Текст книги "Назад нельзя"

4

С докладами было покончено к двум. Чувствовалась легкая усталость.

Ведущая сообщила о перерыве на обед и напомнила о предстоящем фуршете, назначенном на семь вечера. Иванна направилась к выходу.

Выступление немного сняло напряженность Антона, да и пара часов, прошедших после инцидента, привели чувства в порядок. Обед был замечательным поводом познакомиться с участниками конгресса поближе. Одной из нужных людей, как ни странно, оказалась Иванна.

Слегка ускоряя шаг, чтобы не быть рассекреченным в своем стремлении нагнать ее, Антон последовал за новой знакомой, и когда их разделяло всего несколько шагов, окликнул ее по имени.

– Прекрасный доклад, – будто ожидая чего-то подобного, обернулась Иванна. – Надеюсь, удача вам улыбнется, и вы сумеете найти инвестора, способного по достоинству оценить ваш продукт.

– Я…

– Да, и еще раз прошу прощение за утреннее происшествие. Надеюсь, вы на меня не в обиде?

По взгляду было понятно, что Иванна намерена поставить точку в их диалоге. Поразительно, как у нее получалось обезоруживать именно в тот момент, когда все было готово к успешной атаке.

– Что вы, – быстро нашелся Антон, не выпуская ниточки, соединяющей их в общении. – Из ваших рук и капли кофе становятся драгоценными.

– Это вы судите по счету, выставленному химчисткой? Если расходы превысили ваши ожидания, готова искупить свою вину.

Надменность слов обрамляла хорошо отрепетированная улыбка безвинности.

– О! Как удачно. Вы все же чувствуете себя виновной, – засмеялся Антон. – В таком случае, предлагаю закрыть вопрос, обсудив вечером возможность сотрудничества наших компаний. Полагаю, «Z-Medical» может заинтересовать наше предложение.

– В таком случае до вечера!

Антон хотел было сказать еще что-то, но в этот самый момент к собеседнице подошел импозантный мужчина, по виду лет на десять старше его самого.

– Прекрасно выглядите, Иванна Андреевна! – целуя руку женщины, констатировал новоприбывший.

– Захар Германович, – чуть заметно кивнула Иванна. – Позвольте вам представить. Антон Иволгин – начинающий перспективный бизнесмен. Боюсь, что если его дела стремительно пойдут в гору, мы будем просто не в состоянии обойти вниманием «Мед-Саксесс».

– Захар Германович – генеральный директор «Z-Medical», – в свою очередь представила Иванна.

Мужчины обменялись рукопожатием, сопровождающимся оценивающими взглядами.

– Антон как раз предложил обсудить перспективы дальнейшего сотрудничества наших компаний. Полагаю, вам удастся прийти к общему знаменателю, если конечно же он не окажется нулем, – предварив очередную реплику небольшой паузой, Иванна продолжила. – Сейчас, прошу прощения, вынуждена вас покинуть.

Она даже не взглянула на Антона, смущенно стоявшего напротив. Мужчина надеялся на личную встречу на фуршете, и хотя, безусловно, с точки зрения бизнеса ему несказанно повезло еще до начала обсуждения быть представленным генеральному, все же Иванна в который раз успешно ущемила его самолюбие. И сейчас Антона больше всего мучал вопрос о том, умышленно ли она это делает.

– Захар Германович, я на телефоне, – сообщила Иванна и, прежде чем удалиться, слишком лично улыбаясь начальнику, мило склонила голову.

Антон заметил, как светлые локоны волос на секунду кокетливо коснулись ее плеча.

Как только Иванна удалилась на безопасное расстояние и больше не могла услышать слов, произносимых мужчинами, Захар, расплываясь в довольной улыбке, заметил:

– Иванна – лучшее приобретение нашей компании. Мы очень ценим ее профессионализм. Так что, друг мой, советую вам наладить приятельские отношения. Но в случае, если вы ей не понравитесь, исход предрешен.

Не зная, как правильно реагировать на услышанное, Антон в очередной раз выразил радость от знакомства и поспешил откланяться до вечера. Захар не препятствовал.

***

Отправившись в ресторан и сделав заказ, Иванна принялась ожидать прихода Захара.

