Текст книги "Древняя Греция"

Перемены в технологии

Вопрос о том, как обитатели доисторической Греции научились применять передовые технологии позднего каменного века, стал еще более сложным, когда методы современной науки дали новые сведения о хронологической последовательности перемен, происходивших в различных сферах жизни. В широком смысле вопрос заключается в том, в какой мере население доисторической Европы заимствовало знание о новых технологиях у народов Месопотамии и Египта, несомненно первыми придумавшими письменность, начавшими строить города и пришедшими к цивилизации. Долгое время ученые считали, что практические новшества приходили в Европу с Ближнего Востока исключительно путем заимствования. Иными словами, предполагалось, что торговцы, скотоводы, земледельцы, кузнецы и строители медленно проникали в Европу с Ближнего Востока либо как мирные пришельцы, либо как жестокие захватчики. Согласно этой модели, туда, куда они приходили, они приносили с собой технологии, пока еще не известные на новых местах: сельское хозяйство, строительство монументальных каменных сооружений и обработку меди. Таким способом технические знания постепенно распространялись с Ближнего Востока по Европе.

Однако в свете новых естественно-научных методов, появившихся в конце 1960-х гг., такое объяснение технологических перемен в доисторической Европе следует пересмотреть. Радиоуглеродные датировки стимулировали этот пересмотр, позволив ученым более точно определять возраст найденных при раскопках органических материалов. Лабораторный анализ количества радиоактивного углерода-14, сохранившегося в таких материалах, как кости, семена, кожа и дерево, сегодня позволяет с допустимой погрешностью определять время, прошедшее с момента гибели материала, отобранного для исследования. Дендрохронология – хронологические данные, полученные посредством подсчета годичных колец долгоживущих деревьев, – помогает уточнить достоверность радиоуглеродных датировок. Подобные методы, примененные к археологическим материалам неолита Европы, позволили предположить, что процесс изменений шел сложнее, чем считали ранее. Теперь выглядит уверенно доказанным, что земледельческие общины уже появились в Греции и севернее, на Балканах, не позднее VII тысячелетия до н. э. В соответствии с этой хронологией по-прежнему можно полагать, что торговцы и земледельцы, перебравшиеся с Ближнего Востока, принесли в Грецию культурные зерновые злаки, но нельзя исключить, что греческое земледелие возникло независимо. Что касается доместикации скота, то новые данные показывают, что столь важный шаг в обеспечении людей мясом произошел в этой части Европы по крайней мере так же рано, как и на Ближнем Востоке. В таком случае произошедшие здесь перемены скорее связаны не с заимствованием, а с местными новшествами, к которым европейцы, вероятно, пришли самостоятельно.

Более того, можно предположить, что европейские мастера научились работать с медью независимо от кузнецов Ближнего Востока, поскольку радиоуглеродные датировки показывают, что эта технология возникла в разных частях Европы примерно в то же время, что и на Ближнем Востоке. Так, к IV тысячелетию до н. э. балканские кузнецы умели выковывать медные топорища с правильно расположенным отверстием для рукоятки. В течение III тысячелетия кузнецы Юго-Восточной Европы, как и их ближневосточные коллеги, начали выплавлять бронзу, научившись добавлять десять процентов олова к выплавляемой меди. Европейский бронзовый век (пользуясь терминологией, в соответствии с которой разные исторические эпохи получили название по наиболее часто используемому материалу) начался, таким образом, примерно в то же время, что и бронзовый век Ближнего Востока. Эта хронология предполагает одновременные независимые местные нововведения, потому что в противном случае, с учетом срока, необходимого для распространения этой технологии с Ближнего Востока в Европу, следовало бы ожидать свидетельств намного более раннего возникновения обработки металлов на Ближнем Востоке.

