Текст книги "Древняя Греция"

Общество дворцового периода минойского Крита

Люди населяли большой плодородный остров Крит многие тысячи лет до возникновения около 2200–2000 гг. до н. э. общественного устройства, заслужившего право называться древнейшей эгейской цивилизацией. Ее отличительной чертой были большие архитектурные комплексы, ныне обычно называемые «дворцами», и держалась она на взаимозависимой экономике. При этом перераспределение произведенного находилось в руках правителей. Первые, «додворцовые», поселенцы Крита, вероятно, пришли из находящейся неподалеку Малой Азии около 6000 лет до н. э. Семейства этих неолитических земледельцев первоначально жили в небольших деревнях, располагавшихся поблизости от плодородной земли, как и их современники повсюду в Европе. В III тысячелетии до н. э., однако, на обществе Крита драматически сказались технические новации в металлургии и земледелии. Около 2200 г. до н. э. или несколько позже по всему Криту стали возводить огромные многокомнатные здания (так называемые дворцы), обычно вблизи от моря, но не на самом берегу. Дворцы были многоэтажными и массивными, стены их были расписаны разноцветными изображениями кораблей в море, прыгающих дельфинов и прекрасных женщин. Сегодня критское общество той эпохи называют минойским – по имени легендарного властителя острова царя Миноса. Во дворцах жили правители и их слуги, также располагались главные склады продовольствия, а прочее население сосредоточивалось вокруг дворцов в зданиях, построенных вплотную друг к другу, в небольших городках и селениях на отдаленном пространстве.

Первые критские дворцы около 1700 г. до н. э. были разрушены землетрясением, но в последующие века минойцы восстановили их в еще большем масштабе. Учетные записи, сохранившиеся на глиняных табличках, рассказывают, что эти огромные сооружения служили центрами вертикально организованной перераспределительной экономики острова. Вероятно, именно для того, чтобы вести подобные записи, минойцы, знавшие о египетских иероглифах, первоначально создали пиктографическое письмо, в котором знаки обозначали предметы. Эта система эволюционировала в линейную форму записи, отражающую фонетику. В отличие от иероглифики или клинописи, эта система письма была в полном смысле слоговой, знаки которой обозначали звучание слогов слов. Эту письменность, бывшую в ходу в первой половине II тысячелетия до н. э., называют ныне линейным письмом А. Атрибуция языка этой письменности остается спорной, и ученые-лингвисты могут прочесть лишь часть слов; предположения некоторых исследователей, что язык линейного письма А относился к индоевропейской семье, не убедили большинство ученых. В других областях, таких как храмовая архитектура, минойцы явно отличались от населения материковой Греции. Однако, коль скоро минойская цивилизация непосредственно соприкасалась с греками той эпохи и оказала на них большое влияние, справедливо воспринимать ее как часть ранней истории Греции.

Линейное письмо А достаточно хорошо читается, и очевидно, что использовалось оно для хозяйственных перечней продуктов, полученных и отпущенных, их учета на складах, а также скота, землевладений и людских ресурсов. Со своим пристрастием к учету минойцы вели записи обо всем – от колесниц до парфюмерии. В квитанциях о поступившей продукции тщательно учитывались любые недоимки от того общего числа, которое должно было поступить. Записи об отпуске из дворцовых складов включали ритуальные подношения богам, рацион служителей, сырье и материалы для ремесленников, например металлов для кузнецов по бронзе. Ни в одной из этих табличек не указан курс обмена между разными видами продукции – например, сколько зерна приравнивается к одной овце. Ничего не сообщают таблички и об использовании при обмене слитков в качестве денег: до изобретения чеканки монет остается еще тысяча лет.

