Текст книги "Зов крови"

Теперь человек был в безопасности в рощице. Но для того, чтобы не быть обнаруженным, ему нужно было быть осторожным, поскольку многие обитатели андерберийского дома любили иногда прогуляться по этому месту, особенно тогда, когда проводились так называемые семейные праздники.

В лунные ночи, когда в доме было несколько членов семьи, знающих данные места достаточно хорошо, они находили достаточно увлекательным побродить по данному месту. Хотя в данный вечер в доме таких праздников не было, и, в силу этого, он был в безопасности. Он медленно крался вперед, стараясь не издавать никаких звуков, хотя полностью избегать шума было невозможно.

Нога наступала на сухие листья, ломала ветки и заставляла шелестеть маленькое подлесье, когда он задевал его.

– Как же мне пройти через открытые места? Я не знаю, – бормотал он. – Но я уже прошел через более трудные участки, я уверен, что меня не заметят, хотя для этого нужно постараться. Вряд ли здесь кто-то есть, все тихо и спокойно, сторожевые псы спят.

Он подбирался вперед, пока не оказался на расстоянии в сто пятьдесят ярдов от дома. Там он остановился и прислушался. Не услышав ничего, он снова зашагал вперед и достиг расстояния в несколько десятков ярдов от дома. Там он был внезапно потревожен голосами.

Он остановился и прислушался. Говорила женщина. По-видимому, она разговаривала с мужчиной.

– Вильям, – сказала она, – ты и вправду веришь, что сможешь сделать это бесшумно?

– Я уверен в этом, если ты оставишь окно открытым и спустишь веревку.

– Да, да, я сделаю это. Вон та комната пуста. Сними обувь и тихонько подойди к двери. Не хлопай ею, это может встревожить кого-нибудь.

– Хорошо, хорошо, я буду осторожен.

– Тогда оставайся в коридоре или комнате, пока я не приду к тебе. Если тебя потревожат, ты сможешь укрыться в одном из туалетов или подняться по лестнице, которая приведет тебя на этаж, где расположена моя комната.

– Я буду осторожен. Но не забудь о веревке и оставь окно открытым.

– Я не забуду. Я выброшу веревку, которая затеряется среди виноградных листьев, поэтому она не будет замечена никем, кто случайно будет проходить мимо. Хотя это крайне маловероятно.

– Я понимаю. Мне даже кажется, что виноградная лоза достаточно прочная, чтобы выдержать меня и без веревки.

– Я не хочу, чтобы ты пытался сделать это без веревки, вдруг упадешь и убьешься, Вильям. Не пытайся сделать этого. А что, если нас поймают? Тогда мне конец.

– Не бойся об этом. Я позабочусь о тебе.

– Тогда пока.

После этого еще несколько слов было произнесено шепотом. Эти слова он уже не слышал, но разговор шепотом длился минуту или две. Затем женщина сказала:

– Подожди здесь несколько минут. Ты увидишь меня в том окне. Я спущу веревку, и тогда действуй как можно быстрее.

– Не беспокойся за меня. Я буду ждать, пока ты не появишься в окне.

Он увидел, как женская фигура быстро и плавно удалилась. Затем он тоже стал ждать сигнала. Он мог видеть фигуру мужчины. Она находилась примерно в трех или четырех ярдах от места, где он спрятался.

Через некоторое время он увидел женскую фигуру, которая приблизилась к окну, что было ранее ею же указано, выбросила из него верёвку и сделала так, чтобы она скрылась за виноградными листьями, чтобы ее не было видно посторонним.

Когда это было сделано и когда женская фигура удалилась, мужчина тихо и осторожно, чтобы не было слышно его шагов, когда он наступал на сухой хворост, стал убегать в глубь рощи, где планировал некоторое время переждать. В это время вампир подбежал к дому и остановился, затем он посмотрел вверх и прислушался, чтобы убедиться, что не было звуков, дающих понять, что поблизости находится какое-нибудь человеческое существо.

Не услышав ничего, он собрался лезть в окно, при этом он проворчал:

– Берег чист, очень маловероятно, что мне не удастся сделать этого. Когда я буду в доме, а я буду там скоро, содержание некоторых ящиков барона, кое-какое его золотишко станут моими.

