Текст книги "Великий поворот. Как Америка отказалась от свободных рынков"

Глава 6
Тем временем в Европе

В предыдущих главах мы показали, что начиная с 2000-х годов в США стала возрастать рыночная концентрация и прибыльность фирм. Инвестиции при этом были слабыми, несмотря на высокую рентабельность и низкие затраты на финансирование. Имеют ли эти тенденции универсальный характер? Возможно, это неизбежное следствие глобализации? Происходит ли нечто подобное в других странах?

Я только что объяснил, почему сравнение Европы с США может дать нам полезные уроки. Два этих региона достаточно похожи, чтобы сделать сравнение значимым, но достаточно различны, чтобы обеспечить благодатную почву для проверки наших теорий. Итак, как поживает Европа?

Результаты, которые я собираюсь представить, обычно встречаются с изрядной долей скептицизма. В определенной степени это вполне оправданно – поначалу я тоже был настроен скептически. Ранее в США традиционно проводилась более качественная экономическая политика, чем в Европе. Американские рынки действительно долгое время были самыми конкурентными в мире. Разумно первоначально исходить из таких представлений. Для того чтобы изменить свое мнение, мы должны получить больше доказательств, представить которые и предназначена эта книга.

При обсуждении этих результатов, однако, я заметил некоторые необычные защитные реакции, означающие, что некоторые люди просто не желают менять свое мнение. Вот один аргумент, который я часто слышу: «Если вы правы, то почему экономический рост в США выше, чем в Европе?» Ну, начнем с того очевидного факта, что экономический рост определяется множеством пересекающихся факторов. Европа может одновременно иметь хорошую антимонопольную политику и политику защиты данных, неэффективную макроэкономическую политику и слабые и плохо регулируемые университеты. Так уж получилось, что я считаю все эти утверждения правильными. Но прежде чем мы обратимся к деталям, давайте на секунду задержимся. Правда ли, что экономический рост в Европе ниже, чем в США?

Давайте начнем с рассмотрения фактов о Европе. На карте 6.1 показаны группы стран, составляющих Европу, включая еврозону (EA19), в которой обращается общая валюта евро, а также Европейский союз (EU28). Аргумент «почему экономический рост в США выше, чем в Европе», похоже, основан на идее о том, что ЕС, очевидно, растет медленнее, чем США. Ну, не так быстро (оцените каламбур). Конечно, в США наблюдается более быстрый рост населения. Но, как мы уже объясняли в главе 1, для нашего анализа важен рост уровня жизни, или рост на душу населения.

На рис. 6.1 показан совокупный рост ВВП на душу населения за последние восемнадцать лет в США, Европе и отдельных европейских странах. То, как подсчитывается реальный рост, объясняется в приложении I. На рисунке ВВП на душу населения всех стран в 1999 году приведен к единице, поэтому мы можем увидеть, как изменялся совокупный уровень жизни в этих странах в период с 1999 по 2017 год.

КАРТА 6.1. Первоначально еврозону (ЕА19) образовали в январе 1999 года одиннадцать стран: Австрия, Бельгия, Финляндия, Франция, Германия, Ирландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Португалия и Испания. Позже к ним добавились Греция (2001), Словения (2007), Кипр и Мальта (2008), Словакия (2009), Эстония (2011), Латвия (2014) и Литва (2015). Страны Европейского союза (ЕU-28) располагают общим набором институтов (Европейская комиссия, Европейский парламент, Европейский суд и т. д.) и, что более важно для этой книги, единым рынком. Кипр, страна EA19, не показана на этой карте. Переговоры по Brexit могут изменить статус членства Великобритании.

ИСТОЧНИК ДАННЫХ: https://d-maps.com/m/europa/europemax/europemax11.pdf

РИСУНОК 6.1. Совокупный рост ВВП на душу населения в США, еврозоне, ЕС и отдельных странах ЕС

ИСТОЧНИК: ОЭСР.

