Текст книги "Фантом. Последние штрихи"

16. Некка[12]12
  Некка (или Никса) – дух воды в североевропейском фольклоре.


[Закрыть]

– Это всего лишь огромная грязевая яма, – сказал Лузгарь, вытирая пот с лица. – Ручей, который протекает через нее, не дает ей засохнуть.

– Именно, – подтвердил Мутный.

Нед с интересом смотрел на пруд. Его площадь составляла всего пару акров.

Он казался неглубоким, наполненным грязью и стоялой водой. На его поверхности плавали останки мертвых деревьев – хрупкие стволы цвета истлевшей кости и зазубренные гниющие пни. Это заброшенное место ничего хорошего не сулило. Они шли сюда очень долго. Нед впервые так далеко зашел в Олд-Вудс.

– Здесь водятся сомы, – продолжал Лузгарь, возясь с леской и удочкой. – Причем довольно крупные. Сейчас самое время попробовать их поймать. В августе окунь уходит на глубоководье, где попрохладней, но взрослые сомы все еще рыскают ближе к берегу.

– Сом – днищенская тварь, – заявил Мутный. – Только и занимается тем, что жрет всякую дрянь со дна.

– Зато сам он вполне вкусный, – добродушно возразил Лузгарь. – И поймать его не так-то просто.

– Это верно, – согласился Мутный. – Когда я был маленьким, мы ели сома почти каждый день. – Он посмотрел на Неда. – Классные снасти у тебя, Головастик.

Мальчик с гордостью улыбнулся и показал ему поближе свой облегченный спиннинг с катушкой.

– Мне его подарил отец.

– Чертовски мило с его стороны.

– Держи спиннинг крепче, – предупредил его Лузгарь. – Ты же не хочешь, чтобы дедуля-сом вырвал его из твоих рук и уплыл с ним под воду.

– Вряд ли эта рыба такая большая, – сказал Нед с долей сомнения. – А ты не хочешь порыбачить, Мутный?

– О, нет, не хочу. Я подожду, пока вы с Лузгарем не начнете вытаскивать огромных рыбин, и размозжу им черепушки. Сейчас найду крепкую дубину.

С этими словами Мутный ушел в чащу леса и вернулся через несколько минут с большой сломанной веткой.

– В самый раз, – сказал он сам себе, замахнувшись ей несколько раз.

– Ты правда собираешься бить их этой штукой? – спросил Нед.

– Конечно. Другого выбора нет. Сом может жить вечно, пока его не убьешь. Лузгарь выбросил одного в огороде несколько лет назад, и он жил там почти все лето, пыхтя как паровоз. Правда же?

Лузгарь кивнул:

– Отпугивал енотов.

Нед улыбнулся. Это была одна из тех историй, поверить в которую он не мог, но ему хотелось, чтобы она оказалась правдой.

Лузгарь забросил удочку и сел на камень с банкой пива в свободной руке. Он посмотрел в сторону мальчика, чтобы оценить его работу.

– Эй, насади еще пару червяков на леску, – сказал он. – Сомы любят много есть. Они не будут тратить время на одного дохлого червя. И подвесь еще одно грузило. Оно позволит тебе забросить леску подальше, и наживка останется на дне, где они живут.

Нед последовал указаниям Лузгаря, затем забросил спиннинг, подтянул леску и стал ждать. Теперь, присмотревшись, он заметил, что в пруду кипит жизнь. Жуки-плавунцы танцевали под самой поверхностью воды, пузыри воздуха поднимались со дна, и круги на воде появлялись то тут, то там. «Конечно, тут водится рыба», – подумал Нед. Лузгарь знал это наверняка. Он ни за что не проделал бы такой путь, чтобы порыбачить в мертвом пруду. Мальчик был весь на иголках от нетерпения. «Ну же, рыба», – подзывал он ее про себя. Туго натянул леску между пальцев, как Лузгарь. Спустя какое-то время он почувствовал поклевку.

