Текст книги "Охота на «Икара»"

Теперь надо было придумать, как бы так избавиться от «жучка», чтобы его неподвижность не выдала меня с головой, что неминуемо произойдет, если я просто выброшу его в ближайшую урну. К счастью, удобный случай сам шел мне навстречу. Невысокий бункр, одетый в одну из тех блестящих летных курток, что всегда напоминают мне о праздниках возрождения Элвиса, быстро лавировал в толпе. Секунды через три наши с ним траектории должны были пересечься. Я подстроил шаг, сделал вид, что зазевался, глазея по сторонам, и на полном ходу налетел на прохожего.

– Простите. – Я поддержал бункра за плечи, чтобы помочь удержать равновесие, поправил ему воротник там, куда врезался плечом, и одновременно выудил из кармана монету в пять коммерц-марок. – Вся вина лежит на мне и только на мне, – произнес я традиционную формулу бункров, протягивая ему монету. – Пусть еда или питье за счет моих кровно заработанных денег хоть немного возместят тебе причиненные неудобства.

Он схватил монету, пробурчал положенную ерунду в знак того, что извинения приняты, после чего поспешно двинулся дальше, скорректировав свой прежний курс в сторону трактира. Пять марок – это было примерно в десять раз больше, чем заслуживало подобное недоразумение, и он явно торопился истратить нежданно привалившее богатство, пока растяпа– человек не спохватился и не потребовал сдачи.

Если повезет, увлекшись кутежом, бункр и не заметит скромный дар, который я оставил ему, когда поправлял воротник. Я дал ему метров десять форы и пошел следом.

Комплекс общественного питания раскинулся метрах в тридцати от ворот, если двигаться по главному эму проезду. Он мало чем отличался от обычных ихмиситских кабаков, разве что был в несколько раз е, а цены там – значительно выше. Я пересек многолюдный обеденный зал, прошел мимо ряда отдельных кабинок прямо к двери с надписью «Посторонним вход цен» и очутился в подсобных помещениях.

Как я и ожидал, в подсобках никого не оказалось, весь персонал был занят в зале, обслуживая многочисленных утренних посетителей. Я прошел к служебной к двери, по пути стянув с себя куртку и снова вывернув изнанку. На этой стороне кармашка для пропуска на воротнике не было, но я воткнул карточку, которая за была вывести меня к «Икару», между клапаном ого кармана и молнией, чтобы датчики могли прочитать код. Экипировавшись таким образом, я отпер служебную дверь, вышел и направился к ближайшей дорожке движущегося тротуара. Сейчас узнаем, чего стоит бдительность ихмисов и насколько сильно они хотят меня выследить.

К моему тихому удивлению, не так уж они и хотели. Если б бы мной серьезно заинтересовались, то вдобавок к «жучку» приставили бы ко мне и топтуна. Но прыгая эго движущегося тротуара на другой по подсказке ей, я так и не заметил, хотя очень старался, чтобы кто-то пытался повторить мой танец. Или моя пробежка через трактир и трюк с переодеванием сбили их со следа или филер был приставлен чисто символически, порядка. Но могло быть и так, что у них не было особых причин следить за мной, потому что они попросту не подозревали о существовании «Икара».

Или они уже давно знали все об «Икаре» и поджидали меня там, а вся эта инсценировка – лишь способ, который избрали ихмисы, чтобы любезно предложить мне веревку и мыло. Потрясающе жизнерадостная мысль, особенно в шесть часов утра.

Я выписывал круги, разъезжая на движущихся дорожках, и уже проклинал всех ихмисов, вместе взятых, когда желтый огонек указателя, бегущий впереди меня, наконец-то превратился в розовый. Это означало – я прибыл на место. Настороженно оглядевшись по сторонам напоследок, я спрыгнул с дорожки, обогнул корму тринкианского фрахтовика и наконец вышел к «Икару».