Граждане США в 2017 году стали примерно на 21 % богаче, чем в 1999 году. Позвольте мне добавить здесь важное предостережение – это средний показатель. Он не учитывает неравенство и, следовательно, может не отражать опыт среднего американского домохозяйства. Тем не менее это показатель, который используется при исследовании экономического роста.

В еврозоне (EA19) дела обстоят не так хорошо, как в США. Средний гражданин стран EA19 в 2017 году всего на 19 % богаче, чем в 1999 году. Однако показатели Европейского союза несколько лучше, чем США. Средний гражданин стран ЕU-28 на 25 % богаче, чем в 1999 году. Почему? Потому что такие страны, как Польша, догоняют, а такие страны, как Швеция, преуспевают. Эти средние показатели скрывают значительную степень неоднородности внутри Европы. Германия примерно на 25 % богаче. Франция только на 15 % богаче. К сожалению, Италия немного беднее.

Вместе с тем, если мы посмотрим на картину в целом, то увидим, что на душу населения США и Европа растут примерно одинаковыми темпами. Именно это и предсказывает стандартная экономическая теория. Важный, но несколько тонкий момент заключается в том, что гипотеза снижения конкуренции на национальном рынке предсказывает не постоянные различия в темпах роста, а скорее временные. Рыночная власть оказывает негативное воздействие на уровень реального ВВП. В результате увеличения наценок экономический рост временно замедляется. Если наценки в вашей стране останутся высокими, то вы станете беднее, чем были бы в противном случае, но ваша страна в конечном итоге будет расти примерно такими же темпами, как и в противном случае, потому что долгосрочный экономический рост зависит главным образом от технического прогресса.

Даже если кто-то утверждает, что отсутствие конкуренции плохо сказывается также и на инновациях, а я действительно считаю, что это так, сам по себе данный эффект неспособен повлиять на долгосрочные различия в темпах экономического роста между такими регионами, как Европа и США, которые ведут между собой торговлю и обмен идеями. В глобализированном мире технологии распространяются по всем странам, а средние темпы роста производительности в странах с развитой экономикой, как правило, одинаковы. В результате долгосрочные темпы роста ВВП на душу населения в конкретной стране могут не сильно зависеть от степени конкуренции в этой стране. Но когда внутренняя конкуренция слаба, многие товары и услуги, не подверженные внешней конкуренции, будут слишком дорогими.

Рисунок 6.1, таким образом, согласуется с идеей о том, что рассматриваемые регионы применяют более или менее одинаковые технологии и, следовательно, имеют примерно одинаковые темпы роста на душу населения в долгосрочной перспективе. Специализация, сравнительные преимущества и выбор политики могут приводить к успеху (например, Германия) или катастрофе (Италия). То же самое относится и к внутреннему положению в США, где одни штаты быстро растут, а другие – испытывают проблемы. Проще говоря, неправда, что экономический рост на душу населения в США систематически выше, чем в Европе.

Итак, фундаментальные экономические сходства во вкусах и технологиях делают Европу естественной группой сравнения для США. Поэтому давайте проанализируем Европу так же, как мы анализировали США в главах 3, 4 и 5.

На рис. 6.2 сравнивается рентабельность продаж в США и ЕС. Мы уже видели, что именно изменение этого показателя составляет важную часть американской загадки. До 2000 года рентабельность в США была ниже, чем в ЕС, а затем в США она стала возрастать, тогда как в ЕС осталась стабильной или даже снижалась. В конце представленного периода рентабельность в США оказалась выше, чем в Европе.

На рис. 6.3 показана эволюция концентрации в США и ЕС за последние пятнадцать лет. Сплошная линия показывает растущую концентрацию в США. В ЕС концентрация почти не изменяется, хотя по одним наборам данных она немного уменьшается, а по другим – немного увеличивается.

