Текст книги "Продолжение праздника крови"

Его лицо было похоже на лицо трупа. Его губы были белыми, и вокруг его глаз были странные розоватые круги, которые придавали всему его выражению лица очень непривлекательный вид. Он переводил взгляд с одного на другого, пока не увидел адмирала, которому он улыбнулся так мрачно и ужасно, что старик произнес:

– Я говорю, Джек, ты, неуклюжий человек, что это лицо подходит для того, чтобы быть резной фигурой, помещаемой над водорезом корабля.

– Да, да, сэр.

– Ты когда-нибудь видел такую мрачную улыбку в своей жизни на какой-нибудь широте?

– Да, да, сэр.

– Ты видел? Ты швабра.

– Я так думаю, сэр.

– Это ложь, и ты это знаешь.

– Очень хорошо, – сказал Джек, – разве вы не помните, когда перед тем как та стальная пуля прошла через вашу голову, оставив прекрасную маленькую щель, весь путь от Бергена до Зума у вас на лице была такая же улыбка.

– У меня не было, ты подлец.

– А я говорю, была.

– Заткнись ради Бога!

– Идите на хрен!

Как далеко зашли бы эти дебаты, которые только что достигли своего кульминационного пункта, если бы адмирал и Джек были одни, сказать тяжело. Но Генри и Маршдел прервали их, так что ссора была на время улажена, чтобы дать место более важным делам.

Варни думал, что той приветственной улыбкой своему секунданту он сделал все, что нужно было сделать. Потому что он стоял там высокий, костлявый и неподвижный, за исключением некоторых редких движений рта и стука зубов, который бы заставил вздрогнуть того, кто бы это услышал.

– Ради Бога, – сказал Маршдел, – не занимайтесь ерундой в такой момент. Мистер Прингл, вам здесь вообще делать нечего.

– Мистер кто? – сказал Джек.

– Прингл, насколько я знаю, – это ваша фамилия? – ответил Маршдел.

– Это так, но меня удивило, что вы назвали меня мистером.

Адмирал подошел к сэру Френсису Варни и кивнул ему, что имело вид больше пренебрежения, чем приветствия, на что вампир ответил низким, уважительным поклоном.

– Черт возьми! – пробормотал старый адмирал. – Если бы я так сложил мой позвоночник, я бы его уже никогда не сделал снова прямым. Хорошо, все в порядке. Вы пришли. Это все, что вам оставалось делать, я предполагаю.

– Я здесь, – сказал Варни, – и становится суперэрогацией упоминать то, что я пришел.

– О! Правда? Я никогда не листал словари и поэтому не знаю, что конкретно вы имеете в виду.

– Отойдемте со мной на один момент, адмирал Белл, и я скажу вам, что делать со мной после того как меня застрелят, если это будет моей судьбой.

– Делать с вами! Будь я проклят, если я буду что-то делать с вами.

– Я не ожидаю, что вы будете жалеть меня, вы будете есть.

– Есть?

– Да, и пить как обычно, нет сомнений, несмотря на то, что были свидетелем смерти родственного существа.

– Довольно! Не называй себя моим родственным существом; я не вампир.

– Но вы не знаете, кем вы могли бы быть; а теперь послушайте мои инструкции; раз уж вы мой секундант, вы не можете отказать мне в нескольких дружеских услугах. Идет дождь. Встанем под это древнее дерево и я скажу вам.

Глава 7

Шторм и бой. – Отказ адмирала от своего принципала.

– Хорошо, – сказал адмирал, когда они были под деревом, на которое, было слышно, падал барабанящий дождь, – хорошо, что это?

– Если вашему молодому другу мистеру Баннерворту удасться задеть пистолетной пулей любую часть моего тела так, что это будет опасно для моей жизни, вы не будете беспокоиться обо мне.

– Можете быть уверены, я не буду.

– Отнеситесь к этому легко, как к должному.

– О! Знаешь как легко я отнесусь.

