Текст книги "Великий поворот. Как Америка отказалась от свободных рынков"

Давайте теперь вернемся к розничному сектору и сосредоточимся на росте Amazon. Мы видели, что по мере увеличения доли рынка Walmart розничные цены резко снижались. Но это падение относительных цен прекратилось в 2005 году, что совпало с развитием интернет-торговли и, в частности, с ростом Amazon. Теперь, когда мы представляем себе розничную торговлю, мы все еще думаем о Walmart, Home Depot и Target, но также мы думаем и об Amazon.

В период роста Amazon цены были постоянны. Это означает, что расширение Amazon не связано с сокращением цен. Вместо этого Amazon стремится повышать качество обслуживания клиентов, что может вести как к более высоким, так и более низким эффективным ценам. Так как же тогда сравнивать цены в мире Amazon?

Предположим, вы хотите купить определенный инструмент за 50 долларов. Вы можете съездить в местный хозяйственный магазин и получить консультацию специалиста перед покупкой. На Amazon аналогичный инструмент вы можете купить за 45 долларов, однако вы не уверены, какая именно модификация вам нужна. Если оба представленных варианта для вас равнозначны, то это означает, что вы оцениваете опыт продавцов в вашем местном магазине в 5 долларов. Иными словами, магазин продает не просто инструменты, а товарные наборы из инструментов и экспертных советов. Цены на Amazon на самом деле не ниже, потому что Amazon не предлагает подобных наборов.

Кроме того, покупки в Amazon можно проанализировать и иначе. Если вы предпочитаете приобрести там игрушку за 20 долларов, а не за 17 долларов в традиционном магазине, то это означает, что цена в последнем недостаточно низка, чтобы побудить вас предпринять туда поездку. Но допустим, что если бы игрушка в традиционном магазине стоила 15 долларов, то вы купили бы ее там. Иными словами, в данном случае вы цените удобство и экономию времени при покупке в Amazon в 5 долларов. В этом смысле Amazon эффективно экономит вам 5 долларов, что эквивалентно возможности купить игрушку в традиционном магазине за 15 долларов. Поскольку там она продается за 17 долларов, можно утверждать, что цена игрушки в Amazon на самом деле на 2 доллара ниже, чем в традиционном магазине.

Представленные примеры иллюстрируют сложность проблемы измерения цен. Цены сравнивать непросто, потому что товары различаются по качеству и продаются в разной конфигурации. Во вставке 2.3 объясняется, как эта проблема решается статистическими агентствами, которые рассчитывают скорректированные по качеству цены.

Цифровые платформы ставят перед измерением цен новые задачи, поскольку часто предоставляют некоторые услуги бесплатно (например, Google Maps). Разумеется, эти услуги на самом деле не бесплатны, а просто представляют часть нового продуктового набора, самым ценным компонентом которого является приобретение персональных данных. Как говорят в Кремниевой долине, «если вы не платите, то вы не клиент, а продаваемый продукт».

Если мы скорректируем цены на удобство покупок в интернете, то вполне вероятно, что компания Amazon также внесла свой вклад в снижение цен. Однако в распределении этих выгод существуют различия. Созданная Walmart ценность в большей степени была получена потребителями с низкими доходами. От существования Amazon в большей степени выиграли те домохозяйства, которые относятся к верхней половине среднего класса, поскольку их располагаемый доход и альтернативные издержки времени относительно высоки. В нашем предыдущем примере корректировка качества будет представлять собой количество сэкономленного времени, умноженное на почасовую заработную плату. Недавно группа экономистов подсчитала выгоды от электронной коммерции (Dolfen et al., 2019). К 2017 году расходы на электронную коммерцию достигли 8 % от потребления. Исследователи подсчитали, что выигрыш от электронной коммерции эквивалентен приросту потребления на один процент, что составляет около 1000 долларов на домашнее хозяйство. Некоторые выгоды были получены за счет экономии транспортных затрат. Исследование показало, что владельцы банковских карт с более высоким доходом приобрели больше, как и потребители из более густонаселенных округов.