– Там что-то есть, – сказал Нед. – Я чувствую.

– Пусть он заглотит наживку и двинется в твою сторону, – посоветовал Лузгарь. – Потом резко дерни леску, чтобы крючок как следует впился в рыбину.

Первая поклевка ничем не завершилась, но не прошло и часа, как старик вытащил трех крупных сомов, а Нед одного. Лузгарь показал мальчику, как держать рыбину, чтобы та не поранила его своими острыми усами. Мутный оглушал каждую пойманную рыбу своей дубиной, а Лузгарь перерезал им глотки. Затем он вспарывал им брюхо и выскребал из него внутренности, которые заворачивал в мокрую траву и складывал в корзину. Неда поразило, как яростно сопротивлялся первый сом. Он исступленно извивался в воздухе, затем внезапный удар дубиной, лезвие ножа полоснуло по коже, из раны заструилась ярко-красная кровь – все это произошло очень быстро. Но зрелище было скорее волнующим, чем отталкивающим.

Нед как завороженный смотрел на поверхность пруда. Она постоянно менялась. Легчайший ветерок, облака на небе, едва заметная перемена в освещении, все это отражалось на воде, становилось частью ее бесконечной трансформации. Нед был загипнотизирован этим зрелищем, которое вкупе с послеполуденной жарой, чуть не усыпило его. Вдруг он увидел что-то в самом центре пруда. Сначала ему показалось, что причиной этих кругов и завихрений стала рыба, которая охотилась за добычей на поверхности воды. Но она была слишком большой, около полутора метров в длину, и Нед подумал, что такая большая рыба не смогла бы жить в этом маленьком пруду.

– Смотрите, – сказал он, показывая в ее сторону. – Посмотрите туда.

Оба встали и подошли ближе к воде.

– Я же говорил, что здесь водятся крупные рыбины, – сказал Лузгарь.

– Это настоящее чудовище, – воскликнул Мутный. – Лучше не ловить его, Головастик. Иначе с ним проблем не оберешься.

– Не похоже на рыбу, – сказал Нед. – Слишком большая для этого водоема.

– Здесь встречаются такие. – Лузгарь снова сел на камень. – И даже больше.

– Правда? – В голосе Неда послышалось восхищение.

– Такая рыбина проглотит тебя в два счета, – рассмеялся Мутный.

– Может, это была некка. – Улыбка Лузгаря превратилась в хитрую ухмылку.

– Что?

– Некка.

– А что это?

– Да, что ты такое говоришь? – спросил Мутный с преувеличенным выражением скептицизма на лице.

Лузгарь дернул леску, заставив червей на ней пуститься в пляс для развлечения проплывающих мимо рыб.

– Я сам их никогда не видел, – сказал он. – Но один сумасшедший норвежский моряк рассказал мне однажды о некке.

– Погоди, – перебил его Мутный. – Не Счастливчик Хансен случаем?

– Именно, Счастливчик Хансен.

Мутный хмыкнул:

– Этой старый дурак давно не просыхал. Он и двух слов связать не в состоянии.

– И что он рассказал? – спросил Нед Лузгаря.

– Он рассказал мне, что некка – это большая, черная, склизкая тварь, живущая в реках и прудах. Никто не знает, как она выглядит, потому что люди видели ее только мельком, да и то очень редко. Некки очень уродливы. У них грустные глаза, и можно услышать, как они воют и стонут, оплакивая свою потерянную любовь, или потому что они очень одиноки, или еще по какой-то похожей причине.

– А они опасны?

Лузгарь пожал плечами:

– Возможно. Я слышал, что они проказничают – поют под водой, переворачивают лодки, рвут лески, все в таком роде.

– А ты в них веришь?

– Кто знает? Как я уже сказал, я их ни разу в жизни не видел, но Счастливчик Хансен всегда говорил, что одна водится где-то поблизости, и что он ее однажды видел.

– Да, как же, видел, – проворчал Мутный. – Когда на полу в пивной валялся.

