Текст книги "Сокровища Аттилы"

– Нужно сделать все возможное, чтобы нас не поймали, – сказала Реми. – Я зацепила пятерых, не меньше. А кое-кого из них, возможно, убила.

Сэм спросил:

– А как же фургон? Его смогут выследить?

– Я его одолжил, – ответил Тибор.

– У кого?

– С одной парковки.

Сэм приказал:

– Всем переодеться в обычную одежду.

Беглецы принялись по очереди смывать остатки пороха и пыль с лиц и рук, затем вышли в обычной одежде и обуви. Альбрехт надел то, что подобрал для него Тибор. Сэм спросил:

– Нельзя ли утопить грузовик в реке? Я знаю, это плохо для рыбы, зато уничтожатся все отпечатки пальцев.

Тибор ответил:

– Грузовик сейчас поведет Янош. Мы потом отвезем вас троих в отель.

Реми, Сэм и Альбрехт устроились на заднем сиденье такси Тибора, а Золтан лежал у них на коленях. Они ехали за украденным грузовиком, пока Янош не свернул к небольшой роще у реки. Он оставил мотор работать, выжал сцепление, выскочил из кабины и смотрел, как грузовик по инерции проехал несколько ярдов, набирая скорость, автомобиль преодолел возвышение на самом берегу, затем тяжело плюхнулся вниз, вода тотчас залилась в кабину. Наконец машина скрылась под поверхностью.

Янош подбежал к такси, открыл пассажирскую дверцу и сел рядом с братом. Легковушка рванула с места. Следующую остановку они сделали у дома брата, инструктора-кинолога. Реми с Золтаном вышла и открыла ворота на площадку. Собаки проснулись от непривычных звуков и запахов новых людей, залаяли было, но узнали Золтана и затихли. Реми наклонилась, прижалась лицом к собачьей морде и что-то прошептала.

Когда она вернулась в такси, Сэм спросил:

– Что ты ему сказала?

– Я сказала, наверно, никогда больше его не увижу, но всегда буду помнить, какой он смелый, и я его люблю.

– И что он ответил?

– «Хочешь, пока ты не ушла, я укушу этого дурака?» Он меня тоже любит.

– Кажется, мы с ним оба ревнуем, – хохотнул Сэм.

Такси тронулось, через некоторое время Тибор подвез их к отелю. Когда они вышли из машины, Сэм протянул таксисту чек:

– Возьмите, Тибор. Я выписал его раньше, чем мы выехали. Завтра или послезавтра отнесите его в банк «Креди Сюисс», там запросят подтверждение у нашего банкира в Соединенных Штатах, но деньги будут на вашем счете.

– Вы уезжаете из Венгрии?

– Пока нет. Но я подумал: если с нами что-нибудь случится, лучше пусть он будет у вас.

Тибор пожал плечами, не глядя сунул чек в карман и сказал:

– Спасибо. Еще одно. В отеле выразите недовольство своим номером, попросите, чтобы вас переселили.

– Я как раз собирался это сделать, – ответил Сэм. – Позвоню вам через пару дней. – Он посмотрел вслед отъезжавшему такси.

Отъехав от отеля, Тибор достал чек и протянул Яношу:

– Я не могу вести и одновременно читать. Что там написано?

– Распоряжение выплатить Тибору Лазару сто тысяч долларов. Похоже, это очень много форинтов.

– Да уж! – выпучил глаза Тибор.

Сэм, Реми и Альбрехт подошли к дверям отеля, но Альбрехт остановился перед входом, чтобы никто не подслушал, и сообщил друзьям:

– Меня похитил безумец Арпад Бако. Он считает, мы ищем могилу гунна Аттилы.

– Полагаю, это вполне возможно. Одно из тех великих сокровищ, которое так и не нашли, – сказала Реми.

– Скорее всего, никогда не найдут, – произнес Альбрехт.

Сэм пожал плечами:

– По крайней мере, нас похищают и обстреливают не из-за горстки мелочи. – Он открыл дверь и пропустил всех в вестибюль, но обернулся и внимательно осмотрел улицу, особенно темные места, где мог бы прятаться человек.

