Текст книги "Обоюдоострый меч"

И в самом деле. Кровать с балдахином, камин – все, как утром.

– Но как…

– Морфаил, Эрилинн и Делариан спасли тебя. Как ты себя чувствуешь?

– По-моему, нормально.

– Сколько? – спросил старик, подняв два пальца.

– Два, – ответил Стив. Старик поднял еще один палец, покачивая ладонью вперед-назад.

– Три. Голова раскалывается.

– Ты заработал небольшую трещину в черепе, – кивнул старик. – Я не смог окончательно устранить все последствия.

– А-а. Вы, должно быть…

– Карадок, – с улыбкой перебил старик. – Должен признаться, я хотел встретиться с новым фелга Эрельвара. Сожалею, что первая встреча произошла подобным образом.

– Поверьте, я тоже.

Священник рассмеялся.

– Представляю. Ну, я тебя покину. Отдохни. Да храни тебя Мортос.

– Спасибо.

Не успел священник выйти из комнаты, как Стив уже погрузился в сон.

Эрельвар стоял возле узкого окна своей комнаты, глядя на башню, куда он приказал поместить Уилкинсона. Терон прав: это уже крайние меры. Но, с другой стороны, что еще оставалось?

Он считал, что стены Кворина достаточно надежная защита для его подопечного. Надо было раньше уразуметь, что Владычица зашлет шпионов даже сюда.

– Не кори ты себя так, – сказала Глориен у него за спиной

– Ты что, шпионишь за моими мыслями, женщина?

– Нет, просто знаю своего мужа. Разве я не права? Разве ты не упрекаешь себя за сегодняшнее несчастье?

Эрельвар промолчал. Глориен ждала, зная, что он ответит, когда будет готов.

– Кого же еще мне корить? – наконец спросил он. – Здесь моя собственная твердыня… мой собственный город, – а я не могу обеспечить безопасность одному-единственному человеку в его стенах. Как же мне защищать тысячи?

Глориен поднялась с постели и остановилась позади него, легчайшим, как пух, прикосновением положив ладони ему на спину.

– Приложив все свои силы и умения.

– А если их не достанет?

Глориен улыбнулась. Люди, знающие Эрельвара не очень хорошо, убеждены, что он не знает страха. Ей же известно, что это вовсе не так. Ее муж живет в постоянном ужасе перед врагом, с которым он не может сойтись лицом к лицу в честном бою.

– Тогда мы умрем, – напрямую сказала она. – Как и суждено каждому человеку. Но мы умрем достойно, и грядущие поколения сложат песни о твоей доблести.

– До них мне нет дела.

– Конечно. Но тебя гнетет куда больше тревог, чем тревога о судьбе юного Уилкинсона.

– Гораздо больше, – вздохнул Эрельвар.

– Пойдем, раздели их со мной.

Эрельвар позволил Глориен увести себя от окна; сон не приходил к ним до поздней ночи.

Делариан стоял на крепостной стене, всматриваясь в ночь, словно мог разглядеть за рекой леса Ольванора. Потом оглянулся на башню, в которой Эрельвар разместил отца; в окнах его покоев не видно было ни лучика света.

Хорошо бы тоже найти утешение во сне! Но после бесплодного спора с отцом сон ускользал от Делариана.

Вполне понятно, что отец отмахнулся от предостережений Эрельвара. В конце концов, что может морв знать об обороне Ольванора? Однако Делариан никак не мог поверить, что отец пропустил мимо ушей и его предупреждения.

Как и Эрельвар, Делариан собственными глазами видел орды галдов, собирающиеся в Пылающих Холмах, – и понимал, что их чересчур много для простой осады Кворина. Но отец все равно не захотел его слушать. Делариан всегда уважал своего отца и короля, но на ум как-то сами собой пришли определения «слепец» и «узколобый».

«Что ты сотворил со мной, Эрельвар? – думал он. – Некогда я точно так же верил, что лес защитит нас».

«Он сделал тебя мудрее», – подсказал ответ его собственный рассудок. Делариан отвел взгляд от ставшего совсем невидимым леса. Отвергнет ли его родная земля, как чужеземца… как захватчика, когда он в следующий раз ступит в Ольванор?

– Брат? – окликнул знакомый голос.