Движение в центре пруда прекратилось. Нед продолжал наблюдать, но больше ничего так и не увидел. Некка. Конечно, он не поверил в ее существование. Но все же попробовал представить, как бы она выглядела, если бы действительно существовала. Лузгарь рассказывал подобные истории как что-то само собой разумеющееся, и Неду было трудно относиться к ним как к чистой выдумке, как бы абсурдно они ни звучали.

– А что стряслось с Счастливчиком Хансеном? – спросил Мутный.

– Думаю, некка в конце концов до него добралась, – рассмеялся Лузгарь. – Он был что-то с чем-то.

– Это точно.

Еще один час прошел без поклевки, и они решили собираться домой. Нед начал медленно сматывать леску, но она внезапно остановилась. Чем сильнее он пытался ее выдернуть, тем сильнее сгибалась его удочка. В какой-то момент показалось, что она вот-вот переломится.

– Кажется, я зацепился за камень или корягу, – сказал он, размахивая удочкой в разные стороны, чтобы высвободить крючок, но он не поддавался.

– Похоже, тебе придется обрезать леску, – сказал Лузгарь.

Нед уже был готов сдаться и последовать его совету, но тут леска немного ослабла. Он смотал еще пару метров, и ему стало казаться, что на другом ее конце что-то тяжелое.

– Она освободилась, – сказал он, запыхавшись от усилий.

– Тяни медленно и осторожно, чтобы не потерять крючок, – руководил им Лузгарь.

Глаза Неда расширились, и он воскликнул от удивления, когда из-под воды прямо перед ним показалось нечто. Оно было темно-зеленое, длиной и толщиной с его предплечье. Нед увидел два черных глаза-бусинки, уставившиеся на него. Потом тварь разомкнула челюсти и выплюнула крючок, уже без червей. Азатем погрузилась назад в воду и скрылась из виду. Нед стоял с открытым ртом, не в состоянии вымолвить ни слова.

Наконец он услышал, как Лузгарь и Мутный рассмеялись, словно расшалившиеся школьники.

– Что это такое?

– Судя по твоему виду – чудище какое-то, – предположил Мутный.

– Некка, – вторил ему Лузгарь. – Почти до тебя добралась.

– Нет, я серьезно, что это было?

Лузгарь улыбнулся и похлопал Неда по спине.

– Это была большая старая черепаха, – сказал он. – И злющая, к тому же.

– Такой огромной черепахи я в жизни не видывал, – добавил Мутный. – Почему ты ее не вытянул, малыш? Ты ее почти поймал. Какой бы суп мог получиться!

– Это была черепаха? – переспросил потрясенный Нед.

– Иисус, Мария и святой лопух! – Лузгарь поднял леску Неда и положил крючок на свою ладонь. – Вы только посмотрите.

Стальной крючок, в своем обычном состоянии похожий на букву J, разогнулся и напоминал миниатюрный гарпун.

– Боже! – воскликнул Нед. – Это сделала черепаха?

– Ты сам видел, как она это сделала. И обмотку перекусила.

– Будь осторожней, Головастик. Кажется, ты так разозлил эту черепаху, что она придет за тобой.

Лузгарь отрезал крюк от лески и вручил Неду.

– Покажи его своему отцу, – сказал он. – Теперь у тебя появилась собственная рыбацкая история и улика, которая может ее подкрепить.

Всю дорогу домой они шутили и весело болтали, но Нед никак не мог забыть ту черепаху. Он мысленно видел эту мощную шею, пустой взгляд черных глазок и грозные челюсти, выплюнувшие крючок. Такая большая и сильная черепаха. Похоже, в этом пруду действительно водится крупная рыба. Он еще раз подумал о твари, которую видел под водой в центре пруда. Кажется, она была крупнее самого Неда.

