Текст книги "Звёздные войны. Траун. Доминация. Высшее благо"

– В таком случае нам лучше поторопиться, – подытожила она.

Траун мимолетно улыбнулся, Самакро столь же мимолетно скривился.

– То есть… – Талиас внутренне съежилась: до нее дошло, что она только что дала распоряжение командиру и его первому помощнику.

– Надо же, какой энтузиазм, – произнес Траун скорее насмешливо, чем рассерженно. – Средний капитан Самакро, прикажите старшему коммандеру Хариллу готовить «Реющий ястреб» к полету. Мы вылетаем отсюда вместе с магис, а Уингали может вернуться в столицу на своем транспорте. Предупредите старшего коммандера, что мы везем пассажирку, и пускай для нее приготовят каюту.

– Слушаюсь, сэр.

Талиас собралась с духом.

– Понадобится еще каюта для ее спутника, – сообщила она. – Правительница хочет, чтобы ее сопровождал летописец.

– Понятно. – Траун и на этот раз даже бровью не повел. – И для ее спутника, средний капитан.

– Слушаюсь, сэр, – повторил Самакро и, метнув на Талиас взгляд, достал коммуникатор.

– Да. Еще один момент, – продолжил капитан. – Предупредите всех офицеров, что в присутствии инородцев они должны обращаться к воспитательнице Талиас как к старшему по званию.

Самакро замер, не донеся коммуникатор до рта.

– Простите, сэр?

– Талиас будет для магис главным связующим звеном с экипажем «Реющего ястреба», – пояснил Траун. – Изменив маршрут «Реющего ястреба», она доказала, что у нее есть полномочия давать такие гарантии и исполнять их. У магис могут возникнуть новые запросы, и нам нужно, чтобы она верила, что Талиас может их удовлетворить.

– И мы будем делать все, что она потребует? – через силу выдавил первый помощник.

– Разумеется, нет, – заверил его капитан. – Но порой сам запрос несет в себе информацию, которой иным способом мы бы не добились. Магис явно считает, что Талиас относится к командованию «Реющего ястреба», вот и не будем подрывать эту веру. Что еще важнее: так будет легче объяснить, почему Талиас время от времени будет недоступна для встреч и разговоров.

Самакро посмотрел на Талиас:

– Вы имеете в виду ее обязанности воспитательницы?

– Именно.

На взгляд Талиас, первый помощник был настроен поспорить, но он лишь чопорно кивнул:

– Слушаюсь, сэр.

Отвернувшись вполоборота, он все-таки поднес коммуникатор ко рту и принялся что-то тихо говорить.

– При всем уважении, старший капитан, мне это решение не по душе, – тихо сказала Талиас. – Принуждение офицеров подчиняться моим приказам – пускай притворно – может внести смуту и разлад. Не говоря уже о том, какой будет реакция магис, если она узнает об обмане.

– Так долго она на борту «Реющего ястреба» не задержится, – успокоил ее Траун.

– Но…

– Мы столкнулись с необъяснимым, воспитательница. Нужно распутывать клубок, пока все не прояснится.

– Да, сэр, я все поняла, – сникла Талиас. – Но средний капитан Самакро…

– Средний капитан Самакро со временем усвоит эту логику. – Траун дал понять, что разговор окончен. – Передайте магис, что ей и ее спутнику нужно собрать все необходимое в дорогу. И еще нам до отлета понадобятся навигационные данные.

– Слушаюсь, сэр, – вздохнула она, покосившись на Самакро, который все еще раздавал распоряжения по коммуникатору. Она знала, что первый помощник был примерным офицером и приказ выполнит беспрекословно. И логику со временем усвоит.

Но то время еще не пришло. Да и когда придет – неизвестно.

* * *

Краем уха Самакро услышал, как Траун сказал Талиас, что со временем он усвоит какую-то логику. Ну, допустим.

«С другой стороны, – мысленно кипятился средний капитан, – могу и не усвоить».

Что за бесовщина творилась с его жизнью? Что за бесовщина охватила флот?