Представляется, что в основе минойского общества дворцовой эпохи Крита находилась, прежде всего, перераспределительная экономика. Центральная власть предписывала производителям, какое количество продукции они должны отправить на главный склад, и решала, что каждый член общества получит в виде довольствия и награды. Иными словами, дворцы не поддерживали рыночную экономику, в которой обмен сельскохозяйственной продукции и промышленных товаров происходит через куплю-продажу. Подобные перераспределительные экономические системы, основанные на официальной монополии, существовали в те времена в Месопотамии, и, как и там, перераспределительная система Крита требовала изобретательности и сложного управления. Чтобы регулировать, например, поступление и расход оливкового масла и вина, во дворцах имелись обширные хранилища, наполненные сотнями огромных сосудов, располагавшиеся рядом с кладовыми, набитыми чашами, кубками и ковшами. Писцы кропотливо отмечали приход и расход, ежедневно записывая все на хранившихся во дворце глиняных табличках. Особые управляющие занимались сбором должного количества наиболее ценных продуктов и изделий – животных и тканей – из различных районов, на которые делились дворцовые владения. Процесс сбора и перераспределения распространялся как на ремесленников, так и на производителей продовольствия, и дворцовые чиновники составляли запрос на продукцию ремесленников в соответствии с полагавшейся мастерам долей работ. Хотя, вероятно, перераспределительная система охватывала не всех, она явно занимала в экономике Крита господствующее положение, минимизируя обмен товарами на рынках. Возможно, люди в сельской местности иногда «продавали» что-нибудь друг другу, но объем сделок на этих маленьких рынках никогда не соперничал по масштабам с дворцовой перераспределительной системой.

Заморская торговля, по-видимому, была дворцовой монополией при незначительной роли независимых купцов и торговцев. Минойские дворцы вели крупную морскую торговлю, закупая сырье и предметы роскоши. Медь можно было раздобыть на Кипре, но олово, необходимое для производства бронзы, встречалось только в некоторых отдаленных регионах. Таким образом, торговля этим важнейшим металлом связывала Крит, пусть и не напрямую, с далекой Британией и даже Афганистаном. Минойские мореходы предпочитали отправляться в Египет, и рельефы на египетской гробнице запечатлели минойцев, подносящих дары или дань властителям Египта. Некоторые минойцы явно оставались в Египте в качестве наемных солдат или художников, и фрески минойского стиля были найдены в Аварисе[15]15
  Аварис – город в дельте Нила, столица Египта при гиксосах, захвативших эту страну и управлявших ею в 1800–1350 гг. до н. э.


[Закрыть] (Телль-эль-Даба). Минойский Крит также поддерживал контакты с Ближним Востоком и с островом Кипр, и торговцы и ремесленники из тех стран, вероятно, так же часто путешествовали на запад, на Крит, как минойцы на восток.

Археологические данные показывают, что минойская цивилизация веками жила спокойно и ровно. Отсутствие укреплений вокруг дворцов, городов и изолированных сельских домов минойского Крита говорит о том, что поселения не видели необходимости защищаться друг от друга. Напротив, современные минойским поселения по всему Эгейскому морю и в Малой Азии обладают сложными оборонительными сооружениями. Остатки более поздних минойских дворцов – в частности, знаменитого Кносского на севере острова (рис. 2.1) с его сотнями комнат на пяти уровнях, сосудами общей вместимостью в 1 090 000 литров, водопроводом и яркими настенными росписями – привели многих к убеждению, что минойское общество было особенно процветающим, мирным и счастливым. Появление изображений женщин на дворцовых фресках и многочисленных фигурок пышногрудой богини, найденные на Крите, порождали мнение, будто минойское общество оставалось культурой, где главенствующую роль играли женщины, наподобие культур, иногда признававшихся, как упоминалось выше, автохтонным обществом доисторической Европы. Но роскошь вооружения, обнаруженного в захоронениях критских мужчин, показывает, что в минойском обществе почитали боевой опыт и воинственность. Наличие здесь оружия явно доказывает, что во дворцовой цивилизации минойского Крита доминировали мужчины, и тех, кто стоял во главе этого общества, часто называют «правителями» или «царями».