Что я испытал горькое разочарование с первого взгляда – это еще мягко сказано. Корабль не имел решительно никакого сходства ни с чем, что мне доводилось видеть. Никакого сходства ни с чем, что я мог бы себе вообразить, если б у меня вдруг разыгралась фантазия. Никакого сходства вообще ни с чем, что способно хоть как-то летать.

Носовой отсек «Икара» был более или менее стандартных очертаний, с непременным рассекателем гиперпространства, вмонтированным в сенсорно– конденсаторную установку носового конуса. Но на этом сходство с общепринятыми конструкциями космических кораблей и заканчивалось. Носовой конус лепился к большой сфере добрых сорока метров в диаметре, покрытой такими же темно– серыми пластинами корпусной брони, что и нос корабля. По поверхности сферы были рассредоточены маневровые сопла, которые соединялись с досветовым двигателем системой труб и кабелей, идущих в узком зазоре между внешним и внутренним корпусом. К большой сфере со стороны кормы примыкала сфера поменьше, метров двенадцати в поперечнике. В месте их соединения корпус плавно сужался, образуя нечто вроде седловины. Корма выглядела так, будто строители, спохватившись в последнюю минуту, кое– как присобачили к ней маршевый двигатель и машинное отделение, снятые со старой кронсковской камнедробилки, притом самой паршивой. По поверхности меньшей сферы переходной тоннель, который соединял машинное отделение с большей сферой. Примерно посередине тоннеля наблюдался люк, в данный момент – задраенный. Прямо над входом была пришпандорена пара прожекторов. От люка на землю спускался раздвижной трап метров десяти в длину. На перилах, у основания лестницы, были клавиши кодового электронного замка. Кормовой отсек подпирали посадочные опоры, но вздутие большой сферы все равно задирало нос корабля градусов на десять.

Все сооружение в целом напоминало не то лежащую старинную ракету, корпус которой в вакууме вдруг потерял, целостность и вздулся в двух местах, не то загадочное металлическое животное, беременное близнецами, один из которых определенно родится карликом. Я и не ожидал увидеть нечто роскошное и впечатляющее, но это сооружение было просто смехотворно.

– Будто эту штуку только что собрала компания недоученных шимпанзе, верно? – раздался жизнерадостный голос у меня под боком.

Я обернулся и обнаружил, что ко мне присоединился . среднего роста лет этак тридцати с небольшим, обладатель курчавой шевелюры с выкрашенными в синий цвет прядями. Он таращился на «Икар» со смесью удивления и недоверия.

– Точно подмечено, – одобрил я, снял с плеча сумку составил ее на землю у своих ног. – Причем один Шимпанзе сперва пролил кофе на инструкцию по сборке.

Он усмехнулся и поставил свою сумку рядом с моей.

– Похоже, мы с тобой раскусили– таки на двоих суть происходящего. Ты летишь с нами?

– Мне так сказали, – ответил я. – Джордан Маккелл, пилот и навигатор.

– Джегер Джонс, механик, – представился он, протягивая руку для пожатия. – Гильдия механиков Боскора.

– Хорошая контора, – сказал я, пожимая руку. У него была хорошая, крепкая хватка, какая и должна быть у корабельного механика. – Долго ты тут ждешь?

– Не, всего минуту– другую. Хотя я порядком удивился, когда обнаружил, что пришел первым. Из того, что говорил Бородин вчера вечером, я думал, он придет, как только откроют ворота. Но люк задраен, и никто не ответил, когда я позвонил.

Я шагнул вперед и нажал кнопку «открыть» на кодовой панели. Раздался негромкий гудок – и только.

– Ты проверял, нет ли других люков? – спросил я.

– Нет еще. Я сперва обошел нос того тринка, чтобы посмотреть, не идет ли Бородин, но там его не видно. Хочешь, я обойду корабль, посмотрю, что там – с другой стороны?

– Нет, я сам это сделаю, – сказал я. – А ты жди тут на случай, если Бородин все– таки объявится.