ВСТАВКА 2.3

Корректировка цен на изменение качества

Экономисты любят цены. Нам нравится оценивать их, сравнивать их, а также строить на их основе индексы.

Почему нас так заботят индексы цен? Потому что они должны рассказать нам об эволюции стоимости жизни. Если доход и стоимость жизни одновременно вырастут для вас на 10 %, то на самом деле ваш уровень жизни не изменится, не произойдет никакого реального роста.

Построение точных индексов цен является удивительно важной работой. Во многих крупных (и дорогостоящих) государственных программах, от социального обеспечения и медицинского страхования до программ возмещения расходов на проезд для сотрудников государственных учреждений, индексы цен применяются в качестве руководства при определении бюджетов и ставок платежей. Если мы ошибемся в расчетах индексов цен, то сделаем неправильные выводы и реализуем неправильную политику.

В 1996 году комиссия Боскина пришла к выводу, что Индекс потребительских цен США (ИПЦ) завышает инфляцию примерно на один процентный пункт, в частности из-за изменения качества и появления новых товаров. Учитывая, что годовой уровень инфляции в то время составлял 2,9 %, это было довольно большой ошибкой. Почему же индексы цен построить так трудно?

ИПЦ рассчитывается Федеральным бюро статистики труда США. Каждый месяц это бюро собирает данные о ценах на десятки тысяч товаров и услуг в тысячах торговых точек. Затем оно вычисляет «среднее» изменение цен. Это относительно легко сделать, когда в этом месяце продаются такие же товары, как и в прошлом. Мы можем вычислить процентное изменение цены каждого товара и взять среднее значение, взвешенное по доле расходов на каждый товар. Но что происходит, когда появляется новый продукт? Или когда исчезает старый? Или когда существующий товар существенно изменяется?

Точное измерение качественных изменений представляет трудную задачу. Принцип расчета ИПЦ предполагает измерение изменения стоимости со временем одной и той же корзины товаров и услуг. Если вы заплатили 100 долларов за определенную корзину в прошлом месяце, а в этом месяце приобретение той же корзины вам обойдется в 101 доллар, то инфляция составляет один процент. Но на самом деле продукты исчезают, продукты заменяются новыми версиями, появляются новые продукты, и часто вы не можете купить точно такую же корзину.

Новые продукты могут включаться в расчет ИПЦ с опозданием. Так, автомобили стали учитываться в этом индексе в 1935 году, кондиционеры в 1964 году, а сотовые телефоны в 1998 году, спустя долгое время после того, как их цены значительно упали. В результате ИПЦ упускает (значительный) эффект начального внедрения товара на рынок и переоценивает инфляцию.

Когда сборщики данных для Бюро статистики труда не могут определить цену на товар из выборки ИНЦ (например, потому что он перестал продаваться), они ищут замену, цену на наиболее близкий товар. Затем учитываются отличия качества и характеристик товара. Для этого Бюро может применять данные об издержках производителей иди гедонические регрессии. Гедонические регрессии – это статистические модели, позволяющие сделать вывод о готовности потребителей платить за товары или услуги. Если же явно скорректировать качество невозможно, Бюро осуществляет вменение изменения цены, применяя среднее изменение цен на аналогичные товар в том же географическом районе. Наконец, в Бюро существуют специальные процедуры оценки стоимости жилья (арендной платы и условно начисленной арендной платы собственников) и медицинского обслуживания (в ИПЦ включаются только те расходы на здравоохранение, которые непосредственно осуществляются пациентами).

Как обстоят дела сегодня, более чем через два десятилетия после публикации доклада Комиссии Боскина? Можно, наверное, сказать, что стакан наполовину полон. Бюро статистики труда усовершенствовало процесс корректировки качества и уделяет пристальное внимание новым товарам. Однако некоторые методы, которые Бюро применяет для оценки замещающих товаров, хорошо работают только при относительно небольших изменениях качества или характеристик товаров, но хуже, когда инновационный новый продукт значительно изменяет поведение потребителей. Поэтому вполне возможно, что мы все еще переоцениваем инфляцию.

