Текст книги "Империя смерти"

Обитатели мира магов, скрытого от непосвященных с помощью окутывающей всю Землю Пелены, по происхождению делились на двенадцать сфер. Каждая из них имела свой цвет. Например, люди – «коричневые», оборотни – «фиолетовые», а слаш, костлявые и нелюдимые существа, – «черные».

– Сам знаешь, что общаться с ними исключительно тяжело, – продолжил Аристарх Сергеевич, – но несколько попыток выяснить, что же происходит, были предприняты. И ни одна, насколько мне известно, не закончилась успешно. Слаш не пожелали разговаривать. Меж тем нам, «Золотой розе», вся эта ситуация может выйти боком, поскольку, в-третьих, – он сделал паузу, – сегодня наш маг не первый раз оказывается на кладбище в тот момент, когда там начался массовый «подъем» мертвецов.

Неделю назад Федор в Аэродромном поселке (Олег вспомнил усатого лысого мага второго ряда) оказался в такой же ситуации, как и ты сегодня. Тогда ему поверили на слово, что он ни при чем. Сегодня тебе, как ты сам видел – нет. Похоже, кто-то копает под нас…

– Так что, меня подставили?

Все встало на свои места: никаких деревьев вчерашняя метель не валила, и звонок из администрации кладбища был фальшивым; Олег приехал, чтобы посмотреть на могилы родителей; неведомый интриган спровоцировал «подъем» мертвецов и одновременно дал маах’керу знать, что творится в их владениях.

И те примчались, чтобы схватить виновника и разобраться с ним на месте.

– Да, именно так, – Аристарх Сергеевич улыбнулся, на этот раз – озабоченно. – Причем сделал это кто-то, обладающий немалыми возможностями в том, что касается поиска информации. Два случая за неделю, и в обоих замешана «Золотая роза». По городу поползут слухи, а ты сам знаешь, какое это страшное оружие. Если все остальные решат, что виновны в происходящем мы…

Перспектива вырисовывалась невеселая.

Бродящие по кладбищам мертвецы угрожали сохранению тайны мира «за Пеленой», а значит – всем, кто безбедно жил и процветал лишь благодаря этой тайне. Чтобы ликвидировать источник опасности, объединятся враждующие обычно кланы, и «Золотая роза» не выдержит противостояния со всеми сразу.

– Ерш твою меть, – сказал Олег. – Чего делать?

– Нужно как можно быстрее разобраться в ситуации, выяснить, что творится на самом деле, и донести эту информацию до всех. Членов «Золотой розы» вплоть до третьего ряда мы не посвящаем в то, что происходит, дабы не вызвать паники. Но тебе вот пришлось рассказать, – Аристарх Сергеевич развел руками. – Ты пей кофе, а то остынет…

– Надо на работу позвонить, – Олег потянулся к барсетке. – Сообщить, что задержался.

Любочка, услышав от шефа, что его еще некоторое время не будет, сказала: «Хорошо, Олег Андреевич», – но сделала это так, что стало ясно – она недовольна его отсутствием.

– Ярослав сейчас перезвонит, – сказал Аристарх Сергеевич, когда Турнов убрал трубку. – Скажет, что дальше делать.

Они успели прикончить по две кружки крепкого кофе, когда сотовый хозяина квартиры разразился громкой трелью.

– Да, я… – отставной капитан стал очень серьезным, и Олег понял, что на связь вышел глава «Золотой розы». – Вот как? Очень неудачно… Прямо сегодня? Ладно, мы попробуем. Диктуй адрес.

Он взял блокнот и ручку, что-то записал, после чего сказал: «Счастливо» – и убрал трубку от уха.

– Ну что? – спросил Олег.

– Клан Милиновича, которому ты отдавил хвост, настроен очень враждебно, и в первую очередь по отношению к тебе. Они не упустят случая устроить какую-нибудь пакость, и лучше на какое-то время убрать тебя с глаз долой. Поэтому сейчас мы с тобой отправимся на вокзал – брать билеты в Москву.

– В Москву? – удивился Олег. – Но есть десятки более приятных мест, чем наша столица.

