Текст книги "Красный дракон"

14

Турникет станции метро «Центральная» в Вашингтоне выплюнул магнитный многоразовый билет Грэма, и он с дорожной сумкой в руках вышел в раскаленный полдень.

Здание Центра Эдгара Гувера было похоже на гигантскую клетку из стекла и бетона, повисшую над маревом Десятой улицы. Когда Грэм уезжал из Вашингтона, управление ФБР только собиралось перебираться в новое здание. Он еще здесь не работал.

Во избежание недоразумений с охраной Крофорд встретил его в подземном гараже. Грэм выглядел усталым и чуть не вспылил на пропускном пункте. Крофорд неотвязно думал о том, какие чувства испытывает человек, зная, что им заинтересовался убийца.

Грэму выдали магнитную бирку-ключ с кодом, подобную той, что висела на лацкане пиджака у Крофорда. Он сунул ее в замок автоматической калитки и вошел в лабиринт узких белых коридоров. Крофорд нес его сумку.

– Извини, я, конечно, забыл сказать Саре, чтобы послала за тобой машину.

– На метро даже быстрее. Вернул Лектеру письмо? Все в порядке?

– Да, все в порядке, – ответил Крофорд. – Только что прилетел. Весь коридор залили водой. Специально. Имитировали прорыв трубы и короткое замыкание. Задействовали Симмонса – он сейчас замначальника в Балтиморе. Пришлось бедняге немного поработать шваброй, когда Лектера вели обратно в камеру. Симмонс считает, что тот поверил.

– Знаешь, я, пока летел, вот о чем подумал: а что, если Лектер сам написал это письмо?

– Меня тоже мучил этот вопрос, пока я не увидел оригинал. Следы зубов совпадают с теми, что обнаружены на телах женщин. Вдобавок письмо написано шариковой ручкой, а у Лектера ее нет. Дальше, автор письма читал «Тэтлер». Лектеру эту газету не приносят. Рэнкин и Уиллингем перерыли всю камеру сверху донизу, но ничего не нашли. Сначала все сняли на «Полароид», чтобы потом разложить как было. После них пришел уборщик и прибрался – как обычно.

– Твое мнение обо всем этом?

– В общем, так: письмо это – улика слабая. На Зубастика оно нас не выведет, – задумчиво произнес Крофорд. – Однако мы просто обязаны им воспользоваться. Убей, если знаю как. Кстати, с минуты на минуту будут готовы результаты экспертизы.

– Взяли под контроль и телефон больницы, и переписку Лектера?

– Все его телефонные разговоры будем записывать. Кстати, он уже звонил кому-то в субботу. Сказал Чилтону, что собирается поговорить с адвокатом, но мог и соврать. Засечь не смогли, знаешь ведь, как они на междугородных линиях работают.

– А что говорит адвокат?

– Ничего. Мы подключились к больничному коммутатору, чтобы снова не сесть в лужу. С завтрашнего дня будем просматривать всю его почту и все письма, которые он будет отправлять. Слава богу, не надо просить ордер.

Около двери Крофорд снял с пиджака бирку и сунул в щель электронного замка.

– Мой новый кабинет, – вздохнул он. – Давай заходи. Стены выкрасили в серый цвет, как на крейсере. Другого, что ли, не могли найти? Смотри, вот это письмо. Копия по размеру один к одному.

Грэм дважды перечитал написанное. В ушах у Грэма зазвенело, когда он увидел свое имя, написанное небрежным почерком.

– Наша библиотека заверяет, что «Тэтлер» – единственная газета, опубликовавшая статью о тебе и Лектере, – произнес Крофорд, бросая в стакан таблетку «Алка-зельцер». – Освежиться не желаешь? Завидую. Так вот, этот номер вышел неделю назад, в понедельник вечером, поступил в киоски по всей стране во вторник – кое-куда был, правда, доставлен только в среду. Ну там Аляска, Мэн и прочая периферия. Так что прочитать газету и написать письмо раньше вторника Зубастик не мог. Рэнкин и Уиллингем до сих пор в больнице мусор просеивают в поисках конверта. Пока без толку. В Чесапике все валят в одну кучу – и письма, и полотенца… Ну хорошо, значит, Лектер получает послание от Зубастика не раньше среды. Вырывает ту часть, где указывается, как он может на него ответить, зачеркивает ее – буквально рвет фломастером бумагу – и выбрасывает в унитаз. Но я никак не пойму, почему он не уничтожил письмо полностью.