Выписывая пальцем на белой скатерти замысловатые узоры, она отдавала себе отчет в том, что, возможно, слишком дерзко обошлась с Антоном. Но похоже, ее пугала сила, с которой затягивал волю женщины омут глаз случайного знакомого. Ей не нравилось, как он смотрел на нее. Во взгляде Антона ясно читался вызов.

Обычно подобные взгляды являются прологом бурных романов. В подобном сумасшествии Иванна не нуждалась. Но почему же тогда, пресекая на корню энтузиазм Антона по поводу развития их отношений, она испытывала легкое чувство сожаления.

Почти одновременно с тем, как обед был подан, к ней присоединился Захар.

– Приятного аппетита, дорогая! Похоже, ты и впрямь испугала Иволгина.

– Парализованная жертва гораздо податливее, – тщательно промокая салфеткой уголки губ, без единой эмоции констатировала Иванна. – Тебе ли не знать. Пообедаешь?

– Пожалуй, нет. Перекусил в самолете.

На мобильный пришло сообщение. Мимоходом проглядев тему, Иванна несколько оживилась. Полина выслала информацию, которую удалось накопать на Иволгина.

– Поднимемся наверх? – накрывая ладонью руку Иванны, поинтересовался начальник.

– Захар, я с ног валюсь. Всю ночь не спала. Давай отложим до вечера.

Честно говоря, Иванна не была уверена в том, что, оказавшись в номере, сразу же ляжет спать. Но женское любопытство провоцировало поскорее остаться наедине с предоставленной секретарем информацией.

– Мне кажется, я сумею тебя взбодрить, – не убирая руки, заговорщически подмигнул мужчина.

– Позволь хотя бы кофе допить, – скорее учтиво, нежели ласково улыбнулась Иванна.

Захар был одним из тех людей, с кем не следовало спорить. В конце концов, этот Иволгин ей никто. И никуда не денется, по крайней мере, в ближайшие пару дней.

***

Закончив с протокольной частью встречи и уловив во взгляде мужчины признак хорошего настроения, Иванна осторожно опустила голову Захару на плечо. Такое случалось крайне редко. Да и она сама не питала никаких иллюзий на счет их отношений. Но все же в последнее время Иванна как никогда нуждалась в простом человеческом тепле.

По обыкновению восстанавливая дыхание в тишине, и на этот раз двое не обмолвились ни словом. Любовниками они стали давно. И традицию поддерживали с упорным постоянством.

Захар ценил Иванну за отсутствие посягательств на личное пространство. Она никогда не пыталась стать кем-то ближе, не задавала глупых вопросов, и, в отличие от многих других, ее аппетиты практически не росли с течением времени.

Иванне тоже пришлась по душе стабильность их отношений. Отсутствие Захара в моменты, когда он не был нужен. И его посильная помощь в трудные времена. Сложнее всего было научиться переключать мысли после встреч, зная, что он снова возвращается к жене, оставляя ее одну.

Нет, Иванна его не любила. Но ведь не подо всем на свете можно провести черту и уместить итог в рамки «любит» – «не любит». Как бы цинично это не звучало, удобство – не менее важный атрибут отношений.

У мужчин и женщин в принципе все происходит немного по-разному. Мужчина может долго смотреть на объект своей симпатии, но чтобы пламя разгорелось и стало неподвластно дуновению ветра перемен, симпатия должна перерасти во что-то большее. Мужчины – кинестетики. Им нужно пробовать, щупать, ощущать на вкус. Они не понимают, почему им не отвечают взаимностью, если любят. Лучшее доказательство любви к мужчине – действие.

И женщины, привыкшие брать решимостью, смирившись с неутешительной статистикой половой структуры популяции, действуют. Но когда именно начинаются чувства? Где проходит эта тонкая грань между «до» и «после»? Спросить, и женщина задумается. В голове одновременно испуганными голубями вспорхнет стайка мыслей, а затем, снова приобретая ясные очертания, нить памяти поведет куда-то вглубь воспоминаний… Вот они уже знакомы какое-то время и ей безумно нравится, как он умеет ее смешить, вот они уже целовались, а позже, когда этого стало явно недостаточно, она позволила прикоснуться к себе, сначала к щеке, затем к шее, губам, обнаженной груди. Все это было. И вот он уже знает все тайные уголки ее тела, считая себя победителем.