Особенно остро эта проблема стоит в случае «бесплатных» товаров и услуг, предоставляемых такими интернет-платформами, как Google и Facebook. К счастью, первоклассные экономисты, такие как Чад Джонс из Чикагского университета (Jones, 2017), обратились к этой проблеме, обозначив несколько способов ее изучения. Оценка инфляции тесно связана с измерением роста производительности, что мы обсудим в главе 5. А пока давайте просто отметим, что погрешность измерения не настолько велика, чтобы существенно изменить наши выводы о замедлении производительности.

Очевидно, что Amazon отлично подходит для загруженных работой домохозяйств, которые получают высокие доходы.

Еще один важный момент заключается в том, что норма прибыли Amazon не кажется особенно высокой. Норма прибыли Amazon соответствует среднему показателю в розничной торговле. Можно даже сказать, что она несколько ниже. И что еще более важно, Amazon много инвестирует. Более подробно мы обсудим инвестиции позже, но важно сразу отметить, что когда конкуренция слаба, инвестиционные стимулы также слабы. Тот факт, что Amazon много инвестирует, явно хороший знак с точки зрения конкуренции.

Означает ли это, что беспокоиться не о чем? Не совсем. Ценовые решения Amazon динамичны, а не статичны. Amazon устанавливает низкие цены, чтобы увеличить свою долю рынка. Опасения, как объяснила Лина М. Хан из Института открытых рынков, вызывает то, что эта компания готова отказаться от прибыли только чтобы завоевать доминирующее положение на многих рынках, а затем использовать приобретенную рыночную власть (Khan, 2017). Но есть ли у нас какие-либо доказательства того, что происходит именно это?

Пролить свет на данный вопрос могут две концепции из экономики отраслевых рынков – модели лидерства через убытки и хищнического ценообразования. Лидерство через убытки – это стратегия фирмы, которая предлагает товар по цене несколько ниже себестоимости, чтобы привлечь потребителей и стимулировать продажи других, более прибыльных товаров и услуг. В розничной торговле эта стратегия очень распространена. Напротив, осуществляя хищническое ценообразование, фирма временно устанавливает низкие цены, чтобы вытеснить с рынка конкурентов. Однако если задуматься, то легко понять, что на практике одно от другого отличить трудно.

Хан обсуждает случай компании электронной коммерции Quidsi, владельца Diapers.com и еще нескольких сайтов. Amazon выразила заинтересованность в приобретении Quidsi в 2009 году, но Quidsi отклонила это предложение. Вскоре после этого Amazon вступила в ценовую войну с Quidsi, снизив цены на подгузники и другие товары для детей на Amazon.com, а также предложив новую скидочную программу Amazon Mom. Quidsi не располагала такими резервами, как у Amazon, и в конечном итоге ее владельцы решили продать компанию. Они получили предложения как от Walmart, так и от Amazon и приняли предложение Amazon в конце 2010 года. Федеральная торговая комиссия рассмотрела сделку на соответствие Раздела 7 Закона Клейтона[15]15
  Закон Клейтона – принятый в 1914 году федеральный закон, заложивший, наряду с Законом Шермана (1890), основы антимонопольного законодательства США. – Прим. пер.


[Закрыть] и одобрила ее, хотя она и вызывала некоторые сомнения. Через год скидки на Amazon были отменены.

Подобные действия вполне можно назвать хищническим ценообразованием. Но был ли нанесен ущерб потребителям? Уверенность в этом отсутствует, так как мы не знаем, выше ли в настоящий момент цены, чем они могли бы быть без поглощения Quidsi. Это иллюстрирует сложность оценки случаев хищнического ценообразования, а также ясно показывает, что регулирующие органы должны сохранять бдительность.

Мы рассмотрели некоторые стандартные инструменты, которые экономисты используют для изучения конкуренции: рыночные доли, концентрацию, прибыль и цены. Мы увидели, что ни один из них не совершенен. Концентрация вызывает обоснованные опасения по поводу угроз доминирования на рынке, но она также может отражать растущую эффективность рыночных лидеров. Эффективные фирмы прибыльны, но устойчивые аномальные прибыли являются плохим знаком. Низкие цены почти всегда являются хорошим знаком, если только они не связаны с хищническим ценообразованием.