Покидать Нижний, оставлять без присмотра бизнес не хотелось, но он понимал, что если Ярослав отдал такой приказ, то для этого имеются серьезные причины. Глава «Золотой розы» не был паникером и ничего не делал просто так, под влиянием только эмоций.

– Несомненно, – Аристарх Сергеевич ехидно улыбнулся. – Но в Москве мы будем не только прятать тебя от мести разозленных оборотней, мы еще посетим одного человека. Зовут его Сергей Нежданов, и он считается лучшим специалистом по обитателям черной сферы и по их магии. По крайней мере, за исключением самих слаш.

– А, вот как… – Олег несколько раз сжал и разжал кулаки. – Паспорт у меня с собой, деньги есть… Можно ехать.

– Тогда не будем терять времени. – Аристарх Сергеевич поднялся.

Они вышли из дома в сиреневые зимние сумерки и начавшийся снегопад. Олег запустил мотор, через несколько минут включил обогреватель, чтобы изгнать из салона промозглый холод. Не успел положить руки на руль, как телефон в барсетке запиликал.

На экранчике извлеченного на свет божий аппарата высветилось имя «Лена».

– Привет, – сказал Олег, прижав трубку к уху.

– Привет, дружок, – отозвалась Лена, и по голосу стало ясно, что она не в духе.

Они познакомились все в том же богатом на события июне, и через месяц она переехала к Олегу. Но идиллия продлилась недолго, до начала осени. Выяснилось, что жить с мужчиной, который не только сам не способен обманывать, а еще и чует вранье лучше, чем собака – мясо, сложно даже для женщины, владеющей магией.

Нельзя сказать, что они часто ссорились или совсем не понимали друг друга. Просто с каждым месяцем из отношений уходили те легкость и открытость, что были в них летом.

Олег видел, что Лена переживает, нервничал сам, но что делать – не знал.

– Куда ты пропал? – спросила она. – Я звоню на работу, а мне говорят, что тебя нет.

– Тут такое случилось, по телефону не расскажешь, – проговорил Олег, покосившись на отставного капитана. – Мы с Аристархом Сергеевичем сейчас поедем на вокзал, а вечером я отбываю в Москву.

– В Москву? И меня не предупредил? – Слова в речи Лены начали сливаться, и это означало, что она по-настоящему рассержена.

О том, что заставило ее злиться, Олег мог только догадываться. Его подруга была сильным магом, была художником, причем вовсе не от слова «худо». А еще она являлась натурой эмоциональной, и время от времени ее переживания, связанные с работой, превращались в настоящие бури.

– Я сам не знал, что поеду туда, еще пятнадцать минут назад.

– Да? Так я тебе и поверила! Приедешь – поговорим! – И, даже не попрощавшись, Лена оборвала связь.

Олег убрал сотовый обратно в барсетку.

– А я как раз хотел спросить, как у вас с Еленой дела, – сказал Аристарх Сергеевич. – Но вижу, что делать этого не стоит.

– Да уж, не стоит. Особого смысла в этом нет, – Олег криво ухмыльнулся и надавил на педаль газа.

Глава 2

Универмаг «Центральный» действительно находится в центральной части Нижнего Новгорода, на площади Революции, напротив Московского вокзала. Но внутри двух связанных между собой корпусов на самом деле расположен не один магазин, а многие десятки небольших, независимых друг от друга торговых точек. Продают тут все подряд – одежду, люстры и ковры, спортивные товары и бытовую химию, косметику и мебель.

Народу здесь полно в любой день недели, а не только по выходным.

Поэтому на невысокого мужичка, вошедшего в универмаг через одну из боковых дверей, никто не обратил внимания. Охранник скользнул по нему взглядом, отметил неряшливую, но вовсе не бедную одежду посетителя, его худобу, глубоко посаженные темные глаза.

В следующий момент охраннику, здоровенному детине, прошедшему Чечню и не боявшемуся ничего на свете, кроме тещи, стало очень страшно. Руки затряслись, на лбу выступил холодный пот, навалилось желание как можно быстрее оказаться подальше от этого жуткого места…

Темноглазый мужичок прошел к лестнице на второй этаж, и паника исчезла, растворилась без следа. Охранник нервно затоптался на месте, озираясь и пытаясь понять, что это такое было.

