Текст книги "Ядовитая кровь"

Медленно-медленно-медленно...

И все-таки бумер поворачивает, сзади шарахается в сторону маршрутка, уходя от столкновения, ее водитель, кажется, ударил по клаксону... плевать... еще немного... столб, не торопясь, уплывает влево, освобождая дорогу... Влад чувствует, что машину подбрасывает – съезд не ремонтировали давно, – капот зависает в воздухе, руль тягучим рывком пытается выскользнуть из рук, но Влад держит его... держит-держит-держит... машина снова касается передними колесами старого, потрескавшегося асфальта... не обоими, понимает Влад в последний момент, вначале правым... удар, картинка оживает... справа дерево бросается наперерез, но бумер проскакивает, и дерево обиженно бьет в борт, сминая металл, сдирая краску...

Мир перед глазами Влада покрывается сетью трещин, машину заносит, она разворачивается на сто восемьдесят градусов, вылетает на тротуар и левым боком припечатывается к бетонной ограде.

Что-то осыпается с сухим шелестом, мотор заглох, и что-то шипит спереди под капотом.

Влад разжал пальцы и тяжело опустился на заднее сиденье.

«Вот такие дела, – крутилось почему-то в голове. – Вот такие дела».

А подушки все-таки сработали, подумал Влад, а он даже и не заметил, когда именно.

– Весело, – сказал кто-то справа.

Влад повернул голову.

– Я говорю, весело прокатились, – сказал Серый. – Хорошая у тебя реакция...

– А... – Влад почувствовал, что воздуха не хватает, и глубоко вздохнул. – А сам что? Не поспел?

– За тобой поспеешь, пожалуй. – Серый привстал, посмотрел на водителя, лежавшего на переднем сиденье.

Водитель не шевелился. Серый протянул руку, тронул его за плечо.

– Что? – спросил водитель неожиданно ясным голосом. – Все нормально, я сейчас. – Он выпрямился. – А что случилось?

– Это я тебя хочу спросить, – ласковым голосом произнес Серый.

– Я... – водитель протянул руку и начал стряхивать пыль с торпеды. – Стекло... – Он оглянулся на Серого, потом посмотрел на Влада. – Я же только что...

Влад попытался открыть дверцу, но та не открывалась. Влад толкнул плечом и чуть не вскрикнул – боль ударила неожиданно и резко.

– Заклинило. – Серый отодвинул Влада. – Дай я...

От удара дверца не открылась – отлетела, загремев консервной банкой по асфальту.

Влад вышел из машины.

Пахло дизтопливом. Влад оглянулся – от дороги бежали люди, серая «Вольво» остановилась рядом, из нее выскочил Капустян.

Кажется, он что-то спросил. Протянул руки, чтобы поддержать Влада.

«Не нужно, – хотел сказать Влад. – Все нормально. Только ноги вот...»

Мир словно поплыл куда-то вверх. Воздух стал вязким, дышать было трудно.

И больно. Как тогда... Как...

Капустян успел подхватить Влада, не дал упасть. Отодвинув в сторону зеваку, осторожно положил Влада на заднее сиденье «Вольво». Сел за руль.

Люди заглядывали в машину, пытаясь рассмотреть, как там пострадавший. Любопытство в глазах, жадный интерес...

Твердый, уверенный взгляд. Немного разочарованный. Уже проваливаясь в темноту, Влад протянул руку в его сторону ... Хотел показать лейтенанту. Или защититься от этого взгляда.

Глава 4

Врачу было лет сорок, он был волосат, мускулист и циничен. Осмотрев Влада, сгонял его под присмотром Капустяна в рентгенкабинет. Получил снимок, мельком глянул его на просвет, повернув к окну. Отложил – и извлек из ящика стола коробку конфет.

– Ну что я могу сказать, милостивый государь? – Врач открыл коробку и аккуратно, двумя волосатыми пальцами достал конфету. – У вас есть мозг. Не нужно только делать обиженное и разочарованное выражение лица – в наше суровое время наличие мозга уже повод для радости.

Конфета отправилась в рот, врач задумчиво ее прожевал и проглотил.