Когда Нед вошел в дом и протянул матери пойманного сома, она завизжала. В комнату вбежал отец, но, когда увидел, что у сына в руках, рассмеялся и настоял на том, чтобы сфотографировать мальчика и его улов. Нед рассказал им о своей рыбалке, и родители внимательно слушали его, и ему было приятно, что их искренне впечатлил разогнутый крючок. Он положил его в спичечный коробок и оставил на прикроватном столике. Когда он выключил свет и лег спать, то снова подумал о черепахе. Какие еще неизвестные твари обитают в том пруду в Олд-Вудс? Некка? И что они делают сейчас? Спят? Нет, это слишком скучно. Они рыскают в темной воде, а может, даже выбрались на сушу и отправились на охоту. Огромные сомы, огромные черепахи, некка…

Нед был рад, что он сейчас дома, в своей постели.

17. Прямые линии ломаются и превращаются в круги

В августе случается всякое. Жара невыносима, она парализует, обессиливает, но… что-то происходит.

За пару суток, а может, даже в течение одного дня, целые миры могут полностью измениться.

Нед шел по лужайке к дому. В руке он держал футболку, которая стала такой липкой, что ему пришлось ее снять. Еще он нес банку с мутной, застоявшейся водой из маленького пруда в дальней части луга. Это был даже не пруд, а лужа около трех метров в ширину, но Нед обратил на нее внимание сразу после переезда в Линнхейвен. Иногда ночью, когда его не отвлекали другие звуки, он слышал что-то похожее на кваканье большой лягушки, доносившееся из лужи. Он никогда ее не видел, но был уверен, что она там живет. Несмотря на жару, испепеляющее солнце и отсутствие дождей, лужа не высохла, и Нед думал, что, скорее всего, она подпитывается из какого-то подземного источника.

Линда загорала в патио и слушала ток-шоу по радио. Какая-то женщина жаловалась на то, что деньги американских налогоплательщиков тратятся на помощь другим странам.

– Мы даем им деньги, мы кормим их, мы строим им дамбы и другие сооружения, – говорила она, – а они нас ненавидят.

– А почему вы решили, что они нас ненавидят? – спросил ведущий, которому платили зарплату за провокации.

– Они плюют на нас и сжигают наш флаг, – ответила женщина. – Мы должны положить этому конец, прямо сейчас.

Линда дремала, поэтому Нед зашел в дом, чтобы ее не потревожить.

Он налил ледяной лимонад в стакан и поднялся с ним наверх. В его комнате было всего на пару градусов прохладнее, чем на улице. Нед поставил банку с водой на стол. Потом достал чистые предметные стекла и настроил микроскоп на малое увеличение. Он допил лимонад и приступил к работе. С помощью пипетки Нед осторожно взял образцы из верхнего, среднего и нижнего слоя воды и поместил каждый на отдельное стекло. На четвертое стекло он нанес мазок зеленой слизи. Нед наклонил зеркало под нужным углом и настроил резкость линзы.

Как и всегда, увиденное привело его в восторг. Между четырьмя образцами не было никакой разницы, по крайней мере, заметной Неду. Каждый представлял собой головокружительное и необычайное королевство простейших микроорганизмов во всей его абсурдной красоте. Амебы лежали в летаргическом сне. Толпы инфузорий-туфелек носились, как взбесившиеся электромобили. Инфузория-трубач стояла под наклоном, похожая на крошечную копию Пизанской башни с бахромой на верхушке. Коловратки плавали в воде, величественные, словно дирижабли. Гидра терпеливо дожидалась своей добычи, чтобы запустить в нее смертоносные щупальца. Эвглена хлестала сама себя резкими, судорожными движениями, будто кающийся пилигрим. А вот любимчик Неда – вольвокс, который является не просто микроорганизмом, а целой их колонией, где они скреплены друг с другом. Единая, идеальная сфера, сверкающая зеленая планета. И все это обитало лишь в нескольких каплях воды и было невидимо человеческому глазу. Потрясающая вселенная, по которой Нед мог путешествовать часами.