Темноглазый миновал дверь, зашагал мимо торговых павильонов, и волна ужаса покатилась за ним. Схватился за сердце благообразный старичок у прилавка с ремнями. Примерявшая туфли солидная дама издала полузадушенный стон, а стоявшая рядом с ней продавщица выронила картонную коробку.

Темноглазый ничего этого не замечал, он вообще не смотрел по сторонам, просто шел, глядя перед собой.

А потом остановился, точно уперся в невидимую преграду.

Через минуту на него наткнулись двое вывернувших из бокового прохода бритоголовых юнцов.

– Эй, дядя, ты чё тут встал? – прогнусавил один. – А ну, дорогу дай…

Голос его, поначалу наглый и уверенный, под конец не таких длинных фраз превратился в сипение. Второй юнец, смачно, с чавканьем жевавший жвачку, побледнел, и парочка дружно, точно по команде, рванула обратно в проход.

Прозвучал и стих топот тяжелых ботинок.

Темноглазый мужичок покачнулся и пошел дальше, медленно, будто нехотя, с трудом переставляя негнущиеся ноги. Сил у него хватило на то, чтобы дойти до широкого прохода, ведущего к главной лестнице. Тут он остановился повторно, издал булькающий горловой звук и упал.

С опаской наблюдавшая за странным мужчиной продавщица Клава из павильона женского белья немедленно взвизгнула.

– Ой, какой ужас! – застрекотала она. – Человеку плохо! Немедленно вызовите «Скорую»!

Клава считала себя женщиной жалостливой и заботливой, и в силу недостаточной глубины ума мало задумывалась над тем, что ее сострадание порой создавало больше проблем, чем холодное равнодушие.

Поднялся шум, начали выглядывать продавщицы из соседних павильонов. Прибежала администраторша, подтянулись любопытные покупатели, и вокруг упавшего собралась небольшая толпа.

– А что с ним такое-то? – спросила администраторша, дебелая женщина лет сорока с волосами цвета перекиси водорода. – Припадок какой? Чего «Скорой» говорить-то, чтобы они быстрее приехали?

Ее больше всего заботило, как бы не вышло каких неприятностей от начальства.

– Эпилепсия, – уверенно заявил потрепанный дядька из тех, которые всегда все знают и во всем разбираются.

Лежавший на полу мужчина вздрогнул, на мгновение открыл совершенно черные глаза, и толпу охватил страх. Все сделали шаг назад, продавщица Клава пискнула, а потрепанный дядька неожиданно громко икнул.

– Все… прочь… все… – прохрипел лежавший на полу, но тут глаза его закатились, изо рта и из носа полезла желтоватая пена.

– Чего это он бормочет-то? – спросила оправившаяся от ужаса администраторша.

– Бредит, – определил потрепанный дядька. – «Скорую» вызывайте, пусть увозят добра молодца.

Он опустился на корточки рядом с темноглазым, с любопытством заглянул ему в лицо.

Администраторша протолкалась сквозь толпу и утопала в сторону своего кабинета. Сама толпа начала понемногу редеть – продавцы, убедившись, что ничего особенно интересного не происходит, возвращались к прилавкам, покупатели вспоминали, что они явились сюда вовсе не за зрелищами.

Когда рядом с лежавшим на полу мужичком осталось несколько человек, он неожиданно ожил. Не открывая глаз, резко сел, ухватил потрепанного дядьку за руку, и тот почувствовал в длинных тонких пальцах мужичка неожиданную силу.

– Ой, встает! – воскликнула продавщица Клава.

– Ты чего? – спросил потрепанный.

Темноглазый и не подумал отвечать. Он наклонился, притянул потрепанного дядьку к себе и зубами вцепился ему в ладонь, прокусив кожу до крови. Пострадавший взвыл, постарался вырваться, но не смог. Только что лежавший пластом мужичок повис на нем, точно клещ на собаке.

– Сука… придурок долбаный… – захрипел потрепанный, с удивлением ощущая, как боль в ране стихает, и ей на смену приходит ощущение холодного мерзкого прикосновения. – Отпусти!