Еще раз осторожно осмотревшись и удостоверившись в том, что за ним не наблюдают, он бросился рыскать в винограде. Через мгновение он нашел веревку. Но вдруг он услышал звук шагов. Он не знал, что делать. Отбежав на несколько футов, он затаился в пышной виноградной листве.

Шаги приближались все ближе и ближе, пока он не увидел ту самую женщину, которая выбросила веревку в окно. Она схватила ту же веревку, которую недавно схватил он. Она хотела убедиться, что веревка находилась достаточно низко, чтобы за нее можно было ухватиться. Когда она пришла к такому выводу, она сказала тихим голосом сама себе:

– О! Так пойдет. Он легко найдет ее, позволю себе сказать. Все будет в порядке. Ее никто не увидит.

Удостоверившись в этом, она покинула это место и вернулась туда, откуда пришла.

– Я чуть не убежал совсем, – пробурчал он. – Я не думал, что она вернется. Я об этом не думал. Но не важно. Я верю, что теперь все в порядке. А если нет, то я снова убегу. Она должна была быть слепой, чтобы не увидеть меня.

Он поднялся и подошел к веревке. Используя веревку, а также виноградную лозу, он добрался до окна, в которое спешно и забрался. Он оказался в пустой комнате.

Здесь он остановился, чтобы убедиться, что никого нет рядом. Ничего не услышав, он осторожно, кошачьим шагом, направился к двери.

Открывая дверь, он остановился, чтобы прислушаться, прежде чем рискнуть выйти на лестничную площадку, куда она вела. Увидев, что горизонт чист, он прошел через нее и вошел в другую комнату, которая, по-видимому, была кладовой, наполненной самыми разными вещами, использовавшимися в доме лишь иногда.

Он закрыл дверь в эту комнату и пошел вверх по лестнице, рядом с этим местом располагались спальни слуг. Там он ходил из одной комнаты в другую, пока не понял, в какой части дома находится, после этого он направился прямо в комнату барона.

– Там, – пробормотал он, – я точно найду то, что хочу. А благодаря мягким коврам я не произведу никаких звуков. Я могу там даже немного поспать.

Он сразу же направился в спальню барона. Он открыл дверь в нее и вошел. Она была пуста. Он сразу же закрыл за собой дверь. Сначала он нашел место, где можно было спрятаться. Затем он приступил к поискам ценных вещей. Нашел одну. Продолжил поиски, нашел еще кое-что, что было даже более дорогим на рынке.

Он нашел ящики и сокровищницы, но не мог открыть их, поскольку они были заперты. Он должен был ждать до того времени, когда барон пойдет спать. Тогда, взяв его ключи, он мог бы без труда сделать то, что ему хотелось.

Едва приняв такое решение, он был встревожен шагами барона, который поднимался по лестнице. Это вызвало необходимость немедленно спрятаться. Он быстро спрятался в выбранном им месте. Как только он сделал это, в комнату вошел сам барон, который принес с собой свечу.

Некоторое время он ходил туда-сюда. Казалось, что он и не собирался спать. Была серьезная опасность обнаружения им места, где спрятался незнакомец. Он бы легко сделал это, если бы только повернул голову или двинул рукой при определенных обстоятельствах. Но, к сожалению, барон этого не сделал.

Только примерно через час барон лег. И даже после этого он долго не засыпал, было видно, что он о чем-то думает.

Несмотря ни на что, он все-таки заснул и громко заговорил языком Морфея через нос. После этого герой андерберийского кладбища вышел из места, где прятался, и начал обыскивать комнату.

– Где его ключи, хотел бы я узнать? – подумал он. – Он должен был носить их с собой. Но может быть, он оставил их в какой-нибудь своей одежде. Если мне удастся найти их и завладеть ими без шума, это будет большая удача.

Он нашел ключи, хотя и не без некоторого позвякивания. Как бы там ни было, это не произвело никакого воздействия на барона, который лежал и храпел в своей кровати. Он подобрался к ящикам. Ключи подошли. Он спокойно открыл один из ящиков.

– Сегодня я удачлив, – прошептал он.

В этот момент барон повернулся в своей кровати и выдал глубокий вздох. Минуту или две он не двигался, казалось, что он просыпается.