– Зачеркнутое предложение в самой гуще комплиментов, – предположил Грэм. – Рука не поднялась. Поэтому и не выбросил все письмо.

Грэм потер виски.

– Боумен считает, что отвечать он будет через «Тэтлер». Видимо, такой у них план. Как думаешь, он будет отвечать?

– Конечно. Он ведь любит писать письма. У него же по всей стране друзья по переписке.

– Если они остановились на «Тэтлер», то в сегодняшний номер Лектер не успевает, даже если послал ответ срочной почтой в тот же день, когда получил письмо от Зубастика. Честер из чикагского отделения уже в редакции. Проверяет объявления. Номер как раз сейчас верстают.

– Только бы они ничего не заподозрили, – встревожился Грэм.

– Метранпаж думает, что Честер – агент по продаже недвижимости, пытающийся перехватить выгодное объявление. Втихаря продает ему гранки одну за другой, по мере поступления. Мы берем все объявления скопом, чтобы не поняли, что мы ищем. Ну ладно, допустим, мы разгадаем, как он собирался ответить на письмо, и сможем послать свою записку Зубастику. Что мы напишем? Что вообще нам это даст?

– Самое простое – это попытаться заставить его прийти в условленное место. Например, к абонентскому ящику на почте, – предложил Грэм. – Привлечь чем-нибудь. Ну, скажем, «важной уликой», о которой Лектер якобы узнал от меня. Вроде он сделал ошибку, а мы ожидаем, что он ее повторит.

– Он был бы полным идиотом, если бы купился на это.

– Знаю. А хочешь, скажу, что могло бы стать лучшей приманкой?

– Могу себе представить, – скептически ответил Крофорд.

– Самой лучшей приманкой мог бы стать сам Лектер.

– И как это устроить?

– План-то есть, но чертовски трудно его исполнить. Мы могли бы перевести Лектера под нашу юрисдикцию. Тут, правда, Чилтон такой шум поднимет! Затем замуруем его в любой федеральной психиатрической лечебнице, например у военных. А сами сообщим, что он совершил побег.

– О боже!

– На следующей неделе мы печатаем в «Тэтлер» объявление «оказавшегося на свободе» Лектера. И уже сам Лектер будет просить его о встрече.

– Неужели кому-то захочется встретиться с Лектером? Даже Зубастику.

– Чтобы убить его, Джек. – Грэм встал и взглянул в окно. – Понимаешь, таким образом Зубастик сможет впитать, поглотить его – и тем самым превзойти.

– Ты так уверенно говоришь…

– Нет, Джек, я не очень уверен во всем этом. Да и кто вообще может дать стопроцентную гарантию? Но он пишет: «Мне хочется кое-что Вам показать. Быть может, когда-нибудь, если позволят обстоятельства…» Что, если это серьезное намерение встретиться? По-моему, он писал не просто из вежливости. Интересно, что он собирается показать? Трупы оставались целыми – только кожа и волосы кое-где срезаны, и то это он, как сказал Блум, «восполнялся». – Грэм задумчиво почесал затылок. – Черт его знает, что он там припас. Помнишь дело Тремонта? Уже спеленали его, к носилкам привязали, так он подбородком все показывал в сторону полицейского участка! В общем, не уверен я, что Зубастик обязательно придет на встречу с Лектером. И все-таки это самый лучший выход.

– Знаешь, какая поднимется паника, когда узнают, что Лектер сбежал? А пресса, так та нас вообще с дерьмом смешает. Мысль, конечно, неплохая, но прибережем ее на крайний случай.

– Что касается абонентского ящика, то он, может, к нему и не подойдет, но наверняка захочет хотя бы взглянуть издали, чтобы узнать, не продал ли его Лектер. Можно подобрать такой, чтобы просматривался всего с нескольких точек, и выставить наблюдение.

Грэм подумал, как наивно то, что он только что сказал.

– У Секретной службы есть ящик для подобных игр, им еще не пользовались. Они готовы предоставить его в наше распоряжение. Но если мы не напечатаем наше объявление сегодня, придется ждать до понедельника, то есть до выпуска следующего номера. Газету сдают в типографию в пять по нашему времени. Значит, у Чикаго есть час с четвертью, чтобы передать нам объявление Лектера. Если, конечно, оно там есть.

– Может, попытаемся перехватить в редакции само письмо Лектера с объявлением? Будет быстрее.