Глава 7
Сегед, Венгрия

Сэм, Реми и Альбрехт сидели в гостиной нового номера на верхнем этаже отеля. Все приняли душ, переоделись и доедали поданный в номер ужин: свежий хлеб, творог керезет и сосиски. К еде подали бутылку венгерского мерло «Балатон Баррик 1991».

– Я, конечно, солгал, – начал Альбрехт. – Я не собирался рассказывать известному гангстеру об одном из крупнейших открытий последних десятилетий. – Он покачал головой. – Честно говоря, я так и не установил, что именно я открыл. Не успел ни провести исследования, ни проконсультироваться с коллегами до того, как меня похитил Бако.

– Что же вы ему сказали?

– Что искал в этой местности следы оккупационных римских войск. Говорил убежденно, я ведь всегда искал в Европе следы римлян. Когда они разбивали лагерь, всегда окапывали его, и устройство этих лагерей одинаково повсюду от Англии до Сирии. Здесь – бывшая Паннония, до появления гуннов римское владение.

– И это его устроило? – спросила Реми.

– Он сумасшедший, а сумасшедшего ничто не способно устроить. Ему нужны погребальные дары гунна Аттилы. Он считает себя его наследником. Если не в буквальном смысле, то в духовном несомненно. И ищет здесь сокровища. В Венгрии мальчикам до сих пор дают имя Аттила. А мы находимся на южной равнине, где Аттила воздвиг свою крепость.

– Возможно, я не очень хорошо помню, но разве сами гробы не драгоценны? – задала вопрос Реми.

– Да, они часть клада, – подтвердил Альбрехт. – Предположительно снаружи железный гроб, в нем серебряный, а внутри серебряного – гроб из чистого золота. Но и сами гробы могут быть заполнены драгоценными коронами, оружием и украшениями, принадлежавшими всем царям, вождям и епископам, которых победил Аттила. А это, должно быть, большая груда.

– Да, история говорит о целой груде, – согласился Сэм. – Груде…

– Сэм! – произнесла Реми.

– Сэм, вероятно, прав, – поддержал Альбрехт. – Единственный современный отчет о смерти Аттилы принадлежит Приску, послу Восточной Римской империи у гуннов. Приск описал траур и погребение, но не упоминул о сокровищах. О них впервые упоминул Иордан восемьдесят лет спустя. Он выходец из какого-то варварского племени, возможно остготов. Люди полторы тысячи лет искали эти сокровища, но никто ничего не нашел. – Несколько мгновений Альбрехт молчал. – Но никакие соображения вероятности, никакие доводы разума не остановят Арпада Бако. Он убежден: ему суждено найти захоронение Аттилы. И одержим стремлением помешать всем остальным найти его.

– Давайте отстранимся и посмотрим на это издали, – предложила Реми. – Есть ли вероятность, что ваша находка имеет какое-то отношение к могиле?

– Я еще в самом начале работы, но предполагаю – едва ли, – ответил Альбрехт. – Действительно, углеродный анализ датирует находку примерно 450 годом нашей эры, а Аттила умер в 453-м. И битва здесь, в центре территории гуннов, вполне может иметь отношение к его смерти. После смерти Аттилы наступил хаос. У его троих сыновей были свои группы сторонников, а у его полководцев свои царства и армии. Между ними могли происходить никем не описанные битвы. – Он пожал плечами. – Единственное, что я могу сказать с уверенностью: эти останки не принадлежат римлянам. При них нет более совершенного оружия римлян; они не использовали ни гладиусы – короткие мечи с широкими лезвиями, ни скутумы – большие щиты, из которых римляне выстраивали заграждение перед нападающими.

– Значит, тела могли принадлежать гуннам, а могила появилась в результате сражения.

– Слишком рано что-нибудь исключать, даже это. И если кто-нибудь найдет могилу, то в ходе поисков чего-то другого.

– Давайте займемся уже совершенным вашим открытием, – сказал Сэм. – Нам нужно обеспечить вам возможность спокойно закончить раскопки.

– А как это сделать? Мы убили людей Бако.

Сэм улыбнулся и спросил:

– Аттилу это волновало бы?