Вторженец остановил процесс кражи и согнулся, хотя, если бы спящий открыл глаза хоть на мгновение, он бы все равно увидел его.

Внезапно он стал говорить, но неразборчиво, очень неразборчиво, хотя и достаточно громко. Незнакомец сильно испугался, он подумал, что его обнаружили. Но он нашел, что барон всего лишь говорил во сне. Он подошел ближе к нему и ему удалось разобрать его слова.

– Ха! – вздохнул барон. – Она очень очаровательна, очень очаровательна. Ха! Ее формы и лицо совершенны!

Он остановился, но затем продолжил снова, но опять очень неразборчиво. Можно было разобрать только одно или два слова, но понять смысл сказанного было невозможно.

– Она замечательна, – пробормотал барон во сне. – Она красива, мила, какая жена!

После этого он опять начал что-то неразборчиво бормотать. Смысл опять-таки понять было невозможно.

– Небеса, какой приз! – воскликнул барон и снова впал в сон, который теперь казался более невозмутимым и спокойным.

– Он бы не проснулся, даже если бы его поместили на шесть саженей в морскую глубину, – пробормотал грабитель. – Спи и оставь меня в покое, – процедил он сквозь зубы. – Было бы безопаснее убить, но один крик может привести сюда всю прислугу.

Подойдя к двери он обнаружил, что она заперта. Он повернул ключ. Поворот замка издал звук, который заставил барона проснуться.

– Что это было? – пробормотал он сонным голосом. – Кажется, я слышал, как открылась дверь. Но этого не может быть, потому что я ее закрыл. Я очень хорошо помню, что я ее закрыл.

После этих слов он снова крепко заснул.

– Пронесло, – пробормотал, поднявшись, вторженец.

Он открыл дверь, теперь в случае чего он мог убежать из комнаты.

После этого он вернулся к ящикам и стал выгребать их содержимое. Неожиданно он уронил ключи, которые с громким звуком упали на пол. Барон проснулся и поднялся, облокотившись на локоть. Он отодвинул занавески, чтобы понять причину беспокойства.

В следующее мгновение комнату озарил свет, и вторженец принял неподвижную позу. Но это было сделано слишком поздно. Барон, глаза которого бегали из стороны в сторону, заметил его. Он быстро протянул руку к пистолету, который лежал у него под подушкой и взвел курок.

– А! Грабитель! Убийца! Стой или я буду стрелять!

Звук взведения курка был достаточно четким. Он говорил об опасности. Не обращая внимания на команду барона, грабитель бросился назад. Барон выстрелил, и в доме раздался оглушительный грохот, эхо которого ходило из комнаты в комнату по всему дому, наполняя его обитателей изумлением и тревогой.

Чувства, вызванные этим звуком, описать достаточно сложно. Пробужденные от глубокого сна таким ужасным оглушительным выстрелом, который вызывал чувство опасности, обитатели дома находились в оцепенении в течение почти минуты. Из этого состояния они были выведены криками барона, которые были ужасающими.

Едва только раздался оглушительный выстрел, барон бросился посмотреть на его результат.

Вторженец не обратил внимания на приказания барона и на его выстрел. Он бросился прочь из комнаты на самой большой скорости, побежав в нижнюю часть дома, где было больше возможностей для побега.

Барон, оправившись от удивления, выскочил из комнаты, схватил лежащую на одном из стульев палку и погнался за убегающим, крича своим людям, чтобы они поднимались.

– Грабят! Воры! – закричал он. – Помогите, помогите поймать грабителей, которые находятся в доме.

Вторженец побежал вниз по лестнице, но за ним по пятам следовал барон, который видел перед собой всего лишь темную фигуру цели его погони. На нижних этажах, где было совершенно темно и окна были закрыты ставнями, он потерял его из виду.

Грабитель воспользовался темнотой, обошел своего преследователя и быстро побежал вверх по лестнице, намереваясь побежать в комнату, через которую он вошел. Делая это, он наткнулся на человека, который спускался вниз. На размышления времени не было, и он помчался навстречу этому человеку, не обращая внимания на его удары. Этот человек говорил:

– Вот ты где. Вот один из них.

Битвы не всегда бывают жестокими. Благодаря своей ловкости грабитель уклонился от удара. Из-за инерции ударяющий покатился вниз по лестнице и не остановился, пока не достиг низа.