Контакты минойцев с микенской Грецией

Дальняя морская торговля, которую вел минойский Крит, позволила обитателям дворцов установить обширные контакты с другими странами, и эта торговая сеть укреплялась по мере того, как минойцы научились строить еще более крупные корабли большей грузоподъемности, способные лучше противостоять средиземноморским штормам. Смелые моряки с Крита ходили на дальние расстояния – не только в Египет и страны Ближнего Востока, но и на острова Эгейского моря и к берегам Южной Греции. В материковой Греции они встретились с другой цивилизацией, ныне называемой микенской, по названию ее самого известного археологического памятника. Вдохновленные гомеровским повествованием о Троянской войне, археологи обнаружили в Микенах на Пелопоннесе (большом полуострове на юге Греции) поселение бронзового века с искусно построенной цитаделью с множеством террас и крепостными стенами, сложенными из огромных камней, тщательно подогнанных друг к другу. Открытия в Микенах получили такую известность, что всю цивилизацию бронзового века, существовавшую во II тысячелетии до н. э. в материковой Греции, стали называть микенской, хотя ни Микены, ни какое-либо иное поселение микенской эпохи никогда не властвовали над всей Грецией эпохи бронзы.

Открытие в XIX в. в Микенах гробниц, полных сокровищ, взбудоражило Европу. В этих облицованных камнем гробницах, построенных в виде шахт, хоронили тела, погребенные вместе с золотыми сокровищами, в том числе тяжелыми ожерельями, украшенными подвесками, золотыми и серебряными чашами, бронзовым оружием с изображениями диких зверей выполненных из драгоценных металлов, а также тонко расписанную керамику. Генрих Шлиман, предприниматель, ставший археологом, первым начавший раскопки в Микенах, считал, что нашел гробницу царя Агамемнона (рис. 2.2), согласно гомеровской «Илиаде» возглавлявшего войско греков у стен Трои. Но в действительности шахтные погребения относятся к XVI в. до н. э.; они появились намного раньше Троянской войны, случившейся в XII в. до н. э. Предметы, найденные в шахтных могилах, указывают на общество воинов, опирающееся на независимые поселения, в которых правили могущественные военачальники, обогащавшиеся во время ближних и дальних набегов и господствующие над местными земледельцами. История Троянской войны, рассказанная в «Илиаде», упоминает, по крайней мере отчасти, о главных целях микенского общества – так, как их донесли через века устные предания. Воинственные герои гомеровского эпоса плывут далеко от родных домов в Греции, чтобы напасть на цитадель троянцев на западе Малой Азии. Своей целью они объявляют спасение Елены, греческой царицы, которую увел от мужа сын царя троянцев, но в основном заняты сбором трофеев от разграбления Трои и окружающей ее местности. Драгоценные изделия и знаки богатства и могущества, найденные в гробницах, восходящие к эпохе задолго до Троянской войны, показывают, что общество воинов, преследующее цели, подобные тем, что влекут героев «Илиады», существовало по меньшей мере на четыре столетия раньше эпохи, к которой относится сюжет поэмы.

Конструкция другого типа погребальных камер, так называемых толосов – впечатляющих подземных куполообразных камер, построенных в форме улья из прочно уложенных камней, соответствует следующему периоду в истории микенского общества, начавшемуся в XV в. до н. э. Детали архитектуры толосов и ближневосточный стиль открытой в них погребальной утвари свидетельствуют об обширных контактах микенских властителей в Восточном Средиземноморье. Сохранившиеся в египетских документах упоминания микенских воинов указывают, что они могли нести службу далеко от дома.