– Вероятно, нет.

– Значит, не стоит беспокоиться и Бако. Не исключено, он попытается сохранить данное происшествие в тайне – ведь он не скажет полиции, что кто-то выкрал у него того, кого он сам похитил. Сейчас ваши раскопки – лучший способ узнать что-нибудь новое. Он захочет, чтобы вы продолжали работу.

– Он слишком опасен. Нельзя начинать работу, пока он здесь.

– Да неужели? Вы знаете кого-нибудь из хороших венгерских археологов?

– Нескольких. Доктор Энико Харшани – профессор университета здесь, в Сегеде. И доктор Имре Полгар. Я собирался проконсультироваться с ними, но меня похитили. Они отлично знают историю здешних мест.

– Так позвоните им сейчас же. Нам нельзя замалчивать раскопки. Напротив, надо привлечь к ним как можно больше внимания. Задействовать как можно больше людей – пусть будут здесь и помогают воплощать проект. Три иностранца, ведущие раскопки в глуши, рискуют. Пятьдесят или сто местных жителей и несколько ученых на раскопках – это экспедиция.

– Студенты и аспиранты, конечно. – Альбрехт посмотрел на телефон. – Позвоню им… забыл. У меня нет записной книжки с их номерами. Они также помогут с охраной раскопа.

– Позвоните Сельме и объясните ей, что вам нужно. Там сейчас день, и она не спит, – предложила Реми, затем зевнула, взглянув на часы. – Я выбираю для нас с Сэмом ту спальню и иду спать. Можете взять себе вторую, Альбрехт. Удачи со звонками!

На следующий день Альбрехт, Сэм, Реми, профессор Энико Харшани и профессор Имре Полгар стояли у автобуса Тибора Лазара. Они наблюдали, как шестеро аспирантов, каждый из которых руководил десятью студентами, разбивают поле на квадраты, забивают колышки и связывают их веревками. Поодаль еще трое профессоров из Венгерской академии наук рассматривали образцы почвы.

– В европейском подзоле средний темп роста почвенного слоя – дюйм за пятьдесят три года, – сказал один из них. – Здесь следует ожидать роста почвы в тридцать дюймов. Но равнина плоская. И нужно учитывать постоянные наводнения.

Другой уточнил:

– Это может добавить до тридцати дюймов аллювиальной почвы.

– Как часто Тиса разливалась с 450 года?

– Я бы сказал, каждые сто или сто пятьдесят лет. Допустим, десять раз. И самое последнее наводнение как будто было сильнее прочих. Худшим, несомненно, стало наводнение 1879 года, уничтожившее город Сегед. Разумно ожидать, останки находятся не глубже шести футов и не ближе тридцати дюймов к поверхности.

Сэм увидел, как Тибор вошел в автобус, поэтому ушел от остальных. Тибор сел на переднее сиденье и достал газету. Сэм поприветствовал:

– Доброе утро, Тибор! Как дела?

– Двое моих двоюродных братьев на дороге в этом конце и еще два – в том. Они вооружены, у них есть телефоны, чтобы предупредить нас. В миле отсюда стоит фургон с шестью людьми – они будут в состоянии быстро подъехать к любой группе. Это братья моей жены.

– Здо€рово! – восхитился Сэм. – Нужно обеспечить безопасность землекопам. Спасибо.

– Вам спасибо.

– За что?

– Вы позволили хоть что-то отнять у Бако. И ваш чек оказался настоящим.

– Ваша помощь была настоящей. Вы спасли Альбрехту жизнь.

– Это вы спасли Альбрехта. Я только сказал: «Делайте, что я говорю, или этот сумасшедший вас убьет».

– Должно быть, убедительно сказали.

Тибор внимательно посмотрел на него и задал вопрос:

– Вы задумали что-то еще. Что?

Сэм улыбнулся и ответил:

– Чтобы раскапывать поле, я не нужен. Но пожалуй, могу кое-что предпринять, чтобы обмануть Бако и дать возможность спокойно здесь всем работать.

– Арпад Бако – большой человек. Вы видели одно из его предприятий. У него есть деньги и власть, богатые и влиятельные друзья повсюду. Вам стоит поостеречься.