– Ха! Какая очаровательная вещь – дружба! На пол пути отсюда к поместью есть маленький холмик или земельная насыпь. Он вам знаком? Там есть отдельно стоящее дерево, которое растет почти на вершине, с восточной стороны, из семейства пихтовых, которое подобно вееру развернуло свои ветви на фоне голубого неба.

– О! Пропади оно пропадом. Это то проклятое старое дерево, которое растет на вершине холма, его ты имеешь в виду?

– Совершенно точно. Только я более поэтично описал. Луна взойдет сегодня ночью, или скорее завтра утром, в пятнадцать минут пятого.

– Правда?

– Да. И если меня убьют, отнесите меня осторожно к этой насыпи и положите под деревом лицом вверх. Но только сделайте это до того, как взойдет луна. Смотрите, чтобы никто не помешал.

– Приятная работа. За кого ты меня принимаешь? Я говорю тебе, мистер Вампир, или Варни, или как там ваше имя, если вас застрелят, то там, где вы упадете, там вы и останетесь лежать.

– Как нелюбезно.

– Необычно, да?

– Хорошо, хорошо, раз уж вы так решили, то я должен позаботиться о себе другим образом. Я могу так сделать и я так сделаю.

– Заботься о себе как хочешь, потому что я пришел сюда только быть твоим секундантом, чтобы увидеть как мир будет избавлен от тебя, и если это произойдет, это будет правильно, вот и все что я должен с тобой делать, теперь ты знаешь.

Сэр Френсис Варни посмотрел на него со странной улыбкой, и ушел, чтобы сделать необходимые приготовления для немедленного начала дуэли, с мистером Маршделом.

Это было сделано быстро и легко. Договорились, что будет отмеряно двенадцать шагов. По шесть в каждую сторону от одной точки. Шесть шагов должны быть сделаны адмиралом, а другие шесть – Маршделом. Затем они будут тянуть жребий, чтобы определить, на каком конце этой линии будет стоять Варни, сигналом стрелять будет: раз, два, три – огонь!

На эти приготовления понадобилось всего несколько минут; расстояние было отмеряно так, как мы упомянули, и противники были расставлены на своих противоположных позициях, сэр Френсис Варни занял как раз то место, где он с самого начала стоял, рядом с леском и ближе к своей усадьбе.

Было невозможно, чтобы при таких обстоятельствах даже самый смелый и самый невозмутимый из людей не чувствовал, хотя бы в небольшой степени, страха, или волнения. Но, тем не менее, мы должны честно сказать о Генри, что он был действительно отважен как любой настоящий христианин, который бы стоял на ничтожном расстоянии от вечности. Странный мир чувств и эмоций образовался в его сердце и он не выглядел абсолютно неустрашимым перед будущим, о котором он все же знал, которое, возможно, было так близко. Он так выглядел не потому, что боялся смерти, просто он смотрел с подобающей торжественностью на такую серьезную вещь как перемещение из этого мира в следующий, несмотря на то, что его лицо было бледно, и по нему было видно все, что он действительно чувствовал.

Таковы были внешний вид и поведение смелого, но не беспечного человека. В это время, с другой стороны, сэр Френсис Варни, казалось, был полностью погружен в дуэль, он смотрел на нее и все обстоятельства, связанные с ней с неестественным удовлетворением, как будто он развлекался, а не участвовал в этом лично.

Это было странно после того, как он пытался избежать дуэли, и это было достаточным доказательством того, что трусость не была побуждением того поведения.

Адмирал, который стоял на одном уровне с ним, не мог видеть его выражения, или, возможно, он не хотел на него смотреть. Но другие видели, и они нашли что-то невыразимо неприятное в неестественной удовлетворенности, с которой вампир, казалось, выполнял подготовку к дуэли.

– Уничтожь его, – прошептал Маршдел Генри, – можно подумать, что он в восторге, вместо того, что мы о нем представляли, посмотри, он улыбается.

