Книга: Ограниченный контингент - Тимур Максютов

Казалось бы, кого сейчас удивишь антологией прозы малых форм? Сборники рассказов были, есть и будут практически у любого перспективного прозаика. Однако у «Ограниченного контингента» есть все шансы запомниться читателю, причем не только хорошим слогом или эмоциональным финалом большинства серьезных вещей, а смысловой насыщенностью этих работ. Максютов облегает в форму рассказа сюжет, который более легковесному автору удалось бы растянуть на роман, а то и на трилогию. Кажется, что Максютов специально не позволяет себе углубиться в текст, оставляет историю в концентрированном виде, не добавляя в нее «воды» отступлений или побочных линий. Такую привязанность к малым формам можно объяснить тем, что Максютов примеряет разновидности прозы по очереди. И, надо сказать, что большинство жанров ему впору и по плечу.

Так, вошедшие в «Ограниченный контингент» армейские истории «Пруха», «Пиджак» и «Рыбалка по-монгольски» по количеству гарантированных приступов здорового смеха ничем не уступают прекрасному плутовскому роману «Слева молот, справа серп» Михаила Шахназарова, действие которого тоже развивается в начале восьмидесятых. «Клоун», «Квота», «Сало», «Охрана» - упоительные байки из нелегкой жизни сотрудников и руководства завода по обработке цветных металлов читаются ничуть не хуже, чем сатирическая «Барбухайка, на выезд», трилогия блоггера-психиатра Максима Малявина. Рассказы «Земля рождает камни», «Работа над ошибками» и «Хомячок» вполне могут конкурировать с остросоциальными текстами фантаста Майка Гелприна.

Я нарочно не сопоставляю тексты «Контингента» с рассказами Веллера, Довлатова, Бунина или Рея Брэдбери — хотя при желании и в определенном ракурсе из прозы Максютова можно легко извлечь отсылки к ним, вычленить влияние известных текстов на свежеиспеченные. Этого не нужно. Куда любопытнее, что у Максютова есть немалые шансы вписаться в среду своих творческих ровесников. Подтвердить, что то самое поколение шестидесятых, которому посвящены горькие стихи эпиграфа, способно не только на занявший добрую часть их биографии марш-бросок от выпускника до директора завода. Люди, умеющие выживать, прикрывая своих и сохраняя себя, пишут очень живучие тексты.

Персонажи Максютова правдоподобны, в эмоции героя веришь всегда, не зависимо от того, кто именно является этим героем: убитый душманами офицер Искандер Анваров или прожившая долгую мудрую жизнь собака Крошка.

Собственно, в этом и кроется одновременно и неоспоримый плюс, и очевидный минус прозы Максютова: автор универсален. Ему одинаково легко даются армейские байки, маломерные антиутопии, сатирические зарисовки, ехидные миниатюры, горькие и светлые, как те поминальные сто грамм, истории о тех, кого здесь уже нету. Автор способен талантливо писать о чем угодно. И это хорошо. Автор пока не определился, в какую сторону ему бежать дальше, и это тревожно.

Максютов с одинаковым упорством и успехом может пойти тропой писателя-фантаста, сложным путем армейского мемуариста, ковровой дорожкой модного сетевого автора. Дело не в том, какой жанр он для себя выберет, а в том, как будет в этом жанре осваиваться, как будет искать свои изобразительные приемы, свой словарь и личную форму подачи материала. А найдя весь этот творческий инструментарий, как именно им распорядится? Главное, чтобы Максютов, уловив спрос публики на качественную прозу, не принялся бы жарить на клавиатуре текст за текстом, не скатился бы туда, где все тянутся и тянутся глухие кривые окольные тропы писателя-шабашника. Но если же стыковка автора и подходящего жанра произойдет успешно, то следующей книге Максютова и его читателям очень повезет.