– Ему нужна могила гунна Аттилы, как вы и предполагали.

Тибор рассмеялся:

– А не источник юности? Не лестница в небо?

– Я уверен, история вам знакома. Считается – Аттилу с сокровищами похоронили в тайном месте и повернули реку Тису, чтобы она затопила это место.

– Конечно. Нам всем рассказывают об этом в детстве, – отозвался Тибор. – Арпад Бако, наверно, был единственным ребенком, который в это поверил. К тому же сейчас протяженность Тисы тысяча километров, а раньше она была еще длинней. Ее выпрямили, часть отрезали, а все болотистые земли осушили.

– В этом-то вся прелесть, Тибор. Мы с Реми найдем захоронение. И заставим Бако следить за этим.

– Хотелось бы присоединиться.

– Добро пожаловать на борт! Кстати о лодках. У кого-нибудь из ваших родственников есть лодка?

– Не у родственника, у друга. Он одолжит ее нам за… да за так.

– Вы действительно хотите участвовать?

– Вы же только что рискнули жизнью, спасая друга, которого сторожили много вооруженных людей, да еще заплатили мне целое состояние за мою помощь. Дружить с вами довольно прибыльно.

На следующее утро тридцатифутовая рыбачья лодка «Маргит» со скоростью пять узлов шла против ленивого течения по Тисе. Иногда она замедляла ход и начинала пересекать реку наискось. «Маргит» что-то тащила на буксире, но с берега невозможно было определить, что именно, – предмет едва поднимался над поверхностью.

Наблюдатель с острым зрением мог бы разглядеть: на борту пятеро людей – рулевой, двое вахтенных, мужчина, управлявший тем, что лодка тащила на буксире, и стройная рыжеволосая женщина, которая непрерывно следила за экраном ноутбука. В открытую дверь каюты был виден компьютер на полке.

Не прошло и часа, как по дороге вдоль реки двинулся грузовик с закрытым матерчатым кузовом.

В кузове на скамьях вдоль бортов сидели четверо. Один использовал фотоаппарат с длиннофокусным телеобъективом, в оптические прицелы смотрели двое стрелков, а четвертый держал видеокамеру с сильными линзами. Все это было смонтировано так, что смотрело сквозь отверстия в материи кузова. Предводителя группы звали Габор Шекели. Он сидел сразу за шофером и мог наблюдать за действиями остальных.

Зазвонил его сотовый, он отозвался по-венгерски:

– Да? – Послушал и сказал: – Спасибо. – Положил телефон и обратился к остальным: – Мужчина на корме с тросом в руках – Сэмюэль Фарго. Ночью ему доставили по воздуху оборудование: металлический детектор, прибор для ночного видения и морской магнитометр «Джиометрикс Джи-882», регистрирующий малейшие изменения напряженности магнитного поля Земли, особенно из-за железных предметов.

– Железный гроб, – сразу произнес человек рядом с ним.

Габор не стал подтверждать эту догадку.

– Женщина, должно быть, его жена Реми Фарго. Они остановились в городском отеле «Центральный».

Третий человек предложил:

– У нас ружья с прицелами. Можно легко перестрелять их прямо из грузовика.

– Пока не будем, – остановил Габор Шекели. – Фарго – опытные охотники за сокровищами. За ними числятся ценные находки в Азии, в Швейцарских Альпах… повсюду. У них есть лодка и оборудование для поисков.

– Подождем, пока найдут?

– Да. Вот что мы сделаем. Когда они найдут внешний железный гроб, мы начнем действовать – раньше, чем они поднимут его на поверхность. С ними произойдет несчастный случай, а мы найдем могилу. Мистер Бако станет героем, ведь он вернет стране национальное достояние.

В лодке на реке Реми Фарго наблюдала за показаниями магнитометра на экране своего ноутбука и вдруг воскликнула:

– Это безумие!

Сэм спросил:

– В чем дело? Ничего не видишь?