Я направился вдоль борта к корме, обогнул оставшуюся часть малой сферы, пошел мимо двигательного отсека. Вблизи некоторые листы корпусной брони выглядели так, словно их действительно пришпандорили упомянутые Джонсом шимпанзе– недоучки. Но, несмотря на косметические изъяны, броня на вид казалась достаточно надежной. Я обогнул дюзы, которые были смонтированы куда более профессионально, чем корпусная броня, и продолжил свой осмотр, направляясь к носу по правому борту.

Я уже прошел полпути к малой сфере, когда заметил пару отверстий в броне двигательного отсека. Дырочки были примерно сантиметр в диаметре и находились на расстоянии сантиметров тридцати друг от друга. Сунув палец, я выяснил, что они уходят на два сантиметра в глубину и на пять вниз. Это сильно напоминало рымы страховочных лееров, только вот я сроду не видел, они располагались на таком близком расстоянии от друга. Прищурившись в лучах восходящего солнца, я разглядел еще четыре пары таких прорезей. Они шли вертикально до самого верха двигательного отсека.

Я так и не понял, зачем бы могли понадобиться пазы для страховочных лееров в этой части корпуса. Но учитывая насколько ни на что не похожа была вся конструкция корабля, я решил, что не стоит слишком долго голову над загадкой каких-то рымов. В бортовом компьютере должны быть все технические описания, будет заглянуть туда после старта и разобраться, чему.

Мне вдруг пришла в голову одна идея. Я вытащил бесполезный теперь уже пропуск, разорвал его пополам смяв половинки, сунул их в каждое из отверстий и убедился, что снаружи они не видны. Тонкий пластик не закупорит пазы и не помешает подсоединим к ним тросы или еще что, но если кто-то воспользуется пазом, обрывки пластика пропихнутся на дно. Так я смогу узнать, что разъемами пользовались.

Я закончил внешний осмотр корабля. Больше ничего особенного не обнаружилось. Соединительного тоннеля– шлюза, подобного тому, который тянулся по левому борту, вопреки моим ожиданиям на правом борту не оказалось, не увидел я здесь и других люков, через которые можно было бы попасть в корабль. К тому моменту когда я снова вернулся к лестнице, рядом с Джонсом стояли в ожидании еще четыре человека, их багаж стоял рядом с моим и Джонса. Двое мужчин, один креан и – что было удивительно, по крайней мере по моему разумению, – молодая женщина.

– А, вот и ты, – воскликнул Джонс, когда я обогнул малую сферу и попал в поле зрения собравшихся. – Ребята, это наш пилот и штурман, капитан Джордан Маккелл.

– Рад встрече, – сказал я, когда подошел ближе. – Надеюсь, кто-нибудь из вас знает, что происходит.

– Что значит – «происходит»? – визгливо возмутился один из новоприбывших. Парнишке едва перевалило за двадцать, был он неимоверно худой – кожа да кости, блондинистый, и окружала его этакая аура нервозности. – Ты ведь пилот, верно? Я думал, вы, пилоты, всегда все знаете.

– А, ты уже прочитал наши пропагандистские листовки, – одобрительно сказал я. – Очень хорошо.

– Какие еще листовки? – озадаченно нахмурился он.

– Шутка, – пояснил я, уже жалея, что попытался сострить. Очевидно, чувство юмора не относилось к сильным сторонам самого молодого из моей новой команды. – Меня, как и всех, наняли прямо с улицы.

При этом я ненароком оглядел всю группу – было интересно, кто как отреагирует на мое заявление. Но если кто-то и получил приглашение на эту вечеринку неким иным способом, он предпочел об этом не распространяться.

– Я уверен, что как только появится наш работодатель, мы тут же получим ответы на все наши вопросы, – добавил я.

– Если он появится, – проворчал еще один из новоприбывших.

Высокий, лет тридцати, с ранней сединой в волосах и спокойными проницательными глазами. Его мускулатура была не столь рельефной, как у Джонса, но тоже по– своему впечатляла.

– Появится, – заверил я, стараясь вложить в свой голос больше уверенности, чем испытывал сам. Тот скромный факт, что Камерона разыскивали по подозрению в убийстве, мог сильно ограничить его свободу передвижений. – А пока мы его ждем, почему бы нам не перезнакомиться?