Темноглазый обмяк, будто у него закончились силы. Мешком свалился на пол и скорчился – неподвижный, бледный, с кровью на губах. Потрепанный дядька затряс рукой, на которой остались отпечатки зубов, а между ними – непонятно чем нанесенная ранка, глубокая и круглая, похожая на воронку.

На миг пострадавшему показалось, что в ней что-то шевелится – червячок цвета сырого мяса или даже лохматая гусеница размером с опарыша. Но в следующий момент ранка заполнилась кровью, и мелкая тварь, если она была на самом деле, пропала из виду.

– Ой, что с вами? Вам больно? – продавщица Клава обнаружила новый объект для проявления жалости.

– Ничего, и не такое терпели… – сказал потрепанный, чувствуя легкое головокружение. На самом деле боли почти не было, но какой мужчина упустит случай выставить себя героем? – Но надо же, каков молодец? Совсем с нарезки съехал, похоже. А все эта зима проклятая, я такой гнусной и не припомню. Тут и у здорового крыша поедет, не то что у больного.

Январь и февраль на самом деле выдались бессолнечными, не особо холодными, но сырыми. Небо над городом еще с ноября затянула пелена облаков, время от времени порождавшая мокрый снег, туман над Окой и Волгой висел постоянно, и даже небольшой мороз переносился с трудом.

– Да, погода ужасная! – подхватила Клава вечную тему. – Вчера – первый нормальный снегопад с декабря. У нас во дворе, вы знаете, сломало старое дерево. Я вот помню…

Грозивший стать бесконечным рассказ прервало возвращение администраторши.

– Сейчас будут, – сообщила она и заметила покусанную руку. – Что это с вами?

– Ерунда, – бодро ответил потрепанный дядька. – Он меня покусал. Врачам покажу на всякий случай.

«Скорая», что удивительно, и в самом деле приехала быстро. Не прошло и пяти минут, как на главной лестнице показался врач, полный, в очках и с бородкой, а за ним – медсестра, тощая брюнетка баскетбольного роста.

– Проходите, вот он… – затараторила администраторша. – Упал, потом пена изо рта у него шла, и еще мужчину укусил! Заберите его быстрее, пока он тут бациллами все не засыпал!

– Разберемся, – ответил врач и принялся за дело.

Лежавший без сознания темноглазый мужичок подвергся короткому осмотру, после чего доктор велел принести носилки. Пока ходили за ними и призывали на помощь двух охранников, врач обработал ранку на руке потрепанного дядьки и велел ему как можно быстрее привиться от бешенства.

«На всякий случай, – сказал он. – А то если заболеешь, поздно будет».

Носилки доставили, темноглазого осторожно уложили на них и понесли вниз по главной лестнице. Медсестра и врач утопали следом, и теперь уже все продавцы вернулись за прилавки.

Там, где только что царили гам и возбуждение, стало тихо и чуть ли не пусто.

Темноглазого мужичка без приключений донесли до белого микроавтобуса с красным крестом на боку. Загрузили внутрь, с клацаньем захлопнулась дверца. «Скорая» выехала на трассу и начала набирать скорость.

– Что с ним такое, Вадим Степанович? – спросила медсестра, глядя на укрытого простыней больного.

Он лежал неподвижно и, казалось, даже не дышал.

– Не совсем понятно, – отозвался врач. – Сердце бьется редко, температура низкая…

В этот момент больной сел, распахнул глаза.

– Вам нельзя двигаться, нельзя… нет… – врач осознал, что он не в силах говорить от дикого, непереносимого ужаса.

Медсестра прижалась к стенке машины, взгляд ее сделался безумным. Из кабины донеслась приглушенная брань водителя, «Скорая» завиляла.

Темноглазый мужичок поднялся, сбросил с себя простыню, одним движением открыл дверцу и выскочил наружу. Врач увидел, как он упал, перекатился, взметнулся на ноги как ни в чем не бывало и побежал к обочине, не обращая внимания на раздраженные гудки.

Страх исчез, вернулась способность дышать и говорить.

– О, Вадим Степанович… это как? – пролепетала медсестра.