Микроскоп был его космическим кораблем. Нед пытался представить себе, каково это, быть таким же маленьким, как инфузория-туфелька. Он воображал себя исследователем, прокладывающим путь через лягушачью лужу, через этот океан странных и опасных созданий. На это может уйти вся жизнь, если он не погибнет во время своего путешествия. Что можно использовать в качестве оружия – серебряные водоросли? Может, у него получится приручить коловратку и скакать на ней, как на лошади. Переплыть Тихий океан на плоту – детская забава по сравнению с этим приключением.

Нед сделал мысленную заметку. Если бы вода была соленой, то в ней не обитало бы столько микроорганизмов. Значит, пруд подпитывался пресноводным источником, пусть и небольшим. Интересное наблюдение, учитывая, что пруд находится рядом с морем. Но почему бы и нет? Линнхейвенский спа-курорт тоже располагался рядом с заливом и был построен на пресных источниках.

Нед оторвался от микроскопа и прислушался. Что это было?

Снова жужжание. Но в этот раз оно звучало по-другому. Почти как человеческий голос. Звук доносился издалека, но в нем было что-то сокровенное. И жуткое. Нед заставил себя сосредоточиться и постарался расшифровать то, что слышал. Словно радиостанцию во время ночной грозы, сигнал которой прерывается помехами. Было похоже на стенания, или на вопли, в невыносимом тембре звука слышалась какая-то настойчивость, в которой переплелись злость и страдание. Это точно голос. Но человеческий ли?

Нед замотал головой и выбежал из комнаты.

Нужно скрыться от этого ужасного звука. Он, казалось, насмехался над ним, как ужасающее доказательство его неоформившихся страхов. Угроза, которой Нед не мог дать название, но понимал, что она приближается. Снова в его собственной комнате. Прямо посреди солнечного дня.

Нед остановился на кухне. Он запыхался и вспотел, но мыслил ясно. Дом казался абсолютно нормальным. Здесь было тихо, как в любой другой день. Из патио доносились звуки вашингтонской радиостанции. Теперь дозвонившиеся на передачу слушатели обсуждали цены на арахисовое масло.

«Так называемый дефицит – полное надувательство», – с жаром утверждал мужчина.

Нед подошел к задней двери и выглянул во двор. Его мать продолжала загорать на том же самом месте. Она перевернулась на живот, но все еще дремала. Нед смотрел на нее несколько секунд, но потом отвернулся. Он не знал, что делать дальше, но сразу же понял, что у него нет другого выбора. Он должен вернуться наверх, в свою комнату.

Свою комнату.

Происходило бы с ним то же самое, если бы у него был брат или хотя бы младшая сестра? Нет. Они никогда не приходили при свидетелях. Может, все эти звуки – лишь плод его воображения, заполняющий пустоту в его жизни? Но как может быть пустота на месте того, кого никогда и не было? Кроме того, воображаемый друг – это одно, а странные, пугающие звуки – совсем другое, и в них не было никакого смысла. Однажды он спросил у родителей, почему у него нет брата или сестры, но он не помнил, что они ответили. Теперь он понимал, что то, что он единственный ребенок в семье, не имеет к происходящему никакого отношения. Все это не могло внезапно начаться именно сейчас, когда ему почти исполнилось десять. Скорее всего, предпосылки к этим событиям возникли раньше.

Перспектива сойти с ума – вот что его по-настоящему беспокоило. Если ты сумасшедший, значит, болезнь в твоей голове. Значит, с тобой что-то не так, и никто не может это исправить. Что-то закоротило в твоем мозгу. И если ты сумасшедший, то тебе придется жить с такими же сумасшедшими до конца твоих дней. Это пугало его больше всего. «Я схожу с ума?» – Нед не представлял, как можно воспринимать такую возможность всерьез, она казалась слишком ошеломляющей, чтобы на ней сосредотачиваться.

Он задержался на пороге своей комнаты, но потом вошел внутрь и направился прямо к микроскопу. Подготовил чистое предметное стекло и взял образец мутной воды. Пока он выполнял эти операции, сознание отсчитывало секунды, и с каждой секундой он чувствовал себя немного лучше. Размытые фигуры проплывали перед его глазами, и он был готов вернуться в волшебный мир инфузорий, когда вдруг обнаружил, что не может пошевелиться.