Но проходит время, и женщина все еще присматривается, прислушивается к внутреннему голосу, закрывает глаза, пытаясь отыскать точки опоры в чем-то более эфемерном, но, по ее мнению, непременно более стойком и вечном. День за днем, узнавая мужчину ближе, проникаясь его мировоззрением, удивляясь его находчивости, мужеству и уму, она по-настоящему влюбляется. Последним штрихом может стать что угодно. Хотя бы и подсмотренные ненароком заметки на полях его любимой книги, в которых вдруг совпали взгляды двоих совершенно разных людей. На поиски совпадений уходит больше времени, чем кажется, но этот последний штрих должен отыскаться непременно. И лишь в момент его нахождения дозволенное женщиной прикосновение к ее груди обретает истинный смысл.

Позволяя Захару переступить определенную черту, Иванна делала это осознанно. На том этапе ей было так удобно. Женатый мужчина не стал бы предъявлять претензий, не пытался бы перекраивать ее жизнь. У него достаточно забот внутри семейных отношений. А все, что ей нужно было от жизни – возможность профессионального развития. Захар же предложил еще и минимальную уверенность в поддержке.

С тех пор, как родители Иванны погибли, а сестра стала наркоманкой, она с головой ушла в работу, посвятив всю себя труду. К моменту знакомства с Захаром она уже ни боялась предательства людей, ни искала защиты в реальных отношениях. Зарыв голову, как страус в песок, она отвлекалась от тягостных раздумий, шаг за шагом продвигаясь по карьерной лестнице. Захар был ее пропуском в свет. На первом этапе этого было вполне достаточно.

Но, даже изобилуя цинизмом, Иванна оставалась женщиной. Месяц за месяцем, год за годом мелкими шагами сближаясь с любовником, узнавая его с новых сторон, она мало-помалу прониклась к нему уважением и уже никому не позволила бы обвинить мужчину в распутстве. По крайней мере, в том, что касалось их двоих.

Горячая грудь Захара в такт дыханию вздымалась под ее щекой.

– Ты славно постаралась, я видел отчет о проделанной работе, – будучи человеком скупым на проявление чувств, Захар по-своему пытался приободрить немного загрустившую помощницу.

– Прошу тебя, давай не о работе, – тяжело вздохнув, Иванна перевернулась на другой бок и, как обезьянка за лиану, ухватилась пальцами за откинутую в сторону руку любовника.

– Как хочешь. Что там Вероника?

– Пока без изменений.

– Ты не задумывалась над тем, чтобы отключить ее от аппарата?

– Неужели ты серьезно?

– Вполне. Никто не знает, проснется ли она вообще. Да и если ей чудом удастся вернуться к прошлой жизни, неужели ты правда полагаешь, что она сумеет завязать с наркотой. И что потом? Лечение снова ляжет на твои плечи?

– Захар, я ни копейки у тебя не взяла на ее лечение. Поэтому не смей рассуждать на этот счет. Это как раз тот редкий случай, когда меня вообще не интересует твое мнение.

Резкость, с которой она произнесла последнюю фразу, была неосмотрительной. Однако Захар пребывал в хорошем настроении и просто не обратил на тон реплики никакого внимания.

– В первую очередь – ты мой сотрудник. И личные проблемы не должны никоим образом отражаться на работе.

– Как скажете, босс, – убрав свою ладонь с руки Захара, покорно ответила Иванна.

– Ладно. Мы оба погорячились. Давай не будем нагнетать.

Попытка примирения из уст мужчины звучала неловко.

– Что с тобой происходит, девочка?

– У нас снова не получилось, – выдержав недолгую паузу, решила признаться Иванна.

Рука под ней зашевелилась и исчезла, скользя по простыне, как хвост рептилии. Иванна закрыла глаза, чтобы не заплакать. Все-таки положение обязывало.

Через минуту, одетый в гостиничный халат, Захар присел на кровать с ее стороны, протягивая стакан апельсинового сока.

– Девочка, мне кажется, ты просто устала. Тебе нужно как следует отдохнуть.

С ложной надеждой взглянув в глаза мужчины, Иванна молча приняла цитрусовый дар волхвов и, отпив несколько глотков, принялась одеваться.

– Скажи, зачем тебе ребенок? – проводя пальцем вдоль ее позвоночника, пока она поднимала с пола упавшее покрывало, бесхитростно поинтересовался Захар.