Таким образом, важные изменения в истории доисторической Европы сейчас получают более сложное объяснение, чем во времена, когда казалось, что эти новшества можно объяснить одним лишь заимствованием. Невозможно более полагать, что неолитическое население Греции всецело обязано знанием новых технологий, в частности мегалитической архитектуры и обработки металлов, выходцам с Ближнего Востока, пусть даже от них они узнали о земледелии. Подобно своим европейским соседям, доисторические обитатели Греции были вовлечены в сложный процесс распространения и независимых нововведений. Впечатляющие технологические и социальные изменения появляются в эту эпоху как эффект взаимодействия между местными нововведениями и культурным импортом порой из очень отдаленных стран.

Глава 2
От индоевропейцев к микенцам

Когда люди, обитавшие в Средиземноморье в тех местах, что составляют Грецию, стали греками? Простого ответа нет, потому что понятие народа подразумевает не только социальные и материальные условия его существования, но также язык, этнические, культурные и религиозные традиции. Насколько нам известно из сохранившихся источников, первым народом, говорившим в Греции на древнегреческом, были микенцы во II тысячелетии до нашей эры. Очевидно, что к тому времени уже существовали группы людей, которых мы зовем греками. До нас не дошло никаких сведений о том, как микенцы называли себя, но в греческих источниках исторического периода они называли свою страну Элладой, а себя – эллинами, по имени Эллина, легендарного вождя из Центральной Греции[12]12
  Фукидид. История. 1.3 (пер. Г.А. Стратановского).


[Закрыть]. Эти названия в ходу в Греции и поныне, а слова «Греция» и «греки» на самом деле пришли из латыни, языка древних римлян.

Самые глубокие корни древнегреческого языка и другие особенности этого народа следует искать намного ранее микенской эпохи, но поиски их происхождения остаются сложной задачей, поскольку нет никаких письменных источников о столь древних временах. Исследования названных тем строятся вокруг двух главных проблем – значения индоевропейского наследия для древних греков в период примерно с 4500 по 2000 г. до н. э. и влияния, которое во II тысячелетии до н. э. оказало на них взаимодействие с более древними цивилизациями Ближнего Востока, в особенности с Египтом. Хотя в деталях ход формирования греческой культуры остается неясным, в общем очевидно, что эти два источника влияния долгое время воздействовали на ее формирование.

Во II тысячелетии до н. э., как подтверждают данные археологии и даже некоторые письменные документы, существовали вполне определенные центры, оказавшие влияние на раннюю греческую культуру. До возвышения микенской культуры в материковой части Греции на крупном острове Крит процветала минойская цивилизация. Минойцы, чей язык не был греческим, разбогатели благодаря развитому сельскому хозяйству и морской торговле с народами Восточного Средиземноморья и Египтом. В середине названного тысячелетия микенцы утратили свое могущество, и их межкультурные связи унаследовала микенская цивилизация. Однако центры микенской цивилизации были разрушены между 1200 и 1000 гг. до н. э. в ходе масштабного бедствия, постигшего Восточное Средиземноморье. Потомки греков, переживших эти катастрофы, в конечном счете возродили греческую цивилизацию после «темных веков» (1000–750 гг. до н. э.).

Индоевропейские и ближневосточные корни

Центральная проблема, связанная с индоевропейскими корнями греческой общности и культуры, состоит в том, в какой степени племена, которые мы называем индоевропейцами, на протяжении многих веков проникавшие в доисторическую Европу, изменили образ жизни уже обитавших там людей, включая автохтонное население Греции. Споры о прародине древнейших индоевропейцев продолжаются, но наиболее вероятным местоположением ее являются либо Центральная Азия, либо Анатолия[13]13
  Анатолия – греческое именование полуострова Малая Азия. Автор предпочитает использовать именно это слово, но в переводе чаще используется общепринятая форма, то есть Малая Азия.


[Закрыть]. Недавний, но неоднозначный компьютерный анализ лингвистических данных, похоже, сместил баланс в пользу Анатолии. Последняя волна индоевропейской миграции вызвала опустошения по всей Европе около 2000 г. до н. э., о чем говорит столь же неоднозначная гипотеза, предполагающая передвижение воинственных народов той эпохи на большие расстояния. Греки исторического времени в таком случае рассматриваются как потомки этой группы захватчиков.

