым лицом, каштановыми волосами и стрижкой типа боб.

В свои тридцать два эта миниатюрная девушка была безупречна не только на службе. Она успела с отличием окончить Скандинавскую школу и овладеть шведским и датским языками, имела звание мастера спорта по дзюдо, а также шила (в основном для своих родных и знакомых) платья и различные маскарадные костюмы. Кстати, один из таких костюмов сегодня ей необходимо было передать для пятилетней племянницы ее подруги. Образ маленькой Малефисенты дожидался своей хозяйки в полупрозрачном пакете у стола. Несмотря на свою привлекательную внешность и положительные человеческие качества, девушка никогда не была замечена с кавалером, а попытки коллег ухаживать пресекала в зародыше. Кто-то из отверженных даже пустил слух, что во вкусе Виннер совсем не мужчины. Кира даже знала имя негодяя, но, так как была очень разумной девушкой, сразу поняла, что этот слух ей только на руку.

Ребров, улыбаясь, медленно подтянулся в своем кресле и сказал:

– Кира, а тебе не кажется, что эта работа никогда не сделает нас семейными людьми? Нам, конечно, не за сорок пять, но всё же.

– А ты из всей своей армии поклонниц наконец выбрал ту, которую покажешь своим родителям? – тоже улыбаясь, лукаво ответила девушка.

– А может, и выбрал! – почти обиженно парировал блондин.

– Сережа, не смеши меня! Ты их имена путаешь, а тут вдруг под венец звать собрался. Таню Катей не назови у алтаря, – сверкая нежной белозубой улыбкой, произнесла шутливо Кира.

– Такое не забуду, – уже не скрывая досады, буркнул Ребров и демонстративно уткнулся в монитор старого компьютера.

Несмотря на вечные взаимные насмешки, коллеги тепло, почти по-братски, общались уже несколько лет. А однажды после работы даже сходили в бар на улице Белинского да так хорошо посидели, что название заведения наутро вспомнить не смогли. С самого первого дня знакомства двойник Дольфа Лундгрена пытался пополнить свою коллекцию очередным завоеванным трофеем, но Кира соответствовала своей фамилии[9]9
  От англ. winner – победитель.


[Закрыть] и одной-единственной репликой прекратила все попытки «охотника». С тех пор Сергей Ребров только приумножал чувство уважения к коллеге, а позже уже и к другу Виннер. Он помнил это прекрасно – пошлую публичную шутку в сторону вновь прибывшей Киры, одобрительный смех коллег-самцов и великолепный ответ девушки, который впоследствии заставил замолчать мужчин, а некоторых даже покраснеть.

Она произносила слова негромко, но четко и искренне. Приближаясь, подобно Каа, к одному из бандерлогов Маугли Киплинга, она заставила двухметрового богатыря замереть в ожидании «смертельного удара».

– Уважаемый Сергей! С первого взгляда на вас я сразу поняла, о каких именно офицерах поет Олег Газманов в своей знаменитой песне.

С каждым последующим словом девушка делала небольшой и медленный шаг в сторону своей обескураженной жертвы на глазах у замершей публики.

– Сильных… Честных… Благородных мужчинах, которые никогда, слышите, никогда не обидят ни словом, ни делом слабых, хрупких и беззащитных, а тем более женщин. Я прошу вас… Нет, я вас умоляю! Не искалечьте моего представления об идеале офицера полиции. Нашей огромной и великой России!

Когда Кира сказала последние слова, остановившись взглядом на голубых глазах поверженного великана, тот, словно школьник, покраснев, опустил голову и еле слышно пробормотал:

– Извини… – хотя любую другую он бы незамедлительно послал; но с таким гипнозом у него не было шансов.

Следующим этапом показательно-моральной порки был расстрел толпы зрителей. Девушка медленно отвела осуждающий взгляд от Реброва и щедро, словно поп при обряде освящения куличей в Пасху у церкви, одарила каждого из созерцавших, глядя в глаза, устным, но очень доходчивым «предупредительным выстрелом». Толпа молчаливо начала расходиться.

С тех самых пор Кира Виннер завоевала искреннее уважение сотрудников второго отдела и в корне поменяла философию отношений между коллегами. Эта миниатюрная очаровательная девушка вселила в сердца не только мужчин, но и редких представительниц полицейских – женщин всего отдела чувство ответственности за произнесенное вслух. Что уж тут говорить о нецензурной брани в ее присутствии… Судачили даже, что именно после ее прихода полковник Аганов научился «кодировать» мат.

– Ладно, не обижайся! Я только рада буду, если ты встретишь свою вторую половинку! Главное, чтоб половинка была не в реальном соотношении, – еле сдерживаясь от смеха, выдавила из себя девушка.

– Что ты имеешь в виду? – оторвав глаза от монитора, сказал Ребров.

Кира взглянула на него и, склонив голову на левую сторону, по-родственному, почти виновато улыбаясь, ответила:

– Ну-у, Сереж! Она же не метровая и не сорока семи с половиной килограммовая блондинка у тебя?.. По-ло-ви-на Сережи.

Ему потребовалась почти четверть минуты, чтобы понять, о чем она. А после… После стены кабинета наполнились их громким и заразительным смехом. Это был именно тот смех, который называют истерикой. Нарастающий, затихающий и вновь взрывающийся поток эндорфинов.

Возможно, один из самых счастливых дней в жизни оперативников нарушил своим внезапным вторжением в кабинет дежурный Валера.

– Камеди окончено, господа! Вас Аган вызывает! – беспардонно прервал царившую в кабинете идиллию мужчина, по внешности напоминающий человека, отставшего от поезда.