Сначала его бесцеремонно сместили с должности капитана «Реющего ястреба», чтобы назначить на нее Трауна. Затем последовала эпопея с выслеживанием генерала Йива и его никардунских войск, которые незаметно заняли подступы к Доминации. Там все закончилось удачно, но в процессе командования Траун привел «Реющий ястреб» на грань неподчинения прямым действующим приказам.

Многие считали, что в некоторых случаях Траун не только подходил к этой черте, но и переступал ее. Он втравливал корабль в бой за боем, в конфликт за конфликтом, рискуя целостностью обшивки и жизнями тех, кто находился на борту.

А теперь еще и это. На военных кораблях Флота экспансии и обороны для всего был предусмотрен свой порядок, правила и протоколы, которые должны были неукоснительно соблюдаться. Несмотря на то что воспитательница могла приказывать даже капитану, если вопрос касался благополучия «идущей по небу», во всех прочих случаях она не имела к командованию никакого отношения. Если приказать офицерам хотя бы притвориться, что у нее больше власти, чем есть на самом деле, это может повлечь недоумение и колебания в их поведении, из-за которых нарушится отлаженный порядок на корабле.

А тот факт, что подчиняться придется именно Талиас, подливал масла в огонь.

Самакро ей не доверял, вот ни капельки. Она попала на борт военного корабля, не имея надлежащей квалификации и при сомнительных обстоятельствах. Она твердила о своей приверженности Трауну и «Реющему ястребу», и пока что, к ее чести, Самакро не удавалось подловить ее на поступке, который поставил бы эту приверженность под сомнение.

Но офицер кадровой службы, который в самом начале предупредил его о нестыковках в биографии Талиас, рассказал, что это назначение фактически продавил синдик Турфиан. А уж ему, да и прочим аристократам, Самакро доверял еще меньше, чем Талиас.

Он сталкивался с Турфианом лишь раз, на слушаниях, которые Синдикура затеяла после решающей битвы у родной планеты ваков Праймиа, в которой генерал Йив был разгромлен и Никардунский Чертог перестал представлять угрозу. К моменту заседания все в Синдикуре получили из Совета военной иерархии предварительный отчет о планах Йива по захвату Доминации, поэтому вопросы синдиков были по большей части формальными или благосклонными.

Но только не у Турфиана. Синдик семьи Митт неугомонно наседал на Самакро и остальных офицеров, задавая откровенно наводящие вопросы о роли Трауна в исходе битвы, его приказах и последовавших повреждениях корабля. Даже остальные синдики будто бы опешили от того, как крепко он зациклился. Дошло до того, что один из коллег позволил себе очень мягко и завуалированно пожурить его.

Турфиан на это и ухом не повел. По всей видимости, он твердо решил покончить с Трауном, и если в процессе придется принести в жертву Самакро и весь «Реющий ястреб», то так тому и быть.

Больше всего в этой истории озадачивало то, что они с Трауном были выходцами из одной семьи. Внутрисемейные распри случались сплошь и рядом, но Самакро впервые видел, чтобы она так уродливо просачивалась на публику.

Что опять же возвращало к вопросу о роли Талиас в этом деле. У нее была какая-то таинственная связь с Турфианом еще до того, как она попала на «Реющий ястреб». Если ее покровитель так рьяно выступал против Трауна, может, и ее приверженность капитану не так уж крепка?

Самакро скрипнул зубами. Политика. Каждый раз, когда на его корабле начинались эти треклятые политические игрища, пятная ржавчиной внутрисемейной конкуренции и межсемейной вражды отлаженный механизм чисского флота, ему доставались все шишки.

Но не в этот раз. Пускай Траун играет с Талиас, Талиас играет с Турфианом, или каждый из них одновременно ведет какую-то свою неведомую игру, Самакро не позволит им разгуляться на своем корабле.

Закончив беседовать с Хариллом, он отключил коммуникатор.

– Сэр, все распоряжения отданы. – Самакро повернулся к командиру, отметив про себя, что Талиас успела снова войти в круг инородцев и сейчас тихо разговаривает с их правительницей. – Корабль будет готов к нашему возвращению.