Концепция изначального индоевропейского единства строится на основе лингвистической реконструкции. Лингвисты давно солидарны в том, что древние и современные языки Западной Европы (включая, ко всему прочему, греческий, латинский и английский), а также языки славянские, персидский (иранский) и множество языков на Индостанском субконтиненте (в том числе санскрит) восходят к одному-единственному языку. Поэтому они назвали первоначальных носителей этого языка индоевропейцами. Поскольку первоначальный язык исчез задолго до изобретения письменности, его следы живут в словах образовавшихся на его основе более поздних языков. У древних индоевропейцев, например, существовало слово, имеющее значение ночь, дошедшее до нас как греческое nux (nuktos в родительном падеже), латинское nox, noctis, ведическое (вариант санскрита, на котором создана древнеиндийская эпическая поэзия) – nakt-, английское night, испанское noche, французское nuit, немецкое Nacht, русское ночь (noch) и так далее. Еще один пример: английские слова I и me (я и меня), два совершенно непохожих личных местоимения, обозначают говорящего в разных грамматических контекстах, и эта особенность характерна и для индоевропейских местоимений.

Ок. 4500–2000 гг. до н. э.: расселение индоевропейских народов в Европе?

Ок. 3000–2500 гг. до н. э.: обработка бронзы распространяется на Балканах и на острове Крит.

Ок. 3000–2000 гг. до н. э.: развитие средиземноморской поликультуры.

Ок. 2200 г. до н. э.: первые дворцы минойской цивилизации на Крите.

Ок. 2000 г. до н. э.: жестокое разрушение многих поселений в Европе.

Ок. 1700 г. до н. э.: ранние дворцы на Крите разрушены землетрясением.

Ок. 1600–1500 гг. до н. э.: шахтные погребения в Микенах (материковая Греция).

Ок. 1500–1450 гг. до н. э.: древнейшие погребения-толосы в Микенах.

Ок. 1400 г. до н. э.: древнейшие дворцы Микен.

Ок. 1370 г. до н. э.: разрушен Кносский дворец на Крите.

Ок. 1300–1200 гг. до н. э.: расцвет микенской дворцовой культуры.

Ок. 1200–1000 гг. до н. э.: жестокие потрясения в Эгеиде в эпоху «народов моря».

Ок. 1000 г. до н. э.: гибель микенского общества.

Лингвисты полагают, что слова более поздних языков, произошедших из изначального языка древних индоевропейцев, могут пролить свет на особенности общества этой исходной группы. Например, имя главного мужского божества индоевропейцев сохранилось в сходном звучании имени сильнейшего бога в греческом и латинском языках – Зевс и Юпитер (Zeus pater и Jupiter). Этот факт наводит на мысль о патриархальном характере индоевропейского общества, в котором отцы были не просто родителями, но, скорее, властвовали над всеми домочадцами. На основе других слов можно предположить, что индоевропейское общество было также патрилокальным (жена переходила на жительство в семейную общину мужа) и патрилинейным (родство детей определялось по отцовской линии). В индоевропейском языке также встречаются упоминания о царях, что предполагает общество неоднородное, имеющее социальное расслоение и иерархию. Наконец, и лингвистические, и археологические данные говорят о воинственности и склонности индоевропейцев-мужчин к соперничеству. Поскольку язык древних греков, фундаментальная составляющая их самосознания, бесспорно относится к числу индоевропейских, они вполне определенно восходят к индоевропейским предкам.

Наиболее спорная гипотеза заключается в том, что жестокие индоевропейцы, имевшие патриархальную, иерархичную общественную организацию, будто бы вторгались в Европу несколькими волнами, навязав обитавшим там народам свои ценности. При этом коренное население доисторической Европы было в целом эгалитарным, миролюбивым и матрилокальным (с центральной ролью женщины-матери) обществом, а вторжения индоевропейцев разрушили этот порядок. Далее сторонники данной теории утверждают, что первые европейцы изначально поклонялись женским богам, почитая их как главных, но индоевропейцы силой низвергли их, возвысив своих мужских божеств, в том числе Зевса, главу всех греческих богов. Эти резкие изменения начались около 4500 г. до н. э., по мере того как разные группы индоевропейцев вторгались в Европу на протяжении последующих столетий, в конечном счете разграбив и разрушив к 2000 г. до н. э. многие доиндоевропейские поселения.