– Все в порядке. По крайней мере, мы пытались, – поцеловав на прощание, Иванна поспешила покинуть его номер, как место расположения собственного позорного столба.

На фуршет она так и не явилась. Отпросившись у Захара, Иванна отправилась спать. Коснувшись подушки, она практически сразу отключилась, как минимум часов на десять. Сообщение Полины насчет Иволгина осталось непрочитанным. Но это все казалось в тот момент совсем неважным.

5

Пробуждение среди ночи оказалось спонтанным. Тревожная смешанность чувств свидетельствовала об очередном кошмаре. Содержания сна Иванна вспомнить не могла. Да и не особо старалась. В номере работал кондиционер, но одеяло лежало отброшенным в сторону, а ночная рубашка мерзко прилипла к вспотевшему телу.

Наощупь поднявшись с кровати, Иванна направилась к окну и отдернула штору. Вдалеке виднелись огни ночного города. Стрелки часов приближались к трем.

Спать больше не хотелось, как впрочем, не хотелось ничего. Она жила той жизнью, которую выбрала для себя сама и за которую боролась всеми силами. Отсутствие зависимости, свобода выбора.

Но почему-то в тот момент, вглядываясь в линию горизонта, она ощутила себя пылинкой. Маленькой и никчемной. Никому не приносящей пользы и, в целом, незаметной взгляду.

Не включая свет, Иванна молча глядела в окно. Захар спал в номере через стенку.

– Захар, – касаясь холодной поверхности стекла, засмеялась Иванна.

Такой по-своему удобный и понятный Захар. Ей почему-то вдруг показалось, что срок годности их романа истек. Иванна не раз уже задумывалась над этим вопросом. И каждый раз без удивления констатировала, что всему в мире рано или поздно приходит конец. Но почему-то именно в эту ночь она ощутила легкое чувство сожаления. Даже несмотря на то, что их отношения были аморальными и низменными. Не фактом супружеской измены. Нет. Но фактом изначального осознания отсутствия чувств. И все же, ощутив приближение конца, она заметила в себе странный душевный порыв. В какой-то мере ей не хватало Захара. Глупая женская привязанность к сексуальным партнерам.

Недолго думая, Иванна позвонила на ресепшн и попросила вызвать ей такси. Наспех смыв с себя остатки ночи и собрав волосы в узелок, поспешила вниз.

Улица встретила ласковой свежестью. Кожа рук, не скрытых платьем, покрылась мелкими пупырышками. «Гусиная», – вдруг вспомнилась Иванне присказка из детства. Дышалось легко и свободно. Глубокое темное небо куполом накрывало город. Еще пару часов, и на линии горизонта появится алая полоса рассвета. Но пока что темная ночь все еще была готова стать сообщницей приезжей гостьи в любых ее преступлениях.

– На центральную улицу, пожалуйста, – волевым тоном приказала таксисту Иванна и, больше не обронив ни слова, принялась рассматривать силуэты мелькавших за окном фонарных столбов.

Она любила знакомства с городами. Порой это были поверхностные связи, ограничивающиеся обзором вокзалов и аэропортов. Иногда она успевала оценить архитектуру, изучая из окон такси здания и парковые ансамбли. Реже, зато более остро, переживались частные знакомства. Она любила прогуливаться по городу без карт и навигаторов, интуитивно меняя направления, забредая в неожиданные места и отклоняясь от центральных линий.

Эти знакомства были необходимы ей как глоток свежего воздуха. В отличие от людей, города были гораздо более честными в проявлении чувств. Они никогда не дарили ложных надежд. Прибыв в какое-то новое место, Иванна четко ощущала уместность своего пребывания и точно могла сказать, будут ли ей рады здесь в следующий раз.

Покидая город, она прощалась с ним, как с живым. Порой даже более трепетно и нежно, чем с представителями человеческого рода.

– Приехали, – сухо выдавил из себя таксист, желая как можно скорее избавиться от неразговорчивой пассажирки.

– Я прогуляюсь пару километров. Следуйте за мной на расстоянии, – по обыкновению включив начальницу, официально произнесла Иванна.

– Послушайте, дамочка…

– Плачу два счетчика, – не дав договорить, объявила Иванна и небрежным жестом протянула мужчине двухсотенную купюру. – А это лично вам на чай.