– В Чикаго уже прощупывают метранпажа, – сказал Крофорд. – Вся почта попадает в кабинет редактора по рекламе. Он потом продает имена и обратные адреса фирмам, торгующим по почте, – ну, сам знаешь, «товары для одиноких», «любовный напиток для вас», всякие там «таблетки для эрекции», «восточные девушки» и так далее. Конечно, мы могли бы воззвать к его гражданскому долгу и взять с него подписку о неразглашении. Но это рискованно. С этой «Тэтлер» только свяжись, они потом нас с головы до ног грязью обольют. К тому же потребуется ордер на перлюстрацию корреспонденции. В общем, тут надо сто раз подумать…

– Если в Чикаго ничего не найдем, можно поместить свое объявление, – предложил Грэм. – Даже если это не «Тэтлер», то что мы теряем?

– А если это все-таки «Тэтлер»? Мы печатаем свое объявление, исходя из текста письма. Ему что-то там не нравится, и все, пиши пропало. Да, забыл спросить, что там у тебя в Бирмингеме? Новости есть?

– Забудь о Бирмингеме. Дом Джейкоби переоборудовали, перекрасили и не сегодня завтра продадут. Все их вещи в хранилище и ждут наследника. Я ни одного ящика не пропустил, все перетряхнул. Говорил с людьми, но там их почти никто не знает. Правда, все в один голос замечали, что Джейкоби надышаться друг на друга не могли. А сейчас все, что осталось от их жизни, – пара ящиков в хранилище да несколько писем в сейфе. Кстати, что там насчет этого знака на дереве?

– «Ты попал в точку»? Абсолютно ничего мне не говорит, – пожал плечами Крофорд. – И сочетание «Красный Дракон» тоже. Беверли знает эту игру, маджонг. С ее умом и то не видит связи. Во всяком случае, судя по волосам, Зубастик не китаец.

– Он откусил ветку клещами. Не могу понять…

Зазвонил телефон. Крофорд что-то коротко бросил в трубку.

– Ну вот, Уилл, готовы лабораторные анализы. Пошли в кабинет к Зеллеру. Там попросторнее, и стены – не то что в этом кубрике.

Ллойд Боумен нагнал их в коридоре, бодрый и свежий, несмотря на жару. В обеих руках он держал еще влажные фотографии, под мышкой – рулон бумаги для факса.

– Джек, в пятнадцать минут пятого мне нужно быть в суде, – предупредил он. – Судят Нилтона Эскью и Нэн, его пассию. Фальшивомонетчики. Специализируются на подделке чеков. Нет такого казначейского билета, который бы она от руки не нарисовала. Два года у меня от них голова болела – представляешь, печатали себе дорожные чеки на цветном ксероксе! Из дома без них не выходили. Я в суд успею или лучше позвонить и предупредить прокурора?

– Успеешь, – успокоил Крофорд и повернулся к Грэму: – Вот мы и пришли.

Беверли Кац, удобно расположившаяся на диване в кабинете Зеллера, улыбнулась Грэму. За себя и за Прайса, который сидел рядом мрачнее тучи.

Заведующий научно-технической лабораторией Брайан Зеллер выглядел довольно молодо, несмотря на бифокальные очки и редеющие волосы. На полке над его столом Грэм заметил монографию Х. Д. Уэллса по судебной медицине, трехтомник «Судебная медицина» Тедеши, очень авторитетный труд, антикварное издание «Крушение Германии» Хопкинса.

– А, Уилл, мы, кажется, уже встречались в Университете Джорджа Вашингтона? – приветствовал он Грэма. – Вы здесь со всеми знакомы?.. Отлично.

Крофорд присел на край стола.

– Ну, кто нас порадует? Никто? Тогда поставим вопрос так: есть сомнения в авторстве Зубастика?

– Нет, – ответил Боумен. – Только что я звонил в Чикаго и дал им цифры, оттиски которых я обнаружил на обратной стороне письма: шесть-шесть-шесть. Потом покажу, когда дело дойдет до них. В Чикаго уже просмотрели больше двухсот объявлений. – Он отдал рулон с переданными по факсу объявлениями. – Я прочел все до единого, обычная белиберда: брачные объявления, всякие там «вернись, я все прощу!» и так далее. Я вообще не представляю, как мы узнаем наше, если оно тут есть.