Оппоненты такой теории утверждают, что другие компоненты греческой культуры (за исключением языка) – не индоевропейские по происхождению: нет ясных доказательств того, что индоевропейцы, переселившиеся в Европу отдельными группами, были настолько сильны, чтобы разрушить уже существовавшие социальные структуры и верования и силой навязать местному населению свои. Не исключено даже, что общественные традиции индоевропейцев никогда значительно не отличались от местных, уже имевшихся у доиндоевропейских обществ доисторической Европы. Следовательно, черты более позднего, исторического, греческого общества, в частности патриархат и социальное неравенство женщин, на самом деле могли присутствовать и у коренных жителей Греции. К примеру, еще одна теория утверждает, что мужчины-охотники каменного века подтолкнули человеческое общество к патриархату, похищая женщин из других общин в стремлении сделать собственную общину более плодовитой и способной к выживанию. Поскольку мужчины-охотники имели опыт дальних переходов от главной стоянки, именно они нападали на другие общины. Таким образом, мужчины могли обрести господство над женщинами задолго до эпохи предполагаемых вторжений древних индоевропейцев в Европу.

С этой точки зрения автохтонное общество Европы стало патриархальным без внешнего влияния, пусть даже в его религии женские божества пользовались большим почитанием, о чем свидетельствуют тысячи фигурок «венер» (женских статуэток с пышными грудями и бедрами), найденных во время археологических раскопок доисторических поселений, а также важное место многих богинь в греческой религии. Но возможно, что социальное неравенство между мужчинами и женщинами возросло из-за изменений, связанных с развитием пашенного земледелия и скотоводства в конце европейского каменного века (см. главу 1). Ученые, не склонные считать индоевропейцев главной причиной изменений в культуре, возражают и против того, чтобы винить их в широкомасштабном разрушении европейских поселений около 2000 г. до н. э. Вместо этого, полагают они, истощение почв, принуждавшее к жесткому соперничеству за землю, и внутренние политические распри привели к беспощадным столкновениям, опустошившим в конце III тысячелетия до н. э. многие поселения Европы.

Вопрос о связях Греции с Ближним Востоком, особенно с Египтом, – одна из сторон формирования греческой культуры – также вызвал яростные споры. Некоторые ученые XIX в. не придавали значения культурному влиянию Ближнего Востока на Грецию или вовсе отрицали его роль, несмотря на ясные свидетельства того, что древние греки с благодарностью признавали: они действительно многому научились у негреческих народов, представлявших, как они вполне понимали, более древние цивилизации. Греки, знавшие прошлое, заявляли, что они особенно много почерпнули у древней цивилизации Египта, особенно в религии. Геродот сообщает, что египетские жрецы рассказали ему, что, помимо того, что египтяне были первым народом, создавшим алтари, празднества, статуи и храмы богов, они же заложили традицию давать божествам названия-титулы, и греки переняли ее из Египта – и, как добавляет Геродот, «что это именно так, мне пришлось во многих случаях убедиться на деле»[14]14
  Точная цитата из «Истории» Геродота в переводе Г.А. Стратановского звучит так: «Они утверждают также, что имена двенадцати богов восходят к египтянам, а от них заимствованы эллинами. Египтяне также были первыми, кто стал воздвигать богам алтари, статуи и храмы и высекать изображения на камне. Что это именно так, мне пришлось во многих случаях убедиться на деле» (Геродот. История. II.4).


[Закрыть].

Современные исследования подтверждают мнение древних греков о том, что они многому научились у египтян. Очевидное свидетельство глубокого влияния египетской культуры на греков – это набор фундаментальных религиозных представлений, перешедших в Грецию из Египта. В их числе география подземного мира, взвешивание на весах душ умерших, животворящие свойства огня, увековеченные в ритуалах инициации всегреческого культа Деметры Элевсинской (это знаменитое святилище располагалось во владениях Афин). Греческие мифы – истории, которые греки рассказывали о своих глубинных корнях и взаимоотношениях с богами, – были наполнены сюжетами и мотивами, пришедшими из Египта и Ближнего Востока. Но влияние не ограничивалось религией. Так, греческие скульпторы архаической эпохи создавали статуи в соответствии с пропорциями, принятыми египетскими мастерами.

