Текст книги "Великий поворот. Как Америка отказалась от свободных рынков"

За двадцать лет, последовавших после моего приезда в США в 1999 году, большинство местных рынков США потеряли конкурентоспособность. Но я не замечал эти перемены, когда они происходили. Я не осознавал тенденции, пока не наткнулся на факты в своих собственных исследованиях. Почему? Потому что изменения были очень постепенными, и потому что одновременно происходило много событий: пузырь доткомов, 9/11, война в Ираке, ипотечный пузырь, финансовый кризис 2008–2009 годов, кризис еврозоны 2010–2012 годов, волатильность цен на нефть, рост популизма, риск торговых войн и так далее. На протяжении всей этой бурной истории олигополистическая концентрация и наценки увеличивались медленно, но неуклонно. И только теперь, оглядываясь назад, вырисовывается ясная картина.

Обратите внимание, что я говорю об американских рынках, а не об американских фирмах. Американские фирмы очень хорошо работают на мировых рынках. В этом смысле они конкурентны. Но на внутренних рынках США стали доминировать олигополии, а американские потребители платят более высокие цены, чем необходимо. Как это произошло, почему это произошло и что это означает для американских домашних хозяйств, потребителей и работников? Отвечая на эти вопросы, мы познакомимся со многими важными дискуссиями, ведущимися в экономической и политической науках.

Вот немногие из конкретных вопросов, которые мы поднимем:

• Более высокие цены существуют во всех отраслях или авиаперевозки и телекоммуникации представляют исключение?

• Каким образом Европа стала более «свободным рынком», чем США?

• Не лучше ли, если фирмы получают прибыль, а не балансируют на грани банкротства?

• Прекрасно ли большое? Может ли концентрация иметь положительные стороны? Существуют ли факторы, отличающие Google, Apple, Facebook и Amazon от других фирм?

• Может быть, стоит больше беспокоиться о неприкосновенности частной жизни, а не о конкуренции? Или, возможно, это две стороны одной медали?

• Какое воздействие рыночная власть оказывает на неравенство и экономический рост, заработную плату и занятость?

• Почему свободные рынки так хрупки? Как получилось, что лоббисты приобрели такое влияние?

Может показаться, что данный список невообразимо широк. Однако важно понимать, что, хотя темы, которые мы будем рассматривать, разнообразны и сложны, лежащие в их основе силы немногочисленны. Я надеюсь убедить вас, что экономический анализ может пролить свет на все эти вопросы. В конечном итоге любая наука стремится свести сложные вопросы к нескольким фундаментальным проблемам.

Экономический подход

Экономическая теория – это наука, которая изучает распределение ограниченных ресурсов между индивидами или группами индивидов. Единицей анализа может быть фирма, семья, город, страна или несколько стран. Способы, которыми осуществляется распределение, также сильно варьируются. Это может быть один централизованный рынок, например фондовая биржа, множество рынков, например местных услуг, таких как парикмахерские и химчистки. Кроме того, рынок может совсем отсутствовать, как в случае внутрифирменных отношений.

Целью распределения ресурсов может быть эффективность (максимизация производительного использования ресурсов для экономического роста) или справедливость (ограничение несправедливого неравенства, перераспределение доходов в пользу беднейших членов группы). Важный момент всего этого заключается в том, что ресурсы ограниченны. Следовательно, в экономической системе, независимо от того, как она организована, должен делаться выбор. Трудный выбор.

Наконец, основные дискуссии в экономической науке ведутся по поводу экономического роста и неравенства. Как возникают эти явления и что с ними можно сделать?

Куда мы отправимся дальше?

В этой книге приводятся три основных аргумента.

Первое. В большинстве секторов экономики США конкуренция ослабла. Вместе с тем измерение конкуренции представляет непростую задачу, так как в нашем распоряжении есть только самые приблизительные показатели. Мы обратимся к ценам, нормам прибыли и долям рынков. Ни один из этих показателей не совершенен, но вместе они могут составить убедительную картину.

Второе. Недостаток конкуренции главным образом объясняется политическим выбором, на который оказывают влияние лоббирование и финансирование политических кампаний. Мы рассмотрим затраты, осуществленные каждой американской корпорацией за последние двадцать лет на лоббирование регулирующих органов, сенаторов, конгрессменов и членов ключевых комитетов, а также на финансирование федеральных и местных выборов. Мы покажем, как эти усилия искажают свободные рынки, со временем, в отдельных штатах и отраслях, как корпоративное лоббирование и финансирование политических кампаний приводят к созданию барьеров для входа на рынки и разработке таких мер регулирования, которые защищают крупных участников рынков, ослабляют антимонопольную политику и препятствуют росту малых и средних фирм.