Крофорд покачал головой:

– Я тоже. Но давайте вначале закончим с письмом. Итак, Джимми Прайс сделал все, что можно, но отпечатков на письме не оказалось. Что у тебя, Бев?

– Один волосок. Полностью соответствует образцу из электробритвы Ганнибала Лектера. Кстати, цвет значительно отличается от образцов, взятых в Атланте и Бирмингеме. Три голубых и несколько темных частичек передала Брайану.

Она вопросительно посмотрела на Зеллера.

– Частицы представляют собой остатки гранулированного чистящего вещества, содержащего хлор, – объяснил он. – Видимо, с рук уборщика. Было еще несколько мельчайших частичек засохшей крови. Но для того чтобы определить группу, количество явно недостаточное.

– Туалетная бумага оторвана не по перфорации, – продолжала Беверли Кац. – Если найдем где-нибудь этот рулон и если им больше не пользовались, то сможем доказать соответствие. Я советую приложить это к делу, чтобы при аресте знали, что нужно найти этот рулон.

Крофорд кивнул.

– Боумен?

– Этой бумагой занималась Шарон из моего отдела. У нее были образцы туалетной бумаги разных производителей. Это туалетная бумага для домов-трейлеров и морских судов. Текстура соответствует продукции фирмы «Уэдекер» из Миннеаполиса. Поставляется во все штаты.

Боумен закрепил фотографии на пюпитре у окна. Голос его казался слишком глубоким для довольно хрупкого тела. Когда он говорил, галстук-бабочка на шее слегка подрагивал.

– Судя по почерку, письмо писал правша – левой рукой, печатными буквами. Легко просматривается неравномерность усилий и различная высота букв. Пропорции наводят на мысль, что писавший страдает астигматизмом. Чернила на обоих листах при обычном освещении кажутся абсолютно одинаковыми. Обычная паста для шариковой ручки стандартного темно-синего цвета. Но под цветными светофильтрами заметна едва уловимая разница. Сначала он писал одной ручкой, потом, где-то на пропавшей части письма, заменил ее на другую. Вот отсюда первая начинает плохо писать. Первой ручкой пользовались довольно редко – видите, сгусток пасты на первой букве. Возможно, она хранилась в вертикальном положении и без колпачка – в пенале или стакане для карандашей. Скорее всего, все это предполагает наличие письменного стола. Когда писалось письмо, под бумагу было подложено что-то мягкое типа промокашки. Если ее найти, то по отпечаткам на ней можно прочесть весь текст. Я считаю, ее тоже нужно причислить к объектам поиска, как и рулон, о котором говорила Беверли.

Боумен указал на фотографию обратной стороны письма. Благодаря сильному увеличению бумага казалась ворсистой, с темными оттисками букв.

– Он сложил письмо, чтобы дописать последнюю часть, включая то, что было уничтожено. При таком увеличении проступают слабые следы продавленного текста. Можно различить цифры «шесть-шесть-шесть». Возможно, именно в этом месте ему пришлось сменить ручку и снова обвести написанное. Я обнаружил все это, когда сделал высококонтрастный снимок. Но пока эти шестерки не встретились ни в одном объявлении. Так… Построение предложений обычное, текст связный. Сгибы указывают на то, что письмо было запечатано в стандартный конверт. Вот эти два темных пятна – от полиграфической краски. Возможно, письмо лежало среди какого-нибудь безобидного печатного текста. Вот, пожалуй, и все. – Боумен вздохнул. – Если у тебя нет никаких вопросов, Джек, то мне нужно бежать в суд. Заключение напишу, когда вернусь.

– Засади их там всех подальше, – напутствовал его Крофорд.

Грэм внимательно изучал колонку объявлений в «Тэтлер». («Привлекательная женщина с роскошными формами, 52 лет, ищет христианина, Льва, от сорока до семидесяти лет, некурящего, без детей. Искусственные конечности и органы не помеха. Только с серьезными намерениями. Ждет фото в первом же письме».)

Погрузившись в боль и отчаяние объявлений, Грэм не заметил, что все постепенно разошлись, пока к нему не обратилась Беверли Кац.

– Прости, что ты сказала?

Он взглянул в ее ясные глаза и доброе усталое лицо.

– Я говорю, что рада снова видеть тебя. Ты неплохо выглядишь. Сол поступил на кулинарные курсы. Пока ему удается приготовить что-нибудь через раз. Как только станет получаться, приходи к нам на обед. Если не боишься.