– Благодарю, средний капитан, – кивнул Траун. – Я смотрю, вы не одобряете.

Самакро собрался с духом.

– Да, сэр, не одобряю, – признал он. – Мне не нравится, что на военном корабле Доминации появятся пассажиры-инородцы. И уж тем более мне не по душе лететь в неизвестную систему с неизвестным статусом, не поставив в известность Цсиллу.

– Понимаю, – сказал Траун. – Сказать по правде, мне и самому это не нравится. Но у паккош нет коммуникационной триады, а диапазон действия системы связи на «Реющем ястребе» не достигает территории Доминации.

– Мы можем вернуться на подходящее расстояние и доложить оттуда, – предложил Самакро. – Нам хватит на это времени, потом снова прилетим сюда и заберем магис на ее родную планету до обозначенного Уингали срока.

– А если мы ошиблись в расчетах этого срока?

Самакро помрачнел. Учитывая, что им приходилось иметь дело с тремя разными системами исчисления, такой риск нельзя было сбрасывать со счетов. Траун наверняка проверил расчеты паккош, но если исходные данные были неточными, правильные вычисления все равно приведут к ложному результату.

А даже если расчеты изначально верны, «Реющий ястреб» могут задержать, или того хуже – прямо прикажут вернуться на Цсиллу. Раз уж синдик Турфиан так жаждет нарыть компромат на Трауна, смерть инородцев на борту «Реющего ястреба» преподнесет ему сногсшибательный шанс, как говорится, на блюдечке.

– Принято, сэр, – кивнул он. – Я только надеюсь, что планета и правда стоит всех этих усилий.

– Думаю, стоит, средний капитан, – глухо ответил Траун. – Что и прискорбно.

Глава 4

«Скверное выдалось утро», – мысленно сокрушался советник Зодлак’уви’вил, с трудом взбираясь на три ступеньки, что вели к Белому судейскому престолу в ратуше Красных Холмов. Да уж, громкий титул носил этот, по сути, большой стул в большой комнате под стать своему названию: сплошь белый мрамор, золотая ажурная ковка и инкрустированные самоцветы.

Сам этот трон, как и его название, служили лишь вычурным обозначением того места, где местный правитель выслушивал просьбы, тяжбы и слезные жалобы жителей провинции Красных Холмов на экономически процветающей, но в политическом смысле ничем не выдающейся планете Селвис.

Лакувив не мог себе представить, кому из его предшественников пришло в голову так поиздеваться над чувством меры. У патриэля Лакуни, которая заправляла на Селвисе всеми делами семьи Зодлак из своей резиденции в столичном городе под названием Мощеный Тракт, не наблюдалось ничего и близко столь претенциозного.

Впрочем, Лакуни могла обходиться безо всей этой мишуры. Она была урожденная Зодлак, и ей никогда не приходилось доказывать свой статус патриарху или остальным членам семьи. Она могла в любой момент по протекции семьи перейти на более престижную должность – скажем, стать патриэлем на какой-нибудь важной планете, или синдиком, а то и спикером Синдикуры. При удачном приложении таланта, да при помощи друзей и союзников, она даже могла бы занять пост патриарха.

Ее будущее было безоблачным. А таким, как Лакувив, приходится в полевых условиях по крупицам накапливать репутацию и связи в надежде, что вышестоящие их заметят и из родственников во власти возведут в кузены. Вот когда это случится в его жизни, тогда он и почувствует себя в безопасности.

Но все это призрачные надежды, а в реальности ему нужно было приниматься за работу: выслушивать жалобы, вершить правосудие и вместе с остальными советниками не покладая рук трудиться над тем, чтобы сделать Селвис образцовой чисской планетой.

В конце концов, то, что было благом для Доминации, оборачивалось благом и для семей. А там, надеялся Лакувив, и до его личного блага очередь дойдет.

Первые пять случаев были вполне стандартными семейными ссорами, которые не дотягивали до уголовного разбирательства, но достигли такого накала, что местный арбитраж уже не справлялся с ними. В трех из них все было ясно с самого начала, а вот два других оказались немного запутанными. Впрочем, у Лакувива был богатый опыт в подобных вопросах, так что он справился с тяжбами без особых усилий.