В результате антимонопольной политики мы ожидаем увидеть снижение цен. Можно ли отсюда сделать вывод, что антимонопольная политика благотворна? Это вероятно, но не совсем очевидно, потому что конкуренция может быть чрезмерной, по крайней мере в теории. Чрезмерность конкуренции приводит к снижению инвестиций и инноваций по мере ее усиления. В результате дерегулирования мы ожидаем увидеть появление новых фирм. Означает ли это, что дерегулирование является хорошей идеей? Опять же, ответ, скорее всего, положителен, но мы также можем представить себе примеры рынков, на которые вышло слишком много участников, в результате чего снижение прибыли превышает выигрыш потребителей. Все это тонкие эмпирические проблемы, решение которых требует рассмотрения широкого набора экономических показателей. Вы уже догадались – нам нужны данные, больше данных!

В главах 3, 4 и 5 мы опишем общие тенденции в экономике США за последние двадцать лет, рассматривая проникновение и выход компаний с рынков, рыночные доли, слияния, прибыль, выкуп акций и инвестиции.

Глава 3
Рост рыночной власти

29 января 1998 года Джоэл Клейн, отвечавший за антимонопольную политику в Министерстве юстиции США, заявил в своем выступлении перед Адвокатской палатой штата Нью-Йорк, что «сегодня наша экономика более конкурентна, чем когда-либо в прошлом за очень долгое время». Это утверждение было верным, но, к несчастью для американских домохозяйств, не относилось к будущему. Конечно, Клейна критиковать не за что. Он не мог предвидеть эволюцию американских рынков. История экономики изобилует еще более неловкими предсказаниями. Так, известный Йельский экономист Ирвинг Фишер в своей речи на ежемесячном ужине Американской ассоциации агентов по закупкам утверждал, что «биржевые цены достигли уровня, который похож на постоянно высокое плато». Как общее утверждение о ценах на акции, это довольно глупо. Но еще более прискорбно, что это заявление было сделано 15 октября 1929 года[16]16
  Заслуживает прочтения описание дискуссии на этом ужине в газете New York Times от 16 октября 1929 года. [Ужин проходил накануне биржевого краха, начавшегося 24 октября 1929 года и положившего начало Великой депрессии. – Прим. пер.]


[Закрыть].

В главе 2 мы описали различные способы измерения конкуренции. Теперь мы знакомы с их значением, полезностью и ограничениями. Давайте заставим их работать.

Естественно начать с концентрации. Существует два основных показателя концентрации – это индексы концентрации и Херфиндаля – Хиршмана. Индекс концентрации представляет сумму рыночных долей крупнейших фирм, либо одной фирмы (индекс концентрации CR1), либо пяти или восьми ведущих фирм отрасли (CR5 или CR8). Индекс Херфиндаля – Хиршмана (HHI) мы подробно рассмотрели в главе 2. Применив оба показателя, мы покажем, что концентрация увеличилась в большинстве отраслей США.

Бюро переписи населения США[17]17
  Бюро переписи населения (Bureau of the Census) – центральный статистический орган США, собирающий и обрабатывающий данные на национальном уровне. – Прим. пер.