– Так что, если кто-то станет вас называть существом безмозглым, можете смело ссылаться на меня. И спорить с наглецом на большие деньги. Я подтвержу и даже продемонстрирую вот эту фотографию. Да. – Врач выудил из коробки вторую конфету и отправил ее вслед за первой. – Теперь о главном: мозг у вас есть, но вы его слегка встряхнули. Самую малость. Это так и называется: легкое сотрясение мозга. На несколько дней я вам гарантирую головокружение, тошноту – легкие, естественно. Потом все пройдет. Хотите больничный?

– Нет, – коротко ответил Влад.

– Приятно видеть таких целеустремленных и где-то даже работящих сотрудников милиции. – Врач сунул в рот очередную конфету и посмотрел в бумагу, лежавшую перед ним на столе. – Э-э... Владислав Александрович. Сотрясение у вас легкое, но вот в остальном... Как-то вы неудачно сидели в той машине. Вы получили шикарный ушиб ребер. С совершенно восхитительной гематомой. И тут вам будет больно. Я бы рекомендовал тугую повязку и постельный режим, но вы ведь отказываетесь от больничного...

– Отказываюсь, – подтвердил Влад.

– И что мы с вами будем делать? – Врач отодвинул коробку и с сомнением посмотрел на Влада. – За рулем были вы?

– Не совсем.

– Это как?

– Не я, – не стал вдаваться в подробности Влад. – А что?

– Вы невропатологу давно показывались?

– Полгода назад проходил комиссию.

– Естественно, годны?

– Естественно.

– Замечательно... И с тех пор у вас особых стрессов не было? Работа нервная, я понимаю, но особых, выдающихся срывов не происходило? – Врач потянулся за конфетой, подержал руку над коробкой, но брать все-таки не стал. – Не происходило.

Влад пожал плечами. Рассказывать о бессоннице дежурному хирургу? О кошмарах? О волках на улице и пантере в цирке?

– С нервами у вас проблемка, это я вам как специалист-многостаночник говорю. Вскрывать черепушку еще рановато, а вот на месяцок завалиться в неврологию – самое то.

– Я учту ваше пожелание, – сказал Влад. – Обязательно.

– Как только – так сразу, – кивнул врач. – Бывает. Только учтите, что голова это такой забавный механизм... Вроде все нормально, бился головой о деревья, стены и камни совершенно без последствий, а потом стукнулся в метро о поручень и... Бывали, знаете ли, случаи.

– Я знаю, доктор.

– Все у нас сейчас всё знают, даже противно, – врач опечалился, вздохнул и съел конфету. – А я вот сейчас сижу и думаю: вызвать санитаров или просто звякнуть вашему начальству? Сотрясение плюс ваше состояние могут дать совершенно очаровательные последствия. От суицида до геноцида. У вас ведь и пистолет при себе?

Лейтенант, сидевший в углу, что-то пробормотал.

– Что вы там бурчите себе под нос, молодой человек? – Голос врача даже чуть вверх пошел, не сильно, лишь обозначая неудовольствие, но намекая, что с дежурным служителем Гиппократа лучше не спорить. – Полагаете, что с вами и вашими приятелями такого случиться не может? Уверены, что вот из вас-то гвозди получились бы самые крепкие, да еще с резьбой особохитроизощренной? Поверьте мне – крепкие уверенные парни ломаются куда чаще, чем слабые и гибкие.

– Да я не... я наоборот... – Капустян совсем по-детски шмыгнул носом.

– Наоборот? – переспросил врач. – Наоборот – можно. Наоборот – это правильно. Вы слышали... э-э... господин Гетьман? Вот, даже младшие и на вид совершенно бестолковые товарищи согласны с мнением медицины. Лечиться нужно.

– Некогда, – сказал Влад. – Честное слово, доктор, некогда. Я...

Влад хотел сказать «я пойду» и встал со стула, но пол вдруг качнулся, еще не убегая из-под ног, но намекая на такую возможность.

– Сидите, – приказал врач резким, не допускающим возражения голосом. – И если вы еще раз дернетесь, я вызову машину с Соборки. Знаете такую специальную больницу для чокнутых? У меня там работает много знакомых, мне поверят, что вы тут угрожали уничтожить вселенский заговор, объявить войну России и, что самое прискорбное, эту войну выиграть, водрузив флаг над Кремлем. Вас туда свезут, упаковав в смирительную рубашку, накачают для начала успокоительным, потом дождутся, пока вы придете в себя, потом проведут исследование – не торопясь, имейте в виду. Неделька, а то и две у вас таким образом набежит. Устраивает вас такой расклад?