Делариан обернулся к старшему брату. А он-то думал, что тот давно спит в покоях, отведенных ему Эрельваром по соседству с отцовскими.

– Приветствую, Лаэрдон.

Лаэрдон вошел в круг света, отброшенного ближайшим фонарем. Делариан улыбнулся: старший брат своими соломенными волосами и бирюзовыми глазами удался в мать, а серебряные волосы и серые глаза младшего точь-в-точь как у отца в молодости. Он шагнул навстречу распахнутым объятиям Лаэрдона.

– Я… пришел попросить прощения, – смущаясь, начал Лаэрдон. – Отец не ожидал, что ты возьмешь сторону владыки Эрельвара. Я знаю, что ты хотел как лучше, что ты думаешь только о благе Ольванора.

– Спасибо.

– Но со временем ты поймешь, что отец прав.

Делариан вздохнул, от всей души желая, чтобы так оно и было на самом деле.

– Нет, Лаэрдон. Отец не прав, и я искренне боюсь, что нашей земле придется заплатить за его ошибку.

– Но… сражаться на Равнинах?! Это не в нашем обычае, Делариан…

– Обычай ясеня – расти высоким и стройным, не так ли?

– Да, но при чем…

– Но если ясень встречает препятствие, он изгибается и растет криво или отказывается расти дальше, потому что это не в его обычае?

– Конечно, изгибается.

– И все равно остается ясенем, хотя он и отступил от своего обычая?

– Конечно, но мы ведь говорим не о деревьях, Делариан.

– Нет-нет, конечно, не о деревьях.

– И ты хочешь, чтобы мы отвергали мудрость веков всякий раз, когда чужеземец вздумает сулить нам опасность.

– Это я-то чужеземец?!

– Делариан… Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с тобой. Прошу, да будет между нами мир.

– Хорошо, мой брат. Однако я хочу попросить тебя кое о чем.

– Проси.

– Если Эрельвар окажется прав и тебе придется вести рода в бой против морвов, обещаешь ли ты мне, что хотя бы будешь помнить сказанное мной нынче ночью? Что хотя бы подумаешь о возможности отойти от обычая, дабы Ольванор продолжал расти?

– Да, Делариан, я тебе это обещаю.

– Спасибо.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Вы считаете, что одолеете осенние штормы? – поинтересовался Эрельвар.

– Да, – ответил Терон. – Почти до самого моря река будет спокойной. А выйдя в море, мы сможем высадиться на ольвийский берег, если погода испортится. Уж в этом-то нам ольвы не откажут.

– Хорошо. Да будет путь ваш скор и приятен.

– Благодарю вас. Постараюсь вернуться как можно быстрее.

– Надеюсь, регент сочтет уместным послать с вами подкрепление.

– Я почти уверен в этом. До свидания, Эрельвар, Артемас.

– Счастливого пути, Терон, – промолвил Артемас.

– До свидания, мой друг, – подхватил Эрельвар. Терон улыбнулся и ступил в лодку, которая должна была доставить его на борт дожидающейся нимранской галеры.

Гребцы вывели лодку на середину реки, с борта галеры свесили веревочную лестницу, и матросы помогли Терону подняться. В последний раз помахав рукой, он скрылся из виду.

– Надо мне было заложить пристань, – сказал Эрельвар Морфаилу.

Гребцы повернули лодку к причалу. Как только она отошла на достаточное расстояние, на галере подняли якорь и начали грести с левого борта. Нимранская трирема повернулась, чтобы медленное течение Терпкой Лозы разогнало ее, а уж после были пущены в ход весла штирборта, и судно пошло вниз по течению.

Пока Эрельвар, Артемас и Морфаил возвращались по узкому мосту на утес, трирема успела скрыться из виду. Подъезжая ко дворцу, Эрельвар посмотрел на башню, в которой томился Уилкинсон. Настало время обратиться за наставлением, как быть с новым фелга.

Когда Эрельвар вошел в часовню, там никого не было. Конечно, в подобное время это ничуть не удивительно. Он дернул за шнурок колокольчика у двери и преклонил колени перед алтарем на низкой скамеечке с мягкой обивкой.

Через некоторое время послышались шаги Карадока, вышедшего из своих покоев в глубине часовни. Эрельвар не поднимал потупленных глаз, как приличествует просителю.