– Не знаю, что и сказать, – ответил врач, совершенно автоматически задвигая дверцу. – Двадцать пять лет на «Скорой», а такого не видел…

Когда Олег на такси приехал к Московскому вокзалу, время подходило к одиннадцати вечера. Он выбрался из машины, прихватил из багажника спортивную сумку и пошел к дверям вокзала, оскальзываясь на обледеневшем асфальте, покрытом выпавшим только сегодня снегом. В памяти всплыли строки песни группы «Кино»: «Белый снег, серый лед на растрескавшейся земле. Одеялом лоскутным на ней город в дорожной петле…»

Аристарх Сергеевич ждал, как они и договаривались, в главном зале, под громадной люстрой.

– Вот и ты, – сказал он. – Чего такой мрачный?

– Вы точно хотите это знать? – спросил Олег. – А то ведь я все расскажу.

С работы он приехал сегодня в семь, и два часа заняло объяснение с Леной. Она заявила, что устала от его «чертовой правдивости» и собирается немедленно вернуться к родителям. Олег уговорил ее подождать и подумать хотя бы то время, что он будет в Москве.

– Действительно, я и забыл, – Аристарх Сергеевич виновато улыбнулся. – Извини.

Когда объявили посадку, они взяли вещи и зашагали к выходу на платформу. Дошли до своего вагона, тут проводница, высокая и румяная, в синем форменном пальто, проверила билеты, заглянула в паспорта и сказала:

– Проходите.

В вагоне было тепло, пахло свежим бельем и горячим кофе. Олег повесил куртку на вешалку, убрал сумку под свою нижнюю полку и уселся напротив Аристарха Сергеевича.

– Похоже, будем только вдвоем, – сказал тот, когда поезд тронулся и вокзал начал медленно уползать назад, в сырую тьму.

– Наверно, – безучастно сказал Олег.

Ему, откровенно говоря, в этот момент было все равно, сколько вокруг народу. Он согласился бы не то что на плацкартный, а и на общий вагон.

– Нет, так не годится! – отставной капитан нахмурился. – Мне нужен адекватный, бодрый спутник, на которого в случае чего можно положиться, а не придавленный депрессией обломок человека. Нужно как-то тебя отвлечь. Например, ты знаешь, откуда взялось выражение «дать на лапу», то есть всучить взятку?

– Нет, не знаю.

– Тогда слушай! – провозгласил Аристарх Сергеевич.

И Олег узнал, что в середине девятнадцатого века в Нижнем Новгороде дважды был полицмейстером выходец из польских дворян Павел Лаппа-Старженецкий, любитель тушить пожары и бить морды, покровитель театра и невероятный взяточник. Он так запомнился нижегородцам, что угодил в пословицу.

Аристарх Сергеевич говорил настолько горячо, с таким увлечением, что Олег вопреки желанию заслушался. Мерзкое настроение, одолевшее его после разговора с Леной, начало потихоньку рассеиваться.

Пришла проводница, забрала билеты и оставила два пакета с бельем.

– Гляжу, ты повеселел. Теперь можно и спать, – проговорил отставной капитан с ехидной улыбкой.

Пока застилали постели, миновали Дзержинск, и вскоре после этого Олег почувствовал болезненный укол в сердце. На мгновение стало холодно, руки и ноги заледенели. Потом это прошло, но осталось неприятное чувство – словно в теле образовалась пустота.

– А, это у тебя в первый раз, – Аристарх Сергеевич, судя по довольной физиономии, понял, что происходит с его спутником. – Ничего страшного, никто еще от этого не умирал.

– А что случилось?

– Мы удаляемся от Нижнего, и ты теряешь контакт с нашими источниками.

Любой активно действующий маг должен быть «настроен» как минимум на один колодец, чтобы иметь возможность в любой момент компенсировать затраты энергии. Олег был привязан ко всем четырем источникам, принадлежащим «Золотой розе», и обычно использовал тот из них, что находился ближе.

Он закрыл глаза и попытался вызвать из памяти картинку-ключ, позволяющую взять силу из колодца на Звездинке. Это получилось, под опущенными веками возникли пять сплетенных причудливым образом разноцветных колец. Но появлявшегося при «подзарядке» ощущения бегущей по телу волны тепла не возникло.