– Ничего страшного, – сказал Генри, – пусть носит какую хочет маску, мне все равно. И, поскольку Господь – мой судья, я провозглашаю здесь, что если бы я не думал, что я оправдаюсь, поступая так, я бы никогда не поднял руку против этого человека.

– Нет и тени сомнения в твоем оправдании. Застрели его, да хранят тебя Небеса.

– Аминь!

Адмирал должен был дать сигнал стрелять. Он и Маршдел отошли на достаточное безопасное расстояние от шального выстрела. Он начал кричать:

– Вы готовы, джентльмены? Раз.

Они посмотрели друг на друга сурово и каждый зажал в руке пистолет.

– Два!

Сэр Френсис Варни улыбался и смотрел вокруг себя, как будто это было совершенно обычное дело.

– Три!

Варни, казалось, еще посмотрел на небо, прежде чем продолжить дуэль.

– Огонь! – закричал адмирал, и только один выстрел ударил по ушам. Он прозвучал из пистолета Генри.

Все взгляды повернулись на сэра Френсиса Варни, который, очевидно, не стал стрелять, ради какой цели – не понятно, за исключением смертельной – чтобы получше прицелиться в Генри. Сэр Френсис, однако, казалось, не спешил, а просто улыбался, многозначительно и постепенно поднимая дуло своего оружия.

– Вы слышали слово, сэр Френсис? Я произнес его достаточно громко, я уверен. Я никогда не говорил более четко в жизни. Правда, Джек?

– Абсолютная правда, – сказал Джек Прингл, – зачем ты спрашиваешь такую ерунду? Ты знаешь, что ты кричишь так всегда, когда хочешь грог.

– Ты подонок, я тебе спину исполосую, точно.

– Вы бы так сделали, если бы были на флоте, а там вы никогда не будете, вы давно в отставке, это всем известно.

– Ты неуклюжая деревенщина, ты не моряк; моряк никогда не поднимает бунт против своего адмирала; как бы там ни было, вы слышите, сэр Френсис, мне надоело ждать, когда вы обратите на меня внимание.

Генри внимательно смотрел на Варни, ожидая в любой момент почувствовать его пулю. Мистер Маршдел поспешно заявил, что так не принято. Сэр Френсис Варни не обратил внимания, но продолжал поднимать оружие, пока оно не стало перпендикулярно земле, и тогда он выстрелил в воздух.

– Я не ожидал этого, – сказал Маршдел, когда подошел к Генри, – я думал, что он более точно целится.

– Я тоже, – сказал Генри.

– Да, тебе повезло, Генри, позволь тебя поздравить.

– Не так рано; мы можем стреляться еще.

– Я могу позволить это, – сказал он с улыбкой.

– Вам нужно было стрелять, сэр, в соответствии с обычаем, – сказал адмирал, – так делать не надлежит.

– Что, стрелять в вашего друга?

– О, это все очень хорошо! В данный момент вы мой друг, хоть вы и вампир, и я хочу, чтобы вы стреляли.

– Если мистер Генри Баннерворт желает стреляться еще, я не возражаю и буду стрелять в него, он может тоже стрелять в меня, но это будет бесполезно для него, потому что оружие смертных для меня – это детская игрушка, оно не возьмет меня.

– Но почему? – сказал адмирал.

– Посмотрите сюда, – сказал сэр Френсис Варни, шагая вперед и поднимая руку к своему шарфу, – посмотрите сюда, если мистер Генри Баннерворт будет желать стреляться еще, он может сделать это той же пулей.

– Той же пулей? – сказал Маршдел, подходя поближе. – Та же пуля! Как это?

– Я не верю своим глазам, – сказал Джек, – кто бы мог подумать; вот это да! Какой бы он был подставной мишенью, возглавлял бы отряд, был бы хорошим камикадзе, или брал бы на абордаж.

– Вот, – сказал сэр Френсис, протягивая пулю Генри Баннерворту, – вот пуля, которой вы стреляли в меня.