– Кто пришел с мольбой к Повелителю Небес и Мертвых? – вопросил Карадок.

– Эрельвар, некогда ведомый под именем Морут, а ныне Паладин Мортоса.

– Так зри же на меня и реки свою просьбу, – произнес Карадок ритуальную фразу.

Подняв голову, Эрельвар встретил взгляд синих, как лед, глаз Карадока. На знакомом лице словно проступили иные черты, напоминающие облик мраморной статуи, стоящей позади священника. Эрельвар почувствовал, как волосы у него зашевелились…

– Я… я ищу наставления относительно моего фелга Стивена Уилкинсона, – начал он.

– Сновидца, – вставил Карадок-Мортос. – Какого же наставления ты ищешь?

– Я… не знаю, как с ним быть, мой господин. Он кажется таким беспомощным. Кажется даже, что единственный способ обезопасить его – сделать узником.

– Беспомощным? Да, пожалуй, он должен казаться тебе таковым. Уверяю тебя, он не бессилен и не в безопасности.

– Не в безопасности? Но какие же еще можно принять меры для защиты Уилкинсона? Разве что… если попросить Артемаса поставить оберег вокруг башни…

– Даже оберег нимранина не сможет защитить его, – промолвил Карадок-Мортос, отвечая на невысказанный вопрос Эрельвара. – Моя сестра завладеет им вопреки всем твоим усилиям противостоять ей.

– Так на что же тогда надеяться? – с горечью проронил Эрельвар.

– Не будь глупцом, паладин, – холодно отвечал Мортос. – Тебе ведомо пророчество Ульдона: завладеть им – еще не то же самое, что удержать его.

– Простите меня…

– Прощаю. Ты должен стремиться задержать Темную, а не воспрепятствовать ей.

– Как, мой господин?

– Приложив все свои силы. Более я ничего не могу поведать тебе.

– Неужели вы не можете больше ничего открыть мне?

Карадок-Мортос смолк, будто погрузившись в раздумья. Через мгновение взгляд его вновь обратился на Эрельвара.

– Слушай же, но не жди от меня ни слова более: будут предприняты три попытки похитить его и еще три попытки завлечь его. Остерегайся их, но особенно третьих.

– Но… – начал Эрельвар.

– Просьба выслушана, – перебил его Карадок-Мортос, возгласив ритуальную формулу окончания аудиенции. Эрельвар потупил взгляд, устремив его на алтарь.

– Да одарит тебя Отец наш Каномен мудростью потребной, дабы найти тропу, ведущую к исходу, – продолжал Карадок-Мортос, и Эрельвар почти физически ощутил благословение, которым его осенили. Затем Карадок удалился, шелестя черными одеяниями, дав Эрельвару больше вопросов, нежели ответов…

– Осточертело мне сидеть взаперти! – вскричал Стив, не обращаясь ни к кому в частности. Уже пятый день его держат в этой башне под замком. Можно подумать, это он пытался кого-то похитить, а вовсе не пал жертвой. Он устремил взгляд за окно поверх городских крыш. Пожалуй, сейчас он даже Артвира встретил бы с радостью.

– Я понимаю твои чувства, – промолвила Эрилинн. – Однако никто из нас ничего не может с этим поделать. Давай вернемся к упражнениям. Это поможет тебе отвлечься.

При виде этой роскошной блондинки с бирюзовыми глазами, закованной в доспехи с головы до пят, Стиву приходили в голову более удачные способы отвлечься от горестных мыслей, но предлагать ей ни один из них он не собирался. Стоит попытаться, и она, чего доброго, переломает ему все кости.

– Я в самом деле не в настроении, Эрилинн. За все пять дней у меня не было ни минуты передышки.

– Тебя беспокоит вовсе не труд.

– Да, ты права. Просто каталажка мне не по нутру.

– Ката… Как?

– Карцер, тюрьма, узилище.

– А-а! Давай поупражняемся в паре. – Она легонько ткнула его в спину тупым учебным мечом.

– Нет, – отрезал Стив.

Она ткнула его еще раз, посильнее.

– Ой! Прекрати!

Этим он только заработал очередной тычок.

– Черт побери! – Стив отразил следующий выпад щитом и отвернулся от окна, встав лицом к Эрилинн. – Кончай!