– Ну, так бы сразу…

– И еще, будьте так любезны, не наезжать на пятки во время моей прогулки.

Таксист хотел возразить, но обдумав неплохие перспективы сотрудничества, покладисто кивнул.

– В кого я превратилась? – мысленно спросила себя Иванна, меряя шагами проспект.

Могла ли она, будучи девчонкой, представить себя в этой роли? Сухая беспринципная тварь. Хищница, выгрызающая зубами место под солнцем. Когда-то давно она мечтала стать стюардессой, приветливо улыбающейся пассажирам и предлагающей теплый чай с солнечной долькой лимона.

По крайней мере, таким было ее первое впечатление об этой профессии. Ей было лет восемь, когда родители повезли их с Вероникой на море. Трехчасовой перелет в тот первый раз оказался просто кладезем эмоций. Трехлетняя сестра все время ревела. Сейчас Иванна не могла вспомнить повода слез. Но чувство легкой неприязни, которое она испытала тогда, пожалуй, в первый раз осознанно, взыграло в памяти новыми красками.

Иванне по старшинству позволили сесть ближе к иллюминатору. Посредине расположилась мама. Отец сидел через проход. Вероника какое-то время успешно сохраняла молчание, потягивая из трубочки яблочный сок. Но стоило Иванне по-детски наивно поделиться переполняющими через край эмоциями относительно созерцания неба, и Вероника взорвалась истеричным плачем. Ничто не могло ее успокоить, пока сестер не поменяли местами.

Будучи уверенной в своей правоте, которую дает старшинство, Иванна высунула язык, поддразнивая Веронику. Однако намерение родителей обеспечить тишину оказалось непреклонным. Пришлось пересаживаться.

«Послушай, как тебе не стыдно, – на грани раздражения шепотом ругала мама. – Ты ведь старшая. Должна вести себя ответственно».

Желая отыскать поддержку и из последних сил сдерживая слезы, Иванна посмотрела на отца. Но тот лишь неловко улыбнулся и протянул дочери мятный леденец.

Вероника поняла, что хныканьем и нытьем можно добиться чего угодно, и с тех пор Иванне пришлось мириться с новым видом справедливости под лозунгом «младших обижать нельзя». Усвоенный с детства приемчик успешно срабатывал у Вероники уже и в более зрелом возрасте.

Каким-то ненавистным и позорным клеймом висело на Иванне звание «старшей сестры», обязывая соблюдать статус мудрой, успешной, подающей пример. Но как бы она ни старалась выслужиться и стать идеальной в глазах окружающих, Вероника всегда оставалась ущемленной в своих правах.

Одно время Иванна даже ненавидела младшую сестру. Последней каплей стал инцидент, произошедший, когда Иванне было двадцать два. Бессознательная уверенность Вероники во вседозволенности привела к уходу Иванны из семьи и чуть было не рассорила сестер навсегда.

Но к тому времени их родителей уже не стало, а Веронике все еще не исполнилось восемнадцати. Успешно внушенный паттерн не позволил Иванне отвернуться от судьбы сестры, которой по умолчанию требовались поддержка и понимание. Пришлось примерять на себя роль мудрой и ответственной. Пускай и всего-то до достижения сестрой совершеннолетия.

Махать же кулаками после драки было неуместно. Пути девушек разошлись, но это не мешало Веронике обращаться за помощью к старшей сестре в трудные времена. Ощущая некую вину, внушенную родительским порицанием, Иванна никогда, как, впрочем, и теперь, не позволяла себе отвернуться от сестринских бед, которые та умудрялась находить на ровном месте.

Понемногу начинало светать. Ночевавшие в кронах деревьев, проснулись и запели птицы, пробудив Иванну от тягостных воспоминаний. Махнув следовавшему на расстоянии таксисту, она дала понять, что пора возвращаться.

На полпути завибрировал телефон. Пришло сообщение о перечислении средств на счет клиники. Полина оплатила очередной день пребывания Вероники в отделении интенсивной терапии.

Желая хоть ненадолго разгрузить себя от проблем, Иванна сделала дубликат банковской карты, вручив его помощнице. Полине она доверяла, да и воровать со счета было уже практически нечего. Баланс таял на глазах. Слишком дорого давались Иванне последствия сестринских удовольствий.