Генри посмотрел на нее, она была очернена порохом, тогда Маршдел замерил ее и попробовал вставить в пистолет. Он обнаружил, что пуля подходит к пистолету Генри.

– О Небеса, это так! – произнес он, отшагивая назад и глядя на Варни с ног до головы в ужасе и изумлении.

– Будь ты проклят, – сказал адмирал, – если я понимаю это. Почему Джек Прингл, ты, собака, здесь происходят такие странные вещи.

– О, нет, такое происходит часто в некоторых странах.

– Вы будете настаивать на повторных стрельбах или я вас удовлетворил?

– Я буду возражать, – сказал Маршдел. – Генри, это дело не должно продолжаться. Это будет безумием, хуже, чем безумием, драться при таких условиях.

– И я того же мнения, – сказал адмирал. – Я не буду иметь с вами дел, сер Френсис. Я больше не ваш секундант. Я не рассчитывал на такую игру как эта. Вы можете драться с человеком в медных латах на дне вступления в должность лорд-мэра, или с победителем на коронации.

– Да, – сказал Джек Прингл, – стрелять в вампука – это все равно, что стрелять в спину аллигатору.

– Это решенный вопрос, – сказал мистер Маршдел.

– Нет!-сказал Генри.

– Но почему нет?

– Потому что я не получил его выстрела.

– Небеса не позволили тебе его получить.

– Я не могу с честью покинуть это место без выстрела другого.

– При обычных обстоятельствах это было бы так, но при таких как эти – это вздор. Ты не можешь заслужить честь или уважение с таким противником, это определенно, ты не можешь ничего добиться.

– Так что мы решаем по этому делу? Могу я считать, что я избавлен от обвинения в трусости? – поинтересовался сэр Френсис Варни с холодной улыбкой.

– Более честно, – сказал адмирал, – драться за стеной, чем с человеком которого я могу застрелит так же, как я могу застрелить луну.

– Генри, позволь мне попросить тебя уклониться от продолжения дуэли; это ни к чему хорошему не приведет.

В этот момент издали послышался шум людских голосов; это вызвало короткую паузу, вся группа стояла тихо и слушала. Ворчанье и крики, которые увеличивались вдали были нечеткими и беспорядочными.

– Что может все это значить? – сказал Маршдел, – что-то здесь не то. Не могу представить обычной причины для таких событий.

– Я тоже, – сказал сэр Френсис Варни, смотря с подозрением на Генри Баннерворта.

– С моей стороны я тоже не знаю причину или природу этих звуков.

– Мы можем легко увидеть в чем дело с того бугорка, – сказал адмирал, – а вон и Джек Прингл, он уже там. Что он хочет сказать своими жестами, не могу понять.

Фактом оставалось то, что Джек Прингл, слыша буйство, подумал, что с близлежащей возвышенности он, возможно, увидит причину того, что он называл гамом, и в какой-то степени ему это удалось.

Там было некоторое количество людей разного рода, идущих из деревни, вероятно вооруженных, и кричащих. Джек Прингл подтянул штаны и выругался, потом снял шляпу и закричал адмиралу:

– Разрази меня Юпитер, они опоздали, чтобы испортить игру. Алло! Ура!

– Ты о чем, Джек? – поинтересовался адмирал, когда он подходил тяжело дыша. Почему они вопят?

– Только несколько бездельников и женщин-торговок, которые шатаются как компания пингвинов.

– О! Мои глаза! Разве один залп не заставит их улепетывать, Джек?

– Да, как тех французов, которых вы убили на борту «Большого Громовержца», как вы его называли.

– Я убил их, ты негодяй?

– Да, их было убито около пятисот.

– В них просто стреляли.

– Они были убиты, только вас совесть мучает.

– Ты негодник, ты негодяй! Тебя нужно протащить под килем и хорошенько проучить.

– Да, это вас проучили, и уволили как старую посудину.