– Напротив. Все вижу. Дно реки усеяно металлом, вижу что-то похожее на затонувшие лодки, якорные цепи, пушки, балласт, мусор, куски арматуры в бетоне, за последние пять минут я обнаружила два велосипеда, якорь и что-то похожее на старую металлическую печь.

Сэм рассмеялся:

– Достаточно, чтобы пробудить интерес. Если заметишь что-то погребенное на глубине десяти футов и похожее на железный гроб, стоит приглядеться внимательней.

– Мы ведь все равно будем нырять, что бы ни нашли?

– Чем больше мы будем делать такого, что заставит Бако и его людей считать, будто мы близки к цели, тем вероятнее они отвлекутся от Альбрехта и остальных.

– Конечно, нетрудно запутать Бако, заставить его досадовать, но не будьте слишком самоуверенны, – предостерег Тибор. – У него достаточно людей, чтобы делать много черных дел сразу.

Несколько дней с помощью магнитометра они исследовали дно реки. Каждый вечер отправлялись в центр города, повидать Альбрехта и его команду в лаборатории, специально для этого снятой.

– Это несомненно поле битвы, – сообщил им Альбрехт.

– А что же еще? – заметила Энико Харшани. – На данный момент мы нашли останки шестисот пятидесяти шести взрослых мужчин; все они были убиты одновременно и захоронены там, где погибли.

Имре Полгар продолжил:

– У многих, а то и у большинства, следы серьезных, но заживших ран. Мы обнаружили трещины, удары, рассечения, затронувшие кости. Это были профессиональные бойцы. Их скорее следует называть не солдатами, а воинами.

– И кто они? – спросила Реми.

– Гунны, – ответил Альбрехт.

– Несомненно, гунны, – согласилась Энико Харшани. – До сих пор только они.

– Откуда вы знаете? – спросил Сэм. – По ДНК?

Альбрехт провел их вдоль длинной линии стальных столов, на них двойным рядом лежали останки.

– Не существует определенной ДНК гуннов. Основная их группа в первом и втором веке вышла из Центральной Азии. По дороге на запад они заключали союзы или сражались, побеждали и поглощали встречные племена и царства. Так вот, когда гунны появились здесь, на равнинах Венгрии, у многих индивидов по-прежнему были общие с монголами гены. Но существовали и похожие на скифские, фракийские или германские. Этих людей объединял не общий этнос, а общая цель. Все равно что выделять ДНК пирата семнадцатого века.

– Как же вы их идентифицировали?

– Это были всадники. Они передвигались, сражались, ели и иногда даже спали на лошадях. По некоторым изменениям в костях скелета видно: эти люди всю жизнь проводили верхом. Но есть и более определенные указания.

– Какие? – спросил Сэм.

– Гунны не были просто конниками. Это были верховые лучники. В Азии они разработали тактику наступления с помощью луков и стрел. – Профессор очень осторожно взял в руки кусок почерневшего дерева с глубокими надрезами. – Вот он. Это составной лук, и вид его вполне узнаваем и отличен от других. Посмотрите на вырезы на концах, куда надевается петля тетивы. Они неподвижные, не гибкие. И это не просто деревянная палка, лук состоит из нескольких склеенных слоев, их всегда семь, некоторые изготавливаются из рога, а место, за которое берутся рукой, – из кости. Лук короткий, чтобы можно было стрелять с лошади, но придает стреле очень большую скорость. Вероятно, это лучший из существующих образцов гуннских луков. До сих пор мы нашли четыреста фрагментов.

– С кем бились гунны? – спросил Сэм.

– Боюсь, это более трудный вопрос. Жертвы лежат по всему полю. Никакого деления на племена, их просто засыпали землей там, где они пали. У всех оружие, каким пользовались гунны, в основном составные луки. Еще длинные прямые обоюдоострые мечи в ножнах, висящих на поясе, а также короткий меч или кинжал, заткнутый за пояс горизонтально. Брюки из козьих шкур и меховая рубашка. У некоторых кожаные жилеты.

– Остается много загадок и тайн, – поделился доктор Полгар.

– Кое-что я вижу уже сейчас, – сказала Реми. – Поле битвы никто не грабил.