– Убийца! Убийца! – кричал несчастный человек, скатываясь вниз по лестнице, пока не замолчал из-за постоянных ударов головой.

В это время незнакомец бежал вверх по лестнице на огромной скорости. Он добежал до лестничной площадки, которая вела в комнаты, где было окно, через которое он вошел. Заперев за собой дверь, он вылез в окно, схватился за веревку и начал очень быстро спускаться, боясь, что его поймает кто-то внизу.

Он спрыгнул с веревки еще до того, как сполз по ней к земле. Спрыгнув, он столкнулся с препятствием, которое вскоре стало убегать.

– Бог мой! Бог мой! – закричал голос человека в страшном ужасе. – Что это? Что это? Пощады, пощады! Я не хотел сделать ничего плохого.

Незнакомец не обращал внимания на пришедшего в ужас деревенского парня, который, казалось, только начал подниматься по веревке. Когда его сбили с веревки, он, придя в себя, побежал в рощу, за сбившим его неудачным грабителем, радуясь, что избежал тюрьмы.

Глава 8

Джек Прингл влюбляется и имеет неудачное приключение с отважным драгуном

Джек Прингл, как и другие люди, был подвержен страстям, из-за которых с ним происходили вещи, результаты которых не были результатами, которых можно было бы ожидать, когда человеком овладевают нежные чувства.

В самом деле, Джек не мог увидеть ничего плохого или в малейшей степени предвещающего несчастье в черных глазах и розовых губах Сюзан, которая определенно была красавицей гостиницы, хотя и не такой, как поется в песнях.

Он, то есть Джек, поселился в гостинице. Он вообще был неравнодушен к гостиницам, где была большая свобода, чем где-то еще. Здесь каждый мог не только поселиться где хотел, но и выбрать и заказать табачок и грог, если у него в кармане имелся грош.

Случилось так, что Джек нашел для себя еще одну причину остановиться здесь. Ею была вышеупомянутая Сюзан, которая показалась любезной и доброжелательной.

Она никогда не отказывалась приходить на вызовы Джека, а когда приходила, всегда говорила:

– Что вы хотели, мистер Прингл?

«Мистер Прингл, – думал Джек, – это звучит неплохо из таких уст».

Джек, почесывая голову и перевертывая жевательный табак у себя во рту, часто предавался восхищению и забывал, что он в этот момент хотел. Это продолжалось даже после того, как ему несколько раз задавали вопрос, тогда он понимал, что на самом деле ничего не хочет, особенно когда его грог еще не кончился.

– Знаете, – воскликнул Джек, смотря на стакан, – я забыл. Но не обращайте внимания, Сюзан, я бы хотел еще грога, но, пока у меня есть этот, я не буду торопить вас. Я не буду торопить вас, Сюзан, нет, я не буду.

Такие любовные дела никогда не проходят гладко. Мы знаем об этом, это правило такое же старое, как и горы. Оно постоянно доказывает свою правильность. Можно предположить, что будет доказывать ее и в будущем, до конца мира.

Как бы там ни было, у Джека был соперник, и достаточно грозный. Однако Джек считал его куском гнилой пряжи. Нет. Он не был высокого мнения о сухопутных, особенно о солдатах, поскольку его соперник был именно им.

– Сюзан, – сказал Джек, когда сидел на кухне и наблюдал, как Сюзан выполняет свои многочисленные обязанности.

– Мистер Прингл, – сказала Сюзан.

– А! – ответил Джек, после чего следовала пауза, во время которой Джек забывал даже жевать свой табак, будучи отвлечен мыслями. Он намеревался что-нибудь сказать, но не мог связать предложения. Джеку было трудно удержать свои мысли, так же как деревенскому жителю удержать свинью за хвост.

– Что вы сказали, мистер Прингл? – спросила Сюзан суетясь. – Я уверена, что вы собирались что-то сказать.

– Знаете, думаю, да, – сказал Джек, – но я уже не помню что. Но может быть, вы сами знаете что.

– Как я могу знать? Я не могу сказать, о чем думаете вы. Почему вы так подумали?