Третье. Недостаток конкуренции приводит к снижению заработков, инвестиций и темпов экономического роста, а также к увеличению неравенства. Мы рассмотрим, как ослабление конкуренции в различных отраслях оказывает влияние на кошельки и банковские счета обычных американцев. Мы также покажем, почему ослабление конкуренции приводит к снижению того, что мы традиционно связываем с растущей экономикой – инвестиций, технологического прогресса и роста уровня заработной платы.

Вы готовы? Давайте начнем!

Часть I
Рост рыночной власти в Соединенных Штатах

Давайте начнем с изучения эволюции американской экономики за последние двадцать лет. В процессе мы выясним, как экономисты исследуют конкуренцию, концентрацию и антимонопольное регулирование. Вы узнаете о влиянии вступления Китая во Всемирную торговую организацию, о первичных публичных предложениях акций и о слияниях, а также о росте новых фирм. Мы познакомимся с фундаментальным законом инвестирования, понятием нематериальных активов и с эволюцией производительности.

Глава 1
Почему экономисты любят конкуренцию… и почему вы тоже должны ее полюбить

Основные дискуссии в экономической науке ведутся по поводу экономического роста и неравенства. Будучи экономистами, мы стремимся понять, как и почему происходит экономический рост и как страны делят доходы от него между своими гражданами. Иными словами, нас волнуют два фундаментальных вопроса. Первый вопрос – как сделать пирог как можно больше. Второй вопрос – как разделить этот пирог.

Экономисты изучают этот выбор, потому что хотят понять факторы, способствующие экономическому росту, и факторы, влияющие на распределение доходов между людьми. По меньшей мере со времен Адама Смита мы поняли, что одним из таких факторов является конкуренция.

Экономика может расти ровно двумя путями – может увеличиваться рабочая сила или выпуск на одного работника. Со времен Античности и до Промышленной революции население росло медленно, а рост производительности был нулевым. Промышленная революция получила свое название благодаря беспрецедентному росту производительности. Первая промышленная революция началась в Англии в восемнадцатом веке и в ее результате сельское хозяйство уступило роль ведущего сектора экономики промышленному производству. В ходе промышленной революции изобретались новые машины (ткацкий станок с летающим челноком Джона Кея), применялись новые источники энергии (уголь, пар) и новая организация разделения труда на крупных мануфактурах. По мере того как страны становились богаче, а сельское хозяйство производительнее, росло и население. Таким образом, после 1700 года общему экономическому росту равным образом способствовали рост населения и рост производительности.

Какие темпы роста необходимо учитывать – общие или на душу населения? У этого вопроса нет простого ответа, все зависит от конкретной проблемы. Если мы заинтересованы в измерении глобальной мощи страны – например, ее валового внутреннего продукта (ВВП), – то значение имеет общий экономический рост. Например, при сравнении относительного мирового влияния США и Китая нам потребуется сопоставить общий китайский ВВП с общим американским ВВП. Но если мы хотим понять положение среднего китайского потребителя, то нам потребуется ВВП на душу населения, рассчитанный по паритету покупательной способности (ППС). Вычисление и использование ППС будет объяснено в главе 7. Но иногда ВВП сам по себе не является правильной мерой. В случае России, например, существует большое несоответствие между ее полуглобальным влиянием и относительно небольшой экономикой из-за гипертрофии ее вооруженных сил.

Однако если мы заинтересованы в счастье и уровне жизни, то значение имеет экономический рост на душу населения. Кроме того, рост на душу населения обычно является хорошей основой для анализа последствий экономической политики и регулирования. На этом мы и сосредоточимся в нашей книге.

ТАБЛИЦА 1.1

Темпы роста реального ВВП США на душу населения

ИСТОЧНИК: Federal Reserve Economic Data

Темпы экономического роста на душу населения в США за последние два десятилетия снизились. В табл. 1.1 приведены темпы роста валового внутреннего продукта на душу населения для американской экономики. ВВП измеряет стоимость всех конечных товаров и услуг, произведенных в пределах страны за год. Если разделить ВВП США на их население, то это подчеркнет широкие изменения в уровне жизни американских домохозяйств.