– Спасибо, Беверли.

Зеллер вышел посмотреть, как там идут дела. Оставшись одни, Крофорд и Грэм посмотрели на часы.

– Через сорок минут начнут печатать «Тэтлер», – сообщил Крофорд. – Будем проверять их почту. Что скажешь?

– Придется.

Из кабинета Зеллера Крофорд позвонил в Чикаго. Затем обратился к Грэму:

– Уилл, нужно подготовить свое объявление на случай, если Чикаго нас обрадует.

– Сейчас сделаю.

– А я пока займусь абонентским ящиком.

Крофорд набрал номер Секретной службы и стал объяснять им суть дела. Когда он положил трубку, Грэм все еще писал.

– Все в порядке, ящик просто загляденье, – не выдержал наконец Крофорд. – Прямо на улице. На стене пожарной станции в Аннаполисе. Лектеру эти места хорошо знакомы. Зубастик это должен знать. Там алфавитные ячейки для писем. Их агенты подъезжают туда на машинах, забирают свои задания и корреспонденцию. Наш приятель сможет увидеть, что там к чему, из парка через дорогу. Секретная служба уверяет, что место – лучше не придумаешь. Они сами установили этот ящик, когда ловили фальшивомонетчика, но потом как-то обошлись. Вот адрес. Как там с объявлением?

– Нам придется опубликовать сразу два. Первое предупредит Зубастика, что враги ближе, чем он думает. В нем будет говориться, что он совершил грубую ошибку в Атланте и, если еще раз повторит ее, его сразу же схватят. Напишем, что Лектер выслал ему «секретную информацию», которой я с ним поделился, о том, что мы сейчас предпринимаем, как близко к нему подошли и какие у нас есть зацепки. В конце сообщим, что второе послание будет начинаться со слов «Ваш псевдоним» и содержать адрес абонентского ящика. Другого выхода у нас нет. Даже написанное эзоповым языком, первое письмо может привлечь внимание какого-нибудь психа. Но если не знать адреса, то невозможно найти ящик и сорвать нам операцию.

– Здорово. Просто здорово. Будешь у меня в кабинете?

– Я бы лучше чем-нибудь занялся. Пойду поищу Брайана Зеллера.

– Давай. Если что, я тебя позову.

Грэм отыскал Зеллера в отделе изучения крови.

– Брайан, не могли бы вы кое-что показать мне?

– Конечно, а что именно?

– Образцы, по которым вы классифицировали Зубастика.

Вскинув голову, Зеллер удивленно взглянул на Грэма через свои очки.

– В заключении что-то неясно?

– Да нет, все понятно.

– Какие-то неточности?

– Нет.

– Может, что-нибудь пропущено?

Произнося последнее слово, Зеллер поморщился, как будто оно имело горький привкус.

– Ну что вы, заключение просто блестящее. Просто хочу пощупать улику своими собственными руками.

– Ах вот оно что. Сейчас сделаем. – Зеллер считал, что все оперативники, подобно охотникам, ужасно суеверны, и был рад оказать услугу Грэму. – Пойдемте, я вам покажу.

Они двинулись между длинными столами, на которых были установлены приборы.

– Я смотрю, вы Тедеши читаете? – сказал Грэм.

– Да, – на ходу бросил Зеллер. – Как вы знаете, мы здесь не занимаемся судебной медициной, но у Тедеши есть много полезных вещей, Грэм. Уилл Грэм… Это не вы ли написали ту великолепную монографию об определении времени смерти по поведению насекомых? Или это ваш однофамилец?

– Нет, это моя работа. – Грэм сделал небольшую паузу. – Однако работы Мэнта и Нуортевы, приводимые Тедеши, лучше, чем моя.

Зеллер удивился: Грэм высказал вслух его собственную мысль.

– Вообще-то там действительно больше фотографий и приведена таблица роста количества насекомых у трупа. Извините, не хотел вас обидеть.

– Я не обиделся. У них все изложено намного лучше. Я и сам им это говорил.

Зеллер вынул из шкафа и холодильника пузырьки и предметные стекла и разложил их на лабораторном столе.

– Если понадоблюсь, я буду там, где вы меня нашли. Свет на микроскопе включается вот здесь, сбоку.