– Потому что ваши черные глаза, кажется, пронзают меня насквозь, Сюзан. Я скажу вам так, вы должны знать, что я собирался сказать, потому что я постоянно думаю о вас.

– Это правда?

– Да, – сказал Джек, – вы легкое судно, у вас на редкость прекрасная резная фигура, которую помещают над водорезом корабля.

– Господи! Мистер Прингл! – сказала Сюзан.

– Это действительно так. Я приму три дюжины и не моргну, если во всем британском военно-морском флоте или в любом другом найдется более прекрасная резная фигура.

– Может, мне, – сказала Сюзан, – стать резной фигурой? Признаюсь, я ничего подобного раньше не слышала. Что вы скажете еще? Я никогда не знаю этого наперед.

– Видите ли, Сюзан, – сказал Джек, который был очень смущен и точно не знал, что ему сказать в ответ на комплимент, который он не мог понять, – резная фигура – это самая прекрасная часть корабля, за исключением оснастки, иллюминаторов и бортов. Но эти вещи не похожи ни на что человеческое, особенно на вас, Сюзан.

– Правда, мистер Прингл? Вам лучше знать. Осмелюсь сказать, что все в порядке, поскольку вам это лучше знать. Но мой кузен говорит, что я больше похожа на Венеру Медичи, чем на что-нибудь еще.

Джек смотрел на нее.

– На кого? – поинтересовался он, и его глаза открылись очень широко.

– На Венеру Медичи, – сказала Сюзан, произнося слова очень медленно и выразительно для Джека.

– Я такую не знаю, – сказал Джек. – Держу пари, что в военно-морском флоте такого судна нет. Я о таком не слышал. Может, это французское судно. Вашего кузена нужно выпороть за то, что он говорит, что в вас есть что-то французское. Вы настоящая англичанка, и в вас нет ничего французского, ведь правда, Сюзан?

– Я не знаю, но я никогда не слышала, чтобы во мне было что-то французское. Но он об этом уже долгое время говорит.

– Кто он? – спросил Джек, подчеркивая последнее слово, выказывая, что оно ему противно.

– Мой кузен.

– А кто ваш кузен? – поинтересовался Джек. – Вы давно с ним виделись?

– Я видела его этим утром. Его полк расквартирован всего в нескольких милях отсюда.

– О! – сказал Джек. – Значит, он солдат?

– Да, он кавалерист, – добавила Сюзан.

– Человек на неподходящей работе. Я знаю таких. Они всегда наврут и ускакивают прочь галопом. Они никогда не подходят к врагу, пока ты его не разобьешь. Нет, нет, они не могут сделать этого.

– Он будет сегодня здесь, – сказала Сюзан. – Вы увидите его, мистер Прингл. Он едет сюда специально, чтобы повидать меня.

– Повидать вас? – спросил Джек Прингл, которому не нравилось такое особенное внимание к кузену, поэтому он не мог не сказать этого.

– Но он мой кузен, – сказала Сюзан, – люди же должны видеться со своими друзьями и знакомыми. Кроме того, он всегда был очень любезен и доброжелателен по отношению ко мне. Поэтому я не могу не относиться к нему так же любезно.

– А, конечно, – сказал Джек. – Только мы должны понять друг друга, Сюзан. На борту не может быть больше одного капитана.

– Как странно вы говорите, мистер Прингл. Мой кузен спросит вас, что вы имеете в виду.

– Спросит? – сказал Джек. – Он может делать, что ему угодно. Мой жаргон будет таким же хорошим, как и его, я уверен. Но в любом случае мы его увидим. Но, Сюзан, вы же не любите его?

– Нисколько, мистер Прингл, он просто кузен, вы же понимаете.

– О! Очень хорошо, – сказал Джек. – Мне все равно. Но если вы будете затевать какие-то игры, я не потерплю этого.

– Что вы, – сказала Сюзан, глядя нежно на Джека, – что вы. Вы думаете, что я на такое способна? Нет, я не делаю ничего тайного. Я честный человек.

– Хорошо, – сказал Джек, – это хорошо. Как вы думаете, Сюзан, я лучше солдата?

– Не знаю, – сказала Сюзан.

Она посмотрела на Джека так, что тот был вынужден остановить проглатывание выпивки, которую хотел залить себе в горло.