Врач взял со стола громадную лупу, посмотрел на пациента сквозь нее, моргая гигантским глазом.

– Не устраивает? Не устраивает... Тогда мы сделаем вот что – вы остаетесь до завтрашнего утра. Не возражать! – врач снова повысил голос. – Одну ночь! Если к концу моего дежурства у вас... нет, не наступит улучшение, черт с вами, а всего лишь не произойдет ухудшения, я немедленно вас отпущу. Честное слово!

Влад осторожно повернул голову, посмотрел на дверь кабинета. Можно было встать и выйти. И пусть ненормально заботливый доктор делает что хочет: его угрозы – не более чем угрозы. Нужно уйти. Встать и уйти.

– Хорошо, – сказал Влад. – До завтрашнего утра. Только...

– Что еще?

– У вас есть какая-нибудь палата поменьше и подальше от остальных пациентов? – Влад вспомнил о деньгах, полученных от Руслана, и добавил: – Я заплачу, если нужно.

Врач задумался.

Он не стал спрашивать, почему именно, не стал иронизировать по поводу тонкой душевной организации и достойном финансовом положении сотрудников милиции – странный такой доктор.

Хирург поднял телефонную трубку, набрал номер:

– Петровна, у нас конуренка на девятом этаже свободна?

Ему, по-видимому, ответили утвердительно.

– Сейчас к вам подъедет молодой человек, так вы его примите, поселите... Знаю, что нужно разрешение. Знаю. Будет вам разрешение. Завтра? Сегодня! – теперь уже врач разозлился по-настоящему. – Я сам сейчас поднимусь, и вы попробуете меня остановить. Да. Лично. Звоните куда хотите. Именно.

Врач бросил трубку на аппарат, встал из-за стола.

– Я очень ленивое существо, – сказал врач. – Я ненавижу работать. И необходимость переться на девятый этаж для того, что вправить мозги обнаглевшему персоналу, меня унижает и оскорбляет. Но я существо упрямое и гордое. И я пойду.

Он указал Владу и Капустяну на дверь кабинета:

– Подождите в коридоре, я сейчас.

Влад и лейтенант вышли.

– Значит, я останусь пока здесь, – сказал Влад Капустяну. – А ты... Ты никому об этом не болтай. Заедешь к Руслану, скажешь, что и как. Самое главное – чтобы он сюда не лез ни под каким видом. Если совсем невмоготу – пусть приедет Богдан. Привезет, кстати, ноутбук, я тут на досуге пасьянс пораскладываю.

– Хорошо, – сказал Капустян. – А мне что делать?

– Тебе?.. Проводишь меня в номер, потом поедешь к Руслану. И, кстати... – Влад внимательно посмотрел в лицо лейтенанта. – Ты возле машины... там, на спуске... Никого знакомого не видел?

Капустян не ответил сразу. Он задумался, чуть прищурившись, и молчал минуты полторы. Потом покачал головой:

– Нет. А что?

– Понятно. С другой стороны, он и не улыбался, – тихо сказал Влад.

– Кто? – не понял сразу лейтенант, но через секунду легкая виноватая улыбка исчезла с его лица. – Вы его видели? Это он вашу машину?..

– Во-первых, не мою. Во-вторых, не столько машину, сколько водителя, и, в-третьих, да. Кажется – он. – Влад осторожно помассировал виски кончиками пальцев. – Странное совпадение, согласен?

Капустян ответить не успел – врач вылетел в коридор и быстрым шагом направился к лифту.

Капустян протянул руку, чтобы поддержать Влада.

– Руку оторву, – тихо пообещал Влад. – Идешь слева сзади, контролируешь пространство. Вопросы?

Вопросов не было, они добрались до девятого этажа молча. Даже врач молчал, накапливая, по-видимому, заряд для беседы с Петровной.

Но скандала не получилось – Петровна, оказавшаяся яркой дамой лет тридцати, встретила их возле самого лифта, сунула врачу ключ с пластмассовым номерком и ушла, громко щелкая высоченными каблуками по каменным плитам пола.

Лейтенант проводил ее восхищенным взглядом.