Олег один за другим попробовал остальные источники, и вновь ничего не добился.

– Некомфортно, – сказал он, пытаясь описать собственные ощущения. – Сам не представлял, насколько к ним привык… Словно вдруг остался без машины… Да, жить вроде можно, но уже не помнишь как.

– Вздумаешь колдовать – будь осторожнее, – посоветовал Аристарх Сергеевич. – А то откачивай еще тебя.

Маг, потративший слишком много сил и не имеющий возможности оперативно их пополнить, мог лишиться сознания, а в случае крайне сильного энергетического истощения – даже жизни.

– Постараюсь, – сказал Олег.

Он сходил в туалет. Вернувшись в купе, закрыл дверь и улегся на мягкую узкую полку. Некоторое время пролежал, глядя на пробегающие по потолку тени, порожденные фонарями на придорожных столбах, затем опустил веки и заснул.

Но сон не принес успокоения.

Олег стоял, по щиколотки погрузившись в серый мелкий песок, а над головой было такое же серое, истекающее жарой небо. На спине висел рюкзак, торс отягощал «лифчик», а на шее болтался «калаш».

Во все стороны, насколько хватало глаз, тянулись бесцветные мертвые холмы. На горизонте темнели горы, а впереди, в дюжине шагов, виднелся наполовину зарывшийся в песок остов вертолета: обугленная, с остатками пятнистой краски обшивка, переломанные лопасти, похожие на стрекозиные крылья, редуктор, провалившийся внутрь пустой, напоминавшей гроб кабины.

Олег знал, что там, в сбитой машине, не может быть никого, что пусты сиденья пилотов и кресло кормового пулеметчика. И все же ему чудился шорох, словно кто-то шевелился, пытался встать, хватаясь окровавленными пальцами, отталкиваясь от пола перерубленными ногами…

Олег попробовал оглядеться, понять, где он и как сюда попал, и тут картинка поплыла. Серое небо сморщилось, будто тряпка, уехали в сторону холмы, и на их месте обнаружился потолок купе. Шорох исчез, его сменил перестук вагонных колес и похрапывание Аристарха Сергеевича.

Олег лежал, весь в холодном поту, и сердце его билось куда чаще, чем обычно.

Афган, в котором провел два года, был в прошлом, но так и не отпустил рядового Турнова. От него остался не только шрам на правом боку, но и кошмары, являвшиеся с удивительной регулярностью.

Они мучили Олега не реже чем раз в два месяца, а иногда и чаще.

– Вот зараза, – прошептал он, понимая, что очень сильно хочет курить.

Трезвым Олег не испытывал тяги к сигаретам и дымил только выпивши. Поэтому с собой их не носил, а покупал в случае необходимости. Где добыть их сейчас, он просто не знал.

Поэтому закрыл глаза и постарался отвлечься… Вспомнил Андрюшку, сына, которому в конце лета будет десять лет… нужно придумать какой-то особенный подарок… бывшую жену, так и не вышедшую больше замуж… мысли перескочили на Лену, на сегодняшний разговор, он представил, что она и в самом деле уйдет, и ощутил в сердце настоящую боль.

С этой болью уснул вновь.

И увидел город в джунглях под голубым ясным небом, ряды домов с высокими коническими крышами из тростника, высящуюся над ними ступенчатую пирамиду с обелиском на вершине.

По широким улицам, вымощенным бревнами, ходили смуглые горбоносые люди с черными прямыми волосами. Те, кто победнее, носили только набедренные повязки, те, кто побогаче, имели накидки, украшенные птичьими перьями. На шеях у женщин сверкали нити разноцветных бус, прически они украшали свежими цветами, а маленьких детей таскали на перевязях.

Помимо людей, тут были и другие, кого Олег знал по Нижнему Новгороду: козлоногие сатра, дейвона с рожками и треугольными лицами, маленькие Часовщики с большими ушами и носами, и верог, красноглазые и надменные, зубастые и когтистые, словно кошки.

Они, судя по всему, являлись правителями города.