Новый выпад оказался гораздо энергичнее. Стив и его отразил Щитом, отказываясь пускать в ход собственный тренировочный меч.

– Эрилинн, прекрати!

Он поднял щит, закрывшись от удара, направленного сверху вниз ему в голову. Щит задребезжал от соударения. Не успел Стив сказать еще хоть слово, как щит Эрилинн врезался ему в бок, – к счастью, не так сильно, как меч. Но все равно болезненно.

Стив ответил мощным боковым ударом, но Эрилинн без труда блокировала его. Что ж, если ей хочется жесткой игры – ради Бога, он сделает ей такое одолжение. За все эти пять дней Стив ни разу не сумел пробить ее защиту, но уж сейчас-то он своего не упустит.

Эрилинн пошатнулась под крепким ударом сверху. Стив с легкостью отразил ответный укол, направленный ему в живот. Его заперли в этой чертовой башне и мордовали все пять дней, заставляли бегать, драться – словом, вкалывать до потери пульса. Спасибо, сыт по уши!

Мощный удар мечом слева чуточку вывел Эрилинн из равновесия. Стив позволил мечу по инерции завершить круг, после чего с силой обрушил его на противницу. Тупой клинок со звоном отскочил от шлема Эрилинн. Удар был настолько силен, что в падении она наполовину развернулась вокруг оси.

Стив опомнился почти тотчас же. Бросив и щит, и меч, он опустился рядом с ней на колени.

– Эрилинн, ты цела?

Она перекатилась с левого бока на спину. Потом, восторженно гикнув, села и обняла его.

– Ты ударил меня! Изумительно! Ой, у меня кружится голова. – Отстранившись, Эрилинн положила ладони на шлем, покрывающий голову.

– Нет, ты все-таки чокнутая! – Стив помог ей подняться. Ноги у Эрилинн слегка подкашивались.

– Сядь-ка сюда. – Он помог ей опуститься на стул. – Сними шлем.

Увидев вмятину в бронзе шлема, Стив поморщился, как от боли. Неужто удар был так силен?

Ее серебристые волосы были собраны в пучок на макушке. Просто странно, как ей удается уместить такую массу волос под шлемом. Ушиб не кровоточит; это хорошо. Стив потрогал голову в том месте, куда пришелся удар.

Крепко сжав его пальцы, Эрилинн решительно отстранила руку Стива.

– Сударь, вы забываетесь, – холодно бросила она

– Эрилинн, ну что за ребячество! Ты уверена, что не ранена?

Мгновение она как-то странно разглядывала его, потом улыбнулась.

– Да, я в полном порядке. Спасибо.

– Что здесь происходит? – раздался голос позади них.

От неожиданности Стив чуть не выскочил из собственных доспехов. Это неслышно вошли Эрельвар и Морфаил.

– Ничего, – автоматически ответил он.

– Он ударил меня! – воскликнула Эрилинн таким тоном, будто только что выиграла миллион в лотерею. – Это надо было видеть! – возбужденно продолжила она. – Он так двинул меня, что я просто шлепнулась… плашмя.

Наклонившись, Эрельвар поднял с пола шлем Эрилинн и провел пальцем вдоль вмятины. Потом передал шлем Морфаилу, и тот удивленно приподнял брови.

Эрилинн не стала протестовать, когда Эрельвар ощупал ее голову, как раньше пытался сделать Стив. Когда пальцы Эрельвара наткнулись на шишку, она поморщилась от боли.

– Ступай в часовню, – велел ей Эрельвар.

– Но, мой господин, – заспорила она, – я вполне…

– Ступай. Изложи Карадоку приключившееся и скажи, что я желаю, дабы он осмотрел твой ушиб.

– Слушаю, мой господин. – Когда Эрилинн вставала, сразу бросилось в глаза, что она нетвердо держится на ногах.

– Морфаил, ступай с ней. Позаботься, чтобы она не упала на лестнице.

– Слушаю, мой господин.

Как только они ушли, Эрельвар обернулся к Стиву. Стив внутренне подобрался, приготовившись получить неминуемую взбучку, – и это в лучшем случае.

– Добрый удар, – промолвил Эрельвар. – Рад видеть, что ты проявляешь в учебе подобное… усердие.

– – А?

– Полагаю, в будущем ты уж постараешься сдерживаться.

– Да, мой господин.