Не всем его решения пришлись по вкусу, но такова суть всей процедуры разбирательства. Как бы то ни было, он был советником семьи Зодлак, чья мощь незримо нависала за его спиной, поэтому независимо от результата просители покидали ступени судейского престола молча и учтиво. Если кому-то из них казалось, что с ними обошлись несправедливо, всегда можно пожаловать патриэлю.

А потом настало время заслушать шестое дело.

Сразу же стало понятно, что оно не похоже на предыдущие, да и вообще ни на один случай, которые Лакувиву приходилось рассматривать.

В дверь зала, охраняемую по бокам стражниками, вошли четверо просителей. Трое из них были инородцами незнакомого Лакувиву биологического вида: двое ростом со среднего чисса, один чуть выше другого, и еще один – почти на треть ниже своих сородичей. Советник ориентировочно определил их как взрослого мужчину, взрослую женщину и ребенка, а может, подростка. Вероятно, они сошли с корабля, который вчера приземлился на космодроме Мощеного Тракта, хотя патриэль в своей предварительной сводке не привела никаких подробностей, кроме самого факта его прибытия.

Что гораздо важнее – в сводке не было ни слова о том, что они покинули Мощеный Тракт и направились в Красные Холмы. Возможно, четвертый член группы разъяснит ситуацию.

Лакувив постарался рассмотреть его повнимательней. Это был молодой чисс не старше двадцати лет. Покрой его одежды и узоры на ней были советнику незнакомы – в семье Зодлак подобного точно не носили, – но облик в целом выдавал благородство и богатство своего хозяина. Чисс тихо переговаривался с инородцами, пока они шли к судейскому престолу. Кто он им – проводник, а может, надзиратель?

Вслед за просителями в зал вошел еще один стражник и присоединился к тем, что уже стояли у дверей. На вопросительный взгляд Лакувива он ответил коротким кивком. Значит, при стандартной проверке оружия при них не обнаружили. Разумеется, инородцам бы не позволили войти в зал, будь у них оружие, однако сам факт, что они им не запаслись, говорил в их пользу.

Советник снова перевел взгляд на просителей. Кожа на их лицах была испещрена ярко-красными и белесыми складками, которые чередовались, насколько можно было определить, в случайном порядке. Сочетание разноцветных складок на каждом лице было непохожим на другие – возможно, это способствовало узнаванию. Рты инородцев напоминали безгубые щели, расположенные где-то между складок. Глаза черные и в то же время ясные и прозрачные. Все трое одеты в балахоны с вытканным серебристой нитью узором, только у самого высокого на бордовом фоне, а у его спутников – на синем.

Молодой чисс подал инородцам знак остановиться, когда они были в трех шагах от постамента. Сам он выступил вперед и поклонился Лакувиву.

– Чествую вас, советник Зодлак’уви’вил, – сказал посетитель. – Меня зовут Кодуйо’по’некри, я проездом на вашей планете.

– Добро пожаловать, Йопонек. – У Лакувива проснулся внезапный интерес к гостю: Кодуйо, как и Зодлак, принадлежали к Сорока великим семьям – второй ступени власти в Доминации после Девяти правящих семей. Кем бы ни были эти инородцы, то, что их сопровождает Йопонек, побудило Лакувива проявить к ним внимание. – Позвольте спросить, почему вы прибыли в Красные Холмы вместо того, чтобы остановиться в одном из поместий семьи Кодуйо на Селвисе?

– Я посвятил этот год странствиям, советник Лакувив, – пояснил Йопонек. – Путешествую по Доминации, набираюсь опыта и знаний за стенами классной комнаты.

– А, – кивнул Лакувив. – «Год странствий» в некоторых семьях был традицией: годовой перерыв между школьным обучением и специализированным образованием, во время которого молодые чиссы могли путешествовать, медитировать, познавать мир и себя.