[Закрыть] дает оценки концентрации доходов по отраслям. В апреле 2016 года Совет экономических консультантов, возглавляемый главным советником президента Обамы по экономическим вопросам Джейсоном Фурманом, отметил, что «в большинстве отраслей в период с 1997 по 2012 год наблюдался рост доли доходов 50 крупнейших фирм» (Council of Economic Advisors, 2016). В расширенном виде эти данные представлены на рис. 3.1, который показывает рост концентрации в экономике США на основе индекса CR8, рассчитанного по данным Бюро переписи населения отдельно для производственного и непроизводственного секторов. Для производственного сектора у нас есть более детализированные данные по 360 отраслям промышленности (на уровне NAICS 6; классификация NAICS объясняется в первом разделе приложения). В обрабатывающей промышленности коэффициент концентрации восьми ведущих фирм (CR8) увеличился с 50 до 59 %. Непроизводственный сектор мы можем проанализировать на уровне NAICS 3, который включает чуть более семидесяти отраслей. По этому более широкому определению значение CR8 меньше, но его рост выше, от 15 до 25 %[18]18
  Рис. 3.1 отображает данные Бюро переписи населения (доступные на его веб-сайте). В статье Дэвида Аутора и его соавторов (Autor et al., 2017) используются более подробные данные экономической переписи США, которая проводится каждые пять лет на основе исследования всех фирм в отдельных секторах. Авторы статьи, отобрав данные за период 1982–2012 годов по шести секторам (промышленность, розничная торговля, оптовая торговля, услуги, финансы, коммунальный комплекс и транспорт), проводят последовательный анализ 388 отраслей производственного сектора и 288 отраслей непроизводственного сектора, вычисляя CR4 и CR20, а также HHI для этих отраслей. Выводы исследовании говорят о явном росте концентрации во всех отраслях.


[Закрыть].

Бюро переписи населения дает наиболее полные данные, так как они охватывают все американские фирмы. Однако у этих данных есть свои недостатки, так как они не содержат финансовой информации и основаны на бухгалтерской отчетности фирм. Альтернативным источником информации является Compustat, база данных финансовой информации на уровне фирм, которую ведет компания S&P Global Market Intelligence. Compustat, в отличие от Бюро переписи населения, дает частичный охват экономики, так как включает только данные крупных фирм, акции которых обращаются на рынке ценных бумаг или обращались в прошлом. Охват базы данных Compustat меньше, но она имеет большую историческую глубину и содержит огромное количество финансовой информации, консолидированной на уровне фирм. Compustat позволяет проверять надежность результатов и делать дополнительные выводы. Вместе с двумя соавторами, Матиасом Коваррубиасом и Германом Гутиерресом (Covarrubias, Gutiérrez and Philippon, 2019), мы показали, что увеличение концентрации, определяемое по данным Compustat и Бюро переписи населения, аналогично, независимо от того, применяются ли для ее измерения HHI или CR8[19]19
  Общее увеличение концентрации после 1995 года очевидно по обеим базам данных, но его сроки варьируются. По данным Бюро переписи населения оно происходит в основном в 1990-х годах, а по данным Compustat – в 2000-х. Согласно Compustat, в начале 1990-х HHI снижается. Это происходит благодаря росту числа зарегистрированных фирм.


[Закрыть]. Густаво Груллон, Елена Ларкин и Рони Майкли (Grullon, Larkin, and Michaely, 2019) первыми обнаружили увеличение концентрации по данным Compustat. Они установили, что концентрация увеличилась более чем в трех четвертях американских отраслей. Кроме того, они показали, что концентрация сопровождалась ростом рентабельности фирм. Проблему прибыли мы рассмотрим далее в этой главе.

РИСУНОК 3.1. Рост концентрации в экономике США. Рассчитан на основе долей рынка восьми крупнейших фирм по годовым данным Бюро переписи населения. Индекс концентрации определяется как доля рынка (по объему продаж) восьми крупнейших фирм в каждой отрасли. Временные ряды концентрации при последовательной сегментации, демонстрирующие сходные тенденции, см. в: Autor et al., 2017.

ИСТОЧНИК: Экономическая перепись США, индексы концентрации (CR) по сегментам SIC до 1997 года и сегментам NAICS после 1997 года. Данные по производственному сектору представлены на уровне NAICS 6, а за 1992 год на уровне SIC 4, поскольку за этот год данные доступны только с такой степенью детализации. Данные по непроизводственному сектору представлены на уровне NAICS 3 (SIC 2 за 1992 год).