– Не вывихните шею, молодой человек! – сказал врач. – Поверьте мне на слово – бессмысленно и даже опасно. Берите пример с вашего старшего и умного товарища. Он сразу понял, что сия особа не в его вкусе. Ведь так, Владислав Александрович?

Влад заставил себя посмотреть в глаза врачу. Сцепил зубы, но выдержал ответный взгляд.

Доктор улыбался, явно весьма довольный собой.

– Очень хорошо, – сказал он. – Великолепно! Что-то в вас есть такое... возвышенное, что ли? Мы сегодня еще побеседуем. Я немного разгружусь... Или даже нет, я просто нажму на коллегу, напомню, что он мне должен... много чего должен. И через часик я буду у вас. Да. Вам по коридору и налево. Комната в самом конце коридора, напротив пожарного выхода. Вот ключик. Устраивайтесь, отдыхайте.

Дверь лифта открылась, врач вошел в кабину. Дверь закрылась.

– Странный мужик, – сказал Капустян. – Трепло.

– Странный, – согласился Влад. – А я не странный? А ты?

– Я – нет, – Капустян улыбнулся. – Чего это я странный?

– Машина, – бросил Влад и пошел по коридору.

– Что машина?

– Твоя машина, «Вольво». Новая?

– Ага, три месяца.

– Брал в салоне?

– Да.

– Я даже не буду спрашивать, сколько тачка стоит. Откуда деньги, Билли? – Влад остановился перед покрытой лаком деревянной дверью, оглянулся на Капустяна. – Взятки тебе еще по сроку службы не положены. К тому же, ты на ней на работу ездишь, а это значит, что ты либо не соображаешь ни хрена, либо все у тебя прикрыто и законно.

– Законно, – сказал Капустян. – У меня батя – богатый человек. Машину мне подарил к окончанию университета.

– А почему не квартиру?

– Квартиру он мне подарил, когда я поступил в университет. Не верил, что я без его помощи смогу поступить.

Влад открыл дверь, вошел.

Обычный гостиничный номер – деревянные панели, стенной шкаф в прихожей, дверь в ванную, в комнате – деревянная двуспальная кровать, телевизор, письменный стол, стул, два кресла и низкий столик возле них.

– Неплохо, – сказал Влад и сел на кровать. – Я, пожалуй, даже прилягу.

Он попытался наклониться, чтобы развязать шнурки, но зашипел, сжимая ладонью лоб.

– Я помогу! – Капустян присел перед кроватью на корточки, ловко развязал шнурки и стащил с Влада туфли. – И куртку давайте.

Влад медленно снял куртку, протянул лейтенанту, спохватился и забрал из кармана пистолет.

Лег, сунув, не глядя, оружие под подушку.

– Может, расстелить постель?

– И так сойдет... – Влад закрыл глаза. – Сойдет. Ты, значит, идешь, выполняешь, что я сказал. Тебе кому приказано стучать? Подполковник уехал. Неужели киевскому гостю?

Капустян промолчал.

– Гостю... Стучать по телефону или непосредственно?

– По телефону, – сглотнув, сказал лейтенант.

– А папа знает, чем ты тут занимаешься? – не открывая глаз, спросил Влад.

– Я ему сказал, – ответил Капустян ровным голосом.

– И что он ответил? – спросил, открыв глаза от удивления, Влад.

– Ответил, чтобы я сам решал. И выкручивался. Сам полез в органы, сам чтобы и...

– Забавный у тебя папа, – констатировал Влад. – Как-нибудь на досуге – познакомь. А пока...

Влад закрыл глаза. Мир резко провернулся вокруг него, тошнота подкатила к горлу.

– Связь через тебя, – тихо сказал Влад, достал из кармана джинсов ключи от квартиры и бросил Капустяну. – Заберешь ноутбук. Передашь то, что я просил. Ответишь на вопросы ребят. И еще раз напоминаю: пусть приезжает Богдан.

– Я понял, – сказал лейтенант. – А полковнику... что сказать?

– Сам решай. И выкручивайся. Сам полез в органы... – Голос Влада становился все тише, пока совсем не пропал.

– Я... – начал было Капустян, но, решив, что Влад уснул, вышел из комнаты, осторожно прикрыв дверь.

Влад тут же открыл глаза. Достал из-под подушки пистолет, снял с предохранителя и положил на кровать справа от себя. Прикрыл его краем покрывала.