Но Грэму не требовался микроскоп. В правильности выводов Зеллера он не сомневался. Честно говоря, он и сам не знал, чего хотел. Посмотрев пузырьки и предметные стекла на свет, он взял в руки блестящий конверт из пергаментной бумаги с двумя светлыми волосками, обнаруженными в Бирмингеме. В другом конверте хранились три волоска, найденные на миссис Лидс.

На столе перед Грэмом лежали волосы, слюна и сперма… а вокруг пустота, в которой он пытался разглядеть образ, лицо, хоть что-нибудь, что могло бы вытеснить засевший в душе бесформенный ужас.

Из динамика в потолке вырвался женский голос:

– Уилл Грэм, в кабинет следователя по особо важным делам Крофорда. Немедленно!

Он вошел и увидел, что Сара в наушниках склонилась над пишущей машинкой, а Крофорд заглядывает ей через плечо.

– В Чикаго нашли заявку на объявление с цифрами «шесть-шесть-шесть», – бросил он, не поворачивая головы. – Сейчас они как раз диктуют его Саре. Говорят, одна его часть похожа на код.

Чистый лист, вставленный в печатную машинку, быстро заполнялся текстом:

«Дорогой Странник, Вы оказали мне честь…»

– Точно! – воскликнул Грэм. – Лектер называл его Странником, когда разговаривал со мной.

«Предлагаю 100 молитв во имя Вашего спасения. Найдите утешение в: Ин 6, 22; 8, 16; 9, 1. Лк 1, 7; 3, 1. Гол 6, 11; 15, 2. Деян. 3, 3. Откр. 18, 7. Иона 6, 18…»

Машинка начала стучать реже. Сара повторяла каждую группу цифр сотруднику в Чикаго. Когда она закончила, список библейских названий покрывал четверть страницы. Он заканчивался словами: «Благословляю Вас, 666».

– Все, – с облегчением вздохнула Сара.

Крофорд взял трубку:

– Хорошо, Честер, как вы там договорились с редактором?.. Нет, правильно сделали… Вот именно, за деньги мать родную продадут. Не вешайте трубку, я сейчас.

– Шифр, – сказал Грэм.

– Должно быть. У нас двадцать две минуты, чтобы дать объявление, если, конечно, сумеем прочесть все это. Через десять минут нужно предупредить начальника цеха. За триста долларов он пустит объявление в этом номере. Я поговорю с шифровальщиками в Лэнгли. Сара, пошли это телексом шифровальщикам в ЦРУ, а я позвоню, предупрежу, чтобы ждали. Боумен положил листок с объявлением на стол, поправив, чтобы он лег точно на середину большого регистрационного журнала. Пока он протирал очки, Грэм подумал, что прошла уже целая вечность. Однако Боумен считался очень быстрым человеком. И отдел взрывчатых веществ не только простил ему тот факт, что он никогда не носил военной формы, но даже присвоил почетное звание морского пехотинца.

– У нас всего двадцать минут, – напомнил Грэм.

– Понимаю. Вы позвонили в Лэнгли?

– Крофорд позвонил.

Боумен бесчисленное количество раз прочел текст, просмотрел его вдоль и поперек, пробежал пальцем по полям. Достал с полки Библию. Целых пять минут в комнате висела тишина, нарушаемая лишь дыханием и шелестом тонких страниц.

– Нет, – вздохнул наконец Боумен. – Нам не успеть. Лучше использовать оставшееся время на какой-нибудь другой вариант.

Грэм только развел руками.

Боумен круто развернулся, взглянул на Грэма и снял очки. По обеим сторонам носа стали видны красные полоски.

– Вы уверены, что это письмо – единственная весточка, которую Лектер получил от вашего Зубастика?

– Да.

– Тогда шифр должен быть довольно простым. Им нужно просто скрыть информацию от слишком любопытных читателей. Судя по перфорациям на бумаге, в письме к Лектеру не хватает около семи с половиной сантиметров текста. Не так уж много места для сложных инструкций. Цифры не соответствуют коду, используемому в тюрьмах. Подозреваю, что это книжный шифр.

– Книжный? – с порога спросил вошедший Крофорд.

– Похоже на то. Первая цифра – «сто молитв» – может быть номером страницы. Двойные группы цифр в библейских цитатах – строка и буква. Но в какой книге?

– А может, Библия? – предположил Крофорд.