Верог, имеющих привычку пить человеческую кровь, носили в паланкинах, и они щеголяли в высоких роскошных головных уборах. Многие из «красных» имели при себе острые ножи из обсидиана – не оружие, а признак статуса.

На прочих чужаков люди смотрели без страха или подобострастия, общались с ними на равных. Носильщики таскали тюки и большие кувшины, бегали голопузые дети и собаки, торговцы расхваливали товары, над харчевнями поднимались столбы серого дыма.

Что странно – совсем не было лошадей и повозок, словно жители города не знали этих животных и не ведали колеса.

Олег только успел этому удивиться, как провалился во тьму безо всяких видений. А в следующее, как показалось, мгновение он открыл глаза и обнаружил, что поезд все так же мчится сквозь мрак, покачиваясь на рельсах, и требовательно пищит будильник в наручных часах.

– Что, уже утро? – сонно пробормотал со своего места Аристарх Сергеевич.

– Похоже на то, – Олег зевнул так, что едва не вывихнул челюсть, и сел на полке. – Пора вставать.

Через час поезд подкатил к Курскому вокзалу. Олег и Аристарх Сергеевич вышли на окутанный морозным туманом перрон и двинулись к ближайшему спуску в подземный переход.

– Нас должны встретить, – сказал Аристарх Сергеевич. – Ярослав звонил московским собратьям, они обещали прислать человека. Мы договорились в семь пятнадцать в большом зале рядом с эскалатором.

«Золотая роза», помимо Нижнего, имела отделения во Владимире, Москве и еще нескольких городах. Фактически все они действовали независимо, и объединяло их только название да обязательство приходить на помощь соратникам в случае крайней необходимости.

– Должны – значит, встретят. – Олег зевнул еще раз.

В подземном переходе влились в густую толпу, состоявшую не только из людей. Прошагал мимо высоченный элохим, пальто которого вздымалось уродливым горбом на спине. Пробежали двое Часовщиков, похожих, точно близнецы. Важно прокатил нагруженную чемоданами тележку сатра в одежде носильщика. Прошмыгнул то ли Наблюдатель, то ли просто лысый человек с очень светлыми глазами.

Когда они выбрались на подземный этаж вокзала, взгляд Олега притянула высокая статная женщина с рыжими волосами до пояса. Когда обернулась, стало видно, что ее очень большие глаза ярко блестят и плавно меняют цвет – от алого к оранжевому и дальше к желтому.

– Не смотри на нее так, – Аристарх Сергеевич подергал Олега за рукав. – Это не совсем прилично.

– Да, конечно, – он спохватился и отвел взгляд. – Кто это?

– Джинна, оранжевая сфера. У нас в Нижнем их нет, а в Москве живут. Мне довелось иметь с ними дело пару раз. Вспыльчивые бестии и очень обидчивые, что не по ним – тут же в драку.

Прошли несколько забегаловок, где предлагали растворимый кофе, чай из пакетиков и подозрительного качества снедь. Между двумя из них обнаружился крохотный магазинчик. Его полки были уставлены разнообразными бутылками.

Под основной вывеской «Вино. Пиво. Крепкие напитки» была вторая, меньшего размера «Кровь. Снадобья на ее основе», а продавец мог похвастаться худобой и алыми глазами.

– Вот вампирьё, совсем обнаглели, – буркнул Аристарх Сергеевич. – Раньше из-под полы торговали, а теперь в открытую. Скоро рядом с винными бутиками появятся кровавые… или кровные?

По эскалатору поднялись в большой зал вокзала. Не успели пройти нескольких шагов, как к ним подбежал молодой человек в алом шарфе, намотанном поверх воротника серого короткого пальто.

– Рад приветствовать в столице! – воскликнул он, протягивая руку. – Как доехали? Сейчас пойдем в «Шоколадницу», попьем кофе, а затем двинем на «Речной вокзал» к Нежданову.

Молодой человек, назвавшийся Юрием, был улыбчив, щеголеват и румян и, судя по ауре, как маг ничего особенного собой не представлял.

– А почему именно в «Шоколадницу»? – поинтересовался Олег.