– Это одно, – подтвердила доктор Харшани. – Хорошо сделанный меч – большая ценность. Составной лук из дерева, кости и рога требует тщательных приготовлений и очень опытного мастера. Такой лук изготавливают целую неделю, а потом месяц высушивают, чтобы затвердел. Такие вещи не бросают.

Реми показала на ближайший скелет:

– И раны необычные? Однотипные, не как в бою.

– Да, – согласился Альбрехт. – Гунны были лучниками, но мы не нашли ран, оставленных стрелами. Нет наконечников, торчащих из костей тела или черепов. И не видно ран, типичных для битв того периода. Ни отрубленных рук, и на ногах нет ран, от которых истекают кровью. Каждая рана – серьезное, смертельное повреждение. Почти четыреста тел обезглавлено, и много таких глубоких рассечений горла, что разрублены позвонки.

– Мне все это представляется массовой казнью, – сказал Сэм. – Мы не видим противников, ведь убийцы засыпали землей жертв и ушли.

– Похоже на то, – согласилась Реми. – Но если эти люди имели такое хорошее вооружение, почему они дали себя убить?

– Мы не знаем, – ответил Альбрехт. – Работа только началась, зададимся этим вопросом, когда откопаем остальные тела.

На следующее утро Сэм и Реми приехали на пристань, где стояла «Маргит» с магнитометром. Тибор сидел, с интересом читал газету. Увидев их, он произнес:

– Сэм! Реми! Вы должны увидеть эту статью.

– О чем она? – спросила Реми.

Тибор расстелил газету на палубе, чтобы все могли рассмотреть. На первой полосе красовались фотографии шестерых людей, похожие на снимки для паспорта, на которых человек смотрит прямо в объектив. Реми наклонилась к газете.

– Сэм! Это они, люди из «Консолидейтед энтерпрайзис». – Она повернулась к Тибору. – Что говорится в статье?

– Полиция Сегеда арестовала шесть человек с американскими паспортами по подозрению в вооруженном нападении неделю назад на фармацевтическую фабрику Бако. При нападении были убиты восемь охранников компании Бако.

– Восемь? – переспросил Янош. – Должно быть, пятерых уложили мы, а трое оставалось в здании… Бако, вероятно, сам их убил.

– Похоже, – сказал Сэм. – Я был уверен, эти пятеро ранены… ну, почти все пятеро… а троих в здании мы вообще не трогали.

– Что делать? – спросила Реми. – Нельзя допустить, чтобы этих идиотов обвинили в убийстве.

Сэм взял телефон и набрал номер дома в Ла-Холье. В трубке прогудело один раз.

– Привет, Сэм! Что случилось?

– Привет, Сельма! Шестерых из «Консолидейтед энтерпрайзис», по-видимому, отправили в Сегед следить за нами. Здесь их арестовали за нападение на фабрику Бако. Но скорее всего, когда это произошло, они еще сидели под арестом у капитана Кляйна в Берлине.

– Вы хотите, чтобы я их выручила?

– Сформулируем так. Я не расстроюсь, если они проведут в тюрьме, скажем, тридцать дней. Если бы их обвинили в восьми убийствах, я чувствовал бы себя ужасно, а Реми постаралась бы, чтобы мне стало еще хуже.

– Это точно, – подтвердила Реми.

– Слышали?

– Слышала, – ответила Сельма. – Судя по полученной мной информации о «Консолидейтед», они ужасные люди, но уголовного наказания пока не заслуживают. Я позвоню капитану Кляйну в Берлин и узнаю факты, необходимые для их оправдания, но не стану передавать в контору «Консолидейтед» в Нью-Йорке, пока положение не станет угрожающим для вас. Подходит?

– Отлично. Спасибо, Сельма. – Сэм выключил телефон и посмотрел на Реми. – Надеюсь, мы сейчас не сделали нас единственными подозреваемыми.

– Нас? Едва ли стоит об этом тревожиться, – сказала Реми. – Ты не забыл? У местной полиции приказ держать нас под присмотром. Если они нас арестуют, то им многое придется объяснять.

– Она права, – согласился Тибор.

– Я к этому уже привык, – ответил Сэм.