Он уже привык, что ничто в жизни не происходит случайно. Нужно просто понять логику, отстраниться и посмотреть под другим углом. Тогда самые странные и случайные происшествия легко укладываются в общую закономерную картинку.

Если кто-то поступает нелогично – это значит, что ты чего-то не понимаешь. И это – опасно.

Он пару часов назад чуть не погиб. Лобовое столкновение с трамваем на скорости около ста километров в час штука весомая и категоричная. Водителя убивает руль, если не вмешиваются подушки безопасности, а пассажир с заднего сиденья вылетает через лобовое стекло на встречу с городским транспортом.

Водитель уснул? Просто так взял и уснул на скорости сто километров час? А тот взгляд капитану Гетьману примерещился?

Как же, как же...

В палате пахло новой мебелью и лекарствами. Влада продолжало мутить, но теперь уже было непонятно – от сотрясения мозга или от запаха.

Влад встал с кровати, подошел к окну и отдернул штору.

Лесопарк внизу, за окном, был серым и каким-то болезненным. Голые скользкие ветки, клочья тумана, которые с ночи застряли в мешанине сучьев, тучи воронья, кружившие над деревьями, не решаясь ни сесть, ни улететь.

В окно ударили несколько крупных дождевых капель. Налетевший ветер смазал их, заставив прочертить косые линии. Через секунду дождь забарабанил по стеклу и подоконнику, усилившийся ветер потащил ворон куда-то в сторону центра города.

Мерзко.

Погода мерзкая, на душе – мерзко, да и дела не назовешь особо хорошими.

Если поначалу расследование выглядело не слишком перспективным, то сейчас, после того, как неизвестный убийца легко включил милиционера в список потенциальных жертв, дело выглядело еще хуже.

А если принять во внимание возможности маньяка...

Вот сейчас он стоит внизу, у забора «неотложки», прикидывает... А потом поднимет руку, словно приветствуя знакомого, резко опустит ее, и Влад Гетьман разобьет голову о деревянную панель недавно отремонтированного номера. И голова лопнет, как переспелый помидор.

Или подойдет маньяк по коридору к элитной палате на девятом этаже, остановится на секунду, выстрелит, даже и не целясь, в стену... Пуля проделает аккуратные дырочки в стене, в шкафу и в сердце капитана милиции.

Влад задернул штору и вернулся на кровать.

Доктор обещал прийти поговорить. О чем?

Влад спохватился, взял пистолет, вытащил магазин, осмотрел, аккуратно извлек патрон из патронника, несколько раз передернул затвор.

Поговорить, значит. Такой добрый и отзывчивый доктор... Бывает, наверное. Увидел пострадавшего милиционера, решил плюнуть на все, совершить доброе дело. Вон как разволновался, устроил скандал.

Врачи умеют устраивать скандалы. Влад это знал хорошо.

Это было здесь же, в «неотложке», год назад, когда привез он Богдана, умудрившегося перехватить ту автоматную очередь, что предназначалась самому Владу. И ведь каким жадным оказался старший лейтенант – всю очередь забрал, все пять пуль.

И даже сознания не потерял – бормотал что-то тихо, глаза не закрывал. Говорил-говорил-говорил, только понять было ничего нельзя. Руслан держал его за руку и, не стесняясь, плакал. Влад сидел на переднем сиденье возле водителя и торопил сержанта.

Торопил, хотя прекрасно понимал, что шансов почти нет, что такие раны практически не оставляют шансов.

Богдан не умер по дороге, и это уже было чудом. Его отвезли в операционную, четыре часа латали, а потом врач вышел в коридор и сказал Владу, что шансов действительно нет, что с такими ранами жить старшему лейтенанту несколько часов. Пробиты легкие, печень, селезенка...

Врач сказал это даже без дежурного сочувствия – поставил в известность и, повернувшись, собрался уходить.

«Стоять», – сказал Влад. «Не понял?» – удивился доктор. «Ты его вылечишь, – сказал Влад. – Он не умрет». – «Я не волшебник», – сказал хирург. «Но своего сына ты бы спас, – сказал Влад. Его рука сжала окровавленный халат на груди врача. – Ты бы нашел способ...»

Врач закричал, потребовал, чтобы сумасшедший убрал руки, чтобы прекратил истерику и смирился.