Во второй половине двадцатого века экономический рост в США составлял примерно 2 % в год. Шестидесятые годы выделяются как период более быстрого, чем в среднем, роста. Однако за последние восемнадцать лет темпы роста оказались существенно ниже.

Среди экономистов ведется оживленная дискуссия о причинах такого снижения темпов роста. В основном дискуссия сосредоточена на трех факторах – занятости, образовании и технологических инновациях. Что касается занятости, то Бюро статистики труда США отмечает ее снижение в основной группе трудоспособного населения (в возрасте от 25 до 54 лет) (Krueger, 2017). Достигнув пика в конце девяностых годов, когда уровень занятости в этой группе составлял почти 85 %, уже к 2015 году этот показатель упал до 81 %. Это может показаться незначительным изменением, но оно представляет собой потерю миллионов работников для экономики. В итоге, когда работает меньше людей, рост замедляется.

Данные Министерства образования США показывают, что показатели окончания средних школ и колледжей довольно медленно росли с семидесятых по девяностые годы, а 2000-е годы остаются практически неизменными (Goldin and Katz, 2008). Каждый десятый американец в возрасте до 30 лет не имеет аттестата о среднем образовании, а почти половина – диплома о каком-либо профессиональном образовании, а это говорит о том, что в этой области еще возможны улучшения. Медленный прогресс в сфере образования – это еще один фактор, способствующий замедлению экономического роста, поскольку образование делает работников более продуктивными.

Но основной вклад в долгосрочный рост вносит технологическое развитие, и его воздействие становится все меньше. Когда мы говорим, что технологический прогресс замедляется, мы просто подразумеваем, что в среднем предприятия уже не столь эффективно, как раньше, снижают себестоимость единицы продукции или создают более качественные продукты. Чтобы оценить темпы технического прогресса, экономисты используют показатель совокупной факторной производительности (total factor productivity), или TFP. Рост этого показателя измеряет степень, в которой мы можем произвести больше с меньшими ресурсами (или с теми же). Другими словами, рост TFP показывает, насколько мы можем увеличить объем производства при заданных уровнях капитальных и трудовых затрат. Экономическая теория доказывает, что технический прогресс такого рода представляет единственный устойчивый источник экономического роста в долгосрочной перспективе. Замедление роста TFP началось в 2000 году и в настоящее время распространилось во всех богатых странах. Великая рецессия 2008–2009 годов, вероятно, усилила эту негативную тенденцию, но не создала ее (Cette, Fernald and Mojon, 2016).

Роберт Гордон, экономист из Северо-Западного университета, утверждает, что поразительный рост производительности труда, происходивший с 1870 по 1970 год, вряд ли когда-либо повторится снова. Вторая промышленная революция, основанная на электроэнергетике и двигателе внутреннего сгорания, имела глубокие и широкие последствия. По мнению Гордона, значение компьютерных и коммуникационных технологий гораздо меньше. Разумеется, речь не идет о том, что люди тратят время попусту вместо того, чтобы усердно работать. Темпы инноваций по-прежнему высоки, но влияние инноваций на экономику в целом ниже. Нужно оговориться, что существуют и оптимисты новых технологий, которые убеждены, что искусственный интеллект изменит нашу жизнь – к данной дискуссии мы еще вернемся в этой книге, – но следует отметить, что мы все еще находимся в ожидании реальных, ощутимых и широко распространенных достижений.

Еще одним важным фактором, сдерживающим рост производительности, является низкий уровень инвестиций в корпоративном секторе. Технологические инновации часто нуждаются в воплощении в новом оборудовании и новом программном обеспечении. Но американские фирмы, несмотря на высокие прибыли и низкие затраты на привлечение финансирования, в последние годы не сильно обновили свой капитал. Эту загадку мы рассмотрим в главе 5.

Наряду с замедлением экономического роста за последние сорок лет возросло неравенство. Выражаясь в общих чертах, неравенство доходов может расти между средним классом и бедными или между богатыми и средним классом. Как выясняется, может происходить и то и другое, но не всегда одновременно. В 1970-е и 1980-е годы мы наблюдали в основном рост неравенства между средним классом и бедными. Это неравенство идет рука об руку с разрывом в заработной плате между выпускниками колледжей и теми, кто не имеет высшего образования, фактором, известным как отдача на высшее образование.