Откинувшись на спинку заднего сидения автомобиля, она закрыла глаза. Первые лучи солнца начинали слепить.

Денег оставалось недели на две. Не больше. Что делать потом, Иванна не знала. Впутывать Захара в свои проблемы не решалась. Да и его мнение на этот счет ей было известно. Можно, конечно, попробовать взять кредит. Но как долго продлится этот кошмар?

Сердце Иванны разрывали два противоречивых чувства. С одной стороны, она жалела Веронику, как родного по крови человека. Они вместе провели детство, ели из одной посуды, спали в обнимку, играли одними на двоих игрушками. С другой, ярость Иванны не имела предела. Она уже не помнила точного времени и дня, когда Вероника села ей на шею, свесив ножки. Но факт оставался фактом. Всего в своей жизни Иванна добивалась сама. Сама искала выход из разного рода трудностей. Сама повышала свою стоимость. В то время как Вероника успешно тянула средства поначалу из родительского, а затем и из сестринского кармана.

«Черт возьми, – подумала Иванна. – Она и сейчас в бессознательном состоянии умудряется жить на всем готовом. Она, как паразит, вытягивает жизненные силы и энергию из более здоровых и крепких организмов. Да я бы и сама не отказалась подышать кислородом, не думая ни о чем. И пусть бы все танцевали вокруг и думали, как заработать денег, чтобы продлить мне этот отпуск».

Прервав поток бранных мыслей, Иванна отругала саму себя за проявление бесчувственности. Но подлая и гнусная идея о том, что смерть Вероники принесла бы облегчение, время от времени появлялась на свет из глубин сознания, через секунду сменяясь накатывающей волной вины.

Снова завибрировал телефон. Звонила Полина.

– Я получила смс. Еще раз спасибо за оперативность, – предваряя приветствие, Иванна выразила искреннюю благодарность за оказанную помощь.

– С вами все в порядке?

– А что, есть повод для беспокойства? – устало улыбнувшись своему отражению в зеркале, уточнила начальница.

Выглядела она растерянной и бледной.

– У вас уставший голос.

– Конгресс, милая. Плотный график.

На этом по обоюдному молчаливому согласию обсуждение самочувствия прекратилось.

– Иванна Андреевна, звонили из клиники. Просили уточнить, желаем ли мы оплатить курс экспериментального лечения.

– Какие прогнозы? – сухо, словно обсуждая условия очередного контракта, поинтересовалась начальница.

– Гарантий нет. Но если оставить все, как есть, – шансы мизерные. Состояние стабильно тяжелое.

– Цена вопроса?

Выслушав ответ, Иванна пообещала подумать до вечера.

Таких денег в свободном доступе у нее не было. И все бы ничего, если бы не кругленькая сумма, скопленная втайне от Захара и отложенная на случай форс-мажора, который наступил. Этих средств хватило бы еще на одну попытку эко. Финальный шанс. В последнее время Иванна была просто одержима желанием родить. И к черту, что это будет не Захар. Да кто угодно. Она была уверена, что ребенок и только он придаст ее тупому, никчемному существованию смысл.

«Подумай, долго ли осталось Веронике? – уговаривая саму себя, спрашивала Иванна. – Продлевая ее существование, ты лишаешь себя необходимого. Это бессмысленная жертва. Во имя чего? Заглушить голос вымышленной вины?».

Изловчившись манипулировать близкими ради собственного блага, Вероника умудрялась делать это, даже находясь в коме.

«Я не позволю ей разрушить мое будущее, – уверенно заявила про себя Иванна. – Однажды она уже сделала это. Второго шанса я не предоставлю».

В витрине одного из круглосуточных магазинов сидел огромный розовый заяц, дружелюбно улыбающийся прохожим.

– Остановите, – резко попросила таксиста Иванна, но в ее голосе больше не было прежней жесткости.

Завтра день рождения у дочери Полины. Конечно, Иванна могла бы заказать доставку и по интернету. Так было бы гораздо проще. Но нагружая себя личным участием в процессе выбора подарка, она тем самым подсознательно старалась загладить свою вину перед Вероникой за дозволенные мысли в схватке собственной совести с желанием личного счастья. А может быть, просто искала столь необходимого ей в тот момент признания.