«Обязательно, – сказал Влад. – Как только ты спасешь парня – обязательно. Я дам денег. У меня есть деньги – пять тысяч евро. Я отдам их тебе». Врач повысил голос, но что-то в его лице дрогнуло при упоминании денег.

«Пять тысяч, – повторил Влад. – Через тридцать минут они будут здесь». Хирург молчал. «Пожалуйста, – добавил Влад. – Я привезу...»

«Тогда и приступим», – сказал хирург. «Сейчас, – потребовал Влад. – Сейчас. Иначе...» Хирург хотел что-то возразить, но увидел Руслана, стоявшего возле окна. Увидел его глаза и автомат в его руке.

«Хорошо, – сказал хирург. – Я начну сейчас».

Операция длилась еще четыре часа. Оказалось, что чудеса случаются.

* * *

В дверь постучали.

– Войдите, – крикнул Влад. – Открыто.

Вошла та самая знойная медсестра, Петровна.

– Здравствуйте, – без улыбки сказала она. – Доктор просил наложить вам повязку на ребра. Вставайте, пожалуйста.

– Хорошо. – Влад встал с кровати. – Раздеваться?

– Естественно. До пояса.

Влад потянул джемпер через голову, застонал от боли.

– Это недолго, – сказала медсестра. – Раз...

* * *

...Вокруг люстры кружила муха. Раз за разом облетала плафон из матового стекла, выписывая идеальные круги.

«Поздновато для мух, – подумал Влад. – Ноябрь, спать пора...»

Он лежал на кровати. Кружилась голова, перед глазами все плыло, а руки, связанные за спиной, затекли вязкой тянущей болью.

– Живой, – сказал доктор.

Влад попытался приподнять голову, чтобы рассмотреть его, но темнота, внезапно навалившаяся сверху, припечатала к постели.

– Не так резко, – сказал доктор.

– Странные методы, – прошептал Влад.

– Что? Методы? Нормальные методы. Действенные.

– По сотрясенному мозгу и снова ударить? Это негуманно. – Влад снова попытался поднять голову и снова застонал от боли и бессилия.

– Клин клином, так сказать, – пояснил врач. – Вы так настойчиво пытаетесь подняться... Расслабьтесь, я вас прошу. Иначе Лидия Петровна снова вас ударит.

– Хороший, кстати, удар, – сказал Влад. – Гантелей?

– Кулаком. Просто кулаком.

– Сильная самка, – сказал Влад.

– Самка? – переспросил врач. – Это у вас юмор такой?

– Какой тут юмор... – Влад заставил себя усмехнуться. – Скорее, сатира. Так?

Врач встал с кресла, подошел к кровати, рывком посадил Влада, прислонил к спинке кровати.

– Значит, я был прав, – удовлетворенно заключил врач. – Ты все видишь...

– На зрение никогда не жаловался. Или вы имеете в виду что-то другое?

– Я имею в виду то, что ты, не маг и человек, видишь сквозь Пелену. И я не ошибся. Не ошибся... Я давно изучаю этот феномен... когда воздействие Пелены на случайно прозревшего человека почему-то не восстанавливается... очень давно... я и врачом-то стал из-за этого, – врач хотел еще что-то сказать, но только махнул рукой и подошел к окну.

Толстый синтетический ковер гасил звуки его шагов.

– Сатра, который стал врачом, – сказал Влад. – Чтобы изучать людей. Как странно.

– Да, сатра! – врач вернулся к кровати. – Но я не хочу изучать людей, вы мне не интересны. Вы мне противны!

– Только вот кричать не нужно, – брезгливо поморщившись, попросил Влад. – И слюной брызгать не стоит. Противно. Как жвачное животное, честное слово!

– Животное? – врач-сатра схватил Влада за горло, сжал. – Это я – животное? Я?

– Ты... – сумел прошептать Влад. – Если я – человек, то ты...

Рука сатра сжимала горло все сильнее, дышать было нечем, и мозг стала заполнять темнота.

«Еще немного, – подумал Влад. – Все...»

Пальцы разжались.

– Я не убийца, – сказал сатра.