Сторонники этой традиции утверждали, что она помогает молодежи определиться с целями и теми способностями, которые нужны для их достижения, чтобы избежать метаний в выборе будущей профессии. Противники считали, что это блажь за родительские деньги, которая позволяла их отпрыскам безнаказанно предаваться безделью. Находились и циники, которые говорили, что эту традицию изобрели специально, чтобы сплавить детишек прочь с глаз в самый бунтарский период их жизни.

– В пути мне посчастливилось встретить Хаплифа, его жену Шимкиф и их дочь Фросиф, – продолжил Йопонек, поочередно указывая на каждого из инородцев. – Я очень многому научился за время нашего совместного путешествия. Вчера мы прилетели на Селвис и сразу же направились сюда, чтобы попросить вас и вашу семью о милости.

– Да неужели, – буркнул Лакувив, переведя взгляд на главу семейства инородцев.

– Точно говорю. Они…

– Вы уполномочены говорить от их имени? – оборвал его Лакувив.

– …Цивилизованные кочевники… – Йопонек запнулся. – Что?

– Если они хотят обратиться с просьбой, пусть сами говорят за себя. Вы, Хаплиф, говорите на чеунх?

– Он хочет, чтобы вы сами сказали, что вам нужно, – перевел Йопонек на торговый язык миннисиат.

Хаплиф низко склонил голову перед молодым чиссом, затем шагнул поближе к нему и снова поклонился, на этот раз перед Лакувивом.

– Приветствую тебя, советник Зодлак’уви’вил из семьи Зодлак, – неожиданно мелодичным голосом произнес он. Артикуляция тоже была на высоте, что удивительно для столь примитивной ротовой щели. – Как уже сказал наш уважаемый спутник, мы, горстка агбуи – цивилизованные кочевники. Вот уже более тридцати лет мы странствуем по Хаосу…

– Минуточку, – перебил его Лакувив, недоверчиво сощурив глаза. – Как вы поняли, что Йопонек сказал про вас? Вроде бы вы не говорите на чеунх.

– Да, не говорят, но немного понимают, – озадаченно вступился за них юноша. – Со многими инородцами так: с паататусами, некоторыми следопытами из Гильдии навигаторов. Многие путешественники попадали за пределами Доминации в неловкие…

– Точно, точно, – снова оборвал его Лакувив, немного досадуя на себя. Мальчишка был прав: неумение говорить на чеунх не означает, что инородец не понимает этот язык. Это можно было назвать профессиональной деформацией: как только советник занимал судейское кресло, сразу же начинал цепляться к противоречиям и недомолвкам, и было очень трудно пересилить себя. – Пожалуйста, продолжайте.

Хаплиф, подбодренный одобрительным кивком Йопонека, снова повернулся к Лакувиву.

– Мы, горстка агбуи – цивилизованные кочевники, – повторил он. – Вот уже тридцать лет наша группа из пятидесяти участников странствует по Хаосу в поисках новых знаний, друзей, расширения горизонтов нашей жизни. Наш новый друг Йопонек подал идею, что на Селвисе можно ненадолго арендовать участок земли и вырастить специи, чтобы окупить расходы на наши странствия.

– Понятно, – кивнул Лакувив. Уже не одну сотню лет через Доминацию то и дело тянулись беженцы с других территорий. Некоторые обращались к местным патриэлям с просьбами остаться, но почти всех ждал отказ и высылка. Цивилизованные кочевники, стремящиеся не осесть на чисской земле, а лишь временно ее возделывать – это что-то новенькое. – Какой участок вам нужен и на какой срок?

– Не очень большой и ненадолго. – Хаплиф развел руки с длинными пальцами примерно на метр. – Площади двадцать на двадцать таких отрезков будет достаточно. – Он опустил руки. – Неплохо было бы, чтобы неподалеку была площадка для нашего корабля, но и только. Что до срока, то все займет пять-шесть месяцев.

Лакувив задумчиво постучал пальцами по подбородку. Он знал, что это вполне осуществимо. Четыреста квадратных метров – не так уж и много. К тому же в провинции Красных Холмов имелось несколько скалистых холмов, большинство из которых были окружены скудными угодьями, где можно было разве что скот пасти. Если они подойдут под специи Хаплифа, то найдется и участок, который на полгода можно вывести из оборота.