– Нейтральная территория, – пояснил Юрий. – Самое спокойное и безопасное место.

Чтобы добраться до кофейни, пришлось выйти из вокзала, вновь спуститься под землю, а затем некоторое время идти вдоль Земляного зала. Пока шли, Юрий успел пересказать гостям все московские сплетни, касавшиеся мира «за Пеленой» – и про то, что Наблюдатели строят нечто странное на пересечении Кутузовского проспекта и Студенческой улицы, и про конфликт между оборотнями в Южном Бутове, и что кланы Ксенфов и Брегнов из зеленой сферы опять на грани войны, и что на западе столицы, в Крылатском, возник новый источник, и за него началась драка.

– Мы решили не лезть, – сказал он с таким видом, словно единолично принял это решение. – Чего зря силы расходовать? Пусть «красные» с «бесцветными» дерутся, а мы посмотрим.

Аристарх Сергеевич слушал с интересом, даже что-то уточнял, а вот на Олега болтовня проводника навевала скуку.

Беседа продолжилась в «Шоколаднице», когда они сделали заказ и Юрий попросил гостей рассказать, что творится в Нижнем Новгороде. Услышав про эпидемию энергетического истощения, удивленно покачал головой:

– У нас все в норме. Болеет народ, конечно, но не больше, чем обычно. Ага, а вот и наш заказ…

Олег без особого аппетита съел тарелку овсянки с кусочками фруктов, проглотил пару тостов с маслом и сыром. Порадовал его черный кофе, горячий, крепкий и ароматный.

– Ну что, пора ехать, – Юрий озабоченно посмотрел на часы. – Нежданов такой гусь – если к нему на пятнадцать минут опоздать, то все, может и не пустить. Очень много мнит о себе, говорят, что в Игроки метит. Только вряд ли у него чего получится, я вам скажу…

Всю дорогу между станциями метро «Курская» и «Речной вокзал» он болтал, не переставая. Но на то, слушают его или нет, особого внимания не обращал и участия в беседе не требовал, так что Олег успел даже немного подремать, сначала стоя, а затем, после «Аэропорта», и сидя.

– Так, – сказал Юрий, когда они выбрались на поверхность, и вытащил из кармана пальто карту Москвы. – Сам я у него ни разу не был, так что придется идти по компасу.

После недолгих поисков выяснилось, что специалист по черной сфере обитает в пятнадцатиэтажном доме, огромном, точно круизный лайнер. Юрий набрал на домофоне номер квартиры, динамик зашипел и породил красивый звучный баритон:

– Да?

– Это из «Золотой розы» пришли, – сказал проводник.

– Заходите, десятый этаж, – выдал баритон, после чего дверь с негромким гудением открылась.

– Мне там делать нечего, – проговорил Юрий, уставившись в землю. – Я тут вас подожду.

– Как знаешь, – Аристарх Сергеевич посмотрел на него с удивлением, и они вошли в подъезд вдвоем.

На неожиданно чистом, незагаженном лифте доехали до десятого этажа. На лестничной площадке их встретил Нежданов – необъятно толстый бородач, закутанный в бордовый халат.

– Прошу, коллеги, – сказал он со слащавой улыбкой.

Прихожая в квартире специалиста по слаш оказалась загроможденной досками темно-красного дерева, обитыми железом ящиками и холщовыми мешками. С трудом поворачиваясь среди этого хлама, гости сняли куртки и прошли в комнату, беспорядочно и нелепо обставленную.

Тут имелся диван таких размеров, что на нем поместился бы гиппопотам, пианино, втиснутое в угол так, что им нельзя было пользоваться, круглый стол, покрытый рыжей, в подпалинах скатертью. Полная окурков пепельница на нем распространяла запах никотина, пол был уставлен разной высоты стопками книг, а на стенах висели картины и гравюры.

На самой большой Олег увидел кладбище, разрытую могилу и гроб около нее, на следующей – платформу на ветвях дерева, на которой лежало завернутое в саван тело. На третьей обнаружил египетскую пирамиду и направляющуюся к ней погребальную процессию, после чего понял, что хозяин украсил жилище изображениями разных видов захоронения.