– Нанеся такой удар Эрилинн, ты продемонстрировал, что успел обрести куда большее мастерство, нежели я был склонен подозревать. Не покажешь ли ты мне, как это произошло?

Эрельвар подобрал тренировочный меч Эрилинн, и Стив сглотнул ком, подкативший к горлу. До сих пор он тренировался только с Морфаилом и Эрилинн. Да еще и жаловался…

Поверхность озерка ртути в большой мраморной чаше зарябила. Отразившаяся в нем нимранская галера причалила к какому-то далекому берегу. Матросы толпились на палубе, спеша привязать швартовы, чтобы поскорее скрыться от неистовства прибоя и ливня.

Как легко было бы протянуть руку и разбить крохотное суденышко; как легко было бы позволить морю поглотить Терона Бальтазара! Но этим она бы навлекла на себя нападение родни. Нет, куда благоразумнее будет прибегнуть к более деликатным средствам.

Окутанная мраком ладонь прошла над серебристой поверхностью. Образ галеры померк, сменившись отражением колонн зала. Ее агенты в Империи недурно поработали под руководством Демора…

Генерал Нестор расхаживал среди колонн галереи перед золочеными дверьми покоев императора, не обращая внимания на шепоток сплетен, весь день пересказываемых во дворце. Лекари обхаживали его преосвященство с самого утра, когда проклятый жеребец императора взбесился.

Самого коня умертвили, но перед тем он успел сбросить на землю и затоптать своего хозяина. Одни подозревали отраву, другие – злые чары. Винили всех и каждого – от северных предателей до самого императорского сына, хотя последнего поминали исключительно шепотом.

Нестор взглянул на молодого Тита Бальтазара, в компании своих куртизанок дожидающегося решительного часа. Вполне можно поверить, что Тит способен на подобное. Отец возлежит на смертном одре, а у юного ублюдка только шлюхи на уме.

Впрочем, лучше попридержать подобные мысли при себе. «Юный ублюдок» может стать императором еще до наступления утра, как это ни ужасно.

Двери императорских покоев отворились, и оттуда вышли лекари. В галерее воцарилась тишина: все ждали оглашения. Нестор заранее знал, каким оно будет. Будь император еще жив, хотя бы один лекарь остался при нем.

– Император умер, – провозгласил лейб-медик.

Нестор с радостью вырвал бы ему язык, хотя это ничегошеньки не изменит. Ему хотелось услышать что угодно, кроме того, что Эразм умер, а Светом Мира наречен Тит.

Какой-то дурак крикнул:

– Да здравствует император!

Нестор неохотно повернулся и опустился на одно колено, как и все присутствующие в галерее. «Да помогут нам боги», – прозвучало в его рассудке, словно эхо здравицы.

Стив едва-едва успел заслониться щитом от выпада Морфаила. Острие его собственного меча по дуге огибало край щита Морфаила, но тот без труда парировал укол.

Они кружили по небольшому залу, высматривая изъяны в обороне друг у друга. Вот Стив умышленно выставил щит чересчур далеко вперед. Вчера Морфаил раза три поймал его этим приемом.

Попавшись на удочку, Морфаил сделал шаг вперед и с маху нанес горизонтальный удар Стиву в левый бок. Стив, ожидавший нападения с этой стороны, парировал его щитом, одновременно сильно рубанув Морфаила по левой ноге.

Морфаил пошатнулся, а Стив ринулся вперед, изо всех сил толкнув противниика щитом. Грохоча доспехами, Морфаил рухнул на пол.

– Туше! – обрадовался Стив, впервые сумевший сбить Морфаила с ног.

– Ты приоткрылся нарочно, – с упреком бросил Морфаил, когда Стив помогал ему подняться.

– Угу. А ты подзалетел.

– Слишком уж буквально, – поморщился Морфаил. – Если бы ты мог драться своими остротами вместо меча, очень скоро побил бы всех до единого.

– Кроме владыки Эрельвара. До него юмор не доходит.

– Надо подыскать тебе свежих партнеров. Ты быстро улавливаешь, как вертеть нами по собственным прихотям.

– Я не прочь увидеть новое лицо, – согласился Стив. – Пусть даже под забралом.

– Скажем, Артвира. Вы с ним могли бы предаваться воспоминаниям о совместных любовных похождениях.