В главе 2 мы рассмотрели некоторые оговорки, которые необходимо сделать при использовании отраслевой концентрации в качестве показателя конкуренции. Во-первых, отраслевые показатели могут неправильно отражать концентрацию определенного рынка (вспомним тот пример, где при исследовании конкуренции в авиаперевозках мы сопоставляли авиамаршруты и средние показатели по стране). Во-вторых, рост концентрации может сигнализировать о таких направлениях развития отрасли, которые напрямую не связаны с рыночной властью, например, об увеличении разрыва в эффективности между лидерами отрасли и отстающими (Walmart в девяностых годах) или о консолидации тех отраслей, которые приходят в упадок.

Хотя рост концентрации подтверждается убедительными данными, до сих пор практически отсутствует согласие в отношении его причин, а еще меньше согласия в отношении его последствий. Джейсон Фурман, будучи председателем Совета экономических консультантов, утверждал, что рост концентрации сопровождается «экономической рентой и барьерами для конкуренции». Дэвид Аутор, Дэвид Дорн, Лоуренс Кац, Кристина Паттерсон и Джон Ван Ринен (Autor et al., 2017) утверждают почти прямо противоположное, а именно, что концентрация отражает такую особенность, как «победитель получает большую часть», которая объясняется тем фактом, что «из-за большей конкуренции на товарных рынках потребители стали более чувствительны к цене и качеству».

Показатели концентрации наводят на размышления, но сами по себе они не могут сказать нам, что конкуренция действительно снизилась. Чтобы продолжить наше исследование и углубить наше понимание, полезно сформулировать несколько гипотез. Ведь именно с этого начинается научная работа. Итак, вот список из шести гипотез, с помощью которых можно интерпретировать данные:

• Гипотеза «много шума из ничего»

Показатели концентрации отрасли бессмысленны, потому что отраслевые классификаторы слишком грубы, а рынки имеют локальный характер (аргумент специалистов в области антимонопольной политики).

• Гипотеза снижения конкуренции на национальном рынке

Конкуренция снизилась во многих американских отраслях (аргумент этой книги).

• Гипотеза возникновения фирм-суперзвезд

Концентрация отражает рост производительности лидеров отрасли.

• Гипотеза более низких затрат на поиск

Интернет облегчает сравнение цен, что дает результат «победитель получает все».

• Гипотеза глобализации

Внешняя конкуренция ведет к внутренней консолидации.

• Гипотеза нематериальных активов

Рост нематериальных активов объясняет эволюцию концентрации, прибыли и инвестиций.

Поначалу может показаться странным, что для объяснения данных рассматривается гипотеза «много шума из ничего», но я думаю, что полезно не забывать и о том, что наша обеспокоенность может оказаться необоснованной. Мне это приходит на ум всякий раз, когда медиаоракулы обсуждают фондовый рынок. У них всегда есть представление о том, куда движется рынок и почему. Они могут страстно спорить о значении той или иной тенденции и придумывать теории для рационализации флуктуаций, которые по сути своей случайны. Недостаток знаний редко мешал людям обсуждать новости, поэтому давайте считать эту гипотезу способом сдерживать нашу чрезмерную самоуверенность. В соответствии с ней индикаторы концентрации рынков должны рассматриваться как шум, который не способен ни предсказать, ни объяснить реальные результаты.

Остальные пять гипотез не исключают друг друга. Очевидно, что иностранная конкуренция (из Мексики, Китая и Японии) затронула некоторые отрасли. Также очевидно, что некоторые фирмы обладают удивительными нематериальными активами. Мы уже говорили об Amazon. В главах 13 и 14 мы рассмотрим Apple, Facebook, Google и Microsoft. Поэтому, по всей вероятности, истинное положение дел объясняется сочетанием этих гипотез, имеющих различную значимость в разных отраслях и в разные периоды времени. Могут быть выдвинуты и другие гипотезы, но я полагаю, что они сводятся к комбинации этих пяти.