– Будь ты проклят, ты, ты, о! Как бы я хотел, чтобы ты был на борту, я бы сделал из твоего тела британский флаг, с множеством красных и синих полос.

– О! Это все очень хорошо. Но если вы не будете двигаться быстро, вас изобьют все старые деревенские женщины, это все, что я могу сказать по этому поводу. Вам лучше браться за штурвал и отчаливать, иначе вас протащат под килем.

– Пошел ты…

– В чем дело? – поинтересовался Маршдел, подбежав.

– В чем причина шума, который мы слышали? – спросил сэр Френсис, – какой-то деревенский праздник ворвался спонтанно в эти глухие места?

– Я не могу сказать, в чем причина, – сказал Генри Баннерворт, – но мне кажется, что они идут сюда.

– В самом деле!

– Я тоже так думаю, – сказал Маршдел.

– С какой целью? – поинтересовался сэр Френсис Варни.

– Не с мирной, – заметил Генри, – потому что, насколько я вижу, они идут широким рядом, как будто окружают что-то, или хотят захватить кого-то.

– Это так! Но зачем они идут именно сюда?

– Если бы я знал, я бы сразу сказал причину.

– И они, кажется, вооружены разным необычным оружием, – заметил сэр Френсис, – они хотят напасть на кого-то. Кто тот человек с ними? Он, кажется, возражает, чтобы они шли.

– Кажется это мистер Чиллингворт, – сказал Генри, – я думаю это он.

– Да, – заметил адмирал, – я думаю, что знаю форму этого судна; он сначала был в нашем обществе. Я всегда узнаю корабль, если я его когда-то видел.

– Это правда? – сказал Джек.

– Да, что ты имеешь в виду, а? Дай мне услышать, что ты хочешь сказать против своего капитана и адмирала, ты, мятежная собака; скажи мне, тебе говорят.

– Я скажу, вы думали, что в тумане бьетесь с большим кораблем, сделали около сотни бортовых залпов, а это был всего лишь «Летучий Голландец», или дьявол.

– Ты, проклятая собака…

– Вы знаете, что это было. Возможно это нам только кажется, но я думаю, что так все и было.

– Ты думаешь?

– Да.

– Это бунт: мне с тобой больше нечего делать, Джек Прингл; ты не моряк и не уважаешь офицера. Отворачивай!

– Очень хорошо, вы так сказали, и я уйду, будьте вы прокляты, однако я не хотел уходить.

– Хорошо, зачем тогда быть таким буйным?

– Потому что вы мне надоели.

Крики толпы становились все отчетливее, приближаясь к группе, которая стала выказывать неловкость по этому поводу.

– Можно быть уверенными, – сказал Маршдел, – что мистер Чиллингворт ничего не рассказал о том, что здесь была дуэль.

– Нет, нет.

– Но он должен был быть здесь этим утром, – сказал адмирал. – Как я понимаю, он должен был быть здесь в качестве хирурга, но я его здесь не увидел, а вы?

– Нет, – сказал Генри.

– Но вот он идет в качестве хранителя общественного спокойствия, – сказал Варни холодно, – однако, я верю, что его участие не понадобится, поскольку все дело, предполагаю, урегулировано.

– Покончим с вампиром!

– Что, – сказал адмирал, – как? Что они сказали?

– Если вы будете слушать, они вам скоро все расскажут, я гарантирую.

– Возможно расскажут, но я бы хотел знать сейчас.

Сэр Френсис Варни многозначительно посмотрел на Маршдела, а затем подождал с опущенными глазами, пока не раздались повторные крики.

– Покончим с вампиром! – послышалось со всех сторон, откуда люди быстро подходили к ним и сходились в центр. – Сжечь, уничтожить, убить вампира! Нет вампирам, сжечь дотла, покончить с ним, убить его!

Потом послышался голос мистера Чиллингворта, раздававшийся с большой серьезностью, очень желая уговорить их уменьшить свой пыл и удержать от насилия.