– Я – «за», – согласился седовласый. – Меня зовут Никабар, можно просто Ревс. Лицензированный спец по двигателям, хотя могу работать и механиком.

– Правда? – заинтересованно переспросил Джонс. – И где ж ты этому учился, подмастерье?

– Специальных программ обучения я не проходил, – Никабар. – По большей части нахватался, пока служил.

– Да ну, правда, что ли? – восхитился Джонс. Похоже– , наш механик отличался редкостной общительностью. – И в каких войсках?

– Слушайте, может, оставим светские разговоры на потом? – взвыл нервный мальчик.

Он беспрестанно вертел головой, вглядываясь в каждого прохожего космолетчика.

– Принимаются и другие предложения, – щедро согласился я. – К сожалению, поскольку люк задраен…

– Так почему бы нам его не открыть? – нетерпеливо оборвал меня юнец, уставившись на соединительный тоннель. – Я этот вшивый люк за полминуты отдраю.

– Это ты плохо придумал, – предупредил Джонс. – можно замок шлюза повредить.

– И это оставит без работы нашего специалиста по и наружным работам, – сказал я, поворачиваясь к креану. – А вы, сэр, будете?..

– Меня зовут Чорт, – представился он. В его голосе слышались характерные высокие обертоны, едва различимые звуки, от которых одни приходили в восторг, а другие готовы были лезть на стену. – Откуда вы узнали, что я занимаюсь наружными работами?

– Вы слишком скромны, – ответил я, почтительно .. – Репутация народа Круеа среди тех, кто работает в открытом космосе, широко известна. Для нас большая честь, что вы присоединились к нашей команде.

Чорт отвесил ответный поклон, его волнистая сине– зеленая чешуя сверкнула на солнце. Как и большинство представителей его расы, он был невысокий, стройный, с перистым гребнем, похожим на головной убор индейцев– могауков, и зубастым клювом вместо рта. Возраст его точному определению не поддавался, но я решил, что это ориентировочно где-то между пятьюдесятью и восьмьюдесятью годами.

– Вы слишком великодушны, – ответил он.

– Вовсе нет, – заверил я его столь неприкрыто льстивым тоном, какой только сумел изобразить.

Все креаны обожают невесомость, им все равно, играть при нулевом «g» или работать. Их гибкие тела и компактная мускулатура прекрасно приспособлены для лазания по корпусу корабля. Но главное, креаны обладали неким шестым чувством, когда дело касалось удручающе регулярных повреждений корпуса, вызванных давлением гиперпространства, а также способностью определять состояние брони просто на ощупь.

Именно поэтому они столь высоко ценились как специалисты по наружным работам на борту космических кораблей, что наниматели не гнушались лестью, подкупом и прочими ухищрениями, чтобы переманить к себе специалиста– креана. Не знаю уж, как Камерону удалось уговорить Чорта подписаться на этот рейс, но немного приласкать самолюбие креана явно не помешает, если мы хотим удержать его на борту.

К несчастью, наш нервный друг то ли не улавливал подобных нюансов, то ли плевать на них хотел.

– Да перестаньте вы мозги друг другу пудрить! – проворчал он. – Он просто видел твой багаж, Чорт, видно же, что там лежит скафандр.

Сине– зеленые чешуйки креана от удивления порозовели по краям.

– О, конечно же, – сказал он. – Без сомнения, именно так.

– Не обращайте на него внимания, – сказал я креану, изо всех сил сдерживая досаду. – Это наш эксперт по дипломатическим вопросам.

Джонс хихикнул, а парень всерьез надулся.

– Вовсе нет, – запротестовал он. – Я – электронщик.

– А имя у тебя есть? – поинтересовался Никабар. – Или нам всю дорогу звать тебя Дерганым?

– Ха– ха, очень остроумно, – огрызнулся парнишка.

– Меня зовут Шоун. Джефф Шоун.

– Теперь остаетесь только вы, – сказал я, поворачиваясь к девушке.