– Морфаил! – Регир не упускал возможности поддразнить Стива намеками на единственный день, проведенный в городе, с тех пор как заметил, что Стива это задевает за живое.

– Туше, как ты говоришь.

– Пожалуй, – засмеялся Стив. – Морфаил!

– Да?

– Меня когда-нибудь выпустят отсюда? Я сижу взаперти в этой распроклятой башне чуть ли не месяц!

Хуже всего было сознавать, что сейчас он бы обрадовался даже встрече с Ри, подружкой Артвира. Явный признак, что его довели до ручки. Если его не выпустят отсюда в ближайшее время, он соорудит дельтаплан или что-нибудь в том же роде.

– Я поговорю с Эрельваром, – пообещал Морфаил, положив ладонь Стиву на плечо. – Я понимаю, как терзает тебя заточение, к тому же и не справедливо это вовсе.

– Еще бы! Кстати, что это вдруг на него нашло? Ты-то вроде бы знаешь его получше, чем остальные.

Морфаил уселся на пол тренировочного зала, прислонившись спиной к каменной стене башни. За последний месяц вселенная Стива сжалась до пределов этого лишенного обстановки тренировочного зала и спальни этажом выше.

Съехав по стене, Стив сел рядом. Молодой регир – единственный человек в замке, которого Стив мог считать другом. Эрельвара же он потихоньку начинал ненавидеть…

– «На него нашло» много чего, как ты выразился, – в конце концов проронил Морфаил. – Ты ведь знаешь, что Эрельвар – морв, разве нет?

– Ага, слыхал.

– А знаешь, что это в действительности означает?

Промолчав, Стив помотал головой в ответ.

– Жизнь морва – не сахар, – начал Морфаил. Стив уселся поудобнее. Похоже, рассказ будет долгим… – В пять лет детей мужского пола отнимают у матерей и поселяют в бараки. С этого момента и впредь из них готовят пополнение армии Владычицы.

– Господи помилуй! – шепнул Стив. Подобное исковеркает душу любому. Однако что-то тут не сходится. – А кто же тогда трудится? В смысле, кто-то же должен растить то, что идет в пищу.

– Так точно. Когда отроку исполняется шестнадцать, офицеры решают, какова будет его дальнейшая участь. Талантливые становятся офицерами. Обладающие исключительным умом вступают в ряды кайвиров, колдунов-жрецов Владычицы. Признанных недостойными, то есть большинство, кастрируют и делают рабами, которые обрабатывают поля и выполняют черную работу в Морваноре. Женщинам также положено выполнять подобную работу.

– К-кастрируют?

Морфаил кивнул.

– Это помогает сделать их покорными после многолетней военной подготовки. Кроме того, лишь офицерам позволено иметь регулярные сношения с женщинами. Простому солдату разрешается вступить в брак, только если он чем-то отличится.

– Боже мой! – охнул Стив. – Это… это смахивает на разведение скота!

– По существу, так оно и есть, – согласился Морфаил. – Владычица разводит воинов, как мы разводим коров и лошадей.

– Неудивительно, что Эрельвар такой великан…

– Так точно, – улыбнулся Морфаил. – Он сам говорил, что Владычице нравятся «рослые, сильные и бессловесные». Я ни разу в жизни не видел морва ниже восемнадцати ладоней ростом.

«Около шести футов, – подумал Стив. – И это самые низкорослые!»

– К какой же категории относится Эрельвар? Он что, сбежал после того, как был признан… недостойным?

Если вдуматься, то детей-то у них с Глориен нет…

– Эрельвар? Недостойным? – рассмеялся Морфаил. – Нет, мой друг, до того как сбежать из Морванора, Эрельвар был офицером и со временем должен был стать адъютантом владыки Демора.

– Но… почему? Ведь он вроде бы хорошо устроился.

– Никто в Морваноре не «устраивается хорошо», если под этим ты разумеешь, что он недурно проводил время. Что же до причин, то о них тебе следует услышать из уст самого Эрельвара, если он надумает открыться тебе. Я не могу сказать более ничего, не злоупотребив его доверием.

– О! И все равно это не объясняет, зачем он запер меня в этой чертовой башне.