– О! С вами все ясно, Сюзи, – сказал Джек, став более раскованным и довольным, поскольку глаза Сюзан производили на Джека магический эффект. Он считал, что Сюзан любит его так же, как он любит ее. Ее глаза говорили ему больше, чем ее язык. Джек был в этом уверен.

– Когда он приезжает? – спросил Джек.

– Сегодня вечером, – сказала Сюзан, – и ты должен пообещать мне, что будешь вести себя спокойно и цивилизованно. Не делай никаких замечаний по поводу того, что он говорит или делает.

– Нет, нет, – сказал Джек, – все в порядке, я понимаю. Я не буду ругаться с ним. Даже если бы он был… Но расколись моя грот-мачта, если я смогу удержаться!

– Удержаться от чего? – спросила с притворной застенчивостью Сюзан.

– Если он будет целовать вас, – сказал Джек, ударяя по столу кулаком, заставляя стаканы, стоящие на нем, задрожать. – Мне было бы легче удержать якорь.

– Господи, мистер Прингл! Зачем вы говорите о таких вещах? Я не буду этого делать.

– Чего? – спросил Джек.

– Позволять ему поцеловать меня.

Джек выглядел, а возможно, и в самом деле был, возбужденным. После недолгой паузы он вытащил изо рта табак, подтянул брюки, обнял Сюзан и поцеловал ее. Это был поцелуй, который мог сделать только военный человек. Он звучал как выстрел пистолета.

– Господи, мистер Прингл! – сказала Сюзан. – Я думала, что вы совершенно другой человек. Что бы сказал мой кузен драгун, если бы увидел вас? Вы, должно быть, встревожили весь дом. Я не думала, что вы наделаете столько шума.

Послышались шаги, и в комнату заглянула хозяйка гостиницы. Но Сюзан уже была за работой, а Джек жевал свой табак с большой важностью, как его адмирал.

– Сюзан.

– Да, мэм, – ответила Сюзан.

– В чем дело?

– Не знаю, мэм. Мне не кажется, что что-то случилось.

– Мне показалось, что только что разбилась тарелка. Ты уверена, что ничего не разбила?

– Совершенно, мэм.

– О! – сказала хозяйка гостиницы. – Я определенно слышала грохот. Но, предполагаю, что ошиблась. Как бы там ни было, я рада.

– Вот! – сказала Сюзан, когда она ушла. – Я же тебе сказала, что ты встревожил весь дом.

– Знаете, – сказал Джек, который был очень смущен произошедшим, – это был не такой уж и большой шум. Но не обращайте внимание, в следующий раз я буду осторожнее.

* * *

Настал вечер. Приехал драгун. Он был одет в прекрасный образец военного костюма. Сюзан встретила его в коридоре.

– А! Моя дорогая Сюзан, – сказал сын Марса. – Звезда моей судьбы и надежда моего сердца. Пока я ношу шпоры, я буду любить тебя, дорогая.

– О! Не нужно этой чепухи, Роберт.

– Но разве я говорю эти слова без повода? Нет. Разве может быть день без дневного света, а ночь – без лунного? Это ты вынуждаешь меня произносить такие слова. Без тебя я не смог бы ничего сказать.

– Наверное, нет, – ответила Сюзан, – ты такой человек, который может заставить поверить в свои слова.

– Ты должна поверить, ведь я говорю правду и ничего, кроме правды. Но пойдем, пойдем. Я хочу поговорить с тобой, Сюзан. Я приехал с определенной целью. Девушка за стойкой в «Плуге и крыжовнике» очень расстроилась, когда узнала, что я там не остановлюсь. Но я обещал тебе, что приеду, и сдержал свое слово.

– Ты уверен, что она расстроилась?

– Конечно, потому что она не сказала до свидания.

– Хорошо, но теперь я хочу поговорить с тобой кое о чем. Я хочу кое-что тебе объяснить.

– Объяснить, дорогая? Я не возражаю. Я готов выслушать все, что ты можешь объяснить.

– У меня здесь кузен.

– В самом деле? Я не потерплю другого.

– Да, но ты должен. Он только что прибыл из морского плавания и является очень странным человеком. Но он необычайно добродушный человек, поэтому не обращай внимания на то, что он говорит или делает.

– Я не имею ничего против него. Абсолютно ничего.