На вид ей было не более двадцати пяти. Стройная со светло– карими глазами и легким загаром, как у людей, которые часто и подолгу отдыхают на свежем воздухе. Как и Шоуна, ее, похоже, больше интересовали космолетчики на дорожках движущихся тротуаров, чем наше ознакомительное собрание.

– Вы – наш оператор борткомпьютера и корабельный врач? – предположил я.

– Только оператор, – коротко ответила она, окинула быстрым цепким взглядом и снова отвернулась – Меня зовут Тера.

– Тера, а дальше? – поинтересовался Джонс.

– Просто Тера, – повторила она.

Взгляд, которым она удостоила механика, был не менее быстрым и цепким, но куда более холодным.

– Да, но…

– Просто Тера. – Я перехватил взгляд Джонса и ему дал понять, что лучше не настаивать.

Может быть, девушка была просто скромницей. Но в Спирали есть и несколько религиозных сект, устои которых запрещают называть свое полное имя посторонним. В любом случае, пытаться добиться от Теры, чтобы она назвала свою фамилию, было бы бесполезно и лишь еще больше обострило бы трения в команде, а у нас и без того отношения не складывались.

– Значит, доктора все еще нет, – заметил Никабар, пытаясь сгладить неловкость. – Интересно, где он задерживается?

– Выпивает и закусывает с Бородиным на пару, – безрадостно предположил Шоун. – Слушайте, ерунда какая-то тут творится. Вы уверены, что корабль заперт?

– Пожалуйста, можешь удостовериться, – предложил я ему, показав на клавиатуру кодового замка.

Хотел бы я знать, каким должен быть наш следующий ход. Мне совершенно не хотелось стартовать, не дождавшись Камерона, особенно учитывая, что на нем висит обвинение в убийстве. Но, с другой стороны, если ихмисы уже схватили его, болтаться здесь тоже особого смысла не имело. Может, мне стоило позвонить Иксилю на «Берег штормов» и попросить его попробовать тихонько навести справки.

Тут где-то надо мной клацнули запоры и зашипела гидравлика. Я резко обернулся и увидел, как медленно и торжественно распахивается входной люк.

– Как ты это сделал? – поинтересовался я у Шоуна.

– Что значит – как? – огрызнулся он. – Просто нажал кнопку «Вход», вот и все. Тупицы, люк был открыт с самого начала.

– Должно быть, Бородин запрограммировал замок, чтобы люк открылся в определенное время, – рассудил Джонс. – Вопрос – зачем?

– Может, он не придет, – предположила Тера. – Может, он и не собирался.

– Ну, что до меня, то я никуда не полечу, пока мне не заплатят обещанный аванс, – категорически заявил Шоун.

– Кроме того, мы не знаем, куда именно мы направляемся, – напомнил я им.

Трап шел немного криво – еще один пример нерадивой работы строителей «Икара». Через открытый люк было видно верхнее освещение соединительного тоннеля, но разглядеть что-нибудь еще отсюда было нежно.

– Бородин говорил мне, что мы направляемся на Землю, – сказал Чорт.

– Так-то оно так, но Земля – шарик немаленький, – напомнил я ему. – Там уйма мест, где можно припарковаться. Однако ничто не мешает нам пока пройти в корабль.

Я взял свою сумку и направился к трапу.

– Погоди– ка, Джордан, – остановил меня Джонс. – идет.

Я повернулся. Из– за кормы одного из соседних корабля показался неуклюжий толстяк с двумя дорожными сумками наперевес. Он бежал тяжелой трусцой, словно на рысях.

– Подождите! – кричал он. – Не взлетайте! Подождите меня!

– А кто ты такой? – крикнул я в ответ.

– Гайдн Эверет, – представился он, с трудом затормозив рядом с Терой и пытаясь отдышаться. – Медик. Уф– ф. У ворот задержали. Я уж думал, что не успею.

– Не беспокойся, ты не последний, – заверил его . – Наш наниматель тоже задерживается.

– Правда? – удивился Эверет.