– Конечно. – Влад закашлялся, попытавшись восстановить дыхание. – Ты доктор... свято блюдешь клятву Гиппократа... а меня связал из соображений гуманизма... Ясное дело... И меня ты не убьешь, а устранишь ради какой-нибудь высокой цели... сохранения тайны, спасения рода...

– Да, спасения, – сатра повысил голос. – Ради спасения таких, как я. Ради того, чтобы...

– Чтобы вас не сажали в клетки, – подсказал Влад. – Чтобы не мешали захватывать наш мир, мой город... Это очень высокая цель! Куда уж выше!

– Да, высокая. Но почему захватывать? Почему твой город? А не наоборот? Ты уверен, что Харьков основали люди? – Сатра засмеялся. – У тебя очень странная логика, человек. Раз тебе кажется, что это твое, значит так и есть? Ты сколько времени видишь сквозь Пелену? Ведь не сегодня ты прозрел? Я бы понял. И ты не смог бы сдержаться, увидев монстра на козлиных ногах и поросшего шерстью, скажем, на пляже или в бане.... Не смог бы... Никто не может удержаться... Сколько?

– Полтора года, – ответил Влад.

– Полтора года... – протянул сатра. – Травма?

– Травма. И шок. Я напоролся на маах'керу. Не повезло.

– Не повезло? – перепросил сатра. – Напоролся – это как? Увидел?

– Напоролся, это вначале увидел, что они сделали с небольшой деревушкой в Косово, потом... – Влад закрыл глаза, сглотнул. – Потом слегка ушибся, в том числе головой, потом меня гнали волки... Не повезло.

Сатра сел в кресло, совершенно человеческим жестом закинул ногу за ногу. Выглядело это нелепо – выгибающееся в обратную сторону колено, раздвоенное копыто, торчащее вверх – но сатра это, видимо, не волновало.

– Не повезло, – повторил сатра. – Смешно. Ты сам не понимаешь, как тебе повезло... Уйти от маах'керу... от охотничьей стаи... Я такого не слышал раньше...

– Я и не ушел, – каждое движение, каждый выдох, каждое слово отдавалось болью в голове. – Они выгнали меня к Наблюдателю, тот убил моего друга и стреножил меня.

Сердце гнало кровь в голову с одной целью – взорвать мозг, проломить череп и выплеснуть серо-багровую смесь на потолок.

– Наблюдатель с маах'керу вместе?

– Странно? – спросил Влад.

– Очень.

– А я не удивился. Я тогда себе не поверил... Честно выстрелил в Наблюдателя... пуля не долетела.

Голова сейчас лопнет. Еще минута. Скорее бы...

– Но ты жив, – сказал сатра.

Жив.

На окно обрушился поток воды, словно кто-то громадный разом выплеснул небольшое озеро. В комнате потемнело, Влад почти не видел своего собеседника, только силуэт. И голос. Можно было даже попытаться забыть, что в кресле сидит не человек, а сатир из греческой мифологии, козлоногий обитатель леса.

– Как ты понял, что я вижу? – спросил Влад. – До тебя...

– Это моя профессия. Специализация, если хочешь. – Сатра заметно успокоился, говорил тише и медленнее. – Моторика, движение зрачков, реакции на некоторые мои действия...

– Отсутствие реакции на твою самку?

– На мою женщину. Реакция на мою женщину. Люди реагируют на нее сразу и однозначно. А ты...

– А я не отреагировал?

– Ты отреагировал, но... брезгливость, ненависть. Реакция, кстати, ярче, чем на меня. Уже не скрывался?

– Уже не скрывался, – не стал возражать Влад. – Ты был слишком добрый. Нечеловечески добрый. Ты захотел поговорить, я не стал возражать...

– Ты подумал, что я хочу поговорить, – поправил его сатра. – Тебе показалось, что я хочу с тобой поговорить... А мне нужно было тебя изолировать, клянусь копытами Праотца. Обычная операция – изолировать, обработать.

– Убить?

– Зачем? Отправить в дурку. Ты же видишь монстров, у тебя с головой проблемы, кто угодно это подтвердит.

– Я не вижу монстров.

– Ты не говоришь об этом вслух, но мы-то с тобой знаем, как оно на самом деле. А я знаю, что это всего лишь вопрос времени. И ты, рано или поздно, займешься обычным для людей делом...