– Нет, не Библия. Хотя вначале я тоже так подумал. Но меня смутило Послание к Галатам. Смотрите, вот цифра «шесть». «Видите, как много написал я вам своей рукою». Все правильно, есть такое сочетание, но это просто совпадение. Смотрите дальше: следующие цифры у него «пятнадцать, два», а в Послании к Галатам только шесть глав. То же самое с Книгой пророка Ионы: «шесть, восемнадцать», а там только четыре главы. Это не Библия.

– А что, если название книги содержится в зашифрованной части этого «объявления»?

– Не думаю, – покачал головой Боумен.

– Значит, Зубастик сам написал Лектеру название книги. В своем письме, – сказал Грэм.

– Похоже на то, – согласился Боумен. – Может, допросить Лектера с пристрастием? В психиатрических больницах есть специальные психотропные препараты…

– Три года назад уже пробовали. Впрыскивали ему большие дозы барбамила, чтобы выяснить, куда он упрятал труп студента из Принстона, – сказал Грэм. – Он нам продиктовал рецепт какого-то французского соуса. Кроме того, если мы допросим его, то вообще потеряем связь. Но если Зубастик действительно указал в своем письме название книги, то он должен быть уверен, что она наверняка есть в камере Лектера.

– Можно сказать точно, что он не заказывал ее и не просил у Чилтона, – вставил Крофорд.

– А какие названия книг Лектера мелькали в газетах?

– Только те, что у него там есть, книги по медицине, по психологии, поваренные книги, – припомнил Крофорд.

– Тогда должно быть что-то очень распространенное в одной из этих областей, что-то настолько фундаментальное, что Зубастик наверняка знал: у Лектера это есть, – задумчиво проговорил Боумен. – Нужен список книг Лектера. У вас нет?

– Нет. – Грэм опустил голову. – Но я могу позвонить Чилтону… Хотя нет, постойте. Ведь Рэнкин и Уиллингем, когда обыскивали его камеру, сняли все на «Полароид», чтобы потом разложить все вещи по местам.

– Попросите их принести мне фотографии книг, – быстро проговорил Боумен, застегивая портфель.

– Куда?

– В Библиотеку Конгресса.

Крофорд еще раз связался с шифровальщиками из ЦРУ. Используя компьютер, они пытались установить закономерность цифро-буквенных подстановок и различные варианты алфавитной сетки. Безуспешно. Шифровальщик присоединился к мнению Боумена о том, что, по всей вероятности, в объявлении использован книжный шифр.

Крофорд взглянул на часы.

– Уилл, у нас есть три варианта. Решать нужно прямо сейчас. Мы можем просто изъять из газеты объявление Лектера и вообще ничего не печатать. Можем поместить наше объявление открытым текстом и пригласить Зубастика к абонентскому ящику. Или можем пропустить объявление Лектера.

– А ты уверен, что мы еще можем изъять из «Тэтлер» объявление Лектера?

– Честер полагает, что метранпаж вытащит его из набора за пять сотен.

– Знаешь, Джек, я не хотел бы печатать объявление открытым текстом. Он все поймет и уже никогда не ответит Лектеру.

– Да, но, по-моему, публиковать объявление Лектера, не зная содержания, слишком рискованно, – возразил Крофорд. – Что мог Лектер написать такого, чего тот еще не знает? Если он обнаружил, что у нас есть фрагмент отпечатка большого пальца и его пальчики еще не внесены в картотеку, он может запросто изуродовать палец, вырвать зубы, а на суде рассмеяться прямо нам в лицо своим беззубым ртом.

– В материалах дела, которые я показал Лектеру, об отпечатках ничего не говорилось. Нет, лучше поместить объявление Лектера как есть. Во всяком случае, это заставит Зубастика выйти на связь.

– А если оно заставит его сделать что-нибудь другое?

– Тогда нам всем придется худо, – кивнул Грэм. – Но сейчас мы вынуждены поступить именно так.

Через пятнадцать минут в Чикаго уже полным ходом работали типографские машины, печатая очередной номер «Тэтлер». Сотрудник ФБР, еле живой от жары и запаха типографской краски, взял в руки один из первых экземпляров.

«Трансплантация черепа!», «Астрономы видели Бога!» – вещали заголовки.

Сотрудник убедился, что объявление Лектера на месте, и экспресс-почтой отправил газету в Вашингтон. Ему суждено будет увидеть ее еще раз и узнать на первой странице отпечаток своего большого пальца, но это произойдет лишь спустя много лет, когда он приведет своих детей на экскурсию по штаб-квартире ФБР в Вашингтоне.