– Да, только никоим образом не обижай его. Когда ты хочешь, ты можешь быть приятным компаньоном.

– Я им и буду.

– Если ты будешь им, я буду довольна. Несмотря на то что я не считаю его кем-то больше брата, он очень любит меня.

– Вероятно, он глуповатый морской тюлень.

– Ты должен вести себя с ним прилично. Иначе я с тобой больше никогда не буду видеться.

– Хорошо, моя очаровательная. Я скажу все, что тебе будет угодно этой твоей морской рыбе. Но он не должен прикасаться к тебе. Если он это сделает, я буду вынужден высечь его.

– Но он военный человек.

– Я и сам военный человек, моя дорогая.

– Господи! – сказала Сюзан.

После этого она повернула свое лицо и свои глаза к драгуну, который не мог упустить такую возможность. Он немедленно поприветствовал ее в военном стиле. Его поцелуй не произвел такого шума, он был тихим. После этого драгун последовал за Сюзан в комнату, где сидел Джек.

– Это мистер Джон Прингл, – сказала она.

– Да, да, – сказал Джек, – только я Джек Прингл, и в море и на суше, везде Джек.

– А это, – продолжила Сюзан, – мистер Роберт Свобем.

– Здравствуйте, – сказал Джек, – мистер Свобем. Кажется, так? Но поскольку мы оказались в одной кают-компании, мы можем быть друзьями. Как дела?

– Очень хорошо, спасибо, мистер Прингл, очень хорошо. Надеюсь, вам здесь хорошо, вы чувствуете себя как дома.

– Да, именно так, я чувствую себя и хорошо, и как дома.

– Дьявол!

– Да, мы зовем его «Дейви Джонсом», вы, кажется, с ним знакомы.

– В нас иногда есть что-то от этого джентльмена.

– Да, да. Вероятно, вы хорошо его знаете. Но не важно, товарищ. Мы можем поговорить за бутылкой грога, я считаю.

– Да, конечно. Я могу выполнять свои обязанности в любой момент, друг. Встречаясь с врагом, выпивая грог и целуя девушку. Что еще я могу сказать?

– Я тоже могу делать такие вещи, могу торжественно заявить, если они заговорили об этом, – сказал Джек и искоса посмотрел на Сюзан.

В это время она чуть не рассмеялась, вспомнив чрезвычайно звучный поцелуй Джека, который хозяйка гостиницы приняла за биение посуды.

– Как бы там ни было, – закричал Джек, на лице которого появилась злая улыбка, – мы выпьем вместе.

– Очень хорошо, Сюзан. Ты сделаешь то, что нам нужно? Если хозяйка гостиницы позволит мне, я буду ухаживать за тобой и сделаю всю твою работу.

– Она сделает из этого, – сказала Сюзан, – большой скандал. Ты будешь выгнан за пробование грога на пути из бара в приемную.

– А, да. У меня могут возникнуть неприятности из-за этого. Что вы сказали, друг Джингл?

– Прингл, – сказал Джек.

– О, а! Рингл. Теперь я расслышал отчетливо.

– Ты, швабра, – сказал в бешенстве Джек, – у меня нет такой фамилии. Моя фамилия произносится совсем по-другому.

– Меня зовут, – сказал солдат, – не швабра, а Свобем, если вам угодно.

– А, – сказал Джек, – швабра или Свобем, это роли не играет. Все должны быть на своих местах. Некоторым повезло больше, чем другим, несмотря на то, что они – кузены.

– Кузены! Да пропадут пропадом кузены, скажу я.

– Я согласен, – сказал Джек, и они оба посмотрели друг на друга, думая друг о друге, что каждый – кузен Сюзан.

– Я рада, что вы здесь, – сказала Сюзан, – у меня для вас есть грог. Очень крепкий. Я налила сюда немного больше, и хозяйка не заметила.

– Сюзан, я вижу, что ты ко мне очень внимательна. Но ты должна помнить и о том, как я внимателен к тебе, – сказал солдат.

– Я могу сказать то же самое, – сказал Джек, думая, что это можно сказать кузену, – я восхищен Сюзан, у нее такие глаза, такие щеки…

– Это правда. Они похожи на бриллианты в розах. Вот на что они похожи.