У него были коротко стриженные темные волосы, голубые глаза и слегка приплюснутые черты лица, какие, по моим наблюдениям, часто встречаются у людей, занимающихся контактными видами спортивной борьбы. Вблизи стало видно, что в отличие от Джонса или Никабара наш медик внушительностью фигуры по большей части был обязан жировым наслоениям, хотя по некоторым признакам можно было сказать, что когда-то он обладал изрядной мышечной массой. Лет ему было где-то под пятьдесят, значительно больше, чем остальным членам экипажа, вокруг рта и глаз у него разбегалась густая сеть морщин.

И еще я заметил, что хоть Эверет и заявил, что рысью бежал от самых ворот, на его лице не было ни капли пота, да и дышал он не так уж и тяжело. Несмотря на возраст и поверхностное ожирение, его сердечно– сосудистая система, похоже, была в отличной форме.

– Правда, – заверил его Джонс. – Так что теперь делать будем, а, Маккелл?

– Как я уже сказал, грузимся на борт, – ответил я, начиная подниматься по лестнице. – Реве, ты сразу отправляйся в машинное отделение и начинай предстартовую подготовку по своей части, я отыщу рубку и займусь там тем же самым с другого края. Остальные – грузят свой багаж и ищут рабочие места.

Учитывая более чем оригинальную конструкцию «Икара», последнее распоряжение никак нельзя было назвать легкой задачей. Но к моему приятному удивлению, кто-то решил облегчить ее для нас. Переходной тоннель шел вдоль поверхности меньшей сферы и упирался в герметичный люк на поверхности большей. Очевидно, переходник заодно служил и шлюзом. А в коридоре, который начинался по ту сторону герметичного люка в большой сфере, на стене висел план всего корабля.

– Ну что же, довольно удобно, – заметила Тера, когда мы вшестером столпились, разглядывая схему. Ника– бар уже скрылся на другом конце тоннеля, направляясь в машинное отделение. – А где же компьютерная? Ага, вот. Странное расположение.

Остальные вполголоса согласились с ней. Внутреннее устройство корабля оказалось не менее причудливым, чем его внешний вид. Все три палубы сферы имели самую бессистемную планировку, что мне когда– либо доводилось видеть. Рубка находилась там, где ей и полагалось быть по общепринятым стандартам, сразу за носовым конусом на средней палубе. Но если помещение, располагался бортовой компьютер, обычно было смежным с рубкой, то конструкторы «Икара» втиснули его с правого борта между поверхностью малой сферы и той самой стеной, на которой висел план помещений. Центральный коридор тянулся от шлюза, у которого мы стояли, до дверей рубки. Слева шли двери электронной и механической мастерской, а также помещение для подготовки к выходу в открытый космос. Из– за такого близкого расположения вибрация и электронные помехи от одних устройств будут неизбежно сказываться на работе других. Справа были закуток с компьютером, лазарет и камбуз/кают– компания.

На верхней палубе находились шесть кают размером со спичечный коробок, еще одна чуть– чуть побольше – в носовой части, плюс два основных склада. На нижней палубе размещались еще две жилые каюты, плюс одна на носу, большая часть корабельных кладовок, система воды и очистки воздуха и утилизатор. Были и другие, совсем крошечные кладовки, разбросанные по кораблю в совершеннейшем беспорядке – похоже, конструктор норовил втиснуть их везде, где только можно. Попасть с одной палубы на другую можно было по двум лестницам, одна находилась рядом с рубкой, другая – там, где центральный коридор средней палубы упирался в герметичный люк соединительного тоннеля.

Я также обратил внимание, что переходник и машинное отделение вычерчены подробно, а малая сфера в отличие от них изображена как простая окружность с надписью «ГРУЗ». Никаких люков и панелей кодовых замков не наблюдалось. Когда Камерон говорил, что груз недоступен, он ничуть не преувеличивал.

– Самый дурацкий из всех кораблей, на которых мне доводилось летать, – с нескрываемым отвращением сообщил Шоун. – И вообще, кто это все клепал?