Морфаил на мгновение задумался. Потом повернулся и посмотрел Стиву в глаза…

– Эрельвар склонен мыслить абсолютными категориями. Он должен защищать тебя от Владычицы и потому заключил тебя в наиболее безопасное из ведомых ему мест и поручил заботе людей, которым доверяет.

– Ну, просто великолепно! – бросил Стив поднимаясь. – Даже не поинтересовался, каково при этом мне, – просто запихнул меня в проклятую башню и думать обо мне забыл!

– Нет нужды кричать, Стивен!

– Разве?! А что он будет делать, если я здесь рехнусь? Какой ему тогда от меня толк?

– Он вообще считает, что от тебя не может быть никакого толку, – холодно заметил Морфаил. – Ты его долг – ноша, которую он обязан нести. А что до твоего сумасшествия, это его не беспокоит, потому что он полагает, что ты и так сумасшедший.

– К-как?

– Скажи-ка, Стивен, ты ведь все еще думаешь, что окружающий мир – всего лишь сон?

– Я… я… – залепетал Стив, озирая тренировочный зал, словно увидел его впервые. Снова привалился к стене, сполз по ней и сел, охватив голову ладонями. – Быть может, Эрельвар прав, – тихонько проронил он. – Быть может, я действительно сумасшедший, и все это только обитая войлоком палата где-то в психушке.

– Стивен, – промолвил Морфаил, опускаясь перед ним на колени и кладя руки юноше на плечи, – ты не сумасшедший. Пока. Но если будешь продолжать отрицать истину, то можешь сойти с ума.

– Оставь меня одного, – попросил Стив.

– Стивен…

– Пожалуйста, Морфаил. Мне нужно немного побыть одному.

– Хорошо, – спокойно ответил Морфаил. – Я подожду у дверей, когда ты будешь готов продолжать занятия.

– Спасибо.

Открывая дверь, Морфаил оглянулся на Стива. Тот все еще сидел у стены, и его плечи вздрагивали, будто он плакал…

Терон нетерпеливо дожидался у дверей аудиенц-зала. Он прибыл в Валидус более двадцати дней назад лишь для того, чтобы узнать, что кузена в городе нет. Регент вернулся из своего таинственного путешествия только вчера поздно вечером.

Не в обычае Солона покидать Валидус на такое продолжительное время. Но еще более тревожили Терона кое-какие слухи, дошедшие до его ушей во время пребывания во дворце. Он не стал добавлять к ним свои собственные новости: не стоит подливать масла в огонь.

Если слухи верны, то владыка Эрельвар вряд ли получит из Валидуса хоть какую-то помощь. Маловероятно, что Империя в самом деле двинет против них полдюжины легионов, но если слухи оправдаются хоть наполовину…

Наконец послышался голос герольда, приглашающего его на аудиенцию. Терон поднялся со своего сиденья и двинулся через толпу просителей. Пока он шел, те, кто еще не виделся с ним, сердечно приветствовали его.

Терон с улыбкой благодарил их, сознавая, что отсутствовал в Валидусе слишком долго. Только в последние дни он понял, как соскучился по цивилизации.

Солон ожидал его, сидя за письменным столом. Как всегда, Терона поразило сходство Солона со своим отцом Эйнеем, приходившимся Терону дядей. Прямые, черные как смоль волосы, квадратная челюсть и широкие плечи. Но более всего это сходство подчеркивает острый ястребиный взор его темных глаз. И за время служения Солона регентом это сходство с каждым годом усиливается.

– Кузен! – Солон встал, чтобы приветствовать двоюродного брата. – Добро пожаловать домой.

– Мне бы следовало сказать то же самое тебе, – ответил Терон, пожимая руку Солона. – Давненько тебя тут не было.

– Да. Я бы предпочел быть здесь, чтобы встретить тебя.

– Спасибо. В твое отсутствие до меня дошли кое-какие скверные слухи. Есть ли для них какие-нибудь основания?

– Да, для некоторых. Эразм Бальтазар скончался.

Именно вокруг этого и крутились все слухи. Если это правда, то все остальное становится весьма правдоподобным.

– Как? – осведомился Терон. – Ему же едва перевалило за сорок.

– Несчастный случай при верховой езде. Теперь Империей правит его сын Тит.

Солон указал на пару кресел около высокого окна с видом на сад. Они сели.

– Это действительно скверные новости, – заметил Терон.