– Да, – сказал Джек, – и мягкие, как бархат.

– Пропади я пропадом, – сказал солдат, – вы пытаетесь перещеголять меня. Хочу спросить, друг, где ты научился стрелять в такой манере, а?

– Где? – переспросил Джек, ставя стакан. – Там, где были люди, которые стреляли в нас. Гарантирую, что это было не так, как на суше, где люди изо всех сил стараются хорошо выглядеть. Подветренные штормовые портики были заполнены кровью, и каждый был настоящим британским моряком.

– Это хорошо. Но когда я служил за границей, мы не могли укрыться от опасности ни за какой стеной, ни за каменной, ни за кирпичной, ни за деревянной.

– А мы даже не ложились, когда воевали. Мы уничтожили здание, которое защищало нас. Нам противостояли морские духи. Но мы не боялись опасности.

– О, это очень хорошо, – сказал солдат, – но опасность есть опасность, вот и все. Единственное, что мне бы не понравилось, – это плохой грог.

– Это очень плохо. А как ты думаешь, что мы делали в Портсмуте, когда мы там высадились? Хозяин той гостиницы дал нам плохой грог, и как мы его за это отблагодарили? Мы заставили его пить до упаду. А затем мы его выбрили наголо.

– Я вспоминаю место в Португалии, где нам принесли вино, которое мы не могли пить. Оно было очень жидким и кислым. Мы тщетно просили принести нам получше. Но никто не внял нашим просьбам. Мы были уверены, что у него было и получше. Мы решили достать его.

Мы позвали нашего хозяина гостиницы и сказали, что решили разорить его, если он не принесет нам вина получше. Но он заявил, что лучше у него нет.

Мы решили поискать и нашли прекрасное вино, одно из лучших среди тех, какие я когда-либо пробовал. Мы стали его пить. Мы выпили столько, сколько могли, а потом уснули и забыли наказать нашего хозяина гостиницы за его жульничество. Предположу, что он прекрасно знал о том, чего заслужил, потому что он подговаривал сельских жителей убить нас, пока мы спали. Когда мы проснулись, то обнаружили, что окружены дюжиной мужчин.

Нас было всего трое, но мы были вооружены. А у крестьян не было ничего, кроме различных вещей, напоминающих оружие: старых ружей, мечей и дубинок. Они не были такими людьми, как мы.

Началась трудная битва. Мы использовали наше оружие так хорошо и дрались так отчаянно, что они были рады оставить нас победителями.

– Господи! – сказала Сюзан. – Это правда?

– Конечно. Но это еще ничего. Я приводил в ужас целый вражеский полк.

– Да? – сказал Джек. – Вы заслужили комплимент всего корабля. Хорошо, продолжайте. Вы лучше всех кузенов, о каких я только слышал. Хороший рассказ, хорошо закручен, за такой всегда можно выпить стакан грога.

– Легче рассказывать об этом, чем делать то, что мы делали там, могу вам сказать. Но не обращайте внимания, Сюзан, не пугайтесь. Теперь все это закончено. Хорошо все, что хорошо кончается. А это дело кончилось хорошо.

– Я служил в Испании. Я дрался там с французами. Я хотел сделать больше, чем входило в мои прямые обязанности. Я знал, что, если буду удачлив, получу хорошую награду. Я хотел, если бы была возможность, захватить пару знамен. «Заряжайте, мои бравые парни!» – закричал полковник, когда к нам стал приближаться враг.

Их было больше в три или четыре раза. У нас были все основания предполагать, что их больше. Но мы об этом не думали и бросились на них.

Было великолепно смотреть на несущуюся во весь опор, хорошо вооруженную кавалерию в эскадронах. Они имели преимущество в количестве солдат. Несмотря ни на что, наш удар был таким сильным, что враг был выбит из своих седел, а некоторые были убиты. Мы секли и рубили каждого, кто попадался нам, пока враг не стал отступать. Как только мы начали понимать это, мы разогнали своих лошадей и решили преследовать врага. Они обернулись в бегство и стали показывать нам свои пятки. К сожалению, не было других солдат, которые могли бы поддержать нас. Я сказал «к сожалению», потому что, пока мы дрались с превосходящим нас по силам врагом, на нас напали сзади и многие были убиты.