– Разработчик должен быть указан в спецификациях, – ответил я. – Тера, займешься этим сразу, как включишь и настроишь компьютер: распечатай точные планы, чтобы мы знали, с чем именно нам придется работать. Остальные могут пока обустраиваться. Если понадоблюсь, я буду в рубке.

И я потопал вверх по коридору (вверх, поскольку палубы на «Икаре» кренились в сторону кормы под углом в те же десять градусов, что и сам корабль). Завершив восхождение, я нажал кнопку автоматической системы открытия и блокировки, и дверь скользнула в сторону.

Учитывая все дополнительное пространство, которым обладал «Икар» в сравнении с «Берегом штормов», я рассчитывал, что и рубка здесь окажется существенно просторней. Ничего подобного. Вообще-то рубка «Икара» была даже немного меньше, чем на моем корабле. Но хоть Камерон сотоварищи и старались сэкономить на всем, чем только можно, на жизненно важное оборудование они не поскупились.

Справа от двери был пульт управления – консоль марки «Вурлитц» в форме незамкнутого кольца, полдюжины мониторов валерианского производства, с помощью которых пилот мог наблюдать, что творится на корабле, а также внушительный хомпсоновский монитор наружного наблюдения, который в данный момент был включен и демонстрировал вид на носовую часть корабля. В центре всего этого сооружения возвышалось вращающееся кресло военного образца, снабженное ремнями безопасности. Оставшееся пространство рубки слева от двери занимал грошамовский штурманский стол, подключенный к кемберлитской навигационной базе данных.

А строго по центру штурманского стола стоял небольшой металлический сейф. Рядом лежал бумажный конверт.

Я шагнул к столу, опустился на корточки и осмотрел сейф – тщательно и осторожно. Никаких проводов, никаких обесцвеченных участков, никаких замаскированных взрывателей – одним словом, никаких признаков мины-ловушки я не обнаружил. Затаив дыхание, я чуть приподнял крышку ящичка.

Ничто не щелкнуло, не сверкнуло, не зашипело или не выплеснулось мне в лицо. Возможно, с возрастом у меня развивается паранойя. Я перевел дух и открыл сейф до конца.

Внутри были деньги. Хрустящие купюры по сто коммерц-марок. Очень много.

Некоторое время я тупо таращился на наличность, потом поставил сейф на штурманский стол и открыл конверт. Внутри были подлинники регистрационных бумаг и документов на груз, копии которых Камерон показывал мне прошлым вечером в таверне, и единственный листок бумаги, исписанный от руки,

Капитану

По независящим от меня причинам я все же не смогу вылететь вместе с вами на «Икаре». Таким образом, я вынужден положиться на вас, в надежде, что вы доставите корабль и его груз на Землю без моего участия.

Когда достигнете земной орбиты, пожалуйста, свяжитесь со Стэном Авери по номеру видеосвязи, который вы найдете в конце письма. От него вы получите конкретные указания по доставке груза и оставшуюся часть причитающихся вам денег. Для вас и остальных членов команды предусмотрена существенная премия сверх оговоренной суммы, при условии, что корабль и груз прибудут в полной целостности и сохранности.

Сумму, предназначенную на выплату аванса, так же как и деньги на топливо и необходимые портовые рас ходы, вы найдете в сейфе.

Еще раз приношу свои извинения за неудобства, которые, вероятно, вызовет такое неожиданное изменение в наших планах. Я не преувеличу, если скажу, что доставка «Икара» и его груза станет самым значительным поручением, с которым только приходилось сталкиваться любому из вас. Более того, возможно, это станет самым выдающимся человеческим свершением нашего столетия.

Удачи, и не подведите меня. В ваших руках – будущее человеческой расы.

Ниже стояла подпись: «Александр Бородин ».

Первое, что мне пришло в голову, – Камерону пора завязывать смотреть вечерами после работы мелодрамы и космические оперы. Потом я подумал, что в руки ему попало нечто чертовски горячее и он поспешил скинуть опасный груз на меня, ни словом не обмолвившись, что бы это такое могло быть.