– Дальше будет хуже. Имеются подозрения, что Тит может быть причастен к этому случаю. Из определенных источников в Империи мне стало известно, что он планирует поход против нас, дабы отвлечь внимание от скандала.

– Источников?А я и не знал, что у нас имеются верные люди в Империи.

– Не верные и не в Империи. Похоже, советник Эразма не в ладах с новым императором. Как только Эразм был ранен, он сбежал.

– Как я понимаю, ты ему не доверяешь.

– Еще бы! – Солон издал короткий смешок. – Это гадюка, а не человек. Он пересек границу, имея при себе достаточно золота, чтобы вымостить им Центральную площадь, и любому дураку ясно, откуда оно у него.

– Он не называл примерную численность войск?

– Заявляет, что Тит планирует выступить против нас с четырьмя легионами, – вздохнул Солон.

Сердце у Терона упало.

– С четырьмя?

– Да. Не знаю, насколько можно доверять его сведениям и где он их раздобыл.

– Понимаю.

– А какие вести привез ты? – поинтересовался Солон, подводя черту под разговором об Империи. – Склонен ли Эрельвар вступить с нами в союз?

– Да. К сожалению, я здесь, дабы просить послать войска ему в помощь.

Солон прищурился, пытаясь угадать подтекст слов Терона.

– Войска? Против кого?

– Против Морванора.

– Морванора? Это далеко не случайное совпадение. Расскажи-ка подробнее.

Терон сжато изложил Регенту обстоятельства вылазки в Дельгрот, уделив особое внимание наличию больших отрядов галдов среди Пылающих Холмов. Солон внимательно выслушал оценку их численности, данную Тероном.

– Похоже, мы оба привезли дурные вести, – заметил Солон, когда Терон закончил.

– Это еще не все.

– Не все? Что ж еще?

– Эрельвар спас в Пылающих Холмах Сновидца.

Как Терон и предполагал, эта новость потрясла его кузена. Встав с кресла, Солон устремил взгляд за окно, во дворцовый сад, и долго молчал. Наконец он обернулся к Терону.

– Насколько ты в этом уверен?

– Абсолютно.

– Ты говоришь о последней битве – о конце мира.

– Или его спасении. Пророчество само по себе – обоюдоострый меч.

– Да. Владыка Эрельвар позаботился о безопасности этой особы?

– Позаботился. По моему предложению он сделал Сновидца одним из своих фелга.

Солон вернулся к столу, сел и пару мгновений смотрел в пространство, положив подбородок на кулак.

– Если Империя готовит поход против нас, я не смею разбрасываться войсками, чтобы послать их ему на помощь, – в конце концов вымолвил он. – Но если я не помогу владыке Эрельвару, может оказаться, что защищать будет нечего. Ты поставил меня перед трудной дилеммой, кузен.

– Знаю. Как ты сам отметил, момент подгадан чересчур точно, чтобы это было простым совпадением.

– Да. – Солон задумался. В эту минуту Терон ничуть не завидовал кузену, вставшему перед трудным выбором. – Ладно, – сказал, наконец, Солон. – Я пошлю с тобой манипулу триариев Веранской рати. Знаю, что это почти ничего, но все же… – Регент развел руками.

– Владыка Эрельвар оценит такую помощь… в нашем положении, – заверил Терон.

– Хорошо. Извинись перед ним от моего имени и пообещай дополнительную помощь, как только будет возможно.

– Непременно.

– Полагаю, тебе следует выступать незамедлительно.

– Мне следовало выступить давным-давно. Эрельвар был уверен, что вторжение произойдет со дня на день.

– Да. По крайней мере, мы наконец нашли человека, расположенного к нам дружелюбно.

– Владыка Эрельвар будет расположен дружелюбно к любому, кто поможет ему в битве с Темной.

– Надеюсь, еще не слишком поздно.

Веки Стива затрепетали. Открыв глаза, он увидел улыбку на склоненном над ним морщинистом лице Карадока.

– Что… случилось? – спросил Стив.

– Как я слышал, – ответил Карадок, – ты сам сбросил себя с лошади при помощи собственного копья.

Стив поморщился. В самом деле, теперь он вспомнил, как вылетел из седла, держась за древко копья, когда оно воткнулось в землю. Ему еще повезло, что не сломал свою дурацкую шею…