Теперь хотя бы стало понятно, почему Йопонек привел просителей к нему, а не к советникам собственной семьи. Кодуйо на Селвисе принадлежали только городские территории и собственное поместье, плодородной земли у них не водилось.

– Что у вас за специи? – спросил советник.

– Я привез на пробу. – Сунув руку в складки одежды, Хаплиф извлек небольшой пластиковый конверт, в который были вложены четыре конверта побольше. – Их уже не раз проверяли на других планетах, и нигде не выявили угрозы местным растениям, животным или разумным существам.

– Мы еще раз проверим, – сказал Лакувив. В соответствии с правилами этикета по правую руку в метре от него стояла старшая помощница Зодлак’джи’иприп. Подозвав ее ближе, советник вручил ей конверт. – Отправьте их на анализ в лаборатории «Влайдан». Предупредите, что это срочно.

– Слушаюсь, сэр, – ответила Лакджиип. Бросив на инородцев короткий, но придирчивый взгляд, она удалилась.

– Еще они могут мастерить произведения искусства и драгоценные украшения, – услужливо сообщил Йопонек, роясь в поясной сумке. – Я сейчас вам покажу…

– Но нет, мой юный друг, – немного пафосно произнес Хаплиф, аккуратно ухватившись за его запястье. – Это ваш подарок. Хозяину я приготовил другой.

Снова нырнув рукой в складки одежды, он выудил оттуда два предмета размером с наперсток.

– Это для вас, – протянул он их Лакувиву, шагнув навстречу.

Тот осторожно принял подношение. Это были две одинаковые броши, сделанные в виде стилизованных листьев из переплетенной металлической проволоки серебристого, голубого, красного и золотистого цветов. Правда, они оказались гораздо легче, чем он ожидал, что наводило на мысль не о настоящем золоте и серебре, а о более дешевой замене.

Впрочем, вне зависимости от ценности материала, они были по-настоящему красивы. Что еще важнее – поделки в таком стиле, скорее всего, придутся по вкусу многим чиссам. Если со специями дело не выгорит, Хаплиф и его кочевники за те же полгода достаточно заработают и на этих безделушках, чтобы убраться отсюда.

Но были и другие перспективы, уже лично для Лакувива и его семьи.

– Спасибо, – поблагодарил он инородца, кладя броши на подлокотник рядом со своим квестисом. – А вы… Йопонек.

– Да, советник? – встрепенулся молодой чисс.

– Вы готовы облечь все это в официальное прошение от семьи Кодуйо семье Зодлак? – спросил Лакувив.

Юношеский задор Йопонека немного увял.

– Не знаю, получится ли у меня. Так можно? Понимаете, я же не официальное лицо.

– Вы – член семьи Кодуйо на хорошем счету, – напомнил ему советник.

– Да, но… – Юноша умолк в явной растерянности.

– Давайте упростим вопрос, – предложил Лакувив. – Вы готовы облечь все это в официальное прошение лично от себя?

– А, – посветлел Йопонек. – Да, так я могу. А этого достаточно?

– Вполне, – с улыбкой заверил его советник. Многие проекты на Селвисе зиждились на личных услугах и одолжениях, так что, раз не удалось заручиться официальным уведомлением от семьи Кодуйо, пусть их имя фигурирует хотя бы так. Глядишь, и пригодится на каком-нибудь жизненном повороте. – Хаплиф, где сейчас стоит ваш корабль?

– На южной посадочной площадке.

– Двадцать девятый причал, – подсказал Йопонек.

– Отлично, – кивнул Лакувив. Достаточно близко, если понадобится снова встретиться с инородцами, и при этом не загружает главные пассажирские и грузовые площадки Красных Холмов. – Возвращайтесь туда и ждите ответа. Скоро я вас наберу.

– Да, советник, – с поклоном произнес Йопонек. – Спасибо, что уделили нам время.

– Агбуи тоже благодарят вас за доброту, – добавил Хаплиф, кланяясь. – Надеюсь, вы возрадуетесь и оцените нашу скромную поделку.