Гипотеза «возникновения фирм-суперзвезд» относится к истории Walmart в девяностые годы, рассмотренной нами в главе 2. Согласно этой гипотезе, концентрация представляет положительное явление и должна быть связана с ростом производительности. Гипотеза «более низких затрат на поиск» связана с гипотезой фирм-суперзвезд, но имеет концептуальные отличия. Согласно этой гипотезе, спрос потребителей стаи более эластичный по цене благодаря инструментам онлайн-покупок. Обратите внимание, что гипотеза более низких затрат на поиск предполагает, что конкуренция ex post возросла, а рентабельность продаж (отношение прибыли к продажам) снизилась. Рост концентрации в торговле связан с тем, что при низких наценках фирмы должны быть больше, чтобы окупить постоянные издержки. В своей получившей широкую известность статье Аутор, Дорн, Кац, Паттерсон и Ван Ринен (Autor et al., 2017) доказывают, что рост фирм-суперзвезд объясняет падение доли рабочей силы в доходах, которое мы наблюдаем в большинстве отраслей и экономике США в целом. Мы еще вернемся к этому вопросу.

Гипотеза «снижения конкуренции на национальном рынке» основана на противоположной позиции, согласно которой барьеры входа на рынок увеличились, что дало его участникам больше рыночной власти, тем самым снизив конкуренцию во всей экономике. Именно такую интерпретацию я защищаю в этой книге по отношению к большинству – но не всех – отраслей. Но если она верна, то возникает вопрос о причинах увеличения рыночных барьеров.

Что касается «глобализации», то это не гипотеза, а факт. Скорее, вопрос имеет количественную природу. Насколько глобализация влияет на концентрацию? Существуют ли отрасли, где глобализация является главной движущей силой изменений, и другие, на которые она не оказывает воздействия? В соответствии с гипотезой глобализации мы ожидаем, что иностранная конкуренция будет оказывать понижательное давление на рентабельность продаж, заставляя отечественные фирмы уходить с рынка или объединяться. Очевидно, что подобная тенденция наблюдалась в некоторых отраслях промышленности, таких как текстильное производство. Специалисты в области международной торговли, экономисты Роберт Финстра и Дэвид Вейнштейн, в своей статье 2017 года (Feenstra and Weinstein, 2017) оценили влияние глобализации на торговые наценки и пришли к выводу, что, как правило, в отраслях, затронутых иностранной конкуренцией, они снижаются. Еще один важный факт, который следует иметь в виду, заключается в том, что глобализация представляет собой улицу с двусторонним движением. Оборотная сторона иностранной конкуренции заключается в том, что успешные отечественные фирмы могут расширяться по всему миру и, по отношению к своим родным странам, становиться очень крупными. Прекрасным примером может служить рост финской телекоммуникационной компании Nokia в 2000-х годах. На его пике на Nokia приходилось около двух третей капитализации фондовой биржи Хельсинки, почти половина корпоративных исследований и разработок и около 20 % экспорта Финляндии[20]20
  На самом деле Nokia старше Финляндии. Эта компания была основана в 1865 году, а Финляндия получила независимость только в 1917 году, после более чем семи веков шведского и 109 лет русского правления.


[Закрыть]. Поэтому мы должны быть осторожны при сравнении консолидированной выручки фирмы (включающей зарубежные продажи) с ВВП страны ее происхождения.

Наконец, гипотеза «нематериальных активов» основана на нескольких идеях. Нематериальные активы имеют нефизическую природу. Они включают интеллектуальную собственность, такую как патенты и авторские права, а также распространяются на неопределенные или нечеткие активы, такие как узнаваемость бренда. Экономисты Николя Крузе и Дженис Эберли (Crouzet and Eberly, 2018) доказывают, что лидерами отрасли часто являются наиболее способные к производству нематериальных активов фирмы. На самом деле, как утверждают Крузе и Эберли, в первую очередь именно поэтому они стали лидерами. Привлекательная особенность теории нематериальных активов заключается в том, что она может объяснить концентрацию как через повышение производительности (фирмы-суперзвезды), так и через снижение внутренней конкуренции на национальном рынке, поскольку нематериальные активы могут создавать барьеры для входа. Чтобы проверить эту идею, мы внимательно рассмотрим нематериальные инвестиции разных фирм и отраслей в главе 5. Сетевые эффекты и увеличивающиеся различия в производительности информационных технологий также могут повысить эффективный масштаб деятельности ведущих фирм, что ведет к более высокой концентрации.