Как мы можем увидеть из табл. 1.2, отдача на образование быстро росла в 1980-е и 1990-е годы. В 1980 году закончившие колледжи работники получали на 40 % больше чем те, у кого было только среднее образование. В 2000 году они стали зарабатывать на 70 % больше. Если мы сравним два более крайних случая (обладателей магистерских и докторских степеней с людьми с начальным образованием), то увидим, что отдача от образования выросла почти в два раза, с 92 до 179 %. Однако после 2000 года рост отдачи от образования практически прекратился.

В 1990-е и 2000-е годы мы также наблюдаем увеличение разрыва между богатыми (и сверхбогатыми) и средним классом. Тома Пикетти и Эммануэль Саез (Piketty and Saez, 2006) подсчитали, что доля доходов, получаемых верхним одним процентом, выросла более чем вдвое – с менее чем 10 % в конце 1970-х годов до примерно 20 % сегодня. (В США в верхний процент распределения доходов входят хорошо оплачиваемые профессионалы, такие как врачи или юристы, зарабатывающие около 400 000 долларов в год. Верхние 0,01 %, один процент от одного процента, включают чрезвычайно богатых, таких как Леброн Джеймс или Опра Уинфри.)[9]9
  Леброн Джеймс – знаменитый баскетболист, один из самых высокооплачиваемых игроков NBA, Опра Уинфри – телезвезда и продюсер, приобретшая миллиардное состояние. – Прим. пер.


[Закрыть]

ТАБЛИЦА 1.2

Заработная плата, образование и неравенство

ИСТОЧНИК: Valletta, 2016

Существует ряд причин, по которым неравенство и экономический рост лучше обсуждать совместно. Во-первых, и это самое очевидное, мы хотим знать, все ли выигрывают от экономического роста. Когда он замедляется, а неравенство растет, уровень жизни представителей нижней части среднего класса может стагнировать или даже снижаться в реальном выражении. Именно это происходит в США в последние годы. Таблица 1.2 показывает, что реальные доходы работников с низким уровнем образования за последние сорок лет практически не увеличились, а у некоторых они уменьшились.

Однако самая важная причина совместного анализа экономического роста и неравенства заключается в том, что они не являются независимыми и несвязанными феноменами. Экономический рост и неравенство взаимодействуют, иногда подпитывая друг друга, иногда подавляя друг друга. Рост может уменьшить неравенство, неравенство может быть необходимо для роста или препятствовать ему.

Обсуждение взаимосвязи экономического роста и неравенства основывается на идее стимулов. Когда экономисты говорят о стимулах, они имеют в виду мотивацию к материальным (денежным) выгодам. Люди много работают, потому что они ожидают, что их усилия (их инвестиции) увеличат их доход. Чтобы экономическая система действовала, должна существовать связь между (ex-ante) усилиями и (ex-post) доходом. Означает ли это, что некоторая степень неравенства необходима? Означает ли это, что большее неравенство всегда создает лучшие стимулы? Скорее всего, на первый вопрос можно ответить положительно, а на второй – отрицательно, хотя связь между стимулами и неравенством трудноуловима.

Теория стимулов может быть проиллюстрирована при помощи детской сказки о Златовласке[10]10
  В русском варианте – сказка «Маша и три медведя». – Прим. пер.


[Закрыть]. Деньги должны быть труднодоступны, но не слишком. Если получить деньги слишком просто, то люди становятся ленивыми. Если вы много зарабатываете, не прилагая особых усилий, то вы перестаете стремиться усердно работать. Но если деньги достаются слишком трудно, люди впадают в уныние.

Если мы применим эту идею к работникам внутри фирмы, то увидим, что она оправдывает вознаграждение, основанное на производительности. Поэтому возникновение неравенства связано с тем, что производительность труда отдельных работников различается. Но это не обязательно оправдывает высокую степень неравенства. Даже если мы примем, что люди работают только ради денег, то это еще не означает, что рост денежных доходов всегда ведет к росту предпринимаемых усилий. Значение имеет правильный баланс стимулов.

Но как узнать, оправданна ли определенная степень неравенства? Как узнать, что она не чрезмерна? Разумеется, мы никогда не можем знать наверняка. Понимание стимулов в современной экономической системе довольно сложно. Есть, однако, один критический фактор, который может дать нам некоторую уверенность, и этим фактором является конкуренция.