– Да уж, несомненно, – сказал Лакувив. – Добро пожаловать на Селвис.

Он проводил взглядом посетителей, пока они не покинули зал. Едва за ними закрылась дверь, через боковой вход вернулась старшая помощница Лакджиип. Лакувив снова подозвал ее.

– Вы отправили специи на анализ? – осведомился он.

Помощница кивнула:

– Я переговорила напрямую с руководством «Влайдана». Они обещали, что немедленно приступят к работе.

– Хорошо. – Лакувив протянул ей броши. – Это тоже отправьте.

Лакджиип внимательно осмотрела поделки:

– Это тоже Хаплиф дал?

– Да. Мне кажется, это их запасной источник дохода, если не получится взять землю в аренду.

– Какой интересный металл, – заметила Лакджиип. – Это четыре разных или один и тот же, только разных цветов?

– Вот пусть во «Влайдане» и выяснят, – сказал Лакувив. – Они слишком легкие, чтобы быть золотыми, платиновыми или чем-то еще в том же роде. Я хочу знать их истинную стоимость, чтобы агбуи не вздумали надувать местных покупателей.

– А если все-таки вздумают, вы обложите их дополнительным налогом с прибыли? – уточнила Лакджиип.

– Посмотрим, – отмахнулся советник. – Может, я просто закрою глаза на их аферу, чтобы они побыстрей убрались с планеты.

– За что вы так с гражданами…

– Некоторые ничему в этой жизни не учатся, пока не потеряют внушительную сумму денег, – пожал плечами Лакувив. – А поскольку зачинщиком всей этой истории будет числиться наш юный друг Йопонек, там и семью Кодуйо подтолкнуть к краху не составит труда.

– Или не подталкивать и поиметь с них выгоду?

– Вариантов полно. – Он ткнул пальцем в броши. – Но первым делом надо узнать, что такое нам досталось.

– Да, сэр. Еще поручения будут?

– Надо найти участок для их плантации, – сказал советник. – Не очень далеко, но и не под боком. В таком месте, где можно урезать кусок пустошей, не потеснив наших аграриев с плодородной земли. Лучше всего маленькое хозяйство, возможно, семейное. Да, и вся семья владельцев должна говорить на миннисиате, чтобы не попасть с этими инородцами впросак. Полагаю, вам под силу соблюсти все эти условия?

– Не подведу, – пообещала Лакджиип.

– Хорошо, – одобрил Лакувив. – В таком случае приступайте.

– Слушаюсь, сэр. – Коротко кивнув начальнику, она развернулась и снова направилась к боковому входу.

Проводив ее взглядом, советник снова сел прямо. Ну вот и все: развлеклись и хватит.

– Ладно, – кивнул он референту, стоявшему у входной двери. – Зовите следующего.

* * *

Как только Зодлак’фр’оа увидел официальный аэрокар семьи с яркими эмблемами на бортах, лениво выискивающий место для посадки над его фермой, он сразу понял, что на смену заурядному утру идет незабываемый день.

Сдвинув брови и прикрыв глаза рукой, как козырьком, Лакфро наблюдал за тем, как аэрокар поворачивает к скалистому утесу, который торчал прямо посреди его и без того скудных угодий. Если это очередной чиновник с инспекцией его юболов для подсчета налогов, то Лакфро вышвырнет этого сына загончей со своей земли, а следом кувырком полетит его аэрокар. За последний месяц сюда приезжали уже трое таких горе-счетоводов, каждый со своим методом подсчета, пока в итоге не остановились на числе поголовья, которое Лакфро изначально привел в своей декларации. Только время впустую потратили да доставили хозяевам головную боль.

Аэрокар, зависнув над уступом, начал снижаться к краю посадочной площадки, где Лакфро обычно парковал свой аэрогрузовик. Там же по соседству располагался концентрический сад его жены Лакэнсу. Если пилот заденет ее овощи, то ругань с землевладельцем покажется этим бюрократам наименьшим злом.

Аэрокар приземлился, и Лакфро припустил к утесу, репетируя гневную отповедь, но тут над его головой проплыла новая тень.