Сэр Френсис Варни стал очень бледным и взволнованным. Он мгновенно повернулся и не сказав ни слова убежал в лес, который разделял его с домом, еще больше возбуждая людей.

В этой ситуации мистер Маршдел остался неподвижен, но стоял на месте с Генри Баннервортом, адмиралом и Джеком Принглом, пока толпа не приблизилась к ним очень близко, крича и взывая к мести и казни самых разных способов, какие только можно представить, очень непопулярного вампира.

Оставив на некоторое время приближение этих приведенных в ярость людей, мы, в нескольких словах опишем, как так вдруг случилось, что для Варни появилась такая угроза, которой, казалось бы, не должно было быть.

Мы раньше говорили, что был только один человек, не входящий в круг Баннервортов, который мог рассказать точно, о тех необычных и неописуемых событиях, которые происходили в поместье; и этим человеком был мистер Чиллингворт, человек, о котором нельзя было подумать, что он станет распускать слухи.

Но увы! У самых лучших людей есть свои слабости, и мы с сожалением вынуждены сказать, что мистер Чиллингворт в этом случае забыл о замечательной осторожности, которая обычно присуща ему, и стал причиной народных волнений, принявших такие размеры.

Из за короткой невнимательности и самонадеянности он сболтнул своей жене. Да, этот действительно умный мужчина, от которого никто не ожидал бы такой ужасной непредусмотрительности, на самом деле рассказал своей жене про вампира. Но человеческая природа такова, и это подкреплено неопровержимыми доказательствами, что в том, в ком мы абсолютно уверены, обнаруживаются слабости, которые мы не могли и предполагать.

Так было и с мистером Чиллингвортом. Это правда, он предупредил жену, что это секрет, и объяснил опасность распускания слухов о Варни, вампире. Но это было все равно, что сказать урагану, что дуть так сильно – это не хорошо. Так было и с просьбой хранить секрет.

Конечно, она сразу стала говорить: «Да кому я могу сказать?» Я что, тот человек, который все всем рассказывает? Когда я кого-нибудь вижу? Только не она, никогда». А потом, когда мистер Чиллингворт вышел как король Таити, она пригласила соседей на чай.

Под торжественные обещания хранить секрет, шестнадцать женщин узнали со всеми интересными подробностями о нападении вампира на Флору Баннерворт, и обо всех доказательствах, уличающих сэра Френсиса Варни в том, что он – кровожадное существо.

Когда разум представляет себе шестнадцать леди, распространивших информацию около двадцати четырем знакомым каждая, мы уже теряемся в арифметике, и вынуждены откровенно признать, что через двадцать четыре часа в городе не было человека, который был бы настолько невежественен, что не был знаком со всеми обстоятельствами.

В то самое утро, на которое была назначена дуэль, на улицах было видно необычное движение. Люди сбивались в небольшие группы и были явно агрессивно настроены. Бедный мистер Чиллингворт! Он один не знал о причинах народных волнений, и пошел спать, удивляясь, что за необычный переполох охватил небольшой ярмарочный город, но так и не смог понять происхождения.

Так или иначе, однако народные массы, которые решили этим утром сделать поход на вампира, подумали, что будет необходимо отблагодарить мистера Чиллингворта, и поэтому большая толпа в ранний час собралась у его дома и сделала три благодарственных громких крика, которые пробудили его ото сна и вызвали его самое большое удивление своим грохотом.

О, эта хитрая миссис Чиллингворт! Она то прекрасно знала, в чем дело, но притворилась, что не имела понятия, что происходит.

– Господи! – закричал мистер Чиллингворт, когда встал с кровати, что это все значит?

– Все что? – говорила его жена.

– Все что? Ты хочешь сказать, что ничего не слышала?

– Ну, думаю, я слышала что-то вроде чего-то.

– Что-то вроде чего-то? Дом трясся.