– Не заводись, – посоветовал Влад. – Ты когда нервничаешь – начинаешь козлом вонять. Или мускусом, черт тебя знает. Я же сквозь Пелену не только вижу, но, к сожалению, и обоняю...

– Полагаешь, твой запах способен вызвать у меня восторг?

– Нет? Отчего же ваши липнут к женщинам? К нашим женщинам, человеческим? Сколько раз я встречал на улице, в клубах такие неестественные пары. Да не только ваши – и оборотни, и джинна, и дейвона... Сколько раз я хотел подойти к сияющей дуре... или к влюбленному идиоту и сказать, кто рядом с ним... Сколько раз... Дейвона на крутой тачке цепляет девчонку на улице, а та млеет от восторга, не видит рогов, не чувствует запаха...

– А почему не подошел? Боялся, что тебе не поверят? Чушь. Не этого ты боялся, ты просто трусил... Вы трусы, вы можете уничтожать нас только собравшись в стаи или вооруженные против детей, женщин...

– Самок, – подсказал Влад.

Сатра зарычал, было похоже, что сейчас он бросится через всю комнату, разорвет человека в клочья.

– Зачем ты вообще пришел к людям? – словно не замечая этого, произнес Влад. – Вы можете жить в лесу, вас невозможно будет найти, если вы этого не захотите. И живите себе на здоровье. Питайтесь травой, кореньями, грибами, в конце концов... Или вам хочется жить в наших домах? Вам деньги нужны? Оставьте людям – людское. Нужны города – постройте себе города. Свои собственные. Мало, что ли, мест на земле? И всем станет легче...

– Легче... Мой отец... Мой отец считал, что мы должны не просто жить среди людей. Мы – часть человечества, говорил мой отец. Уж раз мы попали в этот мир, раз он приютил нас, то мы должны жить, как люди, внести свой вклад в общий мир, в общую цивилизацию. Он полагал, что Пелена – это плохо, неправильно, что это трусость и ложь, что мы должны выполнить свой долг... он считал, что у нас есть долг перед людьми... Он был странным существом, мой отец... – Теперь сатра говорил очень тихо. – Отец стал лесником. Тут, неподалеку. Мы ходили в школу... дружили с человеческими детьми... ходили в гости. С остальными сатра... с теми, кто считал отца странным и даже ненормальным, мы не общались, ни родители, ни дети. Все было хорошо – нас избегали соплеменники, но мне это не мешало. Ни мне, ни моим братьям и сестре. Нас было пятеро. Было... – Сатра замолчал.

Ливень продолжал неистовствовать за окном, словно решив затопить весь мир.

Влад уже думал, что сатра оборвал свой рассказ, но тот заговорил снова:

– Как раз в разгар сезона недалеко от нашего дома перепившиеся охотники на машине врезались в дерево и слетели в овраг. На четверых у них получилось с десяток порезов, пара ушибов, один перелом – ерунда. Ваш бог бережет пьяных и сумасшедших... Нас не бережет. Один из охотников, тот, что меньше других пострадал, выбрался из оврага и, зачем-то захватив ружье, отправился за помощью. А вместо знакомого лесника и его семьи увидел стаю зверей, волосатых, козлоногих, вонючих...

Его потом даже не судили – сумасшедшего ведь не судят. Его отправили в лечебницу, где он благополучно и подох... А меня отправили в детский дом. Вначале долго лечили, а затем – в детский дом. – Сатра снова замолчал, но на этот раз ненадолго. – Смешная история?

– Очень.

– Я долго потом смеялся, – сказал сатра. – По ночам. Меня звали в нормальный клан. Приходили, уговаривали. Дважды я сбегал: и из детского дома, и из семьи сатра. Я уже тогда решил, что нужно... Нужно следить, чтобы такого больше не было. Чтобы такие случайно прозревшие и не ослепшие вновь, как положено...

– Да, конечно. Чтобы прозревшие не могли видеть... или рассказывать. Это опасно – сегодня один назовет доктора козлом, завтра – второй, третий. И кто-то вдруг заинтересуется: а отчего, собственно?.. Только ведь все равно никто ничего не сможет сделать – ваши контролируют все... всюду проникли... Я перестал смотреть телевизор, мне не интересно, кто именно имеет большинство в парламенте – маах'керу или Наблюдатели. Я не хочу знать, какой новый банк подмяли джинна или Часовщики.