Глаза Неда отказывались фокусироваться. Его пальцы были не в состоянии повернуть колесико линзы. Все мысли улетучились из его головы. Он не мог ничего сделать. Нед встал со стула, но на это действие ушли его последние силы. У него закружилась голова. Он устал, очень устал. Он думал, что заснет прямо сейчас, стоя, и как мог сопротивлялся этому. Вот так люди и идут ко дну, когда перестают бороться. Он увидел себя в огромном медленном водовороте, утягивающем его в черную дыру, в которой он исчезнет навсегда. Он вспомнил, что его мать находится совсем рядом, за окном, но теперь ему казалось, что она далеко-далеко, за миллионы километров от него. Он попытался позвать на помощь, но слова тихим стоном застряли у него в горле. «Вот и все, – подумал он, – на этот раз они заберут меня с собой».

Уничтожив пугало, ты обрек себя.

Теперь он это почувствовал: то же ощущение, которое он испытал в подвале спа-отеля. Некая сущность, фантом, находился здесь, в его комнате, прямо за его спиной – но сейчас все было гораздо хуже. Сейчас Нед не мог пошевелиться, ни говоря уже о том, чтобы идти вперед. Он чувствовал, как горячий, мертвый воздух обволакивает его, словно саван, и он чувствовал отвратительное, зловещее дыхание смерти. Оно обжигало затылок и лезло в лицо. Нед чувствовал, что задыхается, но не мог пошевелиться. Все, что ему оставалось – стараться наполнить легкие хоть небольшим количеством воздуха.

Что со мной?

Чьи-то руки прикоснулись к его голове.

Нет, нет…

Руки гладили его по волосам, проскользнули по его ушам.

Нет, пожалуйста, оставь меня в покое.

Руки сомкнулись на его горле, потом начали ощупывать лицо. Невидимые пальцы опустили ему веки, потом позволили им открыться. Дыхание фантома ревело в ушах. Одна рука зажала ему рот, вторая сдавила ноздри. Он ничего не видел, но все это происходило с ним на самом деле. Казалось, что на лицо упал стальной пресс и теперь выжимал из него жизнь. Он оказался во власти фантома.

– За что?

Дыхание на мгновение заколебалось, затем последовал тихий тошнотворный выдох. Хватка усилилась.

– Я скучал по тебе.

Голос шептал у него в голове, отчетливый, но обезличенный. Нед смог снова дышать, едва-едва, и руки продолжили ощупывать его. После этих прикосновений тело Неда превращалось в тонкий слой желе на соломенном каркасе.

Что?

– Я скучал по тебе.

Что тебе нужно?

– Ты.

Кто ты?

– Ты.

Невидимые пальцы крепко схватили руки Неда, невидимые руки сжали его в удушающих объятьях. Дыхание с силой вырвалось из груди, казалось, что глаза вот-вот выскочат из глазниц. Комнату заволокло темной пеленой. Руки острыми, как иголки, пальцами вскрыли его грудную клетку и добрались до самого сердца, словно собирались его вырвать.

«Ничего этого нет, – отчаянно вопило его сознание. – Здесь никого нет. Ты ничто».

Хватка ослабла, но жужжание вернулось, взрывая каждую нервную клетку в теле Неда. Он оказался в центре роя разъяренных фурий.

– Ты снова будешь моим.

Нет! Нет! НЕТ!

Нед вырвался из объятий и побежал, словно смерть гналась за ним по пятам. Ощущение присутствия не отпускало его, окутав все его тело. Оно наполняло его рот и нос, лезло в глаза. Жужжание превратилось в хохот, злой, издевательский хохот.

Он навалился на заднюю дверь на кухне и вылетел в патио.

– Не дай им меня забрать, – простонал мальчик, прежде чем потерять сознание.