Требуется довольно много работы, чтобы убедиться, что данные сопоставимы по регионам[35]35
  Мы должны удостовериться, что принятые в разных регионах отраслевые классификации не противоречат друг другу и мы рассматриваем одинаковые выборки фирм. Чтобы обеспечить подобную согласованность, индексы HHI здесь рассчитываются по базе данных EU KLEMS и усредняются по отраслям с использованием доли продаж США в каждой отрасли и году. Мы берем пятьдесят фирм-лидеров в каждой отрасли. Для расчета долей рынка используются отраслевые данные: доля = продажи фирмы / продажи отрасли. Данные об отраслевых продажах берутся из базы KLEMS, а данные о продажах фирм – из баз Compustat для США и Amadeus для Европы.


[Закрыть]. Набор стран ЕС включает только те десять стран, по которым у нас есть хорошие данные на уровне фирм – это Австрия, Бельгия, Германия, Испания, Финляндия, Франция, Великобритания, Италия, Нидерланды и Швеция. Здесь возникает интересный вопрос – должны ли мы рассматривать ЕС как единый рынок или как десять разных рынков?

РИСУНОК 6.2. Рентабельность продаж в США и ЕС. Показаны нормы прибыли для несельскохозяйственного сектора бизнеса, за исключением недвижимости. На линии с кружками взвешенные значения по странам ЕС × валовой выпуск промышленности. Линия с треугольниками сначала агрегируется по странам ЕС, внутри отраслей, используя в качестве весов продукцию стран ЕС × отрасли, а затем по отраслям ЕС, используя в качестве весов продукцию промышленности США.

ИСТОЧНИК: STAN Database for Structural Analysis (OECD).

РИСУНОК 6.3. Концентрация в США и ЕС. На рисунке показаны абсолютные изменения коэффициентов концентрации восьми фирм (CR) по отраслям с 2000 года, средневзвешенные по реальному валовому выпуску. В страновых рядах каждая страна рассматривается как независимый рынок. В совокупных рядах ЕС рассматривается как единый рынок. Чтобы обеспечить согласованность, все CR основаны на сегментации по ЕU KLEMS и усредняются по отраслям на основе доли продаж в США в каждой отрасли и году. CR корректируются с учетом охвата базы данных на основе валового выпуска по STAN ОЭСР. Концентрация в ЕС рассчитывается по следующим странам: Австрия, Бельгия, Германия, Испания, Финляндия, Франция, Великобритания, Италия, Нидерланды и Швеция. Подробнее см. в: Gutiérrez and Philippon, 2018a.

ИСТОЧНИКИ: CR в США, Compustat. CR в ЕС, консолидированные финансовые показатели Compustat (квадраты) и неконсолидированные финансовые показатели ORBIS (кружки и треугольники), по данным Kalemli-Ozcan et al., 2015).

Если рассматривать ЕС как единый рынок, то на рис. 6.3 мы получим линию с треугольниками на основе одного набора данных и с квадратами на основе другого. На этих графиках мы начинаем с долей рынка в масштабах всего ЕС, вычисляем HHI для каждой отрасли ЕС, а затем берем средневзвешенное значение этих отраслевых HHI. Например, мы рассчитываем долю рынка Peugeot или Volkswagen в производстве автомобилей в ЕС. Затем мы вычисляем HHI для автомобильной промышленности ЕС. То же самое мы делаем для фармацевтической промышленности и так далее. Затем мы берем среднее значение этих индексов, взвешенное по размеру отрасли на уровне ЕС. Аналогичный процесс используется и для США.

Если же рассматривать каждую страну как отдельный рынок, то на рис. 6.3 мы получим линию с кружками. Например, при оценке телекоммуникационной отрасли во Франции мы исходим из доли рынка различных французских поставщиков услуг: Orange, SFR, Free и так далее. То же самое мы делаем для бизнес-услуг во Франции, а затем вычисляем французские индексы HHI. Мы повторяем этот процесс для других стран и, наконец, берем среднее значение по странам. Разумеется, уровень данного показателя выше, чем в предыдущем случае, поскольку он основан на национальных долях рынка, а не на долях рынка всего ЕС. Но также можно увидеть, что общая эволюция весьма схожа.

Какая же линия адекватнее отражает реальность? На этот вопрос нет простого ответа. Вероятно, что автомобильную отрасль лучше оценивать на уровне всего ЕС, а личные услуги – на уровне отдельных стран.