Студенты и преподаватели работали, и раскоп все расширялся. На следующей неделе появились адвокаты. Охранники Тибора увидели их первыми и позвонили Тибору на лодку.

С полдюжины людей приехали на двух больших черных машинах. Все в безупречных белых рубашках, темных костюмах, полосатых галстуках. Они старались идти так, чтобы пыль не попала на их начищенные итальянские туфли.

Один из них, старше, ниже и полнее прочих, вышел вперед, подошел к светловолосой студентке, которая просеивала землю через грохот – решетку в деревянной раме, – чтобы найти мелкие предметы. Он повелительным тоном произнес:

– Позовите ваше начальство.

– Преподавателей?

– Они преподаватели? – спросил он. – Тогда передайте им, что занятия закончились, да поторопитесь.

Студентка побежала по узкой дорожке между грудами земли туда, где Альбрехт Фишер, Энико Харшани и Имре Полгар совещались с одетыми в хаки коллегами. Девушка передала им известие, и все они зашагали по дорожке.

Первой подошла Энико Харшани.

– Здравствуйте, – приветствовала она. – Я доктор Харшани. Чем могу быть полезна?

Старший мужчина в костюме ответил:

– Меня зовут Донат Тот, я адвокат. У меня судебный запрет на проведение раскопок на этой территории. – И он подал ей документ.

Вторая женщина в группе преподавателей взяла его, просмотрела и сказала:

– Я доктор Моника Восс, региональный директор государственного Агентства культурного наследия. Мы выдали разрешение этой группе проводить раскопки.

Альбрехт Фишер предъявил документ казенного вида. Донат Тот взял его, взглянул и передал другому человеку в костюме; этот второй тоже просмотрел документ и передал дальше. Когда документ вернулся, Донат Тот сказал:

– Документ устарел. Теперь это земля моего клиента. Сегодня он вступает во владение.

– Это собственность города Сегеда, – возразила доктор Восс.

– Мой клиент, господин Арпад Бако, сделал городу Сегеду очень выгодное предложение, и оно было принято. – Он предъявил еще несколько документов.

Доктор Восс просмотрела эти бумаги, потом взяла ручку и что-то написала на одном из них. Она объяснила:

– Агентство культурного наследия объявляет продажу недействительной.

– Вы не можете это сделать.

– Уже сделала.

– Не можете! Сделка оплачена наличными!

– Заберите их обратно. Всякая территория, где имеются культурные ценности, находится в распоряжении Агентства. Так говорится в 64 статье закона о сохранении культурного наследия.

– А кто сказал, что в этой земле есть культурные ценности?

– В этом законе дано определение понятия «культурные ценности»: это любые предметы, возраст которых превышает пятьдесят лет, в том числе найденные при археологических раскопках. Я видела здесь такие находки, и местные чиновники не могут отменить мое решение.

– Я обращусь в суд.

– Другие уже обращались. И проиграли. И вы проиграете.

Двое молодых адвокатов подошли к Донату Тоту и что-то озабоченно принялись ему шептать. Он отмахнулся:

– А что помешает мне разорвать это разрешение?

Один из советников виновато произнес:

– Три года тюрьмы, господин Тот.

Донат Тот швырнул разрешение преподавателям; лист упал на землю. Один из студентов подобрал его, сдул пыль и протянул Альбрехту Фишеру. Мужчины в черных костюмах вернулись к своим машинам, сели в них, развернулись и уехали. В это время на такси подъехали Сэм, Реми, Янош и сам Тибор за рулем.

Когда группа с лодки услышала новость, Тибор сказал Сэму и Реми:

– Победить юристов Арпада Бако не значит победить самого Арпада Бако.

Сэм ответил:

– Мы должны выиграть больше времени для археологов.

– Больше – это сколько?

– Альбрехт считает: они закончат через неделю, – сообщила Реми. – Они нанесли на карту положение всех тел, а большинство сфотографировали и изъяли. Он полагает: за неделю они успеют все забрать из раскопа.