Взглянув вверх, он невольно расширил глаза. Над ним заходил на посадку не просто аэрокар, а полноценный звездолет размером с хороший грузовоз.

Который тоже устремился к утесу и припаркованному там аэрокару.

– Папа? – Из коммуникатора, прицепленного к наплечной перевязи, послышался взволнованный голос его двенадцатилетней дочери Лакрис.

– Все нормально, родная, – ласково ответил Лакфро, не отрывая глаз от корабля. Казалось, что он собирается приземлиться чуть ли не у гребня, на самом каменистом и плешивом склоне. – Мне кажется, они нацелились на утес. Детеныши разбежались?

– Пока нет, – ответила Лакрис. – Но они стали беспокойными. Мне кажется, они никогда не видели такой громадины. Я пока что могу их удержать.

– Умница, – похвалил он дочь. – Загони их в хлев, только будь осторожна. Пусть побудут там, пока все не уляжется.

– Хорошо. Мама?

– Я здесь, – тут же отозвалась Лакэнсу. – Они и правда паркуются на северном склоне.

Лакфро кивнул сам себе: там была плоская площадка. По крайней мере пилоту хватило ума не занимать пастбище.

– Я иду к ним. – Он прибавил шагу. – С ними еще семейный аэрокар. Узнаю, в чем дело.

– Надеюсь, они не изымут поголовье, – с некоторым беспокойством произнесла Лакэнсу. – Если это новая вспышка эпидемии, она может затронуть всех соседей.

– Да уж, – поморщился Лакфро. А ведь в корабль такого размера поместится немало юболов.

Но если речь шла о заражении животных, зачем пригонять для изъятия межзвездный корабль? Изолировать или уничтожить зараженных можно и на Селвисе.

Кстати, а откуда вообще взялся этот корабль? Лакфро никогда не видел такой конструкции и обозначений. Ни в семейном ангаре, ни у кого-либо из местных торговцев такой посудины отродясь не водилось.

– Если будет изъятие, пусть приведут убедительные доказательства, что наши юболы заражены, – упрямо пробормотал в коммуникатор Лакфро. Из аэрокара выпрыгнула женщина, которая сразу же направилась к нему. – Так, она идет. Похоже на перевязь служащего из администрации советника. Потом расскажу, что им надо.

– Ладно, – согласилась Лакэнсу. – Только не выходи из себя.

– Кто, я? – самым невинным тоном парировал Лакфро. – Перезвоню через минуту.

Он отключил коммуникатор, поскольку наверняка знал, что гостья, кем бы она ни была, все равно скажет ему это сделать. Чиновники не любят, когда их разговоры с частными лицами становятся известны другим частным лицам.

Когда они сошлись ближе, он наконец-то разглядел прибывшую.

Ею оказалась Лакджиип, главная прихлебательница советника Лакувива.

Ну, приехали.

– Добрый день, – обратилась к нему Лакджиип, как только была уверена, что он ее расслышит. – Это вы землевладелец Лакфро?

Первым порывом было ответить вопросом на вопрос: кто еще, по ее мнению, может разгуливать по его угодьям с пастушьим посохом, пристегнутым к поясу? Но Лакфро не поддался ему.

– Собственной персоной, – вместо того отозвался он.

– Превосходно. Меня зовут…

– Лакджиип, – перебил ее Лакфро. – Старшая помощница советника Лакувива. В округе вас все знают.

– А. – Она с довольным видом, хоть и слегка смущенно улыбнулась. – Благодарю.

– Разумеется, так же, как знают и об истории с копытным грибком, – продолжил землевладелец. – Если вы привезли очередное необоснованное постановление об изъятии, будьте любезны явить стопроцентные доказательства, что мои животные заражены.

Улыбка Лакджиип, застывшая на фразе про копытный грибок, сползла с ее лица.

– Вы все не так поняли, землевладелец, – холодно сказала она. – С моим приездом у вас не убудет, а прибудет.

Лакфро метнул взгляд ей за спину, где стоял большой корабль. В переднем люке показались двое: молодой чисс и инородец незнакомой расы.