Измерение концентрации в Европе представляет более сложную задачу, чем в США. Анализ другого набора данных ОЭСР свидетельствует о незначительном росте концентрации в Европе (Bajgar et al., 2019). Авторы этого исследования учитывают, что некоторые фирмы являются частью более крупных бизнес-групп. Измерив концентрацию отрасли на уровне бизнес-группы (по двузначному коду отраслевого классификатора), они обнаружили умеренный рост концентрации в Европе, при этом невзвешенный средний CR8 увеличился с 21,5 до 25,1 %. В Северной Америке CR8 увеличился с 30,3 до 38,4 %. Поэтому независимо от того, какие показатели используются, наш главный вывод о том, что концентрация в США возросла больше, чем в ЕС, остается верным. К тому же, по мере продвижения интеграции в ЕС, мы можем ожидать усиления внутриевропейской конкуренции. Даже если доля национального рынка останется неизменной, эффективная концентрация, скорее всего, снизится. Это подкрепило бы наш вывод.

ТАБЛИЦА 6.1

Рентабельность и норма прибыли

ИСТОЧНИК: EU KLEMS data for Nonfinancial Corporate Business Sector

Для оценки эволюции конкуренции можно также применять и другие источники данных и определения. Некоторые из этих показателей обобщены в табл. 6.1. Рентабельность является процентным отношением прибыли и продаж (доходов), а норма прибыли – прибыли и запаса капитала. Эти два показателя увеличиваются в США с конца 1990-х годов до настоящего времени, в то время как в ЕС они относительно стабильны.

В статье, написанной в соавторстве с Германом Гутьерресом, мы представили много других показателей, а также корректировки по стоимости капитала (Gutierrez and Philippon, 2018a). Во всех случаях индикаторы указывают на увеличение концентрации и прибыли в США и их стабильность или небольшое снижение в ЕС.

Эта дискуссия подводит нас к другой спорной теме – эволюции доли рабочей силы. Одно из фундаментальных положений экономической теории состоит в том, что фирмы объединяют труд и капитал для производства товаров и услуг. Идеи, конечно, тоже имеют значение, но они заложены либо в физическом капитале (патенты, например), либо в человеческом капитале (головы людей). Фирмы также используют промежуточные ресурсы, но мы опускаем их, когда думаем о добавленной стоимости. Например, кофейни должны покупать кофейные зерна и молоко, чтобы готовить капучино. Это промежуточные ресурсы. Добавленная стоимость кофейни – это стоимость капучино за вычетом стоимости молока, кофе и электричества. Добавленная стоимость затем делится между владельцами капитала (машины, столы, недвижимость) и заработной платой бариста. Отношение заработной платы к добавленной стоимости называется долей рабочей силы. Если вычесть налоги, то она вычисляется также как единица минус доля капитала.

Доля рабочей силы представляет собой отношение оплаты труда к добавленной стоимости[36]36
  Для наемных работников оплата труда состоит из их заработной платы, а также взносов работодателя в пенсионные и страховые фонды и на социальное страхование. Для самозанятых работников определить величину оплату труда сложнее, так как их доход включает отдачу от принадлежащих им активов. Обычно она исчисляется условно, на основе предположения о том, что они получают такую же, как и наемные работники, почасовую заработную плату.


[Закрыть]. За последние пятнадцать лет рабочая сила США потеряла 5 процентных пунктов своей доли добавленной стоимости. В Европе, напротив, доля рабочей силы осталась примерно постоянной.

Если мы сосредоточимся на США, то на основе последовательных данных сможем изучить долю рабочей силы за длительный период – с 1947 года по сегодняшний день. На рис. 6.4 показана доля рабочей силы в добавленной стоимости в несельскохозяйственном секторе США. Когда мы преподаем экономику, мы используем модели, в которых теоретическая стоимость рабочей силы составляет две трети[37]37
  Небольшое снижение с 1950-х по 1980-е годы связано с сокращением самозанятости и предположением о равной заработной плате. Применение других методов делает долю рабочей силы еще более стабильной. Спад после 2000 года очевиден по всем показателям. Прекрасное обсуждение этой проблемы см. в: Elsby, Hobijn, and Sahin, 2013.