– Хорошо, хорошо, не обращай внимания; это не наше дело.

– Да, хотя может быть. Сейчас самое умное – сказать: давай спать. Это что-то, чего я не могу понять. Что-то странное.

– Ну и что тебе до этого?

– Возможно ничего, а возможно, что это и меня касается.

Мистер Чиллингворт выпрыгнул из своей кровати и стал одеваться, этот процесс у него происходил с заметной быстротой, которая была усилена дополнительными двумя или тремя криками толпы внизу. Затем, после временного затишья, громкий голос прокричал:

– Покончить с вампиром, покончить с вампиром!

Истина мгновенна осенила разум мистера Чиллингворта и, поворачиваясь к своей жене, он произнес:

– Я не могу этого понять. Ты распространяешь слухи о сэре Френсисе Варни? Ты вызвала все эти волнения?

– Я слухи? Нет, я никогда! Да, это моя вина. Я это знала раньше. Я знала.

– Но ты должно быть рассказала об этом.

– Кому я должно быть рассказала об этом?

– Ты рассказала или нет?

– Кому я могла сказать?

Мистер Чиллингворт был одет и поспешил вниз. На улицу он вышел в большом отчаянии. Он думал, что сможет рассеять толпу, и еще успеет на дуэль.

Его появление было поприветствовано дополнительными криками, потому что все подумали, что он пришел присоединиться к походу на сэра Френсиса Варни. Он нашел, что собралась гораздо более значительная толпа, чем он себе представлял, и его встревожило то, что многие были вооружены разного рода оружием.

– Ура! – кричал очень полный парень, который, казалось, наполовину был сведен с ума грядущим походом. – Ура, с нами доктор, он расскажет нам все по дороге.

– Ради Бога, – сказал мистер Чиллингворт, – остановитесь! Что вы все собираетесь делать?

– Сжечь вампира, сжечь вампира!

– Стойте, стойте! Это безрассудно. Позвольте мне убедить вас вернуться по домам, или у вас будут крупные неприятности.

Этому совету никто не последовал. Когда они поняли, что мистер Чиллингворт не собирался подбадривать их и одобрять их агрессию, это породило другие крики общественного волнения. Толпы двинулись по длинным беспорядочно разбросанным улицам города по направлению к дому сэра Френсиса Варни.

Правда то, что называется властями города, было встревожено и переполошилось, но нашло себя в таком пугающем меньшинстве, что не было и речи о каких-либо попытках остановить незаконные демонстрации мятежников, так что взбешенные народные массы могли действовать на свое усмотрение. Разбросанной, выглядящей беспорядочно толпой они двинулись из города, клянясь отомстить Варни-вампиру.

Оставив надежду остановить это необузданное шествие толпы, мистер Чиллингворт все же не мог смириться с тем, что он не будет присутствовать при сцене, которая, определенно, была вызвана его неосторожностью, так что он пошел с толпой, стараясь, каждым аргументом, который приходил ему в голову, удержать их от насилия, которого они жаждали. Он также надеялся, что когда они прийдут к сэру Френсису Варни и не найдут его в доме, как вероятно должно было быть, потому что к этому времени он уже должен будет уйти на встречу с Генри Баннервортом, чтобы драться на дуэли, он сможет уговорить толпу вернуться и воздержаться от их насилия, которое они стремились совершить.

Так это было, подгоняемый множеством людей, несчастный хирург пожинал плоды, и физически, и психологически, своей серьезной ошибки: доверения секрета жене.

Мы хотим, чтобы о нас не думали сейчас, что мы утверждаем как правило без исключений, что нельзя доверять секреты женщинам, потому с начала мира очень хорошо известно, как они их умеют хранить, и с какой восхитительной осмотрительностью, тактичностью, и осторожностью эта прекраснейшая часть человечества ведет себя.

Мы знаем как мало миссис Чиллингворт в мире, и должны только сожалеть, что наш друг доктор в своем супружестве столкнулся с таким примером.