Контакты с минойским Критом оказали огромное влияние на микенскую цивилизацию. Минойские предметы и художественные мотивы в изобилии появляются на материке. Свидетельства связей минойцев и микенцев порождают острую проблему: как истолковать изменения в культуре? Коль скоро в предметах искусства и ремесла микенского происхождения в середине II тысячелетия до н. э. явно заметны признаки критского влияния, Артур Эванс, проводивший раскопки в Кноссе, утверждал, что минойцы дали толчок развитию микенской цивилизации, посылая на материк колонистов – так же, как они, бесспорно, делали в случае с некоторыми эгейскими островами, в частности с Ферой. Это принижение микенской цивилизации до статуса второстепенной оскорбило археологов, работавших в Микенах, и среди ученых разразились продолжительные дебаты о характере взаимоотношений двух культур. Эти народы явно не были одинаковы, говорили на разных языках. Жертвуя богам, микенцы использовали огонь, а минойцы – нет. Минойцы сооружали святилища на природе – в пещерах, на горных вершинах, в загородных виллах; микенцы святилища возводили только в центре поселений и никогда за их пределами. Когда в XIV в. до н. э. обитатели континентальной Греции начали возводить дворцовые комплексы, напоминавшие критские, то в центре их плана были мегароны – просторные парадные залы с большими церемониальными очагами и тронами для владык; ничего подобного в минойских дворцах не было. В некоторых микенских дворцах имелся не один мегарон, который мог быть высотой в два этажа, с колоннами, поддерживающими крышу над балконами второго.

Тайна, окружающая взаимосвязи минойцев и микенцев, стала еще глубже, когда в Кносском дворце обнаружили таблички, написанные на упрощенной версии линейного письма А. Такие же гибридные записи, названные учеными линейным письмом Б, были найдены на табличках в ходе раскопок микенских памятников на континенте. Молодой английский архитектор Майкл Вентрис, интересовавшийся кодами, в 1950-е гг. поразил научный мир, показав, что язык линейного письма Б был на самом деле греческим, а не минойским языком линейного письма А. Поскольку таблички с линейным письмом Б, найденные на Крите, старше окончательной гибели Кносского дворца, случившейся около 1370 г. до н. э., это значит, что дворцовая администрация какое-то время вела записи не на родном, а на чужом греческом языке. Вероятно, эта перемена языка, используемого в официальных записях, означает, что грекоязычные микенцы с континента стали занимать преобладающее положение во дворцах Крита, но случилось ли это в результате военного вторжения или мирного проникновения, остается неизвестным. Определенно, что таблички с линейным письмом Б предполагают, что континентальная держава недолго оставалась второстепенной по сравнению с минойским Критом – если вообще когда-нибудь была таковой.

Расцвет микенского общества

Понять основы власти микенского общества в 1500–1250 гг. до н. э. нам помогает археология. Археологи любят кладбища – не из-за болезненной очарованности смертью, но потому, что народы древности часто хоронили своих мертвых вместе с предметами, которые рассказывают нам о жизни их общества. Греческие захоронения бронзового века показывают, что ни один богатый микенец не уходил в могилу без своего воинского снаряжения. Полный комплект микенского бронзового оружия, найденный в гробнице XIV в. до н. э. в Дендре, на северо-востоке Пелопоннеса, наглядно демонстрирует, сколь дорогим могло быть первоклассное личное вооружение. Этот воин носил полный бронзовый доспех, закрывающий торс и спину, бедра защищались поясом из подвижных бронзовых полос, бронзовые поножи и воротник. Голову его венчал украшенный кабаньими клыками шлем с закрывающими щеки металлическими пластинами. Рядом с телом в гробнице находились кожаный щит, бронзовые и глиняные сосуды, а также бронзовый гребень с золотыми зубцами. Первоначально рядом с воином были положены его бронзовые мечи, но грабители гробниц украли их прежде, чем археологи нашли место его упокоения. Этот воин не постоял за ценой, чтобы экипироваться в соответствии с самыми технически совершенными средствами защиты и оружием, и его семейство сочло достойным, дабы показать его высокое положение, навеки предать столь ценное снаряжение земле, а не передать следующему поколению. Его родичи ожидали, что люди увидят в этой дорогостоящей демонстрации свидетельство их богатства и статуса.