Экономисты любят конкуренцию по нескольким причинам. Первая из них заключается в том, что конкуренция ведет к снижению цен, поскольку самый простой способ, которым компания может увеличить свою долю рынка, это предложить более низкую цену, чем ее конкуренты. Снижение фирмой цен на продаваемые товары ведет к двум благотворным последствиям. Первое и самое очевидное из них состоит в том, что потребители сберегают свои деньги и могут их использовать для покупки большего количества того же товара или покупки других благ. На практике они склонны делать и то и другое. Если медицинская страховка станет дешевле, то вы сможете приобрести план с лучшим покрытием, а также купить дополнительную игрушку для своих детей. Второй, косвенный, эффект состоит в том, что повышенный спрос стимулирует бизнес производить, инвестировать и нанимать. В целом, если мы сравним две экономики, то та, в которой больше конкуренции, будет иметь более низкие цены, более высокий уровень производства, более высокую занятость и более высокие инвестиции. Поэтому конкуренция повышает наш уровень жизни.

Вместе с тем цены – это не единственное, что интересует людей. Большое значение для них также имеет качество. Если мы обратимся к Обзору удовлетворенности американских потребителей, то увидим некоторые поразительные закономерности. Похоже, что среди американских компаний наибольшую антипатию вызывают интернет-провайдеры. А как мы уже отмечали, именно в этой отрасли наблюдаются наибольшая концентрация и наиболее завышенные цены. Очевидно, что это не совпадение.

На конкурентном рынке фирмы стремятся привлечь потребителей не только снижением цен, но и предложением более широкого ассортимента качественных товаров и услуг. Конкуренция приводит к расширению выбора для потребителя, поскольку фирмы стремятся обслуживать разные слои населения и дифференцировать свою продукцию, чтобы она отличалась от конкурентов[11]11
  Связанные продажи товарных наборов в конкурентных условиях могут иметь удивительные последствия. Грегори С. Кроуфорд, Олександр Щербаков и Мэтью Шум (Crawford, Shcherbakov and Shum, 2018) обнаружили чрезмерное предложение «качества» на рынке кабельного телевидения. Они утверждают, что это происходит из-за наличия конкуренции со стороны новых технологий – поставщиков спутникового телевидения. Без конкурентного давления со стороны спутниковых компаний, монополии на рынке кабельного телевидения снизили бы качество своих услуг. Чрезмерное качество в данном случае означает, что клиенты кабельного телевидения предпочли бы меньшие, то есть более низкие по качеству пакеты каналов по более низкой цене.


[Закрыть].

Один из моих любимых примеров положительного воздействия конкуренции связан с рынком такси в Париже. Во-первых, расскажу о ценах. Я вырос в пригороде, и мы с друзьями всегда ездили в город на поезде или метро в пятницу или субботу вечером. Однако возвращаясь домой мы иногда не успевали на последнее метро, обычно в час или два часа ночи. И все же мы никогда не брали такси. Если мы не успевали на метро, то многие мили шли домой пешком. Такси было трудно найти, а стоили они дорого. Иными словами, цены вынуждали нас уйти с этого рынка в качестве потребителей.

Во-вторых, об инновациях и услугах. Когда действующие таксомоторные компании стали вынуждены конкурировать с новыми платформами, они внезапно обнаружили, что клиенты ценят наличие бутылок с питьевой водой и возможности заряжать мобильный телефон, и что такая элементарная вежливость не стоит слишком дорого. Это не были высокотехнологичные инновации, но они, безусловно, увеличили удовлетворенность клиентов. У Uber и других подобных платформ может быть много недостатков (несоблюдение трудового законодательства, увеличение пробок на дорогах), но они также иллюстрируют основные достоинства конкуренции – ничто так не улучшает обслуживание клиентов, как угроза со стороны нового конкурента.

Конкуренция стимулирует инвестиции и подталкивает бизнес к инновациям, либо для повышения качества продаваемых товаров и услуг, либо для поиска путей снижения стоимости предоставления этих товаров и услуг. С экономической точки зрения более высокое качество и более низкая стоимость представляют две стороны одной медали, и обе считаются техническим прогрессом. Вместе с тем в странах с развитой экономикой связь между конкуренцией и инновациями сложна и зависит от прав собственности, патентов и структуры рынка. Вот почему необходимо создавать хорошие теории и тщательно изучать данные, что мы и проделаем в следующих главах.