– Маккелл? – раздался за спиной женский голос. Я повернулся и увидел Теру – она поднималась ко мне в рубку.

– В чем дело?

– Мне бы хотелось взглянуть, – сказала она, оглядывая помещение. – У меня теплится надежда, что главный компьютер припрятан где-то здесь.

– Ты это о чем? – не понял я. – Разве его нет там, где полагается?

– Вроде как есть. – Она поморщилась. – Но я все же надеялась, что утиль, который там стоит, – просто резервная машина.

По моей спине снова забегали наперегонки хорьки с холодными лапками. Компьютер – мозг корабля, в бук вальном смысле этого слова. -

– И насколько плох наш утиль? – осторожно поинтересовался я.

– У Ноя на ковчеге было что-нибудь посовременнее, – прямо заявила она. – Это старый «Вортрем Т-66». Ни функции подсказки решений, ни голосового интерфейса, ни наносекундного мониторинга. Программное обеспечение, какого мне не доводилось видеть после окончания обучения, никаких возможностей саморегуляции системы или аварийного управления… продолжать?

– Не надо, картина, в общем, ясна, – уныло ответил я.

По сравнению с нормальными кораблями «Икар» отправлялся в путь глуховатым, подслеповатым и слегка пристукнутым. Вроде старика, не вполне оправившегося от инсульта. Ничего удивительного, что Камерон решил лететь другим рейсом.

– Ты сможешь привести этот сундук в чувство? Тера подняла руки, будто сдавалась на милость победителя.

– Как я уже сказала, это тот еще раритет, – ответила она. – Но я смогу заставить его нормально работать. Мне только потребуется немало времени, чтобы вспомнить все ухищрения. А это что такое? – спросила она, кивком показав на письмо, которое я так и держал в руках.

– Послание от советника из нашего лагеря. – Я протянул ей письмо. – Ты была права, похоже, мы отправляемся на этот пикник самостоятельно.

По мере чтения Тера мрачнела все больше.

– Ну что же, должна сказать, что все это как-то не красиво, – заявила она, возвращая письмо. – Должно быть, Бородин оставил записку еще вчера вечером, до закрытия космопорта.

– Если только он не умудрился заскочить сюда сегодня утром, – возразил я.

– Ну, тогда он, должно быть, настоящий спринтер, – буркнула барышня. – Могу сказать, что я лично постаралась попасть сюда как можно быстрее. Ну и что мы теперь будем делать?

– Отведем «Икар» на Землю, конечно, – ответил я. – Мы все на это подписались. Или ты вдруг вспомнила, что у тебя назначено свидание?

– Кончай острить, – огрызнулась она, – А как на счет аванса? Он обещал мне тысячу коммарок вперед.

– Все здесь, – заверил я ее, похлопав по сейфу. – Как только закончится предполетная подготовка, я раз дам аванс и сообщу всем об изменениях в планах.

Тера покосилась на сейф, после чего снова уставилась на меня в упор.

– Думаешь, они останутся? Все?

– Не вижу причин, почему бы им отказаться, – за метил я. – Я понимаю так: покуда мне платят, работа есть работа. Не думаю, что другие смотрят на это по– иному.

– Означает ли это, что ты официально принимаешь командование кораблем и экипажем?

Я пожал плечами.

– Именно так это изложено в Торговом кодексе. Командование переходит по цепочке: владелец, наемный работник, капитан, пилот. Я – пилот.

– Да, мне это известно, – согласилась она. – Я про сто хотела удостовериться. Так сказать, для протокола.

– Для протокола: я, Джордан Маккелл, пилот и штурман, принимаю командование «Икаром», – сказал я как можно более официальным тоном. – Вы удовлетворены?

– До экстаза, – ответила она с тончайшим сарказмом.

– Вот и ладно, – заметил я. – Идите, попробуйте найти общий язык с этим Т-66. Через минуту-другую я принесу вам аванс.

Тера напоследок еще разок покосилась недоверчиво на сейф с деньгами, кивнула и вышла из рубки.