Микенские воины, экипированные подобным образом, могли вступать в бой на новейшей военной технике – легких двухколесных колесницах, запряженных лошадьми. Эти экипажи, вызвавшие большие перемены в военном деле, были изобретены, как полагают многие ученые, индоевропейцами, мигрировавшими из Центральной Азии, и впервые появились в разных культурах Средиземноморья и Ближнего Востока вскоре после 2000 г. до н. э. Первое изображение такой колесницы появляется около 1500 г. до н. э. на погребальной стеле из микенской гробницы. Богатые люди явно жаждали обладать этим новым эффектным изобретением не только ради участия в войне, но и в качестве подтверждения своего положения в обществе, подобно тому как после изобретения автомобиля люди бросились менять конные экипажи на авто. Есть мнение, что найденное в Дендре вооружение предназначалось для воина, сражавшегося на колеснице, а не для пехотинца. Эти предположения основывались на том, что в такой металлической броне пеший воин не мог бы двигаться достаточно свободно. Согласно этой точке зрения колесницы, несущие лучников, составляли главную силу микенских армий, поддерживаемую легкой пехотой. Это напоминает танковые сражения Второй мировой войны, когда пехотинцы шли в бой под прикрытием танков как мобильной артиллерии. Отряды колесниц также сопровождала вспомогательная пехота – она охраняла лагеря перед началом битвы, преследовала бегущего противника после решающего сражения и шла в атаку в местности, непроходимой для колесниц. Многие из этих микенских пеших воинов могли быть наемниками из других стран.

Микенская культура в континентальной Греции достигла наивысшего расцвета примерно между 1300 и 1200 гг. до н. э., когда была сооружена громадная куполообразная гробница, названная Сокровищницей Атрея. Ее искусно украшенный фасад и устремленный ввысь купол свидетельствуют о дерзновенности микенских военачальников. К той же эпохе относится и последний этап строительства обширного дворца в Пилосе, на западном побережье Пелопоннеса. Он был полон всего, что только могли себе позволить богатые люди бронзового века для комфортной жизни, включая искусно выполненные красочные настенные росписи, кладовые, полные припасов, и даже царскую купальню со встроенной ванной и хитроумным водопроводом.

Очевидно, что для тех микенцев, которые могли позволить себе столь роскошное снаряжение, главным делом была война. Однако, в отличие от обитателей Ближнего Востока с их огромными храмами, микенцы не тратили средств на сооружение крупных зданий культового назначения. Особенности религии, существовавшей в конце бронзового века на территории континентальной Греции, в большой мере остаются в тени, хотя обычно считается, что в пантеоне микенцев главную роль играли мужские божества, и это традиционно связывают с представлением об индоевропейской воинской культуре. Имена многочисленных божеств, известных из более поздней греческой религиозной традиции, таких как Гера, Зевс, Посейдон и Дионис, встречаются в текстах табличек, написанных линейным письмом Б, наряду с именами божеств, позднее уже не известных. Очень часто встречается в табличках имя или титул potnia, относящийся к женскому божеству и означающий «госпожа» или «правительница», что говорит о важности богинь в системе религиозных представлений бронзового века.

Развитие мореходства в бронзовом веке позволяло уплывать далеко от дома не только торговцам, но и воинам. Торговцы, ремесленники, купцы в поисках металлов путешествовали из Египта и Ближнего Востока в Грецию и далее, подвергая себя огромному риску в надежде на большую награду. Микенцы основывали колонии в разных местах на побережье Средиземного моря, покидая безопасный дом ради возможностей, открывающихся на новых местах. Пришедшие из-за моря микенские воины преобладали на Крите и, возможно, положили конец минойской дворцовой цивилизации в XV–XIV вв. до н. э. либо путем прямого завоевания, либо в борьбе за международную торговлю в Средиземном море. К середине XIV в. до н. э. микенцы приходят на смену минойцам, став самой могущественной цивилизацией в Эгеиде.