Археология говорит нам о том, что жители Греции поддерживали торговые и дипломатические контакты с Ближним Востоком по меньшей мере с середины II тысячелетия до н. э. Но совершенно невозможной, однако, представляется современная теория, будто египтяне в это время вторгались в материковую Грецию и колонизировали ее. Египетские документы того времени упоминают греков как чужестранцев, египтянам неподвластных. Более того, в значительной мере контакты между Грецией и Ближним Востоком в этот ранний период происходили через посредников, главным образом торговцев и мореплавателей Крита. В любом случае в размышлениях о «культурном долге» одной группы перед другой важно не впасть в заблуждение, представляя первую пассивной восприемницей идей, ремесла или традиций со стороны более высокоразвитой группы. То, что первые перенимают от вторых, всегда адаптируется и получает новое истолкование в соответствии с системой ценностей перенимающей группы. Все, что первые получают от вторых, они изменяют так, чтобы придать нововведениям функции и смыслы, соответствующие их целям и культурным традициям. Когда греки учились у народов Ближнего Востока и Египта, они превращали полученное знание в свое собственное. Именно так выковывается культурная общность, а вовсе не бездумной имитацией или пассивным копированием. Греки сами создали свое самосознание, основанное, прежде всего, на общих религиозных практиках и общем языке. Изначально заимствованные элементы своей культуры они наполнили собственным содержанием. Формирование греческой культуры заняло продолжительное время. Было бы бессмысленно указать на какой-то конкретный момент как на начало этого сложного процесса. Чем искать несуществующий единственный исток греческой общности, скорее следовало бы попытаться определить множество источников культурного влияния, слившихся за долгое время воедино, чтобы породить культуру Греции, которую мы видим в более позднее время.

Цивилизации Европы в эпоху бронзы

Важнейшие свидетельства того, как греки именно стали греками, дает поздний бронзовый век (II тысячелетие до н. э.). К этой эпохе относятся «первые цивилизации Европы» – минойская на крупном острове Крит (к юго-востоку от материковой Греции) и более мелких островах Средиземного моря, и микенская цивилизация на материке, на некоторых островах и побережье Эгейского моря. Минойцы, язык которых до сих пор остается недешифрованным, построили процветающую цивилизацию раньше грекоязычных микенцев. Оба народа поддерживали интенсивные торговые связи с Ближним Востоком, располагали передовыми сельскохозяйственными и металлургическими технологиями, совершенной архитектурой, создавали поразительные произведения искусства и отличались явным пристрастием к роскоши. Но жили они в опасном мире, угрозам которого не смогла противостоять хрупкая сложность их цивилизации.

Предшественники этих цивилизаций в III тысячелетии до н. э. освоили обработку металлов и работали с бронзой, свинцом, серебром и золотом. Эта технология оказала глубокое влияние на все стороны жизни минойцев и микенцев – от войны и земледелия до создания предметов роскоши, подчеркивающих общественное положение владельцев. Эти новшества в обработке металлов явно существовали независимо от аналогичных на Балканах и Ближнем Востоке. Разработав новые приемы плавки металла, требующие высоких температур, эгейские кузнецы смогли создать более смертоносное вооружение, новые предметы роскоши и более прочные и эффективные орудия труда для земледелия и строительства. Новая технология сделала металлическое вооружение более действенным. Медное оружие обладало не слишком большими преимуществами по сравнению с каменным, потому что лезвия из мягкого металла легко гнулись и теряли остроту. Бронза, сплав меди и олова, была куда прочнее, и ее можно было затачивать. Изобретение бронзы сделало возможным изготовление прочных металлических кинжалов, мечей и наконечников копий. Древнейшие эгейские кинжалы, относящиеся к III тысячелетию до н. э., были найдены в Трое. Кинжал вскоре превратился для воинов бронзового века в стандартный предмет их экипировки, так что именно с него началась гонка вооружений, столь обычная в истории человечества. Кинжалы постепенно удлинялись, превращаясь в мечи, увеличивая убойную силу этого нового оружия.