Сэм несколько мгновений молча смотрел на раскоп, потом заговорил:

– Вот как мы поступим. Завтра выберем место, перестанем плавать туда-сюда по реке, бросим якорь и начнем погружения. На следующий день мы будем делать то же самое на том же месте. Пусть видят: мы ныряем с маркерами.

– А что потом? – спросила Реми.

– Будем нырять. Будем делать все, что положено делать тем, кто собирается вытащить что-то тяжелое и ценное. Придется арендовать земснаряд, установленный на барже. Привлечем бульдозеры и грузовики и начнем строить дорогу на берегу к месту, перед которым ныряем.

Тибор спросил:

– Вы уверены, что хотите убедить Бако, будто нашли клад?

– Я хочу убедить его, что мы знаем, где клад, но надо еще много сделать, чтобы его поднять.

– Хорошо, – согласился Тибор. – Начну со своего дяди Гезы. Он владеет строительной компанией, и всегда найдутся рабочие, готовые подзаработать.

На следующий день Реми и Сэм стояли на палубе «Маргит» в гидрокостюмах; на корме лежали баллоны со сжатым воздухом и другое оборудование. Они установили буйки, вывесили красный полосатый флаг – показать проходящим судам, что тут работают водолазы, – и начали погружение.

Вместе исследуя дно реки, они нашли множество металлических предметов: сломанные трубы, якорные цепи, несколько стогаллоновых бочек из-под неведомой жидкости, которая давно просочилась сквозь проеденные ржавчиной дыры. Наряду со знакомыми были и такие, определить назначение которых не удавалось: насквозь проржавевшие круглые, длинные или плоские металлические объекты. Названия и назначения этих объектов давно забылись, но для Сэма и Реми они представляли большой интерес. Все, что выглядело старым и загадочным, являлось ценной находкой. Они сложили такие объекты в груду на дне под лодкой и вынырнули.

На берегу в кузове грузовика сидели те, кто следил за Фарго уже несколько дней, к пяти обычным наблюдателям присоединился Арпад Бако. Пятеро встали и, вытянувшись, молчали, пока Бако в телескоп смотрел на ныряльщиков. Бако был рослым мускулистым мужчиной с курчавыми волосами, падающими ему на лоб, а сзади – на воротник белой рубашки. Костюм ему шил личный портной, его Бако привез из Италии. Глаза у него были темные, внимательные и настороженные.

Габор Шекели, старший группы, заговорил:

– Видите, господин Бако? Теперь они заняты совсем другим. Возможно, это плавание по реке должно было отвлечь нас от настоящей операции.

– Они поняли: могила близко, – сказал Бако. – Аттилу похоронили возле Тисы, а потом повернули реку, чтобы скрыть могилу. Вы же знаете.

– Только прикажите, и мы их перестреляем. У нас есть оружие, мы покончим с ними за несколько секунд и уйдем.

– Не будь дураком, – ответил Бако. – Гроб сейчас под двадцатью футами осадков. Внешний гроб из железа, а внутренние – из драгоценных металлов. Поэтому они так тщательно готовятся: ныряют, привязывают к нему тросы и цепи, готовятся поднять, потом перетащат с баржи на грузовик и вывезут по этой дороге. До тех пор пройдет еще несколько недель, и это встанет им в миллионы долларов. Пусть трудятся.

На глазах у Бако и Шекели люди на барже опустили к воде плечо электрической лебедки и трос. Несколько раз трос дернули снизу, и лебедка потащила что-то со дна. Вскоре показалась большая нейлоновая сеть, с нее лилась вода. В сети громоздились ржавые предметы, определить их назначение было невозможно.

Арпад Бако возбужденно переступал с ноги на ногу и воскликнул:

– Смотрите! Смотрите! Они что-то поднимают!

– Похоже на груду ржавого хлама.

– Пятнадцать столетий пролежало под водой! – закричал Бако и сильно дернул Шекели за руку. – Нам нужно все, что оставили гунны. Эти придурки вкалывают за нас. – Он по-прежнему сжимал кулаки. – Следите за ними! Ничего не упускайте! – Он повернулся к человеку с фотоаппаратом: – Снимай все, что они поднимают. Пока втаскивают гроб на баржу, они работают на нас. А когда втащат, можете остановить их.