[Закрыть]. Привлекательность этих моделей легко увидеть. Доля рабочей силы была довольно близка к 0,66 на протяжении большей части послевоенного периода. Однако в 2000-е годы она снизилась и стабилизировалась на уровне 0,6. С 2000 года рабочая сила потеряла около 5–6 пунктов добавленной стоимости.

РИСУНОК 6.4. Доля рабочей силы в США

ИСТОЧНИК: FRED.

Выражаясь в общих чертах, можно выделить две возможные интерпретации этой эволюции. Первая интерпретация заключается в том, что доля конкурентного капитала возросла, поскольку капитал действительно стал более важным фактором производства товаров и услуг. Вероятно, это можно объяснить технологическими изменениями, включая автоматизацию, или международными торговыми потоками. Если значение капитала увеличивается, то его вознаграждение растет в относительно большей степени, а вознаграждение труда – в относительно меньшей.

Вторая интерпретация состоит в том, что платежи капиталу включают ренту. Эта рента может отражать рыночную власть на рынке товаров и услуг (монополия) или на рынке труда (монопсония). При монопсонии работодатели приобретают свободу действий в установлении заработной платы, поскольку у работников мало альтернатив трудоустройства. Монопольную ренту мы обсуждали в предыдущих главах. Не совсем очевидно, приводит ли наличие монопольной ренты к увеличению доли капитала. Рента также может быть присвоена ключевыми сотрудниками. Примеры тому – финансовая индустрия и индустрия здравоохранения. В среднем, однако, мы ожидаем, что монопольная рента будет накапливаться непропорционально прибыли, а значит, увеличивать долю капитала.

Вычисление доли рабочей силы в добавленной стоимости производится в рамках национальных счетов. Чтобы вычислить добавленную стоимость, нам необходимо определить, что такое промежуточные расходы и что такое капитализированные инвестиции. Чтобы вычислить общую оплату труда, нам нужно оценить заработную плату самозанятых. Все допущения, используемые в таких расчетах, различаются в разных странах, что затрудняет прямое международное сравнение. К счастью, при создании базы данных KLEMS использовались сопоставимые показатели.

На рис. 6.5 сравниваются доли рабочей силы в рыночном секторе экономики США и еврозоны. На рисунке отображены последние пятнадцать лет, потому что именно в этот период в США наблюдается значительный спад доли рабочей силы, а также потому, что до 2000 года еврозоны не существовало[38]38
  Безналичное обращение евро началось с 1 января 1999 года, а монеты и банкноты евро стали обращаться с 1 января 2002 года. – Прим. пер.


[Закрыть]. За этот период доля рабочей силы в США сократилась более чем на 5 процентных пунктов. Однако в Европе такого сокращения не произошло. На графике видно, что в начале и конце периода эта доля практически одинакова. Таким образом, рост прибыли, рост концентрации и снижение доли рабочей силы представляют собой специфические для США явления. Поскольку эти явления не наблюдаются в Европе и поскольку в Европе и США применяются одинаковые в целом технологии, технологическую интерпретацию можно поставить под сомнение. А поскольку Европа, как и США, также торгует с Китаем и другими развивающимися странами, под сомнение попадает и интерпретация международной торговли.

РИСУНОК 6.5. Доля рабочей силы в рыночном секторе. В еврозону включены одиннадцать первоначальных стран и Греция.

ИСТОЧНИК: KLEMS.

Европа представляет интересный контраст с США, ставя под сомнение технологические и торговые объяснения роста уровня прибыли. В большинстве секторов технологии схожи в Европе и США. На Европу также оказывают воздействие те же торговые потоки, что и на США. Тем не менее в Европе не наблюдается такого же увеличения прибыли, увеличения концентрации и уменьшения доли рабочей силы, как в США. Это говорит о том, что нам нужно искать объяснения, основанные на различии проводимой политики, а не на различии технологий или внешних факторов.

Однако прежде чем мы это сделаем, нам бы хотелось удостовериться в своем диагнозе. Действительно ли европейские рынки более конкурентны, чем американские? Когда я представляю свои результаты, людей обычно больше убеждают прямые сравнения цен. Я думаю, это справедливо. Ведь если я прав, то цены в Европе должны быть ниже. К сожалению, сравнить уровень цен в разных странах гораздо сложнее, чем выяснить, скажем, стоит ли бутылка кока-колы в Атланте дешевле, чем в Нью-Йорке. Итак, наша следующая глава посвящена сравнению цен в разных странах мира.

Глава 7
Действительно ли цены в США слишком высоки?

Экономисты посвящают сравнению цен много времени. Мы сравниваем цены в разные периоды времени, чтобы оценить реальные темпы экономического роста. Мы сравниваем цены в разных странах, чтобы оценить разницу в уровне жизни.

В этой главе мы сравним цены, чтобы увидеть, привело ли относительное сокращение конкуренции на американских рынках к тому, что потребители в США стали больше платить за товары и услуги. Это сложный вопрос. Данные, которые мы собираемся использовать, собирались не для этой цели. И, конечно, нам нужна группа сравнения, поэтому мы снова будем использовать Европу.

Чтобы усовершенствовать наш анализ Европы и США, мы хотели бы иметь возможность напрямую сравнивать цены на товары и услуги в этих двух регионах. Однако сравнивать цены в разных странах гораздо сложнее, чем можно подумать. Следует ли ожидать, что аналогичные товары будут продаваться по одинаковым ценам в разных регионах? В экономической теории критерием для анализа этой проблемы является закон единой цены.

Согласно закону единой цены, идентичные товары в разных странах должны продаваться по одной и той же цене (когда эти цены выражены в одной валюте, а также при учете затрат на доставку и сбыт). Разумеется, розничные цены зависят от затрат на сбыт. Из литературы по международной торговле мы знаем, что затраты на сбыт высоки и зависят от местной заработной платы (и налогов), поэтому мы должны быть осторожны при сравнении цен в разных странах.

Предположим, что пара ботинок стоит в Брюсселе 50 евро, а курс евро к доллару составляет 1,2 доллара за один евро. Тогда, согласно закону единой цены, эти ботинки должны стоить 60 долларов в Чикаго. Давайте рассмотрим факторы, которые обеспечивают соблюдение этого закона. Если бы цена в Чикаго была бы выше 60 долларов, то вы могли бы купить ботинки в Брюсселе, отправить их в Чикаго и продать там. Прибыль будет равна разнице в цене за вычетом транспортных расходов и расходов на привлечение клиентов в Чикаго. Проблема очевидна. Если транспортные расходы высоки, то это будет невыгодно.

Допустим, что затраты на изготовление пары ботинок составляют 20 евро, затраты на доставку в Брюссель – 5 евро, затраты на сбыт – 10 евро, а прибыль – 15 евро. Все это складывается в цену, которую вы платите в магазине: 20 + 5 + 10 + 15 = 50 евро в Брюсселе.

Теперь представьте, что затраты на доставку в Чикаго составляют 6 долларов, затраты на сбыт – 15 долларов, а прибыль – 18 долларов. Затраты на производство равны 24 долларам, как и в предыдущем случае. В результате цена ботинок в чикагском магазине составит: 24 + 6 + 15 + 18 = 63 доллара.

Как можно увидеть, розничная цена товара состоит из четырех компонентов. Одним является стоимость производства, для которой должен соблюдаться закон единой цены. Три других – это транспортные расходы, затраты на сбыт, а также прибыль. В нашем примере цена в США оказалась выше на 3 доллара, поскольку на такую сумму выше расходы розничной торговли. При этом торговая наценка в США и Бельгии одинакова (при обменном курсе 1,2 доллара за евро 18 долларов = 15 евро). В данном случае более высокая стоимость в США отражает затраты на сбыт, а не более высокую наценку.