Кузнецы бронзового века также украшали оружие и ювелирные изделия дорогим декором. Выставленные на всеобщее обозрение, такие изделия являлись показателями богатства их владельцев и их положения в обществе. Поскольку людям, судя по всему, от природы свойственно стремление выделиться, новые – более дорогие – металлические предметы давали еще одну возможность подчеркнуть свой статус тем, кто мог себе это позволить. К примеру, богато украшенное оружие способствовало разделению в обществе мужчин и женщин, поскольку подчеркивало мужество охотника и воина и его роль в обществе, хотя все это возникло намного раньше, в ходе общественного разделения труда. Стремление к богатству в виде металлических предметов и владения дорогостоящими образчиками символов власти стимулировало спрос на металлы и квалифицированных мастеров, умеющих их обрабатывать, так что развитие металлургии имело одно из важнейших социальных следствий: появился новый тип богатства и новый показатель общественного положения. Чем доступнее становились такие предметы, тем больше людей желало их, еще более стимулируя спрос. В свою очередь, люди ожидали, что теперь их труд или демонстрация их положения окупится соответствующим образом. Ожидалось, что теперь они будут способны приобретать изделия из металла – утилитарные, такие как инструменты, и предметы роскоши – ювелирные изделия. Знать также ценила продукцию других специализированных ремесел, процветавших на Ближнем Востоке, например декоративную резьбу по слоновой кости, ввозившейся в Грецию. Число специалистов-ремесленников в эгейских поселениях бронзового века, небольших по современным стандартам, постоянно росло. Некоторые из этих мастеров были выходцами с Ближнего Востока, перебравшимися на Запад с целью найти применение своим силам и новый рынок для своих изделий. Они принесли с собой не только производственный опыт, но также и собрание мифов, оказавших влияние на народы, с которыми контактировали переселенцы. Таким образом, они стали косвенными проводниками культурных изменений.

В III тысячелетии до н. э. распространилась и средиземноморская поликультура – возделывание оливок, винограда и зерновых в рамках единой сельскохозяйственной системы. Она возникла, когда люди начали использовать усовершенствованные и более острые металлические орудия труда и выращивать новые растения и тем самым разнообразить свое питание. Появление этой системы, до сих пор преобладающей в сельском хозяйстве Средиземноморья, имело два важных следствия: во-первых, увеличилось количество продовольствия, что способствовало росту населения, во-вторых, сельское хозяйство стало более многообразным и более специализированным. Эта новая структура сельского хозяйства в свою очередь привела к появлению новых ценных продуктов – оливкового масла и вина. Местное потребление и торговля ими потребовали новых технологий хранения. Возникло производство гигантских сосудов, положив начало новому виду гончарного промысла. Специализация в производстве продовольствия и товаров приводила к тому, что у занятых этим делом не было времени самим выращивать для себя урожай или производить необходимые в быту вещи. Им приходилось приобретать еду и вещи в обмен на свои товары.

В силу этого возросла экономическая и социальная взаимозависимость. В Греции в маленьких поселках раннего бронзового века, обитатели которых жили самодостаточным натуральным хозяйством, обмен происходил, вероятно, преимущественно на основе обоюдности. Взаимный обмен не преследовал экономической выгоды, но скорее был важен в социальном отношении: я даю тебе что-то, что произвел сам, а ты, в свою очередь, даешь мне какой-то свой продукт. Мы обмениваемся не потому, что каждый из нас действительно нуждается в продуктах другого, но дабы подтвердить наши связи в малой группе. В районе Эгейского моря общество эпохи бронзы в конечном счете достигло намного более высокого уровня экономической взаимозависимости, чем просто взаимный обмен, и по своей экономической сложности значительно превзошло даже крупные неолитические